Текст книги "Избранные эссе"

Рядом со стендом студии Outlaw Video старлетка в платье из золотого ламе с тонкими бретельками жует жвачку и выдувает большие синие пузыри, пока ее снимает на камеру фанат-инвалид, чьи камера и параболический микрофон прикручены к подлокотнику инвалидного кресла; актриса показывает ему татуировки на левой руке и, судя по всему, объясняет происхождение и контекст каждой из них. На многоярусном стенде Vivid Video[388]388
  Vivid – одна из самых мощных компаний в индустрии, известная тем, что из-за их билбордов в Лос-Анджелесе иногда случаются ДТП.


[Закрыть] к мисс Тейлор Хейс выстроилась, возможно, самая длинная очередь за автографами и совместными фото во всем гараже «Сэндс». Тейлор – красотка из высшей лиги, выглядит как чуть потасканная Синди Кроуфорд, и свисающий с потолка над стендом Vivid огромный монитор показывает клип, где она в вызывающем наряде танцует в пара́х сухого льда. На полу возле кассы целая куча коробок с видеокассетами, а по правую руку от Тейлор – пока актриса приветствует каждого фаната так, словно он ее давно потерянный и вновь обретенный родcтвенник, – стоит верзила в козырьке и с ручным считывателем банковских карт. Дик Филт говорит, что Тейлор по-настоящему хороший человек и в то же время непревзойденный профессионал.

Стенд XPlor Media – компании, известной своей серией «Южные красавицы» («Southern Belles») и вебсайтом ORGY FOR WORLD PEACE («Оргия ради мира во всем мире»), – привлекает особенное внимание, потому что все продюсеры там, судя по всему, младше двадцати пяти и атмосфера на стенде напоминает мальчишник, который длится без продыху уже три дня. На столе в позе эмбриона лежит молодой лысый парень, какой-то остряк приклеил к его лысине перья и дряблые пластиковые двухголовые штуковины, похожие на дилдо. Владельцы-авторы студии XPlor – это два брата, дети богатых родителей из коннектикутских пригородов Нью-Йорка. Их зовут Фаррел и Моффитт Тимлейки. Фаррел в высоких «док-мартенсах», брюках-карго и в чем-то, что выглядит как то ли очень легкая парка, то ли очень тяжелая толстовка с капюшоном, который всегда надет, на CES-98 пользуется особенной популярностью, потому что он, судя по всему, дружит с теми двумя парнями, которые придумали «Южный парк», и эти парни, говорят, сейчас в Вегасе и у них есть билеты на субботнее шоу[389]389
  Вот, если вам интересно, перипатетическое подробное изложение товарищеских отношений между XPlor и «Южным парком» от Д. Филта: «XPlor – это как бы в натуре аномалия в порнобизнесе. По большей части индустрией до сих пор заправляют хмурые недалекие болваны с сигарами, которые, если даже, типа, попытаешься выдать bon mot [произнесено слитным словом с практически проглоченными гласными], будут на тебя только тупо пялиться. Врубаешься? На контрасте с ними XPlor – это такие продвинутые чуваки из Поколения X, которые курят травку и ценят толковые гэги. Типа, когда Трей [Паркер, фигура вроде Мэтта Гроунинга, один из авторов „Южного парка“] и Фаррел [Тимлейк] закорешились [благодаря тому что Паркер тусовался на студии XPlor, собирая материал для их с Мэттом (Стоуном, соавтором „Южного парка“) проекта „Капитан Оргазмо“, грядущего фильма, о котором ваши корреспонденты ничего не знают], XPlor снимал сцену дома у Бака Генри [?!? Никакой дополнительной информации на этот счет – все ведут себя так, словно то, что дом Бака Генри доступен в качестве площадки для съемок хардкорного порно, общеизвестный факт]. Ричард Дрейфус и, по-моему, Кэрри Фишер тоже были на тех съемках [?!? Без шуток, это слова Филта, у которого, как мы надеемся, есть хороший адвокат], и ради прикола Трей и Фаррел решили поменяться личностями, врубаешься? Типа Трей притворяется, что он режиссер и весь такой пафосный, на драме: „Я хочу больше крупных планов с ЖОПАМИ, черт возьми!“, типа того, – пока Фаррел стоит позади и делает вид, что строчит заметки. Врубаешься? А потом Трей приказывает Фаррелу в роли Трея сыграть – потому что, ну, Фаррел иногда участвует в съемках, под псевдонимом Тим Лейк, Тим Лейк, врубаешься? – и Фаррел подчиняется, откладывает блокнот и, типа, раздевается и ныряет в самую гущу событий, отчего, как ты понимаешь, все эти настоящие звезды шоубиза [?!?] просто офигевают, они такие, типа, „не могу поверить, что парень из 'Южного парка' занимается сексом на камеру!“ Затем наступает момент, когда Трей протягивает видеокамеру Кэрри Фишер [?!?] и говорит, чтобы она наснимала побольше крупных планов, когда они будут ближе к мани-шоту [внутренний сленг индустрии, определение см. ниже]. Врубаешься? Вот же ж засранцы». [Конец подробного изложения.]


[Закрыть]. Все без исключения потеют. Почти на всех стендах связанные контрактом порноактрисы общаются с фанатами с тем же отсутствующим, каменным выражением вежливости на лицах, какое можно встретить у стюардесс или хостес в ресторане. Чтобы понять, как им скучно, достаточно увидеть, как озаряются их лица при виде знакомых. В этом гигантском павильоне сейчас собралось больше половины современных звезд порноиндустрии[390]390
  Средний срок профессиональной деятельности порноактрисы – два года. Мужчины же, хотя им платят меньше, обычно задерживаются в индустрии подольше – иногда на десятилетия.


[Закрыть]. Печально известный Ти-Ти Бой тоже здесь, стоит в одиночестве, при нем – фирменный сердитый взгляд; говорят, что на съемки он приходит с полуавтоматическим пистолетом, а в статье «Нью-Йоркера» о нем за 1995 год полно реплик вроде «Съемки порно – это весьма замысловатая экология». Тут и мистер Винс Вуойер [sic], а также Сет Геко, Джейк Стид, Серенити, Мисси и Ник Ист. Здесь и нестареющий Рэнди Уэст, который выглядит так, как выглядел бы серфер, будь он еще и гангстером-головорезом, с этим своим многолетним загаром и прической, похожей на застывшую волну. Мистер Джон Доу – победитель в завидной номинации «Лучший актер/видео» сразу и в 1996, и 1997 годах – ходит между стендами, на его лице привычное выражение, словно он психологически эволюционировал до такого состояния крутизны и обособленности, что вся его жизнь теперь – один сплошной зевок. Здесь и Марк Дэвис, бесспорно самый красивый мужчина-актер во всей индустрии, почти-двойник Грегори Харрисона из телесериала «Охотник Джон» с той разницей, что у Дэвиса ультракороткая стрижка, как у пациента психушки (плюс козлиная бородка).

В этом году на CES также присутствует Джоуи Сильвера, ветеран индустрии с двадцатилетним стажем, хотя теперь уже в качестве автора: Сильвера – режиссер популярной серии «Жопный ряд» («Butt Row») от студии Evil Angel[391]391
  Сильвера, который пробился в индустрию еще в 1970-е, когда работал на Show World на Таймс-сквер, выглядит как кучерявый и крайне подтянутый богомол; сейчас, когда его кудри поседели, он выглядит еще более странно. Он также известен тем, что всегда появляется на съемочной площадке с сумкой, под завязку набитой экзотическими витаминами, травяными настойками и прочими добавками, которые он сам себе прописывает.


[Закрыть]. Следуя по стопам таких первопроходцев, как Джон Лесли и Пол Томас, многие топовые мужчины-актеры сегодня также режиссируют (или, как пишут на коробках в видеосалонах, «представляют») свои собственные линейки: например, серия «Начать и кончить с Томом Байроном» («Tom Byron's Cumback Pussy»), «Грязные истории Джона Доу» («Jon Dough's Dirty Stories») или феерическая серия Рокко Сиффреди «[Название европейского города] под покровом ночи» и т. д. Такие серии в стиле «Имярек представляет», похоже, сейчас в тренде, как и сигары и козлиные бородки.

