Текст книги "Главный ресурс Империи (сборник)"

Ресерч-канцлер срочно направил запись на экспертизу, но поверхностный анализ ничего не дал. Запись с равным успехом могла быть и подлинником, и подделкой. Хотя во втором случае не совсем ясно было, почему ее содержание так хорошо коррелирует с происходящими событиями.

И даже если она была подлинником, то это никак не могло объяснить зловещее бездействие Императора.

А если все это время Император молчал и на высшем уровне… Ашер представил себе тысячи личных запросов от глав соседних государств и почувствовал, как его одолевает приступ дурноты.

И вот теперь это.

«Немедленно лично прибыть…» Молча рябящий экран. Сообщение не завизировано имперской печатью, и вообще не имеет какой-либо подписи. Как будто бы написавший его отправил письмо второпях, забыв вставить в терминал свою идент-карту. Или в силу каких-то причин не захотел это сделать.

Ситуация очень смахивала на ловушку.

Ашер проверил полученные координаты – стандартный имперский планетоид с невзрачным названием Гамма-12. Находится в личном владении. Владелец – некий Авель Закирис, простой гражданин Империи. Место жительства Авеля Закириса – непосредственно сама Гамма-12.

Данных на этого Закириса в овер-канцелярии не нашлось. Проследить его родословную также не удалось, и вообще возникший из ниоткуда сорок три года назад простой гражданин Авель Закирис, имеющий во владении пусть небольшую, но все-таки планету, изрядно смахивал на некое подставное лицо.

Тупик.

В то же время Гамма-12 идеально подходила для расположения секретной резиденции Императора.

Ашер недовольно скривился. Секретность секретностью, но то, что в Империи никто не знал, где находится Император со своей семьей, сейчас все очень сильно усложняло. Опять некстати на ум пришел Отто и давнее дурацкое пари.

Заняв пост овер-канцлера, Ашер как-то попытался провести свое собственное маленькое расследование. В конце концов, что-то же стоило Отто карьеры, и наверняка цепкий овер-майор просто слишком близко подобрался к государственной тайне.

И даже имея в распоряжении всю сеть овер-канцелярии, выяснить практически ничего не смог. Все концы, ведущие к Императору и его семье, мгновенно обрубались и прятались, а тот минимум, что оставался на поверхности, тщательно контролировался некой личной службой безопасности Императора. Копать глубже овер-канцлер не решился, банально испугавшись последствий. Пример Отто Райсмана был достаточно нагляден и понятен.

Гамма-12. С другой стороны, закрытый канал, по которому пришло сообщение. Не зная, что и где искать, взломать его практически невозможно. Что добавляет очко в пользу этого сообщения, но не объясняет его смысл. Опять же – практически невозможно, но шанс, пусть и мизерный, есть всегда.

Если бы там была хоть имперская печать…

Ашер по долгу службы знал, что инициированная печать чутко реагирует на состояние владельца, не позволяя тому ввести ее в одурманенном состоянии. Или даже под принуждением или силовым давлением, что сводило на нет любые попытки захвата главы государства. Впрочем, эти факты никогда не афишировались и были доступны только верхнему эшелону особого отдела.

Нет, пожалуй, стоит погодить с посещением Гаммы-12. То есть посетить-то ее не мешает, только вот личное присутствие овер-канцлера там пока что будет излишним. Блокировать планету и отправить штурмовую группу – вот что будет уместным на нынешний момент. Если там все в порядке и, более того, это действительно резиденция Императора, в силу каких-то причин потерявшая связь с внешним миром, то что ж, Ашер легко объяснит свое ослушание. Слишком многое сейчас поставлено на карту, и слишком мало доступной информации для полноценного анализа.

И еще. Координаты Гаммы-12 очень близко к Джайлау. Может быть, это и совпадение, но совпадение совсем уже нехорошее. Наставник Ашера в академии называл такие вот совпадения «звоночками», приговаривая при этом: «Один звоночек можно и не заметить, но два не услышит только глухой».

