Текст книги "Великолепная Софи"

– Во-первых, мне это не нравится, – ответила она. – Во-вторых, я уже катала Сесилию по Главной аллее. У вас старомодные представления, не находите? Я видела несколько прелестных спортивных экипажей, которыми управляли дамы самого высшего света!

– Я не имею ничего против фаэтона, запряженного парой лошадей, – еще более холодным тоном отозвался он, – хотя модель с высокой посадкой решительно не подходит для леди. Надеюсь, вы простите меня, если я скажу, что такой экипаж выглядит более чем фривольно.

– Господи, какой же недоброжелатель вложил вам в голову подобную мысль? – удивилась Софи.

Он покраснел, но ничего не ответил.

– Вы видели Сесилию? – спросила Софи. – В новой шляпке, которую ей так удачно выбрала ваша мама, она выглядит просто потрясающе!

– Я действительно видел Сесилию, – мрачно ответил он. – Более того, я, как и вы, кузина, знаю, каким образом она проводит время! Я буду с вами откровенен!

– Если вы вознамерились быть со мной откровенным, – перебила она его, – давайте пройдем в библиотеку! Неприлично разговаривать о семейных делах, когда нас могут услышать. Кроме того, мне нужно сообщить вам одну вещь очень деликатного свойства.

Он решительно зашагал к двери, ведущей в библиотеку, и распахнул ее настежь. Она прошла мимо него в комнату, и он последовал за ней, быстро захлопнув за собой дверь, так что Тина осталась в коридоре. В результате ему пришлось отворять дверь вновь, поскольку бедная собачка принялась визгливо и властно выражать свое неудовольствие. Это пустяковое происшествие отнюдь не улучшило его расположения духа, и, когда он заговорил, в голосе его звучали очень неприятные нотки.

– Обойдемся без церемоний, кузина Софи! Даже если это не вы устроили встречу моей сестры с молодым Фэнхоупом в Парке, я знаю, что…

– Ну разве Сесилия не пользуется оглушительным успехом? – с одобрением поинтересовалась Софи. – Сначала она гуляла с молодым Фэнхоупом, потом – с Альфредом Рекстоном, а оставила я ее в обществе лорда Фрэнсиса! И вот об этом я и хотела с вами поговорить, дорогой кузен Чарльз! У меня нет ни малейшего намерения вмешиваться в дела вашей семьи, но я считаю своим долгом дать вам один совет. Я понимаю, что вы оказались в неловком положении, но, надеюсь, сумеете наилучшим образом довести его до сведения Сесилии.

Подобный гамбит выбил его из колеи, и он недоуменно уставился на нее.

– Что, черт возьми, вы имеете в виду?

– Мне не хотелось бы говорить об очевидном, – с воодушевлением начала Софи, – но вы же знаете, как я привязана к Сеси! Кроме того, я повидала мир и могу постоять за себя! А Сеси – сама невинность! Огастес Фэнхоуп не способен причинить ей вред, а Фрэнсис Уолви – слишком джентльмен для того, чтобы зайти недопустимо далеко. Но вам, Чарльз, не следует поощрять такую милую девушку, как ваша сестра, в прогулках по парку со столь бесчестным человеком, как Альфред!

Он настолько опешил, что несколько мгновений не мог произнести ни слова, после чего потребовал объяснений.

– Этот человек – отвратительная мелкая жаба, из тех, что пристают к горничным на лестницах, – откровенно ответила Софи.

– Моя сестра не горничная!

– Нет, и я очень надеюсь, что она знает, как удержать его на почтительном расстоянии.

– Могу я осведомиться, какие у вас основания для обвинений в адрес Рекстона?

– Если вы имеете в виду, видела ли я, как он пристает к горничным на лестнице, то нет, дорогой Чарльз, не видела. Если же, с другой стороны, вас интересует, пытался ли он поцеловать меня, то да, дорогой Чарльз, пытался. Кстати говоря, в этой самой комнате.

Он был растерян и разгневан одновременно.

– Мне очень жаль, что вы подверглись подобным домогательствам под крышей этого дома, – сказал он, с трудом выговаривая слова.

– О, не стоит волноваться из‑за пустяков! Я уже говорила вам, что способна постоять за себя. Но я сомневаюсь, что кто-либо в состоянии избавить его… от привычки поглаживать и пожимать, причем не только руки, равно как и убедить его в том, что его манера вести беседу крайне неприлична.

