Текст книги "Великолепная Софи"
![](/books_files/covers/thumbs_240/velikolepnaya-sofi-128040.jpg)
Автор книги: Джоржетт Хейер
Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)
– Я так говорю! – вспылил мистер Ривенхолл. – Более того, она не имеет ни малейшего намерения выходить за него замуж! Если вы не знаете свою дочь, то я знаю ее очень даже хорошо!
Леди Омберсли, в немом смятении прислушивавшаяся к разговору, обрела наконец-то дар речи и пролепетала:
– Нет-нет, она не могла сбежать с Чарлбери! Должно быть, ты ошибаешься! Увы, Чарльз, боюсь, это ты во всем виноват! Ты наверняка был ужасно груб с бедной Софи!
– Значит, я был ужасно груб, сударыня? На самом деле моя жестокость заключалась в том, что я простил ей кражу моего молодого гнедого жеребца из нашей конюшни, на котором она, не сказав мне ни слова, поехала кататься в Парке! И в том, что она не лежит сейчас со сломанной шеей, ее заслуги нет!
– Да, – рассудительно заметил сэр Гораций, – тут она погорячилась! Собственно, я очень удивлен ее недостойным поведением, потому что это совсем на нее не похоже. Но что заставило ее решиться на такой поступок?
– Всего лишь вполне понятное желание поссориться со мной! – с горечью заявил мистер Ривенхолл. – Теперь-то я все понимаю, причем прекрасно, и если она не будет осторожна, то преуспеет куда больше, чем намеревалась!
– Боюсь, мой мальчик, – сказал его дядя, в глазах которого заплясали лукавые искорки, – ты не любишь мою маленькую Софи!
– Ваша маленькая Софи, сэр, не дала мне – нам! – ни минуты покоя с тех самых пор, как переступила порог этого дома! – без обиняков заявил мистер Ривенхолл.
– Чарльз, ты не должен так говорить! – покраснев, возмутилась его мать. – Это несправедливо! Как ты можешь… как ты можешь так думать? Вспомни ее доброту, ее самоотречение… – Голос миледи сорвался, и она потянулась за носовым платком.
На щеках у мистера Ривенхолла тоже выступил румянец.
– Я не забываю об этом, сударыня. Но эта ее выходка!..
– Не представляю, откуда у тебя взялась столь дикая идея! Это неправда! Софи уехала, потому что ты оказался крайне несдержан на язык, а что касается выдумки о том, что рядом с ней был Чарлбери…
– Я знаю, что он был с ней! – перебил ее сын. – Если бы мне понадобились доказательства, то я получил бы их вот в этой записке, которую она заботливо оставила для меня! Она не делает из этого тайны!
– В таком случае, – сказал сэр Гораций, вновь наполняя свой бокал, – она наверняка задумала какую-то каверзу. Попробуй эту мадеру, мой мальчик; следует отдать должное твоему отцу: он превосходно разбирается в винах!
– Но, Чарльз, это же ужасно! – ахнула леди Омберсли. – Слава Богу, я не запретила Сесилии поехать за ней! Только представь, какой грянет скандал! О, Гораций, поверь, я ни о чем не подозревала!
– Господи, я ни в чем тебя не виню, Элизабет! Я же говорил, чтобы ты не переживала из‑за Софи! Она прекрасно сумеет позаботиться о себе, поскольку так было всегда!
– Гораций, ты переходишь все границы! Или тебя совершенно не беспокоит, что твоя дочь вот-вот погубит себя?
– «Погубит себя»! – с презрением повторил мистер Ривенхолл. – Вы и в самом деле поверили в эту сказочку, сударыня? Или вы прожили шесть месяцев под одной крышей с моей кузиной и так и не поняли, что она собой представляет? Если эта испанка еще не примчалась в Лейси-Мэнор, я разрешу вам прилюдно назвать меня болваном!
– Ох, Чарльз, я буду молить Господа, чтобы ты оказался прав!
Сэр Гораций принялся неторопливо и тщательно протирать свой монокль.
– Санчия, да? Я как раз собирался поговорить с тобой о ней, Лиззи. Она по-прежнему живет в Мертоне?
– А где же ей еще быть, Гораций?
– Я просто спросил, – сказал он, глядя на стекла. – Осмелюсь предположить, Софи рассказала тебе о моих намерениях относительно нее.
– Разумеется рассказала, и я нанесла ей визит, как ты, наверное, хотел бы! Но должна сказать тебе, мой дорогой Гораций, что не понимаю, с какой стати ты решил сделать ей предложение!
