Текст книги "Собиратели легенд. В поисках Выдуманного Острова"

– Я настаиваю, чтобы фрегат, интернированный у королевского флота, стал непременной частью будущей сделки.

Его собеседник изобразил удивление, хотя, разумеется, понимал, что затрагивание данной темы в настоящих переговорах было лишь вопросом времени.

– Я знаю лишь об одном фрегате, который был захвачен и присвоен мной, и он в любом случае станет ее частью, – холодно улыбнулся гость. – По окончании встречи я собираюсь с командой отплыть на нем с полученными в результате переговоров выплатами.

– Вы ведь умный человек, и, наверняка, понимаете, что эту пощёчину корона никогда не забудет, – хозяин кабинета одним глотком опустошил бокал и звучно ударил им по столу. – В конечном счёте, не имеет значения, вернётся ли «Дозор империи» в состав флота, будет потоплен в бою или же во время засады в каком-нибудь забытом богом порту. Итог один – чужаку не долго быть его капитаном.

– Помнится, не так давно один ваш коллега говорил со мной в этом же ключе… Как же его звали? Впрочем, вспоминать его имя в ваших кругах более не принято, оно теперь такое же едкое, каким был дым от горящей обшивки его кораблей, – лицо человека в черном кафтане начало наполняться суровой черствостью, он почувствовал, что собеседник начал злоупотреблять добротой, коей в обстоятельствах их стартовых позиций виделась бы любая его неагрессивная линия поведения, поэтому человек в черном кафтане решительно подчеркнул твердую непримиримость угрозам в свою сторону. – Не повторяйте чужих ошибок.

– Чужие ошибки – бездонный источник мудрости, – согласился хозяин кабинета и, подойдя к барному шкафу, достал хрустальный графин с виски, выполненный в форме драгоценного камня, и, вернувшись к столу, наполнил их опустевшие бокалы.

– К сожалению, не все видят в них возможность к самосовершенствованию, – с укором дополнил гость и с надменной улыбкой добавил. – Во время процветания невежества быть необразованным – признак дурного тона…

– Вижу, что Ваш жизненный опыт наградил Вас в равной степени и тем, и другим качествами, – протянул он гостю наполненный бокал.

Человек в черном кафтане осушил его и внезапно решил, что разговор этот ему всё же наскучил. Он решительно поднялся с кресла, заявив, что переговоры в подобной манере оставляют после себя лишь отекшие ноги.

– Подведем итог, – сухо произнес он, подойдя к окну.

– Всё-таки есть основания подвести итог? – устало улыбнулся хозяин кабинета.

– Ни к чему больше создавать видимость, что кто-либо из присутствующих верит в спонтанность и непредсказуемость предстоящего финала, – гость развернулся в пол-оборота к собеседнику, некоторое время задумчиво изучая картины на стене кабинета, и слегка смягченным тоном, разбавленным лёгкой тенью улыбки, продолжил. – Я приму взятку короны и уйду на покой, поскольку считаю это заслуженным жалованием, причитающимся за все годы, что при моем непосредственном участии давали короне повод непомерно повышать военный налог. Что же касается фрегата – императору он больше не послужит, и я всегда готов доказать это намерение, а когда твердости в моих руках будет недостаточно, корабль возглавит тот, кто подтвердит прозвучавшие ныне слова, как если бы они были озвучены им самим.

– Категоричность зачастую мешает деловыми людям заключать взаимовыгодные сделки, – разочарованно произнес человек в синем камзоле, после чего встал, обошел кабинет и остановившись спиной к двери, пристально глядя на своего гостя, сильно дважды ударил каблуком о деревянный пол, затем последовательно ещё три раза с небольшим интервалом.

Через некоторое время за дверью послышалась суета и копошение, после чего в кабинет вошли двенадцать солдат с тремя большими сундуками. С грохотом опустив их на пол, солдаты распахнули крышки сундуков и поспешно вышли.