Во время разговора она снимала свою длинную мантилью и сейчас отложила ее в сторону, опустившись на стул с изогнутой спинкой и подлокотниками, стоящий у камина. Спустя мгновение он заговорил куда более мягким тоном:

– Не стану делать вид, будто мне нравится Рекстон, потому что это не так. Насколько это в моей власти, в дальнейшем я постараюсь не допустить его визитов в наш дом. Но положение, в котором я оказался, как вы сами сказали, неловкое. В любом случае я не стану доводить ваши слова до сведения мисс Рекстон.

– Разумеется, вы не должны этого делать! – тепло сказала она. – С вашей стороны передавать ей сплетни о брате было бы в высшей степени недостойно!

Он облокотился на каминную полку, глядя в огонь, но при этих ее словах поднял голову и метнул на Софи пронзительный взгляд. Судя по выражению его глаз, он обо всем догадался, но ограничился тем, что сказал:

– Именно так, кузина.

– Не стоит придавать этому слишком большое значение! – благожелательно посоветовала она. – Я вовсе не хотела сказать, будто Сеси неравнодушна к нему, поскольку она считает его отвратительным еще больше, чем я.

– Мне прекрасно известно, что она не питает к нему никаких нежных чувств, благодарю вас! – парировал он. – Она по уши влюблена в этого щенка Фэнхоупа!

– Разумеется, – кивнула Софи.

– Мне также известно, что с первого дня своего появления в нашем доме вы поощряете это заблуждение всеми возможными способами! Вы с Сесилией постоянно проводите время в обществе Фэнхоупа; вы сделали вид, будто он является вашим другом, чтобы дать ему повод ежедневно бывать здесь; вы…

– Другими словами, Чарльз, я просто свожу их вместе. Так оно и есть. И будь у вас хоть капля здравого смысла, вы сделали бы то же самое задолго до моего появления в городе!

Он на мгновение опешил, а потом спросил, словно не веря своим ушам:

– Неужели вы надеетесь, поступая таким образом, излечить Сесилию? Или рассчитываете, что я поверю в то, будто вы питаете подобные устремления?

– Откровенно говоря, я не знаю, – после недолгого раздумья ответила Софи. – Может случиться одно из двух. Или Огастес ей надоест – что весьма вероятно, несмотря на то что он очень красив и может быть внимателен и обаятелен, если захочет. Но временами он становится невыносимо скучен; кроме того, он склонен забывать о существовании Сесилии в те самые моменты, когда должен уделять ей максимум внимания. Или же она продолжит любить его, невзирая на все его недостатки. В таком случае, Чарльз, вы поймете, что это уже не просто влюбленность, и вам придется дать согласие на их брак.

– Никогда! – с еле сдерживаемой яростью ответил он.

– Вы должны будете согласиться, – настаивала она. – Было бы безнравственно навязывать ей другое замужество, и вы поступите жестоко, если предпримете подобную попытку.

– Я не стану выдавать ее замуж насильно! – вспылил он. – Вероятно, вам будет небезынтересно узнать, что я очень привязан к Сесилии, и именно по этой причине, а не по какой-то собственной прихоти, я намерен не допустить ее союза с человеком вроде Фэнхоупа! Относительно вашего скороспелого предположения, что если свести их вместе, то Сесилия быстро от него устанет, позвольте вам заметить, что вы сильно ошибаетесь! Пока он ничуть ей не надоел, и она пользуется любой возможностью, чтобы остаться с ним наедине! Она настолько забыла о приличиях, что вовлекла в свой обман простодушную Адди! Только сегодня мисс Рекстон наткнулась на мою сестру на уединенной аллее Парка, когда она гуляла с Фэнхоупом одна, под каким-то предлогом избавившись от присутствия Адди! Тайное свидание! Прелестное поведение для мисс Ривенхолл из семьи Омберсли, нечего сказать!

– Мой дорогой Чарльз, – невозмутимо заявила Софи, – вы прекрасно знаете, что раздуваете из мухи слона.

– Ничего подобного! Или вы полагаете, что я выдумал эту историю о собственной сестре?

