Текст книги "Последний полет «Жар-птицы»"

Колов, до этого чувствовавший себя уже практически совершенно свободно, снова напрягся. Диалог, который он старательно уводил в сторону от скользкой темы, связанной со смертью девочки, снова мог повернуться не в то русло. Он посмотрел на Позднева. Тот сидел, опустив вниз голову, и явно тоже не хотел поднимать эту тему. Колов вздохнул свободнее.

Водитель машины сейчас находится в реанимации, поэтому говорить о его наказании еще рано.

– А кто он? – неожиданно подал голос депутат-пилот.

Василий Федорович сделал вид, что ищет фамилию водителя в бумагах. В протоколе происшествия действительно были все данные на водителя, но Колов мог назвать их и по памяти. Ему просто снова понабилось время для того, чтобы решить, как себя вести.

– Вот, – сказал Колов, выкладывая наверх протокол. – Пыльный Александр Викторович, бывший летчик-испытатель, прописан в Жуковском.

Колов поднял голову.

– Что еще хотите узнать?

Зал возбужденно зашумел. «Неплохо летчики у нас, оказывается, живут! Это сколько же такая машина стоит?» Василий Федорович расслабился, и в этот момент голос подал Маркин:

– Он был пьян?

Василий Федорович заглянул в протокол.

– Нет, в крови алкоголя не было обнаружено.

Про сильное наркотическое опьянение и большую дозу кокаина в машине он предпочел пока не говорить.

– Скажите, Василий Федорович, а что вы можете сказать по поводу убийства Черткова?

Василий Федорович вздрогнул. Вопрос был с галерки. Голос был знакомым. «Непогода, будь он неладен. Опять влез!» Вслух же были произнесены другие слова:

– Ну, что можно по этому поводу сказать? Идет следствие, – произнес Колов, продолжая копаться в своей папке.

Тему, начатую Непогодой, неожиданно поддержала Прапорщикова.

– Василий Федорович, скажите. Правда, что по подозрению в убийстве Черткова арестованы трое руководителей известной в нашем городе научно-производственной фирмы «ЖАРР», и среди них уважаемый всеми академик Руденко?

Начальник милиции посмотрел на камеру, а потом на диктофоны, которые нацелили на него сидящие вдоль стены представители местной прессы. Среди них Колов увидел и Андрея Непогоду. Будучи следователем, он уже имел неприятный инцидент с этим журналистом. Тот написал про него неприятный фельетон, после которого его лишили тринадцатой зарплаты. В буквальном смысле ни за что лишили. Он не забыл этого.

Колов прищурился и сказал, обращаясь к депутатам:

– Мне не хотелось бы говорить на эту тему в присутствии прессы.

Он посмотрел на Прапорщикову, ища в ее лице понимание. Однако Светлана Петровна не была бы председателем городского совета, если бы не была в курсе всех тонкостей и взаимоотношений. Непогода, несмотря на то, что он возглавлял конкурирующее с ними средство массовой информации, ей нравился. Да и придирка начальника милиции была выжата из пальца. Светлана Петровна решила найти компромисс и предложила такой вариант:

– Знаете, Василий Федорович, выгонят прессу сейчас, будет не совсем этично. Мы все-таки строим демократичное государство. Что вы скажете по поводу того, что все сейчас выключат диктофоны и пообещают, что информация, полученная сейчас от вас, не будет использована до тех пор, пока не будет закончено следствие.

Колов прикусил губу. Он не мог отказаться от такого предложения, хотя и понимал, что все обещания, данные сегодня, пустой звук. Но упираться – значит обострять отношения, поэтому ему пришлось согласиться.

– Хорошо, пусть все выключат свои диктофоны.

В притихшем зале раздалось несколько щелчков.

– И камеру.

Оператор попытался возмутиться, но Прапорщикова приказала:

– Выключи камеру, пожалуйста.