Сложно описать, что чувствуешь, когда смотришь на живое человеческое существо, которое ты видел в хардкор-порно. Когда пожимаешь руку мужчине, зная размер его члена во время эрекции, угол наклона и васкулатуру. Это странное чувство «мне-кажется-мы-раньше-встречались», которое испытывает каждый человек, когда видит знаменитость во плоти, здесь одновременно усиливается и искажается. Кажется ненормальным видеть правящую королеву индустрии Дженну Джеймсон отдыхающей возле стенда Vivid в джинсах Jordach и латексном бюстье и знать, что у нее тату с разбитым сердцем и подписью HEART BREAKER на правой ягодице и маленькая безволосая родинка слева от ануса. Смотреть, как Питер Норт пытается зажечь сигару, а вспоминать при этом о его артиллерийских эякуляциях[392]392
  Но что еще более странно, так это то, что затем ты, если захочешь, можешь сбежать в отель и за $9,95 посмотреть, как Джеймсон и Норт занимаются хардкорным гимнастическим сексом в фильме «Злая штучка» («The Wicked One», 1995).


[Закрыть]. Знать, как выглядят лица этих незнакомцев в момент оргазма, знать это самое неконтролируемое и чисто физиологическое выражение, настолько беззащитное, что в многовековой практике приходилось жениться, чтобы его увидеть[393]393
  У мистера Гарольда Гекубы, чья журналистская деятельность включает в себя рецензирование десятков взрослых фильмов каждый месяц, есть интересная история о детективе из полицейского управления Лос-Анджелеса, которого он однажды встретил, когда кто-то вскрыл машину Г. Г. и украл из нее целую коробку кассет с фильмами студии Elegant Angel Inc. (на коробке было имя Г. Г. и его рабочий адрес), которую полицейские затем нашли. Детектив лично принес коробку Гекубе, и сам Г. Г. тогда подумал, что это очень заботливый и добросовестный поступок, – пока не выяснилось, что возврат коробки для полицейского был лишь предлогом для встречи с Гекубой, чьи статьи он, оказывается, читал, и для обсуждения подробностей внутренней кухни порноиндустрии. Как позже выяснилось, детектив – шестидесяти лет, счастливо женат, есть внуки, стеснительный, вежливый, определенно приличный человек – был фанатом хардкора. В конце концов за чашкой кофе Г. Г. прочистил горло и спросил копа, почему такой очевидно приличный дядя, стоящий на стороне закона и гражданской добродетели, фанатеет от порно, и детектив признался, что в фильмах для взрослых его привлекают «лица», т. е. лица актрис, т. е. те редкие мгновения оргазма или случайной нежности, когда старлетки забывают про свою фирменную ухмылочку в стиле «трахни-меня-я-грязная-девочка» и на мгновение их лица как будто бы оживают. «Иногда – и ты никогда не знаешь, когда именно, в том-то и штука, – иногда они ни с того ни с сего вроде как раскрываются, – описал детектив свои ощущения. – Раскрывают свою – как бишь ее… человечность». Оказалось, что детектив считал фильмы для взрослых трогательными, даже более трогательными, чем большинство мейнстримных голливудских фильмов, где актеры – иногда очень одаренные актеры – стараются подлинную человечность симулировать, т. е.: «В настоящих фильмах они делают это намеренно. Мне кажется, что в порно мне нравятся как раз случайности».
  Пересказанное Гекубой объяснение полицейского звучит интригующе, во всяком случае для ваших корреспондентов, потому что помогает хотя бы отчасти объяснить глубокое очарование хардкорных порнофильмов, которые по идее должны быть «обнаженными» и «откровенными», но на деле – это самое отчужденное и замкнутое зрелище из всех, что можно купить за деньги. Фильмы для взрослых кажутся холодными, мертвыми и механическими (NB. Большая часть тех друзей и близких ваших корреспондентов, которым не нравится порно, признаются, что им не нравится порно не из моральных, религиозных или политических соображений, но потому, что они считают порно скучным, и чтобы описать эту скуку, многие из них используют механические / индустриальные / роботехнические метафоры, например: «[хардкорный секс – это] просто органы, входящие в другие органы, туда-сюда, это как весь день наблюдать за нефтяной вышкой».) в основном как раз из-за лиц исполнителей. На этих лицах, как правило, отражаются скука, равнодушие или рабочая сосредоточенность, в то время как на самом деле они просто скрывают, запирают себя настоящих где-то внутри. Безусловно, человеку, который обнажает самые интимные части своего тела, эта скрытность помогает сохранить чувство собственного достоинства и независимость – он не показывает нам истинное выражение своего лица. (Этот специфический скучающий, твердый, мертвый взгляд обычно можно наблюдать у стриптизерш, проституток и порноактеров вне зависимости от места действия и пола.)
  Но также верно, что иногда и в хардкорном видео проявляется скрытое «я». Это нечто противоположное актерской игре. Мы можем видеть, как лицо порноактеров меняется в момент, когда неловкость (у большинства женщин) или безумная пустота во взгляде (у большинства мужчин) уступает место искреннему эротическому наслаждению происходящим и сквозь автоматизм вздохов и стонов прорывается эмоция. Это случается довольно редко, но детектив прав: на зрителя эти мгновения производят поистине электризующий эффект. И порноисполнители, которые способны на такое – чувствовать и наслаждаться тем, что происходит, на камеру или нет, – становятся большими, легендарными звездами. В восьмидесятые так могли Джинджер Линн и Киша, сегодня иногда могут Джилл Келли и Рокко Сиффреди. Дженна Джеймсон и Ти-Ти Бой не могут. В кадре они остаются телами.


[Закрыть]. Эта странность может служить объяснением сложных эмоциональных отношений между актерами и фанатами на выставке CES для взрослых. На расстоянии посетители могут пялиться или толкать друг друга локтем, но когда человек двигается в начало очереди и лицом к лицу встречает живую инкарнацию своей фантазии с видеокассеты, большинство превращается в дрожащих школьников, робких, мокрых, с пересохшим ртом и выпученными глазами. То же самое происходит в сотнях стрип-клубов по всей стране, когда порнозвезды появляются там в качестве приглашенных танцовщиц (за гонорар с четырьмя нулями, если верить Филту) и раздают автографы и фотографируются после выступления. «Большинство из этих парней просто дико нервничают, когда я к ним подхожу, – объяснила старлетка Шейн, ветеран индустрии. – Я обнимаю парня – и его начинает трясти. Они делают все, что я им скажу». Вся индустрия сейчас построена на этом странно перевернутом уравнении: потребители стыдятся и стесняются, в то время как актеры самоуверенны, спокойны и профессионалы на все сто.

Сейчас уже не восьмидесятые, и выводы Комиссии Миза[394]394
  Комиссия, созданная генеральным прокурором Эдвином Мизом по поручению президента Рейгана для расследования характера и масштабов влияния порнографии на общество и предоставившая свой отчет в 1985 году.


[Закрыть], из-за которой ужесточили законодательство в отношении порновидео, уже дела давно минувших дней. Ярость федеральных оперативных групп и родительских комитетов теперь направлена на интернет и детское порно. Но и сегодня индустрия взрослого кино гиперчувствительна в отношении того, что ее члены воспринимают как фашистскую атаку на свободы, гарантированные Первой поправкой[395]395
  Первая поправка к Конституции США гласит: «Конгресс не должен издавать ни одного закона, относящегося к установлению религии либо запрещающего свободное ее исповедание, либо ограничивающего свободу слова или печати или право народа мирно собираться и обращаться к правительству с петициями об удовлетворении жалоб».


[Закрыть]. Многие дорогостоящие фильмы для взрослых теперь предваряет специальный трейлер, вставленный прямо между дисклеймером о соблюдении или освобождении от параграфа 2257 «О защите детей и контроле непристойности» и рекламой телефонных сервисов в стиле 900-666-FUCK. На фоне развевающихся флагов и мемориала Линкольна голос за кадром произносит что-то вроде: «Цензура противоречит Биллю о правах и основополагающим принципам нашей страны. Это попытка со стороны правительства регулировать мораль и задушить свободу самовыражения[396]396
  Как поступили бы создатели Конституции США, обдумывая вопросы о защите «свободы самовыражения», если бы в самых диких своих фантазиях могли предвидеть появление «Анальных девственниц – 8» или номеров 900-666-FUCK, – это, очевидно, очень непростой вопрос, лежащий за пределами компетенции данной статьи.


