Текст книги "Путь якудзы"

– У меня есть еще один ученик, – напомнил оядзи.

– А, этот… – бросил Фудо. – Так и быть, я обеспечу ему достойное перерождение.

– Нужно ли перерождение тому, кто еще не умер? – вкрадчиво поинтересовался оядзи.

– То есть как не умер? – удивился бог. – Его ками покинуло тело, которое сейчас покинешь и ты. Так что…

Фудо Мёо внезапно застыл на месте. Его по-самурайски аккуратно подстриженные брови поползли кверху. Похоже, оядзи удалось удивить самое невозмутимое божество сюгэндо[47]47
  Сюгэндо (яп.) – «путь обретения сверхъестественных сил и творения чудесных деяний посредством магической практики». Японское учение, соединяющее синтоизм, буддизм, даосизм и магические практики монахов-ямабуси. Основатель Эе-но Одзун, больше известный как Эн-но гёдзя – отшельник Эн-но (634–703).


[Закрыть].

– Вот ведь хитрый синоби! – восхищенно пробормотал бог. – Удержать ками мертвеца посредством личной силы… Но ты же понимаешь, что это значит?

– Конечно, – кивнул оядзи. – Человек, более шести минут пребывавший вне своего тела, получает сверхъестественные способности. В нашем случае – реальный шанс стать единственным на планете синоби стихии Пустоты.

– Ты слишком многого просишь, Дух провинции Оми, – покачало головой божество.

– Ровно столько, сколько может сделать бог для своего старого друга.

– Что ж, будь по-твоему, – хмыкнул Фудо Мёо. – Надеюсь, что твой ученик в конце своего Пути Синоби не решит вывернуть этот мир наизнанку.

– Для этого ему еще надо найти свой Путь, – сказал оядзи. – И найдет он его или нет, зависит только от него…

* * *

Вспышка ослепительно-белого света сверкнула в П-образной арке ворот. Свет полностью затопил арену, разогнав странное виде́ние – если это, конечно, было виде́ние. И пока бросившиеся было к убийце фюрера эсэсовцы протирали глаза, из портала, возникшего на месте вспышки, вышло несколько человек, вооруженных чем-то очень впечатляющим.

Виктор потер глаза рукой, гася вспышку, отпечатавшуюся на обратной стороне век, – и понял, что у него снова есть глаза. И руки.

Он снова был в своем теле, которое подчинялось ему с той же легкостью, как и раньше. Вот только на душе было непривычно пусто.

Тем временем группа людей, вышедших из портала, ощетинившись во все стороны стволами автоматического оружия, взяла Виктора в кольцо. Каждый из них был одет в пуленепробиваемый костюм стального цвета со сплошным бронированным шлемом на голове. В руках они держали автоматы, похожие на те, что были у эсэсовского конвоя. Только эта модель отличалась от оружия конвоиров, как отличается модифицированный АК-74 со снайперским прицелом и подствольным гранатометом от своего тупорылого укороченного собрата АКС-74У с как минимум вдвое худшими характеристиками.

На рукавах их бронекостюмов, на том месте, где положено находиться шевронам, был нарисован уже знакомый Виктору знак – черный инь-ян, пронзенный самурайским мечом. У старшего группы под шевроном имелась широкая черная полоса. В руках у него вместо автомата была труба, оканчивающаяся шлангами, которые шли к баллону, подвешенному за спиной.

Отдав необходимые распоряжения, старший группы направился к Виктору.

– Вам лучше проследовать с нами, – произнес он.

Голос, идущий из-под шлема, был сильно искажен внешним динамиком бронескафандра, но было вполне понятно, что этот человек настроен весьма решительно.

– А если я откажусь? – на всякий случай осведомился Виктор.

– В таком случае мне приказано вас уничтожить, – прогудел старший, для наглядности недвусмысленно качнув трубой. – К тому же выбор у вас невелик – нацисты не пощадят убийцу фюрера.

С аргументами хозяина трубы было трудно не согласиться. Тем более что по проходам амфитеатра уже бежали эсэсовцы, одетые в такие же костюмы, как и члены группы, только черного цвета.