– В первом и втором – золото. Ценность содержимого этих двух сундуков, как Вы можете оценить даже при беглом подсчете, сильно превышает предложенную мной ранее плату, – произнес хозяин кабинета. – Что касается последнего… в нем испанские серебряные пиастры. Считайте это актом доброй воли короны, но лучше – авансом, за то, чтобы Вы со своей стороны приложите все усилия для сохранения незыблемости имевших место в этом кабинете соглашений и распространения их на род занятий всех последующих поколений вашей команды.

– Серебро освящает воду, – человек в черном кафтане усмехнулся уголком рта и проследовал к выходу, однако на несколько секунд задержавшись в дверном проеме, обернулся и добавил, – надеюсь, и мы не безнадежны.

Он вышел на свет, и яркое солнце, словно фотовспышка, ослепляюще въелось в глаза. На плечо его черного кафтана, развевающегося на ветру грозным пиратским флагом, тут же сел невесть откуда прилетевший огромный черный ворон.

– Грузите! – кивнув затылком в сторону сундуков, скомандовал он пиратам, ловившим каждое его движение в ожидании результатов переговоров.

Дюжина крепких матросов сию же секунду проследовала в кабинет и, по-хозяйски подхватив ношу, направилась к шлюпбалке. Человек в синем камзоле, облокотившись о дверной проем, сопровождал неморгающим взглядом погрузку гостей на лодки.

– Советую распорядиться деньгами с умом, – прокричал он пиратам, отправляющим в лодку очередной сундук, – ведь это последний пиастр, полученный вами демонстрацией грубой силы.

Человек в черном кафтане взглянул на него и, решительно распахнув один из сундуков, достал золотую монету.

– Друзья! – обратился он к своей команде. – Разве можем мы в такой прекрасный день лишить последнего этих добропорядочных джентльменов?

Команда громко рассмеялась. Он поиграл монетой между пальцами и через всю палубу метнул ее в направлении человека в синем камзоле. Блестящая монета, переливаясь, словно искрами бенгальских огней, устремилась точно в его раскрытую ладонь.

– На память о том, – прокричал вдогонку брошенной монете человек в черном кафтане, – что мы всегда можем за ней вернуться, коль скоро короне наскучит сей договор.

Мужчина в синем камзоле с сухой улыбкой кивнул пирату и резко сжал в кулак руку, приготовившуюся мгновением ранее поймать монету, что во время полета, будто диковинная огненная бабочка, переливалась на солнце своими отшлифованными сторонами. Он разжал пальцы, но в его ладони, облаченной в бежевую кожаную перчатку, монеты не оказалось… Человек в синем камзоле разочарованно огляделся по сторонам, а когда взглянул вверх, на мгновение уловил промелькнувший над ним в сторону пиратского фрегата силуэт черного ворона…

– Бам-м-м-м-м! – от резкого глухого звука остроскулый капитан вскочил с кровати, но лишь через несколько мгновений открыл глаза.

Какая-то неудачливая чайка, заглядевшись по сторонам, на полном ходу влетела в закрытое окно их небольшой каюты. Его товарищ к этому времени уже встал, но не до конца еще проснулся, находясь в неравном бою с брюками, никак не желающими надеваться.

Пираты – к рассвету измученные прошедшей бессонной ночью и дурными предчувствиями – с такой ловкостью и сноровкой спустили на воду лодки и догребли до берега, что разведчики ступили на его прохладный песок прежде, чем оставшаяся часть команды успела удивиться подобной образцовой расторопности.

– Это была касатка? – проведя рукой по массивным костям китового скелета, поинтересовался один из пиратов в зелено-жёлтой полосатой рубахе и черной бандане с узорами в виде красных чили-перчиков.

Прищурив глаз от колючего утреннего солнца, круглолицый маленький капитан оценивающим взглядом измерил габариты величественно разлегшегося на песке скелета, мысленно представив, как в такой огромной зубастой пасти он сам с запасом помещается вместе с кроватью, столиком и прикроватной тумбочкой, а может быть, со всей их каютой целиком.

– Мне кажется, касатки обычно поменьше… Это, должно быть, какой-то первобытный ископаемый морской хищник… – задумчиво произнес он с улыбкой.