– В этом-то и состоит главная трудность, – ответил он. – Иногда просто увлекаешься и теряешь голову, Лиззи! К тому же нельзя отрицать, что она чертовски славная женщина. В сущности, я нисколько не удивлюсь, если узнаю, что за нею кто-нибудь волочится. Жаль, что я поселил ее в Мертоне! Но что сделано, то сделано! Под влиянием минутного порыва, случается, можно натворить всяких дел и только потом осознать, что… Впрочем, я не намерен жаловаться!
– Что, в Бразилии много красоток? – насмешливо осведомился племянник.
– Прибереги свое нахальство для кого-нибудь другого, мой мальчик, – добродушно ответил сэр Гораций. – Просто меня вдруг одолели сомнения, а гожусь ли я для семейной жизни!
– Что ж, можете утешиться тем, – сказал мистер Ривенхолл, – что моя кузина изо всех сил старается отвадить от маркизы Талгарта!
– Нет, хотелось бы мне знать, – раздраженно спросил сэр Гораций, – какого дьявола Софи вмешивается в это дело? Талгарт, говоришь? Не знал, что он в Англии! Так-так! Он чертовски обаятелен, этот Винсент, и я готов биться об заклад, что он к тому же положил глаз на состояние Санчии!
Леди Омберсли, оскорбленная в самых лучших чувствах, не вытерпела и вмешалась:
– Думаю, ты окончательно потерял всякий стыд! Какое это имеет отношение к выходке бедной Софи? Ты расселся здесь с таким видом, словно ее дела тебя нисколько не касаются, пока она изо всех сил старается погубить себя! Ты можешь говорить все, что хочешь, Чарльз, но если она действительно уехала с Чарлбери, то это грозит невероятным скандалом, и ее следует немедленно вернуть обратно!
– Вернется, куда она денется! – заявил мистер Ривенхолл. – Неужели вы в этом сомневаетесь, если в духе самого что ни на есть авантюрного романа сами отправили за ней Сесилию и Евгению, чтобы они спасли ее, сударыня?
– Я не делала ничего подобного! Я даже не подозревала о происходящем, но, естественно, не могла позволить твоей сестре поехать одной, поэтому, когда она сказала мне, что Евгения любезно согласилась сопровождать ее, что еще мне оставалось, кроме как поблагодарить мисс Рекстон? – Миледи умолкла, пораженная внезапно осенившей ее мыслью. – Но откуда тебе известно, что они отправились спасать ее, Чарльз? Если Дассет настолько забылся, что позволяет себе распространять всякие сплетни…
– Ничего подобного! Этими сведениями я обязан исключительно Евгении! Но считаю своим долгом добавить, сударыня, что если бы вы с моей сестрой были настолько любезны держать эти новости при себе, то я был бы избавлен от удовольствия читать торжествующее письмо Евгении! Наверное, я никогда не смогу понять, что на вас нашло, раз вы доверили ей эту историю! Господи помилуй, неужели вы не понимаете, что она разнесет по всему городу сплетни о том, что моя кузина повела себя самым неподобающим образом?
– Но я ничего ей не говорила! – всполошилась его мать. – Ничего, Чарльз!
– Но ведь кто-то из вас двоих должен был сделать это! – нетерпеливо бросил он и повернулся к своему дяде. – Итак, сэр, вы намерены оставаться здесь, воздавая должное вкусу моего отца в выборе вин, или намерены сопровождать меня в Эштед?
– Отправляться в Эштед в такой час, да еще после того, как я два дня не вылезал из дорожной кареты? – сказал сэр Гораций. – Будь же благоразумен, мой мальчик! И почему я должен это делать?
– Полагаю, что ваше родительское чувство даст вам ответ, сэр! А если нет, да будет так! Я же выезжаю немедленно!
– Что ты намерен делать, когда приедешь в Лейси-Мэнор? – поинтересовался сэр Гораций, с любопытством глядя на него.
– Сверну Софи шею! – в гневе вскричал мистер Ривенхолл.
– Что ж, для этого тебе не нужен помощник, мой мальчик! – сказал сэр Гораций и удобнее устроился в глубоком кресле.
