Текст книги "Проснитесь, сэр!"

Глава 34

Я болтаю ногой. Удар. Ошеломляющее открытие. «Мотель Спа-сити»! Прощение? Слезы

Около часа дня в дверь ко мне постучали. Я давно перестал бездумно писать одно и то же, просто сидел, уставившись в окно, или почитывал Чандлера. В данный момент практиковался, болтая ногой, свесив ее с края письменного стола.

– Войдите, – сказал я.

И она вошла, еще прекрасней прежнего, с каждым разом становясь красивей, что уже входило у нее в обычай. В белой юбке и плотно облегавшей фигуру синей футболке. Ожидаемо сиявшая кожа, нос – предмет любви, – зеленые глаза, блестящие темные волосы. Я поднялся с улыбкой, с волнением:

– Ава…

Она сделала шаг вперед и изо всех сил ударила кулаком в желудок. Я инстинктивно схватился за него руками. Больно, но не слишком страшно. Дух она из меня не вышибла. Не человек-Гора.

Лицо ее было по-настоящему злобным, но я сделал вид, будто принял удар в живот за глупый любовный тип приветствия с ее стороны, поэтому с улыбкой спросил:

– За что ты меня ударила?

– Сам знаешь, задница.

Обращение «задница» оказалось больнее удара в желудок. Произошло что-то ужасное. Поэтому та моя половина, что всегда ждет беды, вышла вперед, как дух из тела, где он обитает.

– Действительно не знаю за что, – с полным спокойствием заверил я.

– Должен знать, – объявила она и снова собралась ударить, но на этот раз я поймал кулак обеими руками и попятился, оказавшись вне досягаемости.

– Пожалуйста, не бей меня, – попросил я. – Не знаю, из-за чего ты сердишься… Ты беременна?

Казалось невероятным, что дело именно в этом и она уже знает, но в чем еще может быть дело?

– Надеюсь, что нет, – бросила она таким тоном, словно вынашивать мое дитя означало бы для нее полноценное продолжение «Ребенка Розмари».[87]87
  «Ребенок Розмари» – фильм режиссера Романа Поланского (1968), героиня которого зачала ребенка от дьявола.


[Закрыть]

– Что же тогда случилось? – спросил я, отчаявшись понять.

– В самом деле не знаешь?

– Клянусь, не знаю.

– Не верю. Должен знать… Ты наградил меня крабами.

Крабами? Я очень долго не соображал, о чем идет речь. Наконец точно догадался о чем.

– Ты имеешь в виду лобковых вшей? Я тебя заразил лобковыми вшами? Этого не может быть.

– Ну, теперь у меня лобковые вши, а я полгода ни с кем не спала. Поэтому только один мог меня заразить – ты.

– Но у меня никаких крабов нет, – умоляюще заверил я. – Может быть, у тебя просто зуд.

– Я знаю, как выглядят крабы. Они у меня были в колледже. Когда сегодня утром проснулась, там сидел милый маленький краб с кучей яиц.

– Может, ты их подхватила с сиденья унитаза…

– Идиот! – Она взглянула на меня, видя, что я одновременно честен и испуган. – Действительно думаешь, что у тебя их нет?

– Вряд ли… Ничего не замечал…

– Пойди в ванную и посмотри, – холодно приказала она.

Я оставил ее в рабочем кабинете, пошел в ванную. Вспомнил, что пару дней назад видел на бедре как бы след от укуса насекомого или прыщик, и больше об этом не думал. Потом вспомнил, как вчера чесался, решив, что это причудливая кожная реакция на похмелье.

В ванной медленно спустил брюки с трусами.

И с ужасом увидел.

Крабы.

Нахлынула приливная волна дикой паники.

На верхней линии лобковых волос отложены крошечные яички вроде хлебных крошек, в верхнем левом углу приютился миниатюрный коричневый паучок. Меня внезапно охватила жуткая чесотка. Зуд, который я раньше мысленно отбросил, как не имеющий никакого смысла и значения, едва ощущался. А теперь грянул в полную силу.

Невозможно поверить, что у меня крабы. Никогда раньше не было. Я подцепил паучка ногтем, не смог вытащить. Потом умудрился сковырнуть его снизу, он стронулся с места, двинулся с беспечной легкостью, не ведая о том факте, что сгубил мою жизнь. У него было множество маленьких ножек, он двигался как… краб! У меня на развилке песчаный краб! Он исчез в густом лесу лобка – относительно его размеров. Выходи, сукин сын! После него осталось болезненное красное пятнышко, точно такое же, как на бедре. Какая гадость!

