Текст книги "Великолепная Софи"

– Надеюсь, там труба не будет дымить так, как здесь! – язвительно бросила мисс Рекстон. – Нет ничего хуже! Лорд Бромфорд кашлял уже целых два раза!

– Какой ужас! Уводите его немедленно.

Его светлость, скорчившись, сидел в кресле, дрожа все телом и чихая; он слабым голосом поблагодарил Софи и с помощью мисс Рекстон поднялся на ноги. Не успели они удалиться в гостиную, как в холле появился мистер Фэнхоуп и строго заявил:

– Потрошить курицу – просто отвратительно! А наблюдать за этой операцией вообще невозможно! Маркизе нужны яйца.

Сесилия, которая при его появлении вздрогнула и изменилась в лице, воскликнула:

– Огастес!

– Сесилия! – вырвалось у мистера Фэнхоупа, который в изумлении уставился на нее. – Но тебя ведь здесь не было, не так ли?

– Да, не было! – сказала она и покраснела. – Я… Я приехала с мисс Рекстон!

– Ах, так вот в чем дело! – с облегчением воскликнул он. – А я уж было подумал, что не заметил тебя.

Сесилия решительно обратилась к нему, при этом заметно нервничая:

– Огастес, я не хочу тебя обманывать! Я должна признаться, что сделала большую ошибку. Я не могу выйти за тебя замуж!

– Благородная девочка! – тронутый ее искренностью, сказал мистер Фэнхоуп. – Я признателен тебя за откровенность и считаю себя счастливым оттого, что мне было даровано наслаждение преклоняться пред тобой. Этот бесценный опыт обогатил меня и сделал чище. Ты вдохнула в меня поэтический жар, за который мир еще скажет тебе спасибо, как говорю сейчас я! Но женитьба – не для меня. Я должен оставить все мысли об этом. И уже оставил! Ты же должна выйти замуж за Чарлбери, но мою пьесу все-таки позволь посвятить тебе!

– Б‑благодарю т‑тебя! – запинаясь, пробормотала ошеломленная Сесилия.

– Что ж, она действительно собирается замуж за Чарлбери, – решительно заявила Софи. – А теперь, когда все решено, Огастес, вы не могли бы найти несколько яиц для Санчии?

– Я не разбираюсь в яйцах, – ответил он. – Я привел Талгарта из подвала, и он отправился на поиски. А я лучше напишу стихотворение, которое сочинил в течение последнего часа. Вы не станете возражать, если я назову его «Посвящение Софи, держащей лампу»?

– Нисколько, – дружелюбно отозвалась она. – Возьмите эту свечу и ступайте в библиотеку! Сказать Клаверингу, чтобы он растопил для вас камин?

– Это совершенно излишне, благодарю вас, – рассеянно ответил он, взял у нее свечу и побрел в направлении библиотеки.

Не успела за ним закрыться зверь, как Сесилия в смятении воскликнула:

– Он хотя бы понял, что я ему сказала? Почему ты не предупредила меня о том, что он здесь, Софи? Я не знаю, как теперь смотреть ему в глаза!

– Пусть так, но тебе не придется этого делать, дорогая Сеси! Чарлбери отправился проследить, чтобы вам заложили карету: ты должна немедленно вернуться на Беркли-сквер! Только представь, как тревожится моя тетя!

Этот аргумент сразил Сесилию наповал. Поначалу она пыталась возражать, но теперь проявила нерешительность. Она все еще колебалась, когда в дом вернулся лорд Чарлбери и жизнерадостно сообщил, что через пять минут карета будет ждать их у крыльца. Софи тут же подхватила с кресла шляпку Сесилии и ловко водрузила ее на золотистые кудри кузины, которую они вместе с лордом Чарлбери сумели-таки вывести из дома и усадить в экипаж. Его светлость, задержавшись только для того, чтобы на прощание тепло обнять свою благодетельницу, прыгнул внутрь вслед за мисс Ривенхолл; ступеньки были подняты, за счастливой парой захлопнулась дверь, и экипаж покатил прочь. Софи, помахав им вслед, вернулась в дом, где ее поджидала мисс Рекстон, застыв в пугающей неподвижности. Мисс Рекстон, не рассчитывая (по ее словам) на помощь со стороны маркизы, пожелала, чтобы ее провели на кухню, где она намеревалась сварить поссет[116]116
  Горячий напиток из молока, вина и пряностей.