[Закрыть]. Эта новая, „урегулированная“ мораль опасна для всех американцев. Голосуйте за тех, кто верит в ограничение правительственных полномочий вмешиваться в ваши личные дела. Голосуйте против государственного контроля над вашей жизнью и вашим домом. Голосуйте против цензуры. Только вы, Народ, можете сохранить американские идеалы». В этих трейлерах всегда говорят, что их спонсор либо Adult Video Association, либо нечто под названием «Коалиция свободы слова». Обе организации (степень их независимости друг от друга неясна) – это, по сути, агитационно-пропагандистский комитет порноиндустрии. Иными словами, индустрия порно приняла очень близко к сердцу политические уроки восьмидесятых; сейчас это серьезная политическая сила с собственным лобби, калибра General Motors или RJR Nabisco[397]397
  RJR Nabisco – компания, известная своим табачным лобби в правительстве США.


[Закрыть].

Феминистки всех сортов протестуют против индустрии взрослого кино из-за предполагаемого эффекта, который порнография оказывает на женщин. Их доводы хорошо известны и местами весьма убедительны. Но некоторые антипорнографические аргументы сегодня строятся вокруг того, какой эффект взрослое кино может оказывать на потребляющих его мужчин. Некоторые «маскулисты» верят, что у многих мужчин вырабатывается зависимость от порно, которая наносит им тяжелый психический вред. Пример: у эссеиста Дэвида Муры есть небольшая книжка под названием «Мужское горе: заметки о порнографии и зависимости» (David Mura «A Male Grief: Notes on Pornography and Addiction»); она написана немного в стиле нью-эйдж, но кое-где весьма интересна, например:

В основе порнографии лежит изображение плоти, которое используют как наркотик, чтобы притупить психологическую боль. Но этот наркотик действует, лишь пока мужчина смотрит на изображение… В порнографическом восприятии каждый жест, каждое слово, каждое изображение считывается в первую очередь через сексуальность. Любовь и нежность, жалость и сострадание – все эти чувства поглощаются и попадают в подчинение «превосходящего» их божества, более мощной силы… Порнографический наркоман жаждет ослепнуть, жить внутри своей мечты. Люди, порабощенные порнографией, пытаются исключить из своего сознания мир за ее пределами, всё, начиная с семьи, друзей и последней воскресной проповеди и заканчивая политической ситуацией на Ближнем Востоке. В процессе подобного исключения зритель ограничивает себя. Он тупеет.

Подобные заявления, возможно, звучат как преувеличение, но только до тех пор, пока вы не обнаружите жуткое сходство между взглядом мужчины в стрип-клубе или в приватной комнате и взглядами людей, которые уже пятый час скармливают серебряные доллары игровым автоматам в казино «Сэндс», или, например, до тех пор, пока своими глазами не увидите тот странный шок на лицах посетителей CES, которые смотрят на порноактеров «во плоти», со жвачкой во рту, прыщами на подбородке и прочим «человеческим багажом», который ты никогда не увидишь – никогда не хочешь видеть – в порнофильмах.

Добавим-ка еще кое-что о впечатлениях от Adult CES, где куда более компанейская атмосфера, чем будет на стилизованной церемонии награждения… Мистер Гарольд Гекуба с маргинальным порнопродюсером увлеченно обсуждают актера, который оказался не у дел из-за того, что Гекуба назвал «выпадением сфинктера», и ваши корреспонденты не желают знать подробностей. Мы стоим к западу от штатного автора журнала Digital Horizons, который заскочил на огонек, чтобы еще раз, как и в прошлом году, поглазеть на эту легендарную выставку, и он говорит двум другим предположительно штатным авторам техноизданий, что в окружении порноактеров чувствует себя словно астральная проекция на коктейльной салфетке. Примерно в то же время на стенде студии Impressive Media появляется мисс Жасмин Сен-Клер, чтобы сменить за стойкой другую актрису, которая хромает в сторону раздевалки; ее (т. е. хромающую актрису) пришлось (как говорят) смазывать силиконом, чтобы она могла втиснуться в штаны. Толпа возле площадки Impressive Media тут же начинает расти. На Жасмин Сен-Клер красный виниловый ансамбль – пиджак и мини-юбка. Входящая в комнату порнозвезда всегда излучает какую-то особенную энергетику – ты поворачиваешься в ее сторону, даже если не особенно хочешь смотреть. Это как если бы персонаж с картинки на пинбольном автомате или со страницы комикса внезапно сделался трехмерным и выбрался в реальный мир прямо у тебя на глазах. Оказывается, это вполне возможно – почувствовать, как твои глазные яблоки чуть-чуть вылезают из орбит. Все это кажется особенно странным, потому что Жасмин Сен-Клер не очень-то и красива, во всяком случае сегодня. Ее волосы выкрашены в дешевый нереалистичный готский черный цвет, а лицо настолько невообразимо плотно покрыто макияжем, что она выглядит как ворона. (Еще ее колени словно вывернуты вовнутрь, плюс обязательный бюст калибра гаубицы.) К стенду Impressive Media мисс Сен-Клер сопровождают два бугая с такими лицами, словно только что фотографировались для стенда «Их разыскивает полиция». Это еще один важный факт о порнозвездах: они никогда не появляются в одиночку. Их вечно сопровождает как минимум один, а иногда до четырех мужчин с очень суровым взглядом. Отсюда возникает ощущение, будто на трек выводят чистокровку под шелковым покрывалом.

К вашему сведению, культовый статус Жасмин Сен-Клер на CES-1998 зиждется на том, что она побила «мировой рекорд по групповухе»[398]398
  (прошлый был поставлен в 1994 году актрисой Аннабель Чонг и 251 мужчиной)


