Текст книги "Бандит из Чертова Каньона"

– Мне очень жаль, Звездочка! – сказал он, покачав головой. – Я собирался перетащить и тебя, но не могу сделать этого. Теперь, полагаю, я должен буду идти пешком.

Он уселся в грязи и натянул ботинки, поднял револьверы и портупею, свернул лассо и обратил лицо к югу.

– Если мне понадобятся сотни лет, и если мне придется спуститься прямо в ад, – пробормотал он, – Я догоню его.

Все еще изнуренный и выдохшийся после страшного напряжения всех сил во время борьбы с потоком, он, пошатываясь, брел вперед через слепящий дождь и липкую грязь. С упрямо опущенной головой, сопротивляясь буре. Это было непросто, но ни разу мысль о капитуляции не пришла ему в голову. Он должен был где-то найти ранчо и получить лошадь – мог он набрести и на пастбище и найти лошадь там. У него было лассо, хотя шансов приблизиться к животным настолько, чтобы иметь возможность воспользоваться им, было мало. Но он должен был иметь лошадь! Без нее он ощущал абсолютную беспомощность.

Представьте себя брошенным на произвол судьбы в холодном, неприветливом мире, без карманного ножа, связки ключей, носового платка, денег, или даже пары туфлей, и вы поймете, как чувствует себя ковбой без лошади.

Шаг за шагом, он, в буквальном смысле слова, протискивался сквозь ураган, пока, вдруг, прямо перед ним ни возникли очертания кирпичного дома. Фортуна смилостивилась над ним. Здесь он мог найти себе лошадь! Он шагнул к двери и почти окаменел, услышав голос женщины, исполненный протеста и боли. Придя в себя, Балл одним рывком широко распахнул дверь и вошел внутрь. Колби, схватив Диану за запястье, в приступе гнева, выворачивал ей руку. Поскольку она дралась и сопротивлялась ему, то последние следы цивилизованного лоска и благородной мужественности сошли с него, обнажив разнузданную, дикую, первобытную бестию.

Он заметил Балла, как только тот открыл дверь, и, схватив девушку, прикрываясь ею, как щитом, потянулся за револьвером. Диана тоже увидела фигуру в дверях. В ее душе поднялась огромная волна радости. Правда, увидев, как сверкнул револьвер Колби, она подумала, что Балл не сможет стрелять, так как побоится задеть ее. Но она еще плохо знала Балла. Не проявил должной сообразительности и Колби. Мужчина у двери выстрелил с бедра в тот самый момент, когда Колби поднял свой револьвер. Оружие выпало из обессилевших пальцев, рука на запястье Дианы разжалась, и Хол Колби упал ничком, с пулей между глаз.

Диана пошатнулась, изумленная своим нежданным спасением. Когда же Балл подошел, она бросилась к нему и обвила руками его шею.

– Балл! – это было почти рыдание. Мужчина обнял ее.

– Диана! – в этом слове было все благоговение и вся почтительность, какие он испытывал по отношению к ней.

Оторвав лицо от его плеча, она немного отодвинулась и посмотрела ему в лицо.

– Балл! – сказала она. – Один раз ты сказал, что любишь меня. Скажи мне это еще раз.

– Слово «любовь» не выскажет и половины того, что я чувствую, – сказал он хриплым голосом.

– О, Балл! – воскликнула она. – Какой же я была дурой! Я люблю тебя! Я всегда тебя любила, но я не знала об этом до той ночи, когда тебя хотели схватить на Западном ранчо.

– Но ты не можешь любить меня, Диана, если ты думаешь, что я Черный Койот!

– Мне безразлично, Балл, кто ты такой. Все, что меня заботит, и что я знаю, – это то, что ты – мой мужчина. Мы с тобой уедем вместе и начнем новую жизнь. Ты ведь сделаешь это, Балл, – ради меня?!

И тогда он рассказал ей все – что он не должен уезжать, и кто был Черным Койотом.

– Ведь, ты подумай, он даже подбросил мешочек с золотом под мою постель на Западном ранчо, чтобы доказать, что я и есть тот, кого надо искать, – сказал Балл. – Он увидел мешочек с золотой пылью, который я отыграл у Айдахо, и пытался уверить всех, что это было твое золото. Он посылал меня на далекие работы одного как раз в те дни, когда планировал ограбить дилижанс. А когда настало время, он хотел перевести на меня подозрения. Он и вправду был неглупым парнем, этот Хол.

– Но в тот день, когда был ранен Мак, мы встретили тебя, помнишь? Ты ехал с севера, и у тебя рубашка была в крови.

– В тот день у меня была стычка с апачами в Тополином Каньоне. Мы были с Грегорио против них, и меня поцарапали. Сущий пустяк.

