Текст книги "Пруденс (Чужой мужчина)"

Глава десятая

На следующее утро Туз уехал в Карлайл, дав прежде строгие инструкции, как я должна себя вести, оставшись одна. Как только он исчез из дома, все члены семьи один за другим потянулись в мою комнату.

Первой объявилась Мэгги. Она раздраженно ворчала по поводу Люкасты:

– Ну разве она не чудовище? Ну разве тебе не захотелось сварить ее в кипящем масле на медленном огне? Ты знаешь, что сделала эта скотина – ее мать? Она прислала мне список одежды Люкасты, которую уложила в чемодан, и в сопроводительной записке попросила проследить, чтобы Люкаста ничего не забыла. Видите ли, «на то мизерное содержание, которое Джек мне платит, я просто не в состоянии покупать Люкасте обновки». Сука. Думаю, алименты и есть корень зла.

Она еще долго продолжала как одержимая злословить про Люкасту и Фэй. «Ты гораздо больше ненавидишь их, чем любишь Джека», – пронеслось у меня в голове.

– Как там Роза? – спросила я, пытаясь отвлечь ее.

– Нормально. Она обещала Тузу, что профессор Коуплэнд больше никогда не появится в этом доме. Туз не одобряет, что Роза отбила приятеля у Лини. Скорее всего Роза будет встречаться с ним где-нибудь в другом месте, вот и все.

В этот момент на пороге появилась Роза, согнувшаяся под тяжестью пакетов.

– Что ты там принесла? – сразу оживилась Мэгги.

– Так, несколько маленьких безделушек: поясок и так далее, – ответила Роза. – Я должна появиться хоть в чем-нибудь новеньком на рождественских вечеринках. На самом деле я все это купила еще вчера и спрятала в сарае. Я не могла дождаться, пока Туз уедет и я смогу принести все домой. Должна сказать, я никогда не прощу ему такого зверского обращения с Джеймсом и такой грубости по отношению ко мне, я имею в виду – его матери.

– Мачехе, – горько поправила ее Мэгги. – Мачехе, в этом-то все дело. Я содрогаюсь при мысли, какая у меня могла бы быть жизнь рядом с Люкастой.

– Жизнь вообще трудная штука, – философски заметана Роза, поправляя локоны перед зеркалом. – Надеюсь, Туз и Джеймс все-таки поймут друг друга. Ведь у них так много общих интересов, они нашли бы о чем поговорить, например, о книгах.

– Туз сказал, что Коуплэнд только нахватался по верхам и ничего больше, – сказала Мэгги.

– Ну, Туз всегда был циником, – парировала Роза. – Мне кажется, он просто завидует Джеймсу. Впрочем, если он не хочет общаться с одним из ярчайших умов западной цивилизации, это его дело. Желаю ему удачи.

Удача – по-видимому, самое последнее, что она хотела ему пожелать.

– Кто сказал, что Джеймс один из ярчайших умов западной цивилизации? – спросила Мэгги.

– Джеймс сказал, – просто ответила Роза. Мэгги сразу перескочила на другую тему.

– Ладно, давай пойдем в твою комнату и посмотрим, что ты там накупила.

– В «Мэйл» есть очень интересная реклама садовой мебели, – сообщила Роза.

– А когда здесь бывает достаточно тепло, чтобы находиться на воздухе? – спросила Мэгги, когда они с Розой направились к двери.

Боже, как же я устала от них. Без Туза я была абсолютно беззащитна.

– Хэлло, – послышался чей-то голос. – Как ты себя чувствуешь?

Это ко мне в гости пришла Люкаста.

– Намного лучше, – ответила я. – Я уже могу вставать и даже принимать ванну.

В руках Люкаста держала пушистого игрушечного лисенка с хитрыми раскосыми глазками и длинным хвостом.

– Очень красивый, – сказала я.

– Туз привез ее для меня из Америки. Он назвал ее Сильвия. Это моя самая любимая игрушка.

– Немножко похожа на твоего отца.