[Закрыть], которым на протяжении нескольких поколений лечили простуду в ее семье. Софи не только отвела ее на кухню, но и успокоила возмутившуюся было маркизу, после чего попросила Клаверинга согреть на огне воду для горчичной ванны. Несчастный Клаверинг, сбиваясь с ног, таскал по лестнице уголь, одеяла и миски с горячей водой и смог перевести дух только через полчаса, когда лорда Бромфорда бережно сопроводили на второй этаж в лучшую спальню для гостей, сняли с него сапоги и пальто, закутали в халат, предусмотрительно захваченный сэром Винсентом, и усадили в глубокое кресло у камина. В ответ на протесты мистера Талгарта о том, что у него отобрали не только халат, но и ночную сорочку и колпак, Софи заявила, что сама пожертвовала мисс Рекстон свою дорожную сумку со всеми находящимися там принадлежностями для сна и отдыха.

– А учитывая, сколь бессовестным было ваше поведение, сэр Винсент, я должна сказать, что считаю крайне невежливым с вашей стороны отказать мне в небольшой услуге! – без обиняков заявила она.

Он посмотрела на нее, вопросительно приподнял бровь.

– А как же вы сами, Софи? Разве вы не останетесь здесь на ночь? – рассмеялся он и, видя, что она медлила с ответом, добавил: – В прежние времена вас сожгли бы на костре, моя дорогая Юнона, и правильно бы сделали! Ладно, я готов вам подыграть.

Через полчаса после этого разговора Софи, сидевшая в холле за столом, который она передвинула поближе к огню, услышала звуки, которых так долго ждала. Она строила карточный домик, отыскав в гостиной потрепанную и засаленную колоду, и не сделала попытки ответить на повелительный перезвон колокольчика. Из помещения, расположенного в задней части дома, в холл вошел Клаверинг и открыл дверь. До слуха Софи донесся долгожданный и властный голос мистера Ривенхолла:

– Лейси-Мэнор? Очень хорошо! Будьте добры указать моему груму, где находится конюшня! Я сам о себе доложу!

Мистер Ривенхолл захлопнул дверь перед носом старого смотрителя и вошел в холл, стряхивая капли дождя со своей шляпы с загнутыми полями. Его взгляд остановился на Софи, увлеченной архитектурными забавами, и гость воскликнул самым дружеским тоном, на какой был способен:

– Добрый вечер, Софи! Боюсь, вы уже и не чаяли увидеть меня, но на улице льет дождь, и луны совершенно не видно из‑за туч!

В этот момент Тина, которая в восторге вилась и подпрыгивала у его ног, залаяла, так что ему пришлось приласкать собачонку, чтобы успокоить ее и быть услышанным. Софи, осторожно укладывая на свое сооружение очередную карту, ответила:

– Чарльз, это чересчур мило с вашей стороны! Вы приехали, чтобы спасти меня от последствий моей неосмотрительности?

– Нет, чтобы свернуть вам шею!

Она широко распахнула глаза и невинно взглянула на него:

– Чарльз! Разве вы не знаете, что я погубила свою репутацию?

Он снял пальто, встряхнул его и повесил на спинку стула.

– Неужели? В таком случае я в полной растерянности: я готов был поклясться, что застану здесь маркизу!

В ее глазах заплясали смешинки:

– Вы невыносимы! Как вы догадались?

– Просто я слишком хорошо вас знаю. Где моя сестра?

