Текст книги "22 июня – 9 мая. Великая Отечественная война"

Солдаты Вермахта в уличном бою в Таллине. Август 1941 г.

В целом Балтийским флотом был произведен вполне удачный маневр по морю, спасший значительную часть войск 10-го стрелкового корпуса от уничтожения и позволивший бойцам и командирам соединения принять участие в боях под Ленинградом в самые напряженные дни сражения за город на Неве. Всего в Кронштадт прибыли 112 кораблей, 23 транспорта и вспомогательных судна. На кораблях было эвакуировано более 18 тысяч защитников Таллина. Однако не всем защитникам города удалось попасть на транспорты. По немецким данным, в оставленном советскими войсками Таллине было захвачено 11 тысяч 432 пленных, 97 орудий и 144 зенитные пушки. Людские потери на Таллинском переходе были тяжелыми, но большую часть войск и гражданских лиц все же удалось спасти. Из принятых на борт кораблей и судов 28 тысяч человек было доставлено 17 тысяч, включая 4 тысячи гражданских лиц. На переходе погибло около 11 тысяч человек, в том числе 3 тысячи гражданских.

Защищать город прибыло около 45 корабельных орудий калибром более 100-миллиметров, что усилило артиллерийскую группировку на треть – общее число орудий большого калибра составило 131. В ходе отражения сентябрьского штурма они выпустили более 25 тысяч снарядов. В их числе было почти 6 тысяч тяжелых «чемоданов» калибром от 180 до 406 миллиметров. В устье реки Невы и в гаванях торгового порта заняли огневые позиции линкор «Марат», крейсеры «Максим Горький» и «Петропавловск», лидер «Ленинград», эсминцы «Опытный» и «Сметливый». Из кронштадтской группы кораблей вышли на позиции линкор «Октябрьская революция», крейсер «Киров», лидер «Минск», эсминцы «Сильный», «Суровый», «Свирепый», «Славный», «Стойкий», «Гордый» и «Стерегущий». Немецкой пехоте и танкам предстояло идти в атаку под огнем орудий, поднимавшим столбы земли размером с дом. По распоряжению Жукова на прямую наводку были поставлены зенитки противовоздушной обороны Ленинграда. Концентрация артиллерии вполне отвечала директиве Г. К. Жукова: «Перемолоть противника артиллерийским, минометным огнем и авиацией, не допустив прорыва нашей обороны».

В районе Ораниенбаума по наступающим немецким войскам огонь велся с форта береговой обороны «Красная горка». Дальность стрельбы 305-миллиметровых орудий батареи и провела ту черту, которую гитлеровцы так и не смогли преодолеть. Тяжелые снаряды морских орудий обладали чудовищной, по сухопутным меркам, мощью. Даже от близких разрывов вражеские танки буквально опрокидывало. От напряженной стрельбы разорвало одно из орудий «Красной горки». Его заменили в рекордные сроки, ведь бои были в самом разгаре. Перед наступающими частями Вермахта вновь встала стена огня. Немецкое наступление на Ораниенбаум остановилось. Вильгельм Риттер фон Лееб с досадой записал в своем дневнике: «Фон Кюхлер <…> жалуется на большой урон от огня тяжелой артиллерии русских боевых кораблей». Командующий стоявшей под Ораниенбаумом немецкой 18-й армией (18. Armee) генерал-полковник Георг фон Кюхлер как старый артиллерист знал, о чем говорил.

Под градом флотских «чемоданов» сентябрьский штурм города на Неве был остановлен, не дойдя всего 7 километров до Ленинграда. До Зимнего дворца немцам оставалось 16 километров.

КЮХЛЕР Георг Карл Фридрих Вильгельм, фон (Georg Karl Friedrich Wilhelm von Küchler; 1881-1968) – немецкий военачальник, генерал-фельдмаршал (1942). Окончив военную академию еще до Первой мировой войны, служил в артиллерийских частях и в штабах. Участвовал в Польской и Французской кампаниях Вермахта. Под Ленинградом фон Кюхлер командовал 18-й армией, а с 17 января 1942 года и всей группой армий «Север». После того как в январе 1944 года Красная Армия нанесла тяжёлое поражение немецким войскам под Ленинградом он был смещен Гитлером с поста командующего и больше не занимал постов в Вермахте. В 47-м году фон Кюхлер предстал перед американским Военным трибуналом в Нюрнберге и был признан виновным в совершении военных преступлений и преступлений против мирного населения. Из двадцати пяти лет тюремного заключения отсидел только семь.

