Текст книги "Приглашение к искушению"

– А как преступник мог незаметно проникнуть в дом? – спросила она. – Ведь это не так просто.

– Но проник же! – возразил Фин. – Кстати, не так уж и сложно, как тебе кажется. На ферме всегда толпятся люди, все ходят туда-сюда, поднимаются на второй этаж, в ванную комнату. – Он сделал паузу. – Софи, иди ложись сегодня спать в комнате Эми. А мне надо позвонить Уэсу.

– Что с тобой случилось? – критически оглядев сына, спросила Лиз, когда утром Фин спустился к завтраку.

В эту тревожную ночь он спал не более трех часов, его лицо было бледным, осунувшимся, под глазами залегли черные тени.

– О чем ты? – сделав удивленный вид, произнес мэр. – Ах, о синяке… – Он покосился на Дилли. – Это я ударился о дверной косяк.

– Да, о дверной косяк, – поджав губы, усмехнулась Лиз. – Косяком ты называешь кулак бывшего психиатра Софи?

– Меня всегда поражала твоя осведомленность во всех вопросах, – сказал Фин, садясь за стол.

– А кто такой психиатр? – спросила Дилли.

– Врач, с которым советуются люди, – уклончиво ответил Фин.

– А Софи с ним советуется?

– Нет, он же бывший, как заметила твоя бабушка.

– Дилли… ты знакома с мисс Демпси? – изумленно прошептала Лиз и нахмурилась.

– Да, конечно, знакома… – начала Дилли, но, заметив, как изменился в лице отец, запнулась и испуганно пробормотала: – То есть нет… немного.

– Ты водил ребенка знакомиться со своей… подругой? – едва не задохнувшись от возмущения, вскричала Лиз.

– Нет, моя дочь сама изъявила желание познакомиться с Софи. А надоумила ее, кстати, Джейми Баркли. Я всегда говорил тебе, что эта новая подруга оказывает на Дилли дурное влияние, но ты же меня не слушаешь, – не без злорадства ответил Фин.

– Мама Джейми сказала, что Софи – подруга моего папы, и я решила познакомиться с ней, – объяснила Дилли. – Я пришла и спросила у Софи, так ли это, но она ответила, что нет, она не подруга папы.

– Значит, ты ходила на ферму… – качая головой, медленно промолвила Лиз и вдруг испуганно воскликнула: – Ты ходила туда одна? Без взрослых?

– Да, пока бабушка Джун спала, – простодушно призналась Дилли, но спохватилась и добавила: – Я ведь уже взрослая. Я так делала не раз.

– Что?

– Ну, положим, на ферме ты была всего два раза, – пришел на выручку отец и, покосившись на дочь, едва слышно произнес: – По крайней мере насколько мне известно.

– Дилли, никогда больше не ходи туда! – патетически воскликнула Лиз. – Никогда! Ты слышишь?

– Но почему? Я не понимаю… – Дилли обиженно поджала губы, готовая расплакаться, но потом, передумав, горячо заговорила: – Софи – мой друг, она хорошо ко мне относится. Я ходила к ней в воскресенье и в среду, она ждала меня, радовалась моему приходу, мы разговаривали, пели. Я играла с собакой!

– Господи, какая ты еще наивная! – всплеснула руками Лиз. – Ты ничего не понимаешь в жизни! Больше никогда туда не ходи.

Дилли со слезами на глазах прошептала:

– Я хотела бы попрощаться, ведь они скоро уезжают.

– Ладно, мы вместе зайдем к ним завтра, когда я заберу тебя от бабушки Джун, – сказал Фин, избегая встречаться взглядом с матерью.

– Фин, ты не должен этого делать! – возмущенно бросила Лиз. – Не ходите туда!

– Почему ты вмешиваешься, когда я разговариваю с дочерью? – теряя терпение, раздраженно спросил мэр. – Дилли хочет попрощаться со своими друзьями, что в этом плохого? Она воспитанная девочка. Не ты ли ее всегда учила вежливости?

Не найдя подходящего аргумента, Лиз лишь презрительно поджала губы.

– Спасибо, папа, – тихо промолвила Дилли и высоко подняла голову, едва сдерживая слезы.

Ведь Такеры не только вежливые люди, но и никогда не плачут.

