Текст книги "Обман"

Глава 29

Адриан перевязал дяде раненое плечо своим галстуком, после чего я обмотала рану мужа галстуком Чарлвуда. Дядя вскоре потерял сознание, чему я обрадовалась: ни у меня, ни у Адриана не было ни малейшего желания с ним разговаривать.

Выяснилось, что, как я и предполагала, своим спасением я была обязана Чарли. Бинтуя дядино плечо, Адриан рассказал мне, как было дело. Глядя вслед отъезжающему фаэтону, в котором сидели я и Каррузерс, Чарли почуял что-то неладное и потому не остался дежурить около перевернутой двуколки, как я ему приказала, а вместо этого набросил уздечку на выпряженную из двуколки лошадь и последовал за нами. Миновав очередной поворот ведущей в Тэтчем дороги, он увидел, как Каррузерс заталкивает мое бесчувственное тело в экипаж, и снова поехал следом. Проследив за экипажем до самого дома с соломенной крышей, он отправился звать на помощь Адриана.

– Да благослови его Бог, – сказала я, выслушав рассказ мужа. – Если бы не Чарли, я попала бы в беду.

Адриан ничего не ответил, но его крепче обычного сжатые челюсти ясно дали мне понять, что он по этому поводу думает.

– Присядь, чтобы я могла заняться твоим плечом, – попросила я. – Мне до него не дотянуться – ты слишком высокий.

– Это всего лишь царапина, Кейт. С этим можно потерпеть, пока не попадем домой.

– Сядь.

Он хотел снова запротестовать, но, посмотрев на меня, молча уселся на тот самый стул, на котором еще совсем недавно сидела я, связанная по рукам и ногам. Рубашка на плече Адриана насквозь пропиталась кровью, а та ее часть, где не было крови, промокла от пота. Я заставила мужа снять ее через голову.

К счастью, рана от клинка Чарлвуда оказалась неглубокой, и я, забинтовав ему плечо, сказала:

– Пока сойдет, а потом тобой займется доктор Мэттьюз.

– Я же сказал тебе, что у меня ничего серьезного. А куда ты дела мою рубашку?

– Надень лучше фрак прямо на тело, Адриан. Так будет теплее: твоя рубашка насквозь мокрая.

– Ладно. – Муж встал и принял из моих рук фрак. Надев его, он, медленно застегивая пуговицы на обнаженной груди, вдруг спросил:

– А что это у тебя с запястьем?

Только сейчас я осознала, что придерживаю правое запястье левой рукой.

– Каррузерс ударил меня, когда я попыталась выхватить у него вожжи, – пояснила я. – Ничего страшного, просто немного больно.

Я увидела, как на щеках Адриана опять заиграли желваки, и на мгновение в глазах его снова зажегся все тот же пугающий огонек.

– Перелома у меня нет, Адриан, – поспешила добавить я. – И вообще ничего страшного, просто побаливает, и ничего больше, честное слово.

После секундной паузы муж кивнул, однако голос его, когда он снова заговорил, звучал как-то придушенно.

– Как именно ты намерена поступить с Чарлвудом? – поинтересовался он. – Я уже понял, что смерти его ты не хочешь.

– Я не против его смерти, – честно призналась я, – просто мне не хочется, чтобы ответственность за нее легла на тебя.

Справившись наконец с пуговицами фрака, Адриан подошел к лежащему на полу бесчувственному телу моего дяди и, остановившись около него, посмотрел в бледное лицо Чарлвуда.

– Меня беспокоит вот что, Кейт, – сказал он. – Если его оставить в живых, он может снова попытаться на тебя напасть, и совсем не факт, что я смогу ему в этом помешать.

Глядя на точеный, словно у греческой статуи, профиль мужа, я поняла, что именно это в первую очередь было причиной его желания убить моего дядю. Тем не менее я нисколько не жалела о том, что помешала ему это сделать.

– Я не хочу скандала, Адриан, а скандал обязательно разразится, если станет известно, что ты убил Чарлвуда на дуэли. Мне вовсе не улыбается, чтобы весь мир узнал, что мой собственный дядя похитил меня и пытался изнасиловать.

– С твоими аргументами не поспоришь, – устало сказал Адриан, отбрасывая прядь волос, упавшую ему на лоб.