– Не стрелять! – расслышал Виктор команду обергруппенфюрера, после смерти Граберта оставшегося за главного. – Купол может рухнуть в любой момент! Всех брать живыми!

В воротах, ведущих на арену, все еще дрожало скрученное в тугую спираль белое пламя портала. Так что вход на арену был только один – через широкую трещину в бронированном прозрачном колпаке. Ширины трещины вполне хватало для того, чтобы через образовавшийся разлом прошли плечом к плечу два человека. Однако рискнувший сунуться в него был отличной мишенью для незваных гостей в стальных костюмах.

Эсэсовцы с бега перешли на шаг. Никому не хотелось первому соваться под пули.

– Решайте быстрее, – прогудел старший группы.

– Я согласен, – сказал Виктор, подхватывая с песка оба меча. Одно нажатие на мэнуки[48]48
  Мэнуки (яп.) – украшения с обеих сторон рукояти японского меча, служащие также для более плотного ее охвата.


[Закрыть] – и тело фюрера дернулось в последний раз. Стальной штырь, увлекаемый тонким, почти невидимым тросом, покинул тело Граберта, просвистел по воздуху и со щелчком вернулся в рукоять вакидзаси. Несколько капель крови брызнули на стальной костюм старшего группы. Кровь бессмертного была такой же алой, как и кровь обычного человека.

Группа двинулась к порталу, который стал заметно бледнее.

– Бегом! – прогудел старший. – Беречь оядзи!

– Вперед, трусливые скоты! – заорал обергруппенфюрер, поняв, что добыча может ускользнуть.

Люди в стальных бронекостюмах, подчиняясь команде, взяли Виктора в плотное кольцо и организованно побежали к порталу.

Виктор не сопротивлялся столь навязчивой опеке. Да и стоит ли сопротивляться, когда половина стволов группы смотрит наружу, плюясь огнем в сторону трещины, а вторая половина эдак ненавязчиво направлена тебе в ребра. Скажем так, нет жизненной необходимости кривляться и строить из себя супермена.

Поймав пулю шлемом, упал самый ретивый эсэсовец, сунувшийся в трещину. Черное броневое стекло взорвалось веером осколков, словно электрическая лампочка, по которой ударили молотком.

– Щиты! Где, черт вас побери, щиты?!!

Обергруппенфюрер неистовствовал зря. Эсэсовский спецназ знал свое дело. Слаженно действующий взвод бойцов в черных бронекостюмах, прикрываясь прозрачными щитами, уже просочился в трещину. Нижние края щитов ткнулись в песок, узкие бойницы ощетинились крупнокалиберными стволами со странными продолговатыми насадками на конце.

– Точечный отстрел, – скомандовал взводный.

Двое из отряда, прикрывавшие Виктора, упали.

Одному словно гигантской бритвой снесло голову, второй пытался зажать руками кровавый обрубок ноги, срезанной выше колена.

Оружие эсэсовцев стреляло бесшумно. А трескотня автоматов отряда сопровождения Виктора не причиняла черному спецназу ни малейшего вреда – только слабые огненные вспышки на щитах отмечали попадания разрывных пуль, выпущенных впустую.

Сквозь тускнеющий портал уже можно было различить амфитеатр, все больше заполняемый бойцами в черных бронекостюмах.

– Быстрее!!! Все в портал!!!

Старший группы немного отстал от остальных. Виктор обернулся.

Последнее, что он увидел перед тем, как его поглотило белое пламя портала, – это яркая вспышка выстрела из трубы старшего группы и круглый заряд, похожий на шаровую молнию, летящий к основанию прозрачного бронеколпака арены.

Часть третья
Огонь изнутри

Воины полной свободы сами выбирают время и способ своего ухода из этого мира. И когда выбранный миг наступает, приходит огонь изнутри, и они сгорают в нем, исчезая с лица земли, свободные, словно их никогда здесь не было.

Карлос Кастанеда. Огонь изнутри

Нью Йорк, 7 января 1943 года, 23 часа 30 минут, отель «Нью-Йоркер»

Тусклый ночник, стоящий на прикроватной тумбочке, почти не давал света. Он лишь чуть разбавлял непроглядную темень, заполнявшую комнату. Причудливые тени корчились на стенах, словно живые, протягивая уродливые черные отростки к тому, кто неподвижно лежал на кровати. Казалось, еще немного – и погаснет ночник. И тогда настанет их время.

