Текст книги "Эквиполь инженера Шилина"

Глава двадцать первая

На свою старую, «брошенную» квартиру Шилин попал случайно. Ехал мимо – а ездил он уже два дня на пятидверной «Ниве», одолженной у Саши Стражестрахова, оставив эквипольный «Москвич» в сарае, который за смешные деньги сдал ему дедок-алкоголик возле Щербинки, – да и думает: не проверить ли почту? Проверил, ничего важного не нашёл. Зря и заезжал-то, стал-быть. Но в ворохе рекламных листовок нашёл визитку какого-то Джона Фрумкина, журналиста из «World’s geography».

Что ещё за Джон Фрумкин? Интересненько…

Боб поднялся на свой этаж, собираясь позвонить неведомому Джону, а там ещё интереснее: пулевая дырка в двери квартиры. Пробитая кожа (цвет Настёна выбирала сто лет назад), какие-то пятна…

Боб оглядел и обнюхал дырку, отпер дверь. Вошёл; повесил эквикуртку на гвоздик в прихожей, прошёлся по квартире, зажигая всюду свет. Тут явно кто-то побывал. Настька с Толяном? Непохоже. Во-первых, Настька наверняка бы что-нибудь унесла, а тут просто переставлено, передвинуто. Во-вторых, стрелять – нет, не стала бы она стрелять в собственную дверь. А ежели так, то, что это ещё за хреновина с морковиной?

Обыск?.. Налёт бандитов?.. Визит шпионов?..

Боб даже забыл, что хотел звонить журналисту.

И не успел он собраться с мыслями, как прозвенел нетерпеливый звонок в дверь. Боб, не раздумывая, открыл, а там – запыхавшийся, взволнованный милиционер. Глядя на Боба круглыми глазами, он быстро говорил в микрофон, закреплённый у него прямо на погоне:

– Свет горит. Открыл дверь. Здесь он. Жду вас, – и тут же, явно нервничая, велел Бобу: – Собирайтесь, гражданин.

– А в чём дело?

– Не надо задавать мне вопросов.

Боб пожал плечами. Снял с гвоздика и надел куртку. Похлопал себя по карманам, сказал, как бы извиняясь:

– Ой, а паспорт я забыл. Подождите меня, пожалуйста.

На деревянных ногах прошагал в комнату, распахнул окно и через секунду взмыл в быстро темнеющее московское небо.

– …Но зачем стрелять в дверь? – удивлялся Алик. – А может, просто шилом проковыряли?

Они сидели у Алика дома, на кухне, и пили водку. Боба всё ещё трясло; оказывается, летать в городе, да ещё ночью, очень страшно и опасно: провода повсюду, какие-то углы… И холодно там. Об антенну на крыше дома с казино он едва себе все рёбра не переломал. Хотя возле казино пространство залито светом, а вот, смотри ты, на крыше тьма непролазная. Ни хрена не думает московский мэр об удобствах Карлсона без пропеллера…

И в итоге Боб вынужден был приземлиться. Сориентировавшись, где находится, заявился он к Алику, потому что тащиться к Лиде через всю Москву с ушибленным боком и расцарапанным ухом он никак уже не мог. Алик же даже обрадовался. Он как раз взял пузырь и сидел, размышлял, с кем его раздавать. Вот такой он, Алик: в одиночку пить не может. Обязательно ему надо разделить радость выпивки хоть с кем. Тем более с Бобом, которого он страшно уважал. Ясно, Боб сказал, что он Алика тоже уважает, позвонил Лиде, что сегодня не придёт, и начались у них разговоры.

Для начала Алик нажаловался на бывшего главного инженера ИКП, жулика Воффку Мартьянова. Тот, перед своим уходом в конкурирующую фирму, списал деньги, выделенные на создание и испытание прибора определения жизни «Вита-Марс», изобретённого Аликом. И так лихо их списал, куда-то в Америку, якобы за консультации, что теперь эти деньги ни с каким прибором не найти. Как раз нынче Алик в этом печальном факте окончательно убедился, отчего, собственно, и затеял выпивку. А Боб не счёл нужным сохранять лояльность бывшему Лидиному мужу, и тоже понёс Воффку по кочкам. Всё они ему припомнили. И липовую реконструкцию технического этажа, и интриги против Стражестрахова, и систему электронной безопасности, которую Мартьянов, гад, закупил у потенциального противника, США.

