Текст книги "Избранные эссе"

Просто спрашиваю

Вопрос: есть ли еще в мире идеи, за которые стоит умереть? Американская идея[490]490
  Учитывая грэмм-рудмановские ограничения(Имеется в виду закон Грэмма – Рудмана – Холлингса (1985) о сбалансированном бюджете и контроле за дефицитом в чрезвычайных условиях.), давайте просто сойдемся, что все мы в общем понимаем, о чем этот термин: открытое общество, «согласие управляемых»(Принцип в политической философии, означающий, что правительство получает легитимность и полномочия только при согласии общества.), перечисленные в Конституции полномочия конгресса и президента, «Федералист № 10»(«Федералист № 10» (1787) – эссе Джеймса Мэдисона, десятое в серии статей «Записки федералиста» (среди авторов которых, помимо Мэдисона, были Александр Гамильтон и Джон Джей) в поддержку ратификации Конституции США. В нем говорится о плюрализме мнений в обществе, отстаивается представительная демократия.), плюрализм, правовые гарантии, прозрачность… в общем, вся демократическая движуха.


[Закрыть] – одна из них? Кто готов на мысленный эксперимент? Что, если мы будем считать 2973 невинно погибших в терактах 9/11 героями и мучениками – «жертвами на алтаре свободы»[491]491
  (Более-менее линкольновская фраза.)


[Закрыть]? Т. е. что, если мы решим, что некоторая минимальная базовая незащищенность от терактов входит в цену американской идеи? Что наше поколение американцев призвано принести великие жертвы, дабы сохранить наш образ жизни, – и жертвы не только в виде солдат и денег на чужой земле, но и в виде личной безопасности и комфорта? Может, даже еще бо́льших жизней гражданских лиц?

Что, если мы решим смириться с тем фактом, что каждые пару лет, несмотря на все усилия, несколько сотен или тысяч из нас будут умирать из-за какой-нибудь ужасной атаки смертников, от которой демократическая республика не может защититься на все сто, не подрывая самые принципы, которые стоит защищать?

Это чудовищный мысленный эксперимент? А чудовищно напомнить здесь о более 40 000 смертей в ДТП, с которыми мы смиряемся каждый год потому, что мобильность и автономность машины стоят этой цены? Из-за этой ли чудовищности ни один серьезный общественный деятель не говорит об иллюзорности обмена свободы на безопасность, от чего нас предостерегал Бен Франклин больше 200 лет назад? Что такого изменилось между временем Франклина и нашим? Почему теперь нельзя начать серьезный национальный разговор о жертвах, о неизбежности пожертвовать либо а) какой-то безопасностью, либо б) какими-то правами и свободами, благодаря которым так драгоценна американская идея?

Вопрос: в отсутствие подобного разговора доверяем ли мы текущим лидерам оценивать и охранять американскую идею во время их попыток «оберегать родину»? Как влияют на американскую идею Гуантанамо, Абу-Грейб, Патриотические акты I и II[492]492
  Акт «О сплочении и укреплении Америки путем обеспечения надлежащими средствами, требуемыми для пресечения и воспрепятствования терроризму» (2005) – закон, дававший правительству право на надзор за гражданами. С 2015 года действует Акт о свободе, запрещающий собирать информацию о гражданах без разрешения суда.


[Закрыть], слежка без ордера, постановление правительства № 13233[493]493
  Executive Order 13233 – постановление правительства об ограничении доступа к архивам американских президентов. Введено в 2001 году администрацией Джорджа Буша-мл. Упразднено в 2009-м администрацией Барака Обамы.


[Закрыть], частные армии корпоративных подрядчиков, Акт о военных комиссиях[494]494
  Military Commissions Act (2006) – закон о рассмотрении дел подозреваемых в терроризме иностранцев военными трибуналами; среди прочего позволял президенту толковать «смысл и применение» Женевских конвенций. Упразднен в 2009 году.


[Закрыть], Директива 51[495]495
  National Security Presidential Directive 51 (2007) – президентская директива о национальной безопасности, регламентирующая действия федеральных правительственных структур в случае «катастрофического происшествия».


[Закрыть] и т. д. и т. п? Допустим на минуту, что кое-что из этого правда повысило безопасность нашей жизни и собственности, – оно того стоит? Где и когда прошли публичные дебаты о том, что оно того стоит? Или таких дебатов не было потому, что мы не способны их потребовать? А почему? Мы что, стали такими запуганными эгоистами, что даже не хотим думать, что есть кое-что важнее безопасности? Какое будущее нам это предвещает?