Софи вновь занялась строительством карточного домика.

– Она уехала обратно в Лондон с Чарлбери! Полагаю, вы встретили их карету, когда направлялись сюда.

– Очень может быть. Я был не расположен к тому, что рассматривать гербы на дверцах встречных экипажей. Мисс Рекстон с ними?

Софи подняла голову.

– Так, а откуда вам известно, что мисс Рекстон приехала с Сесилией? – спросила она.

– Она была так любезна, что прислала мне записку в «Уайтс», в которой уведомила о своих намерениях, – мрачно ответил он. – Она еще здесь?

– Да, но, полагаю, сейчас она очень занята, – ответила Софи. Наклонившись, она подняла с пола одного из утят, который, придя в себя после освежающего сна под муфтой Сесилии, вновь выбрался из ящика и запутался в складках ее платья. – Подержите его, дорогой Чарльз, пока я налью вам бокал шерри!

Мистер Ривенхолл, машинально протянув руку, обнаружил в ней пушистый желтый комочек. Поскольку спрашивать о том, для чего ему подсунули утенка, он счел неуместным, то присел на край стола, одним пальцем осторожно поглаживая птенца и поглядывая на кузину.

– Несомненно, – безмятежно заявила Софи, – это объясняет, почему вы приехали.

– Это ничего не объясняет, что вам прекрасно известно! – возразил мистер Ривенхолл.

– Ваше пальто промокло! – сообщила Софи, развешивая одежду перед огнем. – Надеюсь, вы не простудились?

– Конечно не простудился! – нетерпеливо ответил он. – Кроме того, дождь прекратился еще полчаса назад!

Она протянула ему бокал шерри.

– Я так рада это слышать! Бедный лорд Бромфорд подхватил ужасную простуду! Видите ли, он намеревался вызвать Чарлбери на дуэль, но, добравшись сюда, мог только чихать.

– Бромфорд! – воскликнул Чарльз. – Не хотите ли вы сказать, что он тоже здесь?

– Да, именно; его привезла с собой мисс Рекстон. Думаю, она надеялась, что он сделает мне предложение и тем спасет мою репутацию, но бедолага оказался сражен наповал жуткой простудой, которая, как он опасается, может задеть его легкие. Так что сейчас он больше ни о чем другом не может думать, что, в общем-то, неудивительно.

– Софи, вы смеетесь надо мной? – с подозрением поинтересовался мистер Ривенхолл. – Даже Евгения не додумалась бы до того, чтобы натравить на вас этого болвана!

– Мисс Рекстон вовсе не считает его болваном. Она говорит, что он весьма здравомыслящий мужчина, который…

– Благодарю вас! Я услышал достаточно! – перебил он ее. – Вот, заберите это создание! Где Евгения?

Софи приняла у него утенка и посадила его в ящик к остальным птенцам.

– Если она не варит поссет на кухне, значит, вы найдете ее вместе с Бромфордом в лучшей спальне для гостей, – ответила она.

– Что?

– Она уговаривает его съесть ложечку овсянки, которая получилась немножко жидковатой, – с самым невинным видом пояснила Софи. – Вторая дверь на втором этаже, Чарльз!

Мистер Ривенхолл залпом осушил бокал шерри, поставил его на стол, зловещим тоном пообещал кузине разобраться с ней позднее и стал подниматься по лестнице в сопровождении Тины, которая, радостно повизгивая, устремилась следом за ним, явно полагая, что он собирается предложить ей какую-нибудь забавную игру. Софи же направилась по коридору в кухню, чтобы уведомить издерганную маркизу о том, что, хотя двое из ее гостей уже отбыли восвояси, вместо них к ужину прибыл третий.

