Текст книги "Лунное очарование"

Так говорил Йену его разум; но сердце упрямо твердило другое.

– Черт побери, Эсме, я не перестаю тебе удивляться! Твоим историям нет конца! Интересно, откуда ты столько знаешь о Сиаме?

Как и все предшествующие дни, утром они сидели в каюте посла, обсуждая сиамские обычаи.

– Честно говоря, все мои познания идут от отца. Много лет назад, приехав в Сиам, чтобы учить местных детей, он решил, что должен узнать как можно больше о стране, в которой ему предстояло жить и работать. О Сиаме написано не так уж много, поэтому большую часть сведений ему пришлось раздобывать, непосредственно общаясь с сиамцами. Иногда в «походы за знаниями» он брал с собой и меня…

– И твоя мать разрешала ему это делать?

– А почему бы нет? – Эсме помолчала, вспоминая те далекие времена. – Она считала, что чем больше я знаю о мире, тем лучше.

– Должно быть, твоя мать была очень необычной женщиной!

– Можно сказать и так. – В голосе Эсме сквозила какая-то тихая, торжественная грусть. – Казалось, она спешила жить, спешила узнать о мире как можно больше, словно чувствовала, что судьбой ей отмерено не так уж много лет. Своей жаждой жизни она заражала всех, кто знал ее и любил. Кроме того, она была самой красивой и самой доброй женщиной из тех, кого я когда-либо знала.

– Вероятно, ты пошла в нее!

– Не надо мне льстить! – Эсме зарделась, но тут же попыталась преодолеть свою слабость. – Сама я никогда так не думала, хотя отец часто уверял меня, будто я такая же красавица, как и мать. Во всяком случае, на него я нисколько не похожа – уж это точно!

– Верно, не похожа. – Лицо посла вдруг посуровело. – Кстати, о твоем отце. Он, должно быть, очень беспокоится сейчас о тебе… А ты… Тебя это не беспокоит?

В глазах Эсме заблестели слезы.

– За кого ты меня принимаешь? – выдохнула она. – Конечно же, это не может меня не тревожить! Если бы ты знал, какого труда стоило мне принять решение о побеге – я отлично понимала, какую боль причиняю отцу! Но он хотел выдать меня замуж за Майклза, а это значит лишиться всего – настоящего, будущего… Ты хоть это понимаешь? – Эсме не могла дольше сдерживать слезы, и они ручьем хлынули из ее глаз.

Поднявшись с кресла, Йен, словно вдруг позабыв о своем обещании не прикасаться к ней, подошел к Эсме и обнял ее.

– Прости, – проговорил он, – я не хотел… Мне вообще не следовало поднимать эту тему!

– Ты все еще на стороне моего отца! – Эсме попыталась вырваться. – И ты все еще считаешь, что он вправе выдать меня за этого Майклза, чтобы я не натворила новых фокусов!

Посол молчал, не разжимая объятий, и Эсме посмотрела на него взглядом, говорившим о том, что она не собирается сдаваться.

– Поверь, я сама не ожидала от себя такого поступка. Если бы ты знал, как тяжело все время лгать, выдавать себя за Лека, дурачить этого милого старичка Тэйлора и всех остальных… Но самое неприятное в моей теперешней жизни то, что ты упорно продолжаешь считать меня девицей легкого поведения!

– А, понимаю: ты хочешь всю ответственность за свои неприятности свалить на меня, верно? – Йен усмехнулся.

Эсме чуть не заскрипела зубами от злости.

– Ты… ты самый мерзкий человек из всех, кого я когда-либо встречала! Благодари Бога, если по пути до Чингмэя я не выброшу тебя за борт! Клянусь, ты еще пожалеешь, что связался со мной!

– Ого! – Брови посла изумленно приподнялись, и он разжал руки. – Каким же образом ты заставишь меня об этом пожалеть?

– Пока не знаю… – Эсме вдруг замялась. – Ну да что-нибудь придумаю! – Она устало опустилась в кресло. – Например, скажу в консульстве, что ты похитил меня! Думаю, это сработает!

