Текст книги "Амари и Братство ночи"

20

– Мои поздравления шестнадцати лучшим стажерам! – Директор Ван Хельсинг поднимает бокал клубничного пунша. – И в особенности моему сыну Дилану, который показал лучший результат. Я хочу, чтобы вы ели, пили и веселились перед первыми выходными. Вы это заслужили. А в понедельник возвращайтесь отдохнувшими, собранными и готовыми приступить к работе! Ура!

Стажеры, собравшиеся в конференц-зале, разражаются радостными криками. Длинный стол для совещаний целиком заставлен десертами – залитыми глазурью многоэтажными тортами, блюдами с печеньем и дымящимися пирогами. Ребята толпятся вокруг, жуют и смеются. Все хотят подобраться поближе к Дилану, чтобы похлопать его по спине и дать ему пять. Даже младшие агенты, которые организовали для нас застолье, хвалят его за отлично пройденное испытание. Лара тоже крутится рядом с братом, наслаждаясь всеобщим вниманием, будто она была его напарницей, а не я.

А я переминаюсь с ноги на ногу у двери, руки скрещены на груди, глаза устремлены в пол. Меня почему-то никто не подошел поздравить. С другой стороны, не Дилан выставил всех идиотами перед агентом Фионой. Хотя я вовсе этого и не хотела, просто отвечала на вопросы.

Мне немного не по себе от того, что вся похвала достается Дилану. Знай остальные, что он тоже колдун, вряд ли они бы смотрели на него с таким восхищением. Меня так и тянет рассказать им правду, но я сдерживаюсь, поскольку знаю, что это все от зависти. К тому же я благодарна Дилану за то, что он стер видео в телефоне Ларе. А еще помогает мне стать магом.

Но я бы тоже хотела притвориться, будто у меня нет никаких незаконных способностей. Моя жизнь стала бы куда проще, если бы никто о них не знал.

Хотя кого я обманываю? Даже не будь я магом, это бы не сделало меня всеобщей любимицей. В этом отношении Управление мало отличается от Академии Джефферсона. Там я тоже была белой вороной.

– Нам всем грозит страшная опасность?

Голос агента Фионы отвлекает меня от невеселых мыслей. Подняв голову, я обнаруживаю, что Рыжая Бестия стоит прямо передо мной.

– Чего? – озадаченно моргаю я.

Она улыбается.

– Ты весь вечер не отходишь от двери, вот я и подумала, что ты охраняешь вход.

– А, нет. Я просто жду, когда все закончится и можно будет вернуться в свою комнату, – смущенно отвечаю я.

Агент Фиона бросает взгляд на Дилана, который позирует для фото с очаровательной девушкой из числа младших агентов.

– В волшебном мире нет более знаменитой фамилии, чем Ван Хельсинги, – вздыхает она. – Со временем привыкаешь к тому, что вся слава достается им. Особенно в нашем отделе. Но не волнуйся, те, чье мнение действительно важно, знают, кто звезда сегодняшнего испытания.

Я коротко улыбаюсь, и агент Фиона гладит меня по плечу.

– Амари! – окликает меня Дилан.

Он идет в нашу сторону, и вид у него ужасно нервный.

– Оставляю вас праздновать, – говорит агент Фиона, направляясь в сторону стола. – Но мой тебе совет, Питерс: убедись, что он помнит, кто обеспечил вам первое место.

Я киваю и одариваю Дилана хмурым взглядом.

– Что тебе нужно? – неприветливо спрашиваю я.

Кажется, он рассчитывал на более теплый прием.

– Мы можем поговорить в коридоре?

– Боишься, что твои крутые друзья увидят, что ты со мной общаешься?

– Что? Нет… – Дилан замолкает, чтобы выпустить из зала двух младших агентов, и шепотом продолжает: – Ты ведь говорила, что хочешь вместе вести расследование? – Он показывает спрятанную в рукаве блестящую штуку. – Это ключ от кабинета ВанКвишей в крыле специальных агентов.

Дилан что, в самом деле добыл ключ от кабинета моего брата?

– Пойдем! – Он открывает дверь и машет мне, чтобы я шла за ним.

Мы направляемся в сторону изгибающегося подковой главного зала.

