Текст книги "Звезда Авроры"

Верхнюю атмосферу планеты поджигает вспышка ядерного огня – отчаянный удар умирающего «Беллерофонта».

Доносится по связи рев Бьянки – его корабль настигло взрывом. Я вижу огненный шар, вижу волну электромагнитного удара, несущуюся к нам.

Стараюсь поднять корабль, но двигатели уже не дают той силы, что мне нужна, – мой мальчик сильно ранен и больше не может летать так, как я хочу. Электромагнитный удар настигает нас волной света и звука, приборы передо мной вспыхивают дождем искр.

Меня в ремнях безопасности швыряет вбок, слышен крик Фина.

Вопят сигналы тревоги, растет температура. Мы ударяемся о плотные слои атмосферы, корабль скачет по ним, как плоский камень по воде. Я пытаюсь сопротивляться притяжению, тяну обратно изо всех сил.

Но слишком много энергии мы потеряли. Слишком много повреждений получили.

– Идем вниз!

НИЧЕГО НЕ НАЙДЕНО: РА'ХААМ.

Хозяйка, поиск оказался безрезультатным, я ничего найти не смог. Как это неприятно.

Предложения:

Проверь, что все слова написаны без ошибок.

Попробуй другие ключевые слова.

Попробуй более общие ключевые слова.

Выключи меня и снова включи.

30. Финиан

– Тай, врубай стабилизаторы! Экипаж, всем приготовиться. Читайте молитвы, кто знает.

Кэт управляется с консолью так, будто у нее четыре руки, как у наших челлерианских друзей наверху. Эти руки повсюду, щелкают переключателями и пляшут по кнопкам, пытаясь еще чуть-чуть пришпорить нашего раненого скакуна.

– Всем пристегнуться! – командует Тай. Аврора пристегивается к свободной противоперегрузочной кушетке в глубине кабины, и все мои друзья по экипажу застегивают страховочные ремни. – Приготовиться к столкновению!

Весь корабль трясется, с протестующим скрежетом кренится вправо, Зила влетает в дальнюю стену, не успев добраться до своего кресла. Мы даже руку поднять не можем, чтобы ей помочь, а Кэт все выстукивает команды. Золотой Мальчик – наш Альфа – в работе, но он натаскан в такие моменты ей помогать, и сейчас на красивом лице полная поглощенность делом.

– Стабилизаторы развернуты! – докладывает он.

– Я так не думаю! – кричит Кэт, и снова весь корабль трясется, как на ухабистой дороге. Будто эта дорога – жуткой крутизны спуск, который кончается обрывом в пропасть.

Яйца Творца, нам конец.

– Говорю же тебе, они развернуты! – снова докладывает Тай, а Зила тем временем сумела дотянуться до кресла, схватиться за него и влезть, хлопнув по кнопке крепления, так что привязные ремни змеятся по ее плечам и становятся на место.

– Всюду воздушные ямы, – ворчит Кэт.

Мы влетаем в очередную зону турбулентности, и у меня запястья костюма настойчиво жужжат, предупреждая, чтобы перестал так резко переключать уровни гравитации, костюм не успевает подстроиться.

– Приближаемся? – спрашивает Тай, когда синее небо вертится перед лобовым стеклом и на миг кажется, что сейчас мы врежемся в лежащий внизу континент. Он куда как ближе, чем раньше.

– Нет еще! – кричит она, заглушая сигналы тревоги от близости материального объекта и предупреждения об интердикте. – Подготовь вспомогач – иначе придется садиться без двигателей, если топлива сейчас не…

Она не успевает договорить, как именно это и происходит. Электрика моргает и отрубается; все огни на приборных панелях гаснут, сирены, предупреждения сдыхают враз. А заодно мы все чувствуем, какова она на самом деле – жизнь без стабилизаторов.

Безмолвно шевеля губами, Тай запускает вспомогательную силовую установку, и мне кажется, что Кэл, несмотря на каменное выражение красивого лица, тоже что-то про себя шепчет. У меня запястья перестали протестующее вибрировать, экзокостюм наконец-то доволен, что я в стабильной гравитации, но это – привязанная к креслу бесконтрольная гравитация спуска. Может быть, последняя, которую придется компенсировать моему костюму.

Все молчат, на лицах одинаковое угрюмое выражение. Никто не желает хоть как-то отвлекать Кэт и Тая от работы.

