Текст книги "Ведьма с Лайм-стрит"

Клуб «Абак»

В конце мая, как раз когда в редакции «В мире науки» состоялось разоблачение их первого кандидата, Мина Крэндон стала проявлять доселе скрытые экстрасенсорные способности. На первом сеансе на Лайм-стрит она, казалось, была потрясена больше остальных, когда выяснилось, что это именно она заставила стол двигаться. Ее супруг, удивленный не меньше Мины, хотел повторить эксперимент, поэтому неделю спустя, третьего июня, в их доме собрались все те же участники сеанса. Компания в шутку называла себя «клуб “Абак”», поскольку в прошлый раз в библиотеке собрались доктор Крэндон, доктор Колдуэлл, доктор Браун и их жены, верный Фредерик Адлер и Алек Кросс, тот самый эмоционально неуравновешенный англичанин: А-Б-К! Правда, в этот раз к ним присоединились доктор Марк Ричардсон и его жена Жозефина, и, хотя первая буква их фамилии не укладывалась в придуманное компанией название, они сыграли огромную роль в привлечении Роя к спиритуализму, убедив его в научной значимости исследования медиумизма. На этот раз они взяли на себя важную задачу – записывать ход эксперимента.

Ричардсоны были ближайшими друзьями доктора Крэндона. Рой и Марк познакомились пятнадцать лет назад, когда работали врачами в компании медицинского страхования. Приблизительно в это же время семью Ричардсон постигла страшная трагедия: двое маленьких сыновей Марка и Жозефины умерли от полиомиелита через три недели после того, как заразились. Доктор Крэндон, тогда настроенный скептически в отношении загробной жизни, считал, что Ричардсоны ослеплены горем. Да, нужно провести мальчиков в последний путь, но в какой-то момент придется отпустить их. Ричардсоны не отпускали. В течение многих лет они были единственными спиритуалистами среди знакомых Роя, и в Марке он видел то же парадоксальное отношение к миру духов, что и у сэра Оливера Лоджа. Выдающийся ученый и врач, Ричардсон занимался разработкой вакцины от брюшного тифа. Он описывал спиритические явления тем же рассудительным тоном, каким читал лекции о развитии брюшнотифозной палочки в розеолезных высыпаниях. Впоследствии Рой говорил, что в те времена предубеждения мешали ему серьезно отнестись к словам Марка о том, что его сыновья живы.

Доктор Крэндон попросил присутствующих очистить свой разум. Мина, обворожительно выглядевшая в голубом плиссированном платьице, сосредоточилась. В комнате погасили свет, оставив включенной только красную лампу. Воцарилась тишина. В залитой багровым свечением гостиной, казалось, стало прохладнее. Атмосфера накалялась.

А затем стол начал подергиваться. Вначале духи общались с присутствующими только посредством вращения стола: когда участники сеанса задавали вопросы – один поворот означал «да», а два «нет». Но затем доктор Крэндон предложил использовать специальный код, который будет более эффективен как средство коммуникации, и духи согласились. Звуки совсем не напоминали хруст, как у сестер Фокс, или скрежет, как у Бессинет. Скорее это была последовательность приглушенных ударов, в которую присутствующие вслушивались, приложив к столешнице стетоскоп. Мина дрожала, присутствие духов становилось все ощутимее.

Дух, вселившийся в стол, заявил, что его имя – миссис Колдуэлл. То была покойная мать двоих участников сеанса – Китти Браун и ее брата Фредерика Колдуэлла. А дальше произошло кое-что невероятное, однако впоследствии все участники того спиритического сеанса уверяли, что именно так все и было. Словно подхваченный какой-то призрачной силой, стол вдруг дернулся в сторону Колдуэлла. Даже если его переместили при помощи какого-то трюка, эффект поражал воображение. Судя по записям, сделанным на том сеансе, стол вытолкал Колдуэлла из библиотеки, погнал по темному коридору, заставил спрятаться в спальне Крэндонов, вломился туда и добрался до кровати, по дороге оббивая стены и цепляясь за ковры. Алек впал в истерику, Жозефина завопила, а остальные побежали смотреть, как стол преследует Колдуэлла. «Тот лишь раззадоривал призрака, и стол последовал за Фредериком вниз по лестнице, где нам пришлось навалиться на него, чтобы спасти обивку стен». Доктору Крэндону совсем не хотелось, чтобы какой-то полтергейст разгромил его дом, но, похоже, именно с полтергейстом они и имели дело.