– Говоря по правде, я думаю, что, разозлившись, вы способны на что угодно, – с улыбкой заметила она. – Нет никакой тайны в том, что она гуляла с Фэнхоупом, но все остальное – плод вашего воспаленного воображения. Вот только не говорите мне, будто это мисс Рекстон уверила вас, что все было именно так, поскольку она не стала бы врать насчет Сесилии! Избавилась от Адди, надо же! Адди ни на мгновение не выпускала ее из виду! Боже милосердный, неужели вы настолько плохо знаете Сесилию, что обвиняете ее в таком скрытном и предосудительном поведении? И словечко-то подобрали крайне вульгарное, должна вам заметить! Прекратите выставлять себя на посмешище! Иначе в следующий раз вам вздумается бранить Сесилию за то, что она позволила респектабельному молодому человеку, которого она знает еще с тех пор, как они оба были детьми, немного пройтись рядом с ней под неусыпным присмотром ее гувернантки!

И вновь он вперил в нее тяжелый взгляд.

– Вы точно знаете, что именно так все и было? – гораздо спокойнее спросил он.

– Конечно же знаю, так как Сесилия сама рассказала мне о том, что случилось. Очевидно, мисс Рекстон сказала Адди нечто такое, что очень ее расстроило, но наверняка это было простое недоразумение! Быть может, мисс Рекстон сочла, что Адди должна была дать Огастесу от ворот поворот, хотя я не представляю, как она могла это сделать! Но мисс Аддербери – очень чувствительная натура, как вам известно, и ее так легко расстроить.

На его лице отразилась досада, и он произнес:

– Адди ни в чем не виновата; Сесилия уже вышла из-под ее опеки, и если бы она рассказала моей матери об этих встречах… Но она никогда не жаловалась и не ябедничала на нас!

Софи попросила:

– Дайте ей понять, что не сердитесь на нее, Чарльз, и не прогоняйте после стольких лет службы в вашем доме!

– Прогнать ее? – ошеломленно переспросил он. – Что за ерунду вы говорите?

– Именно это я ей и сказала! Вот только она вбила себе в голову, будто методы ее воспитания уже старомодны, и, похоже, думает, что должна была обучить их итальянскому языку и прочим светским тонкостям.

В комнате повисла неловкая тишина. Мистер Ривенхолл присел по другую сторону камина и принялся машинально почесывать Тину за ушами. Озабоченно хмурясь, он, наконец, высказался предельно лаконично:

– Я не имею никакого касательства к обучению своих сестер. Этим занимается моя мать, и я не представляю, почему это должно волновать кого-либо еще.

Софи не сочла необходимым развивать эту тему и лишь согласилась с ним. Прищурившись, Чарльз метнул на нее настороженный взгляд, но ее лицо оставалось непроницаемым. Тогда он сказал:

– Все это не имеет никакого отношения к тому, что я вам говорил. Мы жили тихо и спокойно, пока вы, кузина, не перевернули весь дом вверх тормашками! Я был бы очень вам признателен, если бы в будущем…

– Что еще я натворила? – с деланным отчаянием воскликнула она.

Оказалось, что он не в состоянии облечь в слова то, что, по его мнению, она натворила, и вынужден был обратиться к ее единственному осязаемому прегрешению.

– Во-первых, вы привезли сюда обезьяну! – сказал он. – Вне всякого сомнения, руководствуясь самыми благими намерениями! Но это животное никак не подходит для детей, которые теперь сочтут себя обиженными, если забрать ее у них, как это следовало бы сделать!

В ее глазах заплясали лукавые огоньки.

– Чарльз, признайтесь, вам просто нравится обвинять меня во всех смертных грехах! То вы кормите Жако дольками яблока, учите его всяким фокусам, напоминаете детям, чтобы на ночь они укрывали его одеялом, то вдруг заявляете, что от него следует избавиться!

Он прикусил губу, но спрятать невольную улыбку ему все-таки не удалось.

– Кто вам это сказал?

– Теодор. А еще он добавил, что вы посадили Жако себе на плечо и пошли открывать дверь мисс Рекстон, чтобы показать его ей, когда она явилась с визитом. Должна признаться, это было глупо с вашей стороны, поскольку она терпеть не может домашних любимцев, как она сама говорила. Я уверена, что у нее есть на это полное право, и навязывать ей Жако не стоило. Я, например, не подпускаю к ней Тину.