Среди пиратов волной пронеслось неуверенное шептание:

– Кракен!

– И правда, Кракен…

– А разве Кракен не гигантский осьминог? – недоверчиво сморщил лицо остроскулый мальчик.

– Кракен… глядите… – не обращая внимания на это уточнение, с разных сторон разносился приглушенный шепот пиратов.

Маленьким капитанам оставалось лишь, театрально закатив глаза, ускоренным шагом последовать вперед, уводя пиратскую команду дальше от берега.

Оставив пляж позади, перед тем, как разделиться на четыре группы, капитаны собрали пиратов вокруг себя и ещё раз напомнили, как следует действовать при опасности и удостоверились, что абсолютно все помнят особые сигналы, которыми при необходимости следует воспользоваться.

– Мистер Утес и мистер Рыжая Борода, вы возглавите первую и вторую группы, которые исследуют левую половину, – сосредоточенно произнес круглолицый капитан, начертив палкой на песке упрощенную схему Острова Рыбы и обозначив маршруты и направления для каждой из их групп, – а мы возглавим две другие команды и возьмем на себя правую часть острова.

Оба пирата выпрямились и обозначили на лицах такую монументальную сосредоточенность, какой позавидовали бы даже античные памятники египетских фараонов или древнеримских императоров. Прежде им не доводилось занимать на судне руководящие посты, но по правде говоря, не многие члены пиратской команды заслуживали этого больше, чем Утес или Рыжая Борода. Оба – в большей мере благодаря заслуженному авторитету, но в то же время было сложно не выделить их на фоне пиратской команды: Утес при его внушительных габаритах и низком глубоком голосе источал непоколебимость и мощь всех известных миру горных хребтов, а Рыжая Борода с его обветренным красноватым лицом, пронизывающим взглядом, лихим нравом и парой острейших сабель за поясом и вовсе был живой иллюстрацией к любому пиратскому роману.

– Если ничего не найдете, возвращайтесь к месту сбора – это будет скелет кита на берегу, – подхватил второй капитан, рисуя на песке линию к гигантскому скелету, – если наткнетесь на что-то важное – тут же отправляйте сигнал и ждите. Сами ничего не предпринимайте.

– Главное – осторожность. Не забудьте – сначала посылаете условный сигнал, следом свист, – подытожил первый, желая утвердить в памяти команды оговоренные условные сигналы. – Для первой группы – один, для второй два и так далее – до четырех. Ну все, расходимся!

Пираты бойко закивали и разошлись, разделив круг из полусотни человек на четыре равные змейки, плотными цепями расползающиеся в разных направлениях. Вскоре едва слышный хруст веток под их осторожными шагами слился с шелестом листьев на ветру, и густая зелень острова скрыла в своей непроглядной дикой глубине их плавно движущиеся силуэты.

Никто уже с точностью не вспомнит, сколько времени прошло с тех пор, как четыре группы разделились – десятки минут или часы. К моменту, когда монотонное усыпляющее дыхание этого тревожного острова пронзил первый сигнал, поданный одной из групп, большинство из них надеялось, что ничего необычного уже не произойдет. Вспоминая о случившемся на Острове Рыбы, каждый, кто пережил это, представляет нечто свое, что-то особенное; выделяет личные ощущения и чувства – весь тот материал из живых красок и сопутствующих звуков, которым обычно наделяют ту самую общую, одинаковую для всех, часть черно-белой немой истории. По прошествии времени краски меркнут и звуки становятся едва различимыми, все лишнее развеивается, история оседает в глубине сознания лишь истинно важными событиями, которые сплетаются в самые крепкие узелки, рисуют самые несмываемые крестики на запястьях памяти… Оттого не очень то и важно, чьими именно глазами мы увидим эту историю – пусть даже это будет худощавый неуклюжий пират в черной бандане с узором из красных чили-перчиков; важно то, что именно произошло на этом острове, когда первый условный сигнал, как пушечный выстрел, внезапно прозвучавший, слева от его группы, заполнил весь воздух вокруг сдавливающей грудь тревогой и стремительным оглушающим эхом десятками рикошетов засвистел между полушариями под его забавной банданой. Он отчетливо помнит, как следом раздался второй сигнал – чуть ближе… затем третий, но уже справа, четвертый… и круговорот событий подхватил, разогнал и понес его за собой с такой стремительной скоростью, что не оставалось и мгновения на то, чтобы остановиться и поразмыслить – лишь бы угнаться и не пропасть в этом пестром мерцающем тоннеле из слившихся в одну цветную массу красок, запахов и звуков.