К досаде Эсме, ее угрозы не произвели на Йена никакого впечатления.

– А вот и не сработает, красотка! У меня есть куча свидетелей, которые с удовольствием подтвердят, что ты сама проникла на пароход, переодевшись мальчишкой из приюта.

– Вряд ли эти свидетели тебе помогут! Никто из них и не догадывается, что Лек и я – одно и то же лицо. Тебе же, по твоим собственным словам, говорить им об этом невыгодно…

– Но тогда получается, что это невыгодно и тебе. Раз никто не догадывается, кто такой Лек, значит, никто на пароходе тебя не видел. Так или иначе, получается, что я тебя не похищал!

– Ты мог спрятать меня где-нибудь…

– И где же, интересно? Под этим столом? Или, может быть, под койкой? – Йен плюхнулся на койку, демонстрируя, что он сам едва на ней помещается.

Эсме невольно фыркнула.

– Итак, никто тебе не поверит, красавица. Ты великая лгунья, только вот лжешь не всегда складно. Это, между прочим, относится и к твоему заявлению, будто ты села на пароход, спасаясь от брака с Майклзом. Не так уж ты и ненавидишь его, как расписываешь. Сначала переоделась Леком, потом, когда я тебя раскусил, придумала себе новую историю… Что ты придумаешь на этот раз? Ты уверяешь, будто все, что о тебе рассказывают, – сплетни, будто кто-то хочет тебя очернить, но я ни на йоту не верю в эти твои сказки. Кому могло понадобиться преследовать тебя и зачем?

Лицо Эсме потемнело от гнева.

– Я не лгу тебе! – только и сумела выговорить она.

– Да уж, – усмехнулся посол, – ты никогда не лгала. И ты действительно парень-сирота из приюта, сын сиамки и французского моряка…

– Но это же совсем другое!

– Ну конечно… – Голос Йена был сух и холоден.

– Послушай, – Эсме решила предпринять последнюю, отчаянную попытку убедить его, – я действительно придумала эту историю с Леком потому, что мне ничего больше не оставалось. Но это единственная моя ложь, а все остальное – сущая правда. Заявлять на тебя я вовсе и не думала – забудь, я сказала это сгоряча, но никогда бы этого не сделала!

Йен подошел к ней вплотную – так близко, что Эсме пришлось немного отодвинуться, чтобы видеть его лицо. На губах его играла улыбка, но глаза не улыбались.

– Вот насчет последнего я как раз не уверен, – сурово проговорил он. – Впрочем, сейчас меня пугает не это.

– А что же? – робко спросила она.

– А то, что день ото дня мне становится все труднее противостоять твоим чарам. Я хочу тебя, Эсме, хочу так сильно, что готов все простить – твои выходки, твою ложь и даже то, что, отдайся я этой страсти, моей карьере дипломата наверняка пришел бы конец…

Эсме попыталась что-то сказать, напомнить ему о его обещании не трогать ее, но внезапно палец Йена коснулся ее губ, словно преграждая путь потоку слов. Она замерла. Палец очертил линию подбородка, прошелся по шее… Эсме нервно поежилась, но даже не попыталась вырваться. Другой рукой Йен притянул ее к себе…

До сих пор Эсме не противилась, но как только губы Йена потянулись к ее губам, она отпрянула от него. При этом ей вдруг показалось, что у ног ее что-то звякнуло.

– Ты, верно, уронил какую-то вещь! – прошептала она.

– Ну и черт с ним! – Йен снова попытался заключить ее в объятия, но Эсме, высвободившись, быстро наклонилась и подобрала оброненный предмет.

– Смотри, ключ! – удивилась она. – Откуда он у тебя выпал?

– Да черт с ним! – Йен, нетерпеливо вырвав ключ, бросил его на стол… и вдруг лицо его побледнело.

– Что-то случилось? – насторожилась Эсме.

Посол молча взял ключ со стола и протянул ей. На вид ключ был самым обыкновенным, с продетой в кольцо цепочкой – тоже самой обыкновенной, только порванной.

