Текст книги "Поворот дороги"

– Это Руфь. – Молчание на том конце провода было мучительным. – Я слышала, что ты собираешься посетить вечер встречи выпускников, – добавила она.

– Да.

– Я… я подумала, что будет справедливо предупредить тебя, что тоже там буду. Мои невестка с внучкой убедили меня в этом. – Если раньше Руфи было трудно выдавить из себя хоть слово, то теперь она никак не могла замолчать. – Мы едем на машине через всю страну… Сейчас мы в Брэнсоне и… Ну, это не важно.

Ройс продолжал хранить молчание, и Руфь поняла, что совершила ошибку.

– Ты бы предпочла не видеть меня на вечере встречи? – наконец спросил он.

– Нет-нет, что ты. Наоборот, я хочу тебя увидеть. Я надеялась, что прежде нам удастся поговорить… если ты, конечно, не против.

И снова тишина. Руфь не могла больше выносить это напряжение.

– Думаю, это хорошая идея, – произнес Ройс. – Позвони мне, как приедешь в город, хорошо?

– Да, непременно. – Она с такой силой сжала телефонную трубку, что на ней вполне могли бы остаться следы.

– Руфь?

– Что?

– Я рад, что ты позвонила.

Сковывающее ее напряжение отпустило.

– И я тоже.

Положив трубку на рычаг, она еще некоторое время не убирала руку, мысленно повторяя их разговор. Она и вправду почувствовала себя лучше. Поставив телефон обратно на тумбочку, Руфь без сил рухнула на подушки.

Дурное настроение Энни быстро улучшилось благодаря старой доброй терапии – походу за покупками. Бетани нашла все, что хотела, в рекордные сроки, и вскоре они с дочерью вернулись в гостиничный номер, нагруженные пакетами.

Руфь с Энни принялись обсуждать поход по магазинам, а Бетани быстро переоделась в обновки, завершив свой наряд парой красных ковбойских сапог. Раз у ее подруги Анны-Мари Роше, владелицы местного книжного магазинчика, есть такие, то почему бы и Бетани не последовать ее примеру?

– Как я выгляжу? – спросила она у свекрови, крутанувшись, чтобы продемонстрировать свой костюм.

Руфь нахмурилась:

– Как Дейл Эванс.

– Дейл – кто? – переспросила Энни.

– Не обращай внимания. – Пожилая дама подхватила сумочку. – Пошли, Энни, а то опоздаем.

– Опоздаем? Куда?

– На концерт. Я же говорила, что хочу, чтобы вы обе пошли, но твоя мама явно предпочла нам другую компанию. У меня три билета, ради всего святого! Не одной же мне идти. – Она еще сильнее нахмурилась. – Может быть, удастся продать один из них.

– Бабушка! – Энни закатила глаза. – До вчерашнего дня я и понятия не имела о существовании этого Энди.

Бетани не стала слушать, чем закончится их спор. Она выскользнула за дверь, не дав свекрови с дочерью возможности запротестовать. Спустившись в фойе, она огляделась и с огорчением обнаружила, что Макс еще не приехал. Отыскав свободное местечко у камина, она уселась и стала ждать. Несколько минут спустя раскрылись двери лифта и в фойе вошли Макс и Рустер.

Макс выглядел еще лучше, чем запомнила его Бетани. От него просто глаз было не отвести! Он не сразу ее заметил, но, увидев, тут же заулыбался.

– Привет! – сказала Бетани, вставая и подходя к нему.

– Привет. – Они встретились на полпути.

Бетани протянула к нему руки, и Макс осторожно пожал ей кончики пальцев.

– Знаешь, я не для того проделал весь этот путь, чтобы просто подержать тебя за руку, – заявил он. – Я мечтаю, чтобы ты крепко обняла меня.

Они заключили друг друга в объятия, понимая, что с поцелуями пока надо повременить. Бетани закрыла глаза, чувствуя себя очень уютно в кольце его рук.

– Двадцать часов на мотоцикле – и все, что он хочет, это объятие? – захохотал Рустер. – Что-то здесь не так.

– Двадцать часов? – Бетани отстранилась, чтобы внимательнее присмотреться к Максу.

– Мы выехали в то самое мгновение, как получили твое сообщение, – пояснил Рустер.