Когда уже сбегали за второй, заговорили про Бобовы проблемы.

– Может, шилом прокололи? – спросил Алик.

– Шилом… Если б шилом… Я же смотрел, палец туда совал, точно, пуля. В моей двери!

– А соседи что говорят?

– Не знаю я, что соседи говорят. Я их не видел. Зашёл, а тут этот… Страж порядка. Людям в двери пулями стреляют, а они этих же людей в кутузку тащат. Еле сбежал.

– А чего ты туда вообще пошёл? Ты же говорил, съехал с той квартиры из-за жены.

– Почту я проверил, Алик. А там визитка корреспондента «World’s geography» валяется, с просьбой позвонить. Я и зашёл позвонить, как последний пенёк.

– Корреспондент «World’s geography»? – заинтересовался Алик. – Который из них? Я же их всех знаю! Некоторых лично, а остальных по переписке.

– А вот визитка, – и Боб вытащил из кармана визитку Джона Фрумкина. Алик рассмотрел её и сказал с недоумением:

– Боб, что-то здесь не так. Логотип их, и общий вид тоже. Но качество! Я вот тебе покажу.

Он достал замырзанную железную банку из-под давно забытого сорта советских конфет, приспособленную им для хранения визиток, и выудил оттуда две, с тем же логотипом, что на визитке Джона Фрумкина. Они действительно отличались качеством: цвет поярче, а бумага похуже.

– Уже и визитки подделывают, – всхлипнул Боб. – Как жить? Какая-то сволочь стреляет мне в дверь, устраивает обыск, и ещё просит позвонить! Корреспондент… Географ…

– Боб, надо проверить, – бухтел пьяный Алик. – «World’s geography» солидный журнал. Щ-ща позвоню главному редактору. Скока у них чичас часов?.. Нормалёк. Он на работе. Щ-ща…

И он схватился за трубку телефона.

– Mary, hay! I’m Alik. Simply Alik from Moscow. Call the chief, please.[19]19
  Мэри, привет! Это Алик из Москвы. Дай мне шефа, будь добра (груб. англ.).


[Закрыть]

Потом он, вращая глазами, почёсывая себе за ухом визиткой Джона Фрумкина и пожимая плечами, задавал вопросы главному редактору. Наконец, бросил трубку и с ходу махнул рюмку водки.

– Чего? – спросил Шилин.

– Ща… – просипел Алик, зажевал водку шпротиной, и лишь потом сообщил: – Знает он эту фамилию. Точно знает. Но темнит. Я ему: он ваш кадр, или как? А он соплю отчего-то жуёт. На государственные интересы намекает. В общем, шпион он, твой Фрумкин, я тебе говорю.

– С пистолетом ходит, – со значением сказал Шилин.

– Крепко за тебя взялись, Боб. А я всё думал, кого ловят менты возле нашего ИКП? Караулы выставили…

– А ты мне не говорил…

– Разве? Наверное, собирался, а потом забыл. Точно. Там с нашими вахтёрами, я видел, беседовал тот парень из прокуратуры, который приходил ко мне спрашивать про тебя. Я ещё подумал, что надо тебе рассказать. А потом пришли двое из военприёмки, тоже про тебя интересовались, и я забыл.

– Это что же получается, Алик? За мной охотятся не только шпионы, милиционеры и прокуратура, но и армия?

– Получается так, – мотнул головой Алик.

– А на кой бы я им сдался? Я ведь всего только и хочу, что послать их всех… Никого не трогаю…

Алик начал разводить руками, чтобы продемонстрировать, насколько сложный вопрос задал Боб, но по пути левая рука его ухватила бутылку, и он так и не закончил разведение рук, логично решив, что если что и поможет разобраться, так это она, родимая. И налил ещё.