– Вы ошибаетесь! – быстро сказал он. – Она не любит обезьян, а собак терпеть не может леди Бринклоу!

– По-моему, она вполне разделяет ее чувства, – сказала Софи, поднимаясь со стула и расправляя юбки. – Дочери очень похожи на своих матерей. Не лицом, а манерами и характером. Да вы и сами наверняка это заметили!

Похоже, подобное открытие ошеломило его.

– Нет, не заметил. Не думаю, что вы правы!

– Да вы только взгляните на Сеси! Она станет такой же, как дорогая тетя Лиззи, когда повзрослеет.

Софи заметила, что он признал справедливость ее слов, и решила, что за один день дала ему достаточно пищи для размышлений. Она подошла к двери, бросив на ходу:

– Я должна переодеться.

Он резко вскочил на ноги.

– Нет, постойте!

Она оглянулась.

– Да?

Кажется, он забыл, что хотел сказать ей.

– Нет, ничего! Не имеет значения! Но только когда вы соберетесь покупать лошадей в следующий раз, извольте сообщить мне о своих намерениях! В таком деле ни в коем случае нельзя полагаться на чужих людей!

– Но вы же сами заявили, что не желаете иметь с этим ничего общего! – возразила Софи.

– Да! – гневно вскричал он. – Ничто не доставляет вам такого удовольствия, как возможность свалить всю вину на меня!

Она рассмеялась и вышла, не сказав ни слова. На верхней площадке лестницы на нее набросилась взволнованная Сесилия, которой не терпелось узнать, какая участь ее ожидает.

– Если он и заговорит с тобой, то только для того, чтобы предостеречь насчет Альфреда Рекстона! – посмеиваясь, сказала Софи. – Я рассказала Чарльзу, как ведет себя этот поганец, и предупредила, чтобы он был готов защищать тебя!

– Не может быть!

– Очень даже может! Я сегодня добилась всего, чего хотела, пусть и не самыми благочестивыми методами! Да, и передай Адди, что Чарльз ни в чем ее не винит! Он не скажет тете ни слова о том, что произошло, и вряд ли заговорит об этом с тобой. Единственный человек, которому он может сказать несколько слов, – это его драгоценная Евгения. Надеюсь, она выведет его из себя.

Глава 7

Сесилия при всем желании не могла поверить в то, что брат не устроит ей очередной выговор, и, неожиданно столкнувшись с ним нос к носу на повороте лестницы, испуганно ахнула и попыталась унять непокорную дрожь в коленках.

– Привет! – поздоровался он, окидывая оценивающим взглядом ее чудесное атласное бальное платье с накидкой из газа. – Выглядишь очень мило. Куда ты собралась?

– После ужина к нам обещала заехать леди Сефтон, чтобы отвезти меня и Софи в «Олмакс», – ответила она. – Мама чувствует себя недостаточно хорошо, чтобы присоединиться к нам.

– Тамошние дамы умрут от зависти! – сказал он. – Ты выглядишь просто великолепно!

– Почему бы тебе не составить нам компанию? – расхрабрившись, предложила она.

– Если я пойду с вами, то ты не сможешь весь вечер провести в обществе одного Фэнхоупа, – сухо отозвался он.

Сесилия воинственно вскинула подбородок.

– Я ни при каких обстоятельствах не проведу весь вечер в обществе одного джентльмена, кем бы он ни был!

– Я тоже так думаю, – согласился он. – Особенно в моем присутствии, Силли. Кроме того, меня ждут на другом собрании.

Услышав, что он назвал ее полузабытым детским прозвищем, она осмелела настолько, что лукаво спросила:

– В клубе «Даффи»?

Он улыбнулся:

– Нет, в «Салоне Крибба»!

– Ты невыносим! Полагаю, вы будете обсуждать достоинства «Любимцев Блумсбери[45]45
  Блумсбери – традиционный центр интеллектуальной жизни Лондона, расположенный в южной части Кэмдена. – Примеч. ред.


[Закрыть]», или «Черного Бриллианта», или… или…

– «Диковинки Мейфэр[46]46
  Мейфэр – один из центральных кварталов Лондона возле Гайд-парка. – Примеч. ред.