Когда оператор отключил от камеры питание и красный глазок потух, Колов, наконец, сказал, обращаясь к Прапорщиковой, демонстративно не замечая никого вокруг:

– Что касается Руденко и его подельников. Простите, – Колов никак не мог подобрать нужного слова. Наконец, нашелся. – Его товарищей, то да, действительно, они были задержаны нами. До выяснения обстоятельств. Прошу заметить – не арестованы, это слишком громко сказано, а задержаны.

Маркин сидел спиной к Колову, поэтому, задавая вопрос, ему пришлось повернуться к Василию Федоровичу в пол-оборота, положив локоть на спинку стула.

– Хорошо, пусть задержаны. И сколько они будут находиться в тюрьме?

Колов покачал головой.

– Не в тюрьме, а в камере предварительного заключения.

– Василий Федорович, – возмутилась Ферапонтова. – Мы в вашей терминологии не разбираемся. Ответьте по существу.

Колов кивнул головой.

– Отвечаю. Насколько мне известно, у прокуратуры больше нет оснований задерживать вышеупомянутых товарищей. Поэтому, видимо, сегодня, если не будет каких-то новых нюансов в деле, их всех должны выпустить. Естественно, с извинениями.

* * *

Андрей Непогода вышел из здания администрации и остановился перед входом. Возле урны под козырьком курили сотрудники пресс-службы администрации. Андрей поздоровался с ними и стрельнул сигарету. Курил он редко. Дым в легких никогда не нравился ему, но сегодня ему нужно было что-то такое, что помогло бы снять напряжение от всего услышанного. Странно, но каждый раз, когда он выходил из администрации города, он ощущал внутри себя какую-то безысходность. Когда ничего не хочется делать, и все сделанное кажется пустой тратой времени. Сегодня это особенно чувствовалось. Особенно после того, как мэр города объявил о новом плане развития города, который правильнее было бы назвать «планом уничтожения города». И председатель тоже хороша. Вернуть городу старое название! Это надо!

Андрей затянулся и почувствовал теплоту внутри себя. Стало немного легче.

Рядом с одиннадцатиэтажным зданием администрации, буквально через дорогу от него, возвышалось очень необычное строение, выложенное из красного кирпича, – изогнутая труба. Андрей посмотрел на нее и увидел вьющихся вокруг ворон. Целая стая черных ворон с криком носилась по замысловатой траектории, явно кого-то гоняя.

Андрей пригляделся и увидел, что вороны гонялись за соколом. Молодой хищник, видимо, не рассчитал своих сил и теперь расплачивался за свою оплошность. Вороны не давали ему подняться в небо и прижимали к земле.

«Это конец!» – подумал Андрей и отвернулся, чтобы не видеть смерти одинокой птицы. Прямо перед ним на широкой площади ровными рядами стояли машины. Он увидел, как к одной из них, серебристой «ауди», подходит доктор Позднев. Непогода вспомнил, что сегодня на заседании, Юрий Петрович вел себя несколько необычно. Сначала поднял тему о смерти девочки, а потом во время обсуждения не проронил ни слова. «Надо бы его расспросить по этому поводу», – мелькнуло в голове у Непогоды. И с этими мыслями он щелчком отправил сигарету в урну и быстрым шагом направился к машине хирурга.

– Юрий Петрович, – крикнул Непогода, когда до машины оставалось метров десять. – Можно вас на одну минутку?

Позднев в этот момент уже открыл дверь машины и собирался садиться.

– Да, – доктор остановился на полдвижении. – Что вы хотели? Я очень спешу.

Непогода подошел к доктору вплотную.

– Только один вопрос, Юрий Петрович. Один вопрос.

Позднев выпрямился.

– Ну.

– О чем умолчал Колов?

Спроси Непогоду, почему он задал именно этот вопрос, – вернее, почему он построил фразу именно таким образом, – он бы, наверное, вряд ли смог ответить, но уже через секунду Андрей понял, что это был именно тот вопрос, который нужно было задать. Позднев сначала изменился в лице, покраснел. Отвернулся. Видимо, соображая, стоит ли говорить журналисту, и, когда снова посмотрел на Непогоду, произнес:

– Он не сказал, что девочка была убита выстрелом в голову.