Ашер решил пока не писать ничего в ответ, ограничившись официальным «сообщение получено». До выяснения происходящего информацию следовало беречь. И так, быть может, эти два дня он совершенно зря оставлял доклады на канале связи с Императором. Непонятно, кому они уходили.

«Атлантис». Посланная мобильная группа молчит, хотя, по идее, уже должна была прибыть в точку перехвата на Джайлау. Овер-канцлер послал сразу же после доклада с Ровентии предупреждение командиру группы захвата о предполагаемом сопротивлении со стороны мятежников. И о наличии как минимум семнадцати ракетных москитов. Да вот только даже той самой минимальной пометки «сообщение получено» так и не появилось на этом предупреждении.

Либо помехи со связью, либо, что более вероятно, предупреждение запоздало. Ашер в очередной раз посетовал на себя, что пожадничал и отправил военный транспорт без прикрытия. Хотя кто мог предположить тогда именно такое развитие событий.

Размах заговора поражал. Овер-канцелярия наконец-то сломала первых подозреваемых, и те, еще несколько часов назад все отрицавшие, начали давать показания. Конечно, среди всего полученного мусора еще предстояло отделить нужные ниточки, уходившие в самые разные места, но это всего лишь вопрос времени. Среди оговоров и самооговоров его дотошные специалисты раскопают крошки правды.

Ашер снова скривился, как будто ему на язык попала долька лимона. Время. Его-то как раз и нет, и неизвестно, сколько еще осталось до общего взрыва. Если Император бездействовал все это время (а Ашеру что-то упорно подсказывало, что именно так оно и было), то глобальная заварушка, по сравнению с которой нашествие энергов смотрится как-то привычно и невзрачно, совсем не за горами. И вывод войск из боевых действий с чужими в этом свете видится вполне оправданным шагом. Надо бы еще раз поторопить флай-командора.

Ашер призадумался. А что, если это все и входило в планы Императора? Если ему было известно о связи заговорщиков с бывшими союзниками заранее, то именно такие действия могли как следует взбаламутить это болото, заставив всплыть множество тщательно укрытых секретов. Может быть, именно на это и был расчет?

Время и информация. Две самые ценные вещи, которых никогда не бывает в избытке.

Нажать кнопку.

Толстый палец неуклюже тыкает в клавиатуру. Символы, лишенные смысла, появляются на экране.

Стереть последний.

Команды появляются в голове, заставляя двигаться. Хочется соскользнуть в темноту и забыться, но кто-то подстегивает, торопит. Рука слушается неохотно, с трудом, и каждое движение заставляет напрягаться все тело.

Нажать кнопку.

Негнущийся палец ткнул по клавишам в последний раз, и бронированная туша карателя рухнула на пол, словно полностью выработав свой ресурс. Впрочем, там уже лежало несколько таких же тел, затрудняя доступ к терминалу.

В кулаке одного из них была зажата идент-карта убитого оператора. Каратель так и не смог вставить ее в прорезь, нечаянно погнув непослушными пальцами. Зато он успел выполнить самую первую команду, которая настигла его на первом этаже и погнала сюда, в терминальную.

Разбить камеру видеосвязи.

– Уничтожены два последних транспорта прикрытия, сэр!

Гахен постарался, чтобы на его лице ничего не отобразилось, хотя внутри он был вне себя от злости. Потери, которые несла отходящая имперская армия, давно превысили все мыслимые пределы.

Отходящая. Или, вернее сказать, бегущая. Драпающая.

Энерги, словно прознав о полученном приказе, резко усилили нажим. И только в первые сутки флай-командор потерял примерно десятую часть всего своего флота, пойманного во время подготовки к отступлению.

Гахену даже пришлось бросить начатую было погрузку техники из гарнизонов военных баз на территории боевых действий и спешно уводить основные силы. С трудом накопленное преимущество в один момент обернулось обузой.

Базы были забиты техникой вторжения, которая сейчас в срочном порядке перепрофилировалась в защитные порядки. Впрочем, это уже мало помогало, без поддержки флота поверхность планет с размещенными там военными базами была сильно уязвима. И замолкающие один за другим коммуникаторы командующих этих баз очень наглядно подтверждали данный факт.