Для начала, однако, стоит справедливо добавить, что природные качества этого с виду неказистого пирата – скептическое любопытство, граничащее с недоверчивостью едва ли не ко всему, даже ранее изученному, и внимательность к простым мелочам, зачастую избыточная, сделали его с одной стороны нередким объектом шуток в их пиратской компании, но с другой – наделили его теми чертами, которые окажутся в предстоящем деле весьма полезными.

– Что ты там вечно разглядываешь? Давай поторопись, Чили! – прикрикнул Рыжая Борода на плетущегося позади всех пирата в черной бандане с перчиками, – сколько тебе можно говорить, у нас нет времени на грибы-ягоды, нужно сосредоточиться на главной задаче! Мне тебя палкой подгонять?

– Но я точно что-то слышал… – пробурчал тот себе под нос, но все же слегка ускорил шаг, не переставая подозрительно вертеть головой из стороны в сторону, – говорю же, я что-то определенно слышал…

– Чили, поверь мне, старый капитан не выскочит на тебя из кустов, – прокричал один из пиратов впереди.

Вся вторая группа разведчиков приглушенно захихикала, а покрасневший Чили, закатив глаза, показал их спинам язык.

– Ладно, все-таки держи ухо востро, – понизив голос, произнес Рыжая Борода, – не отставай, но и под ноги не забывай глядеть.