2007

Выступление Д. Ф. Уоллеса на выпускной церемонии в Кеньон-колледже в 2005 году

Это вода
Мысли о том, как вести сострадательную жизнь, высказанные по особому случаю

(Единственная публичная речь Уоллеса – прочитана в 2005 году на выпускной церемонии Кеньон-колледжа, куда он был приглашен выступить на любую тему по его выбору; в том же году вышла отдельным изданием под заголовком «This Is Water»)

Плывут две молодые рыбки, а навстречу им рыба постарше, кивает и говорит: «Доброе утро, мальчики. Как вам вода?» Молодые рыбки плывут дальше, и в конце концов одна поворачивается к другой и такая: «Что еще, на фиг, за вода?»

Это стандартное требование ко всем американским напутственным речам – использовать дидактические притчи. Это еще не самая худшая традиция жанра напутственных речей… но если вы думаете, что я собираюсь говорить, как старая мудрая рыба, которая объясняет вам, молодым рыбкам, что такое вода, то не беспокойтесь. Я вовсе не мудрая рыба. Смысл притчи о рыбках всего лишь в том, что самые очевидные и важные истины сложнее всего разглядеть или сформулировать. Выраженная в словах, эта мысль, конечно же, просто ужасная банальность, но штука в том, что в повседневных окопах взрослого существования ужасные банальности касаются вопросов жизни и смерти. Ну или по крайней мере такую вероятность я хочу обсудить с вами в это сухое прекрасное утро.

Конечно, главное требование к речам вроде этой – поговорить о смысле вашего гуманитарного образования и объяснить, почему в дипломах, которые вам сегодня вручат, есть не только материальная, но и настоящая человеческая ценность. Поэтому давайте поговорим о самом распространенном клише в жанре напутственных речей: о том, что гуманитарное образование – это не столько про накопление знаний, сколько про то, чтобы «научиться думать». Если вы похожи на меня, значит, вам никогда не нравилось это слышать и вас немного оскорбляет мысль, что кто-то должен учить вас думать, ведь раз уж вы смогли поступить в такой хороший колледж, это уже как бы означает, что думать вы умеете. Но я хочу выдвинуть теорию о том, что главное клише гуманитарной науки на самом деле совсем не оскорбительно, потому что по-настоящему важные навыки мышления, которые мы, по идее, должны получать в местах вроде этого, на самом деле связаны не столько с нашей способностью думать, сколько с нашим выбором, о чем думать. Если абсолютная свобода выбора в отношении того, о чем думать, кажется вам слишком очевидной, чтобы тратить время на ее обсуждение, я попрошу вспомнить о рыбе и воде и всего на пару минут вынести за скобки скептицизм относительно ценности очевидного.

Вот еще одна дидактическая притча.

Два парня сидят в баре где-то в глухомани на Аляске. Один – верующий, другой – атеист, и они спорят о существовании Бога с той особенной напряженностью, которая обычно возникает после четвертой бутылки пива. И атеист говорит: «Слушай, ты же понимаешь, что у меня есть свои причины не верить в Бога. Я даже пробовал молиться. Буквально в прошлом месяце в страшную метель я оказался далеко от лагеря, совсем один, вокруг ни зги не видать, мороз минус пятьдесят, и я попробовал молиться: упал в снег на колени и закричал: „О Господи, если ты есть, я потерялся и умру, если ты не поможешь“». И верующий парень смотрит на атеиста в недоумении. «Ну, значит, теперь ты должен поверить, – говорит он, – в конце концов, ты здесь, живой». Атеист закатывает глаза. «Не, мужик, там мимо проходила пара эскимосов, они показали мне дорогу до лагеря».