Андрей открыл, было, рот, чтобы еще что-то спросить, но такого ответа он не ожидал, поэтому запнулся.

Позднев воспользовался замешательством журналиста, извинился за то, что должен срочно уехать, сел в машину, завел двигатель и быстро уехал, обдав Непогоду парами высокооктанового бензина. Когда дым рассеялся, до Непогоды донесся сильный гомон ворон. Он посмотрел в их сторону и обнаружил, что их жертва последним усилием воли вывернулась. Сокол, отчаянно махая крыльями, смог наконец набрать высоту и оказался в зоне, недоступной стае. В лапах сокола был зажат маленький вороненок.

«Э, нет, это, оказывается, был не конец», – мелькнуло в голове у Непогоды. И потом абсолютно не в тему вспомнилась фраза из пошлого анекдота про Штирлица. «Конец был в другом кармане». Он нащупал в нагрудном кармане мобильный телефон. У него была раскладушка. Достал, раскрыл ее, набрал номер Марии. Она не отвечала. Работал автоответчик. «Я свяжусь с вами сразу, как только смогу!»

Андрей наговорил ей несколько фраз.

– Привет, Маш. Это Андрей! Надеюсь, ты уже знаешь, что сегодня всех твоих выпускают. С них сняты все обвинения. Позвони мне сразу, как только сможешь. Я жду тебя у себя в офисе. Позвони, пожалуйста, у меня есть к тебе несколько вопросов.

Свой «жигуль» Непогода всегда ставил не на стоянке перед мэрией, а за углом здания. Так было гораздо удобнее, с точки зрения того, что потом, на выезде, не надо было расталкивать иномарки. Однако расплачиваться за такое удобство надо было двумя минутами ходьбы.

Сегодня Андрей даже не заметил, как очутился рядом со своей машиной. Пока он шел до нее, все его мысли были заняты обдумыванием информации, полученной от Позднева. Андрей хорошо помнил машину Пыльного. Да и самого хозяина. Ведь Мария разговаривала с ним о чем-то. Он хорошо запомнил и то, как его «порше» резко рванула с места, как какая-то машина поехала за ним следом, а потом Пыльный рванул, как очумелый, на красный свет. «Какой расклад получается! Выходит, что в машине, которая поехала за Пыльным, сидел киллер. Он поравнялся с ним у светофора, хотел выстрелить, но промахнулся. Видимо, Пыльный заметил его и вдарил по газам. Киллер нажал на курок, но вместо головы водителя пуля попала в того, кто сидел сзади.

«Да, девочке не повезло. Зато как повезло Саше Пыльному. Кстати, а с какой это стати в него стреляли? Вот это самое интересное».

Андрей развернул свою машину на пятачке перед мэрией и поехал по улице Покрышкина к офису. Он проехал на машине через центральную площадь как раз мимо того места, где Мария общалась с Пыльным. Днем на площади было не так многолюдно, как ночью. Лишь несколько дамочек стояли у своих машин и беседовали в ожидании своих чад, которые занимались танцем или хоровым пением в кружках при Дворце культуры. Однако память и воображение у Андрея были хорошо развиты, поэтому он быстро вспомнил обстановку того вечера, когда Мария говорила с Пыльным.

Он был уверен, что машина, которая поехала за «порше» Пыльного была местной. Иначе на нее все бы обратили внимание. Непогода вспомнил все, что говорил о Пыльном Колов. Заслуженный летчик-испытатель. Правда, бывший. Но это не важно. Бывших летчиков и кэгэбэшников не бывает. Получается, что в летчика стреляли как раз после того, как над городом пролетел странный самолет.

Что это за самолет? Так и осталось пока неясно.

