Текст книги "Собиратели легенд. В поисках Выдуманного Острова"

Ребята переглянулись, осмотрели дощатый помост под ногами, затем снова взглянули вниз на хаотично передвигающиеся точки: кто-то из них принялся прощупывать саблями песок вокруг пальмы, кто-то озадаченно вертел головой по сторонам в поисках ящика, но никто из команды так и не сообразил, что в этом не было никакого смысла. Юным капитанам, однако, было очевидно, что именно из досок того самого ящика и был сооружен лифт, при помощи которого они в данный момент поднимались к верхушке пальмы. Ободренные очередным шагом к разгадке, ребята ускорили подъем. Всего через минуту треск шестерни на лебедке, постепенно угасая, окончательно растворился в шуме ветра среди широких пальмовых листьев, после чего в этой густой зеленой бездне целиком скрылся и сам деревянный лифт вместе с двумя юными искателями приключений.

– Ты только взгляни на нас, – с блеском в глазах произнес круглолицый мальчик, – мы так далеко зашли и так высоко поднялись! Ещё немного – и можно достать до облаков.

– Вот мы и поднялись к самым небесам!

– На берегу высоком! – смеясь во весь рот, одновременно произнесли ребята.

Они закружились на месте, оглядываясь по сторонам: зелёные пальмовые верхушки, густым ковром покрывающие остров, казалось, сами по себе плывут под голубым безоблачным небом над слегка волнующейся морской гладью. Заходящее солнце, словно ярко-красный «мяч», опускалось в «ворота» между возвышающимися вдали островами-близнецами. Вокруг повсюду виднелись силуэты других островов – больших и поменьше, лежащих у самой линии горизонта и на расстоянии, доступном невооруженному взгляду; все выглядело так, будто эти кусочки суши, как крошки по кухонному столу, были случайно кем-то разбросаны на этом небольшом неизведанном участке моря. Охватив взглядом всю эту панораму, ребята на некоторое время застыли с раскрытыми ртами, в ужасе просчитывая, сколько времени понадобится на осмотр всех этих мест, где их будут подстерегать новые хитрые загадки старого капитана или даже очередные опасности, с какими им уже пришлось недавно столкнуться на Змеином острове. Всего минуту назад там внизу, ступая на деревянный помост с теплого мягкого песка, они были преисполнены уверенности в том, что находятся всего в одном шаге от цели, что загадка, поставленная перед ними, вот-вот сдастся, что она уже машет им белым флагом, тем самым, который сейчас играет с ветром среди пальмовых листьев и колышется так издевательски безмятежно, и уже совсем для них не победно. Теперь это всего лишь ветхая тряпка на слегка изогнутой палке, кем-то насилу для устойчивости втиснутая между досок небольшого деревянного ящика, прибитого к стволу пальмы.

– Кстати, а что это за ящик? – глядя на небольшую и с виду наскоро смастеренную из досок разной длины конструкцию, поинтересовался один из юных путешественников.

– Может, это скворечник? – пошутил второй.

– Или почтовый ящик, – подхватил его компаньон.

– Ну, тогда предлагаю проверить почту, – произнес мальчик, стоявший ближе к деревянному ящику, и открыл крышку…

И действительно, внутри их ждала посылка. Ребята извлекли сверток, размотали несколько слоев брезента, за которыми следовала дополнительная защитная обмотка в виде ветхой порванной рубахи, и наконец, их глазам неожиданно предстал весьма драгоценный (для того, чтобы оставить его в каком-то ящике на заброшенном острове) предмет – подзорная труба.

– Не вздумай снова выронить, – тут же строго произнес круглолицый капитан, припоминая своему приятелю известные обстоятельства, имевшие место в самом начале их путешествия.

– Не бойся, не упущу, – успокоительно ответил тот.

Он поднес подзорную трубу к правому глазу и неторопливо провел взглядом слева-направо вдоль линии горизонта, после чего восторженно воскликнул:

– Она просто великолепна! Увеличение – не менее сорока крат. Не то что у той твоей детской игрушки!

– Ну? Что там видно-то? – поинтересовался мальчик, но в его лице, горящем от нетерпения, читалось: «ну, дай же мне поскорее взглянуть!»