Эту историю легко проанализировать с помощью стандартных гуманитарных приемов: для двух разных людей один и тот же опыт может кардинально отличаться, учитывая разницу между их шаблонами веры и между способами извлечения смысла из опыта. Поскольку мы ценим терпимость и разнообразие убеждений, гуманитарный анализ не позволяет нам утверждать, что интерпретация одного парня правильная, а другого – ошибочная и плохая. И это прекрасно, не считая того, что мы и не пытаемся выяснить, откуда взялись их индивидуальные поведенческие шаблоны и убеждения. Т. е. где именно они зародились. Как будто все самые основные представления человека о мире и о смысле его существования каким-то образом предустановлены в нас, как рост или размер ноги, или автоматически впитаны из культуры, как язык. Как будто наши способы извлекать смысл – не дело личного преднамеренного выбора. Плюс важную роль играет высокомерие. Нерелигиозный парень абсолютно уверен, что проходящие мимо эскимосы никак не связаны с молитвой о помощи. Правда, и многие религиозные люди бывают так же высокомерны и уверены в собственных интерпретациях. Они, наверно, даже более отвратительны, чем атеисты, – во всяком случае для большинства из нас. Но у религиозного догматика абсолютно та же проблема, что и у неверующего из притчи: слепая уверенность, предубежденность, которая запирает мышление со всех сторон, так что заключенный даже не осознает, что заперт.

Это, по-моему, очень важный нюанс, когда мы говорим о том, что значит «научить думать». Быть не таким высокомерным. Относиться критически к себе и к своей уверенности. Потому что огромный процент того, в чем я обычно автоматически уверен, на самом деле оказывается ошибками и заблуждениями. Я усвоил это на горьком опыте – и, предсказываю, вас ждет то же самое.

Вот лишь один пример тотального заблуждения, в котором я обычно автоматически уверен: весь мой личный ежедневный опыт доказывает мое глубокое убеждение, что я – центр Вселенной, наиреальнейший, самый яркий и важный человек из ныне живущих. Мы редко думаем об этом естественном базовом солипсизме, потому что это социально неприемлемо. Но все мы мыслим одинаково. Это функция «по умолчанию», прошивка в наших материнских платах с самого рождения. Сами подумайте: какой бы жизненный опыт вы ни рассматривали, вы всегда в центре происходящего. Мир, как вы его ощущаете, – он перед вами и за вами, и слева и справа от вас, он на экранах ваших телевизора и монитора. И т. д. Мысли и эмоции других людей каким-то образом нужно вам еще как-то передать, но ваши собственные – мгновенны, незамедлительны, реальны.

Пожалуйста, не бойтесь – я не собираюсь читать вам нотацию о сострадании, внимании к другим и прочих так называемых «добродетелях». Речь не о добродетелях. Речь о выборе – выборе провести над собой работу, чтобы как-то изменить или освободиться от природной предустановленной эгоцентричности, от того, чтобы видеть и интерпретировать мир вокруг через линзу своего «Я». Людей, которые могут таким образом приспособить свою природную прошивку, часто называют «хорошо приспособленными», и это, я скажу вам, не случайно.

Раз уж мы сейчас в храме торжествующей науки, то возникает очевидный вопрос – насколько эта работа по приспособлению природной прошивки связана со знанием или интеллектом? Вопрос с подвохом. Возможно, главная опасность академического образования – по крайней мере в моем случае – в том, что оно потворствует моей привычке чрезмерно анализировать происходящее, увлекаться абстрактными спорами с самим собой, вместо того чтобы просто обратить внимание на то, что происходит прямо у меня перед носом, и на то, что творится у меня внутри.

Уверен, вы, ребята, уже знаете, как это невероятно сложно – оставаться бдительным и внимательным и не дать внутреннему монологу в голове загипнотизировать тебя (возможно, это происходит прямо сейчас). Спустя двадцать лет после выпуска я постепенно пришел к пониманию, что клише гуманитарных наук про «научиться думать» – это на самом деле сокращение для более глубокой, более серьезной идеи: «научиться думать» на самом деле значит научиться контролировать то, как и о чем ты думаешь. Это значит быть достаточно сознательным и осознающим себя для того, чтобы выбрать, на что обращать внимание и как извлекать смысл из опыта. Потому что, если вы не научитесь делать выбор во взрослой жизни, вам звездец.

Подумайте о старом клише «разум – прекрасный слуга, но ужасный господин». Это клише, такое глупое и неинтересное на поверхности, как и многие другие, на самом деле отражает огромную и ужасную истину. Неслучайно взрослые, которые решаются на самоубийство с помощью огнестрельного оружия, почти всегда стреляют себе в голову. Они стреляют в ужасного господина. И правда в том, что большинство самоубийц на самом деле мертвы задолго до того, как нажмут на спусковой крючок.