– Папа поехал поговорить с инженером Берроу по поводу нового дома. Он хочет, чтобы я жила вместе с ним, когда он туда переедет.

– Здорово, – сказала я. Уж это точно окончательно добьет Мэгги.

– Могу я взять яблоко? – спросила Люкаста. Она выбрала из вазы яблоко и начала его грызть, стараясь жевать только одной стороной, чтобы не задевать дырки от выпавших зубов.

– Я хочу, чтобы пошел снег, – сказала она. – Каждый вечер я молюсь, чтобы выпал снег, но он все не выпадает и не выпадает.

– А еще о чем-нибудь ты молишься? Внезапно ее синие глаза сузились, а маленькое личико как будто застыло.

– Да. Чтобы Мэгги убралась подальше, и папа смог снова жениться на маме.

– О дорогая, – произнесла я с испугом. – Ты не должна так делать.

– Я ненавижу ее, – сказала Люкаста. – А она терпеть не может, когда я сюда приезжаю, и злится всякий раз, когда мы с папой отправляемся куда-нибудь погулять.

Ей надоело яблоко. Она отложила его в сторону и подошла к стенному шкафу, покопалась там, нашла пару моих черных туфель на высоких каблуках и начала их примерять. Потом положила туфли на место и повернулась ко мне.

– Я уже читаю четвертую книгу. Давай я пойду и принесу ее, ладно? – спросила она и, не дожидаясь ответа, выбежала из комнаты.

Через минуту она появилась снова, села на кровать и нараспев прочитала всю книгу без единой ошибки.

– Просто великолепно, – сказала я удивленно. А ведь Мэгги говорила, что девочка не очень способная.

Люкаста удовлетворенно улыбнулась и захлопнула книжку.

– И я могу рассказать все это без книжки, – сказала она и быстро повторила весь текст по памяти.

Я еще смеялась от удовольствия, когда в дверь снова постучали. На этот раз пришла миссис Брэддок.

– Как ты себя чувствуешь, дорогая? Надеюсь, лучше? А теперь пойдем, – обратилась она к Люкасте. – Ты же знаешь, мистер Туз сказал, что мисс Пру нельзя беспокоить.

– А я и не беспокою ее, – сказала Люкаста и повернулась ко мне. – Ты знаешь, что миссис Брэддок умеет колдовать? Она сегодня такое сотворила на кухне…

Миссис Брэддок выглядела очень довольной собой, она разглаживала руками фартук у себя на животе, ожидая, без сомнения, что Люкаста сейчас начнет расхваливать какое-то особенно восхитительное блюдо, которое она приготовила сегодня утром.

– И что? – спросила я. Люкаста озорно хихикнула и сказала:

– Она вытащила изо рта все свои зубы, а потом вставила их обратно.

Мне нравились Малхолланды, нравились они все, но я не могла спокойно воспринимать их поведение, не могла справляться со всеми этими встречными потоками их желаний и интересов и поэтому чувствовала себя, как молодая актриса в ночь перед премьерой. Я хотела только помириться с Тузом и снова молча сидеть с ним рядом в моей спальне, как это было всю прошлую неделю. «Это потому, что я все еще не в норме», – говорила я себе.

Через некоторое время после посещения Люкасты и миссис Брэддок вернулся домой Джек и сразу зашел ко мне. Когда он наконец перестал ворчать о нерадивых строителях и своей головной боли после похмелья, он заявил:

– Я так и не попытался соблазнить тебя или предложить тебе виски с тех пор, как появился здесь. Может быть, хоть в шахматы поиграем?

Когда мы сидели, склонившись над доской, прибрела Мэгги и посмотрела на нас с кислым видом.

– Ты никогда не играл со мной, – обвиняюще заявила она Джеку.

– Неправда, – запротестовал Джек. – Мы играли с тобой как-то раз.

– Ах да, – горько сказала Мэгги. – Но это были всего лишь шахматы.