Глава 18
Первые несколько минут, прошедшие после прибытия из Мертона кортежа маркизы, прошли в ее непрестанных жалобах на невыносимое положение, в котором она оказалась. Сквозняк от открытой входной двери заставил камин изрыгнуть несколько клубов дыма прямо в холл, а кроме того, несмотря на отчаянные усилия миссис Клаверинг, комната по-прежнему выглядела заброшенной. Миссис Клаверинг, пораженная богатством наряда маркизы, застыла на месте, приседая в нескончаемых реверансах; сама же маркиза, на которую миссис Клаверинг не произвела ровным счетом никакого впечатления, пробормотала:
– Madre de Dios![104]104
Матерь Божья! (исп.)
[Закрыть] Было бы куда лучше, если бы я взяла с собой Гастона, а заодно и повара в придачу! Для чего я приехала в этом дом, Софи? Почему ты столь внезапно послала за мной, да еще в проливной дождь? Su conducta es perversa![105]105
Твое поведение противоестественно! (исп.)
[Закрыть]
Софи незамедлительно сообщила маркизе, что ей предстоит исполнять роль дуэньи, и это объяснение мгновенно пришлось по душе той, в чьих жилах текла чистейшая кастильская кровь. Маркиза почувствовала себя настолько удовлетворенной, что забыла поинтересоваться, почему Софи вдруг оказалась в положении, требующем присутствии другой дуэньи, помимо ее тети. Она лишь одобрительно заметила, что Софи проявила удивительное здравомыслие, и по такому случаю сама она не станет более жаловаться на усталость. После этого маркиза, наконец, заметила Чарлбери и, сделав над собой некоторое усилие, даже припомнила, как его зовут.
– Привет, вы ранены? – осведомился сэр Винсент, кивая на руку его светлости, покоившуюся на перевязи. – Как это случилось?
– Ничего страшного! – вмешалась Софи, избавив Чарлбери от необходимости отвечать. – Лучше скажите, как здесь оказались вы, сэр Винсент?
– Это, – ответил он, поблескивая глазами, – долгая и необычная история, моя дорогая Юнона. Знаете ли, я ведь могу задать тот же самый вопрос и вам, но не стану этого делать, поскольку объяснения наверняка окажутся скучными и утомительными, а в данный момент меня больше всего занимает вопрос об ужине. Боюсь, вы не ожидали, что гостей окажется так много?
– Да, не ожидала, и одному Богу известно, что мы будем есть! – призналась Софи. – Пожалуй, я пойду на кухню и посмотрю, не найдется ли чего-нибудь в кладовке. Потому что, должна вам сказать, сюда, скорее всего, приедет и моя кузина Сесилия. Да и Чарльз тоже!
– Ах, мисс Софи, что же вы нас не предупредили? – в отчаянии вскричала миссис Клаверинг. – Я совсем не умею готовить, во всяком случае такие блюда, к которым вы привыкли, мисс, а у нас ничего нет, кроме разве что свиной щековины, которой собирался поужинать Клаверинг.
– Очевидно, – заявила маркиза, снимая со своих роскошных кудрей шляпку с перьями и кладя ее на кресло, – что эта maza de cocina[106]106
Кухонный молоток, колотушка (исп.).
[Закрыть] ничего не умеет, поэтому придется поработать мне. Это плохо, разумеется, но будет куда хуже, причем infinitemente[107]107
Неизмеримо, многократно, бесконечно (исп.).
[Закрыть], если мы умрем с голоду. Запомни это, Софи, и будь мне благодарна, чтобы мы не поссорились! Потому что я должна сказать тебе, de una vez[108]108
Здесь: наконец, сразу (исп.).
[Закрыть], что я передумала выходить замуж за сэра Горация, так как мужчина он крайне непоседливый, а Бразилия мне нисколько не нравится, и я, скорее, предпочту остаться в Англии, хотя и не намерена брать себе английскую кухарку! Поэтому я вышла замуж за сэра Винсента, и теперь я не маркиза де Виллаканас, а леди Талгарт, и пусть я не могу произнести это имя convenientemente[109]109
Здесь: правильно, соответственно (исп.).
[Закрыть], – это не имеет значения! Следует привыкать, ничего не поделаешь.
Неудивительно, что ее речь повергла присутствующих в ошеломленное молчание. Сэр Винсент достал табакерку и осторожно вдохнул щепотку своей любимой смеси. Именно он и прервал затянувшуюся паузу.
– Итак, преступление раскрыто! – заметил он. – Не делайте такое негодующее лицо, Софи! Вспомните, что наша дорогая Санчия собирается приготовить ужин!
– Этот дом, – провозгласил вдруг мистер Фэнхоуп, совершенно не прислушивавшийся к разговору, – прекрасен! Я должен осмотреть его.