Чем же еще потрясенные участники сеанса могли объяснить случившееся? Медиумы-аферисты, как было известно, подсовывали ногу под стол во время сеанса, чтобы незаметно его приподнять. Но даже если миссис Крэндон – а она ведь была отнюдь не Гудини – могла провернуть такой сложный фокус, то невозможно было себе представить, как ее ножка в сатиновой туфельке подняла бы тяжеленный стол, еще и заставила бы его двигаться. Или четверо уважаемых врачей и их жены стали жертвами коллективной галлюцинации?

Все члены клуба «Абак» отказались от мысли о том, что им все просто примерещилось.

Шесть дней спустя произошло кое-что не столь зрелищное, но куда более важное в отношении развития медиумических способностей Мины Крэндон. Рой предложил новый способ общения с загробным миром. Передача сообщений при помощи стука больше его не удовлетворяла. Нужно отметить, что до этого на сеансах с ними в основном «общался» дух ее покойного брата, Уолтера. Доктор хотел, чтобы миссис Крэндон впала в транс и передавала сообщения Уолтера голосом. Рой сказал, что на эту идею его натолкнул контакт сэра Оливера Лоджа с Раймондом. Женщина воспротивилась этому новому эксперименту. Она была потрясена эффектом не меньше, чем остальные участники сеанса, и не хотела все проспать. Более того, она боялась, что кто-то из духов получит ее тело.

– Не буду я таким заниматься! – заявила она доктору Крэндону.

Впервые желания Мины шли вразрез с интересом ее мужа к парапсихологии. Чтобы уладить конфликт, Рой задал вопрос духу Уолтера, который, похоже, был «главным» во время сеансов.

– Твоя сестренка выполнит просьбу старшего брата, – заверил его доктор.

Несколько минут спустя Уолтер стуком по столу дал понять, что хотел бы попробовать.

Некоторое время все молча сидели за столом в залитой багровым свечением библиотеке, соединив руки. Время от времени слышался тихий перестук. Затем все повернулись к Мине – она начала издавать какие-то странные звуки. Словно под воздействием опиума, она медленно поднесла ладони к щекам, и вдруг с ее губ сорвался громкий крик:

– Я же говорил, что у меня получится!

Голос был низким и не походил на женский. То был ее старший брат Уолтер, и хотя иные духи тоже связались с ними тем вечером – вспыльчивый дух миссис Колдуэлл, медлительный дух бабушки Роя, – но именно Уолтер главенствовал на этом спиритическом сеансе. Как и на всех последующих. В записях значится, что после выхода из транса Мина обнаружила, что ее лицо покрывает какая-то жидкость. Но это были не слезы и не пот: Мина выделяла субстанцию для материализации астральных сущностей – эктоплазму.

И хотя ничего экстраординарного не случилось на том сеансе девятого июня, доктору Крэндону удалось установить важную закономерность. Скептически настроенные по отношению к спиритуализму люди всегда отмечали, что им кажется подозрительным поведение якобы вернувшихся мертвецов. Духам не хватало важных черт характера, свойственных людям при жизни: они не использовали излюбленные фразочки, не проявляли остроту ума или смекалку, не шутили. Часто духов интересовали какие-то предметы быта, принадлежавшие им при жизни: брошь, предметы одежды, перочинный нож – и они говорили сущие банальности, какие-то избитые фразы. Если судить по словам этих духов, то в мире ином мы все чудовищно тупеем.