Наряженную тишину нарушил телефонный звонок, и Лиз направилась к телефону. Дилли, улучив момент, сказала отцу:

– Помнишь, ты говорил, что мы будем по понедельникам ночевать в книжном магазине? И чтобы я тебя больше ни о чем не просила?

– Помню.

– Но у меня есть еще одна важная просьба… Я очень хочу, чтобы вы с Софи пришли на нашу игру в софтбол. Сегодня очень ответственный матч, и мне нужна ваша поддержка. А что касается книжного магазина, то можно в этот понедельник там не ночевать. Только, пожалуйста, придите с Софи поболеть за меня и мою команду!

Вернулась Лиз, села за стол и торжественно сообщила:

– Звонила Вирджиния Гарви.

– Мы счастливы! – усмехнулся Фин, намазывая маслом свежую булочку и передавая ее Дилли.

– Стивен обеспокоен твоими отношениями с этими киношными девицами, – продолжала Лиз. – Он говорит, вы что-то там замышляете.

– Стивен надеется на то, что мы что-то замышляем! – поправил ее сын.

– Фин, держись от них подальше! Сколько раз тебе можно говорить!

– Значит, так… – Он поднялся из-за стола. – Если ты не перестанешь меня учить и изводить советами, мы с Дилли переедем в книжный магазин. Навсегда. Понятно?

– Фин…

– А ты оставайся и живи здесь одна.

Лиз встала и молча удалилась.

– Папа, а мы правда переедем жить в книжный магазин? – с надеждой спросила Дилли.

– Ну… не знаю. Вряд ли. Обычно бабушка чувствует, когда ей пора остановиться. Думаю, и на сей раз она поняла, что это не пустые угрозы.

– Так вы с Софи придете за меня поболеть?

– Надо позвонить ей и пригласить на игру.

– А как ты думаешь, она согласится?

– Надеюсь, но обещать не могу.

Глава 13

Матч должен был состояться на одной из спортивных площадок живописного городского парка. На четырех трибунах, построенных в форме ромба, уже собрались болельщики. Их было так много, что казалось, весь Темптэйшен пришел посмотреть игру и поболеть за команды. Мамы, папы, бабушки, дедушки, дальние родственники, друзья… Все они были нарядно одеты, на лицах написано ожидание праздника и чудес. Софи это почему-то напомнило ежегодные рождественские торжества, вот только не хватало жареных индеек и нещадно палило солнце.

– Господи, какая жара, – вздохнув, сказала она. – Ну что за погода? Бедные дети!

– Ничего! – бодро отозвался Фин. – В нашем городке все очень любят спорт, и никакая жара никого не остановит.

Дилли взяла Софи за руку и попросила:

– Пожелайте мне удачи, пожалуйста!

Дочь мэра в красно-белой спортивной форме, в надвинутой на лоб софтбольной кепке была сосредоточена и готова к бою. Софи улыбнулась, прижала ее к себе и ласково произнесла:

– Желаю тебе удачи, Дилли! Ни пуха ни пера!

Фин наклонился, поцеловал дочь, а потом она подставила щеку для поцелуя Софи. Та прикоснулась губами к нежной, шелковистой коже, погладила Дилли по голове, а девочка обвила ее шею руками, прижалась к ней и прошептала:

– Спасибо, что пришли посмотреть на игру и поболеть за меня.

– Я рада, что ты меня пригласила, – тихо ответила Софи. – Удачи тебе.

Софи, проводив ее взглядом, снова принялась рассматривать пришедших на матч. Большинство радостно улыбалось, на лицах некоторых было написано нетерпеливое ожидание, но одно лицо поразило ее. Лицо Вирджинии Гарви. Хмурое, напряженное, даже враждебное…

– А что здесь делает Вирджиния?

– У нее играет племянница в другой команде, – объяснил Фин, взял Софи за руку и повел к трибунам.

Проходя мимо Вирджинии, они вежливо поздоровались, но та почему-то вспыхнула, лицо ее выражало полную растерянность.

«Представляю, как она взахлеб будет рассказывать Лиз Такер о нас с Фином», – подумала Софи и, заставляя себя забыть о противной Вирджинии, сказала:

– Как все красиво и празднично!

– Да, спортивные состязания в нашем городке – всегда праздник. А уж после очередного матча весь Темптэйшен еще долго обсуждает его, делится впечатлениями, спорит. Наши горожане живут спортом. Пойдем сядем вон там, наверху? – предложил он. – Оттуда лучше наблюдать за игрой.

