Текст книги "Путь якудзы"

Мысли ни о чем текли лениво и плавно, словно вода в снулом лесном ручье. Хорошо, когда все решено и можно ни о чем не думать. Или думать – но ни о чем. Одним словом, отдыхать и расслабляться. Впервые за много дней.

Налитый красным светом бумажный фонарь тускло мерцал над входом, подобно прилепившемуся к стене толстобрюхому комару, переваривающему дневную добычу. Размытая Пустотой боль накрывала спину, словно колючее шерстяное одеяло. Где-то в отдалении слышалось мерное сопение спящих спецназовцев. На самом краю сознания родилась мысль, что в состоянии мицу-но кокоро[58]58
  Мицу-но кокоро (яп.) – «разум как поверхность озера», или цуки-но кокоро – «разум как ровный свет луны». Психическое состояние растворения во вселенной, при котором адепт миккё видит мир таким, каков он есть на самом деле (нёдзё).


[Закрыть] обостряются все ощущения, в том числе и слух. Иначе как он мог услышать дыхание спящих людей за пару сотен метров от его пещеры?

Но состояние мицу-но кокоро доступно лишь при наличии силы…

В другое время эта мысль, может быть, и заинтересовала бы Виктора. Но сейчас ничто не имело значения. Ни мысли, ни даже появление женской фигуры, сквозь которую просвечивался багровый овал красного бумажного фонаря.

– Тебе не стоит ходить туда, – сказала эсэсовка.

– Я знаю, – ответил Виктор.

– Ульфхеднары – это не люди. Синоби хорошо умеют убивать живых людей. С мертвым волком справиться намного сложнее.

– С мертвым волком?

– Посредством сложного ритуала человек меняется душой с волком или овчаркой-людоедом, которую потом убивают. Люди с душами мертвых волков обладают способностями хищников, не знают жалости и обычной пище предпочитают теплую человеческую кровь.

– Но я-то человек, – ответил Виктор. – И ты же знаешь – я все равно пойду туда.

– Зачем тебе это надо? – воскликнула она. – Глупо умирать за людей, абсолютно чужих для тебя!

– Это мой Путь, – спокойно сказал Виктор. – А вот зачем главной колдунье мистического общества «Врил» понадобилось искать в подземных пещерах Антарктиды своего одноразового секс-партнера – это мне непонятно.

– Иногда одного раза бывает достаточно, – прошептала она…

Ее фигура заколебалась в душном воздухе пещеры, внезапно став похожей на кусок предутреннего тумана.

– Но хотя бы скажи, как тебя зовут! – воскликнул Виктор.

– Юкико.

Голос, назвавший японское имя, прозвучал прямо над головой.

Виктор сморгнул, протер глаза.

Ничего…

Красный фонарь все так же висел у входа, и не было рядом с ним даже намека на клок тумана, струйку дыма или облако в форме женской фигуры.

Да и откуда взяться туману или облаку в подземной пещере?

Спины Виктора коснулись маленькие жесткие ладони.

– Иногда одного раза бывает достаточно, – произнес тот же голос. – Я видела, как ты дерешься, и поняла, что у тебя есть чему поучиться. Лежи, не дергайся и не ори. Мазь заживляет быстро, но будет немного больно. Ничего, потерпишь – ты же как-никак синоби.

Несмотря на рекомендацию, Виктор все-таки повернул голову.

Точно. Та самая девчонка-спецназовка…

Но не в бронекостюме. И даже не в камуфляже. А натурально в чем мать родила!

Виктор успел отметить маленькую упругую грудь, плоский живот, не по-женски мускулистые руки и довольно миловидное личико, которое нисколько не портил тонкий белый шрам, пересекавший левую щеку. Однако долго любоваться ночной посетительницей ему не дали.

– Чего уставился? – поинтересовалась спецназовка. – Голой бабы не видел?

– Видел, – признался Виктор. – Недавно.

– Тоже спину мазала?

– Мазала… Так что сейчас что-то типа дежавю.

«И кто меня в таких случаях за язык тянет? Сейчас плюнет на макушку и уйдет… Если не треснет по ней чем-нибудь тяжелым».