[Закрыть], совокупившись с 300 мужчинами подряд в фильме 1996 года «Самая большая групповуха в мире – 2» («World's Biggest Gang Bang 2») от студии Amazing Pictures. Поскольку большинство из тех 300 мужчин были непрофессионалами и просто фанатами порно, которым для участия понадобилось всего лишь заполнить форму и предоставить результаты теста на ВИЧ, она теперь наслаждается почти легендарной популистской славой «народной порнозвезды», и у стенда Impressive выросла гигантская серпантинная очередь фанатов с фотоаппаратами и атрибутикой под автограф, хотя мисс Сен-Клер, судя по всему, не замечает очередь, потому что они с Г. Гекубой, обменявшись поцелуями в обе щеки, погрузились в своеобразный тет-а-тет над обутыми на босу ногу мокасинами отключившегося лысого парня, которого, судя по всему, притащили или привезли со стенда XPlor, расположенного по соседству, неизвестные шутники. Дик Филт – после того, как ваши корреспонденты заметили, как это трогательно, что в порноиндустрии все очень дружны, даже критики и актеры, – рассказывает запутанную сплетню о том, как пару лет назад Жасмин Сен-Клер, по всей видимости, фактически пыталась задушить Гарольда Гекубу на вечеринке для порноактеров, – эту сплетню, если вам интересно, можно прочесть в сноске[399]399
  По словам Дика Филта, потасовка началась, когда Гекуба заявился на вечеринку и его заметила мисс Ники Стерлинг, о которой Гекуба в своем недавнем кинообзоре написал: «Сложно сказать, может ли она победить в конкурсе красоты, но сосать член она точно может». Шутка о конкурсе красоты, очевидно, задела чувства мисс Стерлинг, и, поскольку все вечеринки в развлекательной индустрии известны тем, что способствуют ослаблению социальных запретов, старлетка, заметив Гекубу, двинулась к нему по прямой, выкрикнув в его адрес два громких ругательства, и попыталась нанести открытый правый кросс, при этом Г. Г. хватило присутствия духа (также ему, возможно, помог тот факт, что из-за шестидюймовых шпилек мисс Стерлинг потеряла равновесие и невольно выдала свои намерения), чтобы схватить ее за руку прежде, чем она успела бы разбить его очки с трифокальными линзами. При этом мисс Жасмин Сент-Клер, увидев, как Гарольд Гекуба вцепился в поднятую руку взволнованной и потерявшей равновесие Ники Стерлинг, воспользовалась метровой в поперечнике спиной Рона («Ежика») Джереми как прикрытием и бросилась на Гекубу сзади, вполне профессионально выполняя, по выражению Филта, впечатляющий полицейский удушающий захват, побудив тем самым Гекубу развернуться на 360 градусов в попытке сбросить с себя упомянутую мисс Сент-Клер, пока мозгу хватало кислорода, в результате чего он непреднамеренно оттолкнул мисс Стерлинг в Рэнди Уэста и впервые в истории индустрии растрепал прическу мистера Уэста, при этом (если верить воспоминаниям Филта) очки Г. Г. с трифокальными фотохромными линзами слетели с его носа и, описав дугу, отправились через всю комнату прямо в неприступное декольте мисс Кристи Кэнион, после чего их (очки) так и не вернули и вообще больше не видели.
  Филт также сообщает, что «инцидент со Стерлинг» был то ли вершиной айсберга, то ли последней каплей в отношениях Жасмин Сент-Клер и Гарольда Гекубы. Оказывается, Г. Гекуба также недавно взял у Ж. С.-К. интервью, в котором актриса по секрету сообщила, что инвестирует ошеломляюще большую сумму $, заработанную за видео «Самая большая групповуха в мире – 2», в (кажется, довольно сомнительную) линейку порнографических аппаратов с жевательной резинкой по всему калифорнийскому побережью, и Гекуба решил включить эту сказанную по секрету информацию в опубликованное в итоге интервью, и мисс Сент-Клер, по слухам, была в ярости, что Гекуба предал огласке ее «тайную инвестиционную стратегию», и подумала, что теперь уж все подряд захотят вложиться в бизнес по производству торговых-автоматов-с-жвачкой-с-порнотематикой и это перенасытит рынок, так что у Жасмин Сент-Клер довольно давно был зуб на Гарольда Гекубу, и вполне вероятно, что «инцидент со Стерлинг» был для нее вовсе не операцией по спасению попавшей в беду коллеги, но скорее удобным оправданием для нападения – Д. Филт говорит, что всевозможные яростные споры вокруг мотивов, стоящих за этим фиаско с удушением-разворотом-на-360°-растрепанными-волосами-декольте не утихают уже двадцать месяцев.
  Дик Филт также «между как бы прочим» добавляет, что мисс Жасмин Сент-Клер в реальной жизни является внучкой нью-йоркского capo di tutti capo Пола Кастеллано, которого убили в восьмидесятые отчасти как минимум потому, что он был против «аморального бизнеса» мафии вроде наркотиков и порнографии, и, надо думать, после выхода «СБГМ2» он вращается в гробу со скоростью добрых 180 об/мин.
  ПЛЮС, ОКАЗЫВАЕТСЯ, ИЩИТЕ СКОРО ВО ВСЕХ ВИДЕОПРОКАТАХ: мисс Жасмин Сент-Клер, в стремлении сохранить и даже упрочить свой культовый статус, с помощью ПВХ-трубки закачивает себе в прямую кишку бутан и поджигает выхлоп, чтобы получился метровый анальный факел, для фильма 1998 года от Cream Productions «Турбонаддув из жопы» («Blow It Out Your Ass»).


[Закрыть].

В шести метрах от нас, на стенде XPlor, мистер Фаррел Тимлейк тем временем извлек, предположительно, прототип единственной авторизованной фигурки Кенни® из предстоящей линейки мерчендайза к мультфильму «Южный парк» – 35 сантиметров, довольно тяжелая для куклы, в капюшоне с закрытым лицом (в этом смысле она очень похожа на Ф. Тимлейка, который тоже скрывает лицо под капюшоном), и развлекает толпу, разлившуюся вокруг стенда IM, двигая ручками фигурки и делая вид, что она «долбит косячок».

Как и городские банды, полиция, рабочие на ярмарках и прочие культурно маргинализированные гильдии, американская порноиндустрия многопартийна и замкнута в себе настолько, что со стороны выглядит как средняя школа. Здесь свои тусовки, антитусовки, альянсы, предательства, стремительно передающиеся слухи, легендарные противостояния и публичные кровопролития плюс запутанные иерархии популярности и влиятельности. Ты или свой, или нет. Актеры – ядро индустрии – все свои. Студийные боссы и продюсеры, несмотря на финансовую влиятельность, не совсем свои, режиссеры (особенно те, кто не прошел инициацию, т. е. не занимался сексом перед камерой) свои в меньшей степени, чем актеры. Критики и порножурналисты еще дальше от тусовки, чем студийные боссы, а уж обычные журналисты совсем-совсем не свои, почти такая же низшая каста, как и большая часть фанатов порно (в тусовке таких фанатов называют «дрочилы»[400]400
  Дрочила (mook) означает приблизительно то же, что для бродячих актеров значило слово «деревенщина». Как и во всех психически замкнутых сообществах, в порноиндустрии полно внутренних кодов и жаргона. Бревно (wood) – это эрегированный, готовый к съемкам член; дровосек (woodman) – актер-мужчина с надежной потенцией; а ждать бревна (waiting for wood) – это вежливый способ объяснить, чем именно занимаются съемочная группа и актрисы, пока актер-мужчина испытывает «проблемы с бревном» (wood trouble) – этот термин самоочевиден. СС (SS) значит «сцена секса»; ДП (DP) – двойное проникновение, в течение которого во влагалище и анус старлетки одновременно входят два «дровосека» – см. уже полуклассический фильм 1996 года «NYDP Blue». (Некоторые особенно стойкие и/или вместительные актрисы, судя по всему, способны на тройное проникновение, но исполнительницы такого уровня встречаются редко, как, к счастью, и фильмы с ТП.) Полноприводной фильм (Tush 'n' Bush) означает фильм, в котором есть сцены вагинального и анального секса. Стрельба (skeet) – термин, означающий одновременно и мужской оргазм (гл.), и выделяемую в результате жидкость (сущ.). (Однако NB.: как утверждают Г. Гекуба и Д. Филт, одна из самых сложных задач порнокритика – это выдумывать живые и выразительные синонимы для слова «семя».) Мани – или мани-шот a. k. a денежный шот (money shot) – это успешно заснятый мужской оргазм, который, разумеется, в 100 % случаев происходит вне партнерши: например, на лицо (facial) – это мани-шот, во время которого стрельба попадает на щеку или на лоб партнерши. Девочка с девочкой (Girl-Girl) – это сапфическая СС; похоже, как минимум одна такая должна быть в каждом гетеросексуальном фильме. Сияние (beam) означает глубокий фокус на открытое и готовое к проникновению отверстие. Бэшка (B-girl) – это второ– или третьеразрядная порноактриса, которая получает меньше старлетки и обычно доступна для более извращенных, унизительных и болезненных СС. Вафлить (fluff, гл.) означает оральный секс не на камеру, призванный стимулировать, поддержать или укрепить бревно дровосека (в профессиональных и дорогих порнофильмах раньше нанимали специальных девушек для вафления (fluff girls), обычно это были бэшки в ожидании роли).
  УПРАЖНЕНИЕ: используйте минимум восемь (8) вышеуказанных терминов из порноиндустрии в грамматически правильном предложении.
  ПРИМЕР РЕШЕНИЯ: «После довольно длительного ожидания бревна бэшка завафлила неопытного дровосека до состояния, когда он смог принять участие в ДП СС с довольно частыми сияниями, требовавшими хорошего бревна в кадре, и после неловкого начала СС завершилась эффектным двойным окончанием на лицо, в котором старлетка показала настоящий профессионализм, сохранив энтузиазм даже после того, как стрельба попала ей в правый глаз».


[Закрыть]).

