Текст книги "Разбить стёкла теплицы. Книга 2. Воспитание для реального мира"

Глава 42
О пользе самостоятельности, кризисов и хаоса

Вспомните свои школьные годы, разве «круто» было делать то, что предписывалось правилами, что буквально требовали учителя и воспитатели? Природа вложила в подростка не принимать на веру ничего из того, что пытаются вложить в него заботливые воспитатели. Но перед цветными картинками в 3D и цветными обёртками они оказываются беззащитными.

Общество вторгается в семью. Делает оно это с самыми хорошими намерениями, например, защитить детей от насилия. Общество сообщает детям о том, что у них есть свои гражданские права, и, казалось бы, что это хорошо и гуманно, но в человеческом мире не действуют физические законы прямых взаимодействий. «Гуманные» законы оборачиваются совсем не гуманными последствиями. Полученная детьми свобода при недостатке осознанности неизбежно используется себе во вред.

Гуманизм современного общества грозит сыграть с нашими детьми плохую шутку.

Игрушки, еда, компьютерные игры – всего в изобилии, всё падает на ребёнка по первому требованию, он получает всё без необходимости приложить усилия. Так он разучится отвечать сам за себя.

На Западе ребёнку в детском учреждении запрещается рубить дрова в отсутствие взрослых (из опасения, что он может пораниться), запрещается воспитателю находиться в закрытой комнате наедине с представителем противоположного пола (из опасения… ну, сами понимаете), и тем, и другим запрещается рисковать, проявлять характер, то есть познавать сложность жизни. Но ведь там, за дверьми интерната или приёмной семьи, куда скоро выйдут воспитанники, их ждёт жизнь, полная реальных проблем и опасностей, а будет ли у них время для развития соответствующих навыков?

Удар о препятствия пробуждает разум, ведёт к пониманию необходимости тренироваться, обращаться за помощью и объяснением к родителям. Да, при таком подходе резко возрастает риск, что подросток получит слишком много болезненного опыта и разуверится в своих силах. Но если рядом родители, которые сами по себе подают пример силы и надёжности, то их детям есть куда отступить и отдышаться, восстановив силы и уверенность в себе.

Теперь у родителей появляется новый шанс эффективно воздействовать при помощи здравого смысла.

Да, команды уже не действуют. Но зато появилась способность более глубокого понимания! Раньше можно было только гадать, как там уложились у моего ребёнка первообразы. Теперь его можно прямо спрашивать о его проблемах и потребностях. Разговор должен приносить вашим выросшим детям какое-то новое удовольствие. А иначе зачем они будут тратить время на вас? Они ведь внутренне уверены, что вы недооцениваете их, глядя со своего взрослого Олимпа. Вот потратьте несколько месяцев на то, чтобы убедить в своей лояльности, уважении.

Но они сами – наши дети – могут не догадываться об этом. Об этом нужно им говорить. Да-да, тринадцатилетнему необходимо объяснять: «Мы на твоей стороне, пробуй, рискуй, доказывай, что ты личность, и знай, если будет плохо, то мы поможем».

Такие обещания надо давать легко, чтоб они не выглядели прямой манипуляцией. По собственному опыту знаю, что особенно легко такая информация усваивается во время совместного просмотра какого-нибудь хорошего кинофильма. Хорошее кино как бы создаёт общий эмоциональный резонанс в тех, кто его смотрит. Совместные переживания отвлекают подростка от реальности, и он ослабляет защиту. В этот момент они как бы лучше слышат то, что хотят сказать родители.

Ну да, подросток, привыкший к диктату или равнодушию родителей, будет не расположен отвечать откровенно. Но тут уж всё зависит от терпения и последовательности родителей.

Если вы воспитываете не для себя, если вы совершенно искренне пытаетесь помочь юной личности, пришедшей с вашей помощью на землю, найти собственный смысл существования и обрести силы для этого, то вы даёте свободу. Это и называется свободным воспитанием. Не равнодушие и отстранённость, а признание того, что в любом ребёнке уже есть его собственная жизненная задача и мотивация для развития. Тогда мы, по крайней мере, защищаем наших детей от опасности превратиться в послушных исполнителей нашей воли. Мы даём им шанс самореализовываться, искать собственное предназначение вместо того, чтобы тупо выполнять наше.