Но в случае с духом Уолтера Айзека Стинсона – брат Мины погиб в 1911 году во время несчастного случая – все обстояло не так. Те, кто знал Уолтера при жизни, клялись, что дух сохранял его обаяние и энергичность и явно отлично проводил время, предоставляя экспериментаторам доказательства своего существования. Исследователям паранормального казалось немного необычным, что в присутствии духа Уолтера торжественная атмосфера спиритического сеанса сменялась безудержным весельем. Как правило, дух оставался доброжелательным, как и при жизни, но если на сеансе появлялся человек, который ему чем-то не нравился, то Уолтер мог повести себя агрессивно и даже пугающе. В его присутствии не было никакого «ангельского» пафоса, он не изрекал банальностей, не сыпал нравоучениями, как часто бывало на сеансах у медиумов, призывавших кого-то вроде духов давно почивших вождей индейских племен. Уолтер разговаривал точно так же, как и при жизни, мог нагрубить или отпустить пошлую шуточку. При этом он вел себя куда бодрее и веселее, чем некоторые участники сеанса, и, когда он вступал с ними в контакт, Крэндоны легко могли забыть, что говорят с призраком, а не с живым человеком.

Для Мины Уолтер когда-то был очень важным человеком. Он обучал сестренку верховой езде на ферме Стинсонов в Пиктоне, провинции Онтарио, а потом помог ей приспособиться к жизни в большом городе: когда Мина была еще подростком, ее семья переехала в Бостон, этот «центр Вселенной». Хотя Уолтер был старше сестры на пять лет, Мина считала его своим лучшим другом. В возрасте двадцати восьми лет он погиб в ужасной катастрофе. Уолтер тогда работал кочегаром на Нью-Хейвенской железной дороге. Неподалеку от Харвича в локомотиве сломался поворотник, поезд сошел с рельсов, перевернулся и упал. Уолтер оказался зажат между вагоном с топливом и паровозом. Его смерть была медленной и мучительной.

Двенадцать лет спустя Уолтер вернулся, и проявления его духа на Лайм-стрит были необычайно интенсивными и при этом изощренными: чем сильнее становилась Мина, тем сложнее и разнообразнее оказывались действия духов во время сеанса. В воскресенье семнадцатого июня, через неделю после того, как Мина впервые попробовала себя в роли трансового медиума, клуб «Абак» вновь соединил руки на сеансе. В прошлый раз Уолтер обещал устроить что-то потрясающее: мол, он и дядя Роя адмирал Эллиот (на Новый год Крэндоны были в Арлингтоне на его похоронах) задумали проявление, которое утомит медиума, зато поразит воображение всех присутствующих. Скрепя сердце Мина погрузилась в транс. Уолтер спросил Роя, что больше всего запомнилось ему с похорон дяди. Доктор ответил, что это было исполнение марша Баттерфилда[32]32
  Марш Даниеля Баттерфилда – мелодия для горна, которая исполняется на плацу при подъеме флага и на военных похоронах американских военнослужащих с отданием воинских почестей.


[Закрыть].

– Твой дядя Эллиот стоял рядом с тобой, когда ты слушал эту мелодию, – прошептал Уолтер.

Затем голос попросил участников сеанса «потерпеть» – требовались кое-какие приготовления. В комнате горела красная лампа, и присутствующие увидели, как Мина наклонилась вперед и белокурые волосы упали ей на лицо. Она словно молилась. Затем женщина триумфально подняла голову и на ее губах заиграла счастливая улыбка. Мина сжала руки сидевших рядом с ней, и затем раздалась неземная музыка – марш Баттерфилда: «чистый, словно напрочь лишенный вибраций звон, он скорее напоминал пение, чем порожденную музыкальным инструментом мелодию». Трогательный, но в то же время пугающий гимн мертвым воинам. Две недели спустя Уолтер повторил эту мелодию для почетного гостя: Рой сказал ему, что на сеансе присутствует Уильям Макдугалл – величайший американский психолог современности и член комиссии в соревновании, организованном журналом «В мире науки».