Не плюнула. И не треснула. Только сказала равнодушно:

– Ну, если ничего нового не увидел, тогда башку отверни и лежи, балдей.

Виктор повиновался. Правда «балдежом» назвать последующий процесс было затруднительно.

Спецназовка старательно стала втирать ему в спину что-то на редкость вонючее. Которое вдруг зажгло так, словно между лопаток вывалили ведро раскаленных углей.

Виктора от неожиданности слегка скрючило.

– А еще синоби, – фыркнула девчонка с японским именем.

– Слушай, снежный ребенок[59]59
  Японское имя Юкико в буквальном переводе значит «снежный ребенок».


[Закрыть], а нельзя ли немного понежнее? – взорвался Виктор.

– Понежнее можно. Попозже, – сказала Юкико. И принялась втирать мазь с удвоенной силой, словно намереваясь спустить с него татуированную кожу.

«А, наплевать, – решил Виктор. – Пусть делает что хочет. Сейчас важно другое – зачем колдунья-эсэсовка организовала сеанс ментальной связи – если он мне, конечно, не привиделся? Неужели правда хотела предупредить? Или кто-то очень не хочет, чтобы я проник в Черный Донжон? Но кто кроме си-хана и меня знает о плане. Неужели сихан…»

Додумать мысль ему не дали. На спину ему шлепнулось что-то прохладное, тут же закрепленное на ребрах полосками пластыря.

– Переворачивайся, – сказала Юкико.

– Зачем? – осторожно поинтересовался Виктор. – Голого мужика не видела?

– Видела, и не одного. Только толку от них никакого.

– А какой толк нужен? – спросил Виктор, осторожно переворачиваясь.

В тусклом свете фонаря разгоряченное белое тело пещерной амазонки смотрелось завораживающе.

Мелкие капли пота, покрывавшие ее кожу, сверкали, словно алмазы.

– Известно какой, – ответила спецназовка, решительно берясь за самый важный орган Виктора, словно за рукоять боевого ножа. – У нас тут на материке у баб одна проблема. Демографическая. То ли радиоактивных ископаемых больно много, то ли еще по какой причине, но детишек рождается все меньше и меньше. Что у нас, что у эсэсовок, хоть те и таблетки пьют, и в экранированных бункерах отсиживаются.

– А я, стало быть, типа племенного быка, – выдохнул Виктор. Оказывается, жесткие ладони «снежного ребенка» могли быть на удивление нежными.

– Ничего страшного, не помрешь, – сказала Юкико, наклоняясь над ним.

* * *

Ковер глушил шаги. Подошвы сапог утопали в глубоком ворсе. В оглушающей тишине коридора тренированный слух штурмбаннфюрера мог различить шуршание потревоженных им ворсинок, напоминающее шелест, издаваемый ползущей в траве змеей.

Невидимые змеи шелестели под ногами. Платиновые драконы, сжимающие в лапах украшенные свастиками мечи, скалились с высоченных зеркальных стен. И прохладной гадюкой шевелилась в голове единственная мысль: «Что теперь будет?»

Фюрер убит. И что после этого ждет Новую Швабию? Уже сейчас многочисленные спецслужбы Четвертого Рейха готовы вцепиться друг другу в глотку в надежде захватить власть…

Остается только гадать о недалеком будущем подземного мира. Война друг с другом в глубоких лабиринтах ледового материка? Выход на поверхность и официальное рождение нового государства? Или то, о чем твердили многие, – Третья мировая война?

Нереальные, сюрреалистические интерьеры рейхсканцелярии подавляли того, кто шел длинной дорогой к Кабинету. Практически сразу после Нюрнбергского процесса по личному приказу фюрера Новой Швабии в берлинской тюрьме Шпандау произошел обмен одного человека на другого. Из одиночной камеры исчез гениальный архитектор, по совместительству – бывший министр вооружений и военной промышленности Третьего Рейха Альберт Шпеер. А на его место был помещен банальный двойник, прошедший процедуру чистки памяти, рецепт которой привезла еще в тридцать первом году из Тибета знаменитая экспедиция Эрнста Шеффера. Позже она была поставлена на поток вследствие своей простоты и эффективности – двойник до конца жизни был уверен, что он именно тот, кем считают его окружающие.

