Текст книги "Проблема демократии в американской политической мысли ХХ века"

Примерно то же можно сказать и об американском алармизме. Это, если угодно, мобилизационный алармизм. Он направлен на то, чтобы обратить внимание общественности и властей на какие-то опасности и угрозы – реальные или мнимые, мобилизовать общество на их преодоление или недопущение. Когда американец говорит, что какой-то институт переживает кризис или что Америке грозит опасность, он делает это для того, чтобы вывести ситуацию из тупика, разрешить проблему. Так что критика американской демократии и выражение тревоги по поводу ее будущего имеют одну цель: сделать Америку лучше, а американца – счастливее.

Проблема демократии в свете НТР

Научно-техническая революция (НТР), изменив многое в жизни людей, особенно в наиболее развитых странах, включая Соединенные Штаты Америки, оказывает возрастающее влияние на политическую жизнь в целом и на демократический процесс в частности. Речь идет, прежде всего, о внедрении и широком использовании новых информационно-коммуникативных технологий (ИКТ), основу которых составляет глобальное виртуальное пространство – Интернет, в политику как на национальном, так и на региональном и местном уровнях, о поиске новых форм политических коммуникаций между гражданами и властными структурами. Появились и прочно вошли или начинают входить в политический и политологические лексиконы такие понятия, как «онлайновая политика» (on-line policy), «киберократия» и другие. Складываются новые формы демократического участия в политике, именуемые «электронной демократией» (е-democracy), «сетевой демократией», «кибер-демократией» и даже «цифровой демократией». Формируются новые механизмы государственного управления, известные под именем «электронного правительства» (e-government)[1190]1190
  Хотя понятия «электронное правительство» и «электронная демократия» активно используются в современных политических текстах, вопрос о содержании каждого из этих понятий и границах между ними остается предметом дискуссий. Под «электронным правительством» чаще всего понимается система механизмов государственного управления, расширяющая доступ граждан к услугам государства через Интернет и другие ИКТ. «Электронная демократия» предполагает возможность использования гражданами и государством Интернета и других ИКТ в демократическом процессе.


[Закрыть]. Особенно интенсивно идет этот процесс в таких странах, как США, Канада, Сингапур, Великобритания. Как показал в своем докладе «Электронные правительства на уровне штатов и федеральном уровне в Соединенных Штатах в 2008 году» Даррелл Уэст из Брукингского института[1191]1191
  West D. State and Federal Electronic Government in the United States, 2008. http://www. brookings.edu/reports/2008/0826 egovemment_west.aspx


[Закрыть], за последнее время американцы добились на этом поприще значительных успехов, увеличив общее количество правительственных веб-сайтов до 1537 и повысив их эффективность на ряде направлений.

О растущем внимании американских политиков к Интернету говорят еще и такие данные. На президентских выборах 1992 года ни один из кандидатов не имел своего официального веб-сайта, тогда как в 2004 году персональные веб-сайты широко использовались даже на местном уровне[1192]1192
  См.: Fiorina М., Peterson P., Voss S., Johnson B. America’s New Democracy. N.Y., 2007. P. 130.


[Закрыть].

Попытки теоретического осмысления внедрения ИКТ в политику и их влияния на демократический процесс пока отстают от практики – и в Соединенных Штатах, и в остальном мире. В обширной литературе, посвященной феномену Интернета и других коммуникационных технологий, публикации, касающиеся использования их в политике, занимают довольно скромное место. Правда, в последнее время их объем стал расти с ускорением, но он по-прежнему уступает объему работ, рассматривающих ИКТ применительно к технической сфере, экономике, военному делу, образованию, науке, культуре. Что касается серьезных теорий или целостных концепций, то их пока вообще нет. Одна из причин такого положения вещей заключается в том, что информационная революция происходит – на это обратил внимание Олвин Тоффлер в своем «Футурошоке» – ускоренными темпами, далеко опережающими темпы политических изменений, а для осмысления новых явлений, построения и тем более проверки теоретических моделей требуется время.

Другой примечательный момент заключается в том, что лишь немногие маститые представители американской политической науки и демократологии готовы к серьезному разговору о связи между ИКТ и демократией. Хотя следует тут же оговориться, что Роберт Даль, еще в конце 80-х годов (об этом речь впереди) серьезно и вдумчиво откликнулся на вызовы информационного общества.