Они сели на скамью, и Софи сразу же начала вытирать со лба мгновенно выступивший пот. Здесь, на верхних трибунах, было очень жарко, солнечные лучи буквально пронзали их, но Фин не обращал на жару никакого внимания. Игра началась, и все его внимание было сосредоточено на поле и на худенькой стройной фигурке дочери.

– Давай, Дилли, давай, – приговаривал он, следя за дочерью. – Давай, не упускай возможность! Так… неплохо, неплохо…

– Дилли, следи за мячом! – словно услышав слова Фина, крикнула тренер команды. – Следи!

– Ты, оказывается, из разряда спортивных родителей, – заметила Софи, наблюдая за мэром. – Такие сами без спорта жизни не мыслят и детей к нему приучают.

– Да, и к тому же мы – Такеры, а Такеры не привыкли проигрывать никому! – с гордостью отозвался Фин. – Да и вообще: стремиться быть первыми и побеждать – в характере американцев.

Софи тоже сосредоточилась на игре, стала по привычке теребить пальцы, которые раньше украшали серебряные колечки, и Фин, заметив это, взял ее руку в свою и положил себе на колено. Софи обвела взглядом присутствующих, которые время от времени посматривали на них и перешептывались. Конечно, присутствие на матче мэра с молодой женщиной, чья рука откровенно покоилась у него на колене, добавляло софтболу особую пикантность. К тому же, как думала Софи, горожанам хотелось смены впечатлений: всем уже порядком надоело обсуждать убийство телеведущего Зейна Блэка и премьеру видеофильма, которая еще не состоялась. А тут такое любопытное и дающее пищу для размышлений зрелище!

– Ну… так нельзя подавать мяч, – вдруг зашептал Фин. – Разве так бросают? Думать же надо!

– О ком ты? – спросила Софи. – И почему шепотом?

– Да я вон о той девочке. А шепотом потому, что на два ряда ниже от нас сидит ее мать. – И Фин незаметно указал на женщину в голубых шортах. – Председатель учительско-родительского комитета, – пояснил он. – В общем, важная шишка, с ней стараются не связываться.

– Бриттни, давай! – выкрикивала женщина, подбадривая свою дочь. – Сконцентрируйся!

Девочка испуганно, как показалось Софи, покосилась на мать, зажмурилась, с неожиданной силой швырнула мяч и… попала в Дилли.

– О Господи! – хором воскликнули Фин и Софи. – Прямо в висок!

Дилли схватилась за голову, к ней подбежала тренер и стала что-то говорить. Через минуту Дилли, держась за голову, поднялась на трибуну, где сидели Фин и Софи, и, всхлипывая, объявила:

– Тренер велела мне минуту-другую посидеть и отдохнуть.

– Она сильно тебя ударила? – тревожно вглядываясь в лицо дочери, спросил Фин. – Болит голова? – Он поднес к глазам Дилли руку и спросил: – Сколько пальцев?

– Два, – ответила Дилли и попыталась улыбнуться. – Не волнуйся, папа, со мной все в порядке. Я сейчас снова спущусь на поле.

– Нет, Дилли, тебе надо посидеть! – запротестовала Софи, беря девочку за руку. – Иди сюда, ко мне. – Она притянула Дилли к себе, та села рядом и положила голову на плечо Софи. – Нужно приложить лед к больному месту, – сказала Софи, обращаясь к Фину. – Иначе будет большой синяк. Иди достань лед, а если льда не будет, то возьми стакан холодной кока-колы.

– Ничего страшного, сейчас все пройдет, и Дилли продолжит игру! – попытался возразить мэр, но Софи так строго взглянула, что он мгновенно поднялся и покинул трибуну.

– Ну, как ты себя чувствуешь? – ласково улыбаясь, спросила Софи. – Теперь ты совсем папина дочка. И у него синяк, и у тебя.

– И у вас тоже, – улыбаясь, произнесла Дилли. – В общем, вся семья в синяках. Здорово, правда?

У Софи часто забилось сердце, она еще крепче прижала дочь Фина к себе, нежно прикоснулась губами к ее щеке и вдруг подумала: «А ведь именно о такой семье я всегда мечтала…»

На трибуну вернулся Фин, держа в руках пластиковый пакетик со льдом, сел рядом с дочерью, приложил лед к ее виску и сказал:

– Надо подержать несколько минут, и все пройдет. А потом ты продолжишь игру.