– Я всем сказал, что хочу познакомить тебя с мамой, – объясняет Дилан, не сбавляя шаг. – Она работает кризисным менеджером в Отделе полуправды, придумывает истории для отвода глаз, когда нарушается режим секретности. Помнишь прошлогодний ураган? На самом деле тогда разразилась война между русалками и морскими нимфами. – Его лицо освещает улыбка. – Мама, кстати, действительно хочет с тобой встретиться. Она большая поклонница Квинтона. В другой раз обязательно вас познакомлю.

А я спрашиваю, стараясь говорить как можно тише:

– Но как мы незаметно проникнем в кабинет ВанКвишей?

– Все дежурные спецагенты веселятся на празднике. Я посчитал! – смеется Дилан. – Я уже несколько месяцев таскаю с собой запасной ключ Марии. И мне впервые выпала возможность им воспользоваться.

За разговорами мы подходим к главному залу.

– Просто веди себя как ни в чем не бывало, и никто на нас даже внимания не обратит, – советует Дилан и оказывается прав.

Взрослым нет дела до двух слоняющихся без дела стажеров. Мы сворачиваем в правую часть «подковы», но, не доходя до Главного сейфа, ныряем в неприметный узкий коридор, который пропустили во время экскурсии.

Стены в коридоре отделаны золотым бордюром. Неплохо.

– Крыло спецагентов, – поясняет Дилан. – На каждый аванпост приходится всего тридцать агентов. И они берут на себя самые опасные миссии.

Я скольжу взглядом по коридору, пока не натыкаюсь на деревянную дверь с затейливой буквой В. Дилан ведет меня прямо к ней.

– Отдел оставил кабинет нетронутым из уважения к Марии и твоему брату.

Я провожу пальцем по выгравированной букве. Без Дилана я бы в жизни не смогла проникнуть в кабинет Квинтона. Иногда я чувствую себя полной бездарностью в том, что касается расследований. И мне все время кажется, что я подвожу брата.

– А кабинет уже обыскивали? – спрашиваю я.

– Естественно. Его проверили в первую очередь, – отвечает Дилан.

– Давай зайдем внутрь, пока нас никто не заметил.

Дилан кивает и вставляет ключ в замочную скважину. Когда он толкает дверь, руки у меня покрываются мурашками.

– Иди первая, – говорит Дилан.

Я несколько раз глубоко вдыхаю, чтобы успокоиться. Стоит мне переступить порог, как на потолке сами собой загораются лампы. Вот только…

На первый взгляд комната больше напоминает музей, чем рабочий кабинет. Вдоль стен тянутся полки с фотографиями, наградами и медалями. Уверена, Элси бы здесь понравилось. Это же просто мечта всех фанатов ВанКвишей.

А в самом центре расположилась огромная фотография, на которой Квинтон с Марией присели рядом с коротышкой-эльфом, у которого из волос торчат темные листья, а кожа цветом напоминает древесную кору.

– Это Мерлин, – говорит Дилан, заходя в кабинет вслед за мной. – Он редко кому разрешает себя фотографировать.

Я продолжаю изучать полки, и пальцы сами тянутся к золотой Медали славы. По бокам от нее горделиво поблескивают в серебряных рамках почетные грамоты «Агент года». Чуть подальше виднеется пара начищенных фиолетовых небоходов в стеклянном футляре. На боку у них все та же затейливая В. Ниже – табличка с надписью:

ДЮБУА ЭЙР ВАНКВИШ

Ограниченная серия

– У них что, была собственная линейка небоходов? – изумленно ахаю я.

Дилан улыбается.

– Мне удалось урвать пару, но очередь пришлось отстоять сумасшедшую.

Я смеюсь, иду дальше и замечаю на полке несколько журналов с кричащими заголовками: «Граждане года по версии волшебного мира» и «Десять самых влиятельных персон волшебного мира».

– Они реально крутые.

– Ага, – кивает Дилан.

– Поверить не могу, что Мария собиралась от этого отказаться.

Дилан пожимает плечами.

– У спецагентов тяжелая жизнь. На них лежит огромная ответственность – они защищают весь мир. А уж если на тебя вдобавок обрушивается слава, и старшие агенты начинают возмущаться, что ты получила повышение раньше них… Моей сестре пришлось несладко.

– Она поэтому решила перейти в наставники?

– По-моему, главная причина в том, что они с Квинтоном поссорились.

Я поворачиваюсь к Дилану.