Утром, продрав глаза и приведя себя в порядок, приятели поехали к старому дому Боба за «Нивой». Если там кто и караулил, то ловили Шилина, а не Алика, а про стражестраховскую машину и вовсе ничего плохого подумать не могли. Поэтому Алик без проблем забрался в неё, вывел на улицу, а уже там за руль сел Боб и подвёз Алика к институту. Когда высаживал его возле заправки напротив ИКП, Алик сказал, кивнув на две машины, песочного цвета УАЗ и серый «Мерседес», стоявшие по углам здания:

– Хе-хе-хе… Патентоведы в штатском.

Забросив «требуху» – закупленные накануне приборы и детали, в Щербинку, где в арендованном сарае стоял его «Москвич», Боб отправился за космическим скафандром в Томилино. Проблем с заказом этого мощного средства жизнеобеспечения у него в тамошнем НИИ не возникло. Там уже привыкли к причудам богатеев. Если олигарху очень хочется, чтобы у него в прихожей, в шкафу-купе стоял скафандр, плюс ещё один для собачки, так на здоровье. Главное, пусть оплатит.

Боб оплатил, с процентом за срочность, и теперь, постепенно набивая сарай, планировал частями отвезти всё собранное к самолёту, а дальше на тропические острова. Он для себя уже решил, что примет предложение короля. Оставалось уговорить Лиду, но для начала можно двинуть туда и без неё. Оборудовать бунгало, наладить энергоснабжение, а потом… Правда, она может не согласиться из-за Кати.

Ещё надо было в последний раз заехать на дачу к тёще, забрать старый ноутбук и кое-какие записи, чтобы не оставлять следов. Но в свете последних событий он мог ожидать, что и там встретит засаду. Тем более, «они» там уже появлялись, ведь тёща передала ему визитку липового «друга детства» Юры Грачёва. Фальшивые друзья, фальшивые корреспонденты… Мрак. Ехать туда, или нет? Вот в чём вопрос.

Получив скафандр, и аккуратно уложив его в «Ниву», Боб двинул в сторону Москвы. А раз уж ехать предстояло через Люберцы, то он решил заглянуть к Лавру Фёдоровичу. А поскольку он со всеми своими делами давно не был дома, то есть у Лиды, и чувствовал свою перед ней вину, то сразу начал жаловаться Гроховецкому на нехватку времени, как бы готовя сам себя к тому, что визит его будет недолгим. Но стоило учёному, в ответ на его жалобы, усмехнуться, как Боб тут же и устыдился: старику-то больше девяноста лет, вот у кого нехватка времени! Того гляди, помрёт.

Но Лавру Георгиевичу явно было всё равно, сколько там дней или лет выделила ему судьба. Он безрассудно начал тратить остаток своей жизни на размышления о природе времени, из которых Боб понял только, что время – это порождение сознания человека. Да не абы какого, а живущего в трёхмерном пространстве. А когда человек оказывается вне этих условий, то там никакого времени нет, вот какая странность.

– Человек в земной жизни имеет материальное тело, – медленно выговаривал слова старик. – И он общается с внешним материальным миром. Общение это распадается для него в некоторую последовательность ощущений. Какие-то из них были «раньше», другие он имеет «сейчас». Наконец, он предполагает, что и «потом» будет иметь дело с объектами материального мира. Так вот и складывается – в его лишь представлении! – некое время, как ряд последовательностей.

– Но когда человек помрёт, – нетактично брякнул Боб, – время-то продолжится!

– Для оставшихся на Земле, да, – кивнул Гроховецкий. – А для него, лишившегося живого материального тела – времени просто не станет. Ведь и человек на Земле вне материальных контактов, в идеальном состоянии, например, в мыслях своих времени не ощущает. Или во сне.

– Покойник, он и есть покойник.

– В том и проблема, Борис Дмитриевич, что сознание и у человека с живым телом, и у человека с телом мёртвым существует вне времени. Внутреннее представление о нём возникает только в контакте с материальным миром, понимаете? Со смертью тела время для духовного существа исчезает, его не остаётся даже субъективно.

