Текст книги "Дерзкая невинность"

Возможно, это и к лучшему. Пусть считает ее испуганной девочкой. И хоть она и была страшно напугана, он ее явно недооценивал. Она всегда знала, что гораздо сильнее, чем думали о ней люди, а за последние несколько месяцев, с тех пор как она встретила Макса, она стала еще сильней.

Фенвик откинулся на спинку сиденья и сложил руки на коленях. Он смотрел перед собой, будто не замечая, что она лежит, съежившись, на полу.

Ручка дверцы впивалась ей в спину. Очень медленно Оливия стала нащупывать ее рукой. Может, ей удастся сбежать, но действовать надо быстро. Открыть дверцу и выскочить, прежде чем Фенвик успеет схватить ее. Она не думала о том, что может больно удариться, упав на мостовую.

Оливия не спешила: скорее всего они едут в сторону Мейфэра. Она была уверена, что дом Фенвика находится именно в этом фешенебельном районе Лондона. Чем ближе они подъезжали, тем больше была вероятность того, что она сможет встретить тут знакомого или найти убежище в ближайшем доме…

Все это время Оливия медленно двигала рукой, пока пальцы не коснулись ручки дверцы. Она сделала глубокий вдох, и как только карета немного притормозила на следующем повороте, Оливия схватилась за ручку, повернула ее и, открыв дверцу, бросилась вон из кареты.

Однако лорд Фенвик оказался проворнее, чем она предполагала. Когда она уже наполовину была на свободе, он схватил ее за талию и, втащив обратно в карету, захлопнул дверцу.

Тяжело дыша, он повалился на сиденье, и Оливия почувствовала, что оказалась у него на коленях. Она начала извиваться, пытаясь освободиться, но он держал ее железной хваткой.

– Отпустите меня! – крикнула она.

– И позволить вам выброситься из моей кареты? – Он, видимо, не рассердился. Ее поступок просто его позабавил, и это напугало ее еще больше. – Я этого не позволю. Любимая.

Оливия похолодела, когда он назвал ее так, как называл Макс.

Фенвик приложил кончик пальца к ее носу, словно был любящим папочкой, который хочет ущипнуть за нос своего ребенка.

– Ты немного успокоилась, не так ли?

Ее начало трясти, как осенний листок, который дрожит на ветру.

«Соберись, Оливия. Борись!»

Но он держал ее так крепко, что Оливия не могла даже пошевелиться. А он между тем зарылся лицом в ее волосы, а потом провел носом по ее уху. Она в ужасе закрыла глаза, ей никогда не удастся отмыться от этих прикосновений.

– Ты так хорошо пахнешь, Оливия. Возможно, Уэйкфилд и опорочил тебя и, зная это, многие мужчины отвернулись бы от тебя, не дав тебе еще один шанс. Но я не таков. Я все равно тебя поимею… потому что, хотя ты и опозорена, я все равно хочу тебя.

«Откуда ему известно про нас с Максом?» Неужели Макс ему рассказал об их отношениях? Он не мог этого сделать!

Оливия уже ни секунды не могла выносить прикосновений Фенвика. Она вступила в бой – кусалась, царапалась и размахивала кулаками. Ее платье за что-то зацепилось, и Оливия услышала треск разрываемой ткани, но ей было все равно. Она не могла терпеть, что он до нее дотрагивается.

Оливия впилась ногтями ему в щеку.

– Ах, ты дрянь! Что ты делаешь! Прекрати сейчас же! – взвыл Фенвик, схватив ее за запястье.

Он повалил ее, придавил всем своим весом и зажал обе ее руки. Оливии стало трудно дышать.

– Глупая сучка, – прошипел Фенвик, глядя на нее. – Ты расцарапала меня до крови!

Оливия ликовала.

Он пригладил свои напомаженные волосы, а потом этой рукой сжал ей горло так, что она закашлялась.

– А теперь слушай.

Резкий тон его голоса обещал насилие. Он все крепче сжимал ее горло, пока она не стала задыхаться. Страшная паника захлестнула ее.

– Я могу убить тебя, – деловым тоном произнес Фенвик. – Легко.

Оливия знала, что это правда.

– Но не сейчас. – Фенвик немного ослабил давление. – Я хочу видеть твое лицо, пока буду овладевать тебой. Я хочу услышать от тебя, что я лучше Максвелла Бьюкенена. – Он выглянул в окно кареты. – Вот мы и дома.