Чем дольше работаю с детьми и родителями, тем больше убеждаюсь, что кризис – это хорошо. Без кризиса новые образы вообще не проникают в сознание. Боль и страх, которые испытывает подросток в процессе столкновения с миром взрослых, порождают потребность искать выход из сложных ситуаций, заставляют тренироваться для достижения победы, внимательно просчитывать шаги к цели. Всё это стимулирует развитие разума.

Любой кризис порождает боль. Боль сигнализирует о том, что старый Образ мира не помогает решать новые задачи, не спасает от ударов о невидимые препятствия. Боль заставляет увидеть реальность.

Может быть, и весь подростковый кризис задуман Создателем для того, чтобы в личности проснулась способность исследовать окружающую реальность разумом. Но заметить этот разум за буйством эмоций очень сложно.

Родителям часто стоит отступить на шаг назад, дать детям больше свободы, позволить им самим попробовать мир на прочность. В конце концов, не ударившись об окружающих людей, не рискнув, растущая личность не сможет правильно оценить свои собственные силы и усвоить законы выживания в обществе.

Есть тут и риск.

Момент выхода из кризиса, когда подросток ещё находится в нестабильном эмоциональном состоянии, как нельзя лучше подходит для вашего вмешательства, вы можете помочь ему сделать новое открытие, внести в память правильный образ действия. Мы не всегда можем выстроить сам вызов, но мы почти всегда можем повлиять на то, какие выводы будут сделаны на выходе из этого кризиса (если мы сохранили канал доверия, и подросток готов с нами разговаривать).

Кризис может закончиться полным разочарованием юного существа в своих силах или в своих родителях и тех ценностях, которые они пытались привить. Погибшие иллюзии могут похоронить вместе с собой и весь Образ доброго и справедливого мира.

Выход?

Занять новую позицию, уйти с линии огня. Теперь надо не ограждать, а сопровождать, быть рядом, советовать и направлять, а не пытаться остановить.

У ваших взрослеющих детей и без вас сплошные проблемы.

Просто представьте, что вы на войне, в окопе. У вас есть задача остаться в живых. А рядом – ваши родители. И по их репликам и поведению не понятно, на чьей они стороне. Они то ругают вас, то тащат из окопа под пули, то отвлекают от битвы какими-то посторонними и непонятными советами. Что же удивляться, что отношения между подростками и родителями резко обостряются.

Страх несоответствия ожиданиям родителей или сверстников доводит некоторых подростков до состояния нервного срыва или открытого бунта. А друзья во дворе и сериалы про бандитов только поставляют подходящие для бунта образы действий.

«Однажды в пятнадцать лет меня так довели своим тупым непониманием родители, что я решил уйти из квартиры. Собрал вещи, и, ни слова не говоря, захлопнул за собой дверь. Вышел на улицу, постоял полчаса на снегу и осознал, что идти мне некуда. И тут я вернулся. Похоже, родители и не заметили, что я уходил. Им было наплевать на меня и на мой бунт. И похоже, что этот неудачный поход из дома меня окончательно сломал. Я ощутил, что ни на что не способен».

С точки зрения метапедагогики, лучше бы этот уход из дома увенчался успехом. Эксперимент должен быть доведён до конца, и тогда он принесёт осознания, необходимые для взросления. Подросток в результате этой революционной акции мог убедиться в том, что он ещё не готов выживать самостоятельно, и тогда он вернётся к родителям куда более склонным к послушанию. Но ведь бунт мог и увенчаться успехом. Если у парня или девушки есть верные друзья, которые пустили бы переночевать, то именно родителям пришлось бы пойти «на мировую». Тогда подросток получил бы осознание, что сильная воля и решительность делают мир управляемым. В таком случае уход из дома – это не бессмысленный и беспощадный бунт, а шаг к свободе личности.

Для дальнейшей судьбы полезно и то, и другое. Но важно проделать эти эксперименты в молодости, они тогда переносятся легче, как корь и скарлатина. Для взрослой личности отказ от привычного Образа мира зачастую оказывается равносилен смерти.

А подростку не придёт в голову сказать: «Не могу поступиться принципами» или «Умру, но идеалам не изменю».

Иногда помогает договориться материальное стимулирование: «Хорошо сдашь экзамены в девятом классе, я куплю тебе новый мобильник».

Но если эмоциональный фон в семье уже нарушен и подросток ощущает давление, то он может пренебречь материальными благами ради свободы.