В кольце Блокады

Памятник Петру I – легендарный «Медный всадник» в защитном устройстве на площади Декабристов

В первый месяц блокады на улицах города было установлено полторы тысячи громкоговорителей. Радиосеть доносила до населения информацию о налетах и воздушной тревоге. Жительница города В.М. Лаздина вспоминала: «Очень помогало нам городское радио. Оно всегда было включено и дома, и на работе. Кроме оповещений о воздушных тревогах и обстрелах передавали новости. Что происходит в мире, стране и городе. Читали письма с фронта, концерты по заявкам. Помню голосок молоденькой Галины Вишневской. На время воздушной тревоги или обстрела передачи прерывались и включался метроном, чтобы все знали, что радио работает». Быстрый ритм метронома означал воздушную тревогу, медленный – отбой. Ритмичные звуки метронома, под которые протекала жизнь ленинградцев, стали одним из символов блокады.

Эффективность немецких бомбардировок Ленинграда оказалась невысокой. Плотность советской зенитной артиллерии в городе в восемь раз превышала лондонскую или берлинскую. Здесь на площади в 100 квадратных километров размещались 1000 зенитных орудий. Немецкий ас-пикировщик Ганс-Ульрих Рудель отмечал: «Зона массированного зенитного огня начинается, как только пересекаешь побережье. Огонь зенитной артиллерии убийственный <…> Дым от разрывов снарядов образует целые облака». Гораздо более серьезную опасность для города, чем авиация, представляли снаряды сверхмощных немецких орудий. На стенах ленинградских домов появились надписи: «Граждане, при артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна». Немцы не обстреливали высотные здания и шпили Северной столицы, поскольку те служили им хорошими ориентирами для артиллерии. Вся мощь немецкого «бога войны» обрушивалась на мосты, жилые районы и предприятия города. В небе над Ленинградом постоянно висели вражеские самолеты, корректирующие огонь орудий. Ленинградец В.Г. Громов вспоминал: «Те, кто впервые приезжал в военный Ленинград, при звуке сирены начинали суетиться. Оно и неудивительно. Ведь почти везде были видны результаты бомбежки – изуродованные дома и улицы. Периодически звучала тревожная сирена и слова из громкоговорителя: «Район подвергается артиллерийскому обстрелу. Населению укрыться в бомбоубежище. Движение по улицам города прекратить». Конечно, тем, кто впервые попадал в такую обстановку, было страшно. И мы видели, как они в панике ищут надпись «Бомбоубежище». Указывающие стрелки находились повсюду. А возле самого бомбоубежища стояли дежурные с противогазами в руках. Они обычно открывали дверь, помогали зайти и мимоходом инструктировали. Однако на приезжих, которые бегали в поисках бомбоубежища, мы смотрели, как на инопланетян: чего мечутся? А они, соответственно, на нас с удивлением смотрели: чего не идем никуда укрываться? Это очень отличало людей, прибывших с Большой земли в Ленинград. Но и они после трех-четырех обстрелов привыкали. Привыкание овладевало всем: привыкли и к голоду, и к холоду, и к социально-бытовым неустройствам». Ценные монументы приходилось укрывать мешками с песком и фанерными щитами, но в пригородах многие исторические памятники оказались разбитыми и утраченными навсегда. Были разграблены и разрушены шедевры мировой архитектуры – Большой Екатерининский дворец в Царском Селе и Большой дворец в Петергофе. Бесследно исчезла Янтарная комната. Вывезенный немцами знаменитый своей уникальностью подарок короля Фридриха Вильгельма I русскому царю Петру I до сих пор остается не найденным.