После этих слов командир второй группы ускорился и, попутно цепляя своей непомерно пышной рыжей бородой кусты и ветки, свисающие с деревьев, начал пробираться к голове их разрозненно шагающей колонны. Увидев на одной из веток солидный скрученный пучок его рыжих и, как проволока, жестких волос, Чили с сочувствующим взглядом сморщил лоб, но затем ехидно улыбнулся, решив, что это и была неминуемая расплата за все обиды, причиненные ему ворчливым недоверчивым начальством. Он решил ускорить шаг, заметив, что вновь прилично отстал от остальных, но вдруг замер. Его внимание приковали стволы некоторых деревьев немного в стороне от их свежепротоптанной узкой тропинки. Они были неестественным образом придавлены к земле, словно нарочно. Это показалось странным и без того придирчивому пирату. Он просунул голову в густые зеленые заросли, пытаясь получше рассмотреть предмет своего интереса, как вдруг нечто, неожиданно захрустев листьями и сухими ветками, пронеслось позади него. Чили резко обернулся, но ничего не увидел. По его спине пробежал легкий холодок, но последовавшая за этим тишина успокоила его. Показалось? Поначалу он решил продолжить осмотр странных деревьев, но прозвучавший вдалеке тихий сухой кашель кого-то из второй группы дал понять, что он сильно оторвался от остальных. Чили резко рванул вперед, но не успел он сделать и несколько шагов, как услышал за своей спиной тот же хруст, только в этот раз, прозвучал он в обратном направлении. Он вновь резко обернулся и уголком глаз успел заметить, как что-то темное, размером с небольшую собаку, промелькнуло и замерло, скрывшись в кустах. Чили немного осмелел, поскольку, оценив размеры зверька, решил, что тот не представляет для него абсолютно никакой угрозы. Пират спокойно продолжил движение, периодически осторожно оборачиваясь, простреливая угловым зрением разные от себя стороны, в ожидании того, что любопытное животное выдаст себя, что в скором времени и произошло. Чили неторопливо зашагал, как ни в чем ни бывало, и через некоторое время зверек снова прохрустел за его спиной высохшими листьями, стелющимися по земле сплошным пёстрым ковром. Затем он прошуршал в обратном направлении. Пират решил, что тот попросту играет с ним в прятки, и принялся выверять шаги, высчитывая интервалы, когда зверек проносится за ним. Выгадав нужный момент, Чили резко развернулся и, раскинув широким полотном заранее снятую рубаху, прыгнул на землю. Он тут же почувствовал, как что-то мягкое и теплое начало визжать и копошиться под ним в попытках освободиться. Со словами «попался» Чили, изловчившись, схватил зверька за тонкую мохнатую лапку, перекинул через плечо смятую рубашку и торжественно вскочил на ноги. Держа перед собой извивающегося кабанчика, с лицом победителя Чили обернулся в ту сторону, откуда уже едва слышно доносились шаги его друзей, давно скрывшихся в густых лесных зарослях. «Я ведь говорил вам», – не успел подумать Чили, как вдруг его взгляд встретился с неподвижными, слово стеклянными, глазами огромной пятнистой кошки, которая, сжавшись пружиной, уже приготовилась к смертельному прыжку. Он инстинктивно пригнулся к земле, ощутив, как дикий зверь дуновением ветра пронесся над его головой. Хищник приземлился неудачно, застряв между ветвями густого колючего кустарника. Это был ягуар или леопард. Чили воспользовался секундным замешательством охотника и со всех ног бросился вдогонку остальной группе, зажав подмышкой непрестанно дергающегося и визжащего кабанчика. Он собирался окликнуть товарищей, поскольку в растерянности позабыл нужный условный сигнал, как вдруг, споткнувшись, несколько раз перекувыркнулся через голову и выпустил из рук звериную лапку. Кабанчик со всех ног с диким визгом умчался прочь и от него, и от пятнистого хищника, который к этому моменту ловко высвободился из временного капкана и плавно перевел свой пристальный хладнокровный взгляд-прицел со скрывшегося в густой зелени зверька на беззащитно лежащего на земле Чили. Бедный пират в черной бандане с узорами в виде чили-перчиков вряд ли успел моргнуть даже одним глазом, прежде чем расстояние между ним и безжалостным лесным охотником сократилось до нескольких метров. Играющее мышцами пятнистое туловище взмыло вверх, оттолкнувшись от земли перед решающим атакующим прыжком. Выверенная грациозность его движений действовала как гипноз. Чили закрыл лицо рукой и в первобытном ужасе сильно зажмурил глаза, но образ свирепого зверя впечатался так глубоко, что казалось, он их вовсе не закрывал. Наверное, нечто похожее видит каждый организм, в одно мгновение превращенный хищником из блаженствующего в безопасности существа в обреченную жертву, подумал лежащий на холодной сырой земле пират. А еще он вдруг подумал, что совсем не почувствовал боли, а ведь он ожидал, что вот-вот ему будет невыносимо больно… Чили нерешительно приоткрыл один глаз. Огромная дикая кошка куда-то исчезла. Он открыл второй и, взглянув вверх, увидел, как на высоком дереве всего в нескольких шагах от него болталась плетеная сеть, привязанная длинной плотной веревкой к еще слегка раскачивающемуся стволу. Яростно рыча и в гневе разрезая воздух мощными лапами, застряв в этом плетеном капкане, как беспомощный шкодливый кот, пойманный в мешок, бился уже не внушающий прежнего ужаса хищник. Ловушка? Вслух произнес неожиданно спасенный пират.

– Ловушка! – очнулся Чили, вспомнив о других таким же образом прижатых к земле деревьях, замеченных им по пути.

Ему нужно было поскорее предупредить команду. Он вскочил на ноги, но как раз в этот самый момент, опередив все его мысли, откуда-то слева, из глубины леса донесся первый условный сигнал, а затем одиночный свист. Пират замер, прислушиваясь. Так… Сигнал, а после него один свист. Слова из недавнего инструктажа ураганом завертелись в голове у постепенно приходящего в себя Чили. Это был сигнал первой группы. Но какой? Его сердце колотилось все также сильно и часто, как в момент нападения хищника. Опасность? Нет, у «опасности» другой условный знак. Точно! Это «общий сбор» – первая группа что-то обнаружила. Но эта мысль была внезапно прервана, поскольку совсем поблизости прозвучал второй сигнал. Громкий, четкий и отрезвляющий. В этот раз, без сомнения, прозвучал сигнал опасности. За ним следовали два коротких свистка. Это означало, что вторая команда, от которой он отстал всего на несколько десятков шагов, взывала к помощи.