Мина Крэндон прошла истинное крещение огнем: ни один медиум до нее не оказывался в центре внимания спиритуалистов сразу же после проявления экстрасенсорных способностей. В остальном ничем особо не примечательная супруга Роя вдруг оказалась обладательницей сверхъестественных способностей, и они были куда интереснее, чем традиционный шепот из трубок для сеансов или светящиеся огоньки, летающие по комнате. Тем не менее удивительно, насколько быстро она завладела вниманием исследователей паранормальных явлений. Всего через месяц после первого сеанса клуба «Абак» эксперты в Гарварде точно почуяли озоновое веяние эктоплазмы с берегов реки Чарльз. Доктор Абрахам А. Робак, знакомый с Роем по врачебным делам, двадцать четвертого июня стал первым внешним исследователем, принявшим участие в спиритических сеансах на Лайм-стрит. Психолог из Гарварда, тучный, с сильным немецким акцентом, он скептически отнесся к рассказу о том, как стол начал двигаться, бить участников сеанса по коленям, выгнал одного из них из комнаты и погнал по коридору. Все это казалось Робаку нелепицей. На сеансе, когда Мина «оживила» стол, доктор шлепнулся на пол и осветил фонариком медиума и других участников, чтобы удостовериться в том, что никто не заставляет стол двигаться. Впоследствии кто-то из клуба «Абак» заметил, что стол тогда начал вращаться быстрее, будто удивившись, почему это под ним на полу лежит какой-то еврейский профессор.

И хотя в мировоззрении доктора Робака не было места оккультному, он не нашел никаких доказательств мошенничества или сумасшествия. Соответственно, он пригласил доктора Макдугалла, заведующего кафедрой психологии в Гарвардском университете, чтобы тот помог ему разгадать тайну Лайм-стрит.

В первые месяцы после того, как в Мине открылись экстрасенсорные способности, психологи не раз принимали участие в ее сеансах. Уолтер был рад приветствовать доктора Макдугалла – по его словам, в астральном плане этого исследователя уважали за его работу с медиумами. Но в своих попытках найти естественное объяснение происходящему психологи в какой-то мере конфликтовали с одерживавшим Мину духом, поскольку хотели доказать, что при должном уровне контроля феномен можно устранить.

Однако, невзирая на все их усилия, призраки не уходили.

Миссис Крэндон не умела свистеть – она не смогла бы свистнуть, даже если бы это спасло ей жизнь, поэтому все очень удивлялись тому, что Уолтер обычно объявлял о своем появлении оглушительным свистом. Во время нескольких сеансов участники слышали звуки, напоминающие звон цепей по полу, стук по мебели, стенам и двери, и игру на пианино – звук был столь внезапным и к тому же неземным, что сложно было объяснить его наличием пианино на первом этаже. Рой продолжал свои эксперименты, и вскоре Мина овладела техникой «прямого голоса»: в результате уже к средине лета Уолтер говорил с участниками сеанса, не используя голосовые связки медиума. Доктор Ральф Харлоу, выпускник Гарвардского университета и известный охотник на привидений, не связанный с командой Макдугалла, писал, что он «не раз становился свидетелем того, как в комнате раздавался голос Уолтера – столь же явственно, как и голоса участников сеанса. Удивительно, потрясающе было слышать, как дух Уолтера перемещается по комнате. Время от времени голос раздавался у моего уха, он нашептывал что-то очень личное, касавшееся меня или моей семьи; бывало, он раздавался из дальнего угла комнаты, а то и вне пределов комнаты, доносился из-за груды книг, которые лежали у двери, и из центра столешницы».

Но сколь бы удивительным ни был феномен голоса, больше всего заинтересовал исследователей стол. Во время сеанса двадцать третьего июня Уолтера спросили, может ли он левитировать предметы.

– Не знаю, но я попробую! – ответил дух.

Все напряженно ждали, пока Уолтер собирал энергию участников. Брауна, Адлера и медиума после сеанса взвесили, и оказалось, что они похудели. Но, очевидно, дух с умом распорядился их физической эссенцией. Доктор Браун «ощутил, что стол вот-вот поднимется» – и через мгновение так и произошло. Все согласились, что причина тому – сверхъестественные силы, поскольку в залитой красным светом комнате никто не смог разглядеть, что же его приподнимает.