Чужие в очередной раз неожиданно сменили тактику. Вместо огромных дредноутов, которые наводили смятение на имперцев, энерги бросили вдогонку за отходящими флотами тучи мелких и проворных катеров, быстро сведя на нет преимущество в скорости.

Юркие корабли легко догоняли имперские линкоры и шли в самоубийственную атаку, не считаясь с потерями. Словно рой назойливых мух, они облепляли головные корабли, и защитные системы последних просто не успевали с достаточной скоростью реагировать на эти полчища. Примерно десятая часть стабильно прорывалась сквозь заградительный огонь и, более того, расстреляв в упор бронированный бок линкора, тут же таранила собой первую попавшуюся цель.

Запас прочности имперских кораблей медленно, но верно таял. Не представлялось возможности провести даже поверхностный ремонт, не говоря уже о полноценном обслуживании.

Гахен сжал зубы. Закрепиться, собрать растянутые цепочки флотов и снести всю эту мелочь разом. Но нет же, буквально каждый час из овер-канцелярии идут подгоняющие приказы с требованием выжать из двигателей все возможное. Овер-канцлера бы сюда, будь он неладен. Да чтобы на своей зажравшейся столичной шкуре ощутил всю прелесть смертельной гонки.

Два последних транспорта потеряно. А это значит, что теперь у имперцев практически голый хвост. Вместительные транспорты засевали пространство за отходящими флотами стационарными бакенами-минами, которые хоть как-то прореживали рои преследователей, и потеря каждого такого носителя означала резкое увеличение численности катеров противника.

Хотя если уж начистоту, то за время отхода Гахен использовал почти весь запас таких вот мин. А с возникшими после выявленного заговора перебоями в поставках вооружения рассчитывать приходилось только на имеющиеся силы.

Да еще эти особисты, тьма на их голову. Им, конечно, виднее, но насколько представлял себе картину сам Гахен, среди его людей не было и намека на мятеж.

Флай-командор грустно усмехнулся. По крайней мере пока не было.

Долгие «доверительные» беседы особистов с его вымотанными офицерами, которые только что вышли из боя, никак не способствовали нормализации атмосферы. И сам Гахен уже не раз ловил себя на мысли послать куда подальше овер-канцелярию вместе с Амрой и его бесконечными запросами. А ведь это только третьи сутки утомительного бегства, и непонятно, что вообще их ждет на границе Империи.

Скоро они должны добраться до первых стационарных баз. Не тех однодневок, что использовались как промежуточные станции для ремонта и обслуживания на скорую руку, а до тщательно укрепленных форпостов. И уж там-то Гахен был твердо намерен задержаться для передышки под прикрытием огромных орбитальных крепостей. Иначе он просто притащит в середину Империи чужих на хвосте.

Гахен представил себе овер-канцлера, смотрящего из окна своей цитадели на спускающиеся катера энергов, и снова усмехнулся. Дорого бы он дал, чтобы увидеть его лицо в такой момент.

На экране снова появился адъютант:

– Замыкающая мобильная станция слежения фиксирует приближение флота, сэр!

Гахен открыл полученный анализ данных и чуть было не застонал. Ну правильно, это тот самый флот, что снес прикрытие.

Пространственные возмущения позволяли примерно оценить суммарную массу флота чужих, и на основании этих выкладок аналитический отдел предоставлял расчетное количество кораблей противника.

Две тысячи восемьсот тридцать девять.

Складывалось впечатление, что энерги решили финальным ударом добить потрепанные линейные корабли имперцев. И если весь флот чужих состоит из тех катеров, что доставали их во время отступления, то этого количества за глаза хватит. Да еще и останется на его собственный крейсер.

«Неуязвимый». Незамысловатое, но в то же время очень удачное название. За время отступления только тяжелый крейсер флай-командора не получил практически никаких повреждений, полностью оправдывая свое имя. Над его созданием потрудились лучшие имперские инженеры, и все попытки чужих пробить его защиту не увенчались успехом.