Время ночных теней.

Но слабый огонек, дрожащий в стеклянной колбе, все еще жил. А тот, кому он был обязан своей жизнью, умирал.

За стеной послышался чей-то смех. Там сейчас, наверно, развязывали полосатые чулки, в которые добропорядочные американцы прячут рождественские подарки для своих близких. Там славили волхвов, ангелов, Деву Марию, Санта Клауса и Соединенные Штаты, до которых не докатился и едва ли докатится огненный вал, бушующий на востоке.

По пергаментной щеке умирающего старика скатилась слеза. Многострадальная земля его далекой родины стонала под подошвами гитлеровцев, и вряд ли кто из его родственников и знакомых этой ночью мог столь же беззаботно радоваться празднику…

Дверные петли еле слышно скрипнули.

Ну конечно… В такую ночь кто-нибудь непременно ввалится в его номер с куском рождественского пудинга или стаканом бренди. И, увидев высохшего старика на кровати, смущенно пробормочет извинения и поспешит ретироваться.

Тени прыгнули в стороны, потревоженные светом, льющимся из коридора. В проеме возник силуэт человеческой фигуры, держащей в руках плоский предмет, смахивающий на поднос. Возник – и исчез, аккуратно прикрыв дверь за собой и почти слившись с ночными тенями.

В слабом свете ночника старик смог разглядеть лишь то, что посетитель был облачен в белый халат, и в руках у него действительно был поднос. Из тех, что вечно таскают с собой сестры милосердия и молодые врачи-практиканты.

– По-моему, на табличке, что висит на дверной ручке снаружи, ясно написано: «Не входить ни при каких обстоятельствах», – прохрипел старик.

Возможно, в другое время он был бы более вежливым. Но не сейчас, когда потревоженные было тени на стенах за спиной посетителя вернулись, снова стали объемными и… живыми. У каждого живущего на земле раз в жизни приходит понимание, что очередная тень, попавшаяся ему на глаза, не просто тень, а что-то другое.

Не принадлежащее этому миру.

И пришедшее из иного мира именно за ним…

Посетитель молча присел на край кровати, поставил на одеяло поднос и, подняв на уровень глаз снаряженный шприц, осторожно стравил лишний воздух. На кончике иглы возникла капля, сверкающая неправдоподобно ярко.

– Вы мой новый доктор?

– Можно и так сказать, – произнес посетитель, вводя иглу в безвольную высохшую руку, перевитую набухшими старческими венами. Голос у ночного гостя был тусклым и бесцветным, похожим на равнодушный стрекот арифмометра.

Даже если бы старик и хотел убрать руку, сил на это у него уже не было.

– Кто вы? – устало спросил он.

Человек в белом халате извлек иглу из вены и аккуратно положил пустой шприц на поднос, в то же углубление на салфетке, где он лежал до этого.

Слишком аккуратно для американца.

Накрыв шприц второй салфеткой, посетитель повернулся.

Ночник осветил его лицо.

Нет, этот человек не мог быть американцем. Продолговатый череп, русые, короткостриженые волосы и пронзительно-голубые глаза. Холодные, словно вечные льды Антарктики.

– Позвольте представиться, господин Теслов, – сказал посетитель. – Бригаденфюрер Ганс Каммлер. Начальник управленческой группы «С» Главного экономического управления Охранных Отрядов.

Бледные губы старика дернулись, словно через них пропустили заряд тока.

– Эсэсовец… Да как вы посмели явиться сюда? – прошептал он. – Вон! Немедленно вон из моей комнаты!

Посетитель медленно покачал головой.

– Это не ваша комната, господин Теслов. За этот номер не плачено уже две недели. И администрация отеля давно бы выкинула вас на улицу, если б жена президента Элеонора Рузвельт не собиралась навестить вас после Рождества. У вас нет ничего. У вас все отняли.