– Ты носишь его на шее? – удивилась она.

Вместо ответа Йен извлек из кармана другой ключ и поместил оба ключа у себя на ладони. Ключи выглядели совершенно одинаково.

– Где ты его подобрала? – подозрительно спросил он.

– Здесь, под стулом. Что-то не так? И что открывает этот ключ?

– Мой сейф. – Йен бросил ключи на стол.

– А что в нем?

– Там были пропавшие бумаги, – не глядя на нее, произнес он.

Эсме похолодела.

– Каким же образом ключ оказался под моим стулом? – растерянно произнесла она.

Подойдя к ней, посол взял ее за плечи; при этом его пронзительный взгляд приковал ее к месту даже сильнее, чем железная хватка его рук.

– Слушай внимательно, Эсме, – стальным голосом произнес он, – очень внимательно. И то, что я скажу, не говори никому. Ты поняла? Никому! Ни его преподобию, ни Годфри. И уж тем более не говори моему секретарю! Я сам с этим разберусь. Только учти – возможно, придется открыть Чену, кто ты на самом деле.

Поскольку Йен не стал обвинять ее в похищении ключа, все остальное поначалу показалось Эсме малозначимым. Но уже в следующее мгновение до нее дошел смысл его слов.

– Объясни наконец, что случилось? – взволнованно спросила она.

С минуту посол колебался, задумчиво глядя на лежавшие на столе ключи.

– Думаю, – проговорил он наконец, – при данных обстоятельствах ты имеешь право знать все. Но сперва поклянись, что никому об этом не скажешь.

– Если ты во мне сомневаешься, то можешь не говорить, я пойму…

На мгновение Эсме показалось, что на губах посла мелькнула улыбка, но она исчезла так же быстро, как и появилась.

– Видишь ли, девочка, – начал он, – у английских властей имеется подозрение, что Чен давно шпионит в пользу французов. Ты спрашивала, почему власти выбрали меня, несмотря на то что я мало знаю о Сиаме. Так вот, частью моей миссии – разумеется, секретной, – является выявление связей хитрого китайца.

– И ты надеешься, что тебе это удастся?

– Если бы у нас были конкретные доказательства, мы тут же прижали бы негодяя, и он, безусловно, выдал бы своих сообщников в надежде выторговать снисхождение. Собственно, теперь уже сам Чен нам малоинтересен – этот человек просто выполняет работу, за которую ему платят. А вот кто именно платит – это мы и хотим выяснить.

Эсме откровенно польстило, что Йен ей доверяет. Стало быть, в глубине души он все-таки лучшего мнения о ней, чем пытается изобразить… Тем не менее, девушке еще далеко не псе было ясно.

– И какое же отношение ко всему этому имеют ключи? – осторожно спросила она.

Йен нахмурился:

– Мы уже достаточно изучили почерк Чена: как правило, украв документы, он все обставляет так, будто в краже виноват кто-то другой. В результате под подозрением оказывается совершенно непричастный к краже человек, а Чен тем временем убирается подальше с теми бумагами, которые действительно представляют интерес для его хозяев.

– Но каким же образом… – начала Эсме и вдруг осеклась. До нее только сейчас дошел смысл сказанного. Чен – если, конечно, это действительно дело рук Чена – подбросил ключ под ее стул. Стало быть, он хочет, чтобы подозрение пало именно на нее!

– Я думаю, – Йен словно прочитал ее мысли, – ключ – это только начало. Китайцу, в ловкости не откажешь. Сначала он заронит в меня лишь небольшое подозрение, затем, немного выждав, подкинет в твою каюту или к тебе в карман что-нибудь уже более существенное, чем ключ, сумеет это сделать так, что ты не заметишь…

Эсме невольно вздрогнула.

– Но почему он выбрал именно меня? – прошептала она.