– Вспомогательная силовая установка задействована, – докладывает наш Альфа. – Набирает мощность.

– Принято, – говорит Кэт, и сигналы на приборной доске снова оживают огоньками. – ВСУ на отметке в сто процентов.

У нас теперь опять есть отсчет времени. «Лонгбоу» слишком поврежден для запуска двигателей, слишком измотан, чтобы на своей энергии добраться домой, но вспомогательный генератор дает нам несколько мгновений небольшой помощи.

Достаточные, чтобы наш пилот получил в руки основные средства, вспомогательный руль.

Достаточные, может быть, – всего лишь может быть, да и то если ты наш Ноль, – чтобы справиться.

– Приземление через сто пятнадцать секунд! – сообщает она, и мне хочется закрыть глаза, хочется воззвать к Творцу, вытащить свою веру, прикрыться ею и потребовать какого-то возмещения за все эти долгие годы преданности.

Но это не так работает, и вообще я не могу глаза закрыть.

Снова мелькает горизонт, я вижу вертящийся сине-зеленый океан, побережье, зеркальный блеск текучей реки.

– Вспомогательная мощность семьдесят процентов, – тихим напряженным голосом говорит Тай.

Он сделал сейчас все что мог и теперь, как все мы, следит за нашим Асом – как она борется с кораблем, чтобы спуск стал управляемым.

– Приземление через шестьдесят секунд! – отвечает она.

Хватит ли энергии для посадки?

Или она иссякнет за несколько мгновений до того?

Я отрываюсь от забортного вида посмотреть на мой экипаж. У Аври такой вид, будто она борется с приступом тошноты, Кэл наблюдает за ней полными тревоги фиалковыми глазами. Зила склонила голову набок, будто рассчитывает наши шансы уцелеть и ей нужно на этом сосредоточиться. Скарлетт смотрит на Кэт, безмолвно шевеля губами, но не думаю, чтобы это была молитва.

– Мощность сорок процентов, – докладывает Тай, теперь тихо.

– Сорок пять секунд до приземления.

Мне видны деревья, сине-зеленые листья, шевелящиеся под волнами ветра. Как рябь на воде, а наш корабль – камешек, пущенный рикошетом по поверхности, отскок за отскоком.

– Пятнадцать секунд.

– Тринадцать процентов.

– ЕСЛИ МНЕ БУДЕТ ПОЗВОЛЕНО ВЫСКАЗАТЬ МНЕНИЕ…

– Беззвучный режим! – рявкают в унисон семь голосов.

– Экипажу приготовиться! – кричит Кэт, даже не моргнув, все ее тело брошено на борьбу за то, чтобы направить корабль на возникшую прямо перед нами длинную полосу светлого пляжа и темного камня.

Корабль орет, выстукивая по камням стаккато соударений, обдирающих наш корпус.

Уже никто не считает вслух, но у меня в голове идет отсчет:

Семь. Шесть. Пять.

Все огни панели управления гаснут, Кэт произносит проклятие, дрожащими руками отталкивая штурвал.

Четыре. Три. Два.

Мы врезаемся в песок, снова взлетаем, падаем, после чего нас неудержимо заносит. Корабль трясет так сильно, что я практически не могу дышать, его брюхо с оглушительным звуком подпрыгивает, скользя вдоль береговой линии. «Лонгбоу» ударяется обо что-то твердое, разворачивается, делая полукруг, и наконец останавливается. Я вижу пропаханный нами в песке путь – все его видят. Самая большая стрелка с надписью «ВЫ НАХОДИТЕСЬ ЗДЕСЬ», о которой мы только могли мечтать.

Но мы живы.

Тишину нарушают лишь тихие щелчки остывающего корпуса. Я дышу тяжело и трудно, с десяток безмолвных сигналов тревоги по всему костюму извещают меня, что я нахожусь в крайне суровых физических условиях – вот спасибо, а то я не заметил. И все молчат. Очень медленно Тайлер и Кэт начинают поворачиваться, оглядывая нас и проверяя, что мы целы.

– Знаете, – говорю я, стараясь, чтобы голос не сорвался, – не хочу накаркать, но вряд ли нам за эту машинку вернут залог.

Первой смеется Скарлетт, отстегивается дрожащими руками и сгибается пополам, упирая локти в колени и кладя голову в ладони. И за ней по одному все остальные отстегиваются, встают, потягиваются, встряхиваются.