Мистер Ривенхолл тем временем поднялся по лестнице и без всяких церемоний распахнул дверь лучшей спальни для гостей. Его изумленному взору предстала мирная домашняя сцена. В кресле, придвинутом вплотную к камину, сидел лорд Бромфорд; от сквозняков, дующих из окна, его отгораживала ширма, обе ноги он погрузил в таз с горячей водой, в которой была разведена горчица, а на его плечах поверх халата сэра Винсента лежало одеяло; в довершение всего руках он держал миску с овсянкой и ложку. Вокруг него заботливо суетилась мисс Рекстон, готовая подлить горячей воды из чайника, стоящего на каминной полке для подогрева, или заменить овсянку поссетом собственного приготовления.

– Клянусь честью! – взорвался мистер Ривенхолл.

– Сквозняк! – простонал его светлость. – Мисс Рекстон! Я чувствую, как он дует мне в затылок!

– Пожалуйста, закрой дверь, Чарльз! – резко бросила мисс Рекстон. – Неужели ты начисто лишен сострадания? Лорд Бромфорд неважно себя чувствует!

– Да уж, вижу! – гневно воскликнул мистер Ривенхолл, входя в комнату. – Быть может, моя дорогая Евгения, ты объяснишь мне, какого черта здесь происходит?

Ее щеки запылали, и она не замешкалась с ответом:

– Благодаря бесчеловечности твоей сестры – у меня нет других слов, чтобы описать ее поведение! – которая не позволила мне предложить лорду Бромфорду место в карете, он ужасно простыл, и мне остается лишь молиться о том, чтобы это не сказалось на его здоровье!

– Я всегда говорил, что Сесилии недостает здравого смысла! Иначе даже малая его толика не позволила бы ей, да и тебе, пуститься в эту авантюру (которая оказалась в равной мере ненужной и навязчивой), за что я был бы вам весьма признателен! Впервые в жизни ты оплошала, Евгения! Пусть это станет тебе уроком и научит в будущем не совать нос в чужие дела!

Те, кто был лучше знаком со свойственной мистеру Ривенхоллу манерой изъясняться, сочли бы его речь крайне мягкой и сдержанной. А вот мисс Рекстон, в присутствии которой он тщательно следил за своим языком, не могла поверить своим ушам.

– Чарльз! – в гневе ахнула она.

– Или ты полагала, что своим дурацким и злобным письмом сумеешь заставить меня плохо думать о Софи? – спросил он. – Ты с самого начала пыталась настроить меня против нее, но сегодня ты перестаралась, девочка моя! Как ты вообще посмела употребить в отношении нее такие выражения? Как ты могла проявить столь непроходимую тупость, чтобы поверить, будто Софи может понадобиться твоя моральная поддержка, чтобы оправдать ее в глазах света, или что я поверю хотя бы единому слову клеветы в ее адрес?

– Сэр! – возмутился лорд Бромфорд, стараясь явить столько достоинства, сколько могло найтись у мужчины, держащего обе ноги в горчичной ванне. – Вы ответите мне за эти слова!

– Разумеется! В любом месте и в любое время по вашему выбору! – с пугающей готовностью отозвался мистер Ривенхолл.

– Умоляю вас, не слушайте его, лорд Бромфорд! – вскричала взволнованная мисс Рекстон. – Он просто не в себе! Если из‑за меня между вами состоится дуэль, я никогда не смогу держать голову высоко поднятой! Прошу, успокойтесь! Я уверена, что у вас участился пульс, – и что я тогда скажу дорогой леди Бромфорд?

Он пожал ей руку, которую она опустила ему на плечо, и произнес дрогнувшим голосом:

– Как вы милы и прекрасны! Несмотря на ваши знания и воспитание, вы по-прежнему сохранили те качества, которые отличают настоящую женщину! Не могу не вспомнить поэтические строки…

– Осторожнее, – сердито прервал его мистер Ривенхолл. – Вы декламировали их моей кузине, так что не стоит повторяться!