– Это не ваше дело…

– Теперь это мое дело, господин Теслов, – отрезал блондин. – И ваше тоже. Потому что сейчас в ваших жилах течет новая жизнь, которую дал вам я. Кстати, как вы себя чувствуете?

Сухая рука шевельнулась и сжалась в кулак.

– Достаточно хорошо для того, чтобы выкинуть вас отсюда!

– Замечательно! – хмыкнул посетитель. – Вы вправе это сделать. Но только, прежде чем я вас покину, задайте себе вопрос – что же такое я вколол вам в вену? И почему вы чувствуете себя так, словно вам не восемьдесят шесть лет, а шестнадцать?

Несмотря на ярость, захлестнувшую его подобно кипящей волне, мозг старого ученого фиксировал происходящее с той же четкостью, как и всегда.

Действительно, по его телу разливалась некая субстанция, наполняющая его давно забытыми ощущениями. Тянущиеся к нему из темноты длиннопалые, когтистые руки дрогнули, отступили, потеряли объем и стали обычными ночными тенями, которые каждую ночь двигаются на стенах в такт колыханию штор, потревоженных сквозняком из оконных щелей.

– Это… это какой-то наркотик, – неуверенно произнес старик, ошарашенно наблюдая, как медленно разглаживается сморщенная старческая кожа на его руке.

– Нет, – покачал головой эсэсовец. – Это эликсир бессмертия. Вы будете жить долго. Очень долго. Возможно, вечно. До тех пор, пока сами не решите умереть. Так сказано в древних арийских манускриптах, которые мы нашли на другом конце земного шара и сумели расшифровать. Мир отверг вас, нагло использовав ваши гениальные изобретения отнюдь не в интересах человечества, а для того, чтобы набить золотом карманы толстосумов. И выбросил вас на обочину. Умирать. Но вы не должны умереть, Николай Теслов. Вы будете работать и творить…

– Я никогда не буду работать на Гитлера, – твердо сказал старый изобретатель. – Я хочу, чтобы вы немедленно дали мне противоядие от вашей вечной жизни, если оно, конечно, существует.

– Такое противоядие есть, – кивнул Каммлер. – В манускриптах ариев написано, что бессмертный остается бессмертным до тех пор, пока целы его сердце и мозг. Или пока они не отравлены действием яда. До настоящего времени у нас не было возможности проверить, так ли это, – арии оставили нам в наследство крайне малое количество эликсира. И мы пока не можем его воссоздать. Как и многое другое. Поэтому, прежде чем принимать радикальные решения, не сочтите за труд, взгляните.

Эсэсовец извлек из кармана халата конверт и положил его на край одеяла.

– Что это?

– Фотографии наследия наших предков, которое мы нашли в подводных пещерах Антарктики. И если вас не заинтересует то, что вы увидите, я немедленно выполню вашу просьбу о противоядии.

– Если вы думаете, что ваши угрозы могут меня напугать, то глубоко ошибаетесь, – устало произнес старик. – Мне уже давно нечего терять.

– Кроме науки. Которая, потеряв вас, отодвинется назад не на одно десятилетие.

Конверт лежал в сантиметре от мизинца. Из него выглядывал край черно-белой фотографии, на которой было изображено какое-то сооружение, переплетением металлических балок напоминающее Эйфелеву башню.

И любопытство ученого пересилило.

Он достал фотографию – и не смог сдержать удивленного восклицания:

– «Мировая система»!.. Это же копия «Мировой системы», моей Вандерклифской башни…

– …взорванной по решению федерального правительства во избежание использования ее в целях шпионажа, – продолжил за Теслова Каммлер. – Чушь, не правда ли? Но если автором этой чуши является более чем известный банкир Джон Пирпонт Морган, то она перестает быть чушью.

– Морган?

Старый ученый отложил фотографию и с удивлением воззрился на Каммлера.

– При чем здесь Морган?

Эсэсовец усмехнулся.

– А вы думали, что гигантский передатчик бесплатной энергии облагодетельствует человечество? Может, оно было бы и так, но корпорациям не нужна бесплатная энергия. Их интересует только то, что можно продать. И Моргану было плевать, что вы когда-то спасли ему жизнь, настояв на том, чтобы он отменил свое путешествие на «Титанике». Ваше пророчество о гибели знаменитого суперлайнера он уверенно отодвинул в разряд случайностей и благополучно забыл о нем. Потому что ему это было выгодно. И из тех же соображений Морган впоследствии сначала приостановил, а после уничтожил ваш проект, столь явно грозящий крахом известной системе «товар – деньги – товар».