[Закрыть]», – поправил он ее. – Ничего особенно интересного: так, поболтаю с друзьями о том о сем. А вот что вам известно о «Любимцах Блумсбери», мисс?

Проходя мимо брата вниз по лестнице, она бросила на него озорной взгляд.

– Только то, что я узнала от своих братьев, Чарльз!

Он рассмеялся и отступил в сторону, давая ей пройти, но прежде чем она достигла нижней ступеньки, перегнулся через перила и властно окликнул ее:

– Сесилия!

Девушка подняла голову, вопросительно глядя на него.

– Этот малый, Рекстон, очень тебе досаждает?

Она едва сдержалась, чтобы не расхохотаться, но ответила со всей серьезностью:

– Ах, вот ты о чем! Думаю, что смогу осадить его, если потребуется!

– Тебя не должны беспокоить никакие посторонние соображения. Безусловно, если бы Евгения узнала о его постыдном поведении, то первой заклеймила бы его!

– Разумеется, – согласилась Сесилия.

Если он и упрекнул в чем-либо мисс Рекстон, то об этом не узнал никто, кроме них двоих. Но даже если он и сказал ей что-либо, то, очевидно, в очень мягкой форме, поскольку она совершенно не выглядела сколько-нибудь пристыженной или уязвленной. Впрочем, Софи могла испытывать удовлетворение хотя бы в одном: когда мисс Рекстон в очередной раз затронула болезненный вопрос о Жако, доверительно поведав леди Омберсли, будто живет в постоянном страхе перед тем, что обезьянка может укусить кого-либо из детей, Чарльз, услышавший ее реплику, нетерпеливо бросил: «Ерунда!»

– Полагаю, укус обезьяны ядовит.

– В таком случае я надеюсь, что она укусит Теодора.

Леди Омберсли неубедительно запротестовала, но Теодор, уже получивший строгий выговор за то, что запустил крикетным шаром в окно соседского дома, лишь ухмыльнулся в ответ. Мисс Рекстон, сочтя, что он был недостаточно строго наказан за свой проступок, позволила себе возмутиться столь бессовестным поведением. Чарльз внимательно выслушал ее, но ограничился тем, что сказал:

– Да, согласен, но удар был великолепен. Я видел его собственными глазами.

Подобное пренебрежение ее мнением изрядно огорчило мисс Рекстон, и сейчас она с видимым смирением, к которому часто прибегала в разговорах с детьми, прочла Теодору нотацию на тему того, как ему повезло, что он не лишился нового любимца в качестве наказания за свое преступление. Теодор промолчал, одарив ее презрительным взглядом, а вот Гертруда не выдержала и выпалила:

– Вы не любите Жако только потому, что нам его подарила Софи!

Ее слова, справедливость которых не смог бы отрицать никто, произвели эффект разорвавшейся бомбы. На щеках мисс Рекстон заалел жаркий румянец; леди Омберсли ахнула, а Сесилия подавила короткий смешок. Невозмутимость сохранили лишь Чарльз и Софи, которая не поднимала глаз от шитья, в то время как ее кузен холодно обронил:

– Глупое и неуместное замечание, Гертруда. Ступай в классную комнату, раз не умеешь вести себя, как подобает воспитанной девочке.

Гертруда, достигшая того возраста, когда ее легко было смутить и привести в замешательство, густо покраснела и в смятении выскочила из комнаты. Леди Омберсли поспешно завела речь о планируемой поездке в Мертон, где она вместе с Софи и Сесилией намеревалась навестить маркизу де Виллаканас.

– Мне бы не хотелось выглядеть невежливой, – сказала она, – поэтому я соберусь с силами и поеду. Будем надеяться, что не начнутся дожди, иначе они испортят нам все удовольствие. Будет очень славно, если ты составишь нам компанию, Чарльз. Все-таки она будущая супруга твоего дяди! Признаюсь, я не привыкла выезжать из города без сопровождения джентльмена, хотя уверена, что на Раднора вполне можно положиться, и, разумеется, я возьму с собой ливрейных лакеев.

– Моя дорогая мама, трех здоровых мужчин будет вполне достаточно, чтобы защитить вас в этом полном опасностей путешествии! – удивленно и слегка насмешливо заметил он.