– Они не ладили?

– Должно быть, что-то случилось. – Дилан качает головой. – Потому что все изменилось буквально за один день. Это очень странно.

– Как думаешь, в чем дело? – спрашиваю я.

Дилан пожимает плечами.

Да уж действительно странно. Я смотрю на гигантский постер видеоигры о приключениях ВанКвишей.

– Ты же вроде говорил, что это их рабочий кабинет?

– Скажи «вверх», – отвечает Дилан.

– Вверх? – неуверенно повторяю я, и лампы под потолком ярко вспыхивают, а ноги сами отрываются от пола, словно невидимый лифт несет меня вверх.

Запрокинув голову, я обнаруживаю, что в воздухе над нами плавает офисная мебель. Наконец я останавливаюсь прямо перед парящим столом Квинтона.

– Ничего себе, – изумленно выдыхаю я, стараясь не потерять равновесие. – Парящий офис?

Дилан подлетает ко мне, он весь прямо-таки светится от радости.

– Квинтону нравилось работать в захламленном кабинете. А моя сестра – самая ярая поборница чистоты и порядка на свете. Она пригрозила Квинтону, что вышвырнет лишние вещи в коридор, если он не согласится зачаровать офис так, чтобы здесь стало больше места.

– Очень похоже на Квинтона. У него в комнате на стене до сих пор висит похвальная грамота за идеальную посещаемость в третьем классе.

Я бросаю взгляд на стол, принадлежавший моему брату. На нем высится стопка папок с пометкой «Совершенно секретно», у подножия которой поблескивает серебристый ноутбук. За всеми этими папками мне едва удается разглядеть две рамки с фотографиями. Одна – из маминого выпускного альбома, сделанная, наверное, вечность назад, и мама всегда жутко смущается, когда она попадается кому-то на глаза. Мы с Квинтоном еще шутили, что для пещерной женщины мама выглядит довольно симпатично.

А на другой фотографии я – верхом на ярко-красном велосипеде улыбаюсь во все тридцать два зуба. Едва увидев ее, я зажмуриваюсь, прячу лицо в ладонях и начинаю реветь самым постыдным образом. Словно внутри плотину прорвало. Дилан неуверенно обнимает меня за плечи. Я изо всех сил пытаюсь успокоиться и перестать рыдать, как младенец, но ничего не получается.

Когда я наконец прекращаю плакать, Дилан говорит:

– Наверное, эта фотография много для тебя значит.

Я киваю.

– Тогда я в первый раз поняла, что Квинтон всегда будет на моей стороне. Что бы ни случилось.

Мама с папой только развелись, и папа несколько месяцев обещал подарить мне на день рождения ярко-красный велосипед, который мы видели в «Уолмарте». Мама предупреждала, чтобы я не питала особых надежд, но я ее не слушала. Я знала, что папочка обязательно купит мне велосипед. Он же обещал! А папы не врут своим маленьким девочкам.

Но папа даже не пришел на день рождения. Когда мама позвонила и спросила, где он, они поругались. Должно быть, мама случайно включила громкую связь, потому что я вдруг услышала пьяный папин голос: «Скорее всего, она даже не моя дочь. Вот пусть настоящий отец и покупает ей этот дурацкий велосипед».

Мама тут же бросила трубку, повернулась ко мне и сказала: «Милая, он это не всерьез…» – но я уже не слушала. Убежала в комнату и плакала, как не плакала никогда в жизни. Ночью, после того как мама уснула, Квинтон забрал меня к себе. Тогда мы впервые лежали на полу его спальни и разговаривали обо всем на свете. И он сказал, что всегда будет на моей стороне. А потом наступило Рождество, и мой брат остался без подарков.

А я получила новый красный велосипед.

– Мы обязательно их найдем, слышишь? – говорит Дилан. – Нужно просто не отчаиваться и верить.

Я киваю и пытаюсь улыбнуться.

– Я верю.

Сев за стол Квинтона, Дилан включает компьютер. Я устраиваюсь рядом.

– Держи кулачки, чтобы у нас получилось, – бормочет Дилан.

И я держу, но на экране появляется только мигающая надпись: «Пожалуйста, введите пароль».

– Может, воспользуешься техномагией? – предлагаю я Дилану.

– На таком навороченном компьютере? – Он качает головой. – Я потрачу на взлом минимум час. У нас нет столько времени.