– Где же вы находились?

– Не имеет значения. Сейчас я с тобой, – ответил Макс, посылая приятелю предупреждающий взгляд.

– В Вегасе, – сообщил тот.

– О, Макс. – Нежно обняв его лицо ладонями, она больше всего на свете хотела поцеловать его, но не могла. Не здесь, в фойе отеля. Но скоро. Очень скоро.

Глава 17

– Папочка, – произнесла Энни, занимая свое место в театре «Лунная река». Девушка вовсе не испытывала восторга от необходимости идти с бабушкой на концерт, в то время как мама уклонилась от этого. К счастью, место рядом с ней будет свободным. – Это Энни, – добавила она, склоняясь к соседнему креслу и стараясь говорить как можно тише.

– Привет, милая. Вы нормально добрались до Брэнсона?

– Да, все хорошо.

– А что там за шум?

Энни ни за что бы не поверила, что пожилые люди могут так гомонить, но гвалт в зале стоял как на рок-концерте. Ну, может быть, не совсем так, но все же было очень шумно. Она заткнула пальцем второе ухо.

– Сижу с бабушкой и жду, когда на сцене появится Энди Уильямс. Вот и решила тебе позвонить.

– Бабушка затащила тебя на шоу с Энди Уильямсом? – поразился Грант.

– Папа, не приезжай сюда. Бабуля купила билеты еще и на двенадцать ирландских теноров и ожидает, что я снова пойду с ней. – Девушка еще дальше отклонилась от Руфи в надежде, что та ничего не услышит. В самом деле, если ей так хочется послушать теноров, пусть чаще ходит на церковные службы!

Грант рассмеялся.

– Эй, пап, не вижу ничего смешного!

– Прости, прости! – не совсем искренне извинился он. – Рад, что вы благополучно добрались до Брэнсона. И спасибо, что держишь меня в курсе касательно ваших перемещений. В противном случае я бы переживал за вас.

– Я не поэтому звоню, – сказала Энни.

Ей ненавистна была мысль о том, что придется сплетничать, но кто-то же должен открыть отцу глаза на то, что происходит между Бетани и Максом.

– Что случилось? – спросил он внезапно посерьезневшим голосом.

– Дело в маме.

В трубке воцарилось молчание.

– Пап, ты меня слышишь?

– Она снова разговаривала с Максом?

– Хуже. Он здесь.

– В Брэнсоне?

Хотя Грант не мог ее увидеть, девушка кивнула.

– Вчера она послала ему эсэмэску. Не знаю когда. – Подумав немного, Энни добавила: – Хотя, подозреваю, она сделала это, пока мы были в «Дэйри Куин» в Техасе. С тех пор она вела себя очень странно.

– Ты знаешь, что она сказала Максу?

– Только то, что мы на два дня остановимся в Брэнсоне.

– Откуда тебе это известно?

– Ну… я прочла ее сообщение и его ответ. Мама пришла в ярость. Макс написал, что встретит ее здесь.

Энни чувствовала себя настоящей предательницей, но не сообщить отцу новости не могла.

– Энни, – торжественным голосом произнес отец, – я очень ценю твое участие, но ты и в самом деле не имела права читать личную переписку своей матери.

– Знаю, – промямлила девушка. – Но мама находилась в комнате рядом со мной и ничего не сделала, чтобы остановить меня. Возможно, она хотела, чтобы я это прочла, – запротестовала она.

– Не важно. Никогда так больше не делай.

– Ладно, ладно.

– Итак, Макс в Брэнсоне?

– Угу.

– Бетани уже с ним встречалась?

Отец явно не осознавал всю серьезность сложившейся ситуации.

– Папочка, она вместе с ним в эту самую минуту. По какой иной причине я оказалась бы на концерте вдвоем с бабушкой? Мама тоже должна была пойти, но она ускользнула с Максом, а мы отправились на это… мероприятие. Не думаю, что здесь есть еще кто-то моложе тридцати лет, за исключением меня. – По мнению Энни, сопровождение Руфи в ее культурных походах выходило далеко за рамки обязанностей внучки.

– Куда они пошли? – поинтересовался отец.

Энни понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что Грант спрашивает о ее матери и Максе.

– Не знаю.

Отец снова замолчал.