– Ты хочешь сказать: Лека? – уточнил посол. – Эх, красавица, знала бы, ты, какую кашу заварила, садясь на этот пароход… Для Чена Лек – идеальный кандидат на роль козла отпущения! Мальчишка-сирота, за которого никто в целом свете не захочет заступиться…

– И что ты теперь собираешься делать? – упавшим голосом спросила девушка.

Йен пожал плечами:

– Выход один – сказать Чену, кто ты такая на самом деле. Нравится тебе это или нет, я не позволю китайцу сыграть с тобой в эту грязную игру.

Так вот оно что! Оказывается, посол с самого начала знал о том, что Чен собирается «подставить» именно ее.

– Но почему ты не сказал ему об этом раньше? – набросилась она на Йена.

– Как я мог это знать? До сих пор он и виду не подавал, что выбрал в качестве жертвы тебя!

– Но ведь это он подстроил все так, что тебе пришлось обыскать меня!

Йен отвернулся, явно чувствуя себя не совсем уютно.

– Я тогда солгал тебе, Эсме, – нехотя признался он. – Просто хотел заставить тебя понервничать. Честно говоря, до сих пор я подозревал, что Чен выберет жертвой Хенли или кого-нибудь из матросов-сиамцев…

– Пусть так, – Эсме вздохнула, – но вдруг, если ты расскажешь про меня Чену, это будет иметь для нас какие-нибудь дурные последствия?

Йен пожал плечами:

– Я думаю, в этом случае Чен вообще откажется от своей затеи. Менять «козла отпущения» для него будет слишком накладно – если он уже начал намекать на тебя, то для него чрезвычайно опасно вдруг ни с того ни с сего подставлять кого-нибудь другого.

– Но если Чен откажется от своей затеи, тогда и ты не сможешь поймать его с поличным! Может быть, мне все-таки лучше сыграть свою роль до конца? Да, это связано с риском, но зато в конце концов позволит нам обезвредить шпиона. Ради родины я готова.

– Ты, но не я. Я не могу позволить, чтобы ты рисковала жизнью!

– Жизнью? – Эсме похолодела. – Ты хочешь сказать, что это может как-то угрожать моей жизни?

Йен пристально посмотрел на нее.

– К твоему сведению, – медленно проговорил он, – все, кого когда-либо посадили по любому из дел, подстроенных этим китайцем, умирали в тюрьме. Как правило, они накладывали на себя руки, но скорее всего они делали это в результате чьего-то шантажа.

Какое-то время Эсме пребывала в нерешительности; но неожиданно у нее созрело решение.

– Все они умерли после того, как их посадили в тюрьму? – уточнила она.

– Да, а что?

– А то, что мне эта опасность не грозит.

– И почему же?

– Все очень просто. Я буду продолжать изображать Лека, чтобы дать тебе возможность обезвредить этого шпиона, а когда мы доберемся до Чингмэя, Лек исчезнет, и сажать в тюрьму будет некого, кроме разве что самого Чена.

– Ты с ума сошла! – пробормотал он. – Ну почему ты с таким упорством лезешь в это дело, скажи на милость?

– Потому что я вовсе не сошла с ума, – тихо, но решительно проговорила Эсме. – Ты не раз говорил, что, сев на этот пароход, я тем самым создала тебе кучу проблем. Признаться, изначально у меня действительно было такое желание, но… Когда речь идет о столь важной для Британии акции, как разоблачение шпиона…

– У тебя нет выбора, – сухо сказал посол, – и я запрещаю тебе совать нос в это дело!

– Выбор всегда есть. – Эсме мрачно усмехнулась. – Я могу сказать Чену, что ты все про него знаешь, и сделаю это, если ты не позволишь мне действовать, как я хочу. Думаю тогда он придет ночью и зарежет нас обоих. Ты этого добиваешься?

Йен посмотрел на Эсме так, будто она и впрямь сошла с ума. Ответом ему был взгляд, который словно говорил: «Я, дружок, тоже не лыком шита!»

– А если он все-таки пронюхает, кто ты, что тогда?