Рейхсканцелярия, разрушенная победителями в сорок пятом году, была полностью восстановлена в антарктическом Новом Берлине. Правда, интерьеры несколько изменились – как-никак, новый фюрер был учеником великого мастера ниндзюцу. Потому имперские орлы на стенах со свастиками в когтях последовательно чередовались с такими же свастиконосными драконами.

Но в остальном все осталось без изменений. От отшлифованных до зеркального блеска каменных стен веяло холодом склепа – помещения общего пользования специально не отапливались. Архитектурная гигантомания безумного гения сохранилась и приумножилась – нереальной высоты потолки терялись в темноте, давившей на человека, словно могильная плита. И всюду камень, благодаря которому вместо веса и фактуры естественных материалов возникает ощущение отсутствия реальности, усугубляемое идеальной геометрией гигантских помещений. Все вместе это создавало концентрированный, мистический образ власти, подавляющей личность того, кто рискнул войти в ее чертоги…

Ковер кончился.

Впереди был длинный коридор со знаменитым зеркальным полом, в конце которого возвышались двустворчатые дубовые двери пятиметровой высоты.

Путь к Кабинету.

Который обычные люди проходят, балансируя на скользком полу и теряя последние остатки уверенности в себе.

Но штурмбаннфюрер не был обычным человеком. Хотя пока что оставался им. Далеко не каждому из высших чинов СС выпадала высокая честь стать бессмертным. Путь от человека до бессмертного надо было еще пройти. И слишком многие на пути к вожделенному бессмертию находили смерть.

Многие – но не штурмбаннфюрер элитного подразделения «Бранденбург» Генрих Рауде, не раз смотревший в пустые глазницы смерти. Он одолеет этот путь уверенным шагом воина, тренированного в традициях нинпо. Так же, как и путь по этому скользкому коридору.

Для того чтобы пройти по отполированной словно зеркало поверхности камня, надо самому стать камнем…

Генрих мысленно сместил вниз, к полу центр тяжести тела. Подошвы моментально стали свинцовыми. Ему пришлось приложить немалое усилие для того, чтобы сдвинуть ногу с места. Говорят, что мастера древности умели посредством такой техники оставлять в скалах глубокие следы – камень крошился под их весом, и ноги вязли в нем, словно в болоте. Сейчас от древней техники осталось немногое – лишь искусство при необходимости пройти по скользкому зеркалу словно по асфальтовому покрытию.

Коридор оканчивался дверью. Массивной, выточенной из настоящего, потемневшего от времени дуба. По обеим сторонам двери черными статуями застыли автоматчики-ульфхеднары. На их униформе не было знаков различия – лишь голова белого волка скалилась с рукавов кителей. Ульфхеднарам не нужны знаки – они звериным чутьем знают, кто из них кто. Голова волка – знак для людей, словно предупреждающая табличка с черепом и костями на минном поле.

«Оборотни на охране Кабинета. Значит…»

Усилием воли штурмбаннфюрер прервал мысль. Говорят, ульфхеднары умеют залезать под черепные коробки обычных людей и рыться в них, как в своем кармане. Так что с выводами лучше не торопиться.

Он приблизился к двери и взялся за платиновую ручку. Оборотни продолжали смотреть тусклым, ничего не выражающим взглядом в глубь коридора. Значит, получили личный приказ. Наверно, единственное, чего они не умеют, – это нарушать прямые приказы начальства. Другое дело, что тех, кто может отдавать им приказы, меньше, чем пальцев на одной руке.

Штурмбаннфюрер потянул на себя тяжеленную дверь и шагнул в недра фильтрационной камеры. Маловероятно, чтобы оборотни не почуяли опасности, но, как известно, безопасности много не бывает.

Бледно-зеленый свет с потолка и еле слышное гудение оттуда же. Просвечивание на оружие, дистанционный анализ на контактные яды и энцефало-тест на агрессивное состояние психики. Малейшее подозрение на отклонение от нормы – и встроенные в стены невидимые огнеметы в считаные секунды превратят человека в пепел, который автоматически смоют с пола такие же невидимые водометы.