Я сижу на месте – мне, чтобы поднять руку и нажать кнопку отстегивания на груди, надо подождать, пока вернется управление движениями, но никто, похоже, не понимает, что деваться мне некуда.

– У нас какая-нибудь энергия осталась? – спрашивает Золотой Мальчик без особой надежды.

– Даже на мою любимую игрушку не хватит, – говорит Кэт, проводя рукой над консолью. – Хотя она на удивление экономно батарейки расходует.

Он улыбается ей, тянется стиснуть ее плечо.

– Это было что-то, Кэт. Это… это был полет.

Она улыбается в ответ, выпустив прерывистый вздох.

– Говорят, что раз в жизни надо все попробовать. Вот это и был мой раз в жизни. Больше никогда!

Все смеются – мы сейчас готовы смеяться чему угодно, все еще возбужденные. Но Тайлер уже возвращается к работе.

– Зила, вытащи и раздай биоскафандры. Чтобы никто ни молекулы воздуха здесь не вдохнул без защиты. Кэл, доставай тяжелое оружие. Приборов наблюдения у нас нет, будем осматриваться по старинке. И надо оценить состояние корабля – что нужно сделать, чтобы он снова поднялся в космос.

Аврора теперь стоит, глядя на изображения мира, поджидающего снаружи. Глаза ее расширены, щеки бледны.

Зила раздает скафандры, Кэл, Тай и остальные начинают в них влезать. Но Скар стоит, прислонившись бедром к центральной консоли передо мной, заметив, несомненно, что я сижу там, где сидел при приземлении. Подмигнув мне, она наклоняется нажать кнопку отстегивания, и ремни взбегают у меня по плечам, чтобы скрыться в глубине кресла.

– Ты отлично умеешь нажимать на мне кнопки, – говорю я ей, и это чертовски близко к тому, о чем я думаю.

Но она – отличный Лик и свою работу знает не хуже, чем ее брат в качестве Альфы. Конечно, именно она и заметила, что у меня что-то не так.

– Тебе помочь влезть в скафандр? – спрашивает она.

– Что? Теперь ты хочешь еще какую-то одежду на меня натянуть? Я теряю позиции.

– Это не беда, – говорит она, понижая голос, чтобы никто нашего разговора не слышал. – Как твой экзокостюм?

Если честно, то он залипает – реагирует на мои движения медленнее, чем должен. Электромагнитный удар, поразивший системы нашего корабля, по нему тоже стукнул. Он от таких вещей защищен, но, видимо, недостаточно – я еще никогда не попадал под ядерный взрыв в космосе. А выделить мне несколько часов на ремонт костюма мы сейчас никак не можем.

– Вполне нормально, – говорю я уверенно.

– Фин?

Она явно не верит, но сообщает об этом деликатно.

И вот это мне как удар под дых. Вот от кого угодно, только не от нее. Если она будет на меня смотреть с сочувствием, как будто хочет мне сделать лучше, я тогда…

Но в ее синих глазах нет жалости, которой я ожидал. Только некоторая тревога.

И вот почему я говорю – так же тихо, как и она, – то, чего никогда не произносил вслух:

– Знаешь, Скарлетт, не хочу я быть тем, кому нужна помощь. Каждый раз, проявляя то, что окружающие считают слабостью, я потом расплачиваюсь. Тяжела полная гравитация? Улетай прочь с Траска, от друзей и родных. Нужна ночью слабая гравитация, чтобы отдохнуть? Живи в одиночку, без товарища по комнате. Барахлит костюм? Твой брат меня тут же отстранит от дела, подвергнув вас всех опасности. А потерянных позиций никогда уже не вернешь. Так что прошу тебя, не делай слона из этой мухи. И если вернешь свой обычный скарказм, тоже будет хорошо.

Скарлетт вопросительно приподнимает изящную бровь:

– Скарказм?

– Ага. Правда, удачно? Вчера ночью придумал.

Творец тебя разрази, Финиан, это ты ей сказал, что ночью думал о ней?

– Никто не станет о тебе думать хуже, если ты примешь помощь, Фин, – говорит она.

– Тебе легко говорить, – отвечаю я, рукой показывая на свой экзокостюм. – Вот это – причина, почему меня в Наборе взяли из Технарей последним.

Она чуть-чуть, почти незаметно надувает губы.

– Знаешь, Финиан…

– Да?