В сентябре в беседе с германским послом в Париже Гитлер заявил: «Ядовитое гнездо Петербург, из которого так и бьет ключом яд в Балтийское море, должен исчезнуть с лица земли. Город уже блокирован; теперь остается только обстреливать его артиллерией и бомбить, пока водопровод, центры энергии и все, что необходимо для жизнедеятельности населения, не будут уничтожены». 8 сентября объектом немецкой бомбардировки стали Бадаевские склады – деревянные хранилища продовольствия в Ленинграде. Зарево пожара было видно даже с окраин города. Из уст в уста ленинградцы передавали страшную новость о сгоревших запасах сахара и муки. Однако ситуация была гораздо хуже, чем жители города могли себе представить: сгоревших продуктов в лучшем случае хватило бы на неделю, а Ленинграду требовалась минимум тысяча тонн продовольствия в день. Самолетами в город доставлялось не более 100-200 тонн грузов, что составляло не более 10-20 % от необходимого объема. От Большой земли Ленинград отделяло не более 50 километров водной глади Ладожского озера, однако наладить по нему снабжение города было не так просто.

Немецкий бомбардировщик He-111, сбитый тараном Алексеем Севастьяновым. 4 ноября 1941 г. младший лейтенант Севастьянов на самолете И-153 патрулировал на подступах к Ленинграду. Около 22.00 начался налет вражеской авиации на город. Несмотря на огонь зенитной артиллерии, одному бомбардировщику He-111 удалось прорваться к Ленинграду. В двух неудачных атаках на бомбардировщик Севастьянов израсходовал весь боезапас. Чтобы не упустить врага, летчик подвел свой самолет сзади к «Хейнкелю» и отрубил ему винтом хвостовое оперение. Затем Севастьянов покинул поврежденный истребитель и приземлился на парашюте. Бомбардировщик упал в районе Таврического сада (его хвостовое оперение долгое время хранилось в Музее истории Ленинграда). Выбросившиеся на парашютах члены экипажа были взяты в плен. Упавший истребитель Севастьянова был найден в Басковом переулке и восстановлен специалистами 1-й рембазы

Ладожское озеро издавна славилось штормами и так называемой «толчеей волн», особо опасной для мелких судов. Из-за коварного характера Ладоги еще при Петре Великом в первой четверти XVIII века пришлось проложить 117-километровый канал между Невой и Волховом, и напрямую через Ладогу суда ходили редко. Прорыв немцев к южному берегу Ладожского озера прервал как перевозки по железной дороге, так и по каналу. Защитникам города нужно было заново строить причал на западном берегу озера. Первые баржи выгружались прямо на необорудованный берег уже через неделю после начала блокады. Так родилась трасса, получившая название «Дорога жизни». В течение первого месяца ее работы в город удалось доставить 10 тысяч тонн продовольствия, которого не хватило и на 10 дней. В июле с введением карточной системы рабочие в Ленинграде получали по 800 граммов хлеба в день, а иждивенцы – 400 граммов. Но к началу октября нормы были снижены в два раза, а в конце ноября город подошел к порогу гибели: выдача хлеба уменьшилась до 250 граммов рабочим и 125 граммов остальному населению. Качество хлеба упало, в него домешивали горелую муку с Бадаевских складов, иногда различные примеси, в том числе и пищевую целлюлозу от переработки древесины на фабрике Госзнака, где до войны печатали деньги. Начался голод. А.М. Городницкий вспоминал: «Отец все время пытался отыскать дополнительные источники еды. А в газетах публиковали рецепты, что можно сделать, например, из очистков картофельных… Когда очистки кончились, то вот можно клей использовать, бумагу… Варили все. Уже к зиме с улиц исчезли кошки и собаки. Помню, как отец из столярного клея пытался сварить что-то вроде супа. Из этого ничего не получилось… Но запах стоял такой, что помню его до сих пор».