Я заметила, что сквозь повязку из белого галстука, которым была перетянута дядина рана, сочится кровь. Ею уже успел пропитаться и пыльный серый ковер, на котором лежал Чарлвуд.

– И что же нам делать? – в отчаянии спросила я.

– Первым делом его надо отвезти в Грейстоун-Эбби и попросить доктора Мэттьюза заштопать как следует, – сказал Адриан. – Мэттьюз – человек надежный и будет держать рот на замке.

– Жаль, что мы не можем отправить Чарлвуда на континент вслед за Стейдом, – пошутила я, чтобы не расплакаться.

Адриан взглянул на меня своими серыми глазами и задумчиво прищурился.

– Это было бы неплохо, – сказал он.

– Разумеется, можно было бы и так разрешить нашу проблему. Но я не вижу, каким образом это устроить?

– Дай мне немного подумать, – сказал муж. – А пока что мы с Чарли погрузим Чарлвуда в экипаж и отвезем в Грейстоун-Эбби.

Чарли забрался на козлы экипажа, принадлежавшего Адриану, а мы с мужем поехали следом в экипаже дяди. Прямо скажем, это был далеко не самый подходящий момент для признания в любви, оба мы были физически и эмоционально измучены, но я все же решила не откладывать. Выражение лица Адриана в тот момент, когда он приставил шпагу к горлу Чарлвуда, убедило меня, что и он скорее всего ко мне неравнодушен.

Плотнее запахнувшись в мою утратившую все пуговицы мантилью, я сказала:

– Сегодня утром Гарри показал мне сообщение в газете насчет леди Мэри и мистера Беллертона.

– Угу, – буркнул Адриан. Одна из лошадей все время нервно дергала головой и прядала ушами, и мой муж был занят тем, что всячески пытался ее успокоить. Равнодушие мужа к тому факту, что леди Мэри в скором времени станет чьей-то женой, было настолько очевидным, что я невольно улыбнулась.

– Я видела, как один раз, выходя с террасы, ты поцеловал ей руку, – призналась я. – Я подумала, что ты все еще любишь ее, и много дней после этого ненавидела вас обоих.

На этот раз мне удалось привлечь внимание Адриана.

– Поцеловал ей руку? – переспросил он озадаченно.

– Ну да, на танцах у Барбери. Я своими глазами видела, как ты это сделал, Адриан. – Скрестив руки на груди, я пристально наблюдала за его лицом. – Вообще говоря, именно это было причиной того, что я, получив записку от Стейда, не подумала как следует и отправилась в сад одна. Просто я была слишком расстроена, чтобы думать.

Адриан чуть скосил на меня глаза.

– Ты была расстроена, потому что видела, как я поцеловал руку леди Мэри?

– А разве ты бы не расстроился, если бы увидел, как мне целует руку мужчина, за которого я должна была выйти замуж до нашего брака с тобой?

– Я, например, видел, как ты целовала Гарри в губы, – спокойно парировал Адриан.

Я задумалась на минутку, вспоминая, когда это могло произойти, а затем нахмурилась.

– Но это было сразу после того, как Гарри спас мне жизнь, Адриан. Ты же не настолько глуп, чтобы подумать, что я влюблена в Гарри.

– Кажется, я вспомнил тот случай на террасе. Леди Мэри как раз только что сообщила мне, что она и Беллертон в скором времени собираются объявить о помолвке. Я поцеловал ей руку просто потому, что был рад за нее.

Мы переглянулись.

– Похоже, Кейт, что до сих пор у нас обоих были шоры на глазах, – тихо проговорил Адриан.

Глядя на него, я даже приоткрыла рот в ожидании чуда.

– Я так люблю тебя, моя милая, – сказал он. – Уже очень давно. Иногда мне казалось, что я просто с ума сойду от того, что ты не отвечаешь мне взаимностью.

– Ты серьезно, Адриан? – недоверчиво спросила я. – Ты в самом деле не знал, что я тебя люблю?

Остановив лошадей, муж повернулся ко мне и одной рукой обнял меня за плечи.

– Ведь ты вышла за меня ради того, чтобы вырваться из лап своего дяди, – напомнил он. – А я был не очень-то добр к тебе, Кейт. Так что были все причины для того, чтобы думать, что ты меня не любишь.