Андрей подъехал к офису. Весь путь от здания администрации до него заняла у Непогоды не более трех минут. Если бы он шел пешком, то на дорогу ушло бы не больше времени, так как можно было бы сильно сократить путь, двигаясь дворами старого города. Чаще всего Андрей выбирал именно эту дорогу, так как любил гулять по центральной части города. Особенно ему нравилось проходить через старые арки города. Говорили, что их строили немецкие военнопленные, а сами дома проектировались и затем их макеты продувались в аэродинамических трубах института с таким расчетом, чтобы соблюсти «розу ветров» и не допустить попадания голодного ветра с улиц города во дворы. Правда это было или нет, никто толком не знал, но справедливости ради надо сказать, что во дворах в старой части города действительно никогда не было ветра. Там всегда был полнейший штиль.

Машину же Андрей брал в том случае, если предполагалось, что потом надо будет поездить по городу. Так оно и было, Андрей намеревался встретиться с Марией и пообедать где-нибудь в шашлычке на выезде из города. Однако узнав о том, что ее отца сегодня выпускают, Андрей не сомневался, что их свидание будет отложено. Он позвонил Маше на телефон, убедился в своих догадках и решил вернуться в офис, чтобы подождать ее там и заодно расшифровать записи диктофона, чтобы побыстрее опубликовать их на своем сайте.

Подъезжая к дому, где его редакция снимала помещение, Андрей с удивлением заметил у крыльца подъезда несколько женщин в неприметных одеяниях, скрывающих их формы. Еще большим удивлением было для Непогоды, что он не смог определить возраста ни одной из этих женщин. Все это было из-за того, что на головах у всех были повязаны белые платочки, которые скрывали от посторонних глаз их волосы.

Проходя мимо них, он почувствовал запах хозяйственного мыла и еще чего-то такого, что он понять не мог. Женщины при виде его расступились, смущенно опуская глаза. Андрею показалось, что одна или две поздоровались с ним кивком головы.

Андрей чисто машинально ответил тем же и, в буквальном смысле, прошмыгнул мимо них. Никогда он еще не чувствовал себя так неуютно рядом с собственным офисом. Женщины не смотрели на него, но было такое ощущение, что под платьями они прячут ножи, которые они готовы пустить в ход по приказанию старшего. «Кстати, а по какому поводу сходка?» – мелькнуло у Андрея в голове в тот момент, когда он скачками через две ступеньки преодолевал пролеты лестницы.

Офис редакции интернет-портала Петлякова. нет располагался на втором этаже двухэтажного здания. Вернее это был даже не офис, а две небольшие комнатки общей площадью 10 квадратных метров. В первой комнате располагался стол, за которым умещались два рекламных агента и корреспондент, а во второй комнате, чуть побольше, размещался стол, на котором стояли два компьютера – один редактора и другой администратора сайта.

В трех других комнатках второго этажа сидела контора по оптовой торговле бытовой химией. Еще в одной комнате была общая столовая с круглым столом, холодильником и микроволновкой, где питались сотрудники редакции и фирмы по очереди. Офис в центре города был роскошью, и Непогода занимал его исключительно по той причине, что владелица здания была приятельница его родственницы, которая, в свою очередь, очень просила за мальчика. Впрочем, близкие отношения не мешали хозяйке регулярно поднимать арендную плату и каждый раз заявлять, что они сегодня сидят последний месяц. Пользуясь этим заявлением, она отказывалась подписывать официальный договор и поэтому брала плату наличными.

Андрей поднялся на второй этаж и неожиданно нос к носу столкнулся с отцом Сергием. «Ах, вон оно что, – мелькнуло в голове у Андрея, – теперь понятно, почему возле редакции столько женщин в серых одеяниях». О большем Андрей подумать не успел, так как отец Сергий вытащил из бездонных карманов своей рясы яйцо в золотой обертке и протянул его Андрею со словами: «Да благословит вас и ваши дела господь!» На Андрея напал ступор. Он открыл, было, рот, чтобы что-то ответить, но вместо этого лишь выдавил из себя слова благодарности.

– Э-ээ, спасибо, конечно, – сказал Непогода, принимая подарок, – а чем? А почему?

