Текст книги "Ведьма с Лайм-стрит"

Это все из-за ее волос

ИЗ-ЗА БОСТОНСКОГО МЕДИУМА РАЗГОРЕЛИСЬ ОЖЕСТОЧЕННЫЕ СПОРЫ

Спрингфилд Юнион

ГУДИНИ В СВОЕМ ОТЧЕТЕ НАЗЫВАЕТ ПРОЯВЛЕНИЯ СПОСОБНОСТЕЙ МАРДЖЕРИ МОШЕННИЧЕСТВОМ

Нью-Йорк Геральд

МУЖ МАРДЖЕРИ КРИТИКУЕТ ЭКСПЕРИМЕНТЫ ИССЛЕДОВАТЕЛЕЙ: ГУДИНИ В ЦЕНТРЕ СКАНДАЛА

Бостон Геральд

«ВОЗВРАЩАЮТСЯ ЛИ ДУХИ?» Как оказалось, комиссия ни на шаг не приблизилась к ответу на этот вопрос, когда в октябре в журнале «В мире науки» вышел предварительный отчет о бостонском медиуме. Удостоится ли Марджери обещанной Мунном награды? Комиссия так и не пришла к единому решению. Пока что со своим мнением определились только два члена комиссии, но и они не были согласны друг с другом в том, были ли проявления способностей Марджери сверхъестественными. В итоге и Крэндоны, и Гудини, и все остальные были разочарованы столь неоднозначными результатами исследования, продолжавшегося целых семь месяцев. И пусть исследование ставило перед собой благородные цели, многие рассматривали эту ситуацию как состязание Марджери и Гудини, состязание, из которого один непременно выйдет победителем, а другой – проигравшим. Едва ли кто-то рассчитывал на ничью. После боя в Шелби, штат Монтана, длившегося пятнадцать раундов, судья ведь не поднял руки и Джека Демпси, и Томми Гиббонса и не стал объявлять ничью просто потому, что на этот раз Демпси не отправил противника в нокаут, как обычно. Судьи на конкурсе красоты не говорили, что не могут выбрать мисс Америка из множества красавиц, проходивших по улицам района Гарден-пирс в Атлантик-Сити, поскольку некоторые предпочитают девушек, похожих на Мэри Пикфорд, а другие – на красоток, нарисованных Чарльзом Гибсоном. Если еще хотя бы две пары стояли на ногах после сорока восьми часов непрерывного танца, ни один танцевальный марафон не завершался раньше срока и деньги не прикарманивал владелец танц-клуба, спонсировавший мероприятие, а также никто не говорил, что танцевать так долго слишком опасно.

Что ж, по крайней мере, Хиуорд Каррингтон был готов голосовать. «После более сорока сеансов с Марджери я пришел к окончательному выводу о том, что на ее сеансах проявляются подлинные сверхъестественные (физические) феномены», – писал он. Уолтер Принс высказал предварительное несогласие с такими выводами. Комсток также сказал, что «неопровержимые доказательства пока что не были получены». И Принс, и Комсток призывали к дальнейшему изучению способностей Марджери, но уже при ярком освещении. Выяснить мнение Макдугалла так и не удалось. А вот Гудини не видел причин для дальнейших экспериментов. «Все, что происходило на сеансах, которые я посещал, было результатом намеренного и изощренного мошенничества», – заявил он.

Журнал «В мире науки» опубликовал предварительные выводы комиссии, но сам не сделал никакого заявления о медиуме. И если раньше Берд писал хвалебные статьи о Марджери, то теперь его преемник Е. Е. Фри, новый редактор, отвечавший за освещение паранормальных исследований, лишь подтвердил, что журнал выплатит награду Марджери, если такое решение примет комиссия, в остальном же воздержится от высказываний до тех пор, пока комиссия не придет к окончательным выводам.