Я натянул трусы и брюки. Разум искал объяснения. Много месяцев я ни с кем не спал. Где бывал? В каких туалетах сидел? И тут пришла разгадка: «Мотель Спа-сити». Одеяла, пропахшие сигаретами. Настоящий притон. Простыни сменили, а одеяло и покрывало оставили. Я нахватал крабов в проклятом мотеле! И заразил ими Аву, любимую девушку, которая теперь явно меня ненавидит.

Я вернулся в рабочий кабинет.

– Не знал, что они у меня есть, – слабо вымолвил я. – Но ты права, есть.

– Как же ты мог не знать?

– Вспоминаю теперь, что немного почесывался… но не слишком… Должно быть, заразился в «Мотеле Спа-сити». Ночевал там за день до приезда сюда. Разбил нос в Шарон-Спрингс и поехал сюда…

– Про твой дурацкий нос я все знаю… Мне плевать, где ты их подхватил, дело в том, что меня заразил! Вообще не надо было с тобой спать. Я собиралась год хранить целомудрие. Потрясающе!.. Больше у тебя нет никакой заразы? Еще будут сюрпризы?

– Нет… Клянусь. Мне очень жаль.

– Не верю, что ты даже не замечал.

– Понимаю… Я идиот… Что нам делать?

– Не знаю, что ты будешь делать, а я уже побрилась. Не хочу связываться с лекарственными шампунями. Поэтому все наголо выбрила. А теперь собираюсь стирать всю одежду, постельное белье, одеяла, все, к чему ты прикасался… Если повезет, мы всю колонию заразим крабами.

– Я чувствую себя прокаженным, – вымолвил я и заплакал по-настоящему. Отвернулся, умирая от стыда.

Она положила руку мне на плечо. Я не мог посмотреть на нее.

– Это просто крабы, – сказала она.

– Но ты мне действительно нравишься… Я забыл принести тебе свою книгу… Все погубил… – Я не мог сдержать слезы.

Она молча сняла с плеча руку:

– Похоже, ты правда все губишь… Не переживай, если подумать, не так уж и страшно. Просто купи тот самый шампунь, целиком вымойся самой горячей водой. Я сейчас примусь за стирку. Здесь только одна машина, поэтому, если тоже решишь постирать, ищи прачечную где-нибудь в городе.

– Я страшно виноват. – Я так и не мог посмотреть на нее, закрывая руками плачущие глаза.

– Ладно, ладно. Извинения приняты, – бросила она. – Я просто кипятком писала. Думала, что ты знал и плевал, очень уж хотел трахнуться. Теперь верю, что не нарочно. Только меня это жутко расстроило. Мне сейчас и без того хватает проблем, еще одна совсем ни к чему… Ладно, как-нибудь переживу. Просто давай забудем ту ночь. – И добавила в высшей степени настоятельным тоном: – Пожалуйста, прошу тебя, никому ничего не рассказывай.

– Конечно, не буду, – пробормотал я. Ей во многих отношениях стыдно, что она со мной спала. Мне стало так плохо, что от парализовавшего шока слезы остановились.

Теперь я сумел оглянуться, только смотрел на ее ноги, не в силах взглянуть в глаза. До чего постыдно вдобавок к случившемуся еще и расплакаться.

– Надеюсь, ты сможешь меня простить, – сказал я. – Я действительно страшно раскаиваюсь…

– Верю.

Она пошла к двери, потом оглянулась, хотя наши взгляды не пересеклись. Я по-прежнему смотрел в пол.

– Будем дальше вести себя так, будто едва знакомы. Будем вести себя так до конца пребывания здесь. По-моему, это самый простой выход.

– Хорошо, – тихо согласился я. Сердце мое было разбито. Я хотел выпросить второй шанс, но даже еще сильнее хотел сделать все, о чем она попросит. Она просит держаться от нее подальше, значит, именно эту просьбу обязан исполнить.

Глава 35

Дживс не пострадал. Сокрытие убийства и вооруженная атака. Привет, Дориан Грей. Прощайте, Дуглас Фэрбенкс-младший и Эррол Флинн

– Дживс, – всхлипнул я. – Дживс…

Ава ушла. Я сидел за письменным столом, обхватив руками голову. Дживс просочился из ванной в рабочий кабинет.