– Это ты-то не был добр ко мне? Да ты столько для меня сделал!

Адриан осторожно погладил пальцем мою щеку и покачал головой. От этого движения непокорная прядь снова упала ему на лоб.

– Кейт, ты самый душевно щедрый и добрый человек из всех, кого я знал. И самый храбрый.

Я в буквальном смысле слова перестала дышать. Услышать такое от Адриана! Наконец, не выдержав, я воскликнула:

– О, Адриан, я так тебя люблю!

С этими словами я обвила руками его шею и сжала ее так крепко, что едва не задушила моего бедного мужа.

Впрочем, он, похоже, ничего против этого не имел. Более того, его руки тоже обхватили мое тело и так стиснули, что у меня перехватило дыхание.

Мы очень долго сидели обнявшись. Адриан целовал мои волосы, носом я упиралась в его шею, а губами чувствовала его ключицу. Наконец он прошептал мне на ухо:

– Ты никогда мне не доверяла. Своими секретами ты всегда предпочитала делиться с Гарри.

– Но ты всегда так занят. Я думала, что будет просто нечестно, если я стану обременять тебя еще и своими проблемами.

– Глупая.

– Но ведь и ты никогда мне ничего не рассказывал, – возразила я.

– Я думал, что мои дела тебе неинтересны.

– Глупый.

Адриан тихо рассмеялся.

Душа моя пела, я чувствовала себя словно в раю. Поцеловав Адриана, я почувствовала легкое покалывание от проступившей у него на щеках и на подбородке щетины. Запустив пальцы в его волосы, я вдохнула их запах, и сердце едва не лопнуло от нахлынувшего на меня счастья.

– Между прочим, мы с тобой обнимаемся посреди дороги, а тут люди ездят, – с явным сожалением сказал Адриан.

– Я знаю.

Еще раз поцеловав его в щеку, я разжала руки и слегка отодвинулась. Он тоже медленно, неохотно разомкнул свои объятия. Мы посмотрели друг другу в глаза.

– Обожаю тебя, – сказала я.

– Милая, – сказал Адриан, – давай продолжим этот разговор в каком-нибудь другом месте, лучше всего в постели.

– Для этого нам надо сначала добраться домой.

– Это верно.

Адриан взял в руку поводья и тронул лошадей.

Едва мы добрались до Грейстоун-Эбби, я тут же отправилась к себе наверх. Адриану пришлось задержаться внизу, чтобы препоручить моего дядю заботам доктора и рассказать о случившемся Гарри и Луизе. К моему стыду, ему пришлось это делать без меня. Поужинав у себя в комнате, я затем еще с полчаса нежилась в восхитительно горячей ванне.

При виде моих синяков Жанетта пришла в ужас. Зрелище было действительно впечатляющее. Самым большим и страшным оказался кровоподтек на скуле.

– Меня пытались похитить, – объяснила я камеристке-француженке, – но лорд Грейстоун успел прийти на помощь.

Глаза девушки вспыхнули.

– Боже мой, – пробормотала она. – С милордом все в порядке?

– Да.

Жанетта вздохнула.

– А где мой халат, Жанетта? Думаю, мне пора уже вылезать из ванной.

Тряхнув головой, словно отгоняя нахлынувшие на нее мечты, девушка пошла за моей одеждой.

Лишь через час я услышала, как Адриан вошел в свою комнату, расположенную по соседству с моей. Я села на подушках и стала смотреть на дверь, из которой он должен был появиться, ощущая внутри такое возбуждение, что стоило немалых усилий его сдерживать. Наконец дверь отворилась, и на пороге возник высокий, столь хорошо знакомый мне силуэт мужа. Сердце сладко екнуло.

– Ну что, доктор осмотрел дядю Мартина? – спросила я.

– Да. Пулю извлекать не потребовалось, Кейт, она прошла навылет. Мэттьюз говорит, что он скоро поправится и нет никаких оснований беспокоиться за его жизнь и здоровье.

– О! – промолвила я.

Адриан подошел к кровати и осторожно притронулся пальцами к кровоподтеку у меня на лице.

– Это сделал Чарлвуд? – осведомился он с таким выражением на лице, которое явно не обещало ничего хорошего.