Я прикусываю губу. Интересно, какова вероятность, что Квинтон использует свой пароль для электронной почты не только для электронной почты?

– Подвинься, я хочу кое-что попробовать.

Дилан послушно уступает мне место, но, прежде чем я успеваю что-нибудь напечатать, предостерегает:

– Просто чтобы ты знала: это ужасно секретный компьютер. И если ты хоть раз ошибешься с паролем, поднимется тревога. Но ты не волнуйся.

– Ага, «не волнуйся», – с трудом сглатываю я.

– Я всего лишь хочу, чтобы ты сперва хорошенько подумала, – продолжает Дилан. – Но ты меня поняла.

Поняла. Это всего лишь догадка. Я печатаю «Великолепная Амари», нервно нажимая по клавише зараз. Осталось только нажать «Ввод».

Мой палец неуверенно зависает над клавиатурой.

Дилан наклоняется и нажимает нужную клавишу за меня.

Я зажмуриваюсь и перестаю дышать, мысленно приготовившись к худшему.

– Мы вошли! – радостно восклицает Дилан. – У тебя получилось.

Меня окатывает волной облегчения, а на экране появляется расписание Квинтона. Должно быть, он открывал его, когда пользовался компьютером в последний раз.

«Расписание: Квинтон Питерс.

18 ноября.

24:00: Сеанс связи с ХК.

23:00: Встреча с Гором».

Дилан потрясенно ахает:

– Восемнадцатое ноября! Это же день, когда Квинтон с Марией пропали.

* * *

Я беспокойно кружу по лифту, который несет меня вниз, к общежитиям стажеров. Дилан хотел, чтобы мы вместе вернулись на вечеринку, но я должна сперва рассказать Элси, что нам удалось выяснить. Может, она знает, что скрывается за загадочными буквами «ХК»? Вдруг это чьи-то инициалы? И если так, может, этому человеку известно что-то о судьбе моего брата? Или хотя бы о том, над чем он работал?

Со вторым пунктом в расписании Квентина сложностей не возникло. Мы с Диланом сразу решили, что Гор – это директор Гор, глава Отдела дурных и добрых предзнаменований. К сожалению, он отбыл в командировку на Блуждающие острова и вернется не раньше понедельника. Сейчас мне кажется, что до понедельника еще целая вечность.

Зачем Квинтону понадобилось встретиться с директором Гором восемнадцатого ноября? Вполне возможно, что он последний, кто видел моего брата перед исчезновением.

Я все еще меряю шагами лифт, когда тот наконец останавливается и открывает двери. При виде столпившихся в коридоре стажеров мои брови удивленно ползут вверх.

Берты на горизонте не наблюдается. Но только начав прокладывать локтями дорогу к своей комнате, я понимаю, что все смотрят на меня. Некоторые ребята пихают друг друга и опасливо перешептываются.

Нет, я, конечно, привыкла к тому, что на меня пялятся, но это уже какой-то другой уровень. Что тут происходит?

Чем дальше, тем хуже. Ребята расступаются передо мной, выстраиваясь наподобие почетного караула. И продолжают глазеть.

– Как думаешь, она уже видела? – тихо спрашивает одна девушка свою подругу.

Наконец свернув за угол, я обнаруживаю, что перед моей комнатой стоит Лара со своей верной свитой, а с ними – парочка взрослых агентов. Лара выглядит напуганной.

Я даже не успеваю ничего сказать, как на пороге возникает Берта. За ее спиной маячит Магнус, и он явно чем-то сильно разозлен. Берта не перестает качать головой.

– Что происходит? – спрашиваю я.

Теперь их взгляды тоже устремлены на меня. Берта недовольно кривится, а Магнус указывает куда-то мне за спину:

– Разворачивайся и иди к лифту. Не стоит тебе на это смотреть.

– На что смотреть? – Я решительно шагаю вперед.

Берта торопится закрыть дверь, но я все равно замечаю нарисованную над кроватью черную девочку с крестами вместо глаз и колом в сердце. Под этим «шедевром» красуется надпись: «МАГАМ ЗДЕСЬ НЕ МЕСТО».

Желудок сворачивается в узел. Сжав руки в кулаки, я налетаю на Лару.

– Это твоя работа?

– Нет! – поспешно отвечает она.