– А ты не допускаешь мысли, что тебя последним взяли не из-за костюма? – Она пронзает меня взглядом. – Я не хочу сказать, что его не замечают. Я лишь предполагаю, что, может быть… ну только может быть… последним тебя выбрали потому, что ты изо всех сил показываешь всей галактике, какой ты – совершенно невыносимый придурок?

На это я даже не знаю, как отвечать. Встряхнуло меня с головы до ног.

– Все хорошо, Фин, – говорит она тихо. – Твое логово запечатано твоей семьей, да?

И в этот момент до меня доходит, что она поняла меня.

Любому бетрасканцу нужно принадлежать к какой-то группе, необходимо на глубочайшем, инстинктивном уровне. Это не просто наши культурные особенности, это в ДНК сидит. И как я ни притворяюсь, но быть одному мне не нравится.

И хотя я бы скорее станцевал танго с покойным любимцем Кассельдона Бьянки, чем признал это вслух, но все это время какая-то часть моей личности искала связи. Я тут ничего поделать не могу, я следую за ней, как цветок за солнцем. И вот сейчас, оглядывая мостик, я понимаю, что, может быть – всего лишь может быть, – я свой клан нашел в этом экипаже.

Я вкладываю руку в ладони Скар, и она почти невидимым усилием поднимает меня на ноги. На миг нас разделяют всего несколько сантиметров. Большие синие глаза смотрят прямо в мои.

Яйца Творца, она мне и правда нравится.

И тут она мне подмигивает, разворачивает между нами биоскафандр. Серебристый материал в наших руках как вода, и Скарлетт в какой-то момент случайно оказывается на одном колене, расправляя свой скафандр на ноге так, чтобы легче было повернуть мой и помочь мне просунуть в него ногу. Никто другой этого не видит.

Когда мы все уже одеты, я понимаю, что на самом деле у меня трудности. Нелегко двигаться, еще труднее идти, и мой экзокостюм подает мне предупреждающие сигналы, которые я заглушаю, нажав пару кнопок.

Зила докладывает, что в небе над нами нет ничего недружественного, и мы с Кэт направляемся в нижнюю часть фюзеляжа посмотреть, что там в машинном отделении. Неожиданно оказывается, что выглядит оно не так плохо, как я боялся. Осматриваюсь и вижу, что корпус проткнут, словно мокрая бумага. Дыру можно залатать, но сердце нашей деточки сильно повреждено снарядом рельсовой пушки.

– Как оно там? – спрашивает Тайлер, припершийся за нами, будто ему делать нечего.

– Грязновато, – говорит Кэт, показывая на ядро реактора. – Реактор выбит наглухо.

– Не то чтобы моя работа быть запасным оптимистом, но в данном случае не все так страшно, – замечаю я. – Корпус починят ремонтные автоматы. Ядро – заменяемая часть, и удалить его достаточно легко. Если найдем топливные элементы на замену.

– Ладно, но где мы их будем искать? – спрашивает Тайлер.

– Я нацеливалась на поселение, когда мы входили в атмосферу, – говорит Кэт. – До него тут примерно десять километров.

Я весьма впечатлен, что она смогла так близко подобраться. Но план кажется разумным.

– Тогда нам не помешает найти космопорт колонии, – говорю я. – Полагаю, что здесь он был, и есть неплохой шанс, что отсюда никто не был эвакуирован, иначе слишком много народу знало бы, что Интердикт – вранье. А тогда все корабли должны быть на поле. В хорошем состоянии, и, если будем действовать аккуратно, можем взять оттуда работающее ядро реактора.

– Звучит хорошо, – соглашается Тай.

– Ага, как же, – фыркает Кэт. – То есть определение слова «хорошо» включает в себя десятикилометровый принудительный поход с ходячими ранеными, по враждебной территории, к колонии, которая считается несуществующей, и когда корабли АОТ в любой момент могут ударить по нам с неба.

– Кэт, – говорит Тайлер, сияя такой парой ямочек, которая способна разорвать яичники с двадцати шагов. – Не устаю тебе повторять: просто верь.

• • • • •

Через двадцать минут мы стоим на погрузочном пандусе «Лонгбоу», почти готовые пуститься в путь. Конечно, ходячий раненый, о котором говорила Кэт, – это я, видимо, мое состояние более заметно, чем я надеялся. Но все же именно у меня больше всех шансов выбрать работающий реактор, так что меня хотя бы не оставят на корабле. За нами раскинулся океан, перед нами – короткая полоса песчаных дюн, а дальше – сине-зеленые холмы. Звук волн кажется здесь странно неуместным.