Тем не менее к настоящему времени появились исследования (значительная их часть выполнена сотрудниками таких крупных научных центров, как РЭНД корпорейшн и Брукингский институт), в которых ставится ряд вопросов, наиболее волнующих американцев, а именно: какие новые формы демократии могли бы вырасти на базе новых ИКТ; насколько существенным (революционным) может оказаться использование последних в политике для развития института демократии и как последний мог бы измениться в обозримом будущем; не приведет ли использование новейших технологий, если они попадут в руки противников демократии к ее разрушению; что нужно сделать для совершенствования электронного правительства и электронной демократии и т. п.[1193]1193
  См., в частности: The Global Course of the Information Revolution: Political, Economic and Social Consequences. RAND, 2000; Ronfeldt D., Arquilla J. Networks and Netwars. RAND, 2001; West D. State and Federal Electronic Government in the United States 2008. The Brookings Institution. 2008; West D. Digital Government: Technology and the Public Sector Performance. Princeton, N.J., 2005.


[Закрыть].

Одним из первых, если не самым первым человеком, который поставил вопрос о появлении новых форм демократии, базирующихся на достижениях НТР, был известный американский футуролог Олвин Тоффлер. В 1970 году он опубликовал вызвавшую широкий резонанс книгу «Футурошок»[1194]1194
  Toffler A. Future Shock. N.Y., 1970.


[Закрыть], где выдвинул идею так называемой антиципаторной демократии (anticipatory democracy[1195]1195
  От английского anticipatory – предварительный, предупреждающий.


[Закрыть]). Дальнейшее развитие она получила в книге «Антиципаторная демократия: люди в политике будущего» под редакцией Климента Безолда[1196]1196
  Anticipatory Democracy: People in the Politics of the Future. Ed. by Bezold C. N.Y., 1978.


[Закрыть], а чуть позднее Тоффлер вернулся к своей идее в новой книге «Третья волна»[1197]1197
  Toffler A. Third Wave. N.Y., 1980.


[Закрыть].

«Простейшее определение антиципаторной демократии (или А/Д, как некоторые из нас стали называть ее) – это определение ее как процесса соединения гражданского участия с будущим сознанием. Как таковая, она выходит далеко за пределы обычных представлений о “партиципаторной демократии”. И она прямо бросает вызов идее о том, что долгосрочное целеполагание лучше всего отдать на откуп политикам, планировщикам или профессиональным футурологам»[1198]1198
  Toffler A. Introduction On Future-Conscious Politics //Anticipatory Democracy: People in the Politics of the Future. Ed. by Bezold C. N.Y., 1978. P. XII.


[Закрыть].

Суть идеи антиципаторной демократии заключалась в том, что властные институты, принимая те или иные решения, должны учитывать мнения граждан относительно тех возможных последствий грядущих событий, которые (последствия) представляются этим гражданам наиболее вероятными. (Например, принимая решения градостроительного характера, власти должны учитывать мнения граждан относительно неблагоприятных экологических последствий, которые, с их точки зрения, могли бы повлечь за собой планируемые мероприятия). Более того, антиципаторная демократия предполагала, что граждане в инициативном порядке — действуя преимущественно через группы – будут формировать свои представления о том, в каком направлении пойдет, или могло бы пойти развитие страны, штата, графства или какой-то сферы жизни, или что необходимо было бы сделать, чтобы решить ту или иную проблему. И все эти свои соображения они будут доводить до соответствующих властных инстанций. А последние, принимая решения по тем или иным вопросам, будут учитывать рекомендации граждан.

Как это часто случается, сам термин «антиципаторная демократия» появился позднее, чем были сделаны первые практические шаги в этом направлении. Как показал Дэвид Бейкер в своей главе, посвященной общенациональным, региональным и местным экспериментам в области антиципаторной демократии в США, еще в 1961 году в Калифорнии появилась группа граждан, работавшая над проектом «Калифорния завтра». Позднее стали формироваться проекты «Массачусеттс завтра», «Цели для Джорджии», «Цели для Луизианы» и т. п.[1199]1199
  Baker D. State, Regional, and Local Experiments in Anticipatory: An Overview // Anticipatory Democracy: People in the Politics of the Future. Ed. by Bezold C. N.Y., 1978. P. 7.


[Закрыть].