Я кивнула.

– Тебе не следовало сдерживать меня: его стоило убить.

– Адриан, сейчас мне совершенно наплевать на дядю Мартина.

Муж улыбнулся.

– Я люблю тебя, – сказала я.

Адриан забрался в постель и привлек меня к себе.

– Когда мы расстались в Лэмбурне, я был страшно зол на тебя, – признался он. – А потом, уже во Франции, я все время о тебе думал.

Лежа рядом и слушая его, я чувствовала, как душа переполняется счастьем.

– Это из-за того поцелуя, – заметила я.

– Да, тот поцелуй здорово на меня повлиял, – согласился Адриан.

– Ты знаешь, а я по-настоящему полюбила тебя, когда ты уже вернулся домой. Это произошло в тот момент, когда я наблюдала за тобой и Эльзой. Ты был с ней так нежен. И сразу было видно, что лошадь тебя просто обожает.

Я почувствовала, как грудь Адриана завибрировала от тихого смеха.

– Так я и знал, что в конечном итоге решающим фактором окажется лошадь, – сказал он.

– Ничего удивительного.

Муж перевернул меня на спину и заглянул мне в глаза.

– Как ты себя чувствуешь? – озабоченно спросил он. – Может, тебе слишком здорово досталось, чтобы заниматься этим сейчас, любимая?

– Нет, – ответила я.

Адриан снова улыбнулся мне своей неотразимой улыбкой, и в груди у меня стало тепло.

– Я люблю тебя, – сказала я. – Люблю, люблю, люблю…

Я продолжала повторять эти слова, пока губы Адриана не прижались к моим губам.

Перед тем как уснуть, мы долго разговаривали, и это доставило мне не меньше удовольствия, чем то, чем мы занимались несколько раньше. Я рассказывала мужу, какой одинокой и никому не нужной я чувствовала себя во время нашего пребывания в Лондоне, а он мне о том, какие страдания доставляло ему сознание того, что он для меня был и остается совершенно чужим человеком.

– Ты всегда был так занят, все время куда-то исчезал, – жаловалась я. – Куда бы мы ни пошли, всегда появлялся кто-нибудь, кому надо было срочно с тобой переговорить.

– Я знаю, – устало согласился Адриан.

Я пыталась найти нужные слова, чтобы объяснить ему, что происходило в Лондоне. Но как я могла объяснить ему, что меня возмущало не только то, что при этом он совсем забывал обо мне? Да, это обижало, но ничуть не меньше меня мучило и бесило еще и то, что все те, кто так настойчиво добивался его внимания, пытались вовлечь его в какие-то свои мелкие политические интриги, сделать соучастником своей близорукой политики.

Я приподнялась на локте и заглянула мужу в лицо. Волосы его растрепались, а во взгляде темно-серых глаз читалась озабоченность.

– Мне казалось, что каждый так и норовит оторвать от тебя кусочек, – сказала я.

Лицо Адриана выразило удивление.

– Да, иногда в самом деле складывается такое впечатление, Кейт. Именно так: будто каждый хочет урвать от меня кусочек.

Наклонив голову, я легонько поцеловала его в губы.

– Давай лучше не будем вспоминать Лондон, Адриан. Мы с тобой в Грейстоун-Эбби и можем наслаждаться этим. Ни во время войны, ни после нее ты совсем не отдыхал, а отдых тебе так необходим.

– Я не один такой, – сказал Адриан и покачал головой. – Посмотри на Веллингтона. Он все еще во Франции.

– У герцога Веллингтонского есть жена – вот пусть она о нем и заботится. А я буду заботиться о своем муже, – отрезала я. – Думаю, тебе нужно хоть какое-то время пожить спокойно.

Адриан промолчал.

– Ты нужен другим как знамя, Адриан, – снова заговорила я чуть погодя. – Им нужна твоя всем известная честность, твой ум, твоя репутация, наконец, твоя представительная внешность. Но твои идеи им не нужны.

– Ты права, – сказал Адриан, глядя мне прямо в глаза. Потом он протянул руку и снова привлек меня к себе. – Я думаю, нам обоим надо пожить спокойно, любимая. Мы останемся в Грейстоун-Эбби, пока не родится ребенок.