– Не знаю. Будем действовать по обстоятельствам. Все равно он рано или поздно выведет тебя на своего напарника. Если Чен продолжит считать меня Леком, все сложится как нельзя лучше. Когда Лек исчезнет, власти начнут разыскивать его, но, разумеется, не найдут: вот тогда-то Чен и забеспокоится! Он свяжется со своим хозяином, и тут ты сцапаешь обоих!

– Ну да, если бы все было так просто, как представляется дилетантам вроде тебя! – хмыкнул Йен. Впрочем, от взгляда Эсме не укрылось, что, как ни пытался он напустить на себя беззаботный вид, в глазах его сквозила усталость.

– По крайней мере, – не сдавалась Эсме, – мне лично этот план кажется надежнее, чем решение открыть Чену, кто я на самом деле…

Йен задумался. Судя по выражению его лица, он почти готов был принять план Эсме.

– Есть лишь один способ обезопасить тебя, – наконец произнес он.

– Направить Чена по иному пути, заставить его выбрать другую жертву – Хенли, например.

– А что, – задорно произнесла Эсме, – наказать этого индюка Хенли было бы, пожалуй, даже справедливо!

Улыбка Эсме, казалось, изменила мрачное настроение Йена, и он осторожно дотронулся до ее щеки:

– Ты уверена, что сумеешь сыграть свою роль до конца, госпожа актриса?

– Ну да, разумеется. Во всяком случае, до сих пор я, кажется, справлялась неплохо!

– Нужно признать, в этом ты права… – Прежде чем она успела остановить Йена, их губы соединились в поцелуе. Умом Эсме понимала, что должна сопротивляться, но она и так уже на протяжении двух недель боролась с собой… Видимо, из-за этого она позволила рукам Йена крепко прижать ее к его груди, а его языку – проникнуть в самые сокровенные глубины ее рта.

Машинально, не отдавая себе отчёта, Эсме дотронулась до поросшей щетиной щеки Йена…

– Ага! – усмехнулся он. – Ты тоже скучала по мне, крошка? – Руки его скользили все ниже, лаская вначале спину, а затем бедра Эсме.

– Да! – едва слышно выдохнула она, чувствуя, что в этот момент готова забыть все – и то, что взяла с Йена обещание не трогать ее, и клятвы самой себе противиться искушению, лишь бы поскорее отдаться этим восхитительным, ни с чем не сравнимым ощущениям.

Глаза Йена сияли радостью победы. Губы его ласкали шею Эсме, целовали волосы… Она с удивлением отметила, что его большие, сильные руки, оказывается, могут быть и удивительно нежными. Не отдавая себе отчета в том, что действует, доверяясь лишь инстинктам, Эсме крепко прижалась к Йену, что лишь еще сильнее возбудило его. Рука Йена слегка сжала ее грудь, и с губ Эсме сорвался невольный стон. Когда их губы слились в новом, еще более страстном поцелуе, руки Йена скользнули под куртку Эсме…

Неизвестно, что произошло бы в следующий момент, если бы не раздавшийся внезапно за окном странный звук. Отпустив Эсме, Йен подошел к окну, и лицо его вдруг стало напряженно-тревожным.

– Думаю, на сегодня достаточно, – сухо произнес он. – Увидимся позже, за обедом.

Внезапная холодность Йена обрушилась на Эсме словно ушат холодной воды. Все ее существо жаждало новых ласк…

– Но послушай… – начала она, однако посол резко прервал ее:

– Увидимся за обедом, Лек.

Лишь после того, как Эсме покинула каюту, до нее дошло, что Йен неспроста назвал ее Леком.

После того как Эсме удалилась, Йен осторожно покосился на окно каюты, в котором всего минуту назад заметил одного из матросов-сиамцев. Если этот человек действительно шпионил за ним, то как долго? Слышал ли он их разговор с Эсме? А может, он даже видел, как они целовались?