– В какой стороне колония? – спрашивает Тай.

Кэт поджимает губы, постукивает пальцем по визору биоскафандра.

– Может, к западу? Хотя теперь я думаю, что…

– Вот сюда, – показывает Аврора.

– Уверена? – спрашивает Тай.

Она кивает и с такой убежденностью, какой я от нее еще не слышал, говорит:

– Я эту планету изучала два года, чтобы добыть себе место на «Хэдфилде». Должна была после прибытия работать в картографии. Мы сейчас в двенадцати километрах от местоположения колонии. Почва неровная, часа три пешего хода.

Тай кивает – она произвела на него впечатление.

– Тогда нам лучше отправляться.

Пологие дюны встречают зловещей тишиной. Мы сходим с пандуса. Вся планета – плавные линии и бесконечное небо. В воздухе синеватая пыль. Сперва я подумал, что это снег, и он же покрывает землю, но, выйдя из стыковочного ангара корабля, понял, что это какая-то…

– Пыльца, – говорит Зила, всматриваясь в слегка светящуюся пыль, падающую сверху.

Я сглатываю слюну сухим ртом, протягивая руку к кувыркающейся синеве.

Аврора ведет нас через дюны, прочь от прибоя, от нашего подбитого корабля. Мой экзокостюм на каждом шагу отчетливо шипит, я преодолеваю склон, песок сыплется под сапогами. Скарлетт держится рядом, достаточно близко, чтобы я понимал, что она в любой момент придет на помощь. Но я иду сам, наконец-то одолеваю холм и смотрю сверху на пейзаж.

– Дух Творца! – выдыхаю я.

За линией пляжа камни, земля – все покрыто низкой растительностью с каплевидными сочными листьями – как те, что торчали из глазницы покойной Патрис Радке. Это как будто вообще одно растение – непрерывное, ползучее. Оно душит деревья, длинные щупальца вскидываются вверх и расползаются по коре.

И длинные пучки плоской серебристой травы – как мшистая поросль на лицах тех громил из ГРУ.

– Так здесь и должно все выглядеть? – спрашивает Тайлер.

– Нет, – отвечает Аврора, качая головой. – Совсем не так.

В трехстах-четырехстах метрах от нас старая вышка связи – единственный видимый признак того, что здесь была когда-то людская колония. Но она опутана тем же странным растением, растущим чаще, мощнее, вьющимся вокруг опор как щупальца осферийского селдерноута. Эти растения будто готовы утащить всю структуру вниз под почву, как корабль в пучину океана.

Они как плесень – почти. И покрывают собой все.

– Я… – Аврора быстро моргает. – Я это уже видела раньше.

– Я тоже, – неуверенно шепчу я.

Весь экипаж смотрит на меня вопросительно. Я тянусь к метке Творца на воротнике, но она под биоскафандром. Сердце в груди колотится.

– Мне оно приснилось, – говорю я, глядя на Аври. – Я подумал, что с неба валит синий снег. Он был всюду… вот как этот. Но это было не на Октавии. Планета, которая мне снилась… – Я встряхиваю головой, смотрю на остальных. – Это был мой родной мир, Траск.

– Я бы советовал никому ничего не трогать, – говорит Кэл.

– Понятно. – Тайлер кивает, лицо у него бледное. – Всем держать глаза открытыми, а руки при себе. – Он поудобнее перехватывает дезинтегратор. – Идем дальше.

Больше добавить нечего, поэтому мы направляемся вперед, в качающиеся заросли сине-зеленого. Выражение лица у Авроры суровое, глаза прикованы к земле и качающимся впереди растениям.

Кэл неслышно пробирается за ней, фиалковые глаза тлеют, пистолет в руке. Аври то и дело оборачивается проверить, что он рядом. Но в глаза друг другу они не смотрят.

Скарлетт вышагивает возле меня так, будто ее серебристый биоскафандр – оригинальный дизайн от Фини и ей сейчас предстоит порвать подиум в клочья. Кэт топает впереди нас, явно еще не отойдя от адреналина посадки. Тайлер и Зила замыкают процессию. Он несет закрытую капсулу, которая нам нужна для замены топливных элементов, а она – ну вполне как ожидалось. То есть стоически. Идет, прижимая к глазам бинокль, глядит в небо, а не прямо перед собой. Но хотя бы не проявляет намерения кого-нибудь застрелить, что уже хорошо.