Итак, муж прислушался к моим словам и согласился с моим мнением. От счастья мне показалось, что я парю в воздухе на розовом облачке.

– А теперь спи, любимая, – сказал он и нежно меня погладил.

Через какие-нибудь считанные минуты после того, как он произнес эти слова, я сладко заснула.

На следующее утро я проснулась необычно поздно. У меня сильно болели плечо, запястье и лицо в том месте, куда пришелся удар. Адриана в комнате уже не было.

Жанетта, явившаяся на мой зов, бросила на меня неодобрительный взгляд.

– А где его милость? – спросила я, уже зная, что молодая француженка всегда в курсе, где находится Адриан.

– Он послал за своим адвокатом, – ответила камеристка. – Его милость просил передать вам, когда вы проснетесь, что он будет в библиотеке, миледи.

«Интересно, зачем ему понадобился адвокат?» – про себя удивилась я.

– Хотите, я принесу вам чай в комнату, миледи? – спросила Жанетта.

Тут вдруг я почувствовала, что умираю от голода. Утренние недомогания прекратились еще на прошлой неделе, но мне так хотелось узнать, зачем Адриан вызвал адвоката, что я решила не тратить времени на еду.

– Не надо, – сказала я. – Помогите мне одеться, Жанетта, и побыстрее.

Когда двадцать минут спустя я вошла в библиотеку, то застала там Адриана и его адвоката из Ньюбери, мистера Марли. Они сидели, низко склонившись над лежащим на столе листком бумаги. Услышав звук открывающейся двери, они подняли головы и посмотрели на меня.

– Кейт, – приветствовал меня Адриан радостной улыбкой, от которой внутри у меня все растаяло. – Я ознакомил мистера Марли с нашей проблемой, и он привез текст признания. Мы предложим Чарлвуду, чтобы он его подписал.

– Признание? – переспросила я, подходя к мужу. – А я думала, что мы договорились уладить это дело по-тихому.

Адриан кивнул мистеру Марли, человеку лет тридцати пяти с умным лицом и проницательным взглядом.

– Все и будет по-тихому, леди Грейстоун, – заговорил он, – но только до тех пор, пока Чарлвуд будет оставаться за пределами страны.

Кажется, до меня постепенно стала доходить суть замысла моего мужа и его адвоката.

– А… – начала было я.

– Прочти этот документ, Кейт, и скажи нам, что ты об этом думаешь, – сказал Адриан и протянул мне бумагу.

Как он и говорил, это было признание, написанное от имени моего дяди. Он сознавался не только во всех своих кознях в отношении меня, но и в желании отомстить Адриану. Документ был весьма подробный, изобилующий всевозможными юридическими терминами и не оставлял никаких сомнений в виновности лорда Чарлвуда.

Оторвав глаза от бумаги, я поглядела на Адриана, который, в свою очередь, выжидательно смотрел на меня.

– Состояние здоровья лорда Чарлвуда позволяет ему подписать этот документ? – осведомился мистер Марли.

– Мы можем навестить его и выяснить это, – ответил Адриан. – Мэттьюз прошлой ночью наложил на его рану повязку, и когда я заходил к нему сегодня утром, мне показалось, что жара у него нет.

Я нахмурилась, вспомнив, как тяжело переживал Адриан ранение Гарри.

– Ты ведь не оставил его одного, Адриан?

Муж отрицательно покачал головой:

– Я приказал лакею подежурить около него. Пойдемте, мистер Марли, посмотрим, как он там.

– Я тоже пойду, – вызвалась я.

Мистер Марли многозначительно посмотрел на Адриана: он явно ожидал, что муж не позволит мне идти вместе с ними.

– Ну что же, пошли, если тебе так хочется, – сказал вместо этого Адриан.

Мистер Марли осторожно, чтобы ненароком не смазать чернила, взял в руки неподписанное пока признание. Мы вышли из библиотеки, миновали помпезные римские колонны вестибюля и поднялись по роскошной лестнице на более гостеприимно выглядевший второй этаж, где располагались спальни.

– Он в желтой комнате, – прошептал мне на ухо Адриан. Я кивнула и зашагала следом за мужем и его адвокатом к двери в самом конце коридора.