А чуть позже на стол того, кто сидит за второй дверью из бронированной стали, ляжет доклад, составленный бесстрастным компьютером. Мол, агрессивный был, адреналин в крови зашкаливал, вот мы его на всякий случай и пустили на органические удобрения. Ведь каждому ясно – к фюреру на прием надо идти с ясным разумом и чистым сердцем, как написано в Кодексе Черного Ордена СС.

Но – обошлось.

Бронированная перегородка бесшумно отъехала в сторону.

За ней был Кабинет.

Покойный фюрер отошел от созданной им же традиции и реконструировал апартаменты Гитлера по своему усмотрению, оставив в нем лишь три исторические реликвии – Копье, Чашу и Глобус.

Копье Судьбы, владелец которого, по древней легенде, берет в свои руки судьбу мира. То самое Копье, которым римский центурион Гай Кассиус Лонгин нанес смертельную рану Иисусу Христу.

Грубо вытесанная из камня Чаша Грааля, из которой Христос вкушал на Тайной вечере и в которую Иосиф Аримафейский собрал его кровь на Голгофе.

И таинственно исчезнувший из рейхсканцелярии в конце войны огромный Глобус на ступенчатой деревянной подставке с острыми углами, который Гитлер любил вращать, перебирая континенты, словно игральные карты. И который каждый год в ночь смерти своего хозяина вращается сам собой, словно тень мертвого фюрера снова скользит по его поверхности бесплотными пальцами.

Глобус замер в углу, словно потемневший от времени круглый монстр, приготовившийся к прыжку. Шкафы из бронестекла с заключенными в них христианскими святынями стояли по обеим сторонам большого резного кресла, украшенного нацистской символикой – дубовыми листьями, орлами и свастиками. Остальное пространство кабинета занимал огромный круглый стол, по легенде принадлежавший королю Артуру. Неизвестно, где его раздобыл Зигфрид Граберт и был ли это тот самый стол, но древностью от него веяло темной, тяжелой и мрачной. Больше в кабинете не было ничего – только голые пустые стены с вделанными в них платиновыми барельефами все тех же драконов и имперских орлов.

В кресле сидел человек, бесцеремонно положивший ноги на королевский стол. Ноги были обуты в военные офицерские сапоги, с рифленых подошв которых уже успело просыпаться на историческую реликвию некоторое количество серой каменной пыли.

Чуда не произошло. Генрих не ошибся в своих предположениях.

В кресле, принадлежавшем двум покойным фюрерам, сидел его новый хозяин – обергруппенфюрер Ганс Каммлер.

– Вы не находите, штурмбаннфюрер, что этот стол похож на того самого хрестоматийного слона в посудной лавке?

Невидимые усилители отлично выполняли свою работу, исправно подавляя волю посетителя голосом хозяина кабинета, смикшированным в стерео.

Вопрос был чисто риторическим и ответа не требовал, поэтому штурмбаннфюрер лишь щелкнул каблуками и выстрелил правой рукой вперед, чуть разогнав прокуренный воздух кабинета модифицированным партийным приветствием.

Маловероятно, чтобы Каммлер почувствовал слабый воздушный толчок, но скорость молниеносного удара он оценил. Он знал, что спецы из «Бранденбурга» способны не только гасить горящие свечи ударами кулаков по воздуху, но и выполнять другие, гораздо более сложные задания. А этот штурмбаннфюрер Рауде был одним из лучших. Если не лучшим. Из людей. Что в последнее время становилось все более и более ценным.

Вместо традиционной ответной отмашки Каммлер вяло кивнул и, затушив горящую сигару о край стола, поднялся с кресла.

Генрих отметил силу и упругость движений нового фюрера. Бессмертие развращает – зачем тому, кто никогда не умрет, физические упражнения? Большинство бессмертных партийных бонз в скором времени превращались в кучи студенистой плоти.

Чего нельзя было сказать о Каммлере.

«Случись схватиться с новым фюрером врукопашную, еще неизвестно, кто бы кого сделал», – подумал Генрих.

Каммлер подошел к Глобусу и задумчиво уставился на него.

Прошла минута.

– Скажите, Генрих, что вы думаете о Викторе Савельеве?

Вопрос был неожиданным. Как и обращение по имени. Что это – высшая степень доверия нового фюрера Антарктиды? Или проверка на реакцию посредством широко известного в практической психологии «разрыва шаблона»?