И чаще всего добивается своего, потому что у родителей руки связаны общественным договором. Традиция и воспитание не позволят им выгнать из дома обнаглевшего и обленившегося сына, вошедшего в переходный возраст. Приходится идти на компромиссы, терпеть друг друга. И самое плохое, что современные юноши и девушки это хорошо понимают и используют для шантажа родителей.

Искусство передать опыт без унижения

Глава 43
Давление коллектива и свободное воспитание

Для большинства детей, независимо от их возраста, отношения со сверстниками важнее успехов в школе и даже зачастую хороших отношений с родителями. Пример сверстников часто оказывается сильнее любых наставлений. Совершенно незначительный факт (например, циничное суждение приятелей по двору) может нейтрализовать многолетнее воздействие собственных родителей.

Тут мы сталкиваемся с противоречием. Нам приходится уважать стремление наших детей к свободе и самостоятельности и при этом стараться незаметно контролировать эту свободу, пока у них нет иммунитета культуры и разума против нежелательного, с нашей точки зрения, влияния сильных и циничных лидеров.

Разрядку напряжения даёт алкоголь или наркотики, или просто решение, что ты неудачник, что твоя жизнь бесполезна, и поэтому никаких усилий делать не надо.

Признание себя жертвой и неудачником позволяет «официально» выйти из соревнований, что отчасти уменьшает страх несоответствия. Кстати именно поэтому многие подростки наносят на себя татуировки, одеждой, и манерами бросают вызов нашему чувству прекрасного. Они так сообщают взрослым: «Мы из другого мира – нам вообще наплевать на ваши оценки. Отвяжитесь».

Я бы назвал этот психологический выверт «страхом высоты»: чтобы не мучиться от боли «недооценённости», лучше всего общаться только с компьютером. Но и в одиночестве остаться страшно.

Мы, взрослые, знаем, как важно иметь возможность исповедоваться, разделить с кем-то свои тревоги, излить переполняющие душу боли или с чьей-то помощью разрешить сомнения.

Поэтому так часто подростки «прилепляются» к плохой компании.

«Там свои пацаны, которые от тебя ничего не требуют, и ты можешь быть таким, как есть, и тебя принимают. А родители всё время что-то требуют, напрягают».

Именно «плохая компания» не предъявит повышенных требований, а, наоборот, примет подростка таким, какой он есть.

Социум полон вирусов, борьба за место под солнцем забирает энергию. Но только в социуме личность сталкивается с реальной жизнью, которая и обтачивает её (личность) под существование, вернее выживание в обществе, в котором довелось родиться. А там и хорошее, и плохое вперемежку.

Из рассказа четырнадцатилетней девочки:

«Я была хорошей: не пила, не курила и не ругалась матом. Но от этого мне не было веселее жить. А рядом была девочка, которую я хотела сделать своей подругой. Она была двоечницей, но ей было интересно жить. Крутая двоечница, став моей подругой, стала меня брать с собой «погулять» в компании. Это означало сидеть на холодных перилах или бетоне (дело было зимой), слушать, как они ругаются матом, пытаться переработать ту тупость, которую они говорят, и дышать табачным дымом. Я искренне пыталась подстроиться, так как всё вокруг говорили, что круто быть в компании.

Я сидела на холодных ступеньках, слушая их «приколы», пыталась себе внушить, что это и есть круто, мне надо быть с ними. Потому что если не с ними, то что ещё делать?

Потом прошло какое-то время, и я поняла, что эта девочка мне не подруга, а позже я поняла, почему мне было неинтересно с её компанией, ответ очень прост: все эти «крутые ребята» тупые!»

Детская субкультура существует помимо воли взрослых, практически не контролируется ими, неистребима и часто очень опасна. Она же является мощнейшим воспитательным фактором, именно она может за несколько недель поменять мировоззрение ребёнка, изменить его внутренние ценности, облик, манеру общаться.

Главный вызов, на который реагирует подросток, – это признание его «своим в стае». Проблема воспитания: как показать ему «правильную» стаю?

Как ни странно, эта проблема стала особенно актуальной именно в наше время.