Дома. Это был дом лорда Фенвика в Мейфэре, но Оливия не знала, где точно. Все же если ей удастся выйти на улицу, она сможет добраться до дома леди Стрэтфорд или своей тети Джеральдины.

– Ты не войдешь?

Он явно безумен. Когда Фенвик ослабил хватку, ее паника немного улеглась. А теперь он и вовсе протягивал руку, чтобы помочь ей встать. Оливия не оперлась на нее, а стала судорожно глотать свежий воздух.

Фенвик вышел из кареты, разгладил камзол и снова протянул ей руку. Словно он был джентльменом.

– Вы не джентльмен, – прохрипела Оливия. – Так что перестаньте притворяться.

– Наоборот, – ответил Фенвик, – я гораздо больше, чем джентльмен. Я маркиз и наследник герцогского титула.

«Вы негодяй», – хотела она сказать, но не посмела. Он сумасшедший, и неизвестно, как отреагирует на ее слова.

Фенвик поманил ее пальцем:

– Иди же, любимая.

Ее передернуло.

– Не называйте меня так.

– Я слышал, что тебе нравилось, когда тебя так называл Уэйкфилд.

– Вы… не… не он, – с трудом произнесла Оливия.

Его глаза потемнели. Он протянул руку, выдернул ее из кареты и поставил на ноги. Что-то висело на ее руке, и она с удивлением обнаружила, что это был ее ридикюль, который она захватила, когда выходила из ложи.

Фенвик одной рукой взял ее руку, а другую прижал ей к спине.

– Пошли.

Он почти волок ее вверх по ступеням, которые вели к входной двери. Им открыл высокий худой человек. Она узнала его – это был слуга, открывавший дверь ей и ее семье, когда Фенвик приезжал в Броктон-Холл в первый раз. Его, кажется, нисколько не удивило, что его хозяин тащит в дом упирающуюся женщину.

– Все, что нам нужно, – вслух размышлял Фенвик, подталкивая ее вперед по слабо освещенному коридору, – так это удобная кровать. Ты согласна, любимая?

– Мне надо вернуться домой, – протестовала Оливия, но голос был слабым. Он не собирается отпускать ее домой сегодня – это она знала. Но… он ясно дал понять, что он хочет ее…

О Господи! Фенвик собирается ее изнасиловать.

Перед глазами поплыли темные круги. Ей были знакомы эти ощущения: малярия сделала ее предрасположенной к обморокам. На Антигуа это случалось с ней не раз, но с тех пор, как она приехала в Англию, обмороки прекратились. Но ей были знакомы признаки, предшествовавшие потере сознания, поэтому всегда удавалось вовремя добраться до софы или постели. Иногда, если Оливия сидела, не двигаясь, приступ и вовсе прекращался.

Может, и сейчас ей стоит сделать то же самое? Что-то подсказывало Оливии, что ей следует упасть в обморок прямо сейчас, тем более что темные круги уже заслонили зрение. Даже такой человек, как Фенвик, не тронет женщину, потерявшую сознание. Он хотел, чтобы она смотрела на него и кричала. Ее страх должен был подпитывать его силу.

Она позволила темноте завладеть собой. Оливия даже была ей рада. Последнее, что она помнила, это то, что у нее подогнулись колени, и она рухнула на пол.

Глава 16

Оливия проснулась в удобной постели от солнечного света, лившегося из окна. Она повернулась на бок и снова закрыла глаза.

А потом вспомнила. Открыв глаза, Оливия села и заметила, что она была в одной ночной рубашке и находится в незнакомой спальне. Возле кровати сидела горничная и улыбалась ей. Одного переднего зуба у нее не хватало.

Оливия подтянула одеяло до самого подбородка.

– Где я? – пропищала она.

– Как где? В Лондоне, мэм.

– Но где?

– В доме лорда Фенвика.

Оливия лихорадочно оглядела комнату.

– Где моя одежда?

– Ее гладят, мэм. А я здесь, чтобы помочь вам одеться к завтраку. – Женщина скрылась в небольшой гардеробной и через минуту вернулась с платьем, в котором Оливия была накануне вечером. – Оно было порвано, но я его зашила.