Однако Рауде не привык теряться в нестандартных ситуациях.

– У русских есть много поговорок, отражающих их менталитет, – отчеканил он. – «Гром не грянет – мужик не перекрестится», «Пока жареный петух в задницу не клюнет» – и так далее. Виктор Савельев – типичный русский. Он живет своей размеренной жизнью до тех пор, пока не получает удар извне. Тогда он реагирует – и реагирует весьма адекватно. До ликвидации им последствий удара. После чего приспосабливается к новым условиям и снова живет так, как жил до этого.

Каммлер хмыкнул.

– Что ж, краткая и очень весомая характеристика. Профессионалы из Абвера давно говорили мне, что вы талантливый специалист. И, похоже, они не ошиблись. Теперь я хочу получить от вас всю информацию по проекту «Мессия».

– В письменном виде? – уточнил Генрих.

– Нет, – бросил новый фюрер, не отрывая тяжелого взгляда от потемневших от времени материков. – Я не доверяю бумагам в вопросах такого уровня секретности. Изложите все своими словами. Здесь и сейчас.

– Да, мой фюрер, – сказал Рауде. И хотя на лице Каммлера не отразилось почти ничего, он понял, что не ошибся.

– Перед вторжением в Советский Союз медиумы общества «Врил» предупреждали о наличии трех ключевых фигур предстоящей войны, способных повернуть вспять ход истории. Две фигуры они называли четко, астральные характеристики третьей были размыты и некорректны. Однако высшее командование вермахта не обратило внимания на их слова. Тем не менее все три фигуры сыграли свою роль.

Рихард Зорге сообщил Советам о том, что японские вооруженные силы не собираются наносить удар по СССР с востока, а готовятся к войне с Соединенными Штатами. Получив эти сведения, Сталин тут же перебросил двенадцать дивизий, тысячу семьсот танков и полторы тысячи самолетов из Восточной Сибири и Внешней Монголии на защиту Москвы. В результате чего немецкие войска были остановлены в тридцати километрах от русской столицы. После чего вторая ключевая фигура Второй мировой войны, маршал Жуков, довершил остальное.

– Не надо углубляться в историю, штурмбаннфюрер, – поморщился Каммлер. – Я сам был очевидцем тех событий.

– И третьей ключевой фигурой, – добавил Рауде.

– Которую так и не раскрыло гестапо, – хмыкнул фюрер. – Хотя, признаться, и не очень-то старалось. Предсказания симпатичных девчонок из общества «Врил» никто не принимал всерьез.

– До тех пор, пока они не начали сбываться.

– Точно, Генрих, – задумчиво кивнул Каммлер. – Не только русские порой дожидаются клевка жареного петуха. Как раз тогда мне очень удачно подвернулся антарктический проект для того, чтобы спрятать концы в воду – практически в буквальном смысле слова.

– Вместе с хрустальным черепом Богини смерти. Который, кстати, с тех пор никто не видел.

– И вряд ли увидит, – недовольно буркнул Каммлер. – Да, в принципе, он сейчас и не особо нужен. Будет нужен – достанем.

– В случае начала войны?

– Может быть…

Каммлер оторвал взгляд от Глобуса.

– Но, похоже, мы несколько отвлеклись от темы нашей беседы, – сказал он. – Итак, продолжайте, штурмбаннфюрер.

– Два года назад… хммм… ваш предшественник Зигфрид Граберт поручил медиумам общества «Врил» составить предсказание на случай предстоящей войны. Прогноз оказался благоприятным, однако в нем имелась одна-единственная ключевая фигура, также способная повернуть вспять ход истории. Причем на этот раз ее указали конкретно. Жила фигура в провинциальном русском городишке, и звали ее Виктор Савельев.

Граберт не любил неожиданностей и поручил отделу А-II Абвера, руководящему диверсионно-террористической деятельностью, организовать нейтрализацию Савельева. Как известно, мое подразделение «Бранденбург» входит в отдел А-II, и ответственность за эту крайне сложную операцию легла на мои плечи.

– Не понимаю, в чем сложность? – проворчал Каммлер. – Неужели так трудно убрать никому не известного парня из провинции?