Позабыв об ушибленной ноге, не обращая внимание на острые плети свисающих веток, рассекающие кожу на его лице, отбросив, наконец, мысли о недоумевающем хищнике, оставленном висеть на дереве в полном одиночестве, Чили поспешил на выручку своей группе, попутно перепрыгивая через расставленные чуть ли не на каждом шагу ловушки и удивляясь тому, как он мог не распознать их раньше.

Очень скоро вторая группа была им обнаружена в полном составе болтающейся на дереве в огромной сетке. С одной стороны это выглядело достаточно комично, но в то же время весьма зловеще: подобно команде Одиссея, по неосторожности ставшей добычей циклопа-великана, они висели в этой огромной сетчатой сумке, ожидая своей очереди угодить к людоеду в суп.

– Как вы попали в одну сеть все разом? – удивлённо крикнул пират в черной перчиковой бандане.

Рыжая Борода насупил брови и пояснил:

– Смотрите, говорю я, осторожнее – кажется, под моими ногами какая-то сеть, говорю я, – командир второй группы нервно выдохнул и, драматично покачав головой, кое-как изловчившись, раздал несколько подзатыльников хихикающим пиратам, до чьих голов смог дотянулся рукой, – Не подходите все разом! Говорю я… стойте на местах! И что ты думаешь?

– Я так думаю, они, все же, решили подойти все разом, – ответил Чили на риторический вопрос Рыжей Бороды, который со стеклянным взглядом продолжал свой монолог.

– Что, спрашивают, не делать? Не подходить всем разом, громко отвечаю я! Не подходить разом? Переспросили эти недоумки (он провел головой справа налево, указывая на дюжину пиратов, прилипших к нему в этой тесной для такого обильного улова сетке), и каждый из них зачем-то подошел ко мне и, конечно же, ступил на эту сеть… а потом… а потом этот визжащий мохнатый поросенок, как ошпаренный, вылетел откуда ни возьмись… задел натянутую леску, и вот… мы тут…

– Поросенок?

Чили воспроизвел искреннее удивление, хотя, разумеется, понимал, что речь идет о том самом диком кабанчике, спасшемся от острых когтей пятнистого охотника несколькими минутами ранее. О том самом, которого он, упав, упустил из рук и стал таким образом невольным соучастником пленения своей команды.

Оценив ситуацию, а также выслушав советы своих болтающихся в сети друзей, Чили наломал густых зелёных веток и полутораметровым настилом подложил их под сеть, после чего пираты разрезали веревки и все разом вывалились из нее на эту кучу, как на мягкую перину.

– Раз уж помощь нам больше не требуется, надо бы отменить сигнал тревоги и проследовать к первой группе, – заключил Рыжая Борода, отряхивая одежду от пыли и мелких веточек.

Но не успел он договорить, как совсем недалеко за кустами послышались чьи-то шаги и голоса. Должно быть, это другая группа спешила на их призыв о помощи, решили пираты, и принялись вглядываться сквозь сплошную зеленую стену. Вскоре из-за кустарника выглянули два удивленных незнакомых им лица, тут же прервавших свой увлеченный разговор. На плече одного из них висел огромный моток веревки, очень похожей на ту, из которой были сплетены сети-ловушки, а другой держал в руках того самого уже нам хорошо знакомого маленького кабанчика, безнадежно дергающего лапками в попытках вырваться.

– Вы кто такие? – кивнул в сторону двух нежданных гостей Рыжая Борода.

– А вы кто такие? – нагло ответил незнакомец с веревкой на плече.

Пираты с серьезными минами плавно обступили их со всех сторон, после чего те немного изменились в лицах и даже неловко заулыбались.

– Кто такие? – повторил вопрос своего командира один из пиратов второй группы.