С этими словами он взял со стола лампу и пошел с ней к двери, выходившей в коридор. Сэр Винсент аккуратно отобрал ее у него и вернул обратно на стол, заметив:
– Мой юный друг, смотрите, сколько вашей душе угодно, только возьмите свечу, прошу вас!
– Сэр Винсент, – начала Софи, и в ее глазах зажегся воинственный огонек, – будь я мужчиной, вы бы дорого заплатили мне за это предательство!
– Дорогая Софи, вы стреляете лучше, чем девять из десяти знакомых мне мужчин, так что если кто-либо из нас потрудился захватить с собой пару дуэльных пистолетов…
– Никто, – решительно вмешалась маркиза, – не будет стрелять из пистолета, потому что пальбу я ненавижу больше всего. Кроме того, у нас есть куда более насущная задача: необходимо приготовить ужин!
– Полагаю, вы правы, – с сожалением сказала Софи. – Человек должен есть! Но теперь я понимаю, насколько дальновидным оказался мой кузен Чарльз, когда предупреждал меня о том, чтобы я не имела с вами категорически никаких дел, сэр Винсент! Я и подумать не могла, что вы нанесете сэру Горацию столь подлый удар в спину!
– В любви и на войне, дорогая Софи, все средства хороши! – напыщенно изрек он.
Она с трудом сдержала язвительный ответ, уже готовый сорваться с ее губ. Он улыбнулся понимающей улыбкой, подошел ближе, взял ее за руку и негромко сказал:
– Подумайте немного, Юнона! Мне победа требовалась гораздо больше, чем сэру Горацию! Разве я мог устоять?
– «Amor ch’a null’amato amor perdona»[110]110
Любовь, любить велящая любимым (итал.) – знаменитое крылатое выражение из «Божественной комедии» Данте.
[Закрыть], – мечтательно продекламировал мистер Фэнхоуп, который после странствий по холлу снова оказался в пределах слышимости.
– Именно так, мой поэт! – радушно откликнулся сэр Винсент.
– Нужно будет попросить мисс Рекстон, чтобы она перевела для меня эти строчки, – сказала Софи, – но если они означают то, что я думаю, то это не так! Впрочем, нет ничего более глупого, чем поднимать шум из‑за того, что невозможно исправить, поэтому я больше ничего не скажу. К тому же мне нужно подумать о более важных вещах!
– Воистину, – согласилась маркиза. – Я знаю способ, как приготовить только что убитую курицу, посему сейчас сэр Винсент немедленно убьет для меня двух кур – ведь эта женщина говорит, что кур у нее в избытке, – и тогда я буду довольна.
С этими словами маркиза вместе с миссис Клаверинг удалилась на кухню, величественно подметая пол своим шлейфом из тонкого муслина и вздымая при этом густые клубы пыли. Софи и сэр Винсент последовали за ней, и, поскольку мистер Фэнхоуп к этому времени уже обнаружил библиотеку и при свете свечи отправился инспектировать книги, лорд Чарлбери остался один. Но вскоре к нему присоединился сэр Винсент, который вошел в холл, держа в руках покрытую паутиной бутылку и несколько бокалов.
– Шерри, – сообщил он, ставя бокалы на стол. – Если мне суждено стать куриным палачом, то я должен сначала подкрепиться. Однако я надеюсь уговорить смотрителя совершить убийство вместо меня. А как вы умудрились поранить руку?
– Софи прострелила ее навылет, правда, кость не задета, – ответил его светлость.
– В самом деле? Нет, вы только посмотрите, какая мужественная женщина! Полагаю, у нее были на то причины?
– Совсем не те, о которых вы подумали! – парировал Чарлбери.
– Я никогда не сужу о других в меру общепринятой испорченности, – заявил сэр Винсент, осторожно и тщательно протирая горлышко бутылки, после чего принялся разливать вино по бокалам. – Во всяком случае, не тогда, когда речь идет о Великолепной Софи. Вот, угощайтесь! Одному Богу известно, сколько оно пролежало в подвале! Полагаю, мы не будем пить за ваше счастливое бегство с возлюбленной?
– Боже милостивый, нет, конечно! – ответил Чарлбери и побледнел при мысли о такой возможности. – Я обожаю Софи – совершенно искренне и беззаветно! – но сохрани меня Господь от женитьбы на ней!