И я утверждаю, что настоящая, нечепуховая ценность вашего гуманитарного образования должна заключаться в том, чтобы оно не дало вам прожить уютную, успешную, респектабельную взрослую жизнь мертвым, бессознательным рабом собственного ума и своей естественной предустановки быть исключительно, совершенно, полностью одиноким изо дня в день. Это может показаться гиперболой или абстрактной болтовней. Давайте добавим конкретики. Простой факт: вы, выпускники, до сих пор не имеете ни малейшего понятия о том, что означает «изо дня в день». Так вышло, что во взрослой американской жизни есть грани, о которых в напутственных речах никто не говорит. Одна из этих граней – скука, рутина и легкое разочарование. Ваши родители, дедушки и бабушки отлично понимают, о чем я.

В качестве примера давайте представим среднестатистический день вашей взрослой жизни: утром вы встаете, идете на свою многообещающую беловоротничковую работу для выпускников, упорно работаете на протяжении восьми – десяти часов, к концу дня накапливается усталость и стресс, и все, чего вам хочется, это поехать домой, хорошо поужинать и, может быть, часок развеяться и лечь спать пораньше, потому что, конечно, завтра вам рано вставать – и все заново. Но тут вы вспоминаете, что в холодильнике шаром покати. На этой неделе из-за многообещающей работы у вас не было времени заехать в магазин, и, в общем, теперь вам надо садиться в машину и ехать в супермаркет. Конец рабочего дня, пробки, как и ожидается, на пике. И путь до магазина занимает гораздо больше времени, чем обычно, и, когда вы наконец добираетесь, там куча народу – потому что, разумеется, это тот самый час, когда все остальные люди с работой также пытаются втиснуть в свое плотное расписание покупку продуктов. В супермаркете чудовищное освещение, играет тоскливая фоновая музычка или корпоративная попса, и, в общем, это последнее место в мире, где вы хотели бы сейчас оказаться, но вы не можете просто войти и быстро выйти, нужно протащиться сквозь огромные, переосвещенные, запутанные ряды с продуктами, и вам приходится маневрировать раздолбаной тележкой между такими же усталыми и торопливыми людьми с такими же тележками (и т. д., и т. д. – чуть сокращаю описание, потому что это долгий ритуал), и в конце концов вы находите все нужные ингредиенты для ужина, только возникает новая проблема – оказывается, не все кассы открыты, даже в послерабочий час пик. Короче, очередь к кассе невероятно длинная, и это так тупо и так бесит. Но вы не можете выместить злость на недоброжелательной кассирше, перегруженной работой, ежедневные рутина и бессмысленность которой находятся за пределами воображения любого в этом престижном колледже.

Но, в общем, вы наконец отстаиваете очередь и расплачиваетесь, и вам говорят «приятного дня» голосом, от которого веет смертью. Затем нужно переложить все эти мерзкие хрупкие пластиковые пакеты с едой в тележку с вихляющим колесиком, из-за которого ее раздражающе заносит налево всю дорогу по многолюдной, неровной, заваленной мусором парковке, и потом на машине добраться домой, толкаясь в медленной, тяжелой пробке с большим количеством внедорожников, и т. д., и т. д.

У всех здесь, конечно, такое бывало. Но это еще не стало частью вашей рутины, день за днем – неделями, месяцами, годами.

Но – станет. Как и много других тоскливых, раздражающих и с виду бессмысленных рутинных дел. Впрочем, суть не в этом. Суть в том, что со всей этой мелкой, раздражающей мути и начинается ваша работа над выбором. Потому что пробки, толчея между стеллажами и длинные очереди дают мне время подумать, и если я не совершу сознательный выбор, как думать и на что обращать внимание, то я буду злиться и расстраиваться всякий раз, как зайду в магазин. Потому что моя природная предустановленная прошивка говорит, что такие ситуации – целиком обо мне. О моем голоде, и моей усталости, и моем желании просто добраться до дома – и кажется, что все остальные стоят у меня на пути. И кто, черт возьми, все эти люди у меня на пути? И поглядите, какие они отвратительные и каким они выглядят коровьим стадом тупых недолюдей с мертвыми глазами или как это грубо и как раздражает, что в очереди они громко разговаривают по телефону. И поглядите, какая это глубокая и личная несправедливость: весь день я упорно работал, и я голоден, и я устал, и я даже не могу поесть и расслабиться – и все из-за этих чертовых тупых людей.