Первые больные истощением люди появились в больницах в начале ноября 1941 года, и к концу месяца в Ленинграде от голода умерло свыше 11 тысяч человек. В.М. Лаздина вспоминала: «В городе открылись столовые, в которых за вырезанные из карточки талоны можно было получить какую-то еду. Помню блюдо под названием «шроты» – какая-то белая масса, непонятно из чего сделанная. Я один раз ее поела, после чего у меня начались судороги пищевода. Столовые были разные, где получше, где похуже. Некоторые столовые очень хвалили. Наверное, там работали более честные люди. Самой лучшей была столовая на Московском проспекте за «Леижтом» (Ленинградский институт железнодорожного транспорта. – Прим. авт.). И действительно там вкуснее было».

К 26 сентября линия фронта под Ленинградом стабилизировалась и оставалась практически неизменной вплоть до прорыва блокады в январе 1943 года. В конце сентября войска Ленинградского фронта занимали следующее позиции. 8-я армия, прочно удерживая приморский плацдарм в районе Ораниенбаума, совершенствовала свою оборону на рубеже Керново-Ломоносов-Мишелово – западная окраина Петергофа. 42-я и 55-я армии, прочно обороняя Ленинград с юга, совершенствовали оборону на рубеже Лигово – южная окраина Пулково – Бол. Кузьмин – Новая. Невская оперативная группа частью сил обороняла рубеж по правому берегу Невы, а частью сил вела бои по расширению плацдарма на левом берегу реки в районе Московской Дубровки. 23-я армия, прикрывая Ленинград с севера, совершенствовала оборону на Карельском перешейке по линии старой границы с Финляндией 1939 года. 54-я армия, переданная Ставкой Верховного главнокомандования 26 сентября в состав Ленинградского фронта, вела боевые действия южнее Ладожского озера.

СУ-26 – советская легкая самоходно-артиллерийская установка, разработанная в августе 1941 г. на ленинградском Кировском заводе на базе танка Т-26 как средство непосредственной огневой поддержки пехоты. После демонтажа башни на шасси поврежденных в боях танков устанавливалась щитовая установка 76,2-мм полковой пушки образца 1927 г. Уже в октябре 1941-го Кировский завод изготовил первую партию из 12 СУ-26. Эти самоходки могли эффективно бороться с новыми модификациями средних немецких «панцеров» PzKpfw III и PzKpfw IV. По состоянию на май 1942 г. в 220-й танковой бригаде осталось 4 СУ-26, которые применялись в боях вплоть до 1944 г. В документах эта самоходка именовалась также как СУ-Т-26, Т-26-СУ и СУ-76. В 1943 г. для устранения путаницы в ее обозначении она была переименована в СУ-76П. Литера «П» указывала на наименование пушки – «полковая».

Тактико-технические характеристики: экипаж – 4 чел.; боевая масса – 8 т; размеры: длина корпуса – 4620 мм, ширина – 2440 мм, высота – 2670 мм, клиренс – 380 мм; тип брони: стальная катаная гомогенная; подвижность: тип двигателя – Т-26 рядный 4-цилиндровый карбюраторный воздушного охлаждения.

Морозная зима 1941-1942 годов вселяла надежду – встанет лед и ситуация со снабжением улучшится. Однако снова сказался коварный характер Ладожского озера: оно никогда не замерзало полностью, открытая вода ломала лед, он трескался. Неустойчивость льда и полынья заставили отказаться от устройства ледовой дороги по кратчайшему расстоянию между восточным и западным берегами. К тому же немецкая артиллерия располагалась слишком близко к берегу. 20 ноября, когда толщина льда достигла 180 миллиметров, на лед вышли конные обозы, через два дня – машины. Двухтонные грузовики везли по два-три мешка. Но даже при такой осторожности несколько машин затонуло. Водители стояли на подножке, готовые спрыгнуть, если машина пойдет под лед. Иногда к грузовикам прикрепляли сани, чтобы взять больше груза. По обратному маршруту из города вывозили жителей. Однако, несмотря на все усилия по снабжению города и эвакуации его жителей, только в декабре 1941 года в Ленинграде от голода умерло 53 тысячи человек. Тогда многие из водителей Дороги жизни перешли на два рейса в сутки.

Пулеметчик 115-й стрелковой дивизии В. Павлов с ручным пулеметом ДП-27 на огневом рубеже под Ленинградом. Сентябрь 1941 г.