В воскресенье между Джеком и Мэгги произошла стычка. Они были на приеме, в середине дня приехали оттуда подвыпившие и продолжали напиваться спиртным во время ланча, становясь все более и более непримиримыми по отношению друг к другу. В полдень я спустилась в холл – это был мой первый выход за время болезни. Я чувствовала себя такой истощенной, что цеплялась за мебель из боязни упасть от слабости. В гостиной я нашла Мэгги. Она читала газеты и не забывала подливать себе виски из бутылки. Она посмотрела на меня таким мрачным раздраженным взглядом, какой бывает у кошки, которую облили водой.

Я стала смотреть в окно. В саду Уордсворт грыз одну из субботних костей. Колридж уже успел закопать свои в укромном уголке и теперь бегал между деревьями, играя с ветками. Джек, Туз и Люкаста возились с костром. Джек от выпитого уже не мог стоять на ногах. Он развалившись сидел на земле и дурачился с Люкастой. Туз смеялся, глядя на них, и ломал сучья для костра. Он был одет в толстый черный свитер. Я смотрела на них и думала, какое красивое трио они составляют. Потом почувствовала страшную слабость и села на софу.

– У тебя есть статья Туза о Венесуэле? – спросила я у Мэгги.

– Вот здесь, – сказала она, бросая мне разворот «Обозрения». – Сегодня в газетах пишут только о благопристойных вещах.

Статья Туза занимала целую полосу. Была помещена и его фотография, где он был снят еще без усов. На ней он выглядел моложе и гораздо менее мрачным. Писал он превосходно, сжатым емким языком, а его наблюдательность просто поражала. Можно было подумать, что у него как у Аргуса[33]33
  А́ргус (греч. Άργος), прозванный Паноптес, то есть всевидящий – сын Агенора или Инаха, по преданию, многоглазый великан, поборовший чудовищного быка, опустошавшего Аркадию. Он задушил также змею Эхидну, дочь Земли и Тартара. Далее, Гера поставила его стражем превращённой в корову Ио. Гермес убил его ударом камня, или, усыпив его игрой на флейте, отрубил ему голову. Гера превратила его в павлина или разукрасила его глазами павлиний хвост. Первоначально многоглазый Аргус означал звездное небо. Миф Аргус часто изображался на вазах и на помпейской стенной живописи.


[Закрыть] сто глаз сразу. Ему удавалось создавать эффект присутствия, и, читая, я прямо кожей ощущала жару, пыль и отчаяние повстанцев.

– Отлично написано, – признала я с удивлением.

– Знаю. Он умеет преподносить все на тарелочке с голубой каемочкой. Именно поэтому за ним сейчас так гоняются издатели. Боже, как же я ненавижу деревню, – продолжала Мэгги, снова наполняя свой стакан. – Тут целыми днями и вечерами совершенно нечего делать, и никто не отвезет меня на море, когда мне хочется поехать на море. И вокруг нет ничего, кроме мрачных рож, и моя рожа самая мрачная. И чем бы нам сейчас заняться?

В конце концов мы устроились с ней рядом на софе и начали собирать из кусочков огромную картинку-загадку «Мститель». Это было единственное, на что оказались способны в данный момент. Уже почти стемнело, когда в гостиную ввалился Джек.

– Привет, красавица, – сказал он, обращаясь ко мне. – Как себя чувствуешь?

Он подошел ко мне и погладил по волосам. От его рук приятно пахло дымком.

– Ой, не надо, – взвизгнула я. – У меня, наверное, перхоть, Туз не позволяет мне вымыть голову.

– А у меня никогда не бывает перхоти, – самодовольно заявила Мэгги.

– Это потому, что у тебя слишком толстая кожа, – сказал Джек, наклоняясь над картинкой. – Я уже как-то собирал такую.

Тут зазвонил телефон. Джек подошел и снял трубку. Мы с Мэгги слышали через холл, как он говорит кому-то:

– Дорогая, как ты? Так жаль, что я не застал тебя в тот день. Почему ты не зашла ко мне?

– Я думаю, это кусочек от шляпы Стида, – сказала мне Мэгги, протягивая кусочек картинки.

– С кем он говорит? – шепотом спросила я.

– Ну, мы знаем ее имя – «Дорогая», – сказала Мэгги.