Каммлер кивнул на фотографию.

– Эта башня до сих пор стоит посреди подводной пещеры, в которой мог бы свободно разместиться Манхэттен. Ее построили арии многие тысячи лет назад. Но мы не знаем, как ее запустить.

Ученый откинулся на подушки.

– И не дай вам Бог это узнать!

Эсэсовец покачал головой.

– Вы думаете, что я пришел сюда уговаривать вас работать на Гитлера? Поверьте, это не так. Нацизм обречен. Не сегодня завтра фюрер обломает зубы под Сталинградом, при этом обескровив Кремль. И тогда настанет время «Икс».

– Что вы имеете в виду?

Каммлер пожал плечами.

– По-моему, все очевидно. Британия вырастила Гитлера, как выращивают бойцового пса для схватки с волком. Правда, не думаю, что, уничтожив Третий Рейх в этой войне, Советы ослабнут настолько, что мудрый британский лев вместе с американским орлом смогут проглотить их без труда. Это скорее Советы, окрепнув в битвах с псом, проглотят и льва, и орла. Если не найдется кто-то, кто сможет их остановить… К тому же Гитлер оказался умнее, чем рассчитывали его покровители. Он совершенно случайно раздобыл древний артефакт ариев, благодаря которому стал талантливейшим полководцем. Слишком талантливым для Британии.

Двумя пальцами Каммлер осторожно извлек еще одно фото из конверта и положил его на одеяло. С фотографии пустыми глазницами на старого ученого смотрел человеческий череп, выполненный из прозрачного материала.

– Когда самолеты Люфтваффе принялись бомбить Альбион, я получил приказ из Лондона выкрасть череп Богини смерти и подменить его копией. Что и было сделано. И, поскольку никаких указаний насчет оригинала не поступило, я рискнул оставить его у себя. Признаться, в последнее время он здорово мне помогает.

– Вы английский шпион? – быстро спросил Теслов.

– Я был им до недавнего времени, – просто ответил Каммлер. – Теперь я живу только ради Империи будущего, которую я надеюсь с вашей помощью построить в гигантских подземных пещерах Антарктики. В ней не будет места капиталу, войнам и рабству. Потому что у нее будет абсолютное оружие, мощь которого образумит мир и сделает войны невозможными.

Ученый молчал.

– В результате этой войны, величайшей в истории, должен родиться новый мир, который оправдает жертвы, приносимые человечеством, – продолжал Каммлер. – Этот новый мир будет миром, в котором не будет эксплуатации слабых сильными, добрых злыми, где не будет унижения неимущих перед властью богатых, где произведения ума, науки, искусства будут служить всему обществу в целом для облегчения и улучшения жизни, а не отдельным людям для приобретения богатств. Этот новый мир не будет миром униженных и порабощенных. Он будет миром свободных людей и народов, равных по достоинству и уважению.

– Это мои слова… – прошептал Теслов.

– Придет время, когда какой-нибудь научный гений придумает машину, способную одним действием уничтожить одну или несколько армий. Представим, что наши ученые решили загадку атома и сумели освободить его связанные силы. Представим, что тогда атом по нашей воле распадется. Что произойдет? Результат будет такой, какой мы сейчас не можем себе представить. Нетрудно рассчитать, что потенциальная энергия, которая содержится в одной монете, имеет силу, которая, если мы сумеем ее освободить, сможет передвинуть пятьдесят нагруженных железнодорожных вагонов на расстояние в шестьсот миль. Сможет ли кто-либо бороться против оружия, обладающего такой энергией? Лишь оно может стать залогом мира во всем мире.[49]49
  Б. Н. Ржонсницкий, «Никола Тесла», серия «Жизнь замечательных людей», 1959, «Молодая гвардия».


[Закрыть]

– Я вижу, вы не только хорошо изучили мои письма, которые я публиковал в американских газетах, но и выучили их наизусть, – произнес старик.