Оливия была слишком ошеломлена, чтобы поблагодарить горничную, улыбавшуюся ей. Женщина принесла из гардеробной корсет и нижние юбки Оливии. Все, что происходило, было каким-то нереальным, словно она находится в чьем-то сне. Ведь на самом деле ничего этого нет, не так ли?

– Вставайте.

Оливия встала и молча позволила горничной себя одеть.

Фенвик, наверное, где-то рядом. Ему что-то было от нее нужно… кроме ее тела. Почему она? Он мог выбрать любую женщину. Она замечала, как многие женщины строили ему глазки и хлопали ресницами, чтобы привлечь его внимание. В свете его считали желанным мужчиной.

Почему она? Могло это быть каким-то образом связано с побегом леди Фенвик?

Или с исчезновением Макса? Фенвик явно знал о ее отношениях с Максом больше, чем нужно.

Горничная усадила ее на стул перед зеркалом и начала очень умело причесывать. Оливия стала рассматривать предметы на туалетном столике, чтобы не видеть в зеркале безобразные синяки у себя на шее. К счастью, горничная задрапировала кружевным шарфом довольно большое декольте ее красного шелкового платья, чтобы скрыть уродливые следы.

Подчиниться действиям горничной было практичным решением. Если что и было общее у трех сестер Донован, так это практичность. У нее гораздо больше шансов сбежать, если она будет одета. Не могла же она бегать зимой по Лондону в одной ночной рубашке: она либо замерзнет, либо ее сочли бы сумасшедшей и отправили в Бедлам.

– Все, мэм. Теперь вы предстанете перед хозяином свежей и красивой. – Горничная дружески похлопала ее по плечу.

– А могу я выйти на улицу? Мне нужен свежий воздух. Я склонна падать в обморок… как прошлой ночью… если слишком долго бываю без воздуха.

– Об этом вы должны поговорить с хозяином. Он ждет вас в столовой к завтраку.

– Понимаю, – ответила Оливия немного дрожащим от страха голосом. Но может быть, ей удастся сбежать по дороге из этой спальни в столовую?

С этой мыслью пришлось расстаться, как только горничная открыла дверь. У двери стоял пугающего вида охранник, а в конце коридора маячил еще один такой же. Она была уверена, что их поставили сторожить ее и не дать сбежать.

У нее подгибались колени, но Оливия расправила плечи и, собрав все свои силы, гордо прошествовала мимо этих громил.

В глубине души она верила, что ничего плохого не произойдет. В своей жизни Оливия пережила достаточно много бед: кончину отца, свою болезнь, смерть сестры. Ни одно из этих событий не было ей подвластно. Однако теперь Оливии казалось, что в этой ситуации она способна что-то контролировать, пусть и малую часть. Она чувствовала себя мышью. У мышей мало сил, но их по крайней мере хватает на то, чтобы бежать… а иногда и спастись.

Эта мысль заставила Оливию выпрямить спину и придала решительности.

Горничная проводила ее в небольшую, плохо освещенную, но вполне приличную комнату. Лорд Фенвик сидел во главе небольшого стола, на другом конце которого был выложен прибор – очевидно, для нее.

Фенвик встал.

– Доброе утро, мисс Донован. Садитесь, пожалуйста. Могу я предложить вам горячий шоколад?

Горничная подвела Оливию к стулу и чуть ли не силой усадила.

Фенвик не садился, видимо, ожидая ее ответа.

– Нет, никакого шоколада, благодарю вас, – пробормотала Оливия.

Она стала расправлять на коленях салфетку, чтобы не смотреть на Фенвика. Когда слуга поставил перед ней тарелку с едой, Оливия почувствовала подкатывавшуюся тошноту. Есть она определенно не сможет.

Оливия, не отрываясь, смотрела на тарелку.

Фенвик, однако, начал с аппетитом поглощать завтрак.

– Надеюсь, вы хорошо спали?

Она медленно подняла голову и встретилась с ним взглядом. Он, видимо, был в веселом расположении духа, но глаза смотрели с такой откровенной похотью, что ей сразу захотелось вскочить и выбежать из комнаты.

– Я спала, – коротко ответила Оливия.

Фенвик кивнул и, откусив кусочек, запил его, судя по запаху, кофе.

– Я слышал, что вы лишь недавно вернулись в город.

– Верно.