Подлесок становится гуще, и мы оказываемся среди редколесья, которое еще не заросло этим… непонятным растением. Я иду молча, все еще размышляя о своем сне, прислушиваясь к тихому горестному шипению экзокостюма. Может быть, именно поэтому я слышу звук… или мне кажется.

Но он сзади.

Хрусть, хрусть.

Я останавливаюсь, оглядываюсь через плечо, прищурившись.

– Что там, Финиан? – спрашивает Золотой Мальчик, останавливаясь рядом со мной.

– Скажите, нам известно что-нибудь о местной фауне?

Зила на меня смотрит вопросительно:

– А тебя что-то смущает?

– Мне показалось, будто я что-то слышал, – признаю я, чувствуя, как зачастил пульс.

– На Октавии особо сложной фауны не было, – говорит идущая впереди Аврора. – По крайней мере, по ранним наблюдениям и отчетам Департамента биологии. Но были мыши в лабораториях. И еще шимпанзе, мой отец с ними работал.

– Кто-кто был?

Мое воображение услужливо подсовывает изображения тварей, которым подошло бы это название. В основном они с клыками и когтями, и знакомиться с ними мне бы не захотелось.

Кэл мгновенно подбирается, перехватывая дезинтегратор.

– Шимпанзе, – повторяет Аври.

– Pan paniscus, – вносит ясность Зила.

– Они почти размером с человека, – поясняет Аври. – Сложены примерно так же, та же ветка эволюции. Но они покрыты черной шерстью и отлично карабкаются.

– Так это просто волосатые люди? – уточняю я. – А в чем разница между шимпанзе и… вы вообще знаете О'Доннела? Он на занятиях по машинам и механизмам за мной сидел. Так я вам скажу…

– Они – не люди, – перебивает Тайлер. – Очень разумные, но все-таки животные. Что они делали в колонии, Аври?

– Первичное тестирование среды, – отвечает она. – Они ближе всего к человеку из всех прочих зверей. ДНК почти такая же. Вот почему в самых первых ракетах, запущенных с Земли, тоже были они.

– Постой, – врубаюсь я. – Эти твари достаточно разумны, чтобы управлять космолетом?

Кэл уже держит дезинтегратор перед собой, медленно поворачиваясь:

– Похоже на смертельно опасного противника…

– Нет, – вмешивается Аври. – Понимаешь… они не опасны. И они не управляли первыми кораблями, были просто пассажирами. Мы их запускали в космос, чтобы понять, как это на них повлияет. Потому что по физиологии они очень похожи на людей.

Мы с Эльфом обмениваемся долгим взглядом.

– Но если эти шампа… – начинаю я.

– Шимпанзе, – поправляет она.

– Если они не могли управлять кораблями… как они их сажали?

– А им не надо было, – говорит Аври. – Там была автоматика.

– Так, – говорю я, подбирая слова, – давай проясним. Вы, землееды, брали этих животных, почти таких же разумных, как вы, запихивали их в ракету и закидывали в космос посмотреть, сплавятся ли у них кишки?

– Не мы лично, – обиженно огрызается Кэт, и среди терранской части нашей команды заметно приличное смущение.

– Ух ты, – говорю я, оглядывая группу. – А мы, бетрасканцы, знали об этом убийстве шумпанзе, когда заключали с вами союз?

– Финиан, хватит. Даже если эти шимпанзе здесь были, то с тех пор уже двести лет прошло, и они…

Тайлер осекается от очевидной мысли, пришедшей в голову всем сразу. Патрис Радке и ее заросший папоротником приятель тоже здесь были двести лет назад.

Кажется, это им не помешало блуждать по галактике.

Яйца Творца…

Больше этого «хрусть-хрусть» не слышно.

Аврора ведет нас сквозь заросли колючих листьевых розеток, задушенных деревьев, сквозь густую пыльцу, падающую липким синим дождем. Она вскоре покрывает наши биоскафандры, и приходится аккуратно обходить колючки – скафандры прочные, но не непробиваемые. Через пару часов и несколько битв с подлеском мы взбираемся на холм и видим в долине перед собой колонию Батлер.