Даже в недавние времена советского прошлого каждому ребёнку был понятен путь во взрослость, разделённый на ступени (октябрята, пионеры, комсомольцы) и отмеченный ритуалами, действительно важными для детского сознания. Сейчас граница размыта до крайности. Нет ступенек подготовки, нет посвящения во взрослость. Зарплату может получать четырнадцатилетний подросток. И тогда он неизбежно начинает считать себя разумным, успешным и вполне взрослым… и окончательно перестаёт слушать советы взрослых, если только его занятие – это не бизнес-консультирование. Доказать подростку, который приобрёл вкус к деньгам, что он должен ещё учиться, чтобы стать полностью разумным, практически невозможно.

У многих детей образ взрослости позаимствован из блокбастеров и сводится к умению пить, курить и заниматься любовью с одноклассницами, посылая родителей и учителей к «их собственным матерям». Честно заработанные деньги на пиво и сигареты становятся общественно признанным признаком взрослости. А это далеко не так. Взрослость начинается с умения разумно тратить заработанные деньги.

Приглядитесь, как беседуют подростки, предоставленные самим себе: самые авторитетные говорят неторопливо, уверенно, часто с иронией, направленной на других членов группы. Те, кто занимает подчинённое положение, ищут малейшую возможность тоже вставить слово, сострить так, чтобы получить одобрение или хотя бы вызвать ухмылку у лидеров. Мало кто из «не-лидеров» в этих условиях чувствуют себя безопасно. Но остаться вне группы ещё опаснее. Только самые сильные и самые слабые могут в силу каких-то обстоятельств остаться вне детского коллектива, который не устраивает их. Ни интересная книга, ни компьютер, ни заботливые родители не могут заменить радость (и вызов) общения с себе подобными. Мнение неформальных лидеров в этих условиях оказывается более весомым, чем наставления учителей и родителей. Нам, взрослым, надо просто смириться с этим фактом. Единственная свобода манёвра, которую оставляют нам законы взросления наших детей, – это возможность беседовать на интересующие наших детей темы. Но и это немало. Одной небрежно брошенной фразы, вроде «таких неумытых «двоечников», как твой Петька, девочки постарше презирают», может хватить, чтобы изменить отношение вашей дочери к нежелательному кавалеру.

Из размышлений десятиклассницы:

«Раньше как было: у кого сигарета, тот в центре внимания. У кого есть пачка сигарет – тот может влиять… А теперь главное, чтоб тебя уважали в коллективе. Интеллект стал нужен, умение чувствовать…»

О том, как развиваются подростки в коллективе, лишённом руководства взрослых, рассказал в своём романе «Повелитель мух» британский лауреат Нобелевской премии Уильям Голдинг. В романе несколько десятков школьников, выживших после авиакатастрофы, оказываются на тропическом необитаемом острове. Они попадают в ситуацию, которая заставляет их осваивать охоту на диких свиней, учиться делать копья и кое-как договариваться. Пара умных мальчиков пытается выстроить некое подобие демократии с выборным советом и дежурствами, организовать заботу о младших детях, постройку хижин. Но всем остальным это оказывается просто ненужным. Чувство голода, впервые испытанный азарт охоты и убийства подталкивают к простым и жёстким решениям. Охотники захватывают власть. Тот, кто руководит охотниками, превращается в вожака стаи. Скучные собрания сменяются дикими танцами у костра.

Тонкая корка культуры лопается под напором естественных инстинктов, тем более что задача выживания как раз и активизирует все внутренние программы, до этого более-менее задушенные обществом.

Умные и добрые оказываются бессильными против реальности.

Природные силы заставляют детей действовать с примитивной жестокой рациональностью. В финале книги одного из главных героев убивают, и только неожиданное появление взрослых спасает уцелевших детей от окончательного хаоса и смерти.

Дети, предоставленные сами себе, автоматически выстраивают именно иерархическую структуру с сильным лидером во главе, причём физическая сила не играет главной роли. Важнее уверенность в себе, агрессивность, готовность подчинять себе других и идти до конца. Поэтому побеждают, как правило, самые злобные или хитрые, кто способен отдавать приказы и впадать в ярость. Младшие в таком коллективе не рассуждают, а радостно подчиняются, борясь за признание среди старших.

* * *

Но и подростки не любят тратить время и силы на размышление и согласование своих программ. Кто сильнее, тот и прав. Американский телевизионный канал даже снял реалити-шоу на эту тему, пытаясь понять, а могут ли дети построить без взрослых нормальное общество.