Даже заключенная в ящик Гудини, Марджери выпустила в этот мир больше бед, чем Пандора, считал Гарри. Теперь, когда предварительные выводы комиссии были опубликованы, Гудини больше не ограничивало его обещание хранить молчание и он мог публично обвинить Марджери как аферистку. На следующий день после того, как в «Таймс» вышел отчет комиссии о медиуме, Гудини опубликовал провокационный памфлет под названием: «Гудини разоблачает фокусы бостонского медиума Марджери». В этой работе он изобличал Марджери, подробно описывая пять сеансов, на которых присутствовал. К статье прилагались иллюстрации и диаграммы, объясняющие, как именно возникал тот или иной якобы сверхъестественный феномен. Газеты Херста опубликовали памфлет по частям, и в каждой статье этой серии Марджери представала перед читателями как искусный иллюзионист и ловкий акробат. По мнению Гудини, пока члены комиссии контролировали ее руки, Марджери удавалось высвободить ногу, чтобы нажать на кнопку звонка, податься вперед и поднять головой столик для сеансов. Кроме того, она удерживала на голове рупор, надев его, точно колпак, и затем сбросила к ногам Гудини. Хотя не было в мире медиума-мошенника виртуознее нее, Гудини утверждал, что разгадал все ее трюки. Мина двигала по комнате якобы прочную и тяжелую кабинку для сеансов, переворачивала и разбивала ее – и все потому, что кабинку специально оборудовали именно для таких целей. Более того, у Марджери были сообщники – Берд и Каррингтон. Они помогали ей в темноте. А еще ее муж пытался дать Гудини взятку. Когда ее пособники отсутствовали, Марджери попыталась протащить в кабинку складную линейку, которой легко было бы нажать на кнопку звонка, но Гудини поймал ее за руку.

Поскольку этот цикл статей вышел как раз в то время, когда Гудини гастролировал с лекциями о медиумах-аферистах, публикация принесла ему не меньше денег, чем «В мире науки» предлагал подлинному медиуму. Вскоре Гудини уже устраивал выступления, на которых показывал, как именно он разоблачил Марджери. Путь медленно, но неуклонно вел его в Бостон.

И в каждом городе находились спиритуалисты, пытавшиеся защитить своего медиума. «МОГУТ ЛИ МЕРТВЫЕ ГОВОРИТЬ С ЖИВЫМИ?» После того как Гудини ответил «Нет!» на этот вопрос, разоблачая методы Марджери в выставочном центре Симфони-холл в Чикаго, легионы ее последователей устроили акцию протеста в том же здании. «ГУДИНИ НАВЛЕКАЕТ ГНЕВ 1500 СПИРИТУАЛИСТОВ», – гласил заголовок в «Чикаго Трибьюн».

– Ни у кого нет права подниматься на сцену и насмехаться над религией, – заявил председатель представительства Национальной ассоциации спиритуалистких церквей в штате Иллинойс. В своем выступлении он восхвалял Берда и Каррингтона и поносил Гудини, а затем попытался продемонстрировать сверхъестественные силы, которые дискредитировал иллюзионист. Работая с аурами добровольцев из зрительного зала, председатель «излечил» одного зрителя от ревматизма, но не смог помочь двум другим, жаловавшимся на нервный тик.

Гудини в своеобразной манере нажил целую армию врагов – и не только среди призраков, но и среди исследователей, считавших, что мастер побега изолгался. «Мне только что дали почитать одну из изобличающих статей Гудини, – писал Роберт Дж. Тилльярд, выдающийся австралийский биолог, сочувствующий Крэндонам. – Но эта статья выставляет в дурном свете самого Гудини. Можно лишь предположить, что он увидел в Марджери куда более талантливого иллюзиониста, чем он сам, и потому взял быка за рога, чтобы уничтожить ее».

Чтобы защитить медиума, доктор Крэндон передал в газету «Бостон Геральд» около девяноста протоколов сеансов, проведенных в присутствии членов комиссии «В мире науки», – вышла настоящая «Книга Марджери». Эти записи вели доктор Крэндон и доктор Ричардсон, и каждый протокол, завершавшийся выводами о сеансе, подписывали все присутствовавшие члены комиссии, в том числе и Гудини. После каждого из пяти сеансов, в которых он принимал участие, Король наручников ставил под протоколом свою подпись.