– Полагаю, вы не виделись с моей женой перед отъездом?

Оливия ответила, не задумываясь:

– Нет, я ее вообще не видела несколько недель.

– Вот как? Очень жаль. – Фенвик поставил чашку. – Я попросил вас присоединиться ко мне, потому что хочу заключить с вами сделку.

– Сделку? – без всякого выражения переспросила она. Возможно, он хочет попытаться выведать местонахождение своей жены. Но она ему ничего не расскажет, ведь если Фенвик найдет свою жену и Джессику… нет. Одна мысль о том, что он может с ними сделать, заставила ее содрогнуться. Оливия не выдаст их, даже ради своего спасения.

– Не беспокойтесь, моя дорогая. Я вижу панику на вашем лице. Нам не обязательно обсуждать и дальше леди Фенвик. Можете быть уверены, что у меня есть другие способы узнать ее местонахождение. – Его губы изогнулись в зловещей улыбке. – Но у меня есть кое-что, что нужно вам. Нечто, что определенно может вас удивить.

– Сомневаюсь.

– Зря, моя дорогая. Это как раз то, в чем вы очень нуждаетесь.

– И что же это?

Фенвик медлил. Откусил кусочек, прожевал, сделал несколько глотков кофе, поставил чашку и наконец ответил:

– Максвелл Бьюкенен, герцог Уэйкфилд.

– Я не понимаю.

– Он у меня. – Еще один глоток. – Полностью в моей власти. И вы, моя дорогая, должны решить его судьбу.

О Боже! Оливия была права. Этот злодей имел отношение к исчезновению Макса!

– Он здоров? – спросила она. Голос прозвучал на удивление спокойно, даже безмятежно.

– Совершенно здоров. Хотя он делает все, чтобы спровоцировать меня изменить это.

– Где он?

– Совсем рядом. На самом деле он здесь. В этом доме.

Оливия сглотнула. Она так вцепилась в свои ноги, что наверняка останутся синяки от ногтей.

Макс жив. Он здесь. Если они смогут объединиться против Фенвика… Вместе они смогут все. Смогут сбежать от этого безумца.

Фенвик подался вперед.

– Он не в таком привилегированном положении, как вы. Я люблю его меньше, чем вас. Тех, кого я люблю, мне нравится всячески баловать.

Оливия смотрела на него, и ей хотелось выцарапать ему глаза. Еще никогда и никого она так не ненавидела.

– Я запер его в одном месте. Связал в холодной темной комнате в подвале. Я лишил его современных удобств, а также пищи и воды. Сегодня я намерен кое о чем его попросить, и насколько я его знаю, он снова мне откажет. Боюсь, что после этого у меня не останется выбора, и мне придется прибегнуть к еще более неприятным мерам.

Оливия взглянула на закрытую дверь. Даже если она побежит, даже если ей удастся сбежать из этого страшного места, Макс останется здесь.

Нет. Без Макса она никуда не пойдет.

– Не беспокойтесь об этом, Оливия. У меня везде охрана. Если вы захотите бежать, вас тут же остановят. Так что не стоит попусту тратить время, не так ли?

Оливия опустила глаза. Ее руки на коленях были сжаты в кулаки.

– Посмотрите на меня.

Она не подняла глаза. Не могла. Ее сердце гулко билось в груди.

– Он меня очень рассердил. Причин много, но я сейчас не буду в них вдаваться – кроме одной, которая больше всего меня расстроила. – Фенвик говорил тихо и серьезно. – Он украл у меня вас, Оливия. Я никогда его не прощу за это. Я считаю, что он должен заплатить очень, очень высокую цену за то, что так со мной поступил, не правда ли?

Оливия схватилась руками за ноги и сосредоточилась на дыхании. Она слышала, что говорил Фенвик, и даже понимала слова, но ее сердце сжималось все больше, и она чувствовала, что вот-вот сорвется.

– Вы не хотите узнать, какую я хочу заключить с вами сделку? Разве вы не хотите спасти своего красавца герцога?

Она зажмурилась.

– Посмотрите на меня.

Оливия медленно открыла глаза и подняла подбородок, чтобы взглянуть на него, но перед глазами все плыло.

– Все очень просто, любимая. Проведите со мной ночь, и я отпущу вашего герцога.

Ее мозг лихорадочно заработал.