– Лишь потому, что ваши идеи полностью совпадают с моими, – ответил Каммлер. – Подводники гросс-адмирала Деница нашли в Антарктиде законсервированный подземный склад колоссальных размеров, набитый прекрасно сохранившейся техникой древней цивилизации ариев. Но наши ученые не в силах раскрыть их тайны. Думаю, что только вы с вашим полетом научной мысли смогли бы в них разобраться.

Старик молчал, медленно перебирая рассыпавшиеся по кровати фотографии. Строения из неизвестного металла, непохожие ни на что, виденное ранее… Овальные аппараты, несомненно, способные подниматься в воздух без пропеллеров… Энергетические установки, наброски которых до сих пор лежат у него в сейфе… Генераторы смертоносных лучей смерти – абсолютного оружия, которое вместе с освобожденной энергией атома могло бы стать гарантией мира на всей планете…

Перед его мысленным взором проносились прекрасные картины, недоступные воображению обычного человека. Только полет фантазии гения мог нарисовать столь прекрасный, удивительный и совершенный мир.

Мир будущего.

Тот самый мир, который был уже давно построен.

Сотни тысяч лет назад на другом конце света.

И в его мечтах.

Которым никогда не суждено осуществиться…

Каммлер терпеливо ждал, лишь однажды бросив быстрый взгляд на часы. До рассвета оставалось совсем немного времени.

– Какие гарантии того, что мои разработки не будут использованы Третьим Рейхом для продолжения войны? – наконец промолвил Теслов.

– Самые надежные. Уже сейчас мы готовим физическое устранение фюрера.

– Опять насилие…

– Без этого никак, – отрезал Каммлер. – Несмотря ни на что, я остаюсь немцем по рождению и не хочу, чтобы Советы разорвали Германию на куски. Но, в конечном счете, больше всего меня сейчас интересует судьба Новой Швабии, нового государства, которое мы уже в настоящее время строим на другом конце света. А вслед за ней – судьба человечества. Поэтому все научно-технические разработки в Антарктике будут вестись только под вашим контролем.

– Уж поверьте, я сделаю все для этого, – сказал Теслов. – Но, если я соглашусь, как вы меня отсюда вывезете?

Каммлер улыбнулся одними губами и щелкнул пальцами.

От темного угла номера отделилась черная тень.

– Знакомьтесь, – сказал Каммлер. – Капитан разведывательно-диверсионного полка «Бранденбург» Зигфрид Граберт, мое доверенное лицо в Абвере. Он со своими людьми доставит нас на подводную лодку, которая ждет в двух милях от берега. Но нам нужно успеть до рассвета, пока патрульные не проспались от рождественского бренди.

– Да-да, конечно…

Ученый потер лоб.

Эти люди внушали ему вполне объяснимое беспокойство. Странно, ведь несколько мгновений назад он был уверен, что, кроме него и ночного посетителя, в комнате никого нет. Откуда здесь мог появиться третий?

Но подумать об этом можно было и позже. Сейчас нужно было что-то решать. Хотя в душе он уже давно все решил. При этом дав себе слово, что при малейшем сомнении в порядочности его новых работодателей он не будет слушать никаких отговорок и немедленно прекратит любое сотрудничество.

– Я согласен, – сказал Николай Теслов.

Он попробовал приподняться.

И удивился снова. Тело слушалось его. И слушалось великолепно!

– Вам помочь?

– Благодарю, я справлюсь, – отклонил ученый предложение эсэсовца. – Сборы не займут много времени. Мне нужно лишь одеться и взять кое-какие наброски из моего сейфа…

Через четверть часа три фигуры, закутанные в утепленные плащи, покинули номер на тридцать третьем этаже отеля «Нью-Йоркер».

Ровно через десять минут после их ухода плечистый парень в униформе гостиничного уборщика вкатил в опустевший номер большую тележку, в которые горничные отеля собирают грязное белье.

Защелкнув внутреннюю задвижку, парень деловито сбросил с тележки верхний слой накрахмаленного белья, после чего извлек из нее высохший труп древнего старика. Лицо мертвеца было удивительно похоже на вполне живого ученого Николая Теслова, который в сопровождении своих новых знакомых сейчас несся по пустынным улицам Нью-Йорка на черном «Форде» серии «супер де люкс».