– Факты – вещь бесспорная, – заявил доктор Крэндон Стюарту Грискому: все подписались под заявлением о том, что способности Марджери проявлялись «в условиях идеального контроля». – Удивительно, что Марджери вообще удалось добиться каких-то проявлений сверхъестественного, учитывая атмосферу недоверия, постоянной критики и ненависти со стороны комиссии.

И хотя доктор Крэндон хотел избежать «очернительства», во время сеансов в «Чарльзгейте» один из членов комиссии, имя которого он не стал называть, попытался подбросить складную линейку в кабинку медиума с целью дискредитации Марджери. Доктор считал, что все члены комиссии, «как джентльмены», должны были публично осудить этого человека. По этой причине и поскольку исследователи явно забыли, что подписывали эти протоколы, доктор Крэндон предложил Орсону Мунну в дальнейшем называть своих экспертов «Комиссия журнала “В мире науки” по предотвращению возникновения паранормальных явлений».

Хотя «Бостон Геральд» и не считалась газетой для высшего сословия, в 1924 году издание удостоилось своей первой Пулитцеровской премии. Эта просуществовавшая уже почти восемьдесят лет газета славилась своими серьезными обзорами и вскоре стала центральным изданием, освещавшим медиумизм Марджери: к декабрю бо́льшая часть новостей по этому делу впервые публиковалась именно в «Бостон Геральд».

Поговорив с доктором Крэндоном, Гриском на следующий день отправился к Комстоку и Макдугаллу, чтобы выяснить их отношение к этой противоречивой ситуации. Заголовок его статьи, опубликованной девятнадцатого ноября, ясно давал понять, что они оба склоняются в пользу медиума: «ИССЛЕДОВАТЕЛИ СЧИТАЮТ, ЧТО ГУДИНИ НЕСПРАВЕДЛИВО ОТНОСИТСЯ К МИССИС КРЭНДОН». Может быть, комиссия и не пришла к единому мнению касательно способностей медиума, но все, кроме Принса, единогласно осуждали Гудини за «предубежденное и несправедливое отношение» к Марджери.

Приняв журналиста в своем кабинете в Гарварде, доктор Макдугалл описывал эксперименты со звонком, которые он и Элвуд Уорчерстер проводили с Марджери.

– Я не готов пересмотреть мои представления о законах природы просто потому, что какое-то устройство пару раз зазвонило на столе в темной комнате, – заявил Макдугалл.

Однако если звонок продолжит звонить при иных экспериментальных условиях и если результаты других исследований будут позитивными, он согласится принять теорию о том, что проявления способностей Марджери вызваны некоей астральной силой.

Профессор также негодовал по поводу заявления Гудини, что, мол, именно он спас впавшую в заблуждение комиссию от вручения награды Марджери.

– Мне не нужны поучения Гудини в том, в чем я, вероятно, разбираюсь куда лучше него, – возмущался Макдугалл. Более того, он утверждал, что решение по делу Марджери предстоит принять трем людям – Принсу, Комстоку и ему самому. – Если кто-то из нас окончательно уверится в способностях Марджери, Крэндоны получат награду.

В гостинице «Чарльзгейт», где Гудини якобы нанес смертельный удар медиумическим претензиям Марджери, Гриском взял интервью у Дэниэла Комстока. В этой беседе физик куда сильнее поддержал миссис Крэндон, чем в своем заявлении для журнала «В мире науки». Задача Комстока состояла в доказательстве существования некоей ментальной силы, и он хотел завершить свои эксперименты с этим медиумом, которая могла быть проводником такой силы. По словам Комстока, лишь недавно произошло открытие такого явления, как радиоактивность, новое понимание атома произвело революцию в физике – и точно также придется пересмотреть некоторые законы физики, поскольку существование астральной энергии, «безусловно, уже доказано».