– Если уж не Господь, то Ривенхолл – наверняка, – заметил сэр Винсент. – А вино очень даже недурное. Смотрите, не прикончите бутылку до моего возвращения и не тратьте вино на поэта!
Он вновь удалился вальяжной походкой, надеясь со стороны понаблюдать за экзекуцией в курятнике, а лорд Чарлбери, вознося молчаливую благодарность своей раненой руке, налил себе второй бокал шерри. Вскоре из библиотеки вышел мистер Фэнхоуп, держа в руках изъеденный молью том. Он благоговейно продемонстрировал книгу его светлости и сказал:
– «La Hermosura de Angelica»[111]111
«Красота Анжелики», поэма знаменитого испанского драматурга Лопе де Веги, написанная им в 1602 году на палубе корабля.
[Закрыть]! Никогда не угадаешь, где можно наткнуться на настоящее сокровище. Я должен показать ее маркизе. Кому принадлежит этот прелестный дом?
– Сэру Горацию Стэнтон-Лейси, – с некоторым изумлением ответил Чарлбери.
– Наверное, само провидение привело меня сюда. Не могу представить, почему бы еще я здесь оказался, да это и не имеет значения. Когда я увидел Софи, стоящую в дверном проеме, с лампой, поднятой высоко над головой, пелена спала с моих глаз и все сомнения рассеялись. Меня ждут на ужин, но я не поеду.
– Разве вам не кажется, что вы должны вернуться в город, чтобы уважить пригласивших? – спросил его светлость.
– Нет, – просто ответил мистер Фэнхоуп. – Я предпочту остаться здесь. Я нашел и «Галатею»[112]112
Новелла Мигеля Сервантеса, опубликованная в 1585 году.
[Закрыть], правда, не оригинальное издание. – Он присел к столу, раскрыл книгу и прогрузился в чтение, пока от этого занятия его не оторвала Софи, вошедшая в комнату с пучком восковых свечей под мышкой. В руках она держала неглубокий деревянный ящик. Вокруг нее, демонстрируя смесь ревности и любопытства, приплясывала левретка, время от времени подпрыгивая и пытаясь достать до ящика.
Мистер Фэнхоуп вскочил на ноги и, протянув руки, принял у нее ящик.
– Дайте его мне! Вам подобает держать урну, а не грязный ящик!
Она отдала его и практично заметила:
– Вскоре миссис Клаверинг принесет ее[113]113
Игра слов. По-английски «urn» означает и «погребальная урна», и «чайник».
[Закрыть], но пить чай еще рано. Мы ведь даже не ужинали! Осторожнее! Бедные малютки, у них нет мамы!
– Софи, во имя всего святого! – воскликнул Чарлбери, разглядев, что в ящике копошатся маленькие желтые утята. – Надеюсь, вы не собираетесь их приготовить на ужин?
– Боже милостивый, нет, конечно! Просто миссис Клаверинг держит их на кухне, в тепле, а Санчия пожаловалась, что они будут путаться у нее под ногами, и она боится кого-нибудь раздавить. Поставьте ящик в углу, Огастес. Тина не причинит им вреда!
Он выполнил ее просьбу, и утята, отчаянно пища, дружно попытались выбраться из ящика, а самый смелый уже отправился на разведку. Софи подхватила его и посадила на ладонь, а Тина, преисполнившись явного отвращения, запрыгнула на кресло и, демонстративно отвернувшись, свернулась клубочком. По лицу мистера Фэнхоупа скользнула улыбка, и он продекламировал:
– Да, но я думаю, что если ящик сверху чем-нибудь накрыть, то они не разбегутся, – сказал Софи. – Для этой цели прекрасно подойдет пальто Чарлбери! Вы ведь не возражаете, Чарлбери?
– Нет, Софи, возражаю, причем категорически! – заявил он, забирая свое пальто у нее из рук.
– Очень хорошо, тогда… – Она умолкла, потому что Тина подняла голову, навострила уши и звонко залаяла. До них донесся стук лошадиных копыт и скрип колес экипажа. Софи повернулась к мистеру Фэнхоупу и быстро проговорила: – Огастес, прошу вас пройти на кухню – она находится в конце коридора вон в той стороне! – и попросите миссис Клаверинг дать вам тряпку, одеяло или что-нибудь в этом роде! Не спешите, ради Бога, потому что, насколько я понимаю, Санчия хочет поручить вам ощипать курицу.
– Как, маркиза на кухне? – удивился мистер Фэнхоуп. – Что она там делает? Я хочу, чтобы она взглянула на книгу, которую я обнаружил в библиотеке!