Идущий впереди меня Адриан, аккуратно повернув ручку, открыл дверь, но прежде, чем я что-либо успела увидеть, он развернулся и обнял меня, крепко прижав мое лицо к своему плечу. Я почувствовала щекой повязку, скрывавшуюся у него под рубашкой. Продолжая прижимать меня к себе, он сделал несколько шагов по коридору прочь от комнаты. Я услышала, как в желтую спальню торопливым шагом вошел мистер Марли.

– Не смотри туда, Кейт, – сказал Адриан. – Возвращайся в свою комнату и жди меня там.

Тем не менее я начала догадываться, что произошло.

– Адриан, – заговорила я запинаясь, – что? Дядя Мартин?..

– Он мертв, Кейт. – перебил меня муж – Он повесился.

Эпилог

Стоя посреди манежа в поместье Грейстоун-Эбби, я наблюдала, как Адриан верхом на Эвклиде выполняет так называемый пассаж. Лошадь в этом случае поочередно переносит весь вес тела то на правую переднюю и левую заднюю ноги, то на левую переднюю и правую заднюю, при этом на какие-то доли секунды словно зависая в воздухе. Это всегда выглядит очень красиво, а в исполнении Эвклида, движения которого были очень энергичными и в то же время удивительно мягкими и пластичными, смотрелось просто великолепно.

– Блестяще, просто блестяще, – похвалила я Адриана. – А теперь давай-ка перемещайся ближе к центру. И подрабатывай спиной, Адриан, спиной, а не ногами.

Повинуясь мужу, Эвклид словно плыл в воздухе.

– А теперь – стоп, – приказала я.

Жеребец остановился. Восхищенная, я радостно улыбалась. На лице Адриана тоже играла довольная улыбка. Мы отрабатывали пассаж в течение месяца, и сегодня впервые он получился безупречным.

Адриан поощрительно погладил Эвклида по шее, спешился и протянул жеребцу на ладони кусок сахара.

– Он такой легкий! – сказал муж, обращаясь ко мне. – Никогда не думал, что лошадь может быть такой легкой на ходу.

– Мой отец всегда сердился, когда видел, как всадники тяжело опираются ногами о стремена, – заметила я. – Контакт лошади и всадника всегда должен быть мягким, а не жестким. Только так можно добиться, чтобы твой конь был легким на ходу.

Мы зашагали к выходу из манежа.

– На сегодня спектакль закончен, ребята, – сказал Адриан, обращаясь к конюхам, которые выстроились вдоль ограды, наблюдая за тем, как он дрессировал Эвклида, и заодно не давая собакам проскочить под перекладиной забора на манеж. – Пора снова за работу.

Чарли подошел, чтобы забрать у Адриана Эвклида.

– Эта лошадь прямо танцует, милорд, – сказал он, принимая поводья. – Вы нам такое представление устроили, какого и в Лондоне не увидишь.

– Спасибо, Чарли, – с улыбкой ответил Адриан.

– Если будете как следует упражняться, милорд, то, может, лет через сто научитесь так же здорово ездить верхом, как миледи, – пошутил конюх, бросив на Адриана опасливый взгляд.

Адриан повернулся ко мне.

– Я что, должен терпеть здесь этого наглеца только потому, что он спас тебя кое от чего такого, что даже хуже смерти? – жалобным голосом спросил он.

– Да, должен, – отрезала я.

– Отведи лошадь в стойло, Чарли, – сказал Адриан.

– Будет сделано, милорд, – радостно улыбнулся конюх.

Мы бок о бок с мужем, который старательно укорачивал шаги, приноравливаясь к моей походке, двинулись по тропинке к дому. Впереди нас, обнюхивая землю, трусили собаки. Мы говорили о наших планах: после рождения ребенка нам хотелось съездить в Португалию, чтобы попытаться убедить тамошних конезаводчиков продать кобылу лузитанской породы, которую мы мечтали скрестить с Эвклидом. Внезапно Адриан остановился и посмотрел на меня.

– Ты знаешь, у меня возникла замечательная идея, – сказал он и умолк.

– Я не умею поднимать брови выше, Адриан. То, что ты видишь на моем лице, – это мой предел, – пожаловалась я. – Ну, говори же.

– Кажется, я придумал, чем тебе заняться до рождения ребенка. Ты должна написать книгу, посвященную искусству верховой езды.