Способности Марджери были лишь одним из проявлений этой энергии, как заявил Комсток, хотя она была «наиболее интересным и многообещающим» медиумом из всех, с кем ему приходилось сталкиваться. Комсток сомневался, что за этими загадочными феноменами стоят духи, но при этом и не разделял убежденности Гудини в том, что Марджери – талантливейший иллюзионист мирового масштаба. В интервью Комсток упомянул, как однажды во время сеанса плотно зажал рот и нос как Марджери, так и доктору Крэндону, но голос Уолтера все еще раздавался в комнате:

– Я не знаю, откуда он доносился и каким образом. Но я слышал его.

Почему же Марджери не смогла проявить свои способности в его номере в «Чарльзгейте»? Комсток предположил, что сеансы оказались пустышками из-за враждебной и напряженной атмосферы в комнате:

– Гудини уже заранее был убежден в том, что медиум мошенничает, и все свои аргументы строил исходя из этого тезиса. Например, обсуждая один из экспериментов, он сказал мне, что «это все из-за ее волос».

Комсток счел это обвинение абсурдным. Он все еще не был до конца уверен в том, что проявления способностей Марджери были обусловлены ее экстрасенсорной силой, но сказал, что готов поставить на это, и поставить немало.

Славно повеселились, верно?

 
Свет погашен; покрыт я,
Постель тепла.
Энни ангелов молит,
Да хранят ото зла,
Да хранит их царица
Меня ото зла[68]68
  Цитата из стихотворения «К Энни» приведена в переводе В. Я. Брюсова.


[Закрыть].
 

Эдгар Аллан По

Но все попытки обелить Марджери, когда бостонские эксперты выразили свои претензии к Гудини, оказались столь же недолговечны, как череда побед незадачливой бейсбольной команды «Бостон Брейвс». Не успели клуб «Абак» и Уолтер порадоваться вчерашним положительным отзывам в прессе, как в «Геральд» вышла очередная сенсационная публикация – на этот раз это было интервью с человеком, знавшим Мину не хуже доктора Крэндона, но при этом поддерживавшим тезис Гудини о том, что Мина вовсе не респектабельная леди с Бикон-Хилл и никакой не медиум.

Стюарт Гриском начал подозревать, что обаяние Марджери постоянно сбивало исследователей с толку. Общественность должна узнать о прошлом миссис Крэндон, поскольку ее происхождение и жизненный опыт должны были сыграть важную роль в том, признают ее способности подлинными или нет. Девятнадцатого декабря в «Геральд» на первой странице вышла статья о прошлом Марджери – рядом с фотографией президента и миссис Кулидж, смущенно позировавших в лыжных костюмах на лужайке перед Белым домом, где не было снега. Гриском нашел первого мужа Мины, Эрла Рэнда, который оказался зеленщиком, работавшим в лавке неподалеку от рынка Фанелл-холл. И описание прошлого Мины – она была замужем за небогатым торговцем с Тремонт-стрит! – разрушило ее репутацию, благодаря которой она казалась более достойной доверия, чем необразованные медиумы из низших слоев общества.

Эрл Рэнд познакомился с Миной Стинсон зимой 1909 года в конгрегационалистской церкви, где она работала секретаршей. Мина жила с матерью Джемимой, старшей сестрой Кларой и старшим братом Уолтером, который работал на Нью-Хейвенской железной дороге. Эрлу не пришлось долго за ней ухаживать, чтобы забрать из пансиона в Саут-Энде, и уже в следующем году они поженились. У пары родился сын Алан. Мина и Эрл работали вместе в лавке зеленщика неподалеку от их дома, и Эрл вспоминал, что им «нравилось вместе преодолевать трудности».

Семейная жизнь Рэндов протекала безмятежно до 1917 года, когда Мина ощутила сильную боль в животе и, опасаясь аппендицита, легла на обследование в Дорчестерскую больницу, где работал доктор Крэндон. Вскоре после знакомства с Роем Мина начала ссориться с мужем. После очередного бурного скандала она ушла из дома в канун Рождества. Через пару недель, в январе 1918 года, Мина подала на развод, обвиняя мужа в «грубом и жестоком обращении» и требуя полной опеки над сыном. К осени Мина с сыном переехали из южной части Бостона в Бикон-Хилл: этот путь был недолог, но весьма необычен. Она вышла замуж за доктора Крэндона, ее врача, спасителя и гордого обладателя яхты, завлекшего ее в воды, слишком глубокие для нее с точки зрения Рэнда.