– Нет, Дилли должна остаться здесь! – возразила Софи. – А если эта глупая Бриттни снова попадет ей мячом в голову, что тогда?

– Тише, Софи, прошу тебя! – Фин покосился на мать Бриттни. – Дилли у нас боец, у нее твердый характер и сильная воля. Правда, Дилли?

– Конечно. Все Такеры – смелые, мужественные люди. Мы никогда не сдаемся и не пасуем перед трудностями.

– А я из семьи Демпси, – сказала Софи. – Все Демпси – умные, рассудительные люди, и в данной ситуации они никогда бы не вышли снова на поле, пока тренер не объяснит игрокам, как надо себя вести и подавать мячи.

– Вас что-то не устраивает? – надменно произнесла мать Бриттни, оборачиваясь к Софи.

– Нет, Кэтрин, все в порядке! – улыбнулся Фин. – Извините.

– Нет, не все в порядке! – громко произнесла Софи, игнорируя многозначительный взгляд мэра.

Мать Бриттни наградила Софи уничтожающим взглядом и демонстративно пересела подальше, к самому полю.

– Софи… – укоризненно произнес Фин. – Тебе не следовало бы…

– Я понимаю, во время игры всякое может случиться, но надо же быть внимательной и думать, что ты делаешь! – возмутилась Софи, посматривая на Бриттни, с которой разговаривала тренер. Судя по ее лицу, тренер делала ей выговор. Через несколько минут в роли подающего выступала другая девочка.

– По-моему, Дилли уже отдохнула и может возвращаться на поле, – произнес Фин, глядя на дочь, сидящую в объятиях Софи. – Такеры – выносливые и сильные люди.

– Я хотела бы быть Демпси, – неожиданно заявила Дилли, прижимаясь к Софи.

– Нет, дорогая, ты – Такер и оставайся ею, – улыбаясь, сказала Софи. – Ну, отдохнула? Тогда иди.

Она разжала объятия, и Дилли, помахав ей и отцу рукой, побежала вниз.

– Мне кажется, ты далека от спорта, – заметил Фин, когда дочь была уже на поле. – Во время игры всякое случается, и все воспринимают это как должное.

– Может быть, я и далека от спорта, но Эми и Дэви много занимались различными его видами, и уверяю тебя: если бы кому-нибудь из них заехали мячом по голове, мы бы разобрались с обидчиком!

– Софи, спорт – не военное сражение, – возразил мэр.

– Тогда почему у твоей дочери синяк на виске? – Ее взгляд снова машинально заскользил по трибунам и вдруг наткнулся на мать Бриттни, разговаривающую с Лиз Такер. От неожиданности Софи вздрогнула и прошептала: – Фин, оказывается, твоя мать здесь…

– Я знаю, – спокойно отозвался он, внимательно следя за действиями Дилли.

– Но она видела нас, у тебя будут неприятности!

– Они у меня начались с того дня, как ты появилась в Темптэйшене, – пошутил Фин. – Так что я давно готов ко всему. И скажу тебе откровенно, Софи, ты сто́ишь того, чтобы ради тебя терпеть любые неприятности.

– Спасибо за комплимент. Мне приятно это слышать.

– А мне очень нравится, что ты заботишься о моей дочери!

– Твоя Дилли – чудесная девочка, и я рада, что мы с ней подружились.

– Вот только… держись подальше от моей матери, – посоветовал Фин. – Если бы ты знала, как я мечтаю снова обнять тебя! Сегодня вечером…

– Прошу тебя, тише! – испуганно произнесла Софи и стала нервно оглядываться по сторонам.

Но внимание болельщиков было полностью сосредоточено на игре, и никто, к счастью, не слышал слов мэра.

– Твое присутствие просто сводит меня с ума, – продолжал Фин, понизив голос. – Скорее бы наступил вечер…

Софи с усмешкой оглядела свою влажную от пота, прилипшую к телу блузку и покачала головой:

– Даже в такую жару и в таком виде я вызываю в тебе желание?

– В любом виде, в любую погоду! – И Фин стал наблюдать за дочерью, с лица которой теперь не сходила улыбка. – Давай, Дилли, давай… – бормотал он. – Сделай подачу!