Я смотрела на Адриана раскрыв рот от изумления.

– Написать книгу? – переспросила я, не веря своим ушам.

Лицо мужа стало серьезным.

– По-моему, это будет лучшая дань памяти твоего отца. Говоря о лошадях, ты все время ссылаешься на его слова, и в этих ссылках чувствуется глубокое знание предмета. Я считаю, что передать опыт, который был накоплен твоим отцом, новым поколениям наездников – весьма достойная задача.

– О Адриан, – вздохнула я. – В самом деле, какая чудесная мысль. Благодаря этой книге отец как бы останется среди живых.

Адриан кивнул:

– Если ты напишешь хорошую книгу, он проживет столько, сколько люди будут ездить верхом на лошадях, Кейт. Подумай об этом.

– После пособия герцога Ньюкастлского в Англии не было издано ни одной толковой книги об искусстве верховой езды, – заметила я.

Адриан снова кивнул, и остаток пути до дома мы с ним серьезно и обстоятельно обсуждали эту тему.

Одна из комнат первого этажа, где когда-то обитали монашки, была заставлена багажом, который вот-вот должны были начать грузить в экипаж, – на следующий день мы уезжали в Лондон, поскольку Адриан должен был принять участие в официальной церемонии открытия моста Ватерлоо. Церемония обещала быть весьма пышной: вместе с герцогом Веллингтонским в ней собирались принять участие также регент и его брат, герцог Йоркский.

Адриан пытался уговорить меня остаться в Грейстоун-Эбби, обещая, что вернется через неделю, но я все же решила поехать с ним. И дело было не только в том, что вопреки обещаниям он мог задержаться на более долгий срок. Просто я была так счастлива с мужем, что мне не хотелось расставаться с ним даже на неделю. Кроме того, на церемонию открытия моста должна была приехать Каролина, а мне очень хотелось с ней повидаться.

Гарри в течение последних двух недель гостил у Каролины – он должен был приехать в Лондон вместе с ней, а вернуться в Грейстоун-Эбби с нами. Что касается Пэдди и Луизы, то они поженились как раз перед отъездом Гарри, так что обедать нам с Адрианом пришлось вдвоем. Остаток вечеpa мы провели в библиотеке, обсуждая построение моей будущей книги, а затем поднялись в спальню.

Этого момента я ждала весь день: мне ужасно хотелось почувствовать на своем теле руки Адриана, ощутить мощный прилив желания.

Оказавшись в постели, мы полностью отдались сжигавшей нас страсти и еще одной, даже более глубокой и могучей силе – стремлению слиться воедино, стать одним целым. Когда муж, войдя в меня, доставлял мне наслаждение, которое невозможно выразить словами, мы с ним были единым организмом. Эта чудесная связь между нами сохранялась и тогда, когда, утомленные любовью, мы тихо лежали обнявшись и моя голова покоилась у Адриана на плече.

Именно тогда я почувствовала, что наконец-то обрела дом.

Каролина, Гарри и я стояли в первом ряду зрителей неподалеку от нового моста, спроектированного Джоном Ренни и названного в честь битвы, навсегда положившей конец имперским амбициям Наполеона. Мост был украшен флагами союзников. Пушечный салют продолжался почти минуту: в честь открытия моста было произведено двести два выстрела.

Большинство представителей аристократии, собравшихся на церемонию, наблюдали за происходящим с дрейфующих по реке лодок, но я решила, что мне все же лучше остаться на берегу. В памяти еще слишком свежи были утренние недомогания, которые прошли совсем недавно. Адриан тоже пытался убедить меня, что толпы зрителей – не самое лучшее окружение для беременной женщины, но я все же настояла хотя бы на присутствии на церемонии. Муж сдался, но договорился, что мой фаэтон будет стоять в относительно безопасном месте. Другим его условием было то, что Каролина и Гарри должны поехать вместе со мной.

Стоял замечательный июньский день. На мосту ветер трепал яркие флаги. В непосредственной близости от моста на волнах мерно покачивалась баржа, на палубе которой толпились герои битвы при Ватерлоо. Причем с того места, где находилась я, судно даже казалось относительно чистым. Вдоль берега реки была развернута ярмарка. Разноцветье палаточных тентов, нарядная одежда людей – все это добавляло и без того погожему деньку какую-то особенную праздничность.