Хотя в статье «Геральд» не упоминались многие подробности ее жизни, включая детство в сельской местности в Онтарио, этого было достаточно, чтобы читатели поняли: Мина стала благовоспитанной дамой из высшего общества только после переезда на Лайм-стрит. Но больше всего ее репутации навредили слова бывшего мужа о ее медиумизме. Рэнд утверждал, что Мина никогда не проявляла сверхъестественных способностей, будучи его женой. Медиум Марджери была для него незнакомкой: после развода они не общались с Миной. Тем не менее он утверждал, что не держит зла на Крэндонов, хотя Рой усыновил его ребенка и дал мальчику имя Джон Крэндон. Эрл во второй раз женился, а Крэндоны щедро заплатили ему за отказ от сына. Зеленщик настаивал, что у него нет поводов для ссоры с Крэндонами. Но, учитывая, что он слышал от матери Мины (с которой до сих пор общался), именно Уолтер, а вовсе не Гудини, вел себя на сеансах как самодур. Призрак изгонял с сеанса тех, кто сомневался в его существовании, в том числе сестру Мины. Однако Джемиму он всегда рад был приветствовать, а на одном из сеансов сказал, что Гудини умрет в течение года.

– Что вы думаете об этом явлении призрака? – спросил репортер.

– Вздор, – ответил Эрл Рэнд.

На следующий день в лавку на Тремонт-стрит явились и другие журналисты. У Рэнда опять спросили, что он думает об экстрасенсорном даре Мины.

– Глупости, это просто смехотворно, – заявил он. – Пока Марджери была моей женой, она никогда не проявляла никаких спиритуалистических сил. Она училась играть на корнете до нашей свадьбы. Потом изучала игру на виолончели и разучила пару мелодий на фортепиано, но я никогда не слышал, чтобы она могла говорить с призраками.

Журналисты «Геральд» также провели расследование прошлого доктора Крэндона и выяснили, что респектабельный доктор скрывает многие скелеты в шкафу. Как и Мина, доктор не любил обсуждать прежних жен – и неспроста, как счел Стюарт Гриском. Летом 1904 года, через шесть лет после получения диплома врача, Рой женился на Энни Лоутон, тихой и застенчивой девушке. У них родилась дочь, но семейная жизнь не принесла им счастья. Доктор возвращался домой очень поздно, и Энни подозревала, что он изменяет ей, а вовсе не задерживается на работе, как он утверждал. В день четвертой годовщины свадьбы Рой заявил, что их брак был ошибкой. Он потребовал, чтобы Энни отвезла дочь в Европу, а после путешествия вернулась и развелась с ним.

По прошествии нескольких месяцев Энни действительно подала на развод, хоть и не хотела этого. Давая показания в суде в Рено во время бракоразводного процесса, она сказала, что, хотя доктор Крэндон хорошо зарабатывает продажей своих научных работ по медицине и врачебной практикой, ей нужно вовсе не его состояние. «От мужа мне нужна была любовь и защита, а не деньги», – плача, прошептала она. Впоследствии Энни вышла замуж за одного из лучших друзей доктора Крэндона и переехала в Палм-Бич. Теперь, когда брак распался, а дочь жила далеко, доктор обрел желанную свободу. Но уже три года спустя он был готов к новой попытке семейной жизни.

В декабре 1914 года Люси Армс, красавица из Мэриленда, пошла с ним под венец. Раньше она уже была замужем – за военврачом из Алабамы, служившим на флоте, теперь же предпочла настоящего янки. Люси, не признававшая авторитет мужчин, ни в чем не походила на первую миссис Крэндон. Она унаследовала вспыльчивый характер своего отца, полковника Джорджа Армса, героя Гражданской войны и Индейских войн. Вначале Рой восхищался ее решимостью и твердыми убеждениями. Люси была активной суфражисткой и подающей надежды актрисой, и доктор поддерживал оба эти увлечения супруги. Но, к его сожалению, вскоре выяснилось, что в семейной жизни аристократическое очарование Люси полностью развеялось. Она осаждала мужа разнообразными требованиями, имела непростой нрав и – по словам друзей Роя – была еще безумнее, чем ее подверженный вспышкам ярости отец. Жестокое равнодушие к первой, покорной, жене обернулось для доктора Крэндона муками во втором браке.