А Софи снова покосилась на мать Бриттни, которая продолжала разговаривать с миссис Такер. Мать Фина, почувствовав на себе чей-то взгляд, слегка повернула голову и заметила Софи. Лицо Лиз исказилось от гнева, а в глазах вспыхнули такая ненависть и столь откровенное презрение, что Софи вздрогнула.

«Держись от Лиз подальше… – прозвучал у нее в ушах голос Фина. – Подальше…»

После окончания матча он отвез Софи домой и предложил:

– Сегодня я должен работать до пяти часов вечера, в семь ко мне зайдет Уэс. Может, встретимся вечером на ферме?

– А с пяти до семи ты чем будешь заниматься? – лукаво улыбаясь, поинтересовалась Софи.

– В общем, ничем. А что, если отменить встречу с Уэсом? Или быстро сыграть с ним партию в бильярд, а потом, когда он уйдет…

Фин обнял Софи, притянул ее к себе и поцеловал в губы. Она попыталась отстраниться, но Фин крепко держал ее и не отпускал от себя.

– Папа, если ты хочешь целоваться с Софи, то я могу отвернуться и смотреть в заднее стекло, – невозмутимо произнесла Дилли. – Ну так что, отворачиваться?

– Нет, дорогая, не надо! – попыталась возразить Софи, но Фин со смехом ответил:

– Давай, дочка, отворачивайся! За окном происходит так много интересного!

Дилли отвернулась, а Фин снова стал целовать Софи в губы, и на сей раз она уже не пыталась отстраниться и обвила руками его шею.

– Итак, я жду тебя к пяти, – прошептал Фин, когда испытывать терпение деликатной дочери стало уже неприлично.

– Я обязательно приду, – ответила Софи, выходя из машины и помахав Дилли на прощание. – В пять вечера!

В половине пятого Софи, не выдержав больше долгого ожидания, надела ярко-розовое платье, привела себя в порядок и отправилась в книжный магазин. Фин со скучающим видом стоял за прилавком, но увидев ее, просиял и пошел навстречу.

– Я могу закрыть магазин и пораньше, – сказал он, целуя ее. – Пойдем скорее, я сгораю от желания.

– Но я могла бы подождать до пяти! – лукаво улыбаясь, произнесла она.

– А я не могу!

Они вошли в спальню, и Фин, к удивлению Софи, не увлек ее тотчас на постель, а достал из холодильника бутылку вина и разлил его по бокалам.

– Это хорошее вино. Намного лучше того, которым ты меня угощала в самом начале нашего знакомства.

Она села на кровать, Фин подложил ей под спину подушку, включил стереосистему, и в спальне зазвучала столь любимая ею песня Дасти Спрингфилда «Я хочу быть только с тобой».

Откинувшись на подушку, Софи некоторое время молча слушала нежную мелодию, а потом, сделав несколько глотков холодного вина, которое и в самом деле оказалось очень вкусным, шутливо спросила:

– Как это все понимать, уважаемый мэр? Интимная обстановка, вино, музыка! Вы решили меня соблазнить?

– Похоже на то. – Фин, потягивая вино, сел рядом.

– Но насколько я помню, когда мы с тобой познакомились, ты не был в восторге от Дасти Спрингфилда?

– С некоторых пор Дасти мне начал нравиться. И он, и… ты, Софи. – Фин сделал паузу и неожиданно продолжил: – Знаешь, в последнее время я часто думаю о том, что если бы мой отец был жив, ты бы ему тоже очень понравилась. Он полюбил бы тебя, Софи!

Допив вино, он отставил бокал и обнял Софи. Но не страстно и настойчиво, как обычно, а нежно, ласково, даже бережно… Когда оба достигли вершины блаженства, Фин в изнеможении откинулся на подушки, а Софи уткнулась лицом в его плечо и некоторое время лежала молча, желая продлить восхитительные моменты их близости. Рядом с Фином она ощущала себя надежно, в полной безопасности, и в душе ее царили покой и умиротворение. Вот так бы всю жизнь находиться около него, разговаривать с ним, смеяться, засыпать и просыпаться в его жарких объятиях!

Поддавшись внезапному порыву, Софи воскликнула:

– Я тебя люблю!

И сразу почувствовала, как он напрягся, но… не от мгновенно возникшего желания, а от неожиданности и растерянности. Повисла долгая пауза, потом Фин мягко высвободился из ее объятий, смущенно улыбнулся и, отведя взгляд, пробормотал:

– Мне приятно это слышать. Спасибо.