Аккуратно уложив труп на кровать, парень укрыл его одеялом и придирчиво осмотрел свою работу. После чего, хмыкнув, покинул номер, насвистывая мелодию из музыкального фильма «Волшебник страны Оз».

Завершающий штрих первой части операции «Феникс» прошел на редкость удачно. Как и практически все операции специального отряда подразделения «Бранденбург», действующего на территории Соединенных Штатов.

Двойник Николая Теслова был найден за неделю до начала операции. Два часа назад его аккуратно изъяли из дому и умертвили в том же «Форде» прямо возле черного хода отеля «Нью-Йоркер» на углу Восьмой авеню и Тридцать седьмой улицы. Сейчас родственники старика все еще ждали вестей о нем из полиции – которая, к слову сказать, не особо торопилась в рождественскую ночь разыскивать сумасшедшего пенсионера, наверняка принявшего лишку, отправившегося погулять и забывшего, где он живет.

Но великому изобретателю двадцатого века Николаю Теслову знать обо всем этом было вовсе необязательно.

* * *

Это было сверхсекретное подразделение ФСБ, оснащенное самым современным оружием, посланное для того, чтобы выдернуть из недр антарктической базы героя, сумевшего убить фюрера Новой Швабии и ликвидировать угрозу, нависшую над человечеством…

Во всяком случае, так хотелось думать.

Да и кому еще мог понадобиться Виктор Савельев в недрах ледового материка?

Кто вообще кроме Макаренко и нескольких его подчиненных из группы «К» знал о том, куда и зачем он отправился?..

Сначала ему показалось, что это тот же самый подвал, из которого он начал свое путешествие. Но когда его глаза адаптировались к полумраку, он понял, что ошибся.

Пол и стены помещения состояли из того же известняка, что и остальные антарктические пещеры, в которых ему довелось побывать. Короче говоря, это и была пещера. Со стенами, слегка обтесанными руками человека, и обычными электрическими лампочками, болтающимися под потолком на свисающих проводах. Лампочки были слабенькими, ватт по сорок, поэтому свету они давали немного – с горем пополам можно было разглядеть лица присутствующих. И на том спасибо.

Возле ворот сидели на пятках четыре фигуры, закутанные в грубые домотканые плащи с глубокими капюшонами, скрывавшими лица.

Поредевший отряд, сопровождавший Виктора, не обратил ни малейшего внимания на сидящих. Сдвинув кверху бронезабрала шлемов, парни напряженно смотрели в сторону своего подопечного, словно ждали от него каких-то действий.

«И чего уставились-то?» – мысленно подивился Виктор. Пока не сообразил – не на него смотрели, а на стремительно гаснущий за его спиной энергетический сгусток, мерцавший в украшенных искусной резьбой воротах-тории. В надежде – вдруг еще кто-то спасся.

Говорят, если ушедшего кто-то очень сильно ждет обратно, он чаще всего возвращается. Наверное, старшего группы здесь тоже кто-то очень ждал…

Он вывалился из портала за мгновение до того, как ставший полупрозрачным инь-ян исчез с еле слышным хлопком.

Огненной трубы у него больше не было – ее срезало эсэсовским лучеметом вместе с половиной кисти, наспех перехваченной обрывком ремня от бесполезного баллона, оставленного на арене. Здоровой рукой старший группы придерживал на плече безжизненное тело раненого товарища, нога которого была словно гигантской бритвой начисто срезана чуть выше середины бедра.

– Успел! – прохрипел старший, обессиленно падая на колени.

К нему бросились члены его отряда, на ходу доставая из карманов перевязочные пакеты и пластмассовые пистолетики с обезболивающим.

– Не меня! – взревел командир подземного спецназа. – Его сначала! Крови он много потерял.

Раненого положили на пол и откинули бронезабрало.

Парень был неестественно бледен. Он лежал на спине, глядя на висящую под потолком лампочку широко открытыми глазами. Вольфрамовая нить огненно-белым червем отражалась в его зрачках.