– Но и это еще не все, – не унималась девушка, хотя и чувствовала себя при этом маленькой девочкой, которая ябедничает.

Грант вздохнул:

– Только не говори мне, что она сбежала, чтобы выйти за него замуж.

– Нет, она никогда бы этого не сделала.

– Хорошо.

– Мы с мамой ходили по магазинам, и она накупила себе обновок, включая красные ковбойские сапоги.

– Да. У Анны-Мари Роше есть такие. Эта та женщина, что держит книжный магазин на Цветочной улице, помнишь?

– Какое вообще отношение к происходящему имеют эти сапоги? – Грант был явно озадачен.

– Может быть, и никакого. Просто мама всегда восхищалась Анной-Мари и, увидев красную пару, решила и себе приобрести такие же.

– Кажется, Бетани заразилась духом вольнодумства.

– Ох, все гораздо хуже. Она только и думает, что об этом байкере! Вчера утром за завтраком она… – Энни пожалела, что вообще заговорила об этом. – Не обращай внимания. Дело в том, папа, что мама сама на себя не похожа. Мы с бабушкой не знаем, что и делать.

– Я люблю твою маму, – после длительной паузы признался Грант.

– Да, мне это отлично известно, но, боюсь, она все больше влюбляется в этого… этого байкера. Насколько я могу судить, у него даже нет работы. Поверить не могу в происходящее… Правда, не могу. Моя мама – и байкер? – Это слово в ее устах звучало как ругательство.

– Может быть, она и в самом деле влюбляется, – уныло согласился Грант, хотя в его голосе Энни не уловила особого волнения.

– Нам нужно что-то предпринять.

Девушка очень надеялась, что ее отцу удастся что-то придумать, потому что у нее самой не было в голове ни одной хорошей идеи. То, что она расстраивалась и не разговаривала с матерью, ничуть не отвратило ту от Макса. Совсем наоборот: чем упорнее Энни старалась, тем меньших успехов ей удавалось добиться. Неодобрение Руфи Бетани также не принимала в расчет. Казалось, она твердо решила остаться с Максом, забыв о прошлом и разрушив будущее. Энни понимала, что в определенных ситуациях развод является единственно правильным решением, но только не в случае ее родителей, которые были словно созданы друг для друга. Из-за этого Эндрю часто называл ее самонадеянной, но девушке было все равно. Она была абсолютно убеждена в своей правоте.

– Энни, послушай меня, а когда мы закончим говорить, передай трубку бабушке.

– Ладно, я вся внимание. – Энни посильнее прижала телефон к уху, затыкая пальцем второе, и прикрыла глаза, потому что так ей было проще сосредоточиться.

– Я глубоко ранил чувства Бетани. Я предал ее и наш брачный обет. Сейчас я сознаю, что совершил ужасную ошибку. Молю Бога, чтобы не было слишком поздно и наши отношения еще можно было восстановить.

– Я тоже очень этого хочу, папочка, больше всего на свете.

– Знаю.

– И бабушка тоже.

Упоминать о брате она не стала, потому что Эндрю не был готов так легко все простить и забыть о случившемся. Энни очень огорчалась из-за этого, но брат, казалось, лишился всяких чувств к отцу. Общались они очень мало. Конечно, у Эндрю была прекрасная отговорка – все мысли его были заняты предстоящей женитьбой. Как бы то ни было, Энни очень надеялась, что со временем его отношение к Гранту переменится.

Девушка знала, что Эндрю был так же близок с матерью, как она сама с отцом. Брат сразу же принял сторону матери и стал ее всячески защищать, обвиняя отца во всех смертных грехах. Однако Грант осознал свою ошибку, и Энни считала, что Эндрю следует принять это во внимание.

– Полагаю, моей матери этот Макс тоже не нравится, – продолжал Грант.

– Папа, ты б его видел! Не понимаю, что мама вообще в нем нашла. Он… выглядит как типичный байкер.

Может быть, он и являлся красивым мужчиной, но развитая мускулатура и привлекательная внешность – не главное в жизни.

– Я понимаю твою маму. Мы не прожили бы в браке столько лет, не знай я ее так хорошо…

Энни никак не могла понять точку зрения своего отца.