Йен вдруг почувствовал, как по его телу пробежал озноб. Слава Богу, до сих пор он не открыл никому, кем является Лек на самом деле, и не откроет до конца путешествия – слишком многое теперь поставлено на карту. Тем более он должен держать себя в узде и не распускать руки, даже находясь наедине с Эсме; но именно это было для Йена едва ли не самой трудной частью задачи. Несмотря на то что мешковатые штаны и мужская куртка скрывали женские формы Эсме, воображение его живо рисовало ему юное бронзовое тело, возбуждающее и манящее, ласкающие его тонкие девичьи пальцы, полные груди… Йен никогда не видел Эсме нагой, но ему почему-то казалось, что он уже давно знает каждый дюйм ее тела.

Посол в бессилии стукнул кулаком по деревянной стене каюты. Ему хотелось забыть обо всем – о Чене, об интересах Британской империи, о проблемах Эсме – и ласкать, целовать это восхитительное юное тело, чувствуя, как оно отвечает на прикосновение его губ…

Однако пока проклятый китаец находился на свободе, о личном счастье ему оставалось только мечтать. Чен, судя по всему, не случайно выбрал в качестве жертвы Эсме – ведь именно с Леком его шеф проводил больше всего времени. Если бы Йен понял это заранее – непременно держался бы подальше от нее…

Ну а теперь делать нечего – придется сказать китайцу, что он обнаружил ключ. Разумеется, сделать это надо как-нибудь невзначай, не упоминая при этом сиамца-переводчика.

Йен устало опустился в кресло… и тут вдруг почувствовал, что в его уме начинает созревать новая идея…

Ближе к обеду решено было сделать остановку. Место, для этого выбрали как нельзя более подходящее – небольшая тихая заводь, где гроздья винограда сплетали над головой густой покров.

Йен постучался в дверь каюты атташе, чем немало его удивил.

– Годфри, – произнес он нарочито громко, – мне нужно с тобой кое о чем посоветоваться. У тебя найдется пара минут? Если да, то не зайдешь ли ты ко мне?

Пожав плечами, атташе покорно последовал за послом, и Йен продержал его в своей каюте до самого обеда, разговаривая о политике. После обеда он пригласил к себе Хенли, чтобы отдать ему необходимые распоряжения относительно того, какую провизию следует закупить. Они с Хенли советовались подобным образом и раньше, так что со стороны это не должно было вызвать подозрений.

После того как Хэнли удалился, Йен уселся за свой стол и стал ждать. Он совершенно не удивился, когда через несколько минут на пороге возник его секретарь. От взгляда посла не укрылось, что глаза китайца возбужденно бегают по сторонам.

– Ты хотел что-то мне сказать? – спросил он, стараясь, чтобы голос его звучал непринужденно.

– Да, ваше сиятельство, – произнес тот, неловко садясь в кресло. – Я хочу предупредить вас, что вряд ли мы прибудем в Чингмэй к сроку.

– Почему ты так думаешь?

– Я слышал, Лек говорил что-то в этом роде…

– Ты, должно быть, ошибся, Чен. Если верить нашему капитану – а я не вижу оснований ему не верить, – все идет строго по плану и через несколько дней мы уже будем и Чингмэе…

Йен перевел взгляд на лежавшие перед ним бумаги, давая понять что разговор окончен. Однако китаец не уходил.

– У тебя все? Если да, ты свободен. Прошу меня извинить, я чертовски занят!

– С вашего позволения, сэр. – Чен начал подниматься, но тут под его ногой вдруг что-то скрипнуло.

Наклонившись, китаец поднял с пола злополучный ключ (Йен, разумеется, заранее позаботился, чтобы его нельзя было не заметить). На лице Чена отразилось неподдельное удивление.

– Как здесь оказался этот ключ?

– Да Бог его знает, – равнодушно бросил Йен, – должно быть, лежал на столе, я задел его и уронил…

– Вряд ли, сэр. Судя по виду, это какой-то важный ключ, он на цепочке… Не думаю, что вы оставили бы его на столе!