Фенвик усмехнулся:

– Я хочу, чтобы вы пошли на это добровольно. Тогда это будет гораздо забавней, не так ли?

Она больше не могла смотреть на него ни секунды и снова закрыла глаза.

– Я хочу вас в своей постели, прелестная мисс Оливия Донован. Хочу уже очень давно. Вы это знаете.

Оливия пыталась выровнять дыхание и унять отчаянно бившееся сердце.

– Вы не станете отрицать, что тоже хотите меня, не так ли? Я взволновал вас, когда мы с вами познакомились. Помните? Признайтесь.

Она вонзила ногти в мускулы ног.

– Всего одна ночь, Оливия. Одна ночь наслаждения, которая превзойдет все, что вы когда-либо мечтали испытать в постели с Уэйкфилдом. Одна ночь – и вы оба будете свободны.

– Одна ночь… – Темнота снова заслонила свет, но на сей раз Оливия стала с ней бороться. Она должна иметь возможность думать, ей нужно спасти Макса.

– Да. Одну ночь. Вы лежите голая подо мной, принимаете меня, выкрикиваете мое имя…

Оливия сделала глубокий вдох, собираясь с силами. Потом подняла подбородок и, прищурившись, посмотрела ему прямо в глаза:

– Я согласна. Если это означает, что вы освободите Макса, я сделаю все, что вы хотите.

Глава 17

Максу казалось, что его рот набит ватой. Запястья уже начали кровоточить, он чувствовал липкую кровь, сочившуюся в ладони.

В животе урчало. У него начала отрастать борода, а тело покрылось вонючим потом, но это была меньшая из проблем. Он сойдет с ума, если будет вынужден еще долго здесь оставаться. Делать было нечего. Идти некуда. Комнатка была маленькой и холодной. Не было ничего, кроме горящего фонаря, шезлонга и затхлого воздуха этой каморки.

Оставалось только предполагать, сколько за это время можно придумать способов убить человека. Казалось, что он здесь уже много лет, но Макс думал, что шел только четвертый день… или ночь. Уверенности не было никакой – день здесь не отличался от ночи. Только по шуму над головой он мог догадаться о времени суток – к ночи все затихало.

Он услышал лязг отодвигаемого засова, и хотя его сердце забилось сильнее, Макс не поменял своего положения на шезлонге.

Это, наверное, пришел Фенвик, чтобы снова его обвинять. Но даже это было лучше, чем часами сидеть здесь в одиночестве, не думая ни о чем, кроме все растущего желания видеть и говорить хоть с кем-то.

Это действительно был Фенвик. Его наемные головорезы, как обычно, маячили за его спиной.

Макс не потрудился даже открыть глаза.

– Что тебе надо на этот раз?

– Как грубо.

Макс открыл глаза, подняв одну бровь.

– Если бы у меня были свободны руки, я бы, не задумываясь, задушил бы тебя.

В этот момент он заметил странные следы от царапин на щеке Фенвика. Было похоже на то, что на него напала дикая кошка. Макса не удивило, что кошка невзлюбила Фенвика: животные чувствуют плохих людей.

– У меня для тебя новость, – сказал Фенвик, – но если ты будешь и дальше таким упрямым, я приберегу ее для другого раза.

Может, Фенвик приобрел какое-то новое орудие пытки и хочет испытать его на нем, чтобы вынудить его подписать фальшивое признание? Макс был уверен, что это будет следующим шагом. Он пожал плечами, будто ему было безразлично само присутствие этого человека.

– Может, мне слишком не терпится, но у меня есть для тебя приятный сюрприз.

Макс был уверен, что удивить его нечем. Все же он собрался и взял себя в руки.

– В виде податливого прелестного юного существа.

– Женщина, – без всякого выражения произнес Макс. Какого черта?

– Не просто женщина, друг мой. – Губы Фенвика изогнулись. – Это мисс Оливия Донован.

Макс вскочил:

– Где она? Она здесь?

Господи, сделай так, чтобы ее здесь не было. Пусть она будет в безопасности… ходит за покупками на Риджент-стрит с леди Стрэтфорд, или сидит дома, забравшись с ногами в кресло с книгой в руках, или пьет чай со своей тетей…

– Она здесь. – Фенвик широко улыбнулся. – И она знает, что ты тоже тут.