Андрей явно не мог поверить в происходящее и никак не мог сообразить, как вести себя в такой ситуации. На что собственно и рассчитывал опытный переговорщик и интриган отец Сергий. Поняв, что его собеседник находится в замешательстве, он сразу перешел к делу.

– Понимаете, какое дело, – проговорил отец Сергий, теребя свою бороду. – Недавно на вашем интернет-портале была опубликована одна небольшая заметка о строительстве храма в нашем городе, и нам кажется, что вы не совсем точно отразили суть события.

Батюшка приложил руку к груди, демонстрируя свою искренность и озабоченность.

– Вы только не подумайте, что наш приход хочет оказать на вас какое-то давление. Ни в коей мере. Уверяю вас. Просто нам хотелось бы, чтобы вы опубликовали и нашу точку зрения на это.

Пока отец говорил, Андрей лихорадочно пытался вспомнить о какой заметке идет речь. Его портал ежедневно публиковал не менее десятка различных материалов о жизни города и авиации, поэтому вспомнить с ходу, о чем идет речь, он никак не мог.

– Простите, – Андрей остановил речь батюшки, – я с удовольствием выслушаю вашу точку зрения, но мне хотелось бы вспомнить, о чем идет речь. Вы уж простите меня, но я не в состоянии вот так сходу вспомнить, о чем идет речь.

Отец Сергий снова залез в карманы своей рясы и достал оттуда сложенный вдвое листок белой бумаги. Развернул и показал Андрею распечатку материала с сайта. Андрею достаточно было пробежать глазами по тексту, чтобы понять, что речь идет о предпоследнем заседании городского совета депутатов, на котором обсуждался вопрос о выделении земли в центре города под строительство церкви. Депутаты высказались «против выделения земли». Мотивация была следующая. Во-первых, в градостроительном проекте не предусмотрено строительство такого здания. Во-вторых, строительство церкви в центре города как центрального храма города, было бы не совсем этичным по отношению к другим конфессиям, представители которых принимали такое же участие в создании города, как и православные.

И в третьих, строительство новой церкви в центре города, когда на окраине города в селе Рыболово разрушается старинная, веками намоленная церковь, памятник архитектуры, между прочим, было бы кощунством по отношению к предкам. «Давайте сначала восстановим то, что мы разрушили, а уж потом будем строить новые храмы».

В заметке не было ни одного собственного слова или мнения корреспондента. Все это были слова депутатов городского собрания. Мало того, в заметке указывались и аргументы отца Сергия, который напирал на то, что храм можно было бы построить рядом с городской больницей и он мог бы стать местом, где молились бы жаждущие исцеления.

По мнению Андрея, заметка была весьма корректно написана, отражала все точки зрения и лишь констатировала факт. Совет депутатов отклонил ходатайство православной общины. Это было решение депутатов, а значит носило букву закона. Именно поэтому Андрей искренне недоумевал, гадая, что же хочет от него священник.

– Не совсем понимаю, что Вас привело ко мне?

– Но как же, – искренне удивился отец Сергий, – вот тут написано, что данное строительство было бы кощунством по отношению к другим конфессиям. Как вы, православный человек, можете такое написать?

Если честно, то Андрей никогда не считал себя православным. Да, его в детстве крестили родители, но это единственное, что его связывало с православием. Во всем остальном он был пионером и комсомольцем. Наверное, потому, что это было его детством. И он в отличие от остальных своих приятелей искренне верил во все, чем занималась их сначала пионерская, а затем и комсомольская ячейка. Он самостоятельно, а не по принуждению выписывал журналы «Костер» и «Пионер» и внимательно читал все его статьи от корки до корки. И когда в одном из журналов прочитал, что в каком-то селе дети организовали «голубой патруль» по охране речки, он, недолго думая, собрал своих друзей и предложил им создать «голубой патруль» у себя, чтобы охранять протекающую по окраине города речку. Мало того, он не только предложил создать, но и самое удивительное, действительно создал отряд. Целых две недели они каждый вечер выходили на берег реки и приставали ко всем отдыхающим с просьбой не мусорить на берегу. Правда, потом в журнале написали статью о том, как в каком-то городе ребята создали отряд юных археологов, и они всей гурьбой тут же отправились изучать развалины старой церкви, той самой, что в селе Рыболово.