Наконец над водой пронесся гром последнего пушечного выстрела.

– Кажется, начинается, – сказал Гарри.

В ту же минуту мы с Каролиной увидели небольшую, но весьма внушительную процессию, участникам которой выпала честь первыми пройти по только что построенному мосту Ватерлоо.

Самыми первыми шли принц-регент и его брат, герцог Йоркский, формально являвшийся главнокомандующим вооруженными силами. За ними следовал герцог Веллингтонский, фактически осуществлявший функции главнокомандующего, затем маркиз Энглсийский, который в битве при Ватерлоо командовал всеми кавалерийскими частями. В Бельгии маркиз был ранен в ногу и теперь заметно прихрамывал. Позади герцога Веллингтонского и маркиза Энглсийского шел Адриан.

Разумеется, он был не один – рядом с ним шагали другие герои войны, но я смотрела только на мужа. Он не надел военную форму и хотел вообще отказаться от участия в церемонии. Свое согласие он дал лишь после того, как к нему с личной просьбой обратился маркиз Энглсийский. Среди множества улыбающихся лицо моего супруга сохраняло суровое выражение. Он шел с непокрытой головой, и его светлые, как у викинга, волосы сверкали на солнце.

Внимание людей привлекала не только его красота. В нем было что-то такое, что я за неимением более подходящего слова назвала бы благородством. Наверное, так в средние века выглядели рыцари.

– Адриан просто великолепен, не правда ли? – шепнула мне на ухо Каролина.

Я кивнула.

Толпа лондонцев, колыхавшаяся позади нас, загудела от восторга. Я невольно отметила, что при появлении регента такой реакции не было. Кое-кто, правда, выкрикнул «ура» в адрес герцога Йоркского, который пользовался большей популярностью в народе, нежели его брат. Разумеется, громко аплодировали герцогу Веллингтонскому, тепло встретили и маркиза Энглсийского. Но громче и продолжительнее всех приветствовали Адриана.

Я вспомнила рассказы мужа о том, как он плакал на поле битвы, и подумала, что вся эта церемония ему скорее всего противна. Мужчина, шагавший рядом с ним, что-то сказал Адриану на ухо, и я видела, как муж отрицательно покачал головой.

– Кейт, скажите, каково быть женой такого героя? – спросил Гарри.

Взглянув на него, я обнаружила, что глаза его смеются.

– Чертовски хлопотно, – раздельно произнесла я. – Бедняге Адриану прямо-таки не дают покоя.

Гарри сделал вид, будто мои слова привели его в ужас.

– Леди Грейстоун! – воскликнул он. – Ну и выражения!

– В самом деле, Кейт, – вмешалась Каролина. – А вдруг бы тебя кто-нибудь услышал?

– Подумал бы, что герой войны с Наполеоном женат на стерве, – отрезала я.

– Так оно и есть, – вставил Гарри.

Я молча замахнулась на него своим ридикюлем. Гарри шутливым жестом заслонил лицо рукой. Глядя на него, я невольно рассмеялась.

Тем временем процессия пересекла мост Ватерлоо из конца в конец. Как только регент и герцог Йоркский сошли с моста, заиграл оркестр. Герцог Веллингтонский и маркиз Энглсийский скрылись из виду: их заслонили кавалеристы, окружившие вельмож защитным кольцом. Отделившись от остальных участников шествия, Адриан принялся пробираться сквозь толпу в нашу сторону.

– Лучше бы ты приехал на Эвклиде, – сказала я, когда он наконец поравнялся с нами. – Представляешь, что бы было, пройдись он по всему мосту пассажем? На тебя никто бы не обратил внимания – все глазели бы только на него.

Напряженное выражение, которое я заметила на лице мужа, исчезло, и он улыбнулся.

– А что такое пассаж? – поинтересовалась Каролина.

– Об этом ты сможешь прочитать в книге Кейт, – сказал Адриан.

– В книге Кейт? В какой еще книге? – с недоумением уставились на меня Каролина и Гарри.

– В той самой книге, которую она скоро напишет. Она будет посвящена искусству верховой езды, – объявил Адриан.