– Видно даже Сатурн! – с улыбкой ответил ему компаньон и осторожно передал подзорную трубу. – Осталось лишь разобраться, зачем ее тут оставили… но мне лично кажется, что подзорная труба – это приз, который старый капитан оставил тому, кто будет его искать.

– Это очень странно, – задумался круглолицый мальчик, разглядывая лежащие вдали острова. – Сам посуди: все эти рифмованные загадки, артефакты на островах – для чего он это затеял, если не для того, чтобы его в конце концов кто-то нашел? Но тогда зачем было вообще исчезать?

– Возможно, он слишком увлекся своими загадками, – усмехнулся его остроскулый товарищ и пожал плечами.

Снизу из-под зеленой гущи пальмовых листьев стали доноситься крики и свист пиратов, забеспокоившихся долгим отсутствием ребят.

– Знаешь, как они нас называют? – опустив подзорную трубу, с ухмылкой произнес круглолицый мальчик и кивнул в сторону пиратской команды.

Его компаньон в предвкушении театрально сморщил лицо, поскольку не ожидал от команды особой изобретательности в подборе прозвищ, а услышав вердикт своего товарища, он кульминировал гримасу так, как обычно это случается, когда в укушенном яблоке обнаруживаешь половину червяка.

– Капитан-рюкзак, – смеясь выдал мальчик, указывая на компаньона, а затем похлопав по своей походной сумке, добавил, – и Капитан-сумка.

– Да уж, теперь мы окончательно стали частью этой странной команды, – подытожил остроскулый путешественник и, прищурившись, с улыбкой покачал головой, – Капитан-рюкзак, значит…

Ребята звонко засмеялись. Они присели на пол деревянного лифта и на несколько минут замерли среди пальмовых листьев в задумчивых позах, мечтательно уставившись в сторону горизонта. Таинственное молчание нарушил круглолицый мальчик, в очередной раз передавая товарищу подзорную трубу.

– Ты не думал, что у Черного Ворона была веская причина оставить свою команду?

– Возможно, и так, – предположил его остроскулый компаньон, припоминая первое впечатление о неуправляемой пиратской команде, которое судя по всему, и было последним воспоминанием о ней предыдущего капитана, – но тогда кому и зачем он оставляет свои загадочные послания?

– Может, он затеял это просто от скуки, а может, бросил старую команду, чтобы собрать новую… – предположил круглолицый путешественник, – Но в любом случае, у пиратов есть наше обещание помочь с его поисками, а у нас – нерешённая загадка Черного Ворона. Нам, так или иначе, придется в этом разобраться.

– Как бы то ни было, в итоге загадка привела нас к тайнику с подзорной трубой. Было весьма любезно со стороны старого капитана сделать нам такой щедрый подарок.

– А подарок ли это… – круглолицый мальчик почесал подбородок, – слишком уж это ценный инструмент. Если подумать…

Тут в выражении лица маленького капитана что-то изменилось, он сосредоточено взглянул в сторону заходящего солнца, что красным диском зависло над двумя островами, затем повернул голову в противоположную сторону… Мальчик, не отводя глаз от охладевшего ко времени заката солнца, протянул руку за подзорной трубой и взглянул в объектив. Мгновение спустя, расплываясь в улыбке, он передал инструмент товарищу, предлагая взглянуть в том же направлении. В выделенном подзорной трубой круглом фрагменте его компаньон, не устающий удивляться смекалке товарища, увидел едва различимый силуэт другого острова, показавшийся вдали между высокими холмами островов-близнецов, будто между бортиками прицела.

– Пронзи нас огненной стрелой с востока, поднявшись к небесам на берегу высоком, – повторил юный путешественник, – теперь-то все встало на свои места: если посмотреть на острова-близнецы через подзорную трубу, нам откроется направление для дальнейших поисков!

– Поверить не могу – вторая загадка старого капитана разгадана! – воскликнул мальчик, но радость на его лице быстро сменилась выражением предельной сосредоточенности. – Но не позднее, чем мы высадимся на очередной берег, нужно закончить начатое…

– Ты о чем?