– Нет, она просто чудесная, – продолжал тем временем Джек. – От нее все в восторге. Сейчас она запускает с Тузом воздушного змея. Он купил ей в Штатах великолепную игрушку – пушистого лисенка. Да, он думает, что она ужасное создание.

Мэгги выпрямилась, ее руки двигались по картинке все медленнее и медленнее – она напряженно прислушивалась к разговору. Судя по всему, звонила Фэй.

По меньшей мере в течение четверти часа Джек лениво рассказывал семейные сплетни: о Коуплэнде, адмирале, Пендле и о том, что случилось во время уик-энда. Я не осмеливалась поднять глаз на Мэгги. Должно быть, Джек все еще был пьян: раньше он никогда не позволял себе таких выходок.

Когда наконец я подняла глаза и огляделась вокруг, то увидела, что Джек развалился в кресле, положил ноги на стол и совершенно расслабленно улыбается в телефон.

– Когда ты хочешь, чтобы Люкаста возвратилась? – спросил он в конце.

Наступила долгая пауза. Мэгги невидяще приложила кусочек от зонтика Стида к небу.

– Но это же великолепно, – с энтузиазмом воскликнул Джек. – Это настоящее дело. Я так рад за тебя, дорогая. Значит, до четверга? Ну, конечно, без проблем. Об этом не беспокойся: мы сами устроим вечеринку на ее день рождения. Ради Бога, не волнуйся, мы все сделаем, как надо. Ты не можешь этим вплотную заняться, ведь ты работаешь, а Мэгги абсолютно нечего делать. – При этих словах Мэгги судорожно сжала в кулаке уже собранный лоскутик неба. – Да, и Туз здесь. И еще подружка Пендла Пру. Люкаста ее обожает. Пру была больна, но теперь уже поднялась на ноги. Так что здесь только моя дорогая матушка мутит воду… Ты уже пригласила фокусника? Ну и что? Скажи ему, пусть приезжает сюда, мы ему оплатим бензин… Конечно, мы все сделаем. Все будет отлично. Если ты освободишься в четверг пораньше, приезжай к нам на вечеринку. Я знаю, Туз будет очень доволен, если ты приедешь. Тогда пока, дорогая. Удачи тебе.

Мэгги вскочила на ноги и налила себе еще виски. Ее руки так дрожали, что большая часть пролилась на пол. Зеленые глаза пылали, сейчас она стала похожа на злую Королеву из «Белоснежки» и вполне была способна вырезать Люкасте сердце из груди.

Джек вернулся обратно в гостиную. Он выглядел очень довольным самим собой.

– Так, так, так, – сказал Джек.

Это был очень плохой признак. Я ощущала страстное желание спрятаться под софой.

– Полагаю, ты хочешь выпить? – мягко спросила Мэгги.

– Ты читаешь мои мысли, как раскрытую книгу, – ответил Джек. – Согласен, если ты тоже присоединишься.

Он все еще был пьян.

– Это звонила Фэй, – сообщил Джек. – Она получила небольшую роль и будет работать в начале следующей недели.

– Полагаю, снова будет изображать лошадь в пантомиме, – съязвила Мэгги.

– Так что Люкаста останется здесь.

– На сколько? – слова упали в тишину комнаты, как камень в глубокий колодец.

– До вечера четверга. Я думаю, не страшно, если она пропустит занятия в школе.

– А кто будет присматривать за ней? – спросила Мэгги.

Джек налил себе стакан виски.

– Ну зачем ты так, дорогая? Я думаю, вам с Люкастой будет очень полезно побыть вдвоем, пока меня не будет дома.

– У меня есть свои дела на завтра, вторник и четверг.

– Ну, значит, ты должна будешь отложить их или перенести на другое время, – резко сказал Джек и взял в руки спортивный разворот. – О, черт возьми, Королевство опять проиграло.

– Мне следовало ожидать такого подарочка от Фэй, – раздраженно заявила Мэгги. – И ведь она никого не предупредила.

– Но ведь она только что узнала о роли, – заступился за Фэй Джек.