– Так это что же получается, время – функция нашей психики?

– Нет, не функция, а иллюзия. Смерть тела освобождает психическое «я» из плена трёх измерений! А раз смены ощущений от контакта с материальными объектами не остаётся, то нет больше и ряда последовательностей, сиречь времени. А кстати, исчезает и пространство.

– Вот оно как, – промямлил Боб, соображая, что опять старика понесло в неведомые дали. На этот раз в мистику ударился. – А как же современная физика? Она о пространстве довольно много выяснила…

– Физика имеет дело не с пространством, а с пространством-временем, голубчик. Физики, они мыслят в понятиях человека, как существа с телом, они наблюдают материальные объекты в последовательности. И вдобавок выискивают причинно-следственные связи между объектами и событиями. А если пространство само по себе, и время само по себе, и соединяются они между собою только в нашей психике, то и подход науки должен быть иным.

– Да, интересно, – сказал Боб, лихорадочно соображая, что возразить-то он бы мог, но надо ли? И решил переключить разговор на другую тему. – А знаете, я недавно побывал на островах, где время остановилось. У них там настолько всегда одно и то же, и настолько уже привычны причинно-следственные связи, что они времени не замечают.

– На островах, в условиях замкнутого пространства, часто так бывает, – согласился Лавр Фёдорович.

– Они зовут меня переселиться к ним, – сказал Боб.

– Да? Что ж, переселяйтесь. И подумайте там о том, что я вам сейчас рассказал. Вы физик, и умеете нетривиально мыслить. Необходимо отойти от восприятия мира только через причинно-следственные связи и принять вещи в их интерактивном бытии. Покинуть мир теней, и обратиться к абсолютному пространству-времени.

– Так они есть, или нет? Пространство это и время?

– Есть нечто иное, что можно понять и отписать, если научиться мыслить о пространстве и о времени не в понятиях человека, как существа с материальным телом, но в понятиях, имеющих статус абстракции высшего уровня. И вы обязательно этим займётесь, если захотите понять, что вы изобрели. Эквиполь этот ваш.

– Ну, и задачи вы мне задаёте, Лавр Фёдорович, – закручинился Боб. – Давайте-ка поподробнее…

В общем, как и было обещано, погрузившись в идеальный мир идей, забыл Боб о времени. А когда спохватился, испросил у Гроховецкого разрешения воспользоваться телефоном, и позвонил Лиде. А то она его совсем потеряла. Сообщил, что будет в восемь часов вечера.

Затем позвонил Стражестрахову.

– Саша, – сказал он. – У меня к тебе два дела. Во-первых, мне скоро понадобится обсчёт параметров летающего объекта дисковидной формы, передвигающегося на тех принципах, которые мы с тобой теоретически обсуждали. И ещё мне нужна программа полётов по солнечной системе.

– Так это всё взаправду?! – взвыл математик. – Вот почему тебя тут ловят с собаками! Я хочу это видеть!

– Увидишь, увидишь. Всему своё время. Во-вторых, я ещё денька два поезжу, а потом оставлю твою «Ниву» у надёжного человека. Заберёшь её в Щербинке. Пиши адрес… – И Боб задиктовал адрес. – Там такой дед колоритный, тебе понравится. Денег я ему дам, платить не надо. И для тебя оставлю конверт…

– Да брось, Боб! Какие конверты!

– Саш, я же ездил на ней, мало ли, какой ремонт…

Затем Шилин из чистого озорства – ну, коли попала в руки телефонная трубка, – позвонил по номеру, значившемуся на визитке Юрия Грачёва:

– Юрий Грачёв?

– Да, слушаю, – ответил незнакомый голос.

– Зачем вы обманули мою тёщу? – спросил Боб, не представляясь. – Вы вовсе не мой сосед с Большой Черёмушкинской.

– А зачем же вы повторили эту ложь своему начальнику?

– Он вам всё-таки позвонил!

– Конечно.