В первый раз стол поднялся всего на пару сантиметров и очень ненадолго – это достижение блекло в сравнении с силой Эвсапии Палладино, бывшей королевы левитации столов. Результаты, которые она получала на пике славы, были намного зрелищнее. Но как при жизни, так и в астральном плане Уолтер считал, что действовать нужно постепенно, двигаясь шаг за шагом, как он шел бы по шпалам своей любимой железной дороги. Два месяца спустя, путем длительных тренировок на сеансах, ему уже удавалось удерживать сконструированный по чертежу Кроуфорда стол целую минуту и поднимать его на уровень шеи.

К этому моменту Мина, казалось, уже была способна анимировать мебель и передавать энергию участникам сеанса. Когда она впадала в транс, чувствовалась исходившая от нее невероятная сила. На двух сеансах один из участников забирался на стол, пытаясь остановить его движение, и стол старался сбросить наглеца, точно необъезженный мустанг – ковбоя. Призраку Уолтера Стинсона нравилось «танцевать со столиком»: он просил поставить на фонографе-виктроле фокстрот и заставлял столик вращаться и подпрыгивать под музыку. Когда Мина не пребывала в трансе, она часто посмеивалась над выходками братца, и эта ее привычка ужасала доктора Крэндона. Но Уолтер не хотел, чтобы участники сеанса вели себя как на похоронах.

– Ну что вы сидите, как аршин проглотили? – возмутился он. – Пусть малышка смеется, если ей хочется.

Они всегда слушались старшего братика Мины.

На сеансе тридцатого июня Уолтер предложил участникам отнести стол в гостиную. Там стол начал вращаться на двух ножках, а Уолтер наиграл на пианино простенькую мелодию, которую сочинил когда-то один ныне покойный друг доктора Крэндона. Уолтер проделывал разнообразные фокусы с этим столом – они оказывались особенно зрелищными, когда ему помогали Марк и Джон, умершие сыновья Ричардсонов. Однажды духи мальчиков и их старший товарищ так раскачали стол, что тот развалился.

– Ричардсоны и Стинсон наносят сокрушительный удар! – воскликнул Уолтер.

Но самые неприятные проявления он уготовил тем, кто сомневался в силе призрака.

Вскоре клуб «Абак» стал использовать многие приспособления, традиционные для спиритических сеансов. В частности, Мина проводила сеансы, сидя в специальной деревянной кабинке с занавесками: считалось, что эти занавески защищают от света, губительного для эктоплазмы. Муж Китти, доктор Браун, сомневался в том, что увиденное ими можно объяснить астральными силами, и потому часто сидел с Миной в этой кабинке, чтобы следить за ее руками и ногами. Однажды, когда в кабинке с медиумом находился доктор Браун, конструкция задрожала и принялась двигаться по полу. Послышался оглушительный треск, и поперечный шест, на котором держалась занавеска, обрушился на пол, пролетев всего в паре сантиметров от головы Брауна. Затем вся конструкция вдруг распалась.

Кабинку переоборудовали, сделав прочнее. Неделю спустя миссис Крэндон устроила очередной сеанс. Горела красная лампа, в кабинке с Миной находился доктор Макдугалл, контролировавший ее (а он был куда более суров, чем Браун). И снова один из шестов выбило. Дух явно был настроен враждебно. Когда участники сеанса попытались вернуть шест на место, астральная сущность, по их словам, противостояла им и полностью разгромила кабинку. Девять болтов, удерживавших конструкцию воедино, нашлись в углу. Они были аккуратно сложены – полтергейст оказался педантом. Уолтер сказал, что это дело рук маленького Марка, и миссис Ричардсон отметила, что при жизни ее сын всегда тщательно складывал игрушки в коробку.