Софи взяла томик со стола и протянула ему.
– Да, в самом деле, покажите ей книгу! Она будет в восторге! И не обращайте внимания на дверной колокольчик: я сама открою дверь!
Она буквально вытолкала его за порог, убедилась, что он зашагал по коридору, закрыла за ним дверь и заговорщическим шепотом сообщила:
– Это Сесилия! Присмотрите за утятами!
По-прежнему не выпуская из рук крохотный пушистый комочек, она настежь распахнула входную дверь. Дождь прекратился, и в просвете между тучами показалась луна. Не успела Софи открыть дверь, как ей на шею бросилась кузина.
– Софи! О, моя дорогая Софи… Какой скандал! Тебе следовало бы знать, что я никогда не соглашусь… Софи, Софи, как ты могла решиться на такое!
– Сеси, умоляю, осторожнее! Здесь у меня бедненький маленький утенок! О Боже! Мисс Рекстон!
– Да, мисс Стэнтон-Лейси, это я! – заявила мисс Рекстон, поднимаясь на крыльцо. – Полагаю, вы меня не ждали!
– Нет, и ваше присутствие здесь крайне нежелательно! Вы будете только мешать! – откровенно сообщила ей Софи. – Входи же, Сеси!
С этими слова она легонько подтолкнула кузину, заставляя ту переступить порог. Но Сесилия, словно зачарованная, застыла на месте, глядя, как поднявшийся с кресла Чарлбери неуверенно шагнул к ней. Его левая рука покоилась на перевязи. Сесилия держала в руках ридикюль и муфту, но от потрясения выпустила их, и они упали на пол.
– О! – слабо вскрикнула она. – Вы ранены! О, Чарлбери!
Она протянула к нему руки и слепо двинулась вперед, а его светлость, проявив завидное хладнокровие, выпростал руку из перевязи и принял ее в распростертые объятия.
– Нет-нет, моя дорогая Сесилия! Это всего лишь царапина! – поспешно уверил он ее.
При виде подобного героизма Сесилия прослезилась.
– Это я во всем виновата! Как же я была глупа! Никогда себе этого не прощу! Чарлбери, скажите, что не сердитесь на меня!
– Не скажу, потому что на вас шляпка, которая мешает мне поцеловать вас! – дрогнувшим голосом ответил он и неуверенно рассмеялся.
Она подняла голову, глядя на него сквозь слезы, и он все-таки умудрился поцеловать ее, невзирая на шляпку. Софи, загораживая проход, наблюдала за происходящим с видом человека, вполне удовлетворенного результатами своих трудов.
– Быть может, вы все-таки позволите нам войти? – ледяным тоном осведомилась мисс Рекстон.
– Нам? – переспросила Софи и быстро обернулась. За спиной мисс Рекстон она разглядела чью-то плотную фигуру в насквозь промокшем пальто и шляпе и, не веря своим глазам, воскликнула:
– Господи милосердный! Лорд Бромфорд! Что, черт побери, все это значит?
Сесилия, уже успевшая сбросить шляпку, которая осталась на полу рядом с муфточкой, оторвала лицо от широкой груди своего возлюбленного и охрипшим голосом произнесла:
– Ох, Софи, прошу, не сердись на меня! Честное слово, я тут ни при чем! Чарлбери, что случилось? Как получилось, что вы ранены?
Его светлость, по-прежнему прижимая ее к груди, с мольбой уставился на Софи. Та немедленно пришла ему на помощь.
– Это всего лишь поверхностная рана, дорогая Сеси! Бродяги… или это были разбойники? Да, разбойники с большой дороги! Завязалась перестрелка, и бедный Чарлбери, к несчастью, был ранен! Но они в панике бежали, и мы остались живы. Чарлбери вел себя хладнокровно и мужественно, так что у этих негодяев не было ни единого шанса!
– Ох, Чарлбери! – вздохнула Сесилия, до глубины души пораженная столь отважным поведением.
Его светлость, ласково поглаживая ее по плечу, не мог удержаться, чтобы не спросить:
– Скольких негодяев я прогнал, Софи?
– Этого, – ответила Софи, укоризненно глядя на него, – мы никогда не узнаем!
Идиллию нарушил ледяной голос мисс Рекстон. Какую бы радость она ни испытала при виде примирения Сесилии и Чарлбери, ее чувство приличия взбунтовалось, когда она увидела, что мисс Ривенхолл уютно устроилась в объятиях его светлости.