– Сдается мне, ты рад, что мама бегает за этим парнем, – заявила девушка. Она намеренно слегка преувеличивала, рассчитывая добиться от Гранта более ярко выраженной реакции.

– Я же уже объяснил тебе, Энни, что глубоко ранил чувства Бетани.

– Знаю, и она тоже знает. Но теперь все по-другому. Ты вернулся, а эта… Тиффани исчезла из твоей жизни.

– Хвала Небесам, но не о Тиффани и не обо мне сейчас речь. Мы говорим о твоей маме и Максе.

– У тебя есть план. – Энни следовало бы догадаться, что ее отец не будет сидеть сложа руки, позволив другому мужчине занять его место. – Ты прилетаешь в Брэнсон?

– Нет.

– Нет? – эхом повторила Энни. – Что ты имеешь в виду?

– Твоя мама прекрасно знает о моих к ней чувствах. Если бы я мог вернуться назад на шесть лет, то непременно бы это сделал!

– Ах, папочка! – Энни и сама отдала бы все на свете, чтобы повернуть время вспять.

– Бетани, ты и Эндрю – это вся моя жизнь, и я был дураком, когда бросил вас. За собственную глупость я уже заплатил дорогую цену, но я все еще могу потерять твою маму.

– Я хочу, чтобы вы с мамой воссоединились! – пылко воскликнула девушка.

– Дело в том, Энни, что может быть слишком поздно. – В голосе его слышалось отчаяние, словно он уже сдался. – В таком случае мне остается лишь смириться с неизбежным.

– Смириться?

– У меня нет иного выбора, кроме как уповать на снисхождение Бетани. Я всегда буду любить ее, вечно.

Даже когда я был женат на Тиффани, я продолжал любить твою маму. Возможно, я не проявлял свое чувство так, как следовало бы, но оно всегда жило в моем сердце. И Тиффани догадывалась об этом, как мне кажется. Моя семья с самого начала была для нас камнем преткновения, и именно поэтому Тиффани из кожи вон лезла, чтобы развести меня с Бетани.

Энни ощутила комок в горле. Ей не хотелось вспоминать то время, когда отец ушел от них. То были черные дни для всех, и именно Эндрю поддерживал мать и сестру в первые несколько недель. Потом он познакомился с Кортни, что пошло ему на пользу. Мама с головой ушла в организацию праздников, чтобы заработать денег, а у самой Энни не было никого, и она очень страдала.

– Мама говорит, что моя неприязнь к Максу делает его еще более привлекательным в ее глазах.

– И она права, – согласился Грант. – Помнишь, что за табличка висела у нее на кухне?

– Табличка? – задумчиво повторила девушка. – С надписью о том, чтобы отпустить птицу на волю?

Эта керамическая настенная табличка красовалась на их кухне много лет, и хотя Энни видела ее каждый день, так и не смогла запомнить фразу дословно. Смысл заключался в том, что если кто-то должен был вернуться, то лишь по собственной воле.

– Энни, послушай. Нам с тобой нужно отпустить Бетани на свободу. Пусть наслаждается временем, проведенным с Максом. Давай предоставим ей такое право. Через несколько дней я присоединюсь к вам во Флориде, и тогда мы решим, что делать дальше. А до тех пор оставь маму в покое. И бабушке посоветуй поступить так же. Договорились?

– Но, папа…

– Я люблю твою маму очень сильно и желаю ей счастья. Если она найдет его с Максом, мне останется лишь отойти в сторону.

Девушка хотела было поспорить – и не могла. Отец был очень мудрым человеком.

– Ты прав, – сказала она.

Бетани сама сделает выбор – это ее право и ее обязанность. Энни надеялась лишь, что этот выбор окажется именно таким, о котором все мечтают.

– А теперь передай трубку бабушке.

– Хорошо. – Выпрямившись, девушка похлопала Руфь по руке. – Бабушка, это папа. Он хочет поговорить с тобой.

На лице Руфи отразилось беспокойство.

– Ты сообщила ему сама знаешь о ком? – громким шепотом спросила она.

Энни кивнула:

– Он отнесся к этому спокойно.

Бабушка посмотрела на нее широко раскрытыми глазами и взяла телефонную трубку.

– Алло, – сказала она.