– Сложно, мой фюрер. Прямая ликвидация ключевых исторических фигур невозможна. Ход истории может нарушиться непредсказуемым образом, вплоть до полного исчезновения этого мира. Это аксиома, известная всем медиумам уже много столетий. Например, сожжение заживо великого магистра ордена тамплиеров Жака де Моле в тысяча триста четырнадцатом году привело не только к смерти его убийц и полному уничтожению династии Капетингов, но также к эпидемии бубонной чумы, выкосившей четверть населения Европы и чудом не уничтожившей все остальное человечество.

Мы можем лишь опосредованно и очень осторожно влиять на ход событий, связанный с ключевыми фигурами. Была проделана колоссальная работа по сбору и обработке сведений, касающихся Савельева. После чего мы подбросили определенную информацию резиденту японской Якудзы, выполняющему миссию в России.

– В чем заключалась информация?

– Японский резидент, русский по национальности, в детстве имел контакты с Савельевым. После чего эмигрировал в Японию, где его воспитал в духе традиций ниндзюцу клан Якудзы Ямагути-гуми. После чего он был заслан обратно на родину с целью подготовки внедрения клана в политическую и экономическую жизнь России. Мы подбросили ему информацию о том, что Савельев много лет назад явился причиной гибели его отца.

– Это правда?

– Нет, – сказал Рауде. – Отец резидента сгорел, спьяну облившись медицинским спиртом и уронив на себя горящую сигарету. Но ведь, как говорится, правда – это то, во что верят люди.

– Неплохой ход, – одобрительно кивнул Каммлер. – И?

– Ничего не вышло. Савельев убил резидента в рукопашной схватке, несмотря на то что тот был лучшим учеником Школы нинпо. После чего им серьезно заинтересовался клан Ямагути-гуми и даже пригласил его на обучение в Японию.

– Интересно, – прищурился новый фюрер. – И он, разумеется, отклонил предложение.

– Разумеется, – кивнул Рауде. – Русские не склонны менять свой образ жизни, пока не возникнут обстоятельства, вынуждающие их к этому.

– И вы вновь позаботились о том, чтобы эти обстоятельства возникли.

– Конечно. Но на этот раз нас опередили. Якудза тоже умеет добиваться намеченных целей.

Савельева уговорили, он согласился на их предложение, и я срочно вылетел в Японию для того, чтобы на месте организовать его нейтрализацию. Но по пути в Японию Савельева перехватили.

Брови Каммлера слегка приподнялись.

– В смысле «перехватили»?

– В ход событий вмешался легендарный самурайский клан Сагара – хранителей Равновесия. Мы летели с Савельевым в одном самолете, но я даже ничего не заподозрил. Сагара еще в Москве ликвидировали члена клана Ямагути-гуми, который должен был сопровождать Савельева, и, подменив сопровождающего своим человеком, перебросили его в школу нинпо клана Сумиеси-кай.

– Хорошие профи эти Сагара, – кивнул фюрер. – Слышал о них. И, чувствую, еще не раз услышу. Но – продолжайте.

– Да, мой фюрер, – выпалил Рауде.

Эта фраза получалась у него все лучше и лучше. Конечно, удивительно было, что, возможно, еще теплого Граберта столь молниеносно сменил его ближайший помощник. Но немцы – законопослушный народ, привыкший подчиняться приказам вышестоящего начальства. И если в рейхсканцелярии, в кабинете фюрера, в кресле фюрера под охраной церберов из «Ульфхеднара» сидит человек, называющий себя фюрером, – значит, он и есть фюрер. И нечего ломать голову всякими «как?» и «почему?», наживая себе на вышеупомянутую голову лишние проблемы.

– Мы надеялись, что в процессе обучения Савельев погибнет или же нам удастся организовать его нейтрализацию.

– А каким образом нейтрализуют ключевых фигур истории? – осведомился Каммлер.

– Самое надежное – это лоботомия. Удаление лобных долей мозга, ответственных за самоосознание и принятие решений, превращает ключевую фигуру истории…

– В просто фигуру, – хмыкнул фюрер.