– Лгунья! – кричу я и собираюсь ее толкнуть, но Лара уворачивается и сбивает меня с ног.

Я ударяюсь спиной об пол с такой силой, что воздух вышибает из легких, и я начинаю кашлять.

Лара сердито глядит на меня сверху вниз.

– Если бы это было моих рук дело, уж поверь, молчать я бы не стала. Просто признай, тебе здесь не рады. Рано или поздно это бы все равно случилось.

Кто-то в толпе кричит: «Магам здесь не место!», и многие с готовностью подхватывают, как речевку на стадионе. Вскоре коридор звенит от криков. Куда бы я ни посмотрела, везде натыкаюсь на открытые рты и покрасневшие лица. Действительно, какая разница, кто оставил послание на стене, если все с ним согласны?

Я в жизни не чувствовала себя таким ничтожеством.

Магнус разводит руки, его ладони наливаются тяжелым металлом. Раздается оглушительный хлопок, и шум в коридоре наконец стихает.

– Тот, кто скажет еще хоть слово, тут же вылетит из Управления с волчьим билетом. Думаете, я этого не сделаю? Давайте проверим.

Но все молчат.

– Амари! – Элси выскакивает из толпы и хватает меня за руку. – Пойдем отсюда.

Самое время – мне хочется как можно скорее покинуть это место.

21

– Можете высадить меня у дома, – говорю я Максвеллу, водителю, которого опекун прислал за Элси.

Он должен был сразу отвезти ее домой, но Элси попросила его покружить по улицам, чтобы я немного успокоилась. А перед этим водитель даже сходил и забрал мои вещи из комнаты общежития. Очень мило с его стороны.

Я решила не писать маме, что возвращаюсь, – иначе она бы забросала меня вопросами и сидела бы переживала, все ли со мной в порядке.

Проблема в том, что со мной не все в порядке. Я не могу выкинуть из головы уродливый рисунок на стене. Кресты вместо глаз, кол в сердце… К горлу то и дело подкатывает тошнота. Неужели они действительно до такой степени ненавидят магов, что могут причинить мне вред?

Я сижу, уткнувшись лбом в прохладное оконное стекло. В этом мире мне вообще хоть где-нибудь будут рады?

В ушах звучит голос Моро: «Присоединяйся к нам, Амари. Вступи в ряды магов».

– Я понимаю, что тебе грустно, – говорит Элси, – но не думай, что все против тебя. Я на твоей стороне.

Я продолжаю молча пялиться в окно. Начинается дождь.

Наверное, не стоит так себя вести. А то Элси еще подумает, что я на нее злюсь. Отрываю рот, чтобы попросить прощения за грубость, но Элси перебивает меня:

– Я знаю. Не нужно ничего говорить.

Благодарно кивнув, я закрываю глаза. В ушах до сих пор звенят крики однокурсников. Перед глазами – их лица, горящие ненавистью только потому, что я другая. Как будто я сама выбрала быть такой.

– Сомневаюсь, что смогу туда вернуться, – едва слышно бормочу я.

– Но как же твой брат? – Элси придвигается поближе. – Неужели ты отступишься? Они хотят, чтобы ты стыдилась того, кто ты есть. Хотят, чтобы ты испугалась и все бросила.

– Мне все равно. Я придумаю, как найти Квинтона и без учебы в Управлении, – говорю я.

– Но ты не можешь все бросить и сохранить воспоминания о волшебном мире. Их сотрут, и ты снова станешь обычным человеком.

Я думаю о том, что нам с Диланом удалось накопать в компьютере Квинтона. Если мою память подчистят, этих подсказок я тоже лишусь. А заодно забуду людей, которые меня ненавидят.

– Ты ведешь себя как трусиха, – говорит Элси.

Я разворачиваюсь так резко, что она отшатывается от неожиданности. Но потом упрямо вздергивает подбородок.

– Если бы ты пропала, Квинтон боролся бы за тебя до последнего. И ты это знаешь.

– Квинтон был моим братом, а не твоим, – огрызаюсь я. – Ты ничего о нем не знаешь.

– Пусть я не знаю его так, как ты, я все равно права.

На это мне нечего ответить. Потому что в глубине души я согласна с Элси.

* * *

– Мы почти приехали, – говорю я, когда мы останавливаемся на светофоре.