Макс сразу же успокоился. Он сделал угрожающий шаг навстречу Фенвику, заметив, что тот моментально насторожился. Если он попытается напасть, его болваны скрутят его в мгновение ока.

– Что ты ей сказал? – прорычал Макс.

– Что ты находишься в ужасном положении.

Макс молчал.

– Что я могу тебя убить.

У Макса вырвался свистящий звук.

– Что она единственная в мире, кто может спасти тебя. – Фенвик хихикнул. – Такая послушная девочка, не так ли?

– Закрой свой поганый рот, Фенвик.

Но Фенвик не испугался Макса, как следовало бы. Он не закрыл рта.

– Такая хорошенькая. И хрупкая, не правда ли? Как птичка. Я смог бы переломать ей косточки, как зубочистки.

С него довольно. Макс бросился вперед, чтобы стереть эту наглую усмешку с лица Фенвика. Со связанными руками он с силой ударил его головой в лицо. Голова Фенвика мотнулась в сторону, а потом назад, а Макса отшвырнули громилы.

Макс начал бороться, применяя даже недозволенные приемы, каким они сами его научили. Ему удалось ударить одного охранника коленом в пах, выбив его из драки, но на его место пришел другой, а потом и третий.

Его швырнули на цементный пол, а потом вчетвером прижали его плечи и ноги. Он сопротивлялся, но сила была на их стороне. Стиснув зубы, он взглянул на Фенвика: тот держался за свою щеку, а кровь сочилась у него между пальцами. Макс не знал, была ли это новая рана или открылись царапины, которые уже были на его лице.

Макса неожиданно осенило: эти царапины… ему нанесла Оливия.

Господи, если Фенвик сделал ей больно, он убьет этого человека, чего бы это ему ни стоило.

– Ты пожалеешь об этом, Уэйкфилд, – процедил Фенвик.

Макс не ответил.

– Твоя хорошенькая леди уже готова на все, чтобы помочь тебе выбраться отсюда. Ты знал это? Так что мы с ней заключили сделку. Она сейчас наверху. Готовится.

– К чему?

– Я снабдил ее кое-какими пикантными женскими одежками для нашей встречи сегодня ночью. В моей постели.

Ярость вдруг обуяла Макса и придала ему силу. Он дернулся, вырвался из рук человека, державшего его за плечи, и сумел встать на ноги. Шатаясь, Макс снова напал на Фенвика – на сей раз он изо всех сил ударил его в живот.

Застигнутый врасплох Фенвик отлетел назад, стукнулся о стену подвала и рухнул на пол.

Но охранники не дремали. Как ни боролся Макс, охранников было четверо, все они были упитанными мужчинами, а Макс не мог даже пошевелить руками.

Они связали его, как рождественскую индейку, перевязав щиколотки так же, как запястья. Фенвик все еще был в подвале. И если Макс не мог управлять своим телом, голос у него остался.

– Если ты хотя бы прикоснешься к ней, Фенвик, я убью тебя. – От ярости слова звучали холодно и спокойно. – Если ты дотронешься до нее рукой, я отрублю эту руку. Если ты…

– Засуньте ему в рот кляп, – приказал Фенвик.

Охранники очень быстро выполнили приказ, словно были к нему готовы. Макс старался выплюнуть тряпку, которую они засунули ему в рот, но они обвязали рот полоской тонкой ткани, и теперь он мог дышать только через нос.

Фенвик стоял у двери, наблюдая за ним. Макс видел, что его бледные губы стиснуты, а весь он напряжен.

Боже… О Боже. Не сделал ли он хуже для Оливии?

Ожил самый страшный в его жизни кошмар. Это не может произойти. Ему хотелось биться головой об пол…

– Я буду очень занят сегодня ночью, Уэйкфилд, – тихо произнес Фенвик. – Мы оставим тебя здесь, на полу, чтобы ты провел ночь, думая о своем дурном поведении, а я в это время, – он усмехнулся, – оставлю свое семя внутри твоей хорошенькой шлюшки.

Спотыкаясь, Оливия вошла в гостиную, а горничная тут же закрыла за ней дверь.

Несмотря на царапины на лице, Фенвик пребывал в прекрасном настроении. Оливия смотрела на него с презрением. Он думает, что победил, негодяй.