– Я о том, что до сих пор нам сопутствовала небывалая удача, а она штука непостоянная. Мы случайно нашли Остров Осьминога, и также случайно нам в руки попала вторая подсказка. Нужно перестать полагаться на одну лишь удачу.

– Не думаешь ли ты, что пришло время?.. – хитро прищурившись, произнес маленький капитан, приподняв свои тонкие заостренные брови.

– Именно… пора собирать урожай, – многозначительно кивнул ему компаньон.

– Значит – быть экзамену, – вынес вердикт остроскулый путешественник, пряча подзорную трубу под мышкой, – вращай лебедку, твоя очередь.

– Ну что ж, – подытожил его круглолицый товарищ, подойдя к подъемнику, – Спускаемся! Сообщим команде об этом решении.

Непредвиденные перемены

Солнце быстро опускалось, выплескивая на облака, проплывающие вдоль линии горизонта, свой ослабевающий красно-желтый градиент. Над верхушками пальм одиноко кружила и пронзительно кричала чайка. В лёгком сумраке едва различались силуэты нескольких пиратов, заканчивающих погрузку на лодки остатков инвентаря, оборудования и материалов после разбора лагеря. Они спешили поскорее покинуть побережье тропического острова, чтобы успеть к столу на горячее. На верхней палубе, наблюдая за готовящимися к отплытию лодками, со строгим лицом, наполовину спрятанным под пышной бородой, не шевелясь, как памятник, в потертой синей куртке и высоких сапогах стоял рослый худой пират – тот самый немногословный участник предшествующих событий на Змеином Острове. Заканчивалась его вахта, и он только что спустился из вороньего гнезда, откуда следил за горизонтом вокруг судна. Внизу, облокотившись о борт и уткнувшись задумчиво-стеклянными глазами в помрачневшую простыню ночного моря, уже ожидал своей очереди второй – одетый в рубашку в красно-синюю клетку с подкатанными рукавами и темно-зеленые брюки, которые были явно не по размеру, сантиметров на пять не доставая до лодыжек. Прежде чем разойтись матросам полагалось обменяться последними новостям, кроме прочего касающимися предстоящего экзамена по чтению, организованного их юными капитанами.

Несмотря на то, что никто из пиратов никогда и не слышал об экзаменах, сдавливающее тревожное чувство, какое обычно сопутствует всем ученикам, изнывающим в страхе перед тем, что их руке не повезет вытянуть тот самый невыученный билет, все же безраздельно завладело едва ли не всеми членами пиратской команды. Этим вечером в любом уголке корабля, словно в читальном зале библиотеки, можно было встретить человека, уткнувшегося в измятые ветхие листки бумаги и усердно бормочущего себе под нос буквы, слоги, слова, с усилием выдирая их из своих пиратских «карт сокровищ» – иных текстов для проверки чтения на корабле не было.

– Тренируешься? – кивнув на внушительную стопку бумаг в руке пирата в коротких штанах, произнес его долговязый коллега с оттенком иронии в голосе. Его сменщик резко вздрогнул, словно был разбужен внезапным выстрелом возле уха. – Чего это ты? Выглядишь мрачнее тучи. Неужели волнуешься перед экзаменом?

– Ох, нет… – печально ответил тот, – проверка чтения меня давно уже не пугает. Могу даже похвастаться, что у меня в общем-то неплохо получается.

– Так в чем же дело, друг мой? – высокий пират по-дружески хлопнул своего собеседника по плечу настолько для последнего неожиданно и сильно, что тот на мгновение выпустил из рук один из листов, но тут же ловко поймал его и крепко прижал к груди, не дав упорхнуть в море. – Все знают, что чтение дается тебе легче, чем всем остальным…

– В этом то и дело! – выдохнул задумчивый пират.

– Что-то я не пойму, – долговязый приобнял его за все еще гудящее от приятельского похлопывания плечо, – объясни, что же тебя так мучает?

Матрос в коротких штанах тяжело вздохнул и, сотрясая бумагами в руке, произнес:

– Вот что меня по-настоящему пугает!

– Эти бумаги? – с иронией уточнил долговязый.

– Скорее, то, что в них написано…

– А что в них написано?

– Я не знаю.

В их диалоге возникла минутная пауза. Высокий пират, недолго молча погримасничал, пребывая в легком недоумении, но вскоре решил все же нарушить неловкую тишину.

– Прости, верно ли я тебя понял… – начал он осторожно разматывать этот клубок противоречий, – ты боишься того, что написано в этих бумагах, хотя сам их еще не прочел?

– Верно, но все не так просто.

– Да уж, все совершенно не просто, – сухо засмеялся высокий пират, – ладно, пусть ты не знаешь, что там написано, но, может быть, ты хотя бы знаешь, кто написал это?

– Да, знаю… – грустно ответил тот, – эти письма адресованы мне. Их написала… написал один очень важный для меня человек.

– Хм… Ну, и? (Пират хитро улыбнулся уголком рта.) Так давай, скорее же прочтем их! – он потянул свою длинную руку к письмам, но пират в коротких штанах тут же убрал их в сторону.

– Знаешь, как давно я пытаюсь заставить себя их прочесть?

– Ну, думаю, унывать из-за них ты принялся задолго до того, как начал учиться читать, – не оставлял широкоплечий долговяз попыток выхватить письма из рук собеседника.

– Я мечтал их прочесть с того момента, как более полугода назад в одном из портов почтальон передал капитану эти письма вместе с прочими документами.

– Надо же… – рослый матрос убрал длинные руки от прижатых к груди товарища писем.

– Черный Ворон передал их мне. На конверте было указано название нашего корабля и… мое имя. Почтовая служба перенаправляла их одно за другим из порта в порт, пока, наконец, все они не оказались в том месте и не попали в его руки. Капитан был удивлен, что кто-то надумал переписываться с человеком, не умеющим читать, и из-за любопытства предложил мне помощь с этими письмами. Но я так и не решился…

– Вот так история… Ну, и что же в них? – на мгновение забывшись в пылу увлеченности, воскликнул высокий пират в потертой куртке, но затем звучно шлёпнул ладонью по голове, – Ах! О чем это я – ты ведь их не читал…

Пират в коротких штанах заметно подбирал слова, чтобы лучше объяснить своему собеседнику причины возникших волнений. Его глаза забегали влево-вправо, и он начал нервно покусывать нижнюю губу. Несколько раз бедняга открывал рот, чтобы продолжить рассказ, но тут же замолкал в нерешительности. Он снова тяжело вздохнул, и его опущенная на грудь голова едва выглядывала из-под небрежно задранного воротника клетчатой рубахи.

– Ну, что-то ты, друг мой, совсем приуныл. На вот, надень, наверху сильно прохладнее, – решил подбодрить его высокий пират, накинув ему на плечи свою большую потертую куртку, в объятиях которой пират в коротких штанах утонул, словно мальчишка в отцовской одежде, – Судя по всему, все твои проблемы кроются в делах сердечных. Я отсюда чувствую аромат духов, которыми насквозь пропитана эта бумага. Готов поспорить, что…

– Примерно восемь месяцев назад я встретил ее в городе Эл, – набравшись, наконец, смелости, перебил его грустный мечтатель в коротких штанах, изобразив на лице едва заметную улыбку, – я столкнулся с ней, когда прогуливался по одной из улиц. Я так увлеченно вертел головой по сторонам, что не заметил, как сшиб с ног молодую девушку. В ее руках была большая коробка, доверху наполненная какими-то книгами, журналами… Она едва ли могла разглядеть что-либо, выглядывая поверх этой коробки, и точно уж не имела ни малейшего шанса исправить мою неуклюжесть. Книги рассыпались по мостовой. Я тут же бросился исправлять свою неосторожность, наклонился, чтобы помочь, но стоило мне поднять глаза… даже не знаю, что в тот момент больше ослепило меня – яркие лучи заходящего солнца или ее красота. (Он так погрузился в свои воспоминания, что, вероятно, его лицо в этот момент отражало ту же драматическую неловкость и смущение.) И я застыл, как истукан, нелепо прищурившись. Я глядел на нее, держа в руках поднятую книгу, а она протянула свою белую хрупкую ручку к ней же. Мы на мгновение замерли, схватив одну книгу с разных сторон. «Вы желаете ее оставить? – сказала она тогда. – Для аренды книги нужно обязательно оформить карточку в зале нашей библиотеки». Я ответил, что, к моему несчастью, карточки у меня нет. В тот момент она впервые улыбнулась мне так, будто бы мы были знакомы тысячу лет. Я, разумеется, предложил ей помощь и сопроводил к библиотеке. По пути мы разговаривали о каких-то писателях и их романах, а я тогда (тут улыбка сползла с его лица, которое приобрело прежний мрачноватый вид) мог лишь бессовестно врать о десятках книг, которые мне будто бы безумно нравились, но которые я на самом деле никогда в глаза не видел… Я ведь и читать тогда не умел. Как же хотелось ее впечатлить, разделить с ней эту увлеченность. Знаешь (тут он повернулся к своему собеседнику, словно в поисках поддержки), я ведь даже поначалу запоминал названия тех романов, про которые она говорила, и твердо решил, что когда-нибудь обязательно их прочту в надежде этим отчасти сгладить свое преступное вранье.

– Ишь ты… – высокий пират, увлеченный этой историей, устроился у борта поудобнее.

– Мы ещё не раз прогуливались по вечерним улицам. Я делился с ней историями наших морских приключений, а она на каждую мою приводила похожую из прочитанных ею книг. «Ах, да, разумеется я читал их», – говорил тогда я. Но вскоре названий и авторов стало так много, что теперь, полгода спустя, я, пожалуй, ничего из этого уж и не вспомню… (Пират снова тяжело вздохнул.) А потом мы должны были уходить в море… Она очень расстроилась, что на нашем судне нет ни одной книги, и у меня не будет возможности читать. Было запрещено надолго забирать книги из библиотеки, поэтому она пообещала, что будет писать мне письма. Но куда? Я не мог ей сообщить никакого адреса, только название нашего корабля.

Помрачневший пират ненадолго замолчал, и его собеседник, некоторое время скучающе изучавший ночное небо, вдруг продолжительно прокашлялся, почти до слез, спустив тем самым рассказчика из печальных, но высоких размышлений обратно на палубу и продолжил.

– Когда я вернулся на судно и погрузился в ежедневную волокиту, то недолгое проведенное рядом с ней время начало казаться мне воспоминанием из давних несбывшихся снов. Я был уверен, что она позабыла обо мне… но вот ее письма у меня в руках…

– Да уж, приятель, занятная история. – превозмогая зевоту, сказал широкоплечий пират, – Только чего же ты боишься прочесть в этих письмах?

– До того, как юные капитаны открыли на корабле класс чтения, я не надеялся, что когда-либо прочту их, но затем одна только мысль об этом стала сильнейшим стимулом во что бы то ни стало научиться читать. И вот я могу… но за месяцы томлений и размышлений об этом я стал ожидать от писем столь многого, чего, боюсь, прочитав, в них увы не найду…

– Я конечно не эксперт в делах сердечных, – деловито начал его долговязый собеседник, – но не кажется ли тебе, мой друг, что если б дама твоего сердца не питала к тебе сколь бы то ни было теплых чувств, она не писала бы вовсе?

– Кажется… и одновременно не кажется… – монотонно пробормотал печальный мечтатель, – я слишком много обо всем этом думал…

– Слушай, – резко одернул его высокий пират, – у меня есть идея. Давай поступим так: ты не будешь читать письма, если в них что-то плохое, а прочтешь только в том случае, если в них тебя все устроит.

– Отличная идея, – без особого энтузиазма ответил пират в коротких штанах, – может быть, тогда ты подскажешь мне, как я узнаю, хорошее в них или плохое, если не буду их читать?

– Я прочту их! И скажу, стоит ли тебе их перечитывать. – самодовольно пояснил высокий пират, который без своей куртки не выглядел столь уж широкоплечим, но собеседник взглянул на него как на ученого, который опытным путем пытался от противного доказать неспособность страуса летать.

– На самом деле, это не очень хорошая идея.

– Это почему же?

– Но ведь если ты скажешь, чтобы я их не читал, это будет означать, что в письмах что-то плохое.

– Да, верно…

Пират в коротких штанах спрятал бумаги за пазухой и собирался уже лезть в воронье гнездо, но долговязый моряк решил не оставлять попыток помочь своему вновь помрачневшему приятелю. Он схватил его за короткую штанину и крикнул:

– Может, тогда я прочитаю не все, а только одно письмо?

Его собеседник остановился и, сморщив лоб, взглянул вниз. Долговязый пират продолжил:

– Или даже лучше какую-то одну часть письма? И тогда, если в них будет что-то для тебя нехорошее, мы не будем читать дальше, а учитывая, что в продолжении письма и во всех оставшихся письмах, которые ты не прочитаешь, может быть и что-то хорошее, ты, как и прежде, будешь мечтать о даме своего сердца и надеяться на лучшее.

– Вот же загнул… – задумчиво ответил ему пират, болтаясь на канатах на полпути к вороньему гнезду. – Только что мне это даст?

– Ты получишь шанс узнать, что в этих письмах тебя ждёт что-то хорошее, и сможешь, наконец, все их прочесть. Но в любом случае, ты не потеряешь надежду на благополучное содержание оставшихся писем (пират сам удивился ровному ходу своих мыслей).

– А знаешь, кажется, ты дело говоришь, – мечтатель принялся осторожно спускаться обратно.

Он достал письма, посмотрел на них и, выбрав одно, решительно распечатал и передал сложенный пополам листок бумаги своему долговязому приятелю, и, обливаясь от волнения потом, прилип к нему неморгающим взглядом.

– Читай сначала… Нет, стой! Подожди… Вот, с этого места, – отвернув взгляд от письма, он ткнул пальцем где-то посередине.

– Как скажешь… – спокойно произнес долговязый пират, и начал водить глазами по бумаге.

– Что ты делаешь?

– Читаю…

– Читай вслух! – выпучив глаза, возмутился мечтатель.

– А… Хорошо, – прокашлявшись, и расправив плечи, пират снова прильнул к исписанному чернилами листу бумаги, – только я должен признаться, что читаю все же… не идеально.

И вот, наконец, сухой голос высокого пирата зазвучал на фоне шума волн и скрип такелажа и рангоута. Столь долгожданные слова, наконец, обретали оттенки реальности, размеренно и мелодично возвращая мечтательного слушателя на ту самую мостовую под красноватым летним солнцем, а он, глядя сквозь бородатого читателя, представлял нежные хрупкие женские руки, чье терпеливое заботливое усердие перенесло все эти слова на бумагу, пропитанную чудесным ароматом духов.

– Вы-че-ба… вчеба…

– Может, вчера?

– Да, пожалуй… – долговязый пират вновь прокашлялся и продолжил, – вчера… пы-о дыо-лыо-ге… по до-логе

– Ты, кажется, все буквы перепутал… вчера по дороге… Читай правильно! (От волнения он терял терпение.)

– Погоди, не мешай… – пират занервничал, так как не мог найти место, откуда только что начал читать, – кажется, тут… вы-стде-ти-ла… встдетила… наверное, все-таки тут слово «встретила»… Вчера по дороге встретила…

– Стой… дальше не надо… даже боюсь представить, кого она встретила по дороге…

– Давай тогда перевернем страницу?

– Даже не знаю, – мечтатель вытер манжетом со лба пот и стал ещё стремительнее мрачнеть, – наверное, с меня хватит и этого…

– Давай прочтем еще хоть пару слов, для верности…

Помрачневший мечтатель, как бы безразлично, махнул рукой, и долговязый бородач, перевернув лист, продолжил:

– Ну, значит, так… те-пые-рь м-ы жи-вы-ё-м вы-ме-сы-те…

– Прекрати… – серьезно произнес пират, который из мечтателя окончательно превратился в мрачного пирата в коротких темно-зеленых штанах, – все ясно, они встретились и теперь живут вместе…

Он молча выхватил лист бумаги, небрежно смял его, сунул за пазуху и полез наверх в воронье гнездо нести свою вахту наедине с мрачными мыслями.

– Но ведь есть остальные письма… может, там ждет что-то хорошее? – пытаясь вселить в него угасающую надежду, прокричал снизу высокий бородач; но пират в коротких зеленых штанах не услышал его или сделал вид, что не услышал.

Некоторое время высокий бородач простоял у мачты под вороньим гнездом, поглядывая наверх – не предложит ли помрачневший мечтатель продолжить чтение писем. Но вскоре к судну приблизилась последняя лодка с остатками снаряжения. Один из пиратов снизу свистом окликнул его, и, пожав плечами, тот последовал к борту, чтобы помочь с подъёмом груза. А в это самое время остальная часть команды шумной толпой собралась в кают-компании, где одни пираты уже делились впечатлениями о первом в их жизни экзамене, а другие с опаской ожидали своей очереди блеснуть знаниями.

Когда дело было сделано, маленькие капитаны отправились в свою комнату для обсуждения итогов, «экзамена», хотя, откровенно говоря, больше их интересовали бесценные данные, полученные из разрозненных записей судового журнала. Многочисленный же экипаж пиратского фрегата собрался в кают-компании за долгожданным ужином. Но какие беседы мог бы сейчас услышать старый капитан, окажись он вдруг рядом со своей командой? Привычные неправдоподобные пиратские байки, приправленные крепким трактирным словечком? Или, может быть, он застал бы свою команду жадно расправляющейся с ужином, запивая это действо изрядным количеством рома? Возможно… Однако в то время, когда юные путешественники покидали кают-компанию, в стенах ее разносились чьи-то предложения восстановить на пиратском судне библиотеку, высокие стеллажи которой когда-то давно заполняли все пространство перед входом в каюту старого капитана – это было задолго до того, как фрегат стал пиратским, когда он был флагманом и гордостью императорского флота, задолго до того, как ветхая материя скрыла часть его названия, некогда вселяющего страх во врагов государства. Немного дальше другие голоса непримиримо спорили, из каких сухофруктов был вкуснее компот, что в последние дни подавали к завтраку; двое пиратов, по невнимательности столкнувшиеся у выхода из кают-компании, от чего-то не схватились за пистолеты, а, улыбнувшись, почесали покрасневшие лбы и разошлись, вместо бранных слов отвесив друг другу с дюжину искренних извинений. Оглянулся бы удивлённо старый капитан по сторонам, пытаясь сообразить, точно ли на своем корабле он находится? Вероятно, да… А выйдя на верхнюю палубу, желая перевести от увиденного дух, не остолбенел бы он от картины, где, болтая ногами в коротких темно-зеленых штанах, по-ребячески свесив их с вороньего гнезда, его дозорный намокшими от радости глазами одно за другим жадно поглощает письма, которые, он всё-таки, набравшись смелости, решился прочесть до конца. «Котенка! По дороге она встретила котенка! И теперь они живут вместе!» – размахивая руками, громко прокричал бы тот сверху. «Спасибо тебе, капитан!» Не понимавшему, о чем идёт речь, старому капитану, вероятно, пришлось бы, пожав плечами, растерянно пробормотать что-то в ответ из-под густой седой бороды и, неловко улыбаясь, засверкать в сумраке белками своих прищуренных глаз, стреляя ими по сторонам в поисках выхода. «Чей это корабль? Моя ли это команда? Что с ними? Куда они плывут? Ах, да… они плывут, чтобы найти меня… " – звонко шлёпнув себя ладонью по лбу, воскликнул бы старый капитан и, успокоившись, медленно зашаркал бы в свою каюту, прокрадываясь мимо комнаты маленьких путешественников, откуда сквозь приоткрытую дверь уже более часа доносилось их негромкое посапывание, и в тусклом свете догорающей свечи его опытный капитанский взгляд, на мгновение просочившийся в эту узкую щель, сразу же приметил бы на рабочем столе карту, только что дополненную материалами из собранного воедино судового журнала. «Неплохо, неплохо…» – наверняка, подумал бы старый капитан и, сморщив лоб и одобрительно качая головой, последовал бы дальше, исчезая в кажущейся бескрайней темноте капитанской каюты.