Так вот, такое общество дети могли бы построить только при одном условии: если бы они обладали добродетелями роботов, способных действовать только по программе, полученной от родителей. Но дети – люди, хоть и маленькие. Значит, они неизбежно будут ставить свои собственные эксперименты, искать свою собственную истину.

Конкурентная борьба неизбежна, как и преимущество, которое имеет в этой борьбе самый агрессивный, а не умный и добрый. Последним мешают победить в примитивной схватке как раз законы морали.

* * *

Можем ли мы защитить своих детей?

Да. Природа дала человеку самое мощное оружие обороны – разум. Единственная защита от искушений и глупостей, которые будут улавливать наших выросших детей на каждом шагу, – разумность.

Она возрастает сама по себе в процессе взросления. И вам надо просто научиться её замечать и использовать.

Практический совет: каждый день доказывайте юным личностям, что вы в любой битве на их стороне, что они всегда могут рассчитывать на ваше понимание и безусловную поддержку. Только когда подростки убедятся в том, что родители – их союзники и понимают, что происходит, и видят битву, тогда они могут договариваться об общих действиях. Тому, кто сидит с тобой в одном окопе, легко крикнуть: «Прикрой меня с тыла» или «Нас обходят, что делать?»

* * *

У меня в Шотландии есть друг, профессор Дэвид Дин, признанный авторитет в вопросах воспитания трудных подростков. И у него в горах есть небольшой кампус «Ленивая утка» – палатки и вагончики для туристов.

И по выходным отбоя нет от состоятельных жителей Лондона, которые вполне могли бы позволить себе отдыхать с большим комфортом. Я спросил мужчину, который приехал в кампус со своим сыном на джипе и всю ночь просидел у костра под мелким моросящим дождём, почему он выбрал такой неуютный способ провести выходные. В ответ я услышал приблизительно следующее:

«У меня в Лондоне большая квартира. На каждого члена семьи по комнате, в каждой комнате по компьютеру и телевизору. Мы с сыном просто не встречаемся. У нас нет общего пространства, которое бы облегчило общение. А здесь мы воссоединяемся. Здесь всё так истинно, огромно, что не хочется быть одному. И в то же время ничто не отвлекает от общения, от того, чтобы не спеша войти в мир друг друга».

Поощряйте похвалой и радостью каждый случай проявления разумности. Приветствуйте каждое осознание. Приучайте подростков решать любые проблемы, опираясь на разум, а не силу эмоций.

Я говорю сыну при каждом удобном случае слова силы: «Не проламывай своими эмоциями, а обсуждай! Учись владеть собой, то есть осознавать, кто руководит твоими действиями».

Для того чтобы правильно распорядиться свободой, нужно понимать себя, уметь распознавать свои сущностные потребности.

Глава 44
Отцы и дети

«Я боюсь, что если о чём-нибудь попрошу предков, то они сразу этим воспользуются, поймают меня на крючок. Знаешь, как противно слышать: «Мы же тебе говорили»… Или: «Мы тебе скажем, как поступать, но ты не имеешь права сделать по-другому». Получается, что, просто спросив совета, я теряю власть надо своей жизнью. Зачем мне такая помощь? Я уж лучше свои шишки набью, но останусь сам себе хозяин».

Зная о таких страхах, сдержите свой естественный порыв научить всему и сразу.

Отказаться от попыток сделать карьеру, от усилий добиться любви и признания – это тоже бунт или своеобразная месть родителям.

Давайте советы, но следите, чтобы они не выглядели как команды, обязательные к исполнению.

Подростки легкоранимы, предельно возбудимы и поглощены кипением чувств. Любое вмешательство родителей они воспринимают слишком болезненно. Так как эта область для нас теперь закрыта, надо попытаться укрепить связи на уровне интеллекта.

Конечно, и вы, взрослые, не можете всего знать и всего учесть, так и скажите подростку. Вот на честность и искренность они «ловятся». Мы не всегда можем дать подросткам конкретный совет, но зато всегда можем дать почувствовать свою любовь и поддержку. Как поётся в песне: «Всё-таки знай, ты не один».

Главное, помните: не критиковать и вообще воздерживаться от негативных оценок. Так вам снова удастся завладеть вниманием выросших детей. Переживания, которые переполняют подростков, требуют выхода. Порождённое ими нервное напряжение – разрядки. Поэтому просто разговор с сочувствующим и принимающим родителем может восприниматься как серьёзная помощь. Но если вы хоть раз сорвётесь и позволите себе критику, то вы потеряете доверие.