Элси прижимает лицо к стеклу, и я невольно задаюсь вопросом: о чем она думает? На улице мистер Дженсон костерит на все лады мальчишек в черных банданах, которые толпятся перед его магазином. А те только смеются над стариком. Потом их внимание привлекает наша машина.

– Не смотри на них. – Я тяну Элси за футболку, чтобы она отлипла от окна.

– Ты знаешь этих ребят?

– Нет. Им просто интересно, откуда здесь взялась такая крутая тачка.

Я бросаю взгляд Элси за спину и понимаю, что ошиблась.

– Хотя одного я знаю. Видишь того высокого худого парня? Сбоку стоит. Это Джейден. Квинтон был его репетитором. А теперь Джейден слоняется по улицам с «Парнями из Вуда».

– «Парнями из Вуда»? – озадаченно переспрашивает Элси.

– Местная банда. Если бы Квинтон не пропал, он бы очень расстроился, узнав, что Джейден с ними связался. Мой брат всегда за него переживал.

Я вспоминаю разговор на автобусной остановке. Надеюсь, Джейден не влипнет в неприятности из-за того, что водится с плохой компанией.

– Похоже, тебе он тоже не безразличен, – замечает Элси.

– Наверное, я просто хорошо представляю, насколько привлекательной кажется такая жизнь, когда твоя семья едва сводит концы с концами. Многим из них нелегко пришлось.

И всем нужно хоть где-то чувствовать себя на своем месте.

– Может, у тебя получится ему помочь? – спрашивает Элси.

– Вряд ли. Я не Квинтон. Он умел находить общий язык с людьми. – Я качаю головой. – Лучшее, что я могу сделать, – это вернуть Квинтона. Он со всем разберется.

Через несколько минут машина заворачивает на парковку у нашего дома. Я нервничаю из-за того, что Элси увидит, где я живу. Если ее опекун так богат, что может отправить за ней автомобиль с личным шофером, значит, за стенами Управления жизнь Элси скорее похожа на жизнь Лары, чем на мою. Вдруг она разочаруется, когда увидит, что у нас почти ничего нет?

– Вот нужный дом, – неловко сообщаю я Максвеллу, водителю Элси.

Он останавливает машину прямо перед нашим подъездом. Я выхожу и берусь за ручку двери.

– Можно мне зайти? – спрашивает Элси.

У меня екает сердце.

– Да, конечно.

До самой квартиры с лица Элси не сходит довольная ухмылка. Зайдя внутрь, я оглядываюсь и невольно замечаю, как у нас чисто. Видимо, пока я училась, а мама пропадала на работе, просто некому было устраивать беспорядок. Элси переступает порог вслед за мной.

– Ничего особенного, но это мой дом, – словно оправдываюсь я и смущенно пожимаю плечами.

Элси тем временем с любопытством озирается по сторонам, не прекращая улыбаться, а потом замирает перед нашими с Квинтоном фотографиями, которые мама расставила в гостиной. На большинстве я выгляжу просто ужасно.

Наконец я не выдерживаю и робко спрашиваю:

– Ну как тебе?

Элси оборачивается.

– Не знаю… В этом доме вырос мой герой. И моя лучшая подруга. Даже не верится, что я здесь оказалась.

– Лучшая подруга? – Я чувствую, что щеки горят огнем.

Элси краснеет.

– Ой, прости… Я подумала…

– Ничего страшного! – выпаливаю я. – Мы можем быть лучшими подругами. У меня просто никогда не было лучшей подруги. Да и вообще друзей, если не считать Квинтона.

Элси берет фотографию, на которой мы с братом весело плещемся в общественном бассейне.

– Каково это – быть сестрой Квинтона Питерса? – спрашивает она.

– Да ничего особенного, – бормочу я, но, подумав, добавляю: – Для меня он был просто Квинтоном. Хотя он всегда обо мне заботился. Брата лучше него я и вообразить не могла.

– Хотела бы я, чтобы у меня тоже был брат. Или сестра, – говорит Элси. – Мои приемные родители – чудесные люди, я многим им обязана, но они вечно пропадают на работе. Было бы здорово иногда поболтать или поиграть с родным человеком. Наверное, я поэтому вечно витаю в своих мыслях. Жалко звучит, да?