– Спасибо? – недоуменно повторила она, чувствуя, как ее захлестывают разочарование и раздражение. – Ты меня благодаришь? И только?

– Ну… видишь ли, мы с тобой знакомы всего три недели, – словно оправдывался Фин. – Мне кажется, ты сделала это признание сгоряча, под влиянием минуты.

– Возможно, ты прав, – сухо отозвалась она. – Да, я ляпнула не подумав.

– Понимаешь, Софи, – осторожно начал Фин, – ты мне очень нравишься, но пока я не готов… – Он оборвал себя на полуслове, встал и добавил: – Скоро придет Уэс, надо одеваться.

Фин взял свои вещи и направился в ванную комнату, а Софи крикнула ему вслед:

– Конечно, я сморозила глупость! Забудь о ней!

Фин, ничего не ответив, скрылся за дверью, и она глубоко вздохнула, стараясь унять раздражение и успокоиться, но… Почему-то захотелось схватить будильник и с силой швырнуть его о стену, чтобы он с треском и звоном разбился на мелкие осколки!

Софи села в кровати и закрыла глаза. Она поступила глупо, признавшись Фину в любви. Как он изволил выразиться, «под влиянием минуты»… Но ей почему-то всегда казалось, что после пылких объятий слова любви звучат вполне естественно! Очевидно, она ошибалась… Нет, она действительно любит его и не считает нужным скрывать свои чувства! А любит ли ее Фин? Тоже любит, вне всякого сомнения. Но почему в таком случае он не сделал ответное признание?

Софи вскочила с кровати, порывисто оделась и стала нервно ходить по комнате. Может быть, ей следовало настоять на продолжении разговора и добиться от Фина ответных слов любви? Нет, навязываться – не в ее привычках! Демпси никогда никому не набивались, не шли напролом к достижению своих целей, всегда выбирали обходные пути. Надо следовать семейным традициям! Лукавство, притворство, обман… И следует помнить: у каждого человека есть слабые струны.

Софи остановилась. Есть ли у Фина Такера слабые струны, на которых можно сыграть? Есть! Ему очень нравится заниматься любовью, он обожает носить дорогие изысканные рубашки известных фирм и… Фин – страстный поклонник бильярда.

Ну конечно, бильярд – именно то, что ей сейчас необходимо!

На губах Софи заиграла торжествующая улыбка. «Все будет так, как я хочу! И вам, мистер Такер, никуда от меня не деться!»

Она подошла к двери ванной комнаты, несколько минут слушала, как шумит вода в душе, а потом, расправив плечи и высоко подняв голову, направилась на первый этаж, туда, где находился старинный бильярдный стол.

Выйдя из ванной комнаты и увидев, что Софи в спальне нет, Фин облегченно вздохнул, но тотчас же его охватило чувство вины. Он распахнул дверь и хотел уже спуститься вниз, как вдруг услышал характерный звук разбиваемых кием бильярдных шаров и от удивления замер на пороге. Софи играет в бильярд? Любопытно… Но еще любопытнее, как она его сейчас встретит. Станет ли настаивать на продолжении разговора и добиваться признания в любви? Однако он не готов пока к серьезным беседам. Признаться женщине в любви после трех недель знакомства? Немыслимо. Возможно, если их отношения продолжатся, через год-другой Фин объяснится с Софи, и после этого они начнут подумывать о создании семьи. К тому времени Дилли подрастет, не будет нуждаться в его постоянной опеке, да и Лиз постепенно привыкнет к Софи, перестанет видеть в ней врага и охотницу за чужим состоянием, а пока… О Господи, ну почему все женщины склонны торопить события?

Софи стояла, наклонившись над бильярдным столом, розовое платье соблазнительно облегало ее стройную фигуру, открывая длинные, безупречной формы ноги. Она негромко напевала «Немного твоей любви», и Фин, услышав уже полюбившуюся ему мелодию, мгновенно вспомнил об их с Софи близости, о сладостных минутах в ее объятиях, и к нему вновь вернулось хорошее настроение.

Похоже, она не собирается настаивать на выяснении отношений и ему ничто не грозит! Но почему в руках у Софи бильярдный кий? Она хочет научиться играть?

– Сыграем? – словно угадав его мысли, спросила Софи. – В «девятку»?

– Ты знаешь, что такое «девятка»? – удивился Фин. – И умеешь играть?