– Да, сэр.

– Ох, Дживс.

– Знаю, сэр.

– Знаете, Дживс?

– Да, сэр. Дверь была открыта, и основные аспекты вашей беседы с молодой женщиной дошли до меня.

– Ох, Дживс… Что мы будем делать?

– Следует сделать несколько необходимых шагов, сэр.

– Бежать и потом покончить с собой?

– Нет, сэр.

– Не считаете, что нам надо бежать? Мы должны вернуться в «Мотель Спа-сити», именно там наше место на всем белом свете… то есть именно там мое место. Ох, боже мой, Дживс! А вы? Вас тоже поразило проклятье?

– Не думаю, сэр.

– Я сам тоже не думал, однако… Дживс, пойдите осмотрите себя.

– Я уверен, в том нет необходимости, сэр.

– Дживс!

– Очень хорошо, сэр.

Бедный Дживс. Служба у меня – наихудший случай в истории камердинеров. Сначала алкоголизм, теперь крабы.

Он удалился в ванную. Я снова принялся растирать виски. Потом выглянул в окно и подумал, что прыжок со второго этажа, возможно, не станет смертельным. Скорей всего, просто сломаю ногу, буду вынужден сообщить приехавшим санитарам, что у меня лобковые вши. Поэтому, рассуждал я, прыгать нельзя. Можно разбить стекло, перерезать осколком горло. Может, получится. Кроме того, думал я, это эффективный способ избавиться от крабов: вряд ли они долго проживут на трупе, а если меня кремируют, то им точно придет конец.

Дживс вернулся:

– По всей видимости, я не заражен, сэр.

– Значит, ваша постель в мотеле была в полном порядке… Что же, пусть лучше я, чем вы, Дживс. Вокруг меня одни катастрофы, еще одна фактически не имеет значения, тогда как вы более или менее совершенны и тяжелей пережили б несчастье. Поэтому уберемся отсюда ко всем чертям. Предлагаю отправиться в «Мотель Спа-сити», и я там кругом поваляюсь. Пусть мои крабы перейдут к тамошним крабам. Можно заразить крабов крабами? Чем им отомстить? Блохами? Поглажу кучу собак, сниму номер в мотеле, напущу блох на крабов.

– А я предложил бы, сэр, собрать постельное белье, одежду, которую вы носили в последние дни, и все это выстирать в Саратоге. Кроме того, зайти в аптеку, приобрести необходимые медикаменты и мази.

– В аптеках продают заряженное оружие? Вот единственное необходимое мне лекарство. 45-й калибр, вставленный в рот, готовый ввести свинцовую пилюлю.

– Постарайтесь сохранить рассудительность, сэр.

– Разве мы не должны уехать отсюда?

– Вам оказали честь, сэр, приняв в колонию, чтобы вы продолжали писать. По-моему, бегство было бы абсолютно напрасным. Не стоит позволять текущим неприятным обстоятельствам лишать вас прекрасной возможности. Разрешить проблему довольно легко, после чего у вас останется несколько недель, чтобы сосредоточиться и закончить роман. Вы ведь почти закончили, правда, сэр?

– Ну, почти… Несколько месяцев усердного труда, и все будет готово.

– Поэтому я думаю, сэр, что нам следует не бежать по вашему предложению, а остаться, глядя в лицо сложившейся ситуации и. делая все, что в наших силах. По-моему, после преждевременного отъезда, сэр, вы со временем поймете, что упустили нечто очень ценное.

– Я уже упустил нечто ценное… Мне показалось, что я люблю Аву, пусть даже слишком скоро показалось, а теперь она не хочет иметь со мной ничего общего.

– Ее отношение к вам может смягчиться, сэр. Мне она показалась разумной, а значит, способной в скором времени передумать.

– Вы так считаете, Дживс?

– Определенно есть такая возможность, сэр. Дело просто во вшах, которые слишком часто встречаются во всем мире. Между двумя людьми, испытывающими взаимную привязанность, случаются вещи гораздо хуже.

– Знаю, Дживс, но и это плохо… Впрочем, сделаю, как скажете. Фактически плохо соображаю. Может быть, краб заполз в ухо, прогрызает путь к мозгу. Просто скажите, что я должен делать.

– Очень хорошо, сэр.

Дживс очертил общий план действий, и следующие несколько часов напоминали сочетание вооруженной атаки и сокрытия убийства.