Части Красной Армии направляются на передовую по ленинградским улицам. Ноябрь 1941 г.

Легкие танки БТ-5 направляется на фронт по ленинградским улицам. 7 ноября 1941 г.

Общая протяженность Дороги жизни составляла около 30 километров. На льду оборудовали пункты питания, технической помощи, заправки и медпункты. В зависимости от погодных и военных условий маршрут менялся. Для охраны трассы были созданы две оборонительные полосы в 8-12 километров от берега, занятого противником. Прямо на льду в снежно-ледяных окопах установили пулеметные точки. Защищали Дорогу жизни зенитки и истребительная авиация. Но непрекращающиеся немецкие бомбардировки и артиллерийские обстрелы дороги достигали цели. Только за первую неделю перевозок было потеряно 52 машины. Начальник Дороги жизни капитан 1 ранга М.А. Нефедов писал: «Ночью надо ездить по озеру со светом. Это дешевле стоит, меньше бьем машин, чем потеряем их от вражеской авиации». Полыньи от разрывов снарядов усугубляли и без того непростую ледовую обстановку, особенно ночью. Иной раз машины уходили под лед так быстро, что некоторое время из-под воды со дна светили их фары. За первый месяц работы трассы утонуло и застряло в полыньях почти 300 машин. Но цель была достигнута – 25 декабря впервые норма выдачи хлеба в Ленинграде была повышена и в дальнейшем уже не снижалась. Через месяц она была вновь повышена, а еще через три недели вернулась на уровень 500 граммов для рабочих и 300 граммов для иждивенцев. Были возвращены в рацион крупы, макароны, жиры, а с апреля – мясо. Среднесуточный объем перевозок уверенно превысил суточную потребность города. Обратными рейсами шла эвакуация ленинградцев. За зиму грузовики-«полуторки» вывезли более полумиллиона человек.

Трофейный советский средний танк Т-34-76, захваченный финскими войсками во время боев в Карелии в районе Медвежьегорска. 1941 г.

Грузовики-«полуторки» вывозят людей из блокадного Ленинграда по льду Ладожского озера. Зима 1942 г.

Тем не менее январь и начало февраля 1942 года стали самыми страшными месяцами Ленинградской блокады, когда умирало до 4 тысяч человек ежедневно, в отдельные дни – до 7 тысяч. Первую половину января все неработающее население города никаких продуктов по карточкам вообще не получало. Выработка электроэнергии сократилась до 4 % от довоенного уровня. В январе установилась морозная погода и температура падала до минус 30 и ниже. Водопровод и отопление не работали, на дрова шла мебель, заборы, доски и бревна из разрушенных бомбежками зданий. Е.А. Скрябина писала в дневнике: «Смерть стала явлением, наблюдаемым на каждом шагу. Когда утром выходишь из дома, натыкаешься на трупы, лежащие в подворотне, на улице. Трупы долго лежат, так как некому их убирать». Невероятно, но в этих условиях город продолжал работать. Кировский завод, находясь всего в 4 километрах от фронта, ни на день не прекращал выпуск и ремонт танков. Случалось, что полусобранные тяжелые танки КВ вели огонь по противнику прямо из заводских цехов через проделанные в стенах амбразуры. Во Всесоюзном институте растениеводства на площади Воровского (ныне – Исаакиевской) находилась уникальная коллекция образцов зерновых и других сельскохозяйственных культур. 28 сотрудников института умерли от голода во время блокады, но селекционный фонд, содержащий несколько тонн зерна, риса и картофеля, остался нетронутым. Только во второй половине февраля положение в Ленинграде начало меняться в лучшую сторону и в продовольственной ситуации наметился перелом. Были введены новые нормы снабжения: 500 граммов хлеба для рабочих, 400 – для служащих, 300 – для детей и неработающих. Из хлеба почти исчезли примеси. Снабжение стало регулярным, и по карточкам можно было получить продукты вовремя и почти полностью. 16 февраля ленинградцам впервые выдали мясо – мороженую говядину и баранину.