– Можно и так сказать, – кивнул Рауде. – При этом любому специалисту из «Бранденбурга» для проведения подобной операции достаточно шприца с парализатором, стилета и трех минут времени. Но все наши усилия оказались тщетными. Проникнуть на территорию школы оказалось труднее, чем мы думали, а Савельев тем временем с поразительной скоростью обучался секретам нинпо.

– То есть из обычного провинциального парня становился той самой ключевой фигурой со сверхспособностями?

– Совершенно верно, – согласился Рауде. – И тогда мы предприняли покушение.

– Вопреки аксиоме? – удивился фюрер.

– Предсказания медиумов становились все более мрачными. И мы решили рискнуть, заслав в Японию одного из наших самых лучших ликвидаторов.

Каммлер достал из нагрудного кармана сигару и маленькую золотую гильотинку.

– Подозреваю, что Савельев успешно ликвидировал вашего ликвидатора, – предположил он, аккуратно отрезая кончик сигары.

Рауде ничего не оставалось, как вновь согласиться.

– Работа с ключевыми фигурами крайне сложна, мой фюрер, – сказал он. – Помнится, во Вторую мировую Абверу лишь ценой неимоверных усилий удалось нейтрализовать Рихарда Зорге. Савельеву повезло больше. И тогда я лично предпринял попытку нейтрализации, проникнув на территорию школы нинпо клана Сумиёси-кай…

– Эдакий жест отчаяния… – прокомментировал Каммлер, аккуратно прикуривая сигару от зажигалки с двумя соплами. – …Кстати также не увенчавшийся успехом, – выдохнул он вместе с клубом ароматного дыма.

– Более того, Савельев спас мне жизнь, – глухо произнес Рауде[60]60
  Подробно о событиях, изложенных выше, можно прочитать в романах Дмитрия Силлова «Тень Якудзы» и «Ученик Якудзы».


[Закрыть].

– Ну-ну, штурмбаннфюрер, – усмехнулся Каммлер, – не надо сантиментов. В жизни случается всякое. И знай Савельев, кто вы есть на самом деле и с какой целью прибыли в Японию, думаю, вас с большой долей вероятности постигла бы участь того японского резидента. Или – как вариант – незавидная судьба лучшего из ваших ликвидаторов.

Каммлер медленно прошелся по кабинету, словно осваивая новую, непривычную для него территорию…

Одно дело – каждый день входить в кабинет Хозяина. И совсем другое – самому стать Хозяином. Причем не только одного кабинета рейхсканцелярии, но и большего, несоизмеримо большего! Материка, подземной Империи, тайно держащей в страхе весь остальной мир. И набирающейся сил под ледяным панцирем, словно мифический дракон Нидхёгг, который потихоньку гложет корни Мирового Древа Иггдрасиля и рано или поздно все равно добьется своего.

Но при этом надо, чтобы ему не мешали. В том числе и всякие ключевые фигуры, которые появляются ни пойми откуда, убивают главу государства (что, откровенно говоря, не так уж и плохо) и, того и гляди, доберутся до его преемника (чего допустить нельзя ни в коем случае).

Плюс еще новая информация о том, что лагерная легенда о шайке Белых Самураев не такая уж легенда на самом деле. Здорово они подставились, вытаскивая Савельева с арены. Ведь проследить путь от одного портала к другому – плевое дело для мага средней руки. Сегодня еще надо будет разобраться с офицерами, недовольными самовольным захватом власти (а такие непременно будут, но ульфхеднары хорошо знают свою работу), а после немедленно выжечь это осиное гнездо каленым железом!

Итак, план прост и ясен. Для начала справиться с внутренними проблемами. А после уже можно посмотреть, как обстоят дела с корнями Мирового Древа Иггдрасиля и не пора ли переходить к решительным действиям.

Каммлер остановился в метре от Рауде и уже привычным жестом затушил сигару о стол короля Артура.

Рауде внутренне передернуло. Более чем вековая «любовь» Каммлера к своим бывшим работодателям англичанам была известна всем – но не до такой же степени!

«Где ты, Зигфрид Граберт, вождь и учитель, который умел ценить недоступное пониманию многих? Наверно, на пути в страну Токоё, если, конечно, туда берут белых мастеров нинпо».