Энни напрягала слух, но смогла различить лишь обрывки разговора. По-видимому, матери Грант повторил то же самое, что говорил и дочери, потому что пожилая дама энергично затрясла головой, словно отказываясь слушать советы.

Несколько минут спустя она вернула мобильник внучке:

– Он хочет, чтобы мы предоставили Бетани возможность развлекаться.

– Знаю.

– Не думаю, что это правильное решение.

Энни же вознамерилась прислушаться к мнению отца.

– Папа сказал, что будет во Флориде на следующей неделе, и посоветовал нам набраться терпения.

– Он любит Бетани.

Энни кивнула, лишь сейчас осознав истинную глубину его чувства.

Глава 18

Бетани и Макс расположились на старомодных качелях на крыльце отеля. Ужинали они вместе с Рустером, но сразу после еды тот извинился и отправился в гостиницу, как он пояснил, отдыхать.

– Ты, должно быть, очень устал, – сказала Бетани, несильно раскачиваясь.

Макс сидел, обняв ее одной рукой за плечи.

– Я не настолько устал, чтобы не быть в состоянии наслаждаться временем, проведенным с тобой.

– Может, тебе тоже следует пойти спать? – предложила Бетани. – В нашем распоряжении весь завтрашний день.

– Еще рано, – зевая, заявил он.

Бетани была очень этому рада. Она положила голову ему на плечо.

– Хотя мы и говорили обо всем на свете, я практически ничего о тебе не знаю.

– Не люблю говорить о себе, – признался он.

– Да, я заметила.

– О чем ты хотела спросить?

Из сотен роившихся в ее голове вопросов она задала самый малозначащий:

– Сколько времени вы с Рустером дружите?

Макс часто заморгал, и Бетани поняла, что он изо всех сил борется с дремотой.

– Большую часть жизни. Он одного возраста с моим братом, и в детстве мы жили по соседству. Тебе также известно, что у нас был общий бизнес, в котором он занимался рекламой.

Бетани согласно кивнула.

– Он женат?

– Нет. Ну, когда-то давно был, но его брак продлился недолго. Сейчас он… как бы так выразиться, меняет подружек. Нет, лучше будет сказать – спутниц жизни.

– Он присоединяется к тебе, только когда ты разъезжаешь по стране, верно?

– Верно. Месяц летом и иногда несколько недель весной и осенью.

– Как насчет семьи?

– У Рустера или у меня?

– У тебя.

– Есть брат Люк, на десять лет меня старше. Принял на себя управление делами на время моего отсутствия. Дети его давно выросли, и при всякой удобной возможности он отправляется в Австралию и Новую Зеландию. Мы видимся примерно три-четыре раза в год, когда я бываю в Калифорнии.

– Твои родители живы?

– Они умерли один за другим в конце девяностых.

Бетани уже было известно, что его единственная дочь также скончалась в юном возрасте.

– Ты когда-либо был в Сиэтле? – поинтересовалась она.

– Всего один раз. Мы с Рустером ездили по полуострову Китсэп, а потом по лесам пару лет назад. Места там красивые.

– Мне тоже нравятся.

– Ты живешь в том же доме, где раньше жила с Грантом?

Бетани сочла его вопрос интересным.

– Да. Это единственное место, которое мои дети считают своим домом. В их жизни и без того было много переворотов, поэтому я не решилась лишить их еще и этого.

– Ты когда-нибудь задумывалась о переезде?

– Нет.

И это было правдой. Бетани была очень привязана к их коттеджу и не помышляла о смене места жительства.

– Хочешь еще что-то обо мне узнать? – спросил Макс.

– А у тебя есть дом?

Она не увидела, а скорее почувствовала, как он улыбается, зарываясь лицом ей в волосы.

– Я в нем не нуждаюсь. Где бы я ни оказался, там и будет мой дом. Однако у меня есть особняк в Калифорнии.

– Ты часто туда ездишь?

– Нет.

– А друзья, кроме Рустера, у тебя имеются?

– Есть парочка.

– Как ты живешь?

– Ты о деньгах? Мои потребности очень скромны. Мне много не надо.

Бетани понимала, что у них с Максом очень мало общего, но это ничуть ее не смущало. Влечение, которое она к нему испытывала, возрастало с каждой минутой. Макс провел в пути двадцать часов ради возможности увидеть ее. Даже сейчас, буквально валясь с ног от усталости, он продолжал находиться в ее обществе. Она не сумела представить Гранта сидящим на качелях рядом с ней.