Цель всего вышеизложенного – объяснить, как именно ваши корреспонденты оказались в личных люкс-апартаментах порнотитана Макса Хардкора в «Сахаре», где тусовались в гостиной вместе с самим Максом, кое-кем из его команды, старлетками Алекс Дейн и Карессой Савадж и двумя «бэшками»: т. е. на самом деле потусоваться в люкс-апартаменты в пятницу днем пригласили Гарольда Гекубу и Дика Филта, но ваши корреспонденты вцепились им в спины как малые дети, и здоровый ассистент продюсера из MAXWORLD не успел захлопнуть дверь.

И вот так ваши корреспонденты на пару часов, во всяком случае чисто логистически, стали «своими».

Для обычного гражданина мужского пола тусовка в люкс-апартаментах с порнозвездами – это довольно напряженный и эмоционально запутанный процесс. Во-первых, ты уже видел интимные части тел этих актрис на видео и теперь (странным образом) смущаешься из-за того, что встретил их живьем. Но есть и сложное эротическое напряжение. Поскольку мир в порнофильмах настолько сексуализирован и кажется, будто все круглосуточно балансируют на самом краю коитуса и нужен лишь небольшой толчок или повод – застрявший лифт, незапертая дверь, вскинутая бровь, крепкое рукопожатие, – чтобы все вокруг завертелись внутри перепутанной массы из членов и отверстий, – возникает какое-то причудливое бессознательное ожидание/ужас/надежда, будто это может произойти в номере Макса Хардкора. Ваши корреспонденты не могут даже выразить, какое же это заблуждение. На самом деле, разумеется, в этом бессознательном ожидании/ужасе/надежде не больше смысла, чем если бы вы тусовались с врачами на медицинском конвенте и ждали, что любая малейшая провокация приведет к неистовым эпидуральным анестезиям и магнитно-резонансным томографиям. И тем не менее напряжение чувствуется, несмотря на то что актрисы, очевидно, уставшие и отрешенные после целого дня на CES[401]401
  Актрисы, честно говоря, не просто малообщительны, но откровенно угрюмы. Насколько это результат усталости от CES, а насколько – холодное отношение своих ко всем не своим, остается только догадываться. Актрисы переоделись в поствыставочную штатскую одежду: мешковатые джинсы, хлопковые блузки на бретельках, большие пушистые тапочки и т. д. Без макияжа и прочих комплектующих Савадж и Дейн выглядят даже красивее; «бэшки» – нет. Все они провели большую часть вечеринки на длинном виниловом диване за просмотром трех серий «Сайнфелда» подряд.


[Закрыть], плюс, оказывается, они сегодня перетрудились: как выяснилось, Макс Хардкор прямо здесь, на ежегодной Международной выставке потребителей электроники, снимает одну из своих порно-гонзо-постановок, используя выставку одновременно как фон и фишку будущего фильма, и девушкам-актрисам приходится разрываться между обязанностями на студийных стендах со всей этой ерундой со стеками и жестко расписанными по часам сьемками с обилием СС. (Макс твердо верит только в один метод съемок – fait accompli[402]402
  Свершившийся факт (фр.).


[Закрыть], поэтому еще даже не договорился с администрацией CES насчет разрешения использовать название самой большой в мире выставки технодостижений в своем фильме «Красивых девочек совращают в самой грязной манере».)

Мистер Макс Хардкор – a. k. a. Макс Стейнер, a. k. a. Пол Стейнер, урожденный Пол Литтл – ростом 168 см и очень подтянутый, вес – 60 кг. На вид ему где-то от сорока до шестидесяти, и больше всего он напоминает мезоморфного Генри Гибсона на грани безумия. На нем черная ковбойская шляпа и явно одна из немногих в мире гавайских рубашек с длинными рукавами. Как только помощник продюсера у входной двери расслабляется и заканчиваются знакомства (Г. Г. умудряется упомянуть свой журнал несколько раз в одном предложении), Макс показывает себя радушным и словоохотливым хозяином и предлагает всем гостям одноразовые стаканчики с водкой, прежде чем обсудить с вашими корреспондентами то, что он, Макс, считает самыми важными и актуальными вопросами предстоящей церемонии AVN Awards, а именно – карьеру, репутацию, личную историю и в целом жизненную философию мистера Макса Хардкора.

Жанр гонзо, первопроходцем которого считается (в зависимости от того, с кем вы говорите) то ли Макс Хардкор, то ли Джон («Баттмэн») Стальяно, стал одним из самых популярных и прибыльных во взрослой индустрии за последнее десятилетие. Гонзо – это более-менее как скрестить документалку от MTV и фреску «Ад» с триптиха «Сад земных наслаждений» Босха. Гонзо-фильмы всегда снимают в какой-нибудь узнаваемой локации или во время яркого события – на Дейтона-Бич во время весенних каникул, на Каннском кинофестивале и т. д. В фильме всегда есть пошлый и смазливый «ведущий», который говорит в ручную камеру: «Что ж, мы здесь, на Каннском кинофестивале, и, похоже, нас ждет множество волнительных моментов, Джон Траволта и Сигурни Уивер уже должны быть в городе, также здесь расположен всемирно известный пляж, и мне сказали, что на этом пляже всегда можно найти реально симпатичных девочек, так что туда мы и отправимся». (Это приблизительная подводка к недавнему гонзо-фильму про Канны – тот тип фирменных подводок, которые Макс, улыбаясь во все свои 56 зубов, называет «всегда милосердно короткими»; и, пожалуйста, отдельно отметьте реплику про «симпатичных девочек на пляже», потому что это еще одна профессиональная фишка Макса – инфантилизация женщин ради драматического контраста с образом самого Макса, который вечно изображает в кадре какого-то дегенеративного дядюшку или отчима.) Затем трясущаяся, но всегда сфокусированная камера движется в сторону океана, супермаркета, CES или чего там еще и находит привлекательных женщин[403]403
  (особенно, судя по всему, их задницы – в гонзо-фильмах Макса, Баттмэна, мистера Бена Довера и фильме «Ряд задниц» Дж. Сильверы)


[Закрыть], пока ведущий стонет и кусает кулак. Довольно скоро ведущий и камера подкатывают к женщинам, за которыми наблюдали, и вовлекают их в небольшие «интервью», полные вкрадчивых взглядов и двусмысленных замечаний. Среди дающих интервью девушек действительно есть случайные прохожие, но есть и те, которых Макс называет «подсадными утками», имея в виду, что они на самом деле профессиональные порноактрисы. И вот зрителя вовлекают в классическую студенческую фантазию, в которой благодаря паре реплик вроде «Привет, крошка» от наблюдения за привлекательной женщиной издалека все тут же переходит к дикому и анатомически разнообразному сексу, пока один из приятелей снимает все происходящее на пленку[404]404
  Давайте обратим внимание, что, в то время как традиционные драматические – в кавычках – порновидео симулируют стопроцентную сексуализацию реальной жизни (т. е. создают вроде как альтернативную реальность, в которой все – от секретарей и пожарных до стоматологов-гигиенистов – всегда находятся в шаге от неистового сношения), гонзо-видео идут еще дальше, предлагая зрителю видимую сексуализацию настоящей реальной жизни (например, комбинируя реальные съемки гуляющих по каннскому пляжу девушек с подстроенными сценами соблазнения и заснятого во всех деталях секса). Таким образом, гонзо – это, очевидно, порноэквивалент популярных ныне «докудрам» вроде «Копов» и «Реальных приключений третьей смены хирургов из отделения травматологии» и т. д.


[Закрыть].

Вопрос, кто изобрел жанр гонзо, чрезвычайно спорный, и тем не менее поспоришь, что режиссер Макс Хардкор известен следующим: (1) он невероятно дисциплинирован в плане бюджета и тактической логистики, вплоть до того что заставляет съемочную группу и актеров носить одинаковые спортивные комбинезоны из красного нейлона, поэтому они выглядят как национальная лыжная команда – съемки Макса (по словам самого Макса) похожи на «почти что военную операцию»; (2) для своих фильмов он не только нанимает «подсадных уток», но иногда даже может уговорить настоящих «девочек» на пляже или в супермаркете отправиться в его особый фургон MAXWORLD и заняться анальным сексом на камеру[405]405
  Это не слухи. Это задокументированный факт. Какие могут быть возможные мотивы у гражданских девушек поддаваться на уговоры – на этот счет не хочется даже строить никаких теорий, вопросы, возникающие в связи с этим феноменом, слишком серьезны и ошеломительны.