Точнее, руины колонии. Все здания укрыты зелено-синей листвой, оплетены ползучими растениями, все прямоугольные формы и торчащие углы скруглены растительностью. Лианы ползут по бетону и стали, споры кувыркаются в воздухе, вертятся слегка светящимися дождиками.

Даже в чем-то красиво – пока я не вспоминаю, как именно эта голубая пыльца в моем сне сыпалась на поверхность моего родного мира. Вспоминаю звездную карту Аври – красноту, расползающуюся от помеченных звезд кровавым пятном.

И сердце снова колотится о ребра.

Сделав еще несколько неуверенных шагов, я замечаю, что Аври остановилась на вершине холма. Она смотрит вниз, на колонию, по щекам текут слезы, и она их не может стереть – мешает шлем скафандра.

Я остаюсь на месте, но Скарлетт отходит от меня и идет к ней.

– Если бы «Хэдфилд» долетел, я бы была там, – тихо говорит Аврора, но голос ее слышен. Нет других звуков, нечему его заглушать.

– Но ты здесь, – говорит сочувственно Скарлетт. – И ты с нами. Я не знала твоих родных, но, мне кажется, они рады были бы тому, что ты нашла для себя экипаж.

Аврора шмыгает носом – шумно и неизящно.

– Мой отец оставил маму, когда ее выкинули из состава экспедиции. В каком-то смысле они с моей сестрой еще тогда его потеряли. Но когда исчез «Хэдфилд», они наверняка почувствовал, что потеряли нас обоих. – Она мотает головой. – А я… я никогда не смогу им помочь. Никогда не вернусь рассказать, что жива и здорова.

И снова шмыгает носом, голос ее дрожит.

– В последний раз я говорила с отцом перед отлетом с Земли… и мы поругались. Я сказала ему то, чего на самом деле не хотела. И это было последнее, что он от меня услышал. Об этом не думаешь, когда оно происходит. Кажется, что твои родные всегда будут с тобой.

Все молчат. Ветерок шевелит лежащую пыльцу, теребит окружающие нас непонятные растения, они слегка шелестят.

Я не знаю, что можно сказать. Мои родные исчисляются сотнями, понятие «одиночество» у нас просто невозможно.

Я много раз бывал изолирован, часто оставался без компании, иногда без связи, но никогда не был одинок так, как Аврора сейчас.

– Я думаю, – медленно начинает Зила, и я подбираюсь в ожидании грядущей бестактности, – что, если бы твоей сестре и матери был дан выбор между твоей смертью и возможностью считать тебя мертвой и так и не узнать о своей ошибке, они бы выбрали второй вариант. Если бы мои родные могли быть живы, а ценой было бы мое незнание этого, я бы такую цену заплатила.

И что на это можно сказать?

Но чудо – Аврора едва заметно, слабо улыбается Зиле.

Наша вневременная девочка горюет не только о своей семье, но и о себе тоже – никто из нас не в курсе, что она на самом деле собой представляет, хоть мы и следуем дорогой, которую она прокладывает. Но ведь наверняка она желает быть хоть в чем-то нормальной. А это чувство нам всем знакомо.

И ощущается какая-то… общность, когда все мы снова пускаемся в путь – самая странная группа неудачников, когда-либо топтавшая брошенную чужую планету, захваченную жуткими растениями и осаждаемую военной силой. Но до колонии идти еще минут двадцать, а в животе у меня как будто полно замерзшей смазки, и вокруг все тихи как могила. Определенно время поднять настроение.

– Так вот, – говорю я. – Про этих самых шинтан…

– Шимпанзе! – не выдерживает Тайлер наконец.

– Да без разницы. У вас они еще есть?

– Вымерли, – говорит Кэт. – Как ты вымрешь в ближайшее время.

– Очень смешно, Ноль. Но я хотел спросить: вы их точно не придумали? Очень смешно получается: волосатые почвоеды, летающие на космических кораблях и почти совпадающие с вами по ДНК? – фыркаю я. – Очень мне сомнительно, что они вообще существуют.

Именно в этот самый момент рычащий, мохнатый, черный как деготь гуманоид с неровными желтыми зубами, которые утерли бы нос ультразавру, с воплем бросается из подлеска прямо мне в лицо.

[ПОИСК: НЕ НАЙДЕНО]

► [Неизвестно]

► [Неизвестно]

Код ошибки: 4592.

Связь не установлена. Вы слишком далеко от источника сигнала.

Ты сама по себе осталась, хозяйка.