Но тогда, в 60-х, а отчасти и в начале 70-х годов, на ранней стадии развития информационного общества, когда не было Интернета (который многие современные исследователи рассматривают как материальнотехнологическую основу новых форм демократии), опыты в области антиципаторной демократии опирались в значительной мере на традиционные технические средства, что затрудняло установление обратной связи и вообще ограничивало возможности использования этой формы демократии. Но уже к концу 70-х – началу 80-х годов ситуация в развитых странах, в том числе в США, меняется существенным образом. Новейшие ИКТ, а позднее и Интернет, как их высшее достижение, позволяют гражданам оперативно, в онлайновом режиме, доносить свои мнения как друг до друга, так и до властных инстанций, а последним – оперативно реагировать на поступающую от граждан информацию.

Имея в виду возможность установления между гражданами и институтами власти прямой и обратной связи, а также рост организационно-политической готовности и технической подготовленности властных инстанций принимать во внимание мнения граждан, Тоффлер характеризует антиципаторную демократию как «полу-прямую» («semi-direct»), поскольку в принятии решений участвуют две стороны – граждане и властные структуры. Одним из оснований «политической системы завтрашнего дня, – пишет он, – должен быть принцип «полу-прямой демократии – переход от зависимости от представителей к представлению самих себя. Сочетание того и другого и есть полу-прямая демократия»[1200]1200
  Toffler A. Third Wave. P. 443.


[Закрыть].

Американский футуролог полагает, что такая форма повышает степень демократичности управления, так как открывает доступ в политику для различного рода меньшинств, голос которых ранее заглушался голосом большинства. «Используя новейшие компьютеры, спутники, телефоны, кабельное телевидение, опросную технику и другие средства, образованные граждане получают возможность впервые в истории начать реализовывать многие из своих политических решений.

Вопрос не стоит или-или. Это не вопрос о прямой демократии versus непрямой и самопредставления versus представления другими. Обе системы имеют свои преимущества, и существуют в высшей степени креативные, хотя и недостаточно используемые пути объединения прямого гражданского участия с «представительством» в новую систему полу-прямой демократии»[1201]1201
  Toffler A. Third Wave. Р. 446. Понятие «полупрямой демократии» используется в политической науке для обозначения таких практикуемых в представительных демократиях форм прямого участия, как референдум, разработка группой граждан определенного законопроекта и представление его в законодательный орган для утверждения или отклонения (законодательная инициатива) и других. Некоторые из этих форм практикуются в США (на уровне штатов).


[Закрыть].

Представление о том, что информационное общество открывает возможности для более широкого вовлечения граждан в политику и учета их мнений при принятии решений властями, а значит, способствуют совершенствованию традиционных и формированию нетрадиционных демократических механизмов – особенно в плане расширения прямой демократии – получило в США широкое распространение. Как пишет, например, социолог А. Норман, «по мере расширения возможностей коммуникативной системы повышается степень осуществимости прямой демократии»[1202]1202
  Norman A. Information Society: An Economic Theory of Discovery, Invention, and Innovation. Boston, 1993. P. 246.


[Закрыть].

Примечательно, что это представление получило поддержку со стороны старейшего и авторитетнейшего из американских демократологов – Роберта Даля. В своей книге «Демократия и ее враги» он предлагает использовать «интерактивные системы телекоммуникаций» для уменьшения разрыва между элитами и демосом. С помощью телекоммуникаций, пишет он, «фактически любой гражданин может получить легкодоступную информацию о публичных проблемах в форме (печатные произведения, материалы дебатов, художественные инсценировки, мультипликация, например) и на уровне (от экспертного до простейшего), подходящих всякому конкретному человеку»[1203]1203
  Даль P. Демократия и ее критики. Пер. с англ. М., 2003. С. 514.


[Закрыть]. К тому же телекоммуникации «дают каждому возможность задавать вопросы по поводу полученной им информации о важных публичных вопросах»[1204]1204
  Даль Р. Демократия и ее критики. Пер. с англ. М., 2003. С. 514.


[Закрыть]. Но и это не все. «Интерактивные системы телекоммуникаций позволяют гражданам участвовать в дискуссиях с экспертами, с принимающими политические решения лицами и с рядовыми соотечественниками»[1205]1205
  Даль Р. Демократия и ее критики. Пер. с англ. М., 2003. С. 514.


[Закрыть].