«Я начала встречаться с парнями. В этом не было ничего плохого. А мать узнала и начала кричать на меня. Я тогда напугалась, что она меня запрёт в квартире и я потеряю личную жизнь. С тех пор я никогда ничего не рассказывала родителям. Все мои доводы отметались. Поэтому я привыкла, что с ними даже не надо пытаться выйти на контакт. А раз это невозможно с родителями, то уж с другими людьми надеяться не на что. Да, вот так я понимала, что мир злой, через свою семью».

Развитие разума, помимо явных преимуществ, приносит и неудобства. Теперь человек начинает замечать то, что раньше его не волновало. Мелочи начинают приносить неудобства, а то и боль.

«В детстве я ничего не просила и не ждала. Как-то привыкла, что ничего не дадут. Мама не ругала меня, не наказывала. Если я что-то делала не так, она меня жалела. И я привыкла её жалеть. У нас была такая взаимная жалость, достоевщина. А я всю жизнь хотела, чтобы мама была сильной. Но она была слабой и виноватой. Поэтому у меня не было ощущения опоры. Я в пять лет уже знала, что могу положиться только на саму себя.

Так какой смысл, что-то просить у родителей? Они были рядом, но как-то не со мной. И я их не чувствовала.

И ещё, помню, тогда же, в мои пять лет, произошёл случай, который ещё больше отодвинул меня от родителей. Старшая сестра в первом классе решила справить свой день рождения и пригласила домой подруг. Но не сообразила предупредить родителей. Подруги пришли, наши родители что-то там собрали на стол, напоили их чаем. Но потом, уже после ухода подруг, отчитали сестру, даже наказали её. И вот я в пять лет поняла, что сестра просто не понимала, что делает, а родители её всё равно наказали в день её рождения. И значит, мир вообще страшный. А родители могут быть опасны. Так я и дальше ничего от них не ждала и не просила.

И вот в десятом классе мне понравился парень из нашего класса, и, похоже, я ему тоже. И так совпало, что наш класс собрался в поход. Мне было важно пойти вместе со всеми, чтобы сблизиться с тем, кто понравился. Я так и думала: поход важен, как судьба. А мама говорит: “Не надо. У нас и денег нет, и с уроками у тебя не всё в порядке”.

Я обо всём договорилась, нашла деньги, подтянула все хвосты. И пошла в поход. И всё сбылось. И любовь была. И, как я теперь вижу, именно там, в походе, я вышла из состояния тупости и серости. Там были старшие вожатые, у некоторых по два образования, умная тусовка, взрослые разговоры у костра. Там я начала писать стихи, поняла, почему надо читать книги. Действительно, вся судьба выросла из такого незначительного для мамы события».

Как видите, иногда наши подростки способны и сами выработать в себе новые качества, необходимые для достижения цели.

Именно в подростковом возрасте начинает мощно развиваться интеллектуальная сфера. И вот в этом новом, «ментальном» мире», вы можете выстроить качественно новые отношения. Ведь для подростка жизненно важно понимать мотивы действий окружающих людей, он жаждет получить чёткие советы по следующим вопросам: «Как стать успешным?», «Как обрести уверенность в своих силах?», «Как добиться любви?», «Как обратить на себя внимание?»

Жизненный опыт родителей может оказаться тут очень кстати. Но подросткам трудно просить совета у родителей. Растущая личность справедливо опасается, что такая просьба будет воспринята взрослыми как признание слабости.

Самое болезненное для подростка – «быть ничем». Уж лучше, несмотря на осуждение общества, стать наркоманом или скинхедом, потому что в этом случае он всё-таки получает одобрение небольшой группы себе подобных. С кем себя отождествляешь, тем и становишься – вот лозунг этого периода. Причём сильные и уверенные в себе юноши и девушки способны менять эти облики по собственному желанию. Личности слабые и неуверенные в себе и здесь лишены свободы манёвра и широты кругозора. Случайно найденный образ может вдруг стать эталоном для подражания, временно принятый облик может прилипнуть навсегда и стать второй натурой.

Поэтому мы в «Китеже» тренируем детей сознательно выбирать облики, менять их по мере необходимости, понимать, как и зачем делают это взрослые, но при этом не отождествлять себя до конца с эпизодическими личинами. До тех пор, пока в душе не будет сделан серьёзный выбор в сторону идеала.