Хотя если весь флот энергов одновременно набросится на его флагман, то, пожалуй, и «Неуязвимый» протянет недолго.

Гахен задумался на минуту и резко дернул к себе клавиатуру.

– Сколько времени до прибытия чужих?

– Пятьдесят семь минут, сэр. Передавать приказ о перегруппировке в защитное построение?

– Нет. Срочная эвакуация всего личного состава с «Неуязвимого». Оставить только необходимый минимум обслуживающего персонала.

– Эвакуация, сэр?

– Что непонятно?

– Куда, сэр?

– Кто к нам ближе всего? «Гордый»? Перебираемся туда.

– Есть, сэр.

– И командующих линкорами ко мне на связь. Быстро.

Удивленное лицо исполнительного адъютанта исчезло.

Уже пятьдесят шесть минут. Времени мало, но можно успеть.

Один за другим вспыхивали окошки связи, дробя экран терминала на многочисленные квадраты. Доклады выходящих на связь офицеров следовали один за другим.

– Всем срочный выход из текущей зоны. «Гордый» остается здесь, подбирает нас с «Неуязвимого», и мы пытаемся вас нагнать по обходной траектории, заодно путая следы. В лучшем случае встретимся на первом стационаре… – Гахен задумался, вспоминая название ближайшей укрепленной базы. – На стационаре «Зубец». В худшем – не встретимся. «Неуязвимый» бросаем в качестве приманки, это поможет нам выиграть время, иначе же нас попросту снесут. С анализом все ознакомлены? Командующий основной группы на время моего отсутствия – Корнер.

Седой человек кивнул в знак согласия.

– С «Неуязвимым» останутся двенадцать сторожевиков. Пока чужие будут взламывать крейсер, их задача – как следует прочесать ряды катеров. И постарайтесь, чтобы командиры сторожевиков были отобраны на добровольной основе. Если им удастся выжить после уничтожения «Неуязвимого» – пускай также путают следы и уходят россыпью. Это все. Выполняйте. Торн, согласуйте эвакуационные мероприятия.

Командующий легким крейсером «Гордый» подтвердил приказ, и окна связи одно за другим погасли.

Овер-канцелярия не на шутку развопится, узнав о потере «Неуязвимого». Ну да и тьма с ней, если все сработает по плану, то выговор от овер-канцлера еще не самое худшее, что может случиться. Ведь чтобы этот выговор получить, нужно как минимум выжить, а энерги наверняка возьмут след «Гордого».

Насчет судьбы сторожевиков Гахен особых иллюзий не испытывал. Их цель – продержаться до уничтожения флагмана и как можно дороже продать свои жизни. Надо бы было отдать приказ о переводе туда прикрепленных особистов, аргументировав необходимостью поддерживать высокий моральный дух.

Гахен горько улыбнулся. На самом деле многие из овер-офицеров – довольно хорошие и толковые люди, просто работа у них такая… такая… Он так и не смог подобрать определения.

– Начата эвакуация, сэр! Первые шаттлы отправлены на «Гордый». До прибытия флота сорок четыре минуты.

Неплохо. Флай-командор вызвал карту связи с уходящим флотом. Пожалуй, им даже удастся оторваться. Да и у «Гордого» есть все шансы уйти незамеченным. Что ж, время собираться. Еще нужно обязательно подыскать толкового офицера и передать ему «Неуязвимый».

Самая отвратительная часть. Ставить боевую задачу человеку, точно зная, что посылаешь того на верную гибель. Гахен всегда старался найти добровольца, хотя это и не уменьшало груза, который словно добавлялся каждый раз после такой необходимости.

– Сэр! Энерги, сэр! – Лицо адъютанта на экране прервало его мысль.

– Откуда?

– Скрытая группа, сэр! Зафиксирован выход в видимое состояние!

– Сколько?

– Двое. Анализ на вашем терминале, сэр!