– Не уговаривайте Чарльза, тетя Лиззи! – сказала Софи, перекусывая нитку. – С нами обещал поехать сэр Винсент, потому что он не видел Санчию со времен своего пребывания в Мадриде, когда ее муж был еще жив и они устраивали роскошные приемы для английских офицеров.

После короткой паузы Чарльз произнес:

– Если таково ваше желание, мама, то я, так и быть, поеду. Чтобы не тесниться, мы с кузиной расположимся в коляске, а вы с остальными разместитесь в карете.

– О, я собираюсь поехать в своем фаэтоне! – беззаботно воскликнула Софи.

– А я‑то думал, вы мечтаете о том, чтобы еще раз прокатиться на моих чалых!

– Неужели вы готовы дать мне вожжи?

– Может быть.

Она рассмеялась.

– О нет, нет! «Может быть» меня не устраивает. Возьмите Сесилию.

– Сесилия с большим удовольствием поедет в ландо моей матери. Если захотите, часть пути я позволю вам править лошадьми.

Она оживленно воскликнула:

– Это и в самом деле нечто! Сдаюсь, Чарльз, однако это на вас не похоже!

– Поездка наверняка предстоит замечательная, – с деланной веселостью заявила мисс Рекстон. – Я уже подумываю о том, чтобы и для себя попросить местечко в вашем экипаже, леди Омберсли!

Миледи была слишком хорошо воспитана, чтобы выказать замешательство, но в ее голосе явственно звучало сомнение, когда она произнесла:

– Да, дорогая, разумеется – если только Софи не сочтет, что нас будет слишком много для бедной маркизы! Мне бы не хотелось утруждать ее.

– Ничего подобного! – моментально откликнулась Софи. – Не в вашей власти заставить Санчию утруждаться, дорогая тетя Лиззи! Да она и пальцем ради нас не пошевелит, возложив все хлопоты на своего мажордома! Он француз и с радостью займется приготовлениями к встрече даже такой небольшой компании, как наша. Мне нужно лишь написать Санчии письмо, попросить дядю франкировать[47]47
  Франкирование – здесь: личная подпись от руки или печатное факсимиле подписи лица, имеющего право бесплатной пересылки своей почты.


[Закрыть] его, и дело сделано – если она, конечно, встанет с дивана, чтобы передать Гастону мое послание!

– Как интересно будет встретиться с настоящей испанской леди! – заметила мисс Рекстон.

«Можно подумать, что Санчия жираф какой-нибудь!» – чуть позже с возмущением сказала Софи Сесилии.

– Если бы я знал заранее, что ты захочешь сопровождать мою мать! – сказал мистер Ривенхолл, провожая мисс Рекстон к ее экипажу. – Тогда я тебе предложил бы место в своей коляске. Теперь я не могу отказаться от своих слов, но уже предвкушаю смертельную скуку. Я бы и сам не согласился никуда ехать, если бы не узнал, что среди гостей будет Талгарт. Господь свидетель, мне решительно все равно, за кого выйдет замуж моя кузина, но, полагаю, в свете принятых на себя обязательств мы не должны поощрять подобную связь, хотя бы ради моего дяди!

– Боюсь, что эта поездка причинит тебе ненужные хлопоты, мой дорогой Чарльз. Девушке, не знавшей материнской ласки, можно простить многое, но, признаюсь, я надеялась, что под опекой твоей мамы она хотя бы попытается соблюдать принятые в Англии правила приличия.

– Только не она! – ответил ей жених. – Мне кажется, она получает удовольствие от того, что держит всех нас в состоянии постоянного беспокойства! Невозможно угадать, что она выкинет в следующий момент, а уж отношения, в которых она пребывает с каждым болтуном, носящим алый мундир… впрочем, мне до этого нет дела! Но потворствовать Талгарту в его волокитстве – это уже переходит всяческие границы. Она, конечно, может рассказывать, что способна постоять за себя, и смею надеяться, так оно и есть, но если она и дальше станет бывать в его обществе, то скоро о ней начнут судачить все сплетники города!