Сначала надо было вынести из особняка мою одежду и постельное белье, не возбудив подозрений. Дживс повел наш отряд к служебному входу под моей лестницей, которого я раньше не замечал. Это спасало от необходимости пересечь черную комнату, где нас могли бы заметить. Пользуясь двумя моими огромными чемоданами и кофром, мы загрузили в багажник «каприса» инкриминирующие улики, как части расчлененного трупа. Укладывая вещи, я не позволил Дживсу прикасаться к одежде.

– Краб может спрятаться в волосках у вас на руках и оттуда добраться туда, куда хочет, – объяснил я ему.

– В таком случае, сэр, я уже заразился бы.

– Но теперь, зная о происходящем, Дживс, я больше не могу подвергать вас опасности.

После долгих препирательств он сдался. Я разрешил ему нести чемоданы, предположив, что крабу не прогрызться сквозь ткань и пластик.

Я предложил просто сжечь всю одежду, но Дживс не посоветовал.

Мы нашли открытую прачечную самообслуживания рядом с библиотекой; она пустовала – шумела всего пара машин. Стиравшие, кем бы они ни были, куда-то ушли.

Спортивные пиджаки и галстуки нельзя было выстирать, так как по воскресеньям автоматические машины сухой чистки не работают. Поэтому мы их оставили на карантине в кофре. Несколько дней придется ходить без пиджака и галстука, но я был готов на подобную жертву. Был готов даже выстирать весенний, осенний и зимний пиджак – Дживс считал, и я с ним согласился, что лучше подвергнуть полной сталинской чистке все мои наряды. А синий хлопчатобумажный пиджак еще предстояло отстирать от крови после избиения в Шарон-Спрингс.

Я загрузил четыре стиральные машины одеждой, постельным бельем, полотенцами из Колонии Роз и задал режим кипячения. По-прежнему не разрешал Дживсу к чему-либо прикасаться, что его огорчало, хотя он по-прежнему мне подчинялся.

Пока он следил за гипнотическими машинами, стоя на страже и строго следя, чтоб ни один краб не вылез и не атаковал невинных обитателей Саратоги, я сел в «каприс» и поехал к гигантскому торговому центру корпорации «Райт эйд».[88]88
  «Райт эйд» – корпорация, владеющая сетью недорогих аптек, косметических магазинов и пр.


[Закрыть] Безобразное место. Все дурное, что есть в американской культуре, находит свое выражение в современной фармацевтике.

Я безнадежно бродил и блуждал меж рядами шампуней, шоколадных батончиков, электрических инструментов, коробок с карандашами, мазей от геморроя, но, естественно, никак не мог найти средство от лобковых вшей, в результате чего возникла необходимость неприятного разговора с наводившим ужас аптекарем, мужчиной сорока с лишним лет, с необычайно близко поставленными глазами и мертвыми, безжизненными разноцветными волосами, которые в черно-белом кино можно было бы назвать темными. Широкий внизу нос, ноздри вывернуты наружу, так что, глядя на него, словно смотришь в дуло пистолета. Возможно, он глотает каждую таблетку из имевшихся у него препаратов по примеру шеф-повара, пробующего свои блюда, чем и объясняется устрашающий вид.

– Простите, сэр, – сказал я.

– Вам что-нибудь для носа? – спросил он кратко и сразу по делу, как почти все аптекари, с которыми я сталкивался.

– Нет, спасибо, с носом все в порядке… заживает и прочее… Знаю, он разбит, но становится лучше. Я к вам зашел потому, что племянник подхватил в летнем лагере вшей, нам надо его вылечить. Где можно найти препарата от вшей?

– От головных вшей?

– Конечно, у мальчика головные вши.

– Знаете, надо все простирать в очень горячей воде. Одежду, постельное белье. Произвести дезинфекцию в доме.

– Мы вообще подумываем спалить дом, истребить вшей и получить страховку.

– Издеваетесь? – Дула ноздрей расширились.

– Нет, извините… глупая шутка… Просто бедный парень ужасно страдает, поэтому я так расстроен, что плохо соображаю.

– Пятая секция. Нетоксичные средства. Если пожелаете. Эффективно действуют.

– Спасибо.