Гахен лихорадочно развернул доклад. Два корабля, оценочно – штурмовики. Хотя с этими чужими никогда точно нельзя быть уверенным. Наверняка именно эта группа и исправно отслеживала их перемещения. Тем лучше, тогда эти единицы должны быть не сильно защищены, иначе они не смогли бы поддерживать скорость имперского отступления.

«Какого отступления? Бегство – оно и есть бегство», – снова мелькнула надоевшая уже за последнее время мысль.

Возникло окно связи с Торном.

– Сбит стыкующийся шаттл. Чужие концентрируют огонь на эвакуационных модулях. Перемещение личного состава в таких условиях нецелесообразно, – хорошо знакомый еще по летному училищу флай-полковник Теренс Торн покачал головой, – они отрезают вас, Ласло.

– Подавление?

– Они довольно шустрые. Задавим, конечно, но минут за двадцать. На перемещение людей времени не останется. И никакой гарантии, что рядом нет еще парочки таких же невидимок.

– И чужие опять отследили нашу основную группу. – Гахен раздраженно провел рукой по лбу. Курить хотелось просто ужасно, но сигареты закончились еще вчера, и даже посланный за ними адъютант с приказом найти хотя бы пачку среди личного состава вернулся ни с чем.

– Похоже на то.

– Тогда выходи из боя и двигай на «Зубец». Мы разберемся со штурмовиками и встретим тут эту шакалью стаю.

Торн помолчал секунду.

– Ласло.

– Да?

– «Гордый» все равно уже засвечен. Направление отхода энергам известно. А вместе с «Неуязвимым» мы продержимся дольше.

– Неподчинение?

– Мятеж, – Торн невесело улыбнулся, – можешь доложить своему особисту.

– У тебя сигареты есть?

– Есть.

– Здорово. Тогда будь по-твоему, Теренс. Сейчас закончим с этими выскочками, и перешлешь мне пачку. Все равно шаттлы обратно гнать.

– Идет. Может, две?

– Не нужно. Медики злоупотреблять не советуют, говорят, не доживу до пятидесяти.

Торн снова улыбнулся и отключился.

– Наш сторожевики поймали и добили один из штурмовиков, сэр. – Доклад адъютанта был настолько торжественен, что Гахен с трудом подавил желание усмехнуться. Его лейтенант был толковым малым и прекрасно понимал, что неожиданное появление штурмовиков лишило их шанса на отход.

– Проинформируйте остальных – «Гордый» остается с нами.

– Есть, сэр.

– Мое сообщение командующему Корнеру отослано?

– Да, сэр.

– Надеюсь, хоть они оторвутся. Впрочем, как раз тут кое-что от нас еще зависит.

– Да, сэр.

Гахен вздохнул и кинул быстрый взгляд на таймер, отсчитывающий минуты до контакта с основным флотом чужих.

Тридцать две. Наконец-то куча времени. Вполне достаточно, чтобы сторожевики не спеша сбили второй штурмовик, а ему – чтобы составить доклад овер-канцлеру, дождаться прибытия шаттла и выкурить посланную Торном сигарету.

Не только достаточно, а еще и останется минуты где-то три-четыре.

Целая вечность.

Вспышка.

Лампочка светила над головой, и Тадеуш снова поневоле зажмурился. Но даже сквозь плотно сжатые веки свет все равно пробивался, причиняя почти физическую боль. Как хорошо, что это длится всего несколько мгновений.

Вспышка. Джайлау, бар. Человек, который что-то у него спрашивает.

Мигающий свет настойчиво лез прямо в глаза, словно отмеряя время по секундам.

Вспышка. Хорошо знакомое по многочисленным упражнениям перед зеркалом лицо на экране терминала. Его лицо. Точнее, не его, а Императора. Как выглядел он сам, Лапек давно не помнил.

Вспышка. Улица с бегущим человеком. Быстрая тень, обгоняющая того и неуловимым движением подсекающая ноги, от чего преследуемый словно споткнулся и, не сумев устоять, покатился кубарем.

Вспышка. Снова бар. Тела еще недавно живых людей, лица которых за пару секунд превратились в кровавые маски. Удар по голове. Темнота.