– Вот мерзавец.

– Нет, Борис Дмитриевич. Он честный человек, достойный гражданин. А вот вам было бы лучше заглянуть к нам и дать некоторые объяснения. Откуда взялась ведьма в окрестностях села Богоявленского? Где вы брали запчасти к старым авто? Почему вы скрыли от властей ваше изобретение? Кто вас финансирует, наконец?

– Деньги я выиграл на автогонках.

– Приезжайте, разберёмся с вашими гонками по пересечённой местности. Поверьте, мы вас ни в чём не подозреваем, мы хотим вам помочь. Мы обязательно поможем! Ведь вы патриот своей родины?

– О, да! – воскликнул Боб. – Такого патриота, как я, и такую родину, как наша, ещё поискать.

– Вот и прекрасно. Запишите адрес. Метро «Кузнецкий мост»…

Боб, не дослушав, аккуратно повесил трубку.

Когда прощался с Гроховецким, тот сказал ему:

– Я подумал, и пришёл к выводу, что посредством эквиполя можно неожиданно для себя выкинуть человечество из материального мира… Конечно, это был бы интересный и поучительный эксперимент. Но вы уж поосторожнее…

Шопинг – это терапия для заезженных жизнью женщин. Типа массажа. Только массаж делает эластичными и здоровыми мышцы тела, а шопинг даёт радость женской душе. Она так специально устроена, душа ихняя, чтобы женщина стремилась чего-нибудь приобретать и в дом тащить. С радостью.

Да, не без издержек, нечего и говорить. Когда милая дама, едва переставляя нижние конечности и вывихивая верхние, перетаскивает от колхозного рынка к дому сумищи с капустой, коровьими мослами и прочими жирами и углеводами, то такое действо трудно назвать шопингом. Но всё равно, доперев будущие отходы до кухни и рассовав их по холодильникам и шкафам, она испытывает радость. С материалистической точки зрения (если на минутку забыть про их тонкую ранимую душу) это инстинкт, на котором основана вся наша цивилизация.

Но настоящий шопинг – это когда женщина совершает поиск и приобретение чего-то не по необходимости, а ради чистой радости. При излишке денег, разумеется. При отсутствии денег шопинг вреден, он только зря изранит её тонкую душу. В смысле, не удовлетворит инстинкта.

Кстати, мужчины – непременный элемент процесса. Приобретя себе мужчину, женщина размещает его между холодильником и телевизором и следит, чтобы никто больше, кроме неё, им не пользовался. А сама продолжает прицениваться к другим мужчинам в поисках чистой радости. Особенно если свой благоприобретённый муж потихоньку обращается в корягу и не приносит больше излишка денег. Поэтому мужчина, который хоть что-то понимает в женщинах, не позволит себе зарастать тиной, а будет время от времени взбалтывать семейное болото. Ну, хотя бы предоставляя любимой возможность заняться шопингом.

Боб Шилин, став миллионером, проявил себя настоящим мужчиной. Он подбросил Лиде мелочишки на развлечения, и теперь она была совершенно счастлива. Даже, одевшись и причесавшись, съездила к Воффке Мартьянову для беседы о дальнейшей учёбе дочери, а на самом деле – чтобы показать бывшему мужу, что она и без его забот пребывает в полном порядке. Правда, он на изменения в её внешнем виде не обратил никакого внимания.

А вслед за мамочкой начала тренировать свои инстинкты дочка, и сразу выяснилось, что у неё огромный потенциал и она, без сомнений, может вырасти в истинную звезду шопинга. Пока Лида не спохватилась и не ограничила её в ресурсах, Катенька скупала прилавки целиком. «Зачем тебе гигабайтный плеер?» – спросил её как-то, в свой мимолётный заезд домой, Боб. «Ведь у тебя уже есть два, аудио и CD». «На этот больше влазит», – ответила ему умненькая девочка.