Я вполне разумно рассудил – в конце концов, учился в Принстоне, – что средства против лобковых вшей должны быть сродни средствам против их кузенов головных вшей, и оказался прав. На выбор предлагалось множество фирменных продуктов, и я чувствовал искушение скупить все, залить в ванну и нырнуть туда или просто отыскать ближайший ядерный реактор и броситься в пустой бассейн системы охлаждения. Остановился на продукции под названием «Райд-Х», куда входил целый набор – шампуни, спрей для обработки помещений, особый гребешок, паяльная лампа и бесплатный пакетик жевательной резинки. Средства были токсичными, в отличие от нетоксичных. Однако сейчас не время вступать в партию «зеленых».

Я купил утешительный набор «Райд-Х» у девушки-подростка, страдавшей ожирением, которая, кажется, не обратила явного внимания на мое приобретение. Видно, газеты не преувеличивают невежество выпускников средней школы. Она сняла штрихкод лазером-фазером, и я на мгновение вспомнил научного руководителя Тинкла, воображая, как сканер передает в ФБР, что у Алана Блэра лобковые вши.

Девушка вручила мне набор против вшей в огромном пластиковом пакете, я мысленно вернулся к славному старику Ежи Косинскому с пакетом на голове, но решил сохранять силу духа, просто бороться с крабами, не позволяя им окончательно лишить меня жизни, хотя видеть вокруг пластиковые мешки – все равно что держать рядом веревку с искусно завязанным скользящим узлом наготове.

Я вернулся в прачечную самообслуживания и, когда все было кончено, позволил Дживсу переложить вещи в сушку, которую мы собирались задействовать.

Оба мы рассудили, что после горячей воды в стиральных машинах Дживс может спокойно дотрагиваться до одежды, постельного белья, полотенец, тогда как мне, напротив, этого не хотелось, чтоб снова не заразить.

Я пошел купить газету, мы сидели, читали, я чувствовал страшный зуд, физический и психологический. Очень неприятно думать, что в инкубаторе у меня на лобке зреют десятки и десятки крабьих яиц. При осмотре заметил единственного краба – вероятно, мать, – а когда все ее дети родятся на свет, они получат надо мною огромное численное преимущество. Интересно, растут ли они, пока мы сидим в прачечной.

Наконец вещи высохли; я не хотел их укладывать в чемоданы, возможно зараженные. Потом мы их сбрызнем из аэрозоля. В борьбе с крабами все надо учитывать. Поэтому я выскочил и купил в супермаркете кучу черных самоубийственных пластиковых мешков для мусора, куда Дживс все сложил.

Мы прокрались назад в особняк с несколькими пластиковыми мешками, содержавшими одежду и белье, которых хватило бы на первое время. Как только я оказался в своей комнате, сразу разделся, мы сунули бывшую на мне одежду в другой пластиковый мешок и плотно запечатали, запланировав позже упрятать в багажник машины, где находилась на карантине другая одежда.

С крабовым набором в руках я голышом – не желая опять заражать полотенце – рванул в ванную, заперся там и приступил к работе. Мне крупно повезло, что почти никто не пользовался моим коридором и что ванная оставалась в моем единоличном распоряжении. Первым делом прочел пространные инструкции, до ужаса угнетавшие, – нечто вроде заочного курса о лобковых вшах, из которого я узнал об их гадком маленьком жизненном цикле от яйца до гниды и полноценного взрослого паразита.

Получив по почте заочный диплом, намазался едкой мазью, которая при контакте с водой должна превратиться в шампунь, но до споласкивания ее было предписано держать на теле пятнадцать минут. Сполоснувшись, мне следовало прочесать над унитазом волосы на проблемном месте, удалив яйца, гнид, нимф, троллей, пятнистых неясытей, все прочее, что там развелось, а потом снова вымыться.

Итак, пошли очень долгие пятнадцать минут ожидания, пока «Райд-Х» сделает свое дело, – самые долгие пятнадцать минут во всей моей жизни. Я вспомнил лекцию Дживса о времени. В конце той самой четверти часа мной по праву должна была бы заняться служба социального страхования.

Стоя перед зеркалом, я обследовал свои подмышки. В учебных материалах упоминалось, что иногда лобковые вши с удовольствием проводят там отпуск. Сначала ничего не увидел, но, приглядевшись, обнаружил одну угнездившуюся коричневую тварь! Вот мерзость. Я сообразил, что маленький гад проследовал по волосатому притоку, бегущему по животу к груди, и оттуда прыгал по отдельным редким волоскам, как Тарзан, добравшись до подмышки, где нашел пристанище.