Ссылаясь на появившиеся к тому времени работы Ф. Артертона и Дж. Абрамсона[1206]1206
  Arterton, F. Christopher; Lazarus, Edward К; Grijfen, John; and Andres Monica, F. Telecommunication Technologies and Political Participation. Wash., D.C., 1984; Abramson, Jeffrey B.; Arterton. F. Christopher; and Gary R. The Electronic Commonwealth: The Impact of New Media Technologies on Democratic Politics. N.Y., 1988.


[Закрыть], авторы которых описывают и анализируют опыт ряда американских штатов и местных сообществ в области телекоммуникаций, Р. Даль приходит к выводу, что «хотя описываемые попытки были предприняты на весьма простом технологическом уровне, они открывают гигантские возможности, существующие на более высоких уровнях»[1207]1207
  Даль P. Демократия и ее критики. Пер. с англ. М., 2003. С.563.


[Закрыть].

Что же это за «гигантские возможности»? Каковы их пределы? На этот счет у американских исследователей (как, впрочем, и их зарубежных коллег) нет единой точки зрения. Одни, как, например, Лоуренс Гроссман, Энтони Коррадо и Чарлз Фаерстон, убеждены в том, что современные ИКТ – в первую очередь Интернет – открывают качественно новую эпоху в развитии демократии. Подобно тому, как на смену прямой демократии, существовавшей в древнегреческих полисах, в Европе и Америке в Новое время пришла демократия представительная, так и ныне, считают они, создаются условия для возвращения граждан к прямой демократии, которая обесценивает роль посредников в лице избранных представителей, политических партий, гражданских ассоциаций и других структур, стоявших на протяжении трехсот лет между государством и гражданами[1208]1208
  Grossman L. The Electronic Republic: Reshaping Democracy in America. N.Y., 1995; Elections in Cyberspace: Towards a New Era in American Politics. Ed. by Corrado A., Firestone Wash., DC, 1996.


[Закрыть].

Другие исследователи – и их немало – настроены менее радикально и оптимистично. Не отрицая, что Интернет и другие коммуникативные новшества объективно открывают более широкие возможности для активного участия граждан в принятии властных решений и повышения качества деятельности правительственных институтов всех уровней, они вместе с тем подчеркивают, что это касается лишь технических возможностей развития демократии. А учитывать надо еще и экономические и политические возможности. И не забывать, что все, в конечном счете, решают люди.

Если избиратели пассивны, если власти не пользуются у граждан авторитетом, если уровень их политической компетентности и информированности невысок (а у большей части населения он невысок, и оно не в состоянии постичь все премудрости деятельности властных институтов), то даже самые совершенные информационные технологии не приведут к развитию демократии. Таким образом, налицо разрыв между (отмеченным выше) стремлением властей развивать «электронное правительство» и массовой готовностью рядовых граждан воспользоваться Интернетом и другими ИКТ в политических целях. «Если не считать кабельного телевидения, то лишь немногие американцы используют новые медийные средства для получения политической информации. В то время как, согласно опросам, к лету 2006 года около 73 процентов населения имело доступ к Интернету, немногие из тех, кто имел такой доступ, уделяли большое внимание политическим веб-сайтам. Опрос, проведенный в пик первичных выборов 2004 года, показал, что лишь 24 процента пользователей Интернета когда-либо посещали веб-сайт кандидата, что значительно уступает числу тех, кто видел кандидата в вечерних теленовостях или даже по Си-Эн-Эн»[1209]1209
  Fiorina М., Peterson P., Voss S., Johnson В. America’s New Democracy. N.Y., 2007. P. 130.


[Закрыть].

Но даже более высокая активность населения в деле использования современных медиатехнологий вряд ли бы принципиально изменила положение вещей. Как пишет Р.Даль, «граждане не способны преодолеть пределы своего политического сознания путем простого участия в дискуссиях друг с другом. В то время как технология дает возможность им следить за дискуссией и голосовать по обсуждаемым проблемам, последнее без адекватного понимания проблем не в состоянии гарантировать то, что одобренная гражданами политика защитит или позволит реализовать их интересы»[1210]1210
  Даль P. Демократия и ее критики. Пер. с англ. М., 2003. С. 515.


[Закрыть].

Нет также никаких гарантий, отмечают эксперты, что властные институты, ратующие за развитие электронных коммуникаций, не попытаются использовать их в целях манипулирования гражданами и что прямая демократия, будь она установлена, повысила бы качество деятельности правительственных органов[1211]1211
  Norman A. Information Society: An Economic Theory of Discovery, Invention, and Innovation. Boston, 1993. P. 246.


[Закрыть].