Один из группы покачал головой.

– Поздно, Сэйгэн. Ему уже ничем не поможешь.

Старший группы, которого назвали Сэйгэном, хрустнул костяшками целого кулака.

– Надеюсь, что все это было не зря, – сквозь зубы процедил он.

Кто-то из группы уже перевязывал ему руку, на которой не хватало трех пальцев. Но, похоже, потеря нисколько не заботила Сэйгэна. Здоровой рукой он сбросил шлем – и оказался совсем молодым кудрявым блондином, которому от силы исполнилось двадцать пять.

«Странно, – подумал Виктор. – У абсолютно белого парня – японское имя».

Сейчас, когда его глаза несколько привыкли к полумраку пещеры, он смог повнимательнее рассмотреть людей, с которыми его при весьма странных обстоятельствах свела судьба на этот раз.

Те, кто сидел вокруг портала, плавным, текучим движением поднялись на ноги. И организованной цепочкой не спеша скрылись в одном из многочисленных темных коридоров, примыкавших к помещению.

«Наверно, это они вызывали и поддерживали портал, – подумал Виктор. – Так же, как те офицеры из группы „К“. Только они использовали некромантию, энергию последних мгновений заключенных, когда-то убитых в подвале тюрьмы. Интересно, каким образом эти в балахонах создали портал?»

Парни из отряда Сэйгэна были примерно одного с ним возраста. Все как один с европейскими чертами лица, но при этом, как и их командир, носящие японские имена. Один, похоже заместитель командира группы, бросил через плечо самому молодому парню:

– Дзиро, чего застыл, вызывай медпомощь.

– Так вон они уже вызвали…

Действительно, из коридора, примыкавшего к помещению, выскочили трое – два человека с носилками и врач с зеленым чемоданчиком, отмеченным красным крестом. Однако Сэйгэн отмахнулся от врача и его пистолетика с обезболивающим.

– Не надо, дотерплю до регенератора.

– А если болевой шок… – попытался сопротивляться врач.

– Сказал же, не надо, – рявкнул Сэйгэн. – Чем меньше химии, тем быстрее новые пальцы отрастут…

Внезапно все притихли.

Из темного коридора неслышно появилась еще одна фигура в мешковатом одеянии. Однако, несмотря на то что балахон пришельца был откинут, его лицо все еще находилось в тени.

Но его узнали – судя по тому, что все присутствующие как один склонились в почтительном поклоне.

Все.

Кроме Виктора.

Чего кланяться не пойми кому только потому, что остальные гнут перед ним спины?

Правда, когда человек вышел на свет, Виктору тоже невольно захотелось поклониться. Просто по привычке.

Потому что это был сихан…

То же лицо. Та же уверенная походка. Похожее одеяние цвета ночи, перехваченное в талии простым матерчатым поясом.

«Интересно, у него в поясе тоже цепь зашита, как у любого нормального ниндзя?» – не к месту пришла в голову дурацкая мысль. У каждого случаются такие мысли порой, когда мозг «подвисает» от неожиданной информации.

Пару секунд они смотрели друг другу в глаза. И снова, как когда-то давно в автомобиле, везущем его в неизвестность, появилось у Виктора ощущение, что кто-то уверенно и деловито ковыряется у него в мозгу. Правда, сейчас это ощущение было настолько сильным, что он невольно отшатнулся.

Пальцы рук автоматически сплелись в фигуру «учи-дзиси», помогающую мобилизовать внутренние силы организма для отражения магической атаки, однако соответствующее заклинание так и не успело сорваться с губ.

– Он хая бай ши ра… – успел прошептать Виктор.

Однако дальше дело не пошло. Язык бесполезным куском мяса повис в ротовой полости, отказываясь повиноваться хозяину. Для того чтобы подчинять себе противников, дедушке в балахоне не нужно было сплетать пальцы в сложные фигуры и произносить заклинания.

Ему было достаточно просто посмотреть человеку в глаза.

– Кто этот человек? – спросил клон сихана, ни к кому конкретно не обращаясь. То, что это не его учитель, Виктор уже понял. Клон был лет на десять старше его наставника и несколько пошире в плечах.