Лида жила недалеко от института, на улице Введенского в квартире, которая числилась в собственности Мартьянова. А поскольку Воффка был человеком жадным и (из-за случавшихся запоев) непредсказуемым, неудивительно, что она задумалась о покупке новой квартиры. Боб, сам настрадавшийся из-за квартирных амбиций своей бывшей Настьки, её поддерживал. Но сегодня, застав любимую за изучением раздела «Продажа квартир» в газете «Руки-ноги», – а для него у неё только и нашлось дежурное: «Привет-привет!» – он, под впечатлением повышенного внимания к своей персоне со стороны российских «органов», решил немедленно вбросить в её голову идею о переселении на острова Тихого океана.

– Что в стране-то творится, – сказал он.

– А что там? – спросила Лида, не отрываясь от газеты. Что ни говорите, а поиск новой квартиры – это шопинг высшего класса, поэтому новости про Борины какие-то дела были ей не очень интересны. Получив от него на маленькие радости сто тысяч евро и честное слово, что «это не последние», сама она из ИКП немедленно уволилась.

– Гайки закручивают, – сообщил Боб. – В институте режим секретности, то, сё. По следу самых талантливых изобретателей пускают милиционеров с собаками. Чтобы не изобретали лишнего, стал-быть.

– Вот сменим квартиру, – с удовлетворением сказала она, – уедем в другой район, ты и дорогу в этот ИКП забудешь. Устроишься в солидную фирму, где тебя будут ценить и дадут хорошую зарплату. И чтобы без командировок, хорошо?

Боб за её спиной скорчил рожу: работа в какой бы то ни было фирме не привлекала его ничуть.

– А давай переедем на тропический остров? – предложил он. – Тот, что я присмотрел в Тихом океане. Чес-слово, по сравнению с покупкой квартиры в Москве сэкономим раз в сто. И жизнь там сильно дешевле. И король у меня в корешах. И воздух чистый. Правда, от прибоя бывает шумновато, но мы что-нибудь придумаем. Стеклопакеты, например, привезём из Москвы.

Она уронила карандашик, которым отмечала в газете подходящие варианты, и повернулась к нему:

– Знаешь, Борь, я страшно горжусь, какой ты умный. Но иногда такую чушь несёшь – уши вянут. Или это у тебя шутки такие? А?.. Шутки, да? Тогда предупреждай заранее.

– Эх, Лида! – он попытался сгрести её в объятия, но она увернулась. – Ничего ты не понимаешь. Улетим, и все дела. Король меня ограничил в сроках, но время ещё есть. Хотя лучше не волынить. Я туда своё кое-что необходимое уже свёз, а давай завтра вместе полетим? Посмотришь домик, прикинем, что туда отсюда взять.

– Как у тебя всё просто, Борис! Хвать-похвать, и в один день отказаться от Москвы! Да ни за что. Я только что Катю в хорошую школу перевела. В СПА-салон записалась. Ты лучше выслушай, что я придумала. Вот, хочу купить себе цветочный магазинчик. Ты как смотришь? Это моя золотая мечта детства… А Мартьянов сказал, что и тебе поможет бизнес наладить.

– А откуда он знает, что я с тобой?

– Ну, мало ли. Ведь нам с тобой скрывать нечего? Правда?.. Раскрутимся, тем более, есть начальный капитал и поддержка Мартьянова. А на острова твои мы слетаем. Как-нибудь… Позагорать…

– Он же тебя бросил!

– Да. Но он Катеньке отец, не забывай. И поэтому… Ой! – Лида зажала рот ладошкой. – Он же просил тебе не говорить. Чтобы сюрприз был… – и добавила, посмотрев на часы: – Он придёт через полчаса. Ты же сам сказал, что будешь к восьми вечера…

– Отлично! – с преувеличенным энтузиазмом в голосе, но с печалью в душе, сказал Боб. – Схожу, куплю бутылочку.

Он вышел из подъезда, прокрался вдоль стены, сел в «Ниву». Сидел, думал. Сзади сквозь упаковочный пластик тускло отсвечивал безглазый лик скафандра. Через полчаса почти беззвучно подъехали три машины, оттуда повыскакивали тренированные люди и рванули в подъезд.