– Моя дорогая Сесилия, прошу тебя, опомнись! – покраснев, потребовала она и отвела глаза.
– А мне что делать? – жалобным голосом спросил лорд Бромфорд. – Я приехал призвать к ответу этого типа, но простудился!
– Если вы имеете в виду меня, – в ответ заявил Чарлбери, – то простуда – меньшее из зол, кои вас ожидают в самое ближайшее время! Не наступите на утят!
– Осторожнее! – воскликнула Софи, едва успев выхватить из-под огромной ступни Бромфорда расхрабрившегося птенца. – Что вы за неуклюжее создание! Смотрите под ноги!
– Не удивлюсь, если у меня уже началась лихорадка, – сообщил Бромфорд, с опаской глядя на утят. – Мисс Рекстон, это птицы! Нельзя держать птиц в доме! Не понимаю, почему они бегают по полу. А вот еще одна! Они мне не нравятся. Я не привык к этому.
– Боюсь, дорогой лорд Бромфорд, что ни вы, ни я не привыкли к тому, что произошло сегодня, – заявила мисс Рекстон. – Позвольте помочь вам снять пальто! Поверьте, это не по моей вине вам пришлось скакать под проливным дождем! Если ваше здоровье пострадает, я никогда не прощу себе того, что согласилась на ваше предложение сопровождать нас! Ваши сапоги промокли насквозь! А ведь нет ничего более опасного, чем мокрые ноги! Мисс Стэнтон-Лейси, можно ли попросить кого-либо из слуг – ведь здесь же есть слуги, я полагаю? – снять сапоги с лорда Бромфорда?
– Да, иначе он затопчет всех птенцов, – ответила Софи. – Сесилия, помоги мне собрать утят и посадить их обратно в ящик! А если мы накроем их сверху твоей муфтой, они, пожалуй, решат, что это их мама, и успокоятся!
Сесилия не стала возражать против предложенного плана и принялась за работу. Мисс Рекстон, усадившая лорда Бромфорда в глубокое кресло у камина, сказала:
– Ваше легкомыслие неуместно, мисс Стэнтон-Лейси! Даже вы должны согласиться, что ваше поведение требует объяснений! Вы хотя бы осознаете те ужасные последствия, которые повлекла бы за собой эта… эта эскапада, если бы мы с вашей кузиной не приехали уберечь вас от позора, к которому вы, судя по всему, относитесь весьма беспечно?
Лорд Бромфорд чихнул.
– О, замолчи, Евгения! – взмолилась Сесилия. – Как ты можешь так говорить? Все хорошо, что хорошо кончается!
– Ты, похоже, напрочь лишилась женской стыдливости, Сесилия, если полагаешь, что подобное развязное поведение твоей кузины, потерявшей и лицо, и репутацию, можно назвать хорошим!
Дверь в дальней части холла отворилась, впуская маркизу в фартуке из грубой мешковины, повязанном на талии, и с большим половником в руке.
– Мне срочно нужны яйца! – провозгласила она. – А Лопе де Вега мне без надобности; он хоть и хороший поэт, но только не на кухне! Кто-то должен сходить в курятник и сказать Винсенту, чтобы принес яиц. Кто эти люди?
Можно было ожидать, что появление на сцене маркизы наполнит христианскую душу мисс Рекстон облегчением, но на ее лице не отразилось и следа подобных эмоций; напротив, оно превратилось в застывшую маску такого разочарования, что выглядело просто нелепым. Она не смогла вымолвить ни слова и настолько утратила самообладание, что даже не пожала маркизе руку.
Лорд Бромфорд, как всегда щепетильный, поднялся с кресла и поклонился. Софи представила его, и он извинился за то, что подцепил простуду, которая может оказаться весьма опасной. Маркиза удержала его на расстоянии вытянутой руки, в которой был зажат половник, и сказала:
– Если у вас простуда, не приближайтесь ко мне! Теперь я вижу, что это – мисс Ривенхолл, красота которой представляется мне типично английской, и вторая, тоже в английском estilo[115]115
Стиль, манера (исп.).
[Закрыть], но гораздо менее красивая. Не думаю, что нам хватит двух кур, поэтому вон тому мужчине с простудой придется есть свиную щековину. Но яйца мне нужны во что бы то ни стало!