Высказываются сомнения и в том, сможет ли большинство граждан обойтись без посредников, в том числе политических. «Люди начали понимать, – пишет Фарид Закария, – что, возможно, есть веская причина тому, что на протяжении многих столетий в различных сферах жизни существовали посредники»[1212]1212
  Закария Ф. Будущее свободы: нелиберальная демократия в США и за их пределами. Пер. с англ. М., 2004. С. 282.


[Закрыть]. Очень многим людям, пытающимся разобраться в политике, трудно обойтись без посредников, особенно профессиональных. И Интернет тут не помощник, ибо складывается парадоксальная ситуация: его расширение и усложнение ведут к тому, что большинство пользователей обнаруживает, что нуждается в посредниках для ориентации во Всемирной Сети. «…Чем более она становится неуправляемой, обширной и хаотичной, тем больше людям требуется помощь, чтобы ориентироваться в ней»[1213]1213
  Закария Ф. Будущее свободы: нелиберальная демократия в США и за их пределами. Пер. с англ. М., 2004. С. 282.


[Закрыть].

Вместе с тем – и это существенный момент – Даль, как и ряд его коллег, выступающих с позиций элитистских или плюралистских концепций демократии, не считает, что пассивность и/или некомпетентность основной массы граждан могут воспрепятствовать использованию новых информационных технологий для совершенствования демократии. Важно, полагает он, следуя логике плюралиста, чтобы информация была донесена до активистов и чтобы последние получили более широкие возможности участия в принятии решений. «Эффективность процесса постепенного приближения к демократии не требует того, чтобы каждый гражданин был информирован и политически активен по поводу любой важной проблемы… Взамен этого требуется наличие критической массы хорошо информированных граждан, достаточно большой и активной для того, чтобы контролировать политический процесс… Без сомнения, сторонники демократии участия объявят предложенное нами решение неадекватным. Однако сколь бы желанным я ни считал, чтобы демос составили информированные и активные участники, при крайнем усложнении публичной политики… эта цель превосходит человеческие возможности»[1214]1214
  Даль Р. Демократия и ее критики. Пер. с англ. М., 2003. С. 516.


[Закрыть].

Как это всегда случается, когда идет речь о внедрении новых технологий в общественную, в том числе политическую, жизнь, немалое число аналитиков высказывают опасения, как бы современные ИКТ в целом и Интернет, в частности, не были использованы в целях разрушения демократии. «Сторонники [использования] этих технологий (речь об электронных средствах. – Э.Б.) утверждают, – пишет Уильям Хадсон, автор книги «Американская демократия под угрозой», – что последние могут связывать отдельных граждан в одну гигантскую электронную ассамблею с целью обсуждения, дискуссий, а возможно, и голосования по общественным вопросам. Критики указывают на то, что эти же самые технологии могут превратиться в средство демагогического манипулирования со стороны всякого, кто контролирует повестку дня электронной сети, и, к сожалению, некоторые недавние примеры «электронной демократии» – такие, как проводившиеся в 1992 году Россом Перо^{5} городские телесобрания, подтверждают подобные опасения. Пока электронные сети не будут организованы столь тщательным образом, чтобы обеспечить осмысленную делиберацию, они скорее будут угрожать демократии, чем способствовать ее развитию»[1215]1215
  Hudson W. American Democracy in Peril. Eight Challenges to America’s Future. Wash., C. 2004. P. 164.


[Закрыть].

Справедливости ради надо сказать, что на двойственные возможности использования современных средств коммуникации и связи (о широком использовании Интернета речи тогда не шло) еще двадцать лет назад указывал все тот же Роберт Даль. «…Новые технологии могут быть использованы для нанесения ущерба демократическому процессу. Разве не могут полиси-элиты прибегнуть к технологии интерактивных коммуникаций для манипулирования населением в собственных целях?

Неужели новая технология не будет постоянно подталкивать полиси-элиты к консолидации их позиций и установлению квазипопечительства?»[1216]1216
  Даль Р. Демократия и ее критики. Пер. с англ. М., 2003. С.515.


[Закрыть].