– О да, наверное, только сегодня в полдень! Просто она ни с кем не считается, ей плевать на остальных.

Джек продолжал читать газету, потом спокойно спросил:

– А что, собственно, ты имеешь против нее? Она же никогда не сделала тебе ничего плохого?

– О, конечно, мне она ничего не сделала, – прошипела Мэгги. – Но она развелась с тобой. Если бы этого не произошло, я бы не надоедала тебе сейчас.

Джек даже не поднял глаз от газеты.

– Здесь напечатана великолепная история, – сказал он. – Об одной женщине, которая пыталась научить жаб скакать наперегонки по мототреку в Престоне.

– Прекрати надо мной издеваться, – пронзительно закричала Мэгги. – Какая жалость, что ты не женат на ней, раз она такая чудесная.

– Когда я хотел, я был на ней женат, – спокойно ответил Джек.

– О, пожалуйста, не надо. Не говорите так, – сказала я умоляюще. – Вы оба просто спятили. И позже вы сильно пожалеете об этом разговоре.

Мэгги как фурия повернулась в мою сторону.

– А ты не суй нос не в свое дело, – заорала она. – Ты тоже вела себя отнюдь не как ангел небесный с тех пор, как приехала сюда.

Эти слова наконец вызвали взрыв. Джек отшвырнул в сторону газету и вскочил с кресла.

– Ты, избалованная маленькая сучка, – сказал он почти нежно. – Ты пальцем о палец не ударила за всю свою жизнь. Ты ни черта не смыслишь в домашнем хозяйстве, ты не умеешь проследить за работой других, ты не можешь заставить строителей как следует работать в нашем доме, ты даже не помнишь, когда в последний раз забирала одежду из чистки. У тебя есть только два таланта, которыми ты часто пользуешься, – ты мастерски подписываешь чеки и сволочишься по поводу моей первой жены. Ты так по-идиотски ревнуешь, что даже не можешь держать себя в рамках приличия с моим ребенком.

– Твой ребенок – чудовище! – взвыла Мэгги.

– Не лезь к ней!

– Как же я могу не лезть к ней? Ведь ты попросил оставить ее здесь.

– Неужели до твоей дубовой головы никак не дойдет, что если Фэй получит работу, то мне не надо будет так надрываться, чтобы выплачивать ей большое содержание на Люкасту. Но ведь ты об этом не подумала, не так ли? Ты так зациклилась на своей особе, что даже ни на секунду не задумалась о том, что и для чего я делаю.

– А добрая и справедливая Фэй, конечно, задумывалась. Она все понимает и ценит.

– Да, именно так. И меня она любит. Мэгги крепко сжала губы и сильно побледнела.

– Почему же тогда ты с ней развелся? – закричала она.

– Бог знает, почему, – ответил Джек.

– Ну тогда я тебе скажу, почему. Потому что ты боялся умереть от скуки, когда вы с ней ложились в постель. Она была слишком плоха в постели.

– Если хочешь знать, в постели она смотрелась гораздо привлекательнее тебя.

Мэгги задохнулась от возмущения. Я сжала голову обеими руками.

– По крайней мере, она не врала и не вертела задом перед кем попало, как ты перед Пендлом, – добавил Джек со злобой в голосе.

Когда дело доходит до секса и взаимных претензий, кто с кем спал и кто кому строил глазки, то люди должны запираться наедине в своей спальне, заранее зная, что словесная битва все равно закончится перемирием в постели. Я не выдержала.

– Прекратите, – закричала я. – Немедленно прекратите!

Джек не обратил на мой крик никакого внимания.

– Только в эти четыре дня своей бесполезной жизни, – продолжал он, – ты имеешь возможность сделать хоть что-нибудь полезное – наладить отношения с Люкастой. И ты отказываешься.

– Да… Я так счастлива, – шипела Мэгги. – «Я пригласила фокусника на четверг… Да что это такое? Ублюдок, и ты утверждаешь, что эта старая тряпка лучше меня в постели? И я после этого должна буду присматривать за ее ребенком? Да я в жизни не буду этого делать!