Однажды утром, через несколько месяцев после свадьбы, когда супруги отдыхали в городке Кэмден, штат Мэн, Рой как раз отплывал от берега на своей яхте «Черный ястреб», когда заметил небольшую лодочку неподалеку. В лодке сидела Люси и какой-то незнакомый мужчина. Поднявшись на борт яхты, Люси тут же гордо рассказала о своем приключении Эдисону Брауну и другим будущим членам клуба «Абак». По ее словам, она прошлым вечером сошла на берег, чтобы поплясать на танцполе в местном отеле. Но танцы в этой глуши, с ее точки зрения, закончились слишком рано, поэтому Люси присоединилась к компании мужчин, «настоящих весельчаков», и отправилась с ними на машине на вершину горы, в сторону которой теперь кокетливо махнула рукой. Ничуть не смущаясь, она сказала, что после этого вернулась в отель в четыре утра, где, судя по всему, провела остаток ночи с местным джентльменом, который только что отвез ее на лодочке обратно к Рою.

Доктор Крэндон тоже не отличался постоянством и верностью супруге, но если его холодность вгоняла в печаль Энни, то Люси просто впадала в ярость. Однажды, когда они еще жили на Фенвей-стрит, 60, Люси врезала ему кулаком в лицо и принялась выдирать супругу волосы, крича, что разорит его, а если ей это не удастся, то выцарапает глаза, а потом пристрелит. В другой раз она набросилась на мужа при его друзьях – сломала ему очки, сбила с ног, а затем наступила каблуком на его руку. Через два года брака Люси вообще перестала подпускать доктора Крэндона к себе, поклявшись, что никогда не подарит ему того, чего он желал больше всего на свете, – сына.

Из судебных документов и старых газетных заметок, найденных Грискомом, следовало, что доктор подал на развод с Люси, обвинив ее в «агрессивном и порочащем его репутацию поведении». Однажды Люси явилась в городскую больницу и «в разговоре с главврачом выдвинула серьезные обвинения в адрес своего мужа». Затем она вернулась к ним домой на Фенвей-стрит после полуночи… с тремя мужчинами, с которыми познакомилась на танцах. Когда она сняла пальто и закурила, один из ее спутников – то ли Фред, то ли Чарли – сказал: «Славно повеселились, верно?» Но веселье только начиналось. Трое мужчин остались в доме Крэндонов до шести утра, и Рою пришлось терпеть их пьянство и вольности с его женой.

Еще до истории с Марджери имя доктора Крэндона упоминалось в газетах: его развод сопровождался громким скандалом. Люси потребовала у мужа не только деньги, ценные бумаги, облигации, домик в штате Мэн и яхту, она хотела, чтобы он после развода встречался с ней по крайней мере раз в неделю и в ее присутствии извинился перед ее приятелями Фредом и Чарли.

Гриском и раньше задумывался, почему Роя, высококвалифицированного врача, уволили из городской больницы, где он проработал хирургом больше двадцати лет. Ходили слухи, которые журналист счел необоснованными, что доктор оказался впутан в какие-то денежные махинации. По другой версии – куда более правдоподобной – причиной увольнения стали его интрижки с медсестрами. Но на самом деле причина увольнения была совсем другой: Люси сказала главврачу, что ее муж занимается подпольными абортами, которые считались неприемлемыми среди католиков.

Именно поэтому во время бракоразводного процесса доктор Крэндон уже работал в больнице Дорчестера, куда Мину Рэнд направили с острой болью в животе. Осмотрев пациентку, Рой провел операцию по удалению воспалившегося аппендикса, готового разорваться и отравить ее организм.