Нет, это нечестно. Их нельзя сравнивать. Двое этих мужчин были абсолютно не похожи друг на друга – ни в чем. Грант всегда будет амбициозным, настроенным на успех. Она знала это и тогда, когда выходила за него замуж.

Макса, казалось, нисколько не заботили ни карьерный взлет, ни финансовое благополучие, по крайней мере в настоящее время. Единственное, что Бетани могла сказать наверняка, – это то, что в мире нет ничего постоянного и вечного.

Бетани инстинктивно догадалась, что в любви этот человек отдает всего себя. Грант тоже в этом ей клялся, но он предал их любовь, свои брачные клятвы, не заботясь о том, какую сильную боль причиняет этим своим детям.

Помолчав несколько минут, Макс произнес:

– Из того, что ты мне рассказала, я заключил, что тебе пришлось искать утерянную веру в Бога после того, как Грант оставил тебя.

– Да, – удивленно произнесла Бетани.

– Ты помогла мне понять, что я должен поступить так же – помириться с ним.

– В самом деле?

– Мы с Создателем не в лучших отношениях с тех пор, как он забрал у меня Кэтрин. Моя дочь прожила дольше, чем предвещали лучшие светила медицины. Мне тяжело было потерять сначала ее, а потом еще и Кейт… – Некоторое время он молчал, потом добавил: – Смерть жены явилась для меня сокрушительным ударом, и с тех пор я перестал уделять внимание собственной душе. Затем, когда я менее всего ожидал этого, в мою жизнь ворвалась ты.

– Ворвалась? – переспросила Бетани, удивленно вскидывая брови. – Ворвалась?

Он засмеялся:

– Ну хорошо, ты появилась в моей жизни. Впервые с тех пор, как похоронил Кейт, в моей душе зашевелилось чувство. Я вдруг понял, что могу дышать, не испытывая боли. Я стал задумываться о будущем. Должен признаться, мне чертовски это понравилось, а потом… потом ты уехала.

Бетани крепче прижалась к Максу, не зная, что ответить.

– У меня был выбор, – продолжал Макс. – Либо снова обозлиться на жизнь, либо быть благодарным тебе за столь своевременное вмешательство.

– И?..

– И я выбрал благодарность. Не пойми меня неверно, мы с Богом еще не восстановили прежние отношения, но уже двигаемся навстречу друг другу.

– Ах, Макс…

Не беспокоясь о том, кто может их увидеть, она повернула голову так, чтобы губы их встретились. Когда Бетани с Грантом только начали встречаться, он вел себя очень романтично. Он посвящал ей стихи и присылал цветы по самым незначительным поводам. И тем не менее никто, даже Грант, никогда не говорил ей таких прекрасных слов.

– Что бы ни случилось и что бы ты ни решила, – продолжил он, прервав поцелуй, но тут же снова касаясь губами ее губ, – я приму это с благодарностью.

Бетани почувствовала подступающие к глазам слезы.

Макс чмокнул ее в макушку.

– Возможно, сейчас не самое подходящее время для серьезных бесед.

– Почему нет?

– Я слишком устал, чтобы тщательно подбирать слова.

– И все же скажи мне.

– После того как потерял Кейт, я думал, что навсегда утратил способность любить. Ты убедила меня в обратном.

Бетани вздохнула, обдумывая его слова, и теснее прижалась к нему.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду. Я тоже думала, что никогда уже не смогу испытывать ни к кому нежных чувств после того, как Грант бросил меня. Я была уверена, что не стану больше доверять ни единому мужчине, не говоря уже о том, чтобы вверить кому-то собственное сердце.

– Ты отдала бы мне свое сердце, Бетани? – спросил Макс.

– Да, и это смертельно меня пугает.

Он улыбнулся:

– Меня тоже.

Он коснулся губами ее шеи, и Бетани будто током ударило.

– Я… думаю, будет лучше, если мы уже поднимемся в свои номера. Ты устал, а мне требуется время, чтобы все обдумать.