– Но, подумать только! Все то время, пока он клялся в дружбе с тобой, он пытался внушить мне, что Черный Койот – это ты, – воскликнула Диана. – Он был хуже, чем Мистер Корсон, и, пожалуй, он – худший человек, какого я когда-либо встречала.

– Мы должны подумать о возвращении и дружеском комьюнике с этим джентльменом, Корсоном, – сказал Балл. – Ей-Богу, вышло солнце! Все благополучно, Диана, теперь, когда ты в безопасности.

Они пошли к выходу. Дождь прекратился так же внезапно, как и начался, и теперь раскаленное солнце яростно сияло. От влажной грязи поднимался пар.

– Где твои лошади? – спросил Балл.

– Под навесом, позади дома.

– Отлично. Нам с тобой надо отправляться. Если я не ошибаюсь, на двадцать пять миль ниже по течению был мост. Кажется, теперь я вспоминаю этот дом. Я проезжал этими местами года два назад.

– А что будем с ним делать? – она кивнула в сторону тела Колби.

– Пусть он гниет здесь – мне дела нет до него, – сурово сказал Балл. – Он бил тебя! Боже! Я хотел бы, чтобы у него было девять жизней, как у кота, чтобы я мог убивать его много раз подряд.

Она закрыла дверь в дом.

– Мы должны, по крайней мере, известить Гама Смита, чтобы он послал кого-нибудь похоронить его.

– У Гама Смита не осталось шансов, – сказал Балл.

Они пошли к навесу, и мужчина оседлал двух лошадей. Теперь он немного отдохнул. К тому же он был освежен последними часами, когда жара отступила. Оба вскочили в седла и отправились. Не проскакав и половины пути до потока, они увидели две фигуры на том берегу.

– Техасский Пит и Шорти, – сказал он ей. Парни узнали девушку и Балла и принялись радостными возгласами выражать избыток своего восторга.

Баллу и Диане предстоял тяжкий путь по непролазной грязи до моста. Но он был проделан, и четверо друзей, объединившись, взяли курс на север, к дому. По дороге они подобрали Айдахо, который был еще слаб, но способен сидеть в седле.

ПОНАДОБИЛОСЬ ДВА ДНЯ на то, чтобы они добрались до ранчо «Застава Y». Во дворе они были встречены с шумными приветствиями. Их встречали Вилли, Вонг и один кухонный рабочий.

– Где Корсон? – спросил Балл.

– Вся шайка ехать в город уладить дела. У них выйти заминка недавно. Я слышать разговор. Корсон не хотеть ничто, кроме золота. Уайнрайт посылать за ним в Альдея. Они говорить, что оно ехать на сегодняшний дилижанс, – сказал Вонг.

– Я еду в город, – объявил Балл.

– И я, – сказала Диана.

– Мы все едем, – сказал Шорти.

– Поймай нам несколько свежих лошадей, Вилли, – сказал Техасский Пит. Затем он обратился к Диане. – Вы еще не сказали, мисс, что я больше не бригадир.

Оба улыбнулись.

– Нет еще, Пит. Я должна поговорить с Баллом, – сказала Диана.

Вновь сев в седла, они галопом поскакали к Хендерсвилю. Все, кроме Айдахо. Его они оставили, к его большому недовольству, так как он нуждался в отдыхе.

Они прибыли в город на полчаса позже почтового дилижанса. Войдя в дом Мэри Донован, они нашли там Корсона, обоих Уайнрайтов, Лилиан Мэнил, вместе с адвокатом, прибывшим из Альдеи, и Гамом Смитом.

При виде Балла, Гам Смит вскочил на ноги и завизжал:

– Ты под арестом!

– За что? – спросил Балл.

– За ограбление Почты Соединенных Штатов, вот за что!

– Попридержи лошадей, Гам, – порекомендовал ему Балл. – С тобой я поговорю после. Сперва я должен поговорить вот с этими пижонами, – Он повернулся к Уайнрайту-старшему. – Ты собирался заплатить сто двадцать пять тысяч долларов вот этому хлыщу за «Заставу Y»?

– Это не твоего ума дело, – заголосил Уайнрайт.

Балл положил руку на рукоятку одного из своих револьверов.

– Я что, должен выгнать тебя и из Хендерсвиля, чтобы получить вежливый ответ? – спросил он.

Уайнрайт побледнел.

– Я уже заплатил, и «Застава Y» моя, – ответил он сердито.

– Тебя одурачили. Эти двое – жулики. Девчонка не имеет отношения к дяде мисс Хендерс. У нас есть бумаги, чтоб доказать это. У нас есть и завещание, которое эта вонючка – он показал на Корсона – пыталась захватить и уничтожить. Мисс Хендерс послала их в Канзас-Сити, перед тем, как Корсон попытался их украсть. Техасский Пит, который находится здесь, отвез их в Альдею. Вот почему ты не нашел их в офисе, Корсон, когда грабил его. Вонг видел тебя и сказал нам об этом, когда мы сегодня были на ранчо. То, что ты нашел, – это копии, сделанные мисс Хендерс. Я не ожидал, что ты потребуешь от Уайнрайтов золото.