Почему же осажденный город не сдался? Могла ли капитуляция сохранить жизни мирного населения? Ответ на этот вопрос ясно читается в директиве Гитлера № 1601 от 22 сентября 1941 года: «После поражения Советской России дальнейшее существование этого населенного пункта не представляет никакого интереса. Предполагается окружить город и путем обстрела из артиллерии всех калибров и беспрерывной бомбежки с воздуха сровнять его с землей». Забота о населении Ленинграда не входила и в планы командующего группой «Север» Вильгельма Риттера фон Лееба, который писал в своем дневнике: «У меня <…> лишь одна железнодорожная линия через Псков-Лугу на Ленинград, и по ней я едва успевал доставлять продовольствие для моих солдат». Генерал-квартирмейстер Вермахта генерал артиллерии Эдуард Вагнер выразился еще более откровенно: «Не подлежит сомнению, что именно Ленинград должен умереть голодной смертью». Спасти город и мирных жителей можно было, лишь прорвав блокаду. Ленинград был не просто большим городом – здесь находились крупнейшие промышленные предприятия и база Балтийского флота. Его потеря привела бы к утрате порта Мурманск, через который в СССР поступали грузы и военная техника из США и Великобритании. И, конечно, Ленинград оставался крупнейшим культурным и духовным центром страны, за судьбой которого следил весь народ, помогая и поддерживая его всеми силами. Борьба за Ленинград стала одним из крупнейших событий всей Великой Отечественной войны.

Показательно, что не менее страшный голод, чем в Ленинграде, был организован нацистами и в оккупированной ими Ленинградской области. Жительница города Пушкин (до 1918 года – Царское Село) Л. Осипова записала в своем дневнике: «24 декабря. Морозы стоят невыносимые. Люди умирают от голода в постелях уже сотнями в день. В Царском Селе оставалось к приходу немцев примерно тысяч 25. Тысяч 5-6 рассосалось в тыл и по ближайшим деревням, тысячи две – две с половиной выбиты снарядами, а по последней переписи Управы, которая проводилась на днях, осталось восемь с чем-то тысяч. Все остальное вымерло. Уже совершенно не поражает, когда слышишь, что тот или другой из наших знакомых умер <…> 27 декабря. По улицам ездят подводы и собирают по домам мертвецов. Их складывают в противовоздушные щели. Говорят, что вся дорога до Гатчины с обеих сторон уложена трупами. Эти несчастные собрали свое последнее барахлишко и пошли менять на еду. По дороге кто из них присел отдохнуть, тот уже не встал… Обезумевшие от голода старики из дома инвалидов написали официальную просьбу на имя командующего военными силами нашего участка и какими-то путями эту просьбу переслали ему. А в ней значилось: «Просим разрешения употреблять в пищу умерших в нашем доме стариков».

Начальник ледовой Дороги жизни капитан 1 ранга М.А. Нефедов (1899-1943). Он погибнет весной 1943 года во время налета немецкой авиации

ГАЗ-АА, легендарная «полуторка» – советский грузовой автомобиль, ставший символом Ленинградской блокады, в период которой был основным транспортом проложенной по Ладожскому озеру Дороги жизни. Производился с 1932 г. и представлял собой лицензионную копию американского грузовика Ford Model AA образца 1929 г., но впоследствии в СССР был неоднократно модернизирован. Машина обладала конструктивной грузоподъемностью до полутора тонн (отсюда и просторечное название «полуторка»), однако в реальности использовалась с почти двукратным перегрузом.

Тактико-технические характеристики: двигатель – 3,28 л, 40 л.с; длина – 5,33 м; ширина – 2,04 м; высота (по кабине) – 1,97 м; собственная масса – 1810 кг; максимальная скорость – 70 км/ч.

Главная ленинградская улица – Невский проспект (с 1918 по 1944 г. – проспект 25-го октября) в первую блокадную зиму 1941/42 г. Пролом в стене здания появился в результате попадания немецкой авиабомбы

Грузовики-«полуторки» с продовольствием идут в Ленинград по подтаявшему льду Ладожского озера. Весна 1942 г. Дверь кабины открыта – водитель готов в случае экстренной ситуации выпрыгнуть из машины