Взявшись за руки, они направились к лифту. Войдя в кабину, где они были единственными желающими подняться, Макс нажал нужные кнопки. Едва за ними закрылись двери, он привлек Бетани к себе и принялся целовать ее горячо и настойчиво. Когда он отстранился, оба с трудом дышали. Взгляды их встретились, и они улыбнулись друг другу.

Макс снова обнял ее на прощание, после чего Бетани вышла на своем этаже. Войдя в номер, она обнаружила, что свекровь с дочерью еще не вернулись, и этот факт принес ей большое облегчение.

Раздевшись, она села на постель, мысленно заново прокручивая в голове разговор с Максом.

После того как Грант ушел от нее, Бетани некоторое время встречалась с Полом, бывшим мужем Тиффани. Он был моложе ее, и их связывало общее горе – их обоих бросили вторые половинки. Недавно Пол снова женился, и теперь у него родился сын. Бетани была искренне за него рада.

После Пола Бетани еще несколько раз ходила на свидания, но завязать серьезные отношения ей не удавалось. Теперь она встретила Макса. Казалось, его-то она и ждала все эти годы. Но почему это произошло именно сейчас, в самое неподходящее для новой влюбленности время?

Около десяти часов вечера Руфь и Энни вернулись в номер и очень удивились, застав там Бетани, которая все еще сидела на кровати, невидящим взглядом уставившись на стену.

– Я думала, ты с Максом, – сказала Энни.

– Была. Мы поужинали, а потом он отправился в свой номер. – Бетани не стала упоминать о проделанном им двадцатичасовом переезде на мотоцикле через четыре штата, чтобы только увидеть ее.

– Вы поссорились? – с надеждой в голосе спросила Руфь.

– Нет. Он просто устал, да и я тоже. – Спеша перевести разговор на другую тему, Бетани поинтересовалась: – Как концерт?

– Восхитительно! – мечтательно произнесла Руфь. – Я заново влюбилась в Энди Уильямса. Боже мой, этот парень умеет петь!

– Он далеко уже не парень, бабушка.

– Все прошло так ужасно, как ты боялась?

Энни положила сумочку на комод.

– Знаешь, не так уж это было и плохо.

– Что я тебе говорила? – победоносно заявила Руфь.

– Второй раз я бы на его шоу точно не пошла, – заявила Энни, – но, должна признать, у него приятная манера исполнения. И голос хорош для его возраста.

– А песни тебе понравились?

– Нормальные. – Девушка пожала плечами, словно не зная, что еще добавить.

– Нормальные? – ужаснулась Руфь. – «Лунная река», по-твоему, нормальная песня? Да это подлинный шедевр!

Мгновение спустя пожилая дама стала готовиться ко сну.

Энни забралась на постель к матери и, подтянув ноги к груди, уперлась подбородком в колени.

– Мы с папой долго беседовали, – сообщила она.

– Вот как! – воскликнула Бетани, ни секунды не сомневаясь, кто являлся главным героем этого разговора.

– Я сообщила папе о твоем странном поведении, – ухмыляясь, добавила девушка.

– Уверена, ему было что сказать в этой связи, – спокойно ответила Бетани, предпочтя уклониться от брошенного ей вызова.

– Я посоветовала Гранту уделять этому больше внимания, но, боюсь, мой сын давно перестал прислушиваться к моим словам, – произнесла Руфь, нанося на руки увлажняющий лосьон и принимаясь ожесточенно втирать его в кожу.

– Папа сказал, что мы должны оставить тебя с Максом в покое. – Слова Энни изумили Бетани.

– В самом деле? – Это не было похоже на Гранта, которого она помнила.

– Да. И я знаю, что он прав. – Дочь смотрела на Бетани немигающим взором. – А еще он сказал, что, возможно, уже потерял тебя и если так, то он это заслужил.

Неужели эти слова действительно принадлежат Гранту?

– Папа говорит, что ты сама должна принять решение.

– Лично я считаю, что мой сын совсем выжил из ума, – пробормотала Руфь, закрывая крышечку тюбика с лосьоном. – Самое меньшее, что ему следовало бы сделать, – проявить инициативу и начать за тебя бороться.

Бетани не сдержала улыбку, представив со слов свекрови, как двое мужчин встречаются на рассвете и, выбрав оружие, вступают в поединок из-за нее.