Во время битвы Савельева с Грабертом Рауде сидел лишь на десятом ряду амфитеатра. Но он был почти уверен, что видел, как две скользящие тени: одна – похожая на человеческую, другая – громадная и бесформенная, в отблесках пламени – увлекли с собой тень погибшего фюрера. Хотя… это могло быть и игрой воображения. Учитель говорил, что до истинного видения ему еще далеко.

– Ну что ж, штурмбаннфюрер, благодарю за обстоятельный доклад. Мне нравится ваша хватка и служебное рвение, хотя от него порой попахивает безрассудством. Это именно те качества, которые мне нужны. А еще мне нужна преданность. Полная, безоговорочная, осмысленная преданность фюреру.

Это именно то, чего нет и никогда не будет во всех этих гемодах и синтетических суперсолдатах…

Монотонный голос Каммлера вкупе с пронизывающим взглядом глаз цвета голубоватой стали сильно походил на работу профессионального гипнотизера. Рауде почувствовал, как внезапно его накрыла и потащила за собой волна темной чужой воли. По сравнению с которой воля обычного человека – все равно что маленький твердый камень, увлекаемый штормовой океанской волной.

Рауде почувствовал, что стремительно теряет свое «Я». Покойный фюрер-учитель Граберт рассказывал своему лучшему ученику об «ударе бессмертного», которому не может противостоять обычный человек. Правда, ни разу его не показывал. Говорят, существует какой-то Кодекс Бессмертных, которому все они следуют и согласно которому никто из обычных людей не может касаться их секретов.

– И не надо противостоять тому, чего не понимаешь, – говорил он. – Сгруппируй сознание, останься самим собой, камнем, влекомым волной, – и, когда волна уйдет, ты ничего не потеряешь.

Отбросить все лишнее… Мысленно сжаться в комок и замереть, превратившись в камень… Так же, как древний воин-синоби, пропускающий мимо себя стражу, размахивающую факелами в ночи… Пусть ищут, пусть пытаются найти, убить, подавить… Тот, кто хочет победить Воина Ночи, должен его сначала увидеть…

Темная волна накрыла камень – и отступила, не причинив ему вреда.

«Спасибо, учитель, – мысленно поблагодарил Рауде. – Пусть будет легкой твоя дорога в страну Токоё».

– Вы все больше и больше удивляете меня, штурмбаннфюрер, – сказал Каммлер. Рауде показалось, что голос нового фюрера звучит несколько обескураженно. – Впервые я вижу живого человека, настолько похожего на мертвеца.

– То же самое иногда говорят о Бессмертных, мой фюрер, – ровным голосом ответил Рауде.

– Мы – это другое, – отмахнулся Каммлер. – Надеюсь, мой маленький тест на устойчивость психики не вызвал у вас негативных эмоций. Я всегда сам проверяю людей, которым собираюсь дать ответственное задание.

– Никак нет, – отчеканил Рауде. – Я всегда готов пройти любые испытания, если они помогут возрождению Новой Германии.

– Отлично, мальчик, – усмехнулся фюрер, вновь направляясь в дефиле по кабинету вокруг стола. – Я рад, что не ошибся в тебе. И, поскольку я не доверяю всем этим биороботам и предпочитаю работать с преданными и хорошо тренированными специалистами военного дела, тебе предоставляется шанс исправить твою промашку в Японии. Причем на этот раз не в одиночку. Бери кого хочешь – гемодов, ульфхеднаров, эти новые танки с глазами, – но ликвидируй Савельева. А если получится – и шайку Белых Самураев заодно. Этой ночью спецы из телепатической разведки проследили путь мысленного образа, посланного верховной жрицей общества «Врил» в направлении Земли Мэри Бёрд. Досадно, конечно, когда среди высоких чинов аппарата вермахта обнаруживается изменник, но что поделать? Женщинам свойственно влюбляться, даже если они верховные жрицы. Н-да… Мы пока подождем с ее арестом. Пытки вряд ли помогут – эти медиумы скорее остановят себе сердце, чем расскажут что-то путное. Но, может быть, при следующем сеансе связи нам удастся уточнить координаты базы этих добровольных помощников Савельева. Я буду держать вас в курсе. Сколько времени вам нужно на подготовку операции?