Воспоминания всплывали в такт мигающему свету, как если бы каждая вспышка выхватывала свою часть.

Тадеуш попробовал пошевелиться и застонал. Все тело болело, но все же с трудом подчинялось. Снова открыв глаза, он попытался сфокусировать взгляд, стараясь не обращать внимания на раздражающее мигание.

Медицинский стенд. Точно на таком же ему когда-то давным-давно делали операцию по изменению внешности. Сколько лет прошло с той поры, а Тадеуш до сих пор помнил нахлынувшее тогда волнение и ожидание чего-то неизвестного. Ощущение приобщенности к некой тайне, которая притягивала и манила своими возможностями.

Да уж. Возможности. Как же наивен и глуп он был тогда. Кукла делает только то, что угодно кукловоду, и стоит ей сломаться, как на ее место тут же возьмут новую. Интересно, когда Безликий успел найти ему замену?

Тело зафиксировано не было, и Тадеуш с трудом сполз со стенда, подавив приступ тошноты. Голова болела, и стены медицинского бокса кружили вокруг в замысловатом танце.

На стуле рядом с ним лежала хорошо знакомая имперская военная форма. Одежда самого Тадеуша куда-то делась, и этот комплект явно предназначался для него.

Лапек медленно стал одеваться, подолгу замирая при каждом движении. Не хватало сейчас вырубиться и свалиться на пол в полуодетом состоянии.

Интересно, где он? Госпиталь на Джайлау? Зачистка, форма – все это наводило на мысль о том, что он попал в руки военных. Что они тут делали, на гражданской планете? Ничего не скажешь, выбрал себе уголок поспокойнее.

Мысли путались, и Тадеуш решил оставить размышления на потом. Сейчас гораздо важнее выбраться отсюда. И желательно живым.

Лапеку пришло в голову, что за последние несколько дней он слишком часто сталкивается с карателями. И просто подозрительно часто остается невредимым.

Снова затошнило, и Тадеуш на секунду замер. Почти невредимым.

Кое-как натянув сапоги, он аккуратно, стараясь не наклонять голову, побрел к двери.

– Вы слишком много пьете, офицер. Поверьте, этим вы себе не поможете.

Центральный городской фонтан на Изумрудном Раю. Брызги воды приятно освежают лицо, немного отрезвляя. Высокая ларганианка смотрит на него, печально улыбаясь. Неужели он так жалко выглядит? Надо что-то сказать в ответ, что-то меткое и в то же время остроумное. Зачем он вообще столько выпил? И где все?

– В ваших глазах можно утонуть.

Какой бред. Банальный бред. Сейчас она просто рассмеется и уйдет. А он так и останется сидеть здесь, под фонтаном, словно нищий, которому даже из жалости никто не бросит и полукреда.

– Я Ольга. Проводите меня домой?

Ольга. Странно, но имя почему-то кажется знакомым.

– Поврежден двигательный аппарат. Точечный удар прямо в главный узел. Как будто знал, куда бить.

Голос издалека. Мартин попытался обернуться, но не смог. Площадь вокруг него почему-то неожиданно взорвалась огнем, и над головой нависла тень. Планетарный штурмовик, идеальная боевая машина для боя на поверхности.

– Впрочем, оно и к лучшему. Меньше работы, просто замена управляющего процессора.

Мартин увидел себя со стороны. Нетвердо стоящий на ногах флай-капитан растерянно озирается, пытаясь понять, что происходит вокруг.

– Я Ольга. Проводите меня домой?

Мартин понял, что только что сказал это сам себе. Что за чушь. Какая Ольга?

– И надо еще будет поставить пару латок на переднюю часть.

Дымящиеся развалины. Оплавившийся фонтан, засыпанный каким-то мусором. Темная тень движется прямо на них, и Мартин понимает, что не успеет, никак не успеет взять карателя под контроль. Слишком много агрессии. Слишком много паники.

Лазерный резак входит в живот, отбрасывая Мартина к фонтану, и тут же на обратном движении вспарывает грудь заходящемуся в громком крике мальчику.