Человек может не позволить работать со своим внутренним миром, но может допустить до работы со своим обликом. Может быть, вы заметили, как форма или стол с телефонами меняют людей? Что это? Магия облика. «Честь мундира» – великая сила. Если человек регулярно принимает облик, то постепенно этот облик становится его натурой. Человек прячется за силу облика во всех сложных ситуациях.

И тогда вдруг оказывается, что в семье пропал источник конфликтов. Подростки, сосредоточенные на собственной цели и лишённые необходимости бороться дома за выживание, начинают понимать родителей и советоваться с ними. У них остаётся свободное сознание и силы для свершений в большом мире. Если родители постоянно вовлекали своего ребёнка в понимание того, как устроен реальный мир: что сколько стоит и какими усилиями достаётся, то и во время подросткового кризиса у него не возникнет нужды в радикальном и болезненном пересмотре собственной пирамиды ценностей.

Подростка ещё можно приучить к мысли, что за вечерним чаем его обязательно выслушают любящие родители, вместе порадуются его удачам, и, что ещё важнее, вместе посмеются над его врагами. Надо, чтоб подросток научился видеть в вас не ещё одну контролирующую инстанцию, а союзников, старших товарищей, которые всегда придут на помощь. Избегайте критиковать или смеяться над ним. То есть ваши отношения могут быть полны юмора, но главное, чтобы юноши и девушки знали: вы всегда серьёзны, когда дело касается их проблем, вернее их боли.

Надо буквально «поймать сына или дочь на крючок удовольствия от регулярного общения с родителями». Если усилия приносят плоды, то подросток выходит из кризиса поумневшим и более уверенным в своих силах. И даже если вы сейчас столкнулись с неблагодарностью детей, есть надежда, что через несколько лет, с обретением опыта, дети начнут лучше понимать вас. Как часто мы слышим от вполне взрослых людей: «Вот теперь я только начала понимать свою маму, как она со мной намучилась».

Родители хотят от детей любви, благодарности и душевной чуткости. Но, как сказал мне один старшеклассник, «чтобы оттуда что-то взять, надо туда сначала положить».

Хотите, чтобы ваши выросшие и критически настроенные дочери и сыновья с вами договаривались?

Покажите своей честностью и терпимостью, что с вами это возможно.

Тем более что далеко не каждый подросток в состоянии в наши дни самостоятельно осознать ошибки в своём Образе мира и захотеть апгрейдить собственную программу. Он куда более озабочен охраной своего эго – прав и привилегий. Но такова реальность нашей культурной жизни, и с ней необходимо считаться.

Из письма обеспокоенного, любящего и очень неглупого отца:

«Практически не говорим по душам, хотя и здесь всё же бывают минуты откровения с мамой. Меня избегает, впрочем, я сам виноват в этом – слишком вспыльчив, привык руководить. Любой мой совет, даже безобидный воспринимается как вмешательство в личную жизнь.

Пока лежал поперёк лавки, проблем было мало; маленькие детки – маленькие бедки.

Сейчас выше меня на голову, а из детства всё никак не выбежит в смысле ответственности за свои решения, слова и поступки.

Так что слова и увещевания наши не доходят. Встречи и работа с психологами также пока не дают положительного результата. Авторитетов нет.»

Встретились мы с родителями – образованные, интеллигентные люди. Отец видит свои собственные ошибки, искренне пытается наладить отношения. Мальчик в очках, метр восемьдесят ростом, чем-то похож на Гарри Поттера – в меру умён, в меру начитан. Без татуировок. Ну попробовал водочки в тайне от родителей, так это стремление познать жизнь. «Двойки» получает, так это, опять же, родители виноваты, они его из любимой школы перевели в гимназию, где и требования очень высокие, и коллектив уже был сформирован, а с новичками особенно не церемонятся – вот его и «опустили с неба на землю». А он обиделся и вообще перестал учиться. Раз всё равно не цените – вот вам.

Поговорили мы с подростком – суждения детские, взгляд на мир наивный, значит, родители его своей силой и энергией от реальности «заслонили». В безопасности себя ощущает только у компьютера. Не дружит с одноклассниками, играет с младшими. Он ещё не ощутил потребности быть взрослым.