Это грубое слово, произнесенное про себя, не заставило Оливию вздрогнуть. Она могла бы его выкрикнуть тысячу раз на весь Лондон: «Лорд Фенвик негодяй!»

Потом выражение его лица изменилось. Если бы она не знала его, то приняла бы это за сочувствие. Но она слишком хорошо его знала.

– Увы, – произнес он печально. – Я честный человек. Я считаю своим долгом предупредить вас кое о чем, прежде чем мы начнем. Нечто, что может изменить мнение о вашем любимом герцоге. И как это ни печально, оно может повлиять на сделку, которую мы заключили с вами ранее.

– Ничто не изменит моего решения.

Оливия посмотрела Фенвику прямо в глаза. Ненависть сделала ее сильной. Когда-то она увяла бы, как цветок, если бы попала в руки этого человека, но после того, как она узнала, что Макс здесь, она с каждой минутой становилась сильнее. Теперь Оливия знала, каковы ставки, знала, за что бороться, и поняла, что может бороться.

Фенвик улыбнулся ей и глубоко вздохнул.

– Я чувствую, что должен вам это сказать. Для вашей же защиты. Понимаете, герцог Уэйкфилд не тот, каким кажется.

– О чем это вы?

– Он не очень хороший человек, Оливия.

Она фыркнула. И этот человек говорит ей, что Макс не очень хороший? Просто смешно.

– О, мне совсем не нравится, что я должен сообщить вам эту новость…

Оливия молча смотрела на него, сжав губы. Своим взглядом она бросала ему вызов – пусть только посмеет сказать что-либо, что изменит ее мнение о Максе.

Фенвик погладил подбородок.

– Вы не хотели бы его увидеть до того, как вы примете окончательное решение?

– Да! – Слово вырвалось у нее прежде, чем она успела придать ему немного другую окраску.

Фенвик с хитрой улыбочкой указал на дверь:

– Очень хорошо, дорогая. Сюда, пожалуйста.

В сопровождении двух охранников он повел ее по длинному, хорошо освещенному коридору, оклеенному дамасскими обоями и украшенному золочеными канделябрами, в безупречно чистую кухню. Там была маленькая дверь, которая вела на еще более узкую лестницу. Внизу они свернули в еще один коридор – с выбеленными стенами и цементным полом. Еще два охранника стояли у двери в дальнем конце коридора.

Сердце Оливии отчаянно билось.

Макс… сейчас она увидит его, убедится, что он жив, поговорит с ним…

У двери Фенвик остановился.

– Оливия, любовь моя, я бы предпочел, чтобы мои люди не были вынуждены прикасаться к вам, но они сделают все, чтобы вы хорошо себя вели. Вот как мы сделаем: я войду в комнату, а вы остановитесь на пороге. Вы можете говорить с герцогом, но на вашем месте я бы не ждал, что он вам ответит. Я представлю вам доказательство, что герцог Уэйкфилд не тот человек, каким притворяется. И если у вашего герцога осталась хоть капля разума, он подтвердит сведения, которые я вам предоставлю.

Оливия была настолько поглощена близостью Макса, что почти не слышала, что ей говорил Фенвик.

– Подождите, – прошипел Фенвик у нее над ухом, когда Оливия подалась вперед. Самый высокий из охранников встал у нее за спиной, готовый схватить ее, если она вдруг вздумает бежать.

Другие охранники вошли в комнату первыми, и Оливия услышала какой-то шаркающий звук. Когда он утих, Фенвик заглянул в комнату и кивнул:

– Все готово. Пойдемте, моя дорогая.

Фенвик вошел, остановился, а потом отошел в сторону, чтобы дать ей заглянуть внутрь.

Макс сидел на шезлонге в середине комнаты и сердито смотрел на дверь. Увидев Оливию, он попытался встать, но люди Фенвика были наготове: схватили его за плечи и усадили обратно.

Он все равно не смог бы двинуться ей навстречу: щиколотки были перевязаны грубой веревкой, а руки за спиной связаны, по-видимому, таким же образом.

Макс выглядел ужасно. Кляп был крепко привязан ко рту, из уголка одного глаза стекала струйка запекшейся крови, окрасившая в буро-коричневый цвет грязную тряпку кляпа. Другой глаз опух. Подбородок был залит кровью. Одежда на нем была грязной, мятой и рваной.