– Ну, положим, что такое «девятка», известно всем, а играть я немного умею, – лукаво улыбнулась Софи. – Хотя, конечно, до твоего уровня мне далеко. Начнем?

– Начнем. Если хочешь, могу немного подучить тебя, – снисходительно произнес мэр.

– Дэви очень хвалил тебя. Говорил, ты великолепно играешь, – продолжала Софи, склоняясь над столом. – А я игрок никудышный, так что не суди меня строго.

– Ладно, я буду играть вполсилы, не беспокойся!

Разумеется, он не испытывал особого желания играть с женщиной: скучно и неинтересно, но если Софи так уж хочется…

– Какой замечательный стол! – воскликнула Софи, гладя ладонью борта из розового дерева. – Впрочем, все, что с тобой связано и принадлежит тебе, прекрасно!

Фин вновь забеспокоился, опасаясь, как бы ее последняя фраза не стала прелюдией к выяснению отношений, но Софи прицелилась, ударила по шару, и он успокоился. Однако отличный удар для новичка… Точный, в меру сильный, хорошо рассчитанный.

– Теперь твоя очередь, – сказала она, подходя к Фину. – Давай, покажи высший класс!

Близость Софи, ее упругое тело, обтянутое ярко-розовым платьем, полные полураскрытые губы отвлекали от игры, мешали сосредоточиться. И удар получился неплохой, но далеко не мастерский.

– Софи, твое присутствие меня отвлекает, – смущенно признался Фин.

– А ты забудь, что я рядом! – посоветовала она, натирая мелом кий и готовясь к очередному удару.

Когда следующий шар был загнан в лузу и настала очередь мэра склониться над бильярдным столом, Софи неожиданно сказала:

– Фин, я никогда не рассказывала тебе о своей семье, но, похоже, настало время раскрыть перед тобой карты: я родилась и выросла в очень неблагополучной семье. В криминальной.

– Бывает, – неопределенно отозвался он. – Может, не надо подробностей?

– Нет, я хочу, чтобы ты знал! Итак, мой отец сейчас скрывается от полиции, разыскивающей его за мошенничество.

Она взглянула на Фина, ожидая его реакции, но мэра, казалось, больше интересует игра, а не история об отце-уголовнике.

– Продолжай, – произнес Фин, натирая мелом кий.

– Ладно, теперь на очереди мой любимый брат Дэви. Знаешь, чем он зарабатывает на жизнь? Обманным путем выманивает крупные суммы денег у богатых людей. Правда, отнимает он лишь у тех, кто, по его сведениям, нажил деньги незаконным путем. Они, разумеется, не торопятся заявлять в полицию, но, как ты понимаешь, только и ждут удобного случая поквитаться с Дэви. Да… у моего брата много врагов!

– Просто удивительно, почему все так его невзлюбили, – саркастически усмехнулся мэр, с интересом наблюдая за игрой Софи. – Такой милый парень этот твой Дэви!

– Теперь что касается Эми. В ранней юности у нее тоже были проблемы с полицией, но в последние годы она, слава Богу, образумилась. Только я не уверена, надолго ли. В общем, Эми – хорошая, и я ее очень люблю.

– Да, ее нельзя не любить. Ну а ты сама, Софи?

– Я? Я единственная из всей семьи, никогда не имевшая неприятностей с полицией, – ответила она и сделала такой красивый удар, что Фин на секунду зажмурился.

– Слушай, а ты блестяще играешь! Кто бы мог подумать… – И, окинув быстрым взглядом бильярдный стол, с тревогой подумал: «Господи, да она же обыгрывает меня…»

– Да, я всегда жила честно, – продолжала Софи, делая вид, что не замечает его изумления. – Но наверное, от судьбы не уйдешь, и если мне предначертано пойти по кривой дорожке, то рано или поздно это произойдет. Ну как тебе понравился рассказ о моей семье? Похоже, он не произвел на тебя сильного впечатления.

– О твоей семье мне было известно кое-что и раньше, – признался Фин. – Зейн Блэк просветил. Но ушел разочарованным. Расстроился, что сведения, которыми он поделился со мной, меня не шокировали.