Сильнее остальных членов клуба «Абак» способностями миссис Крэндон был потрясен Александр Кросс. Он даже иногда предупреждал других участников сеанса о том, что может покинуть библиотеку, если ситуация выйдет из-под контроля. Сломленный Первой мировой войной, недавно получивший развод, Алек был типичным неврастеником и переживал кризис среднего возраста. Мина и Рой приютили его в своем доме и взяли на работу. Став свидетелем невероятных способностей медиума, он буквально в одно мгновение сделался спиритуалистом. Судя по всему, он обожествлял Мину, во многом заменившую ему мать, хоть она и была младше него. Он называл ее «ведуньей», хотя и не вкладывал в это слово значения «ворожея», как в случае с салемскими ведьмами. Он, как и Рой, видел на одном сеансе, как с кончиков ее пальцев слетали багровые огоньки. Он слышал произнесенные ею в трансе пророчества, которые вскоре сбывались. И он был потрясен результатами ее автоматического письма. Этим методом Мина передавала послания от духов на английском, французском, шведском, голландском, греческом и ломаном немецком, а один раз даже на латыни. Это сообщение пришлось нести к преподавателю классических языков, и тот, краснея, сказал, что написанное содержит слишком много пошлостей, чтобы он стал это повторять. Кроме того, Мина передала для Алека, который провел почти тридцать лет на Востоке, сообщение, написанное китайскими иероглифами. Послание якобы было от некоего генерала Куна, который обратился к Алеку, использовав его детское прозвище – так его дразнили одноклассники, говорившие, что у него глаза, как у китайца. Откуда Мина знала, как его дразнили в детстве?

Миссис Крэндон, утверждавшая, что терпеть не может религию и всяческие «-измы», не испытывала ни малейшего желания обращать кого-то в спиритуализм, тем более этого несчастного одинокого человека. Ее супруг рассматривал спиритические сеансы с научной, а не с религиозной точки зрения, но Алек реагировал на духов в первую очередь эмоционально. Со временем сеансов Мины ему стало недостаточно, чтобы удовлетворить его увлечение оккультизмом. Он начал обращаться к другим медиумам, и одну женщину-экстрасенса как-то привел домой.

Впервые на сеансах на Лайм-стрит присутствовал другой медиум. Мина едва сдержала смех, когда в библиотеку Роя вошла толстенькая ясновидящая из южной части Бостона. Участники сеанса взялись за руки, и экстрасенс воздела над головой бусы, сняв их с шеи. Она писала на листе бумаги что-то невнятное и заунывным шепотом передавала послания духов. Участников ее выступление позабавило, но не более того. Тем не менее они последовали примеру Мины и отнеслись к гостье Алека подчеркнуто вежливо.

Чуть позже миссис Крэндон погрузилась в транс и выполнила обещание, данное Уолтером еще несколько недель назад: дух говорил, что маленький Джон Ричардсон сыграет для участников сеанса. Судя по звукам, казалось, что мальчик играет на пианино одним пальцем. Музыка была настолько тихой, что лишь половина участников ее услышали. По их словам, звучание казалось неземным, и невозможно было представить себе, что кто-то смог бы так играть на пианино в нашем мире.

Следующий сеанс состоялся неделю спустя. Участники предположили, что приходивший в прошлый раз медиум каким-то образом изменил привычную атмосферу комнаты для спиритических сеансов, поскольку какая-то иная астральная сущность попыталась заменить Уолтера при контакте с клубом «Абак». Мина сразу же пожаловалась на то, что чья-то холодная рука коснулась ее шеи. Подавшись вперед, медиум ощутила, как кто-то схватил ее за подбородок, а затем надушенный локон задел ее щеку, поэтому Мина решила, что имеет дело с духом женщины. Экстрасенс задрожала. Ей показалось, что помещение наполнилось холодным воздухом. Ничего подобного раньше не случалось. Медиум не погрузилась в транс, и в красноватом освещении все видели, что она потрясена. Но больше всех испугался Алек. Участники, сидевшие справа и слева от него, заметили, что его руки стали холодными и влажными. А затем он истошно завопил.

И Алека пугали не только спиритические сеансы. Его вера в спиритуализм доходила до «смехотворных крайностей». Любая мелкая удача, выпадавшая на долю компании, казалась ему даром духов, призванных Миной. Любой малейший звук в доме воспринимался им как проявление силы Уолтера или сыновей Ричардсона. Однажды Джон Крэндон, сын Мины, начал играть на пианино в гостиной, и Алек дернулся от ужаса – он словно больше не различал живых и мертвых мальчиков.