– Дай-ка сюда! – Йен небрежно взял ключ у китайца. – Кажется, он от моего ящика, где я храню бумаги! – Вынув из кармана еще один ключ, Йен недоверчиво прищурился: – Никак это его точная копия…

– Должно быть, тот, у кого он был, носил его на шее. Видите, цепочка порвалась… Тогда ключ оказался под креслом…

– Скорее всего, – нахмурился Йен, – все именно так и было. Черт побери, Чен, я должен выяснить, кому вдруг захотелось получить доступ к моим бумагам!

– Насколько я могу судить, переводчик чаще остальных посещает вашу каюту. Он ведь заходит к вам каждое утро, не так ли?

Йен повертел ключ в руке, делая вид, что напряженно ищет ответ, а на самом деле желая потянуть время и заставить Чена понервничать.

– Лек был не единственным, кто заходил сегодня ко мне, – задумчиво проговорил он. – Кроме него, сегодня у меня были еще Годфри и Хенли – возможно, это кто-то из них… а может быть, и ты. – Посол выразительно посмотрел на китайца, но на лице Чена не дрогнул ни один мускул.

– Разумеется, – сказал он, – ваше сиятельство имеет право в равной степени подозревать и меня, но зачем в таком случае я стал бы обращать на это ваше внимание?

Йен кивнул:

– Тебя я подозреваю в последнюю очередь, Годфри тоже вроде бы ни к чему красть у меня ключ, а вот Хенли есть все основания проверить: кок определенно недолюбливает меня за то, что я лишил его работы на пароходе, где он служил раньше. А поскольку именно на этом пароходе я приплыл в Бангкок, то он, возможно, еще тогда снял копию с моего ключа.

Хенли ни разу не видел, как вы пользовались этим ключом, – продолжал гнуть свое китаец. – А вот переводчик видел.

– Да, но Лек появился на нашем пароходе едва ли не за пару минут до того, как мы отчалили, – где же он мог сделать копию ключа? Я не уверен, что в какой-нибудь из прибрежных деревень найдется достаточно искусный мастер, чтобы изготовить подобный ключ.

– А что, если у сиамца есть сообщник? Не случайно он, как вы сами справедливо заметили, появился на нашем пароходе за пару минут до отплытия. Обратись он к нам раньше, вы бы успели проверить его, а так на это просто не оставалось времени. Копию ключа он, должно быть, изготовил заранее…

– Ишь как оно ловко у тебя выходит, – рассмеялся Йен, – что бы я ни сказал, на все готово объяснение! Создается впечатление, что многие свои ответы ты обдумал заранее…

– Не скрою, ваше сиятельство, я давно приглядываюсь к этому сиамцу. Боюсь, вы чересчур ему доверяете…

Йен задумчиво почесал затылок.

– Наверное, ты прав, – наконец кивнул он, – мне и впрямь не мешает быть повнимательнее. Я еду к принцу с важной миссией, и шпионы мне ни к чему, верно?

– Именно так, ваше сиятельство.

– Но пока нет доказательств, утверждать, что это сиамец, рано. Есть ведь и другие подозреваемые!

– Разумеется, вы правы. Я лишь призываю вас быть осторожным, сэр!

– Спасибо, Чен, я буду начеку. У тебя все? Если да, то почему бы тебе не отправиться на палубу – кажется, сейчас там как раз собралась вся компания?.. – Эти слова Йен произнес тоном, не терпящим возражений.

Немного поколебавшись, Чен покинул каюту.

С минуту посол рассеянно вертел ключ в руке, затем поднялся и убрал его в потайное место. Возможно, теперь Чен наконец отступится от своей затеи… И все же на сто процентов утверждать этого было нельзя. Тем не менее решимость Эсме довести свою роль до конца восхищала его так же сильно, как раздражало ее упрямство.

«Дай-то Бог, – подумал он, – чтобы история с ключом оказалась единственным инцидентом за все время плавания. Если все пройдет гладко, то по прибытии в Чингмэй Лек исчезнет навсегда, вернув миру Эсме Монтроуз».

Увы, при проведении столь опасных операций всегда возникают непредвиденные обстоятельства, и Йену оставалось только молиться, чтобы на этот раз неприятности обошли его и Эсме стороной.