– Мама! – звук потихоньку затухает, словно отдаляясь.

– Наш-то совсем тронулся. Говорят, активированного карателя с операции притащил. Чует мое сердце, не кончится это добром. Взбесится и прирежет всех тут, как котят.

Прозрачный контейнер. Лицо женщины, которую он когда-то видел. Глаза закрыты, но губы шевелятся, как будто бы пытаясь что-то сказать.

– Ларганианская шлюха! – шипит рядом кто-то с ненавистью. Мартин поворачивает голову и видит стоящего человека в форме с изуродованной головой. Лицо в крови кривится в гнусной гримасе.

– Все, как новенький. Надо бы снова на адаптацию прогнать, но это пусть наш полковник решает. Готовьте пока к консервации.

«Смотри».

Слово всплывает, заставляя взгляд снова переместиться на контейнер. До Мартина неожиданно доходит, что он, пусть и с трудом, но все-таки как-то способен различить слова женщины.

«Печаль. Зло. Отчаяние». И еще какое-то совсем уже непонятное.

«Л'Архаа».

Непонятное, но очень знакомое. И очень нужно, просто необходимо вспомнить, что оно означает и где он его мог слышать.

– Зафиксирован резкий всплеск мозговой активности. Ты с нервным центром там ничего не напутал?

«Вставай!»

Женщина у моря машет рукой, и ветер доносит детский голос.

«Папа, папа, вставай!»

Нужно что-то крикнуть в ответ. Что-то важное, жизненно важное. Предупредить. Но о чем?

– Да нормально вроде все. Мало ли чего ему там померещилось. И перестань дергаться, он же деактивирован.

«Вставай».

Овер-подполковник скалится, словно не замечая, как с его подбородка капает кровь. Люди без лиц, застывшие вокруг, вежливо смеются, и смех этот душит и обволакивает.

«Вставай».

– Деактивирован? Да он только что рукой пошевелил!

«Очнись».

Ольга смеется и машет рукой, а сзади бронированный каратель уже занес резак для удара.

«Вставай».

Резак проходит насквозь, и глаза Мартина резко приближаются прямо к удивленному лицу Ольги. Он неожиданно чувствует, как боль родного человека передается и ему, расходясь с острой точки на спине волнами по всему телу.

Знакомые губы шепчут:

«Пожалуйста, очнись».

Зеленый огонек около двери показывал, что проход не заблокирован.

«Когда меня уже остановят?» Голова просто раскалывалась, и Тадеуш стиснул зубы. Не хватало здесь еще заплутать. Какие-то переходы, коридоры, куча отсеков. Зачем он вообще куда-то потащился?

Лапек поднес руку к панели, но нажать не успел. Двери открылись, и на Тадеуша снова нахлынул приступ тошноты, да так, что похолодели и отнялись ноги.

Каратель. Тот же самый, что и в баре, по крайней мере на первый взгляд. Только у этого открыт шлем и почему-то закрыты глаза.

Огромная фигура наклонила голову, словно решая какую-то задачу или вспоминая что-то важное. Прошли несколько секунд, которые тянулись так долго, что казалось, вообще никогда не кончатся.

Каратель открыл глаза и тяжело опустился на одно колено, неловко поднеся глухо стукнувшую руку к груди в ритуальном военном салюте. Без всякого выражения, как давно заученная вещь, мертво прозвучала стандартная фраза приветствия:

– Все для победы, мой Император.

– Стыковка через двадцать четыре минуты, сэр! – Громкий голос из динамика эхом прокатился по пустому помещению перед стыковочным отсеком. Прихожая, как метко окрестил его обслуживающий персонал «Атлантиса».

– Тридцать два человека, все вооружены, – Отто постарался сказать это потише. – И, пожалуйста, полковник, давай без глупостей. Инспекция благонадежности – прикрытие, это наверняка за тобой.

Научник кинул назад недоумевающий взгляд.

– За мной?

«Нет, ну угораздило же нарваться на такого. Все научники сдвинутые, но этот вообще шедевр». Отто захотелось взять человека перед ним за шею и хорошенько встряхнуть.