Сдавленный крик вырвался из груди Оливии, и она бросилась к нему:

– Макс!

Один из охранников схватил ее за руку и грубо дернул назад.

Макс ничего не мог сделать, он лишь попытался что-то крикнуть, вроде того: «Отпусти ее, черт побери!»

Оливия опять попыталась подойти ближе, но охранник сжал ее руку, словно клещами.

– Мне нравится наблюдать за воссоединением любящих людей, – пробормотал Фенвик.

– Как вы могли сделать с ним такое? – вырвалось у Оливии. – Вы с ума сошли?

Фенвик будто немного задумался, а потом покачал головой:

– Это не так, моя дорогая. Мой враг довел меня до этого и вынудил меня принять экстремальные меры.

– Ваши так называемые экстремальные меры ничем нельзя оправдать.

– Вы долгое время жили в другой стране, Оливия. А это Лондон. Вы не можете понять, как его ложь и клевета повлияли на мою репутацию. На статус моей семьи и благосостояние. Я хочу доказать вам, что вы пали жертвой интриг этого человека. – Его голос смягчился. – Понимаете, Оливия, вы для него были не более чем ставкой в пари.

Оливия фыркнула, как это обычно делала Феба.

– Это ложь.

– Извините, но это правда. Я был на балу у лорда Харфорда в тот вечер, когда я увидел вас в первый раз. Я видел, как Макс на вас смотрит, отвел его в сторону и заключил с ним пари. Я поставил тысячу гиней на то, что ему не удастся вас соблазнить.

Оливия молчала. Какая чепуха.

– Он охотно согласился, а потом отправился в Суссекс в надежде заманить вас в свою постель прямо в доме вашего зятя лорда Стрэтфорда.

Нет. Нет, нет. Это невозможно. Она взглянула на Макса. Он умоляюще смотрел на нее и все еще пытался что-то сказать.

– Нет, Оливия… – Макс продолжал что-то говорить через кляп, но она ничего не поняла. Зато поняла Фенвика.

– И ему это удалось, – продолжал он. – Он даже рассказывал мне, что он спал с вами не один раз… а может, дюжину…

Краска начала заливать все лицо Оливии, пылали даже уши, но она не могла даже пошевелиться.

Фенвик смотрел на нее будто с сочувствием, но во взгляде было больше ликования оттого, что он может сообщить ей информацию, порочащую Макса.

Нет, такого не могло быть, Макс не мог такое рассказывать. Это был полный нонсенс. Оливия снова посмотрела на Макса, словно искала подтверждения того, что Фенвик лжет, но выражение его лица вселило в нее панику.

Это была ложь. Все это просто не могло быть правдой! Это…

«Так, остановись», – приказала она себе. Не надо паниковать. Она просто не поверит Фенвику. У нее нет причины верить ему… хотя ему и было известно, сколько раз Макс побывал в ее постели. Но каким образом? Макс не мог ему об этом рассказывать.

А сейчас Макс не может себя защитить, и она не обвинит его на основании слов Фенвика. А как он на нее смотрит!

– После того как герцог успешно справился с вами и уехал в Лондон по случаю скорой смерти своего дяди, он пришел ко мне. Он рассказал мне о своем успехе с вами, так что я, естественно, присудил ему победу в пари. – Фенвик наклонился к ней, сложив перед собой ладони на манер молитвы. – Но я подумал, что вы должны знать, какую грань может перейти скучающий лондонский аристократ, чтобы немного развлечься, Оливия. Вы невинная девушка, защищенная от жестокой реальности светского общества. Вы просто оказались мишенью для такого человека, как Уэйкфилд. Вы, возможно, поверили всей той лести, которую он шептал вам на ушко. – Фенвик печально покачал головой. – Бедняжка.

– Вы лжете.

– Нет, моя дорогая. Я не лгу.

– Все равно я вам не верю.

Оливия смотрела на Макса, умоляя его каким-то образом дать знак, что все это неправда. Но все, что он мог, это смотреть на Фенвика с такой ненавистью, что ее передернуло.

Она повернулась к Фенвику.

– Если вы думаете, что я поверю вашему слову против слова его светлости, милорд, вы ошибаетесь. – Она кивнула в сторону Макса. – И я еще больше убеждена в том, что вы лжете, поскольку вы не даете его светлости возможности защититься.