Мисс Рекстон, от всей души наслаждаясь этими необдуманными и поспешно сказанными словами, поддалась мстительному порыву и повторила их Софи менее чем через сорок восемь часов. Во время светского променада, прогуливаясь в Парке вместе со своей служанкой, она наткнулась на фаэтон Софи, который та остановила на обочине, чтобы поболтать с пресловутым сэром Винсентом. Одной рукой он небрежно опирался о нижнюю ступеньку фаэтона, а она слегка наклонилась к нему, рассказывая что-то веселое. Софи заметила мисс Рекстон и с улыбкой кивнула ей, но, похоже, удивилась, когда Евгения направилась прямиком к фаэтону и заговорила:

– Как поживаете? Значит, это и есть тот экипаж, о котором я столько слышала? Как бы там ни было, я вижу, у вас прекрасные лошади. Вы запрягли их тандемом! Вас можно поздравить, поскольку сама я на это никогда не решилась бы.

– Полагаю, вы знакомы с сэром Винсентом Талгартом, – сказала Софи.

Сэр Винсент удостоился самого холодного из поклонов и едва заметного намека на улыбку.

– Знаете, – сказала мисс Рекстон, глядя на Софи снизу вверх, – я думаю, что должна попросить вас позволить мне занять место рядом с вами, чтобы вы прокатили меня по Парку! Уверяю вас, я даже немного завидую вашему умению управляться с лошадьми и вашей смелости!

Софи сделала Джону знак спуститься на землю и вежливо ответила:

– Прошу вас, садитесь, мисс Рекстон! Я постараюсь проявить себя с самой лучшей стороны. Сэр Винсент, мы встречаемся в пятницу – непременно заходите к нам на Беркли-сквер!

С помощью Джона Поттона мисс Рекстон с изящной легкостью поднялась на высокое сиденье и заняла место рядом с Софи. Аккуратно расправив юбки, она заметила Тину и пробормотала: «Хорошая собачка, хорошая!» – отчего левретка задрожала и крепче прижалась к своей хозяйке.

– Я очень рада возможности поговорить с вами, мисс Стэнтон-Лейси. Я пришла к выводу, что застать вас одну решительно невозможно! У вас слишком много знакомых!

– Да, в этом мне повезло, вы не находите?

– Безусловно, – елейным голосом согласилась мисс Рекстон. – Хотя иногда, дорогая мисс Стэнтон-Лейси, имея множество знакомых, человек перестает проявлять осторожность и разборчивость. Вот я и подумала, что должна предостеречь вас! Не сомневаюсь, что в Париже или Вене вы сами советовали бы мне, как себя вести, но в Лондоне я дома, в отличие от вас.

– О, я ни за что не дерзнула бы указывать вам, как вести себя где бы то ни было! – заверила ее Софи.

– Что ж, вероятно, такая необходимость действительно не возникла бы, – без тени скромности согласилась мисс Рекстон. – Моя мама всегда была очень заботливой родительницей и с неизменной строгостью подходила к выбору гувернанток для своих дочерей. Я прониклась к вам искренней симпатией, дорогая мисс Стэнтон-Лейси, учитывая ваше положение. Должно быть, без материнской опеки вам приходится очень нелегко!

– Вовсе нет. Умоляю вас, не нужно мне сочувствовать! Пока у меня есть сэр Гораций, мне не нужна мать.

– Джентльмен, – с апломбом заявила мисс Рекстон, – это совсем другое дело.

– С этим утверждением не поспоришь. Как вам нравятся мои гнедые?

Мисс Рекстон положила ладонь на ее колено.

– Позвольте мне говорить откровенно! – попросила она.

– Я вряд ли могу помешать вам, разве что переверну фаэтон, – ответила Софи. – Но лучше не делайте этого! Я крайне непредсказуема и, выйдя из себя, могу сделать что-либо такое, о чем впоследствии буду сожалеть.

– Но я должна поговорить с вами! – убежденно заявила мисс Рекстон. – Хотя бы ради вашего кузена!

– Вот как! И что это значит?

– Вы должны понимать, что есть некоторые вещи, о которых он не может сообщить вам лично. Он испытывает определенную неловкость…

– Мне показалось, вы говорите о Чарльзе! – перебила ее Софи. – Какого из моих кузенов вы имеете в виду?

– Я действительно говорю о Чарльзе.

– Вздор! Соображения такта его не беспокоят.