Или, разумеется, если моя прошивка находится в режиме ответственного гуманитария, я могу провести время в послерабочей пробке в состоянии гадливого отвращения к этим огромным, дурацким, занимающим кучу места внедорожникам, «хаммерам» и двенадцатицилиндровым пикапам, сжигающим свои прожорливые, эгоистичные, 150-литровые бензобаки, – и могу задержаться на том факте, что патриотические или религиозные наклейки, похоже, всегда оказываются на бамперах самых больших, максимально гадких и эгоистичных авто, за рулем которых сидят самые уродливые, невнимательные и агрессивные водители. И могу подумать о том, как дети наших детей будут презирать нас за то, как мы потратили весь бензин будущего и наверняка запороли климат, и какие мы испорченные, тупые, эгоистичные и отвратительные, и что современное общество потребления – просто отстой, и т. д. и т. п.

Ну вы поняли.

Если я выберу так думать в магазине или в дороге – это нормально. Многие из нас так думают. Вот только этот образ мышления такой простой и автоматический, что не требует выбора. Это моя природная настройка по умолчанию. Автоматическая реакция на скучные, раздражающие и многолюдные грани моей взрослой жизни, когда я руководствуюсь автоматической подсознательной убежденностью в том, что я центр Вселенной и что мои насущные потребности и чувства должны определять приоритеты всего остального мира.

И штука, разумеется, в том, что есть совершенно разные способы думать о такого рода ситуациях. Вполне возможно, что в этой пробке с кучей автомобилей у меня на пути кто-то из людей во внедорожниках в прошлом пережил страшную автокатастрофу и теперь вождение так его пугает, что психотерапевт практически приказал купить огромный тяжелый внедорожник, чтобы чувствовать себя в безопасности на дороге. Или что за рулем «хаммера», который только что меня подрезал, сидит отец, везущий раненого или больного сына в больницу, и у него гораздо больше прав спешить, чем у меня: и вообще-то это я мешаю ему, а не наоборот.

Точно так же я могу сделать выбор и заставить себя рассмотреть вероятность того, что каждый человек в очереди в супермаркете испытывает такую же скуку и злость, а у кого-то из них жизнь сложнее, утомительнее и мучительнее, чем у меня. И т. д.

Опять же, прошу вас, не думайте, что я тут занимаюсь морализаторством или указываю, будто вы «должны» так думать или будто все вокруг ждут, что вы будете думать так автоматически. Потому что это сложно. Это требует воли и стараний, и если вы похожи на меня, то иногда у вас просто не будет сил так думать, а иногда – желания.

Но в основном, если вам хватает сознательности сделать выбор, вы можете сделать этот выбор и посмотреть под другим углом на толстую женщину в очереди с мертвыми глазами и явным перебором косметики на лице, которая только что наорала на своего ребенка. Может быть, она не всегда такая. Может быть, она не спала три ночи, потому что держала за руку мужа, умирающего от рака костей. Или, может быть, эта самая дама – низкооплачиваемый клерк в транспортной инспекции и буквально вчера она помогла вашей супруге решить ужасную, раздражающую бюрократическую проблему, проявив обычную человеческую доброту. Разумеется, все эти варианты маловероятны, но и не невозможны. Смотря как вы решите взглянуть. Если вы автоматически уверены, что знаете, что такое реальность, и руководствуетесь своими настройками по умолчанию, тогда вы, как и я, вероятно, не станете рассматривать возможности, в которых нет раздражения и несчастья. Но если вы действительно научитесь обращать внимание, то узнаете, что есть и другие варианты. В ваших силах будет пережить многолюдную, накаленную, медленную ситуацию в стиле «потребительского ада» как нечто осмысленное и даже больше – сакральное, пылающее той же силой, которая создает звезды: любовь, братство, мистическое внутреннее единство всего на свете.

Не то чтобы этот мистический момент – обязательно правда. Единственная настоящая Правда с большой буквы «П» – вы сами решаете, как будете смотреть на мир.

Я утверждаю, что именно это и есть свобода настоящего образования, умения хорошо приспособиться. Вы сознательно решаете, в чем есть смысл, а в чем его нет. Вы решаете, чему поклоняться.