[Закрыть]; (3) он первый представитель «мейнстримного» (то есть нефетишисткого) порно, совершающий над женщинами акты насилия и унижения, которые невозможно было даже вообразить еще несколько лет назад. Касательно пункта (3) Макс, уточнив для ваших корреспондентов склонности и страсти, которые привели его в порноиндустрию (история буквально настолько невероятная, что нет смысла даже пытаться проверить ее и напечатать), сообщает, что всегда был и остается «на переднем крае» индустрии и что другие, менее дерзкие и самобытные режиссеры систематически крадут и используют его, Макса, идеи по унижению женщин в качестве основы для своих неумелых и вторичных фильмов[406]406
  Здесь Макс ссылается не только на Сильверу, Байрона и прочих гонзо-авторов последней волны, но и на режиссеров вроде Грегори Дарка и Роба Блэка, которые считаются пионерами другого горячего жанра девяностых под названием (придуманным Диком Филтом в одной из статей) Bizarro-Sleaze. В недавних видео Грегори Дарка «Змеиное гнездо» («Snake Pit», 1996) и «Шокирующая правда» («Shocking Truth», 1996) можно, например, видеть, как старлетку сажают перед камерой в кресло для интервью и дознаватель за кадром задает ей вопросы вроде: считает ли она себя блудницей и не думает ли, что в конце концов попадет в ад за свой ненасытный блуд, и как она себя чувствовала, когда ее сексуально домогался свиноподобный отчим, затем допрос перетекает в СС, в которой четверо мужчин, одетых «по-отчимски», в кардиганы с бабочками и с пластиковыми свиными пятачками на резинках, сношают ее до бесчувственного состояния. В свою очередь, мистер Роб Блэк (в сравнении с которым Грегори Дарк – это Франк Капра) предлагает фильмы с массовыми изнасилованиями женщин с параличом нижних конечностей или где женщин заставляют есть крекеры, измазанные «стрельбой», и мужчины по очереди плюют женщинам в лицо(NB. Сразу скажем, что мистер Роб Блэк возьмет награду в номинации «Лучший режиссер / лучшее видео» на субботней церемонии вручения.).
  Здесь ваши корреспонденты хотят высказать свое мнение. Фильмы Дарка и Блэка – не для мужчин, которые хотят возбудиться и, возможно, мастурбировать. Они для мужчин, у которых проблемы с женщинами и которые хотят видеть, как женщин унижают. И неважно, способны ли хотя бы теоретически фильмы в стиле Bizarro-Sleaze помочь диванным женоненавистникам «разобраться» с природой своей ненависти. Цель этих фильмов – не катарсис. Их цель – извлечь выгоду из рыночного спроса, который, совершенно очевидно, существует: творения режиссеров вроде Макса Хардкора почти всегда находятся в списках самых продаваемых фильмов по версии журнала Adult Video News.
  Фильмы Дарка и Блэка омерзительны. Они и задуманы такими. И правда в том, что их вызывающая омерзительность вполне характерна для той шизоидной траектории, по которой порноиндустрия движется последние десять лет. Ведь как только взрослая индустрия развлечений стала более «мейнстримной» – в смысле более доступной, более приемлемой, более прибыльной, более модной, как «Ночи в стиле буги», – она также стала более «экстремальной», и не только на окраинах Bizarro. Теперь почти во всех гетеросексуальных порнофильмах особенное ударение делается на анальном сексе, болезненных проникновениях, сценах унижения и (как минимум) психологического надругательства над женщинами. В некоторых отношениях подобная экстремальность может быть связана с тем, что порно просто повторяет траекторию голливудской индустрии развлечений: ни для кого не новость, что ТВ и легальное кино за последние десять лет также прибавили в плане жестокости и откровенности в кадре. Может быть, может быть. Но все-таки есть еще кое-что.
  Психодинамика порно, кажется, всегда была неразрывно связана с определенной степенью стыда, ненависти к себе, концепции «греха» и т. д. Это заметно как со стороны исполнителей – «Я грязная девочка», «Я маленькая шалава», – так и со стороны потребителей: вспомните или пусть кто-нибудь вам расскажет, как это стыдно, когда тебя замечают в очереди за билетом в кинотеатр для взрослых, или как выглядят встревоженные лица мужчин в пальто на Таймс-сквер, в бостонской Боевой зоне или сан-францисском Тендерлойне. Однако надо отметить, что лица сегодняшних фанатов – посетителей выставки CES выглядят иначе, палитра чувств более сложная. У стороннего наблюдателя возникает странное чувство, что среднестатистическому фанату слегка стыдно из-за того, что ему слегка стыдно за любовь к порно, раз уж сами актеры и режиссеры, похоже, окончательно отринули стыд и предались лихорадочному ликованию, которое всегда прилагается к успеху на американском рынке. Порно теперь где угодно, но не в тени и не в гетто. Как говорит один из облаченных в красный комбинезон членов съемочной группы Макса, «в каком-то смысле теперь это рутина. Сегодня все смотрят порно. Мы были бунтарями. Теперь мы гребучие бизнесмены»((На эти слова члена съемочной группы Макс отвечает, подняв два больших пальца: «Боже, храни Америку, пацан».)).
  Нужно понимать, что эта новая респектабельность взрослой индустрии рождает парадокс. Становясь более приемлемым в глазах современной культуры, порно вынуждено идти дальше ради сохранения ощущения неприемлемости, столь важного для привлечения внимания. Должно быть очевидно, что порноиндустрия и так зашла довольно далеко; и сегодня реконструкции жестокого обращения с детьми и плохо завуалированные групповые изнасилования продаются так живо, что несложно понять, в какую сторону порно в конце концов качнется ради сохранения репутации дурного, низменного развлечения. Неизвестно, дойдет ли до этого индустрия, но ясно, что движется порно конца девяностых к горизонту снафф-видео. Также очевидно, – даже если отбросить все связанные с этим моральные и культурные вопросы, – что это невероятно опасная траектория. Кажется, это только вопрос времени – когда еще какой-нибудь консервативный политик сочтет мейнстримную порноиндустрию достаточно возмутительной для того, чтобы вцепиться в нее со всеми своими политическими амбициями. Церемония AVN, в конце концов, не единственное мощное лобби с интересом в области социальных норм. На данный момент, впрочем, самым опасным врагом порноиндустрии представляются ее собственные внутренние противоречия (например, постоянное нарушение общественных норм – > миллиарды $, которые идут рука об руку с высокой популярностью).


[Закрыть]. (Гарольд Гекуба и Дик Филт, кстати, слышали эту историю Макса столько раз, что теперь находятся вне круга нашего дискурса: Д. Ф. уже подозрительно долго в туалете, а Г. Г. на диване с актрисами обсуждает, к каким последствиям может привести закрытие сериала «Сайнфелд» для сетки вещания канала NBC в 1998 году.)

На деревянной полке над мини-баром на самом видном месте одиноко стоит настоящая статуэтка AVN Awards. Она похожа на «Оскар»/«Эмми»/

«Клио» с тем исключением, что руки фигурки вскинуты вверх, ладонями к зрителю (из-за чего она немного напоминает Ричарда Никсона в финале съезда Республиканской партии в 1968 году), а литье слегка мутное, что придает ей кубически-циркониевый вид. Тяжелая она и солидная или, наоборот, полая и несерьезная – неизвестно: никто не предлагает потрогать ее или взвесить в руках. Одна из «бэшек» на диване то ли смеется, то ли рыдает лицом в ладони после какой-то реплики Гарольда Гекубы, ее голые плечи содрогаются. Было бы просто великолепно, если бы на огромном телике сейчас включили повтор той серии «Сайнфелда», где герои пытаются воздержаться от мастурбации, но нет.