– Вовсе нет! – с жаром возражаю я. – Пусть ты вечно где-то в своих мыслях, зато благодаря этому ты стала самым умным человеком из всех, кого я знаю. К тому же теперь у тебя есть лучшая подруга. А это почти так же здорово, как сестра.

От входной двери доносится шум. Если это мама пришла, она будет ворчать на меня за то, что я привела гостей без разрешения. Не говоря уже о том, что я не предупредила ее о своем намерении провести выходные дома.

Но это не мама, а всего лишь Максвелл. Здоровый, мускулистый, он вполне сгодился бы на роль телохранителя.

– Простите, мисс Родригес, – обращается он к Элси, – но ваша мать потребовала, чтобы я немедленно отвез вас домой. Она спросила, где вы, и очень расстроилась, когда узнала, куда мы поехали. – Коротко взглянув на меня, Максвелл быстро опускает глаза. – Она считает, что вам опасно находиться в этой части города. Пригрозила уволить меня за то, что согласился отвезти вас сюда.

Элси вздыхает.

– И ведь уволит, чтобы доказать свою правоту. Прости, Амари, но мне нужно идти.

– Да я понимаю. – Я изо всех сил делаю вид, что слова Максвелла ничуть меня не задели.

– Уверена, что с тобой все в порядке? – спрашивает Элси.

– Да. Все хорошо.

Элси подходит и обнимает меня.

– Я забила свой номер в твой телефон. Позвони, как будет время, ладно?

Стоя у окна, я наблюдаю, как Максвелл распахивает перед Элси дверь машины. И вот они уезжают. Чтобы прогнать невеселые мысли о том, что случилось в Управлении, я достаю из сумки книгу заклинаний и кладу на стол.

Открывать ее я не спешу. Пусть я дома, где мне некого бояться, и мама с работы вернется нескоро, все равно у меня от этой книги мурашки по спине.

Но, может, Дилан прав. Может, я действительно должна разобраться в том, кто я такая. Пусть я не могу выкинуть из головы тот мерзкий рисунок, мне хочется понять, что значит быть магом.

Я открываю книгу наугад. На странице слева изображено солнце. Справа напечатано заклинание:

«СОЛИС

Создайте иллюзию слепящего солнечного света, бьющего прямо из вас. Скрестите руки на груди, а потом резко разведите в стороны, крикнув: “Солис!”»

И все? Вроде бы ничего сложного. Я отхожу от стола, развожу руки и говорю:

– Солис.

Яркая вспышка заставляет меня подпрыгнуть, но свет гаснет, едва возникнув.

– Получилось? – вдруг спрашивает знакомый голос.

– Дилан? – Я озадаченно верчу головой. – Ты где?

– В твоем телевизоре, – отвечает он. – Я посылал тебе сообщения в «Эурге», потом звонил на мобильный, но меня все время перекидывало на голосовую почту. Поэтому я решил подойти к делу творчески. Если включишь телевизор, мы сможем увидеть друг друга.

Я торопливо хватаю пульт, жму на кнопку, и на экране появляется лицо Дилана.

– Как, скажи на милость, ты попал в мой телевизор?

– Техномагия, – довольно улыбается он. – Не возражаешь, если я зайду?

– В смысле? Прямо сейчас?

– Ну да, – кивает Дилан.

– Ладно, только дай я…

Я даже не успеваю договорить – Дилан появляется в комнате, а я от неожиданности падаю на диван. На запястье у Дилана поблескивает металлический браслет.

– Одолжил у отца переноситель. У него их много, он даже не заметит, что я взял один.

Я вспоминаю, как мистер Уэр при помощи такого браслета прибыл в кабинет, где проводили собеседования. Оправившись от удивления, я поправляю подушки и устраиваюсь поудобнее.

– Уверен, что родители не рассердятся, когда узнают, что тебя занесло в неблагополучный район?

– Может, и рассердятся, – пожимает плечами Дилан. – Но у меня нет привычки сообщать им о своих планах.

– Здорово, что они к этому так спокойно относятся. Моя мама работает круглые сутки, но она подговорила соседей присматривать за мной. И если я куда-нибудь иду, можно не сомневаться, мама об этом узнает.

Дилан плюхается на диван и принимается осматриваться. Я морщусь, когда его взгляд останавливается на моих детских фотографиях. По какой-то причине тот факт, что их увидит Дилан, смущает меня куда больше, чем то, что их видела Элси.