– Мисс Стэнтон-Лейси, поверьте, вам не идет эта показная беспечность! – сказала мисс Рекстон, утратив изрядную долю своей слащавости. – Не думаю, что вы имеете представление о том, чего ожидают от воспитанной светской леди! Или – простите меня! – как неразумно настраивать против себя людей и давать пищу сплетням, способным навредить как семье Ривенхолл, так и вам самой!

– Господи, что же будет дальше? – изумленно поинтересовалась Софи. – Не можете же вы всерьез полагать, что я даю пищу сплетням только потому, что езжу на фаэтоне с высокой посадкой!

– Нет, хотя на вашем месте я бы предпочла не столь вызывающий экипаж. Но ваша легкомысленная и непринужденная манера общения со многими джентльменами, состоящими на военной службе, – «болтунами в алых мундирах», как тонко подметил Чарльз! – и особенно с тем мужчиной, с которым вы разговаривали всего несколько минут назад, выставляют вас не в самом выгодном свете, дорогая мисс Стэнтон-Лейси, чего, я уверена, вы всеми силами хотели бы избежать! Общество сэра Винсента не принесет вам популярности, совсем напротив! Одна леди – занимающая очень высокое положение! – не далее как сегодня выразила мне свое недоумение по поводу того, что его слишком часто видят рядом с вами.

– Полагаю, у нее имеется корыстный интерес, – заметила Софи. – Он ужасный сердцеед! И мой кузен Чарльз пожелал, чтобы вы предостерегли меня от слишком тесного общения с подобными болтунами?

– Он не выражал такого желания, – педантично ответила мисс Рекстон, – хотя мы с ним беседовали на эту тему и я знаю, как он к этому относится. Вы должны понимать, что общество сквозь пальцы смотрит только на мелкие шалости, как, например, угон коляски Чарльза, поскольку опека леди Омберсли обеспечивает вам моральную поддержку и придает некоторый вес.

– Оказывается, мне крупно повезло! – заметила Софи. – Но разве вы не считаете, что поступаете неразумно, появляясь в моем обществе?

– А вот теперь вы позволяете себе насмехаться надо мной, мисс Стэнтон-Лейси!

– Нет, я всего лишь боюсь, что ваша репутация может пострадать оттого, что вас увидят в таком экипаже, да еще с фривольной девицей!

– Едва ли, – мягко возразила мисс Рекстон. – Быть может, мое поведение сочтут чуточку странным, поскольку в Лондоне я сама никогда не правлю экипажем, но, полагаю, моя репутация настолько прочна, что позволяет мне совершать – если я того пожелаю – поступки, которые в отношении других могут быть истолкованы как опрометчивые.

Вдали показались ворота возле Эпсли-хаус[48]48
  Лондонская резиденция герцога Веллингтона, расположенная в юго-восточном углу Гайд-парка, на площади Гайд-Парк-Корнер. – Примеч. ред.


[Закрыть].

– Позвольте мне кое-что уточнить! – просящим тоном произнесла Софи. – Правильно ли я поняла, что если совершу нечто предосудительное, находясь в вашем обществе, то ваша репутация спасет меня от порицания?

– Точнее сказать, репутация моей семьи, мисс Стэнтон-Лейси. И на ваш вопрос я могу без колебаний ответить утвердительно.

– Прекрасно! – бросила Софи и повернула лошадей в сторону ворот.

Мисс Рекстон, растеряв изрядную долю своей самоуверенности, резко спросила:

– Что вы задумали?

– Я собираюсь сделать то, чего мне отчаянно хотелось с тех самых пор, как я узнала, что не должна этого делать ни при каких обстоятельствах! – ответила Софи. – Для меня это стало чем-то вроде запретной комнаты Синей Бороды.

Фаэтон проскочил ворота и резко повернул налево, едва не столкнувшись с громоздким угловатым экипажем. Мисс Рекстон издала сдавленный вскрик и вцепилась в борт фаэтона.

– Осторожнее! Прошу вас, немедленно остановите лошадей! Я не хочу ехать по улицам! Или вы лишились рассудка?

– Нет-нет, не бойтесь! Я в своем уме. Как же я рада, что вы решили прокатиться со мной! Подобная возможность может больше не представиться!

– Мисс Стэнтон-Лейси, я не знаю, что вы задумали, но снова вынуждена просить вас немедленно остановиться! Я считаю ваши забавы предосудительными и хочу сойти немедленно!