– Сэр! – заявил лорд Бромфорд, с возмущением глядя на него. – Я всего лишь собирался сказать, что мисс Рекстон проявила себя самым достойным образом…

– Ангел-хранитель! Так я и думал! Еще один поэт на мою голову!

– Я должна просить вас, сэр, – ледяным тоном заявила мисс Рекстон, – немедленно покинуть эту комнату! И заберите с собой этой ужасную собаку мисс Стэнтон-Лейси! Наконец-то у меня открылись глаза на вашу подлинную сущность, и слава Богу, что это случилось сейчас, пока еще не стало слишком поздно! Надеюсь, вы сделаете мне одолжение и пошлете в «Газетт» объявление о том, что наша помолвка расторгнута!

– Это будет сделано немедленно, – с поклоном ответил мистер Ривенхолл. – Примите мои глубочайшие сожаления и самые искренние пожелания счастья, сударыня!

– Благодарю вас! Если я не могу поздравить вас с брачным договором, заключить который вы, без сомнения, намереваетесь в самое ближайшее время, то, по крайней мере, буду молиться, чтобы вы не разочаровались в характере леди, которую собираетесь сделать своей женой! – заявила мисс Рекстон, и на щеках у нее вспыхнули пятна яркого румянца.

– Не думаю, что буду разочарован, – со скорбной улыбкой ответил мистер Ривенхолл. – Возмущен, доведен до бешенства и ошеломлен – это да, это возможно, но уж никак не разочарован! Идем, Тина!

Спустившись в холл, он обнаружил Софи сидящей у ящика с утятами. Девушка не давала им сбежать оттуда. Не поднимая головы, она сказала:

– Сэр Винсент обнаружил в подвале несколько бутылок превосходного бургундского, а Санчия говорит, что нам все-таки не придется есть свиную щековину.

– Талгарт? – вскричал мистер Ривенхолл, мгновенно преисполнившись враждебности. – Какого черта он сюда явился?

– Он приехал вместе с Санчией. Произошло нечто ужасное, Чарльз, и я не знаю, как посмотрю в глаза сэру Горацию! Он женился на Санчии! Я понятия не имею, что теперь делать!

– Ровным счетом ничего: ваш отец будет в восторге! Я забыл сообщить вам, моя дорогая кузина, что он прибыл в город перед самым моим отъездом и сейчас ожидает вашего возвращения на Беркли-сквер. Мне показалось, что он сильно осерчал на вас из‑за ваших попыток спасти маркизу от Талгарта.

– Сэр Гораций в Лондоне? – воскликнула Софи, и лицо ее просветлело. – Ох, Чарльз, а меня нет рядом, чтобы оказать ему теплый прием! Почему вы не сказали мне об этом сразу?

– У меня были другие заботы. Вставайте!

Она позволила ему поднять себя на ноги и сразу спросила:

– Чарльз, вы освободились от своей помолвки?

– Да, – ответил он. – Мисс Рекстон расторгла наш союз.

– И Сеси разорвала свою помолвку с Огастесом – значит, теперь я могу…

– Софи, не стану делать вид, будто понимаю, почему она так поступила, равно как и не возьму в толк, для чего вам понадобилось держать в доме целый выводок утят, но в данный момент ни один из этих вопросов меня не интересует! Мне нужно сказать вам кое-что более важное!

– Разумеется! – произнесла Софи. – Ваша лошадь! Знаете, Чарльз, я очень сожалею, что вызвала ваше неудовольствие!

– Нет! – сказал мистер Ривенхолл, схватив ее за плечи и встряхнув что было сил. – Послушайте, Софи, вы же знаете, что я не имел в виду… Вы ведь сбежали из Лондона совсем не из‑за этого?

– Из‑за чего же еще, Чарльз? Мне нужен был предлог! Вы должны понять, что я была вынуждена это сделать!