– Что ж… Ты, наверное, слышал, что случилось в общежитии, – говорю я.

Дилан поворачивается ко мне: от улыбки не осталось и следа, он сама серьезность.

– Амари, не позволяй этим невеждам запугать тебя. Ты не можешь отступить сейчас.

– Тебе легко говорить. – Я закатываю глаза и складываю руки на груди. – Никто ведь даже не подозревает, что ты маг. С тобой все хотят дружить.

– Да, я улыбаюсь и подыгрываю им, но я прекрасно понимаю, что они ополчатся на меня, едва правда выплывет наружу. И возможно, мне придется даже хуже, чем тебе, поскольку я Ван Хельсинг. Поверь, я знаю, кто мои настоящие друзья. – Он вздыхает и тоже складывает руки на груди. – Была бы здесь Мария, я бы спросил ее, как она с этим справлялась. Ей ведь тоже приходилось все время врать.

Меня прежде не посещала мысль о том, что хранить магическую природу в тайне тоже непросто. Мне хотя бы не нужно это скрывать. Пусть я далеко не самая популярная девчонка на курсе, зато я знаю, что тем, кому я нравлюсь, я нравлюсь такой, какая я есть. Со всеми своими незаконными способностями.

– Вот бы мы нашли какой-нибудь волшебный способ просто вернуть ВанКвишей домой, – вздыхаю я.

– Да, было бы здорово, – коротко улыбается Дилан. – Но мы ведь скоро станем младшими агентами и сможем сами их найти!

Я сижу ссутулившись, по спине пробегает неприятный холодок.

– Но тот рисунок на стене… Дилан, они меня ненавидят.

– И ты что, собираешься отступить? Хотя можешь спасти брата?

– Пожалуйста, давай поговорим о чем-нибудь другом, – прошу я.

Мне очень хочется признаться Дилану, что я до смерти боюсь возвращаться в общежитие. Но я не могу выдавить из себя ни слова.

Дилан выглядит до того разочарованным, что я стараюсь не встречаться с ним взглядом. Наконец он отвечает:

– Ладно. Давай разберемся с заклинанием, над которым ты работала.

Я вспоминаю слова Дилана о том, что иллюзии должны даваться мне без труда, и чувствую, как начинают гореть щеки.

– Не уверена, что я все правильно делала…

– Попробуй еще раз. Я помогу.

– Правда?

– Правда, – говорит Дилан. – Я знаю, ты не из тех, кто легко сдается. Так что там за заклинание?

Хотела бы я, чтобы это оказалось правдой. Я встаю с дивана и, набрав полную грудь воздуха, снова развожу руки с несмелым «Солис».

Кончики пальцев начинают мерцать, но этим все и ограничивается.

Дилан покатывается со смеху.

– Не вижу ничего веселого! – ворчу я, но потом сама не выдерживаю и начинаю хихикать.

Вдоволь нахохотавшись, Дилан принимается объяснять, в чем моя ошибка:

– Было бы неплохо проявлять чуть больше энтузиазма, когда пытаешься сотворить заклинание. Сейчас ты ведешь себя так, будто меньше всего на свете хочешь, чтобы оно сработало. Помни, твоя магия живая. И она чувствует, что ты колеблешься.

– Хорошо, – киваю я и повторяю движения. Но на этот раз я почти кричу: – Солис!

Тело вдруг наполняется теплом, кожу слегка покалывает. Дилан глядит на меня широко распахнутыми глазами:

– Сработало! Посмотри на свои руки!

Я подношу ладони к лицу – так и есть, они светятся. А через несколько секунд сиять начинает все тело.

– Хватит, погаси! – просит Дилан, заслоняя глаза рукой. – На миг ты стала слишком яркой.

– Так круто! – восхищенно вздыхаю я.

– Думаешь? – снисходительно улыбается Дилан. – Интересно, что ты скажешь об этом?

Он хватает книгу заклинаний и открывает ее на последней странице. Там красуется надпись «Конец», а под ней – изображение книги в черной кожаной обложке. Той самой, что я при помощи заклинания рассеивания сделала красной. Дилан выпрямляет два пальца и машет ими над страницей.

– Рассейся! – повелевает он.

Книга дрожит, и последняя страница внезапно перемещается ближе к середине. А слово «Конец» сменяет новая надпись: