Текст книги "Собиратели легенд. В поисках Выдуманного Острова"

Во тьме глубокой будет ярок свет

Некоторое время ребята сосредоточенно изучали карту и лишь изредка разочарованно покачивали головами с сожалением, что она не попала к ним в руки раньше. Они быстро разобрались во всех ее обозначениях и вскоре переключились на основное послание Черного Ворона.

– Не могу поверить, что самая важная подсказка все это время была рядом с нами, – произнес круглолицый мальчик, поглощая карту глазами, заблестевшими прежним азартом.

– Как думаешь? – задумчиво взглянул на него товарищ и ткнул пальцем в верхнюю часть полотна, – Что означают эти слова?

– Не знаю, – ответил мальчик, – наверное, уже ничего не означают, иначе не были бы перечеркнуты…

Четыре голубых глаза прилипли к месту, где в верхней части карты были написаны, а затем старательно зачеркнуты два слова: «иль фиктив». Остальные записи были сделаны на французском языке. Ребята переглянулись.

– А, может… – начал было один из них, хитро прищурив глаз.

У каждого из юных путешественников в глубине души возник соблазн высыпать на полотно немного песка из бутылки с посланием, но никто так и не решился озвучить такую идею.

– Почему ему не пришло в голову просто указать среди всех этих островов тот, на котором он остановился? – сердито пробурчал остроскулый капитан.

– Ну, по сути он так и сделал, – возразил его товарищ, – правда, как обычно, в своей странной таинственной манере.

Ребята, перечитав послание раз по десять, в итоге выучили его наизусть, продолжительное время без сна, однако, сказывалось все сильнее – ключ к загадке никак не подбирался. Остроскулый капитан нервно покусывал губу, иногда прерываясь на зевоту. Превозмогая жуткую усталость, его круглолицый компаньон старался и вовсе не моргать, боясь уснуть, стоя у стола, отчего в его покрасневших глазах проступили слезы. Он вытер лицо рукавом. Слова и строки смешивались и слипались в мутную буквенную кашу.

– Части… Цепь… – пробурчал он себе под нос. Вдруг мальчик резко выпрямился, как будто кто-то уколол его булавкой, и с горящими глазами, схватив со стола карандаш, воскликнул, – Слушай! Кажется, я понял где его искать!

– И где? – оживился его компаньон.

– «Части» – это же те острова, на которых старый капитан оставлял свои послания. А вот так они образуют «цепь», – продолжил он и, развернув на полу карту на всю длину, последовательно соединил острова сплошной линией.

– Верно мыслишь! Пожалуй, так и есть, – согласился его товарищ и тут же добавил, – а что насчет «сердца того, что было прежде неделимо»? Не означает ли это, что все эти острова когда-то были…

– Одним целым! – подхватил его компаньон. – А это значит, что в центре фигуры, которую образует линия, соединяющая выбранные острова, и будет место, где спрятался старый капитан!

– Самое сердце!

Ребята тут же принялись вычислять координаты, но несколько минут спустя разочарованно взглянули друг на друга.

– Тут ничего нет… – задрав на лоб свои стреловидные брови, раздосадовано произнес мальчик. Острие его карандаша глядело в пустое пространство между нарисованными на карте островами.

– Может, это очередная загадка? Думаю, нам нужно отправится к этим координатам и проверить…

– Этого я и боялся! – выдохнул остроскулый капитан, и мышцы его лица задергались, будто он вот-вот со свистом закипит. – Всего лишь очередная загадка. Эти загадки никогда не кончатся! Давай просто повесим карту обратно на стену в его каюте и сделаем вид, что ничего не видели…

– Это всё усталость, лучше отложить дела до завтра, – круглолицый капитан попытался подбодрить своего коллегу, – мы без труда разгадали все его прошлые загадки и эту разгадаем.

– Давай договоримся, – голос мальчика прозвучал очень серьезно и категорично, – если сейчас мы его не отыщем, то навсегда прекратим эти поиски…

– Хорошо, – не долго раздумывая, согласился его компаньон, затем продолжительно зевнув, добавил, – а сейчас идём спать. Сил нет больше думать.

– Ты ложись, а я схожу за водой – в горле совсем пересохло… – подытожил беседу маленький капитан и скрылся за дверью их небольшой каюты.

Оставшись в одиночестве, круглолицый путешественник поначалу попытался сфокусировать взгляд на карте и подписи к ней, чтобы заполнить время ожидания полезным делом, но затем снова зевнул так протяжно, что, потеряв равновесие, попятился назад. Споткнувшись о борт кровати, он упал и погрузился в ее мягкую обволакивающую перину, словно в бассейн с теплой водой. Он уснул мгновенно, как после наркоза. Время и пространство в один миг исчезли в сонной безмятежности, утопив в своей бездонной пропасти все окружавшие его звуки, запахи, вкусы, цвета… Мальчик пролежал в обессиливающей дремоте, как ему показалось, не менее часа, как вдруг осознал, что не слышал, вернулся ли его компаньон. Расслабленное тело было словно приковано к кровати. Он тщетно пытался пошевелить рукой или ногой, не говоря уже о том, чтобы приподнять голову, но был не в состоянии собраться силами. Наконец, юный капитан все-таки приподнялся на локтях и осмотрелся. В каюте он был один. На сдвинутом в край комнаты столе догорала свеча. Кровать его компаньона была идеально прибрана, будто в гостиничном номере после утренней уборки. На полу, растянутая между стульями, лежала не поддающаяся разгадке карта. Юный капитан вдруг почувствовал удивительный прилив сил, словно он парил в невесомости. Все предметы вокруг были окрашены каким-то более ярким, насыщенным оттенком. «Вот что значит – выспаться!» – подумал круглолицый мальчик и забегал глазами в поисках обуви. Он спустил босые ноги на полотно карты, как на прикроватный коврик и принялся перечитывать загадку, по мере необходимости растопыривая пальцы ног, скрывавшие некоторые буквы и обозначения на карте. Юный путешественник не переставал удивляться, насколько свежим стало его восприятие окружающего мира. Он проговаривал вслух выученное четверостишие, поглядывая то на карту, то на дверь, за которой все еще не было слышно шагов товарища. Снова на карту, затем на дверь. Его начала охватывать тревога. Отчего путь к бочке с пресной водой занял так много времени? Мальчик пытался тщательнее вслушаться, но в ушах гудела лишь не свойственная пиратскому быту тишина. Снова взгляд на карту, затем на дверь. На судне было так тихо и спокойно, ему казалось, что он слышит молчание проплывающих под корпусом корабля рыб. Он снова перевел глаза на карту, затем стрельнул взглядом на щель между дверью и полом, но вдруг резко вернулся к карте – сердце от возбуждения заколотилось. Он вдруг понял, что на изображении не хватает чего-то важного, но пока не ясно чего. Старый капитан сделал не все отметки на карте! Мальчик был почти уверен в этом. Но что пропущено?

– Только без той, что скрыта, в них единства нет… – прошептал вслух маленький капитан. – Что же ты скрыл от нас…

Глаза маленького путешественника бегали по буквам и картинкам вправо-влево, ему казалось, что он вот-вот нащупает ключ к разгадке.

– Шипящей пустоты ветра… Стоп! Попался! – воскликнул мальчик, глядя на разбросанные по карте острова. – Где Змеиный остров?!

В этот момент скрипнула дверь в каюту, и маленький капитан, открыв глаза, с удивлением обнаружил себя лежащим в кровати. Он только что разглядывал карту на полу, а теперь перед его глазами был деревянный потолок их небольшой каюты.

В дверях показался его компаньон. В одной руке он держал полный кувшин с водой, а в другой бумажный сверток с сухофруктами. Прикрыв локтем дверь, он встретился взглядом с постепенно приходящим в себя товарищем.

– Ты почему так долго? – возмутился мальчик, потирая глаза, – я уже начал волноваться.

Его только что вошедший в каюту товарищ от удивления сморщил лицо.

– Вовсе не долго… меня всего лишь несколько минут не было.

– Ну конечно, несколько минут, – продолжил возмущаться мальчик. – Я успел поспать, затем, еще не менее получаса ждал тебя, изучая карту…

Маленький капитан поставил на стол кувшин, смущённо глядя на своего приятеля, не понимая, начать ли ему смеяться или пора уже забеспокоиться.

– А, может, и не разгадывал… – замерев со стеклянным взглядом, произнес с неуверенностью в голосе круглолицый мальчик. Он прочитал в мимике своего компаньона все возможные оттенки изумления, на какие только способны мышцы лица человека, и постепенно начал возвращаться к реальности. – И мне теперь кажется, я вовсе не выспался…

Он где-то в глубинах памяти чувствовал отголоски плавно оседающих ощущений, с неподдельной искренностью пережитых им во сне, они были еще актуальны, важны и почти реальны. Мальчик пытался уловить скачущее в мыслях некое упущенное из сна вдохновение, но его не полностью пробудившийся мозг никак не мог сосредоточиться.

– Приснилось? – хихикнул остроскулый капитан, протягивая приятелю свёрток с угощениями.

– Приснилось… – грустно ответил круглолицый мальчик и опустил руку внутрь бумажного свёртка в попытке загрести маленькой ладонью побольше сухофруктов. – Как же все было правдоподобно. Мне даже показалось, что я выспался… и сумел разгадать во сне загадку старого… Погоди!

Мальчик соскочил с карты, выдернув руку из пакета с сухофруктами так резко и неосторожно, что пакет порвался, и лакомые кусочки разлетелись по комнате, засыпав собой карту.

– Ну вот, – разочарованно произнес его компаньон, – придется теперь с пола собирать.

– Змеиный Остров… Змеиный Остров… – бормотал маленький капитан себе под нос, стоя на четвереньках и собирая с карты разноцветные зернышки сразу в рот, минуя свёрток. – Он должен быть где-то тут…

– О чем ты? Что ты ищешь? – удивился его товарищ. Но, наблюдая за тем, как быстро с карты исчезают рассыпанные сладости, возмущенно добавил. – Ты прям как пылесос, это ведь не для тебя одного…

– Змеиный Остров… – не обращая внимания на возражения, продолжал мальчик освобождать карту от лишних деталей. – А вот и он! Смотри! Змеиный остров тут не отмечен, хотя на нём был ящик с отметкой в виде солнца!

– И правда… – его компаньон пригляделся к обозначению на карте, извивающемуся змеёй среди прочих иллюстраций, оставленных Черным Вороном.

– Мне это все только что приснилось, – с горящими глазами продолжал маленький капитан, – я ведь все это во сне видел.

– Ты меня иногда так удивляешь, – произнес остроскулый мальчик, – вот расскажи кому-то – точно не поверит. Эй, погоди! Не спеши… не налегай так на сладкое!

Мальчик присел на корточки и присоединился к очистке карты от рассыпанных сухофруктов, и скоро на ней не осталось ни единой крошки.

– Все сходится, – подтвердил маленький капитан догадки своего товарища, – он нарочно его не отметил. «Шипящей пустоты ветра…» – это, без сомнения, про змеиное шипение. Кроме него на том острове больше ничего и не было…

– С добавлением новой точки на карте все изменится, – круглолицый капитан взглянул на стол, ища, чем можно подкорректировать обозначенный ранее маршрут.

– Осталось лишь найти центр этой обновленной фигуры. Держи! Тебе и проверять свою находку! – с улыбкой сказал остроскулый мальчик и протянул товарищу карандаш.

Юный путешественник принялся за расчеты, и через минуту острие его карандаша было направлено точно на один из обозначенных на карте островов. Он оказался так близко к месту нынешней стоянки фрегата, что в это совпадение было сложно поверить, а желанию отправиться к нему сию же минуту противиться было невозможно. Мальчики переглянулись.

– Что будем делать? – нервозно заострил брови остроскулый капитан.

– Что будем делать… – задумчиво повторил слова своего компаньона круглолицый мальчик, отложив в сторону карандаш. – Нам нужно плыть туда.

– Это понятно, но когда?

– Думаю, мы должны плыть сейчас же, – ответил юный капитан, но затем добавил, – и непременно одни…

– Верно. Незачем пока кому-то ещё знать об этом, – согласился с ним товарищ. – Сейчас самое подходящее время. Мы сможем спустить лодку, не привлекая лишнего внимания. На верхней палубе – никого.

– Значит, поспешим.

Мальчики, укутавшись в темные плащи с капюшонами, прокрались к шлюпбалке. Через несколько минут лодка была спущена на воду. Вскоре осторожные тихие шлепки весел о воду слились с шумом глубокой ночи, поглотившей в сплошной непроглядной темноте одинокую лодку и два маленьких силуэта в ней. Скрылся во мраке и огонек фонаря, раскачивающегося на ветру, принесшем откуда-то с востока прохладу. Ребята оставили его догорать на верхней палубе фрегата, чтобы сверяясь с ним, как с маяком, по началу не сбиться с курса. Словно маленький светлячок, он издали мерцал своим теплым огоньком, но теперь будто уснул или спрятался в бескрайнем черном волнующемся на ветру поле, оставив юных путешественников одних посреди бескрайнего океана под беззвездным небом.

– Куда дальше? Ты хоть что-нибудь видишь?

– Неа… вообще ничего, – с тревогой произнес остроскулый мальчик, вглядываясь в черную непроглядную стену, – но остров должен быть где-то неподалеку…

– И откуда только эти тучи набежали! – возмущенно произнес круглолицый капитан.

– Да уж, как назло, – вздохнул его товарищ и опустил весло на дно лодки.

– А ну-ка, замри… – прошептал круглолицый мальчик. – Попробуем услышать что-нибудь, раз не можем разглядеть.

Ребята замерли, вслушиваясь в непроглядную даль. Они надеялись услышать шум волн, бьющихся о берег острова или крик чаек, но вокруг было тихо, как в пустынной пещере. Ребята неподвижно сидели в лодке, которая медленно плыла, ведомая волнами, куда-то в неизвестность. Юные путешественники закрыли глаза, чтобы переключить все свои ощущения на слух, и уже почти отчаялись услышать хоть что-нибудь кроме всплесков волн о борта лодки, как прямо над их головами раздались быстро приближающиеся частые глухие хлопки, резко участившиеся по мере приближения, но также внезапно затихшие почти у самого уха одного из юных путешественников.

– Что это было? – со скрипом прошептал круглолицый мальчик, и его взволнованный голос растворился в темноте также, как и предшествовавшие ему неожиданные звуки.

– Я ничего не вижу… Куда оно делось? – прошептал его компаньон, бессмысленно вертя головой из стороны в сторону посреди окружавшей его кромешной темноты.

– Тихо… я снова что-то слышал, – произнес первый, когда совсем рядом с ним что-то постучало о борт лодки.

– Это может быть рыба? – чуть громче спросил второй.

– Не думаю, – в тревоге прислушиваясь, ответил круглолицый капитан. Он осторожно подполз к краю лодки, откуда только что послышался странный стук и, желая разглядеть это место, наклонился через борт.

После непродолжительных напрасных попыток что-либо разглядеть он обратился к товарищу:

– Дай, наконец, фонарь… с корабля нас уже давно не видно.

– Ну, смотри сам, если что не так – это будет на твоей совести, – заважничал остроскулый мальчик, но все-таки протянул товарищу фонарь.

Маленький капитан аккуратно повернулся, взял фонарь в левую руку и зажег в нем толстую свечу. Ловко перехватив его правой рукой, он медленно, сантиметр за сантиметром, принялся освещать пространство вокруг себя, подводя свет фонаря к месту, откуда полминуты тому назад он слышал те странные звуки. Вдруг с резким криком он вздрогнул и, отскочив назад, выронил фонарь. Единственный источник света, упущенный из рук перепуганного мальчика, ударился о борт лодки, осветив для второго юного капитана своей последней яркой вспышкой перед падением в воду черный крылатый силуэт, который, судя по всему, внезапно возникнув перед глазами его компаньона, и перепугал того до чёртиков. Резко вспорхнув в небо, неожиданный гость скрылся во вновь заполнившей все вокруг темноте.

– Летучая мышь? – спросил остроскулый капитан у своего перепуганного товарища.

– Кажется, это был огромный черный ворон, – громко дыша, ответил круглолицый мальчик.

– Ворон? Ты хоть одного ворона видел в этих местах? Откуда ему тут взяться?

– Откуда, откуда… – с громким придыханием прошептал мальчик. – может быть, с плеча старого капитана?

– Ой, и правда, вдруг это был его ворон… Запомнил, куда он полетел?

– Кажется, в том направлении, – указав рукой туда, где свет фонаря запечатлел исчезновение птицы, ответил маленький капитан.

Ребята принялись разворачивать лодку в направлении, куда упорхнул их внезапный гость.

– Он, должно быть, полетел в сторону суши, – бойко произнес остроскулый мальчик и с удвоенной силой налег на весла.

– Я на это очень надеюсь… – кряхтя из последних сил, проворчал его товарищ.

Через несколько минут ребята разглядели темный силуэт высокого острова, мутный холм которого показался впереди. Будто по заказу, грузные тучи раздвинулись и выпустили из заточения огромный белый диск, который своим солнечным зайчиком, отраженным от висящего в ночном небе зеркала, осветил спящий горизонт, словно ярким прожектором. Маленькие путешественники, затаив дыхание, медленно приближались к долгожданному берегу. Очень скоро старому капитану придется раскрыть перед ними все свои карты, как только с его финальной загадки опадут последние лепестки таинственности. И вот, наконец, их странствующая в непроглядной ночи лодка, обойдя столь долго разыскиваемый остров, была озарена ярким светом маяка, как победной наградой и торжественным приветствием, которых достойны лишь самые непреклонные искатели приключений. Как бы не пытался своими хитрыми посланиями старый капитан запутать следы, юные искатели приключений нашли его, хотел он этого или нет.

Высадившись на сушу, ребята затащили и спрятали на берегу лодку, после чего без лишнего шума направились в сторону маяка. Рядом с сияющей ярким светом башней они приметили небольшую деревянную хижину, из которой доносился теплый мигающий огонек камина.

Украдкой подобравшись к самому окну хижины, мальчики затаились под подоконником и стали прислушиваться. Хозяев они застали во время горячего спора. Собеседников было двое. Судя по голосам, они были не молоды. Их вытянутые дрожащие тени на стене, часть которой была видна сквозь приоткрытое окно, выглядели, с одной стороны, комично, но, с другой, учитывая предшествовавшие этой сцене события, они казались даже немного зловещими.

– Хех, сколько раз уж тебе повторять, – звучал голос первой тени, более вытянутой (вероятно, ее обладатель был высоким, худым человеком), – ну когда ты уже, наконец, поймешь, что нельзя, как баран, с глупым упорством стоять на своем…

– Это я баран? – возразила вторая тень, более округлая (ее хозяин, должно быть, напротив, был пониже и не в меру упитан), – можно подумать, что сам ты не вцепился, как клещ, в свои узкие представления о мире.

– Знаешь… – немного поразмыслив, выдала длинная тень, и тут же разразилась громким неудержимым смехом, – лучше уж быть клещом, чем бараном, а-ха-ха-ха-ха!

Вторая тень, поначалу сдерживаясь, но затем, не в силах более сопротивляться смеху, подхватила заразительный хохот, быстро заполнивший весь остров. Ребята, удивлённо сморщив лица, переглянулись, но все же молча продолжили подслушивать беседу двух смотрителей маяка.

– Вот, теперь ты смеешься. – с трудом переходя от смеха к спокойному ладу беседы, продолжила длинная тень. – Смех – это определённо доброе дело, и если я тебя рассмешил, значит – сделал добро. Белый камешек на весы. Оп-ля, погляди-ка, погляди-ка… Кажется, белые перевесили…

– Вздор, – сердито возразила вторая тень и, в гневе выхватив с чаши весов белый камень, только что помещенный собеседником, бросила его в окно, под которым сидели ребята. – Ты не можешь этой глупостью попытаться перевесить черные камни, которые символизируют по-настоящему злые поступки!

– А вот и могу! – смеясь, раззадоривала его вторая тень, добавив другой белый камень в чашу, которая снова перевесила противоположную груду черных камней.

– Нет, не можешь! – уже закипая в ярости, воскликнула тучная тень и, выхватив из чаши первый попавшийся белый камень, метнула его в окно, где мгновением ранее на подоконнике показался тот самый, встреченный ребятами в море, большой черный ворон. Запущенный в окно камень угодил прямо в него. Ворон, встрепенувшись, оставил на подоконнике несколько перьев и поспешил покинуть место горячего спора. Заметившие это собеседники смолкли.

– Вот видишь, – спокойным ровным голосом произнесла длинная, вытянувшаяся буквой «зэ», тень, – опять эта твоя несдержанность… Плюс один черный камень на весах…

Произнеся эти слова, худая тень своей длинной искривленной рукой подкинула на чашу весов очередной камень, который приземлился точь-в точь к его черными собратьям, увеличив их массу. Чаша с черными камнями со стуком ударилась о поверхность стола так, что из противоположной выскочили несколько ранее помещенных в нее белых «добрых дел».

– Ну, такое часто бывает, – сухо рассмеялась вытянутая тень, глядя на весы. – Один неосторожный шаг может перечеркнуть некоторые, а то и все прежние заслуги.

– Да ну тебя, – фыркнула на него тучная фигура и махнула своей рукой – короткой, пухлой и искривленной в пульсирующем свете камина.

Некоторое время собеседники сидели молча. Один из них, который казался более низкого роста, пытался жонглировать камешками, а другой ковырял угли длинной тонкой палочкой, подготавливая в камине место для новой порции дров. Ребята уже начали подумывать о том, чтобы, наконец, выдать свое присутствие, как вдруг над их головами послышалось знакомое похлопывание крыльев. Вернулся черный ворон. Он несколько раз клюнул подоконник, как обычно стучат в дверь перед тем, как войти, и лишь затем только влетел внутрь хижины. Ребята приподнялись, чтобы получше разглядеть, что же будет дальше.

– А… Ты вернулся, приятель… Хех, досталось же тебе от старого несдержанного хозяина, – хрипло рассмеявшись, произнесла тучная тень.

Ворон покружил под потолком, словно гигантский мотылек, и сел на его плечо. Он несколько раз повернул голову, попеременно мигнув каждому из присутствующих своим стеклянным черным глазом, после чего распахнул длинный острый клюв, освободив от своих цепких клещей небольшой предмет. Нечто твердое, ударившись о стол, застучало по его поверхности, и соскочив на пол, закатилось под кресло, на котором располагалась вытянутая тень.

– Гляди, он вернул тебе твое «доброе дело», – с удивлением сообщила она своему тучному собеседнику и добавила поднятый с пола белый камешек в чашу весов к остальным, – Только погляди, как он заботится о твоей репутации! Кстати, как ты думаешь, хороший поступок, сделанный в ответ на плохой, должен весить больше?

– Уж не меньше того, который сделан в ответ на хороший, – рассмеялся хозяин ворона, поглаживая своего питомца. Затем он, устроившись в кресле поудобнее, приготовился к очередному раунду их соревнования.

Ребята прослушали этот непримиримый спор еще несколько минут и пришли к выводу, что предметом его было следующее: эти двое поставили перед собой весы и собрали разные по форме и массе белые и черные камни. Белые означали добрые поступки, а черные – плохие. Суть спора заключалась в том, чтобы разобраться, какова должна быть справедливая мера одних камней по отношению к другим. Высокая тень стояла на том, что для этого годятся лишь одинаковые черные и белые камни, поскольку лишь справедливое равновесие камней сможет уравнять чаши, символизирующие хорошие и плохие дела. Другой полагал, что подобный способ не сработает, поскольку нет единства во мнении о том, одинаково ли в принципе весят добрые и злые поступки и можно ли их вообще таким образом сравнивать. Вот, к примеру, вчера один из них угостил другого запеченной рыбой, это был добрый поступок, но затем позднее он же по неосторожности порвал рыболовную сеть, принадлежащую другому, этот поступок был, однозначно, плохим. Один из них считает, что на весы при этом нужно класть одинаковые белый и черный камни, поскольку оба поступка по сути друг другом уравновешиваются. Другой стоял на том, что черный камешек (плохой поступок) не сможет уравновесить белый (хороший), он попросту вытеснит последний с чаши весов, или же для точности придется его заменить более маленьким белым камнем, поскольку последствия и неприятный осадок от порванной рыболовной сети явно перевешивает впечатление от вкусного завтрака. Со стороны их спор мог показаться по-детски наивным, несерьезным, но это только на первый взгляд. Спорящие яростно настаивали на своем, приводили массу примеров, но никак не могли прийти хоть к чему-то общему. Не известно, как долго в этом споре они топтались на месте, но судя по всему – не один день.

Ребята решили, что пришло время им вступить в это представление, поскольку предчувствие подсказывало, что для споров этим двоим целой ночи не хватит.

– Вы изначально все неправильно делаете, – внезапно послышалось за окном.

Голоса в хижине в один миг замолчали. Лишь ворон, с самого начала знавший о гостях на Острове Маяка, все так же непринужденно напевал свою хриплую песню.

– А как же, на твой взгляд, будет правильно? – прозвучал в ответ голос из хижины.

Обе тени повернули головы в сторону открытого окна и замерли в ожидании ответа.

– Вам не нужны весы для того, чтоб измерять хорошие или плохие поступки.

– А что нужно? – переспросил голос из хижины.

– А вы всегда с гостями через окно разговариваете? – заглянуло внутрь хижины улыбающееся лицо круглолицего капитана.

– Ну что ты, конечно же, нет, заходи, друг мой, – прозвучал обволакивающий бас тучной тени, после чего ее извивающаяся на стене пухлая рука жестом пригласила его войти. Когда в окне показалось лицо второго мальчика, ее обладатель, рассмеявшись, добавил, – и ты, мой друг, заходи! Добро пожаловать всем вам, сколько б вас там ни было – мы всегда рады гостям, пусть они и не часто балуют нас визитами…

Ребята спрыгнули с подоконника и, обойдя рамы, на которых сушились рыболовные сети, подошли к порогу. Несколько раз для вежливости они постучались в дверь и после сопровождаемого добрым смехом повторного приглашения, распахнули ее и вошли внутрь. Первым, что увидели юные путешественники в этой небольшой уютной хижине, был длинный неширокий коридор, ведущий от прихожей у самой входной двери мимо небольшого отведенного под чулан помещения справа, прикрытого прохудившейся парусиной, ко входу в одну единственную жилую комнату, разделенную на зоны для сна, столовую и гостиную подвешенными к потолку плетёнными из тонких веток перегородками.

Все в этой небольшой хижине выглядело так, будто было сделано наскоро и «на глазок». Сучки на неровно подогнанных полках шкафа, кривенькие ножки стола, торчащие из плетеных кресел прутики, слегка покосившийся изнутри оконный проем и прочие неидеальные элементы, подпертые палкой или скрепленные между собой лоскутками ткани и веревками – все указывало на то, что эта хижина создавалась как временное убежище, в котором пришлось задержаться слегка дольше запланированного. Однако за этой бросающейся в глаза неуклюжестью скрывался какой-то добрый, теплый домашний уют. Все полки кухни были заставлены банками с сушеными травами, крупами, ягодами, грибами и ломтиками фруктов. На длинной узкой столешнице, раскинувшейся от стены до стены, дымился котелок, недавно снятый с огня. Рядом стояла открытая банка с ароматным чаем из сборных трав и две большие неуклюжие глиняные чашки. Из-под крышки на большом дочерна покрытом сажей казанке в гостиную просачивался аромат печеного картофеля с креветками.

У стены напротив стояли две невысокие кровати, над которыми почти под самый потолок был натянут просторный гамак. В углу у письменного столика в пяти больших деревянных ящиках, установленных друг на друга, хранились пустые бутылки. Напротив перед камином располагались два самодельных кресла, застеленных ветхими, сложенными вчетверо одеялами с желто-красными африканскими узорами. Между креслами умещался невысокий стол, на котором среди рассыпанной по его поверхности чёрно-белой груды камней стояли уже знакомые маленьким путешественникам весы, старенькие, проржавевшие, и явно не один десяток лет верой и правдой прослужившие какому-то ранее крайне предприимчивому торговцу.

Оглядев нехитрый интерьер хижины, ребята поздоровались и представились. Один из смотрителей маяка, высокий и худощавый, предложил своему собеседнику заварить чай, а сам ненадолго покинул хижину. Вернулся он уже с небольшой скамьей в руках. Ребята приметили ее у входа в хижину, рядом с сушилкой для рыболовных снастей. Для двух взрослых гостей она явно не подходила, но для маленьких капитанов ее размеров было вполне достаточно. Смахнув со скамьи пыль, песок и присохшую рыбью чешую, он поставил ее рядом с креслами и жестом пригласил гостей присесть.

– Поздновато для прогулок, – улыбнулся невысокий толстяк сквозь свою длинную, заплетенную в несколько кос поседевшую бороду, и зачем-то взглянул на давно не работающие настенные часы в виде корабельного штурвала, стрелки которых, неизвестно как давно, замерли на половине восьмого; затем он сменил безмятежную улыбку на серьезное выражение лица и, кротко кивнув юным гостям, представился. – Позвольте представиться, мое имя Фрэнсис Регар Фюрью Карбо Нуар. Моя команда зовет меня Черным Вороном, а морские просторы помнят как капитана Регар Фюрью, что на языке, на котором когда-то давно приютившая меня трактирная официантка пела мне колыбельные, означает Яростный Взгляд!

Ребята переглянулись. Выловив в его длинном представлении знакомые слова, они поняли, что перед ними был тот самый пропавший капитан.

– Какая такая твоя команда? А-а-а! Ты, вероятно, о мидиях и рачках, облепивших днище твоего катамарана? – рассмеялся высокий худощавый смотритель маяка. Его товарищ, перебитый этой язвительной усмешкой, обрушил на него такой испепеляющий взгляд, словно пытался прожечь на нем дыру.

– О, вот теперь очень похоже, узнаю! Пробирает до самых глубин! – с иронией в голосе продолжил высокий житель хижины.

– А это Лу Лонг Ланс. Его прозвище означает Длинное Копьё, – направив на него палец, словно дуло пистолета, сердито продолжил старый капитан, – хотя ему больше подошло бы имя Длинный Язык.

От неожиданной встречи сразу с двумя легендарными личностями у ребят перехватило дыхание, хотя они изо всех сил старались сделать вид, что оба их случайных знакомых таковыми и являлись.

– Не обращайте внимания, друзья, – улыбнулся Лу, – Фрэнсис всегда вредничает, когда проигрывает в споре…

– Вовсе не проигрываю… – пробурчал старый капитан и в поиске поддержки в глазах новых гостей, добавил, – кстати, расскажите, наконец, что думаете по поводу нашего спора. Очень интересно услышать свежее мнение.

– Я думаю, – начал круглолицый мальчик, – что весы не помогут вам разрешить спор, поскольку хорошие поступки вообще невозможно измерить – ведь у них нет веса.