Предъявив свой ультиматум, она удалилась, не обратив ни малейшего внимания на возмущенные протесты лорда Бромфорда, который заявил, что для него свинина в любом виде – настоящий яд, и что сейчас он в состоянии съесть только тарелку овсянки. Похоже, он понял, что мисс Рекстон – единственная из присутствующих, кто готов отнестись к нему с сочувствием, и жалобно воззрился на нее. Она немедленно отреагировала, заверив его, что ему не придется есть свиную щековину.
– Ах, если бы только увести вас из этого продуваемого всеми сквозняками холла! – воскликнула она, метнув сердитый взгляд на Софи. – Знай я о том, что попаду в такое место, которое представляется мне чем-то средним между птичьим двором и сумасшедшим домом, я бы и шагу не сделала из города!
– Что ж, могу лишь выразить сожаление, что вы этого не знали, – без обиняков сообщила ей Софи. – Нам здесь было бы вполне уютно, если бы вы и лорд Бромфорд не совали нос в чужие дела, а теперь, боюсь, придется варить овсянку и делать горчичные ванны для ног!
– Горчичная ванна, – с готовностью подхватил лорд Бромфорд, – это именно то, что мне сейчас нужно! Не хочу сказать, будто от этого простуда пройдет: не стоит лелеять пустые надежды! Но если мы сумеем остановить ее, не дав ей поразить мои легкие, это будет уже хорошо! Благодарю! Я чрезвычайно вам признателен!
– Боже милосердный, глупец вы этакий, я просто так сказала! – вскричала Софи и рассмеялась.
– Нет! – возразила мисс Рекстон. – Мы с легкостью готовы поверить в то, что у вас нет ни капли женского сострадания, мисс Стэнтон-Лейси! Не волнуйтесь, лорд Бромфорд! Если мои усилия помогут вам избежать болезни, я приложу их все, сколько потребуется!
Он выразительно сжал ее руку и позволил ей бережно усадить себя обратно в мягкое кресло.
– Между тем, – вмешался Чарлбери, – не будем забывать, что маркизе нужны яйца! Пожалуй, я отправлюсь на поиски Талгарта и курятника.
Софи задумчиво проговорила:
– Да, пожалуй. Вот что я решила: Чарлбери, принесите в гостиную свечу и давайте посмотрим, достаточно ли там тепло, чтобы отвести туда лорда Бромфорда!
Его светлость послушно направился следом за ней, но едва он успел перешагнуть порог, как Софи схватила его за запястье и горячо зашептала:
– Забудьте о яйцах! Ступайте на конюшню и прикажите слугам Омберсли запрягать лошадей! Вы сможете сменить их в деревенской гостинице, а если не там, так в Эпсоме! Отвезите Сесилию обратно в Лондон! Подумайте сами, как неловко она будет себя чувствовать, если сейчас ей придется встретиться лицом к лицу с Огастесом! Кроме того, в доме собралось слишком много людей, на что я совершенно не рассчитывала!
Он поморщился, но сказал:
– Если я сделаю так, как вы говорите, вы поедете с нами?
– Чтобы оказаться третьей лишней? Нет уж, благодарю покорно!
– Но я не могу оставить вас здесь!
– Вздор! Мне пока еще нельзя возвращаться в Лондон!
Он поставил подсвечник на стол, взял ее руки в свои и крепко сжал.
– Софи, я чувствую себя перед вами в неоплатном долгу: спасибо, моя дорогая! Вы можете повелевать мною как угодно, и я сделаю для вас все; хотите, увезу отсюда мисс Рекстон?
– Нет, у меня на ее счет есть отличный план. Она останется ухаживать за Бромфордом, и они составят чудесную пару!
Плечи его светлости задрожали от сдерживаемого смеха.
– Ох, Софи, Софи!
– Прошу вас, не смейтесь! Я чувствую, что должна сделать что-нибудь для нее! Бедняжка! Я не могу позволить ей выйти замуж за Чарльза и сделать несчастными всех в особняке Омберсли, но я уверена, что они с Бромфордом непременно найдут общий язык и превосходно поладят друг с другом. Все, сейчас не время для торжественных речей – немедленно ступайте на конюшню! А я предупрежу Сеси!
С этими словами она вытолкала Чарлбери обратно в холл и, когда он вышел из дома, вернулась к сидящим у камина и сказала:
– В гостиной уже довольно уютно, и, если вы предпочтете немного посидеть там, вам приготовят одну из спален, а я пришлю Клаверинга снять вам сапоги. Мисс Рекстон, проводите туда лорда Бромфорда и позаботьтесь, чтобы ему было удобно!
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.