– Он врет! – закричал Корсон Уайнрайту. – Вы что, поверите такому парню, как он? Да он уже в следующем месяце будет находиться в государственном исправительном заведении за ограбление почтового дилижанса! Ни один суд на земле не поверит его словам.

– Сейчас я не там, и туда не собираюсь, – сказал Балл.

– Тем не менее, ты под арестом! Прямо сейчас! – закричал Гам Смит. – И я предупреждаю, чтоб ты вел себя корректно со мной.

– Теперь я перехожу к тебе, Гам, – сказал Балл. – Лучше бы ты убрался, Гам. На тебя жаль патроны переводить, – продолжал он, – Грегорио все рассказал мне. Он раскаялся и хочет встать на праведный путь. Он составил и подписал признание, которое сделает этот климат вредным для твоего ревматизма.

– Грегорио – грязный, лживый гризер, – закричал Гам, – ему никто никогда не поверит. Никто не находил у меня краденого.

– Никто, – сказал Балл, – Но оно у тебя имеется. Почти каждая унция этого золота, кроме того, что вы с Колби потратили, и того немногого, что вы давали Грегорио, хранится в подполе, в задней комнате твоего салуна. Но я, и Пит, и Шорти здесь, и мы смотрим, чтобы никто не брал чужого.

Гам Смит побледнел.

– Это не так! Это подлая ложь!

– Уже второй раз за пять минут меня назвали лжецом, – сказал Балл. – Я пока молчу, потому что здесь присутствуют дамы, но я собираюсь попросить их выйти из комнаты, и тогда мы поговорим об этом – если вы еще будете здесь. Я, однако, советую вам лучше убраться. Уайнрайт, я видел твою коляску. Она привязана рядом с гостиницей. Пять человек в нее поместятся. Я имею в виду тебя, твоего пижона-сынка, Корсона, мисс Мэнил и Гама. Вы все садитесь в нее, и скатертью дорога – на север, на ту сторону гор. Вы делаете это за пять минут – или я и парни начнем стрелять. Кстати, Уайнрайт, ты с Корсоном должен урегулировать это маленькое дельце со ста двадцатью пятью тысячами. Если ты сможешь взять их у него назад, мне наплевать. Но если нет – то ты этого достоин, потому что ты – такой же большой вор, как и он, разве что, не такой сообразительный. А теперь убирайтесь. И побыстрее, черт возьми! – его голос из насмешливо-ироничного сделался внезапно зловещим и серьезным. Это был свирепый голос, отдающий последний, не терпящий отлагательства, приказ. Гам Смит первым покинул комнату. За ним последовали остальные.

– Проводите их до границы города, парни, да смотрите, чтоб они не задерживались, – сказал Балл Шорти и Техасскому Питу.

– Ой, мама! – воскликнул Шорти. – Допусти меня до тех забавных панталончиков!

Балл повернулся к адвокату из Альдеи.

– У меня нет доказательств, что вы замешаны в этом деле, – сказал он, – так что вы можете подождать и уехать на завтрашнем дилижансе.

– Спасибо, – сказал адвокат. – Я думал, что это совершенно легитимное дело. Я рад, что с ним покончено, потому что могу теперь заняться другими, несомненными, делами, других моих клиентов. Я, к сожалению, не был осведомлен, что «Застава Y» продается. Если бы я знал об этом, то приехал бы уже давно. Я ведь представляю большой синдикат восточных экспортеров, которые, я уверен, заинтересовались бы этой собственностью. Если мисс Хендерс сделает предложение, я буду рад передать его им. Это совершенно иные люди, чем те, которых вы выгнали. С ними вполне можно вести дела.

– Благодарю вас, – сказала Диана, – Но «Застава Y» не продается. Мы собираемся вместе управлять ранчо, да, Балл?

– Держу пари, что да, – ответил Балл.

В этот момент внезапно появилась Мэри Донован.

– Именины сердца! – воскликнула она, – Диана Хендерс! И я не знала, что ты здесь, до этой самой минуты! Я слышала, что ты сейчас сказала, Диана Хендерс, и я не настолько глупа, чтобы не понять, что ты имеешь в виду! Я счастлива. Благослови тебя господь! Я побегу и скажу моему старичку. Он будет так рад!

– Ваш старичок! – воскликнула Диана.

– Ну да, – сказала Мэри, покраснев. – Ты что, не знала, что мы с Бобом позавчера поженились. Они могли и убить его, и я бы его уже не получила! Конечно, он никогда не был очень хорош, а дырка от пули не сделала его лучше. Но он мужчина! Хоть и плохонький, да все лучше, чем никакой.