– Я буду здесь, я присмотрю за ней, – отчаянно вставила я.

– О, дорогая, – сказала Мэгги, поворачиваясь и обрушивая на меня всю ярость. – Хорошо, что твой охранник Туз этого не слышит, он не позволил бы нанести своей драгоценнейшей пациентке ни малейшего вреда.

– Да заткнись же наконец! – заорала я. Открылась дверь, и на пороге появилась Люкаста.

– Папа, у меня прорезались зубы, так что с феи пятьдесят пенсов. Воздушный змей зацепился за дерево, и Туз до сих пор пытается снять его оттуда.

– Господи, добро пожаловать в ряды слушателей, – сказал Джек.

Я встала и, дрожа, побрела к лестнице. Я больше не могла здесь находиться. Конечно, Мэгги говорила ужасные вещи, но Джек сам вынудил ее к этому умышленно провокационным телефонным разговором. А то, что он сказал в конце, было гораздо хуже ее слов. Дело зашло слишком далеко, им обоим следовало это понять. Правда, и раньше их отношения были отнюдь не идеальными, а через несколько часов могли стать критическими.

В своей комнате я рухнула на кровать. Боже, какое блаженство было снова улечься на прохладные взбитые подушки и аккуратно расправленные простыни. В камине горел огонь, кувшин с водой был полон, на туалетном столике в голубой вазе стояли цветущие ветки зимнего жасмина. Весь мой мусор: мешанину из огрызков яблок, книжек, бумажных салфеток и конфетных фантиков – успели убрать. Макганагал мгновенно устроился где-то в районе моего живота, вытянув все четыре лапы и урча от удовольствия. В следующую секунду он нырнул под одеяло и принялся кусать меня за пальцы ног. Пришлось его ловить и держать до тех пор, пока он не успокоился. Потом я, все еще дрожа, снова откинулась на подушки. Открылась дверь, и в комнату в сопровождении Колриджа вошел Туз.

– Хорошая девочка, – сказал он и обошел вокруг кровати, разглядывая меня так внимательно, как будто я была выгодным участком для строительства. – Надеюсь, ты вставала ненадолго? Ты хорошо себя чувствуешь?

– Просто отлично, – быстро сказала я.

– Врешь. – Туз наклонился и положил руку мне на лоб. – Что случилось?

– Джек и Мэгги слегка поцапались.

– Ну, они всегда в боевой готовности. Не обращай внимания», они просто немножко спустили пар. С чего все началось?

– Фэй звонила, она получила роль. Джек сказал, что Люкаста останется здесь до четверга и что мы устроим здесь празднование ее дня рождения. Мэгги начала выступать по поводу Фэй и Люкасты, а Джек за них заступился.

– Чуть более ретиво, чем следовало?

– Гораздо более. – Туз вздохнул.

– Господи, они никогда не устают ругаться. А что ты хочешь на ужин?

– Не знаю.

– Что ты скажешь по поводу кусочка копченой семги и бокала шампанского?

– О Боже, это было бы великолепно. – Внезапно я снова почувствовала себя счастливой. Следя за Тузом уголком глаза, я спросила: – И ты всегда будешь меня так охранять?

Туз засмеялся.

– Очень может быть. Но, по-моему, я уже перестал тебя охранять.

– Мне очень понравилась твоя статья, – сказала я. – Просто великолепно написано.

Казалось, он был приятно удивлен.

– Но ты, наверное, уже привык, что люди говорят тебе, как ты хорош и талантлив.

Туз пожал плечами.

– Все писатели покупаются на лесть, уж ты-то должна это знать.

Колридж выбрал момент и тяжело взобрался на кровать. Притворяясь, что не замечает Туза, он три раза прокрутился вокруг себя, потом с глубоким вздохом улегся около моих ног рядом с Макганагалом.

– Может быть, я и перестал тебя охранять, – сказал Туз, – но кое-какие правила еще в силе. Колридж, убирайся немедленно!

Он не будет так привлекателен, когда сойдет загар, попыталась убедить себя я.