По мере расширения использования электронных сетевых коммуникаций в политике все более широкое распространение получало и представление о двойственной природе современных ИКТ и, прежде всего, Интернета, а вместе с ним множились страхи, как бы в условиях глобализации новые технические средства не были использованы «глобальной мафией» или «глобальной элитой» для установления контроля над конкретными странами или даже над миром в целом. Еще в конце 90-х годов было замечено, что «современная информационная революция и формирование информационной сети Интернет породили целый спектр утопических и дистопических ожиданий и опасений: от ожиданий, связанных с формированием на основе Интернета «электронной агоры» и электронной прямой демократии, до апокалиптических опасений, связанных с пришествием божественного Разума Сети, который подчинит себе человечество»[1217]1217
  Дьякова Е.Г., Трахтенберг А.Д. Социальные последствия развития Интернета и миф о величии электричества // Интернет. Общество. Личность. Тезисы доклад. Межд. Конф. – СПб., 1999. Цит. по: Войску некий А. Е. Мифы Интернета // «Вопросы философии», 2001. № 11. С.65. Упоминание об агоре тут неслучайно. Древние греки называли «агорой» место народных собраний (городская площадь, рынок), которое с течением времени превратилось в центр политической жизни полисов. «Агора функционировала как центр передачи информации и свободного общения; именно в силу этих причин она связана с политическим усилением Греции и с демократическими традициями» (Ostwald M.J. Virtual Urban Futures // Virtual Politics. Identity and Community in Cyberspace. D. Holmes (ed.). SAGE Publications, 1997. P. 125–144. Цит. по: Войску некий A.E. Мифы Интернета. С. 65). Однако, как справедливо замечает А.Е. Войскунский, сравнение Интернета (а правильнее сказать – порождаемого им типа общности) с агорой явно хромает, ибо они несопоставимы по ряду базовых признаков. Вообще, надо заметить, в стремлении провести аналогию между прямой демократией древнегреческих полисов и «электронной прямой демократией», будто бы порождаемой Интернетом, просматривается попытка необоснованно, но логически красиво закольцевать историческую логику эволюции демократической модели.


[Закрыть].

Опасения, что все более совершенствующиеся ИКТ будут нести обществу все новые и новые угрозы, усилились после трагических событий в США 11 сентября 2001 года. Причем угрозы эти виделись американцам с разных сторон. С одной стороны, становилось очевидным, что террористы, как и любые антидемократические силы, могут использовать новейшие технические средства в целях повышения эффективности собственной деятельности при одновременных попытках нанесения противнику ущерба в Сети. С другой стороны, очень скоро (особенно после принятия знаменитого Патриотического Акта и усиления национальных служб безопасности) стало ясно, что в ответ на террористическую деятельность в целях обеспечения национальной безопасности (или под видом такого обеспечения) национальные силовые структуры могут, используя новейшие технические средства, предпринимать действия, нарушающие гражданские права и свободы и сужающие демократическое пространство.

Конечно, никто из американцев, испытывающих страхи перед информационно-коммуникативной революцией, не предлагает отказаться от использования Интернета и других ИКТ в политике и, в частности, в формировании новых демократических механизмов. Напротив, предпринимаются все новые усилия для совершенствования «электронной демократии» и «электронного правительства». Так, свой доклад о работе электронных правительств на уровне штатов и федеральном уровне в 2008 году Д. Уэст заканчивает перечнем конкретных рекомендаций. Предлагается, в частности, усовершенствовать систему защиты правительственных веб-сайтов таким образом, чтобы обеспечить более вы-сокий уровень приватности пользователей при их работе в онлайновом режиме. Правительственным агентствам рекомендуется чаще «обновлять свои веб-страницы», завести «персонализированные вебстраницы, как, например, страницу для детей», увеличить число вебсайтов, снабженных переводами предлагаемой информации на иностранные языки и т. п.[1218]1218
  West D. State and Federal Electronic Government in the United States, 2008. http://www. brookings.edu/reports/2008/0826 egovemment_west.aspx


[Закрыть].

Но все это касается технической стороны дела. Вопрос же о политических гарантиях неиспользования Интернета и других новейших электронных средств в целях подрыва демократии остается открытым. Техника может благоприятствовать развитию демократических институтов. Но никакая, даже самая совершенная техника не в состоянии сделать общество демократическим (Сингапур – наглядный пример), если оно не хочет или не может стать таковым. Так что основные гарантии сохранения и приумножения демократии в условиях широкого использования современных ИКТ и предотвращения их использования для разрушения демократии не могут быть иными, кроме как политическими. И дело тут не только в политических институтах – и уже существующих, и тех, которые могут быть созданы в будущем. Дело еще и в состоянии общественного сознания, в доминирующей политической культуре.