Когда один из ваших корреспондентов спрашивает Макса Хардкора, в какой номинации он выиграл эту статуэтку, Макс хлопает себя по коленке: «Я ее, на хрен, спер». Теперь, оглядев статуэтку со среднего расстояния, мы видим, что надпись «МАКС ХАРДКОР» на табличке в основании нацарапана явно непрофессиональным гравировщиком. На самом деле эту надпись, похоже, сделали отверткой. Макс комментирует историю со статуэткой: необъяснимо, но за годы работы он ни разу не был награжден, и на прошлогодней церемонии (а он вручает награды на каждой, и потому уверен, что таким образом организаторы AVN специально сыплют соль на его эмоциональные раны), уходя со сцены, заметил за кулисами картонную коробку, набитую статуэтками без гравировки[407]407
  (здесь, кажется, подтвердилось подозрение ваших корреспондентов о том, что наградные статуэтки AVN закупаются оптом и, возможно, по уценке)


[Закрыть]. Тогда он подумал, как он сам выражается: «Да пошло оно все на хуй, я, блядь, заслужил», – и подрезал одну из них, спрятав в своем огромном стетсоне, и с большим удовольствием отправился на вечеринку после церемонии прямо с украденной статуэткой под шляпой. Команда Макса очень смеется над этой историей, а актрисы – нет.

Теперь Алекс Дейн рассказывает Гарольду Гекубе о бездомной собаке, которую нашла и решила оставить. Она похожа на четырнадцатилетнюю девочку, когда с волнением описывает собаку; ее перевоплощение длится секунду или две и трогает до глубины души. Одна из «бэшек» тем временем объясняет, что ей только что вставили суперсовременные грудные имплантаты и она может регулировать их размер, добавляя или сливая жидкость с помощью маленьких клапанов под мышками, и затем – возможно, ошибочно приняв выражение лиц ваших корреспондентов за недоверие, – поднимает руки, чтобы показать эти самые клапаны. А там и в самом деле клапаны.

Очень многое в сегодняшней «взрослой» индустрии выглядит как неловкая пародия на Голливуд и нацию в самом широком смысле. Все топовые актеры в ней – комиксные пародии на сексуальную привлекательность. Грудные протезы, подтянутые ягодицы и (без шуток) искусственные скулы – не более чем проявления образа мышления, приносящего огромный доход индустриям липосакции и коллагена. Гинекологически-откровенная сексуальность Дженны, Жасмин и проч. выглядит как пародия в журнале «Мэд» на «знойную» сексуальность Шерон Стоун, Мадонны и многих других поп-икон[408]408
  …и в целом на «зной» как важную часть коммерческой культуры девяностых. Мистер Г. Гекуба, например, во время одного из марафонных просмотров фильмов-номинантов, упомянутых в сноске номер 3, заметил, что связь между рекламным роликом Calvin Klein и хардкорным порнофильмом в целом такая же, как и между смешной шуткой и объяснением, почему эта шутка смешная.


[Закрыть]. Не говоря уже о том, что индустрия взрослого кино заимствует многие психологические уродства, которыми славится Голливуд: тщеславие, вульгарность, продажность, – и не только делает их явными и гротескными, но и, похоже, этой гротескностью упивается.

Старый добрый Макс Хардкор, например, абсолютный психопат – это черта его экранного гонзо-персонажа, – но и настоящий Макс / Пол Стейнер тоже. Если бы вы только были в этом номере. В шляпе и остроносых туфлях Макс приковывает к себе все внимание, он выглядит одновременно властным и безмозглым, пока аколиты в красных комбинезонах послушно смеются над его шутками, a недоучившаяся в школе девушка показывает свои клапаны. Более того, в течение первых десяти минут импровизированного интервью в «Сахаре» мы передаем друг другу экземпляр какого-то журнала под названием Icon, который, как сказал нам Макс, делает его профайл: мы должны пролистать журнал и одобрительно отозваться о его содежании и компоновке материалов, пока Макс наблюдает за нами с тем же гиперожиданием, с каким обычно наблюдают родители, ни с того ни с сего подсунувшие вам снимок своего ребенка. Хронология невыдуманная. Затем следует поток из смеси автобиографии и бэкграунда, в удовольствии увидеть который воспроизведенным на этих страницах ваши корреспонденты решили отказать Максу. После потока идет что-то вроде азов личной философии и теории гонзо Макса и история статуэтки. Водка – первоклассная, а стаканчики – пыльные. Затем одна из старлеток решает, что она проголодалась, и Макс настаивает на том, чтобы сопроводить ее вниз, в ресторан «Сахары», и хочет, чтобы все присутствующие присоединились, поэтому в итоге «бэшки», члены съемочной группы и ваши корреспонденты[409]409
  И Гекуба, и Филт, будучи знакомы с Максом и финансово от него независимы, решили остаться в номере под бдительным и недремлющим оком его ассистента (который, кстати, не одет в огненно-красный комбинезон от MAXWORLD, но очевидно, что комбинезон ему пообещали в случае, если он отработает испытательный срок без нареканий).


[Закрыть] неловко толпятся возле кафедры метрдотеля, пока Макс лично ведет актрису к столику, отодвигает для нее стул, заправляет салфетку в декольте, достает платиновый зажим с деньгами и объявляет голосом достаточно громким, чтобы было слышно всем и в ресторане, и в фойе, что он «хочет заранее возместить все расходы девочки», и сует купюры в нагрудный карман с платком смокинга метрдотеля, а затем оставляет ее там в одиночестве и гонит нас назад, как стадо, к лифту, и нетерпеливо тычет в кнопку с номером своего этажа, чуть не подпрыгивая от ярости из-за задержки лифта; и мы все торопимся назад в номер, потому что Максу вдруг приходит в голову, что он хочет показать вашим корреспондентам кое-что из отснятого материала, что, как ему кажется, обобщит гениальность его подхода к съемкам порно лучше, чем любое объяснение на словах… и затем, когда все снова рассаживаются по местам, он начинает пролистывать блокнот, пытаясь что-то найти.

– Короче, у нас в [печально известном MAXWORLD] фургоне была одна девочка, и после того, как мы напихали ей в рот[410]410
  = фелляция? = очень энергичный французский поцелуй?


[Закрыть], после годного такого анала и, типа, стандартных унижений мы засунули ей ручку – нет, как-его-там-называют…

Член съемочной группы:

– Фломастер.

Макс:

– …Фломастер – сунули ей в жопу, и она написала вот… это.

Он поднимает блокнот, открытый на нужной странице, и снова заставляет нас передавать его по кругу.

написано там довольно твердой рукой[411]411
  (так сказать)


[Закрыть], надпись выглядит впечатляюще и вполне разборчиво, учитывая обстоятельства. Дик Филт в шутку интересуется, не планирует ли Макс снять фильм с этой девушкой и печатной машинкой, но Макс не смеется (мы заметили, что Макс никогда не смеется над чужими шутками), и потому больше никто не смеется.