– Мы это… рыбаки. Идем проверить снасти. Просто решили срезать через лес, – неуверенно пробормотал один из них.

– Ага, вот глядите – случайно нашли зверька себе на обед, – добавил второй, демонстрируя неугомонного кабанчика.

– Рыбаки, значит… – Рыжая Борода недоверчиво осмотрел обоих незнакомцев с головы до ног, явно засомневавшись в правдивости их слов (на их поясах болтались большие ножи в кожаных ножнах, а за спиной у незнакомца с веревками из под пояса торчала рукоять пистолета).

– Рыбаки, рыбаки, – блеснув позолоченными зубами повторил незнакомец с кабанчиком в руках.

– Вы тут одни? – уточнил командир второй группы.

– Да, одни, – закивали незнакомцы.

– А где ваша лодка?

– Она… там, – неуверенно махнул рукой куда-то в левую часть острова один из странных рыбаков, в чьем голосе постепенно росло напряжение.

С полминуты между второй группой и двумя вооруженными до зубов рыбаками повисла молчаливая пауза. Они тщательно изучали друг друга, вероятно, решая, как поступить дальше, но вдруг справа от них, где-то в дальней части острова послышался какой-то странный треск. Треск очень напоминал пистолетные и ружейные выстрелы. Двое незнакомцев явно занервничали.

– Ну что, друзья, нам пора идти, а то нас уже поди заждались…

– Интересное дело, – медленно отчеканивая буквы, произнес Чили и сделал шаг вперёд по направлению к лжерыбакам, – кто ж вас ждет, если вы сказали, что одни…

– Вот, возьмите поросеночка, разведите костер, сядьте, расслабьтесь за обедом, а мы себе пойдем… – незнакомец протянул кабанчика в руки Чили.

Треск в правой части острова все не умолкал. Пираты второй группы переглянулись. Чили потянулся за кабанчиком, и как только руки незнакомца освободились, тот выхватил нож и приставил его к шее Чили. Команда встрепенулась.

– Спокойно! Ваш любопытный дружок не пострадает, если не будете глупить, – прокричал разбойник с ножом и затем обратился к своему спутнику, – собери их оружие.

– Не слушайте его, так они всех нас схватят! Уж лучше только я… – прокряхтел Чили, и в этот момент нож глубже врезался в его шею, так сильно, что под блестящей сталью проступила кровь.

– Ну что? Рискнете? – сквозь хриплый смех прошипел разбойник отступившим на шаг пиратам.

Вновь повисла пауза, но вскоре она была нарушена раздавшимся справа от них сигналом, зовущим на помощь, а затем последовали четыре свистка. Пираты поняли, что на острове творится что-то очень неладное. В смятении они не знали, как поступить: их команде нужна была помощь, но прежде предстояло разобраться с двумя бандитами, взявшими Чили в заложники. Вдруг Рыжая Борода, как подкошенный, упал на четвереньки и принялся волчком вертеться из стороны в сторону, словно обезумевший, периодически поднимая голову вверх и завывая на импровизированную луну.

– Что ты делаешь? Ты, Ненормальный! – засмеялся разбойник с веревкой на плече, удивленно глядя на рыжебородого пирата.

– Что он делает? – озадаченно прокричал разбойник с ножом у шеи Чили.

– Отвлекает внимание! – прозвучал тяжелый бас Утеса, который, подкравшись к ним со спины, поочередно двумя тяжёлыми хлопками погасил свет в глазах обоих разбойников.