– Значит, нам с Зейном обоим не повезло, – сказала Софи и, подойдя к мэру вплотную, объявила: – Но у меня припасена для тебя еще одна, надеюсь, интригующая подробность: я редко надеваю нижнее белье. Вот и сейчас мои кружевные трусики… – Она сделала паузу, а затем жестом фокусника достала тонкую белую полоску из заднего кармана брюк Фина.

– Я потрясен! – воскликнул он. – Это самый сильный эпизод в твоем рассказе.

Игра закончилась, Софи победила и очень радовалась этому, а проигравший Фин испытывал смешанные чувства: восторг от великолепной игры Софи, которая почему-то так долго скрывала свое мастерство, необычное волнение от ее присутствия рядом, досаду на самого себя за излишнюю и оттого нелепую самоуверенность…

– Ты победила, Софи, – сказал он, обнимая ее за талию.

Упругое горячее тело Софи стало податливым, голова у Фина закружилась. «А не заняться ли нам любовью на бильярдном столе?» – пронеслось в его воспаленном от желания мозгу.

Никогда в жизни Фину Такеру даже в голову не приходило овладеть женщиной на старинном бильярдном столе, и если бы кто-нибудь сделал ему подобное предложение, он расценил бы это как кощунство, но сейчас… Обнимая Софи и крепко прижимая ее к себе, Фин думал о том, что категоричность в суждениях – не лучшая его черта, а уж в такой момент и подавно. Да, бильярдный стол, которым так гордился мэр, безусловно, семейная реликвия. И прадедушка Фина строго осудил бы правнука за дерзость и пренебрежение фамильными ценностями… А может быть, и не осудил бы, а отнесся с пониманием?

– Привет! Вот и я! Не помешал? – Уэс недоуменно покосился на кружевные трусики, которые Софи все еще держала в руках.

– Нет, мы как раз закончили игру, – с улыбкой сообщила она. – И я сейчас ухожу.

– Как? – растерянно произнес Фин, и его лицо вытянулось. – Софи, подожди…

– Уэс, будьте добры, отвернитесь, – попросила она, не реагируя на реплику мэра. – Мне надо одеться.

Начальник полиции снова покосился на интимный предмет одежды, пожал плечами и отвернулся. Софи надела трусики, одернула платье и, обращаясь к Фину, произнесла:

– Ну, мне пора. До свидания.

– Нет, Софи, подожди, давай поднимемся в спальню, – забормотал он. – Ты не можешь просто так… Мы… не договорили. Пойдем наверх, прошу тебя.

– Фин, мне действительно пора, – повторила Софи и, покачивая бедрами, направилась к выходу, но в дверях обернулась. – Знаешь, я бы осталась, но, боюсь, эмоции снова захлестнут меня, я начну молоть ерунду, делать любовные признания. Так что мне лучше уйти. Счастливо оставаться! – И, помахав рукой, она скрылась за дверью.

– Похоже, я все-таки явился не вовремя, – покачав головой, произнес Уэс. – Но ты бы хоть сказал.

– Кто бы мог подумать, что из-за этой женщины я потеряю голову! – воскликнул Фин, глядя через витрину на удаляющийся силуэт. – Уэс, она просто сводит меня с ума.

– По-моему, она не только сводит тебя с ума, но и обыгрывает в бильярд.

– Да, обставила меня, как новичка, – вынужден был признаться мэр. – Даже не представляю, как я переживу это позорное поражение.

– Ладно, не расстраивайся, – похлопав друга по плечу, сказал Уэс. – В конце концов, бильярд – всего лишь игра. Сегодня она тебя обставила, завтра – ты ее. И потом, Софи ведь уезжает после премьеры. Так что ты быстро успокоишься, забудешь о своем поражении и о ней самой.

– Нет! – горячо воскликнул Фин, и мысль о том, что он навсегда расстанется с Софи, показалась ему невыносимой. – Нет!

Как же можно ее забыть, когда он всей душой привязался к Софи, привык каждый вечер приезжать на ферму, обстоятельно рассказывать обо всем, что случилось с ним за день, выслушивать ее бесхитростные истории, а потом заниматься с ней любовью, сгорать от безумной страсти, а иногда даже засыпать в ласковых объятиях Софи… Лишиться всего этого? Невозможно. И Дилли… она всем своим маленьким сердцем полюбила Софи, приобрела в ее лице надежного настоящего друга. И еще… Софи блестяще играет в бильярд, об этом тоже нельзя забывать! Хотя, конечно, не только секс и бильярд их связывают, а нечто большее.