Потому что вот вам еще то, что странно, но правда: в окопах повседневной взрослой жизни не бывает атеизма. Как не бывает возможности не поклоняться. Все чему-то поклоняются. Единственный выбор – это чему поклоняться. И убедительный довод выбрать для поклонения бога или какую-нибудь духовную сущность – будь то Христос или Аллах, Яхве или викканская Богиня-Мать, или Четыре благородные истины, или какой-нибудь нерушимый набор этических принципов, – заключается в том, что почти все остальные варианты поклонения сожрут тебя заживо. Если ты поклоняешься деньгам и вещам, если в них ты закладываешь истинный смысл жизни, их всегда будет мало – тебе всегда будет мало. Это правда. Станешь поклоняться своему телу, красоте и сексуальной привлекательности – и всю жизнь будешь чувствовать себя уродом. А когда проявятся время и возраст, ты умрешь миллион раз перед тем, как тебя наконец оплачут.

В каком-то смысле мы все это уже знаем. Эти истины зашифрованы в мифах, пословицах, клише, эпиграммах и притчах; это скелет любой великой истории. Вся штука в том, чтобы помнить об истине ежедневно.

Станешь поклоняться власти – закончишь наедине со слабостью и страхом, и чтобы притупить страх, тебе нужно будет все больше власти над людьми. Станешь поклоняться интеллекту, захочешь выглядеть умным – закончишь с ощущением, что ты дурак и мошенник, вечно балансирующий на грани разоблачения.

Но коварство всех этих видов поклонения вовсе не в том, что они злы и порочны, а в том, что они бессознательны. Это настройки по умолчанию. Это виды поклонения, в которые постепенно скатываешься день за днем и становишься избирательнее в том, что видишь, и в том, как измеряешь ценность, при этом даже не осознавая, что делаешь.

И так называемый «реальный мир» не будет отговаривать вас от жизни с опорой на настройки по умолчанию, потому что так называемый реальный мир людей, денег и власти весело барахтается в страхе, злобе, разочаровании и поклонении себе. Наша современная культура обуздала эти силы, получив невероятное изобилие, комфорт и личную свободу. Свободу для каждого из нас быть богом в своем маленьком королевстве размером с черепную коробку, в одиночестве, в самом центре творения. У этого типа свободы много плюсов. Но, разумеется, есть разные виды свободы, и самый ценный – тот, о котором нечасто слышишь в этом большом внешнем мире желаний, достижений и самопрезентаций. По-настоящему важный вид свободы требует внимания, осознанности и дисциплины, способности заботиться о других людях и жертвовать чем-то ради них снова и снова, каждый день, миллионом мелких и несексуальных способов.

Это и есть настоящая свобода. Быть образованным и понимать, что такое «думать». Альтернатива – бессознательность, настройки по умолчанию, «крысиные бега» и постоянное гложущее ощущение бесконечной утраты и обмана.

Я понимаю, все это, наверно, звучит не очень весело и свежо, не особо вдохновляет и совсем не похоже на привычную напутственную речь. Но это, насколько я могу судить, Правда с большой буквы «П», без всяких риторических приятностей. Вы, разумеется, можете думать об этом как угодно. Но прошу вас не отметать все это как какую-нибудь назидательную проповедь д-ра Лоры[496]496
  Лора Шлессинджер – американская ведущая авторского ток-шоу «The Dr. Laura Program», состоящего в основном из ее ответов на вопросы слушателей «в виде консультаций на личные темы» и коротких монологов на социальные и политические темы. Веб-сайт Шлессинджер утверждает, что шоу «проповедует, учит и нудит о морали, ценностях и этике».


[Закрыть]. Все это на самом деле не о морали, не о религии, не о догмах и не о больших важных вопросах жизни после смерти.

Правда с большой буквы «П» – это о жизни перед смертью. Это о том, как дожить до тридцати, или, может быть, даже до пятидесяти и не хотеть застрелиться. Это о настоящей ценности настоящего образования, которое не имеет почти ничего общего со знанием и очень много общего с простым пониманием; пониманием чего-то настолько настоящего и важного, спрятанного прямо у нас под носом, все время, что нам приходится раз за разом напоминать самим себе:

«Это – вода».

«Это – вода».

«Возможно, эскимосы оказались там не просто так».

Это невообразимо сложно – день за днем оставаться сознательным и живым во взрослом мире. А это значит, что еще одно великое клише оказывается правдой: век живи – век учись. И ваше обучение начинается прямо сейчас.

Я желаю вам больше, чем просто удачи.