– Это твое дело и Гранта, – не унималась пожилая дама, – поэтому я умываю руки. К тому же у меня для вас новости.

Энни так и подпрыгнула на кровати:

– Ты позвонила Ройсу!

Руфь смущенно склонила голову и кивнула.

– Когда?

– Пока вы ходили по магазинам.

– И что он сказал? – Вопрос снова задала Энни, которая подалась вперед всем телом, стремясь не упустить ни единого слова. – Держу пари, он обрадовался твоему звонку.

– Думаю, да… Мне кажется, он даже узнал мой голос. Я-то его голос сразу узнала, он ничуть не изменился, как будто Ройсу по-прежнему восемнадцать лет.

– Как прошла беседа? – Бетани не хотела выказывать чрезмерной заинтересованности, но, глядя на выражение лица Руфи, несложно было предугадать ее ответ.

– Мы договорились встретиться вдвоем, чтобы поговорить.

– О, Руфь, какая чудесная новость! – воскликнула Бетани. Она была очень рада за свекровь и благодарна Ройсу за то, что ответил согласием. Она давно гадала, наберется ли Руфь смелости позвонить старому другу, и в душе надеялась, что та все же это сделает.

– А еще я поговорила с Джейн.

– Все, наверное, ждут не дождутся вечера встречи, да? – Энни откинулась на подушку и зевнула.

– Да, и, похоже, все складывается очень удачно, – ответила Руфь. Глаза ее сияли от предвкушения. – Джейн сказала, что ужин и танцы будут организованы в спортивном зале школы, прямо как во время выпускного бала. Ей эту новость сообщили Джим Максвелл и Элис Коан. Они, между прочим, уже пятьдесят лет женаты и будут праздновать двойной юбилей!

– Ты помнишь свой выпускной бал? – поинтересовалась Энни, выжидающе глядя на бабушку.

Руфь засмеялась:

– Сомневаюсь, что мне когда-нибудь удастся об этом забыть.

– Ты ходила с Ройсом?

– О да, – мечтательно отозвалась пожилая дама.

– Должно быть, это было так романтично.

– Вовсе нет. – Руфь отрицательно покачала головой. – В действительности то был один из худших дней в моей жизни.

– Бабушка, как ты можешь такое говорить! Что произошло?

Руфь откинула в сторону покрывало и присела на краешек кровати.

– Та еще история.

– Расскажите же нам, – попросила Бетани.

– Ну… я, возможно, упоминала, что родители Ройса были очень небогаты. Его семья продала все, что имела, ради возможности приобрести апельсиновую рощу. К несчастью, первые несколько лет выдались неурожайными. Ройс много трудился вместе с родителями и братьями, но им все равно никак не удавалось заработать денег.

– А со временем их приобретение окупилось? – спросила Бетани, которой была ненавистна мысль, что столь благие намерения ни к чему не привели.

– Полагаю, что да, но только не тогда, когда Ройс еще жил в отчем доме.

– Так что же случилось на балу? – снова спросила Энни.

– Ах да, на балу, – с улыбкой произнесла Руфь. – Ройс пригласил меня пойти с ним, и я, разумеется, согласилась.

– Разумеется, – эхом повторила Энни.

– У него не было денег, чтобы купить мне букетик цветов на корсаж платья, поэтому его мама сделала это украшение из цветков апельсина, но они никак не хотели держаться вместе. Ройс боялся обидеть мать, поэтому взял созданный ею букетик, но, так как тот буквально развалился у него в руках, он принес мне искусственную розу.

– Искусственную розу? – недоверчиво протянула Энни. – На выпускной бал?

– Энни, он не мог позволить ничего иного, – резонно заметила Бетани.

– Но он хотя бы был в смокинге? – не унималась девушка, не обращая внимания на слова матери.

– Смокинге? – удивилась Руфь. – Боже мой, конечно нет. На Ройсе был его лучший воскресный костюм, но, даже приди он одетым в рабочий комбинезон, я не обратила бы внимания. Он все равно был самым красивым из парней в классе.

Энни во все глаза смотрела на бабушку, зачарованная историей, столь отличной от привычной ей жизни.

– Он заехал за мной на открытом грузовике, которым они пользовались на ферме. Возможно, крыша там когда-то и была, но теперь отсутствовала.