Поэтому я намазал подмышки, но после обработки паха уже прошло несколько минут, и я забеспокоился насчет точной выдержки времени, а потом сказал, черт с ним, решив, что не такая уж это точная наука.

Через двадцать минут смыл шампунь, заработал гребешком, глядя на себя в высокое зеркало на створке двери. Возникла блестящая идея сбрить приток в центре торса. Тогда даже какой-нибудь выживший краб не совершит переправы. Поэтому я его сбрил, после чего мной овладела какая-то мания, и следующим делом я понял, что надо скосить каждый волосок на теле, кроме головы, которая, как было сказано в материалах, не привлекает лобковых вшей в какой-то связи с температурой воздуха.

Я целиком намазался кремом для бритья – ни одна область не гарантирована от нашествия крабов, – отчасти охваченный бритвенной лихорадкой потому, что не полностью доверял медикаментам. В указаниях отмечено, что в некоторых случаях процесс следует повторить несколько раз, а подобное замечание особой уверенности не вселяет.

Но если снять каждый волосок – как сделала Ава, – маленьким мужеложцам негде будет укрыться, любая тихая гавань закрыта! Я потратил пять сменных лезвий.

Даже наклонился и выбрил то место, к которому никогда и не думал подносить острый предмет. Однако я это сделал, максимально приблизившись к осуществлению своих тюремных фантазий. И стал безволосым, каким, вероятно, был юный Кеннет, впервые с наслаждением испытавший растление.

Оглядел в зеркале голые ноги, живот, грудь, подмышки. Не считая оставленных Горой синяков, предо мной предстало тело, которого я много лет не видел. Это было как бы воссоединение с прошлым, с молодым собой. Я чувствовал горестную любовь к мальчику, которым был, который еще не знал, сколько ждет его бед, сколько проигрышей и потерь. Это нечто отличное от ностальгических воспоминаний, выбривая тело, казалось, будто я не только мысленно, но и физически возвращаюсь назад во времени.

Потом обдумал усы. Они завершили бы странный бритвенный транс Дориана Грея. Кроме того, нельзя рисковать – вдруг краб в поисках последнего убежища спрячется там. Долой усы. И я в один момент – по сравнению с бритьем ног – ловко смахнул с верхней губы жидкие волосы.

Прощай, Дуглас Фэрбенкс-младший, сказал я с сентиментальной слезливостью. Приятно было тебя видеть. Прощайте и вы, мистер Эррол Флинн. Мой голос звучал как у телеведущих, поминающих умерших звезд на церемонии вручения Оскара.

Потом я долго стоял под горячим душем, утешавшим ободранное бритвой тело. Мокрый, стрелой метнулся в комнату. Вытерся полотенцем без крабов, оделся в одежду без крабов – брюки цвета хаки и темно-синюю рубашку от «Братьев Брукс». Сообщил Дживсу, что снял с тела каждый волосок.

– Мне все больше нравились ваши усы, сэр, но без них вы выглядите моложе. Надеюсь, не будете испытывать неприятных ощущений во всем теле.

– Могу сказать, что уже испытываю. Впрочем, заслуженно. Это мое покаяние. Как бы противоположное власянице, но с тем же эффектом.

Следующей нашей задачей была обработка аэрозолями моего матраса, подушек, всей комнаты, а потом кабинета. Рты и носы завязали платками; я чувствовал какую-то садистскую силу и власть, которой наверняка наслаждаются терминаторы. Открыли окна – я понадеялся, что это не сведет к нулю действие агента. Потом спрыснули и вымыли ванную. Наконец труды завершились.

Я чувствовал неприятное раздражение под одеждой и одновременно немалое облегчение. Ни один краб не мог выжить. Они отняли у меня девушку, отняли у меня усы, но я чувствовал, что их атаке на меня положен конец. Мы уложили все составляющие крабового набора в пластиковый мешок, решив захоронить за пределами усадьбы. Если его обнаружат в мусорном баке, начнется охота на ведьм. Какую тогда записку оставит Хиббен на столе для корреспонденции?

– Ну, спасибо вам, Дживс, за всемерную помощь. – Мы снова сидели в рабочем кабинете. – Без вас я бы не перебил этих крабов.

– Очень хорошо, сэр.

Было пятнадцать минут седьмого. В окно было видно, как люди собираются на задней террасе.

– Я собираюсь пойти выпить, Дживс.

– Понимаю, сэр.