– Дьявол! – воскликнул мистер Ривенхолл и с такой силой сжал ее в объятиях, что она запротестовала, а Тина принялась танцевать вокруг них, восторженно лая. – Тихо! – скомандовал мистер Ривенхолл. Обеими руками он взял Софи за шею и приподнял ей подбородок. – Ты выйдешь за меня замуж, несносная девчонка?

– Да, но имей в виду: только для того, чтобы ты не свернул мне шею! – ответила Софи.

Звук открывающейся двери в библиотеку заставил мистера Ривенхолла отпустить ее, и он быстро оглянулся. В холл, держа в руке листок бумаги, вышел мистер Фэнхоуп, на лице которого было написано неземное блаженство.

– Здесь нет чернил, – пожаловался он, – а я сломал грифель своего карандаша. Я отказался от мысли представить вас в образе весталки: в этом есть нечто нелепое. И теперь моя начальная строфа звучит так: «Богиня, недрогнувшей рукой воздев над головой…» Но мне нужны чернила!

С этими словами, по-прежнему не обращая ни малейшего внимания на мистера Ривенхолла, он пересек холл, направляясь к двери, ведущей в задние помещения дома, и скрылся за ней.

Когда мистер Ривенхолл повернулся к Софи, его лицо выражало недоумение.

– Господи милосердный! – сказал он. – Почему ты не предупредила меня, что он тоже здесь? И что, черт меня побери, он только что продекламировал?

– Знаешь, я думаю, – доверительно призналась Софи, – что теперь он влюбился в меня, Чарльз. Ему понравилось, как я держала лампу, и он сказал, что хочет видеть меня с урной.

– Ну уж нет, с урной он тебя не увидит! – с отвращением заявил мистер Ривенхолл. Окинув взглядом холл, он заметил на одном из кресел мантилью и подхватил ее. – Надевай! Где твоя шляпка?

– Но, Чарльз, мы не можем оставить бедную Санчию одну в доме с этими ужасными людьми! Это неблагородно!

– Нет, можем! Или ты воображаешь, что я буду ужинать за одним столом с Евгенией и этим проклятым поэтом? Это твоя муфта? А утят мы тоже должны забрать с собой?

– Нет, это муфточка Сесилии, а птенцы сейчас опять разбегутся по всей комнате! Чарльз, как это дурно с твоей стороны!

В эту минуту в холл вошел сэр Винсент с двумя бутылками в руках. Поставив их на стол, он сказал:

– Как поживаете, Ривенхолл? Софи, в этом доме есть чернила? Поэт ищет их в кладовой и отвлекает мою бедную Санчию.

– Талгарт, – сказал мистер Ривенхолл, крепко держа Софи за запястье, – умоляю вас позаботиться об этих чертовых утятах, и позвольте пожелать вам приятного вечера! В город вернулся сэр Гораций, и я должен немедленно доставить к нему дочь!

– Ривенхолл, – торжественно ответил сэр Винсент, – я все прекрасно понимаю и аплодирую вашему присутствию духа. Позвольте принести вам свои поздравления! Я передам ваши сожаления своей жене. И разрешите посоветовать не затягивать с отъездом! Поэт скоро вернется!

– Сэр Винсент! – взмолилась Софи, которую мистер Ривенхолл неумолимо тащил к двери. – Передайте мою дорожную сумку мисс Рекстон и скажите, что она может пользоваться ею по своему усмотрению! Чарльз, это безумие! Ты приехал в своей коляске? А что, если снова пойдет дождь? Я промокну до нитки!

– Так тебе и надо! – парировал ее неблагодарный кузен.

– Чарльз! – воскликнула возмущенная Софи. – Ты меня не любишь!

Мистер Ривенхолл захлопнул дверь, очень невежливо привлек ее в свои объятия и поцеловал.

– Да, не люблю, – я тебя ненавижу! – свирепо заявил он.

Очарованная этими полными любви словами, мисс Стэнтон-Лейси пылко ответила на его поцелуй и покорно позволила увлечь себя в сторону конюшни.