Треск в левой части острова понемногу утих. Быстро связав незнакомцев их же веревкой, вторая группа пиратов, усиленная подоспевшей к ним первой, со всех ног понеслась через лес на выручку четвертой команде. Они преодолели не менее километра лесной чащи, как вдалеке снова затрещали выстрелы, в этот раз они были более яростными, но не столь продолжительными, вскоре по лесу громким эхом разлетелся ещё один сигнал бедствия и три свистка. Пираты на несколько секунд остановились и замерли. Было слышно лишь их учащенное дыхание. Лица были сосредоточены. Взгляды решительны. Оценив приблизительное направление и расстояние до места прогремевшего боя, они продолжили движение с удвоенной скоростью. Густым лесным зарослям, казалось, не было конца. Они бежали, не сворачивая, и уже несколько минут не слышали выстрелов. Это могло быть как хорошим, так и плохим знаком. Внезапно впереди показалась невысокая фигура человека, он бежал им навстречу. Пираты замерли, схватившись за оружие. В выскочившей на них фигуре они сразу распознали одного из своих маленьких капитанов. Он пробежал бы мимо, не обращая внимания на застывшую в смятении команду, если б Утес не окликнул его. Мальчик не остановился, он лишь немного сбавил скорость. В этот момент Чили успел заглянуть в его глаза. На лице маленького капитана одновременно читались все возможные чувства: обида, ненависть, злоба, или может быть, даже какая-то несвойственная ему ранее хищная жесткость, но только не испуг, не страх. Мальчик вытер лицо предплечьем, оставив на щеке размазанный кровавый след, перемешанный с грязью.

– Четвертая группа попала в засаду… – набегу глотая воздух, прокричал остроскулый капитан, – у них есть раненые! Тяжело раненные… наша группа едва подоспела. Мы оттеснили нападавших к морю и смогли отбить своих. Поспешите, им нужна ваша помощь!

– Кого это – их? – озабоченно уточнил Утес, взглянув на связанных разбойников.

– Куда ты? – спросил маленького капитана Рыжая Борода.

– К кораблю! – выпалил он и, стиснув зубы, на мгновение остановил взгляд на плененных незнакомцах, – я не позволю им вот так сбежать… не смогу!

– Тебе нужна помощь? – прокричал ему вдогонку Утес.

Но мальчик ничего не ответил, скрывшись в лесной чаще. Утес махнул рукой, жестом указывая в прежнем направлении. Пираты понеслись дальше, и скоро между деревьями впереди показалась искрящаяся в лучах солнца бирюза моря. Недалеко от берега они заметили дюжину пиратов, загружающих раненых на небольшие лодки, вероятно, отбитые у разбойников. Те в свою очередь уже покинули пляж и вплавь добирались к бригу, дерзко раскачивающемуся на волнах метрах в двухстах от берега. Первая и вторая группы поспешили к своим.

– Нужно поскорее отправить раненых на фрегат. Пробираться через лес слишком долго, не успеем. Им нужна срочная помощь, – перекрикивая шум волн, разбивающихся о берег, командовал круглолицый капитан.

Как только в первую лодку были загружены раненые, группа пиратов во главе с Рыжей Бородой дружно оттолкнула ее от берега и принялась спешно запрыгивать внутрь, незамедлительно хватая весла. В этот самый момент с брига, на борт которого к этому времени успели забраться бежавшие бандиты, прогремели несколько выстрелов. Пушечные ядра просвистели в стороне от лодки и исчезли под водой. Но это была лишь пристрелка. Едва только едкий белый дым рассеялся, как в бойницах правого борта брига зажглись огни очередных залпов, после чего к берегу донесся грохот артиллерийской канонады. Ядра упали совсем рядом от лодки. Два из них даже обрызгали борющихся с волнами пиратов столбом воды. Те на мгновение выронили весла, но быстро подхватили их и продолжили ритмично грести, стараясь изменить направление движения. Непродолжительная суета на бриге… Перезарядка – и снова вспышки по правому борту. Пронизывая густые облака пороховых газов, медленно плывущие перед бригом, снаряды просвистели в направлении лодки, и в этот раз несколько ядер все-таки настигли ее, опрокинув вверх дном и раскидав на несколько метров в разные стороны ее экипаж. Пираты, с горечью наблюдавшие с берега за этим избиением, бросились к морю на выручку друзьям, но очередной залп пришелся уже по лодке, оставшейся на берегу. К счастью она ещё не была загружена. Первые же выстрелы с брига превратили ее в мелкую тлеющую труху. Канониры на бриге, очевидно, пристрелялись, и их несмолкающие пушки вскоре заставили пиратов пригнуться к земле.