– Ну а за кем? Кто тут последнее время чрезмерно увлекается зачисткой гражданских планет?

– У меня был приказ…

– Грош цена тем приказам. Накаяма наверняка ликвидирован овер-канцелярией, и из него уже успешно слепили героя. Но не забывай, что козел отпущения тоже необходим и ты подходишь на эту роль просто идеально.

Отто успел ознакомиться с последними событиями в Империи, и оптимизма ему это не добавило. Лаборатория во главе с Вольским явно предназначалась для показательной расправы с врагами Империи, и лучшего кандидата действительно сложно было себе представить.

Научник, переметнувшийся на сторону врага и стоящий не на последнем месте в ресерч-канцелярии. Да еще и научник, занимающийся карателями. Из этого можно было сотворить неплохую пропагандистскую страшилку, и Отто, знакомый с методами овер-канцелярии не понаслышке, ничуть не сомневался, что именно так и будет.

Да, не повезло. Он опять вляпался в самую середину чего-то дурно пахнущего.

Ресерч-полковник же, как оказалось, был даже не в курсе происходящих событий. Известие о смерти Накаямы явно застало его врасплох, как и новости о раскрытом заговоре. Впрочем, на все это он лишь пожал плечами, слегка удивившись, и казалось, что разговаривающий Отто интересует его гораздо больше, чем что-либо еще.

Научник. Этим все сказано. Не желающий видеть дальше своих пробирок или что там у них.

Голова Отто лихорадочно работала, сортируя и раскладывая полученную информацию. Пожалуй, все складывается не так уж и плохо. Если научник будет объявлен вне закона, то у Отто есть неплохой шанс склонить его к сотрудничеству. Конечно, это гораздо хуже, чем вариант с капитаном, но на безрыбье и он сойдет. Правда, в довесок Отто получит всю овер-канцелярию на хвосте мятежной лаборатории, чего ему очень бы не хотелось.

Вариант со сдачей полковника (если, конечно, прибыла именно группа захвата, хотя в этом Отто был уверен почти на сто процентов) смотрелся привлекательно, но бесперспективно. Он как-то слабо представлял себя в качестве подопытного кролика на какой-нибудь имперской научной станции. И потом, лояльность Империи давно дала трещину, которая за последние несколько дней сильно расширилась.

Отто опять вспомнил многочасовые «беседы» и содрогнулся. Допрашивал его тогда мастер своего дела, наверняка сам овер-канцлер, и маленькая комнатушка, залитая ярким неритмично мигающим светом, с большим экраном во всю стену надолго врезалась ему в память.

И голос. Специально меняющий громкость и тональность, причем в самый неожиданный момент, и резко обрывающийся на очередном вопросе. Этот голос доходил до самого нутра, заставляя то кусать губы до крови в бессильной злобе, то орать во всю силу на невидимого мучителя.

Вопросы были одни и те же, и это только еще больше выводило из себя.

«Кто заказчик?», «С какой целью велся поиск?», «Сообщники?».

Тогда считающий себя способный противостоять любому допросу Отто сломался на третий день, сдав и Амру, и удачно, как ему казалось, завербованных людей из службы безопасности, обещавших помочь проникнуть в резиденцию Императора. Казалось, что он угодил в заранее расставленную ловушку и подвальная комнатка без окон, где его терзали вопросами примерно неделю, была тем самым капканом, куда его заманили.

Заманили. В конце долгого седьмого дня (тогда ему почему-то казалось, что прошел минимум месяц) свет наконец-то перестал мигать, и голос умолк. На экране возникло хорошо знакомое лицо Ашера:

– Да, сэр. Он проглотил наживку и послужит отличной проверкой вашей службы безопасности.

Реплики собеседника слышно не было, но на лице Амры появилась довольная улыбка.

– Спасибо, сэр. Я не разочарую вас, сэр!

Опять тишина, и Ашер угодливо хихикает:

– Бутылка «Имперского Дара», сэр! Забавно, не правда ли?