Нет никаких сомнений в том, что большую часть этой беседы «Премьер» вырежет, и все же заметим, что стоило фотографу журнала (пробравшемуся сюда вместе с нами на хвосте у Г. Г. и Д. Ф.) поинтересоваться вслух насчет возможности сделать пару хороших портретных снимков победителей на церемонии со статуэтками в руках, как Макс тут же вклинился и объявил, что у него есть идея для идеального фото на первую страницу для этой самой статьи. На предложенном снимке должен быть сам Макс Хардкор с несколькими статуэтками AVN Awards (которые он обещает или честно выиграть, или заполучить другими способами), сидящий в очень красивом, похожем на императорский трон кресле, а это кресло, в свою очередь, установлено на усаженном пальмами бульваре на знаменитом Лас-Вегас-Стрип (чтобы фотограф уловил побольше смазанного неона и достаточно фаллических зданий на заднем плане), в окружении свиты полуодетых старлеток, которые или в экстазе прильнули к нему, или простираются к его ногам, или и то и другое одновременно. Важно заметить, что в голосе Макса, пока он накидывает описание будущего фото, нет различимых иронических кавычек, как нет иронии, неловкости или сомнений на его лице; серьезность, с которой он нам все это рассказывает, можно сравнить разве что с серьезностью Ирвинга Тальберга[412]412
  Да, вот оно: если что-то и кажется невероятным, то это вовсе не раздутость или напор эго людей из порноиндустрии (Жасмин Сент-Клер знакомится с журналистом, вручая ему фото со своим автографом; Том Байрон – которому тридцать шесть и у которого есть ровно одно достоинство – мужское, на ночных порновечеринках в баре «Сэндс» изображает из себя мафиозного дона, протягивая руку ладонью вниз, словно ожидая почтительного поцелуя, и т. д. и т. п.). Невероятной кажется их бестолковость. Взять в качестве примера 29-летнего мистера Скотти Шварца, с которым благодаря любезному содействию Гарольда Гекубы вашим корреспондентам довелось провести за ужином интервью, которое само по себе напоминало русский роман. Молодой мистер Шварц, где-то метра полтора от земли, в туфлях на платформе, в детстве был звездой Голливуда, и роли в «Игрушке» Ричарда Прайора и в «Рождественской истории» Даррена Макгэвина были вершиной его кинокарьеры, резкий конец которой привел его – через такое сплетение обстоятельств, что бесполезно даже пытаться все это записать, – к знакомству с вездесущим Роном Джереми и проникновению в замкнутую социальную сеть порноиндустрии. В состоянии отчаяния или безумия – или того и другого одновременно – Скотти Шварц, видимо, решил, что «скандал» вокруг его участия в хардкорном порно поможет ему перезагрузить основную карьеру (типа как наркоклиника или арест – такая у Скотти аналогия; неоднократно сквозь стиснутые зубы он повторяет, что карьера его конкурента Кори Фельдмана пережила наркоклинику). И взрослая индустрия была только рада нажиться на популярности Скотти как публичной персоны (вспомнить хотя бы фильм «Необрезанный Джон Уэйн Боббит» 1994 года – «John Wayne Bobbitt Uncut»), так что Шварц снялся в главной роли в фильме «Взрослые приключения Скотти» («Scotty's X-Rated Adventure», 1996) студии Wicked Pictures, производство которого сопровождалось жуткой нервозностью и эпически долгими ожиданиями «бревна», – все эти свои психомучения Скотти вспоминает с такими деталями, которые у ваших авторов-мужчин вызывают чистый эмпатический ужас (к вашему сведению, порнодебют мистера Боббита также не обошелся без проблем с «бревном» – импотенция, судя по всему, ахиллесова пята почти всех непрофессиональных дровосеков [термин «страх сцены», должно быть, достигает какого-то нового жуткого резонанса в магниевом сиянии на съемочной площадке порнофильма], – но Боббит в конце концов согласился на инъекцию простагландина [известного в индустрии под названием «мгновенное бревно»] в член, в то время как Шварц храбро / малодушно предпочел доковылять до финала съемок «Взрослых приключений Скотти» без медицинского вмешательства)…
  Суть всей этой длинной истории в том, что Шварц, хотя и (по понятным причинам) больше не снимается в хардкорных фильмах, оставил свои амбиции вернуться в обычное кино ради омута взрослой индустрии и теперь стал начинающим гонзо-режиссером – и даже руководит на этой неделе хаотическими съемками «полноприводных» сцен для видео под названием «За анальной дверью на CES» (о чем Макс Хардкор предположительно не знает).
  Короче, суть в том, что в четверг вечером Гекуба заманил ваших корреспондентов на ужин, сообщив, что С. Шварц для взрослой индустрии сегодня стал чем-то вроде неофициального маскота, что он знаком абсолютно со всеми и что он почти маниакальный болтун, и мы решили, что он был бы хорошим источником бэкграунда, контекста и сплетен. Г. Г. уже подготовил нас к шварцевской манере общения (резкой, переполненной тиками, лишенной пауз, действующей на нервы так же, как действует на нервы протяжная нота), но что Гекуба забыл упомянуть, так это что Скотти Шварц совершенно не способен говорить ни о чем, кроме самого себя. На протяжении двух блюд и получаса времени Скотти рассказывает о своей карьере в кино, и о том, как его трахнул перст судьбы (анатомически сложная метафора – авторства Шварца), и о сравнительной несправедливости его и К. Фельдмана карьерных траекторий, затем еще двадцать минут – о расцветающих дружбе и предположительно платонических отношениях Шварца с заново-рожденной христианкой, с которой он познакомился в интернете (в течение пятидесяти минут, пока он все это рассказывал, один из ваших корреспондентов кусал салфетку, чтобы не закричать). Кроме того, Шварц, по-видимому, не способен или не намерен рассказывать истории, где в главной роли не он. Ниже максимально близко к тексту, учитывая оцепенение ваших корреспондентов, история Скотти о том, как его представили мистеру Рассу Хэмпширу, главе VCA Inc. и, по словам Скотти, «очень-очень большой шишке – вот настолько большой, если ты понимаешь, о чем я» в индустрии взрослого кино:
  «В общем, я на вечеринке, тусуюсь и перетираю с телочками, и там, в другом углу зала, стоит Расс Хэмпшир, и Расс, типа, замечает мой взгляд, сечешь, и, и он такой, типа, „эй, парень, подойди“, и я, типа, подхожу, я, типа, иду к нему, я, в смысле, это же Расс-мать-его-Хэмпшир, сечешь, и я, типа, подхожу, я, типа, иду туда, где стоит Расс, и Расс подходит ко мне и такой говорит: „Скотти, я давно наблюдаю за тобой. Мне нравится твой стиль. Я разбираюсь в людях, и, Скотти, ты хороший человек. Я никогда не слышал, чтобы о тебе говорили плохо. [Держите в уме, что все это рассказывает Скотти. Учтите, что он дословно передает монолог Хемпшира. Учтите, что в этом месте меняются тембр его голоса и подача с идеально выстроенными паузами. Учтите, что Шварцу даже в голову не приходит, что нормальному гражданину США может быть скучно или неприятно слушать длинный рассказ Скотти о том, как его хвалят. Шварц понимает только то, что такой обмен репликами произошел и что он означает, что большая шишка его похвалила и эта похвала укрепляет репутацию Скотти, – и он хочет, чтобы все-все об этом знали.] Сынок, я просто хочу сказать: ты парень не промах, и если я чем-то могу помочь – все что пожелаешь, только скажи“».
  …Конец зарисовки, и теперь Скотти – как Макс, Жасмин, Дженна, и Рэнди, и Том, и Каресса – оглядывает стол в поисках восхищения на лицах слушателей, которое просто обязано там быть. Как в обществе принято реагировать на истории вроде этой – на бесконтекстный анекдот, изложенный ни к селу ни к городу, с его самодовольной и неизящной (и тем не менее в конце концов трогательной в своей голой наивности) целью заставить тебя восхищаться рассказчиком? Те несколько секунд с повисшей в воздухе зарисовкой и взглядом Скотти, словно осязаемо ощупывающим лица ваших корреспондентов, – лишь первая из множества подобных ситуаций на AVN. Как реагировать на такое? Это было ужасно неловко. Один из ваших корреспондентов предпочел вариант: «Ого. Вау». Другой притворился, что поперхнулся брюссельской капустой.


[Закрыть]. Ваши корреспонденты тут же начинают активно лоббировать идею Макса, рассуждая, что такое фото послужит прекрасной иллюстрацией для истории, в которой Макс предлагает сделать это самое фото, – т. е. оно подчеркнет его манию величия гораздо лучше, чем простой репортаж, – но фотограф «Премьера» никудышный актер и так плохо скрывает свое презрение к эгоистичным фантазиям Макса, что атмосфера в номере становится неестественной и какой-то неоднозначно враждебной, и остаток интервью похож скорее на пшик, и Дик Филт подытожил, что мы не смогли, по его словам, «проникнуть в суть того, что значит быть Максом Хардкором»[413]413
  (Очевидный каламбур здесь случаен… хотя один из ваших корреспондентов, спасаясь бегством в такси и слушая общие размышления Филта, ответил, что мы, несомненно, проникли в суть Макса настолько, насколько может пожелать проникнуть хоть один разумный организм. Последующее опровержение Филта, состоявшее в основном из серии неподтверждаемых историй о Максе Хардкоре, опущено здесь по элементарным юридическим причинам.)


[Закрыть].