Но разве можно было объяснить это стоящему перед ним человеку с русским именем Сергей, который на самом деле, и Андрей знал это точно, по паспорту был Робертом. Как можно было это ему объяснить?

Андрей не знал. Поэтому он тяжело вздохнул и попытался мягко намекнуть отцу Сергию, что все слова, которые были написаны в этой статье, были произнесены в стенах мэрии другими людьми, в том числе и самим отцом Сергием, и что он всего лишь максимально точно их воспроизвел и опубликовал на страницах своего сайта.

Отец Сергий улыбнулся и снова вкрадчиво, будто пред ним стоит ребенок, проговорил:

– Вы меня не поняли, сын мой, мало ли что говорят на каком-то совете депутатов, вы как православный человек не должны были такого писать в своем издании. Там, в этом рассаднике мракобесия, сидят заблудшие люди, но Вы-то, вы – человек православный. Вы должны понимать, как важно иметь в центре этого города церковь! Наш город может стать новым православным центром, вернуть себе прежнее имя.

Андрей почувствовал, как по его спине пробежали мурашки. Он всегда их чувствовал, когда понимал, что на него хотят оказать давление. Андрей напрягся и холодно посмотрел на своего собеседника.

– Я все понимаю, отец Сергий, но наше издание имеет четкую политику отражения действительности. Если совет депутатов примет решение о необходимости строительства храма, поверьте, мы об этом напишем слово в слово. Но, – тут Андрей совершил тактическую ошибку, – я очень надеюсь, что избранники народа никогда не сделают этого.

Когда произошло превращение, Андрей не заметил, но вдруг неожиданно прямо перед собой вместо благообразного лица почтенного старца он увидел искривленное злобой лицо религиозного фанатика.

– Богохульник, – прошипело новое лицо отца Сергия, – вы еще пожалеете об этом.

Андрей увидел, как задергалась и побелела щека священника. Он удивленно поднял брови и спросил.

– Вам плохо, может принести воды?

Андрей повернул голову, чтобы попросить кого-нибудь из менеджеров принести воды из чайника, но в следующее мгновение отец Сергий, подобрав полы рясы, прошел мимо Андрея, бормоча себе под нос:

– Не надо мне никакой воды. Господи, прости раба божьего Андрея, за его неразумные мысли и поступки.

Осеняя себя непрерывно крестным знамением, отец Сергий спустился по довольно крутой лестнице вниз и вышел на улицу. Андрей подошел к окну в коридорчике и посмотрел вниз на крыльцо. Он увидел, как батюшка, стоя на нем, как на паперти, грозит пальцем вверх, в сторону редакции и, жестикулируя руками, что-то яростно говорил ожидающим его женщинам.

Сколько продолжался импровизированный митинг, Андрей не знал. Его позвали к телефону.

На другом конце провода Андрей услышал голос Марии. Это было для него несколько неожиданным, так как раньше он всегда общался с ней по мобильному телефону. У нее не было привычки доставать его по рабочему телефону. Кроме этого, Андрей все еще находился под впечатлением от общения с отцом Сергием – наверное, именно поэтому он не сразу воспринял слова своей возлюбленной.

Когда же он наконец пришел в себя, то понял, что Мария чем-то расстроена. Или нет, скорее, даже напугана. Однако, она все еще пытается держаться бодро и старается не подавать виду.

– Мария, что случилось? – спросил ее Андрей, – откуда ты звонишь? Почему не позвонила по мобильному?

– Мобильный у тебя вне зоны действия сети, – услышал он голос Марии, – поэтому я и уговорила здесь мальчиков дать мне позвонить.

Андрей услышал на другом конце провода мужские басы и почувствовал небольшой укол ревности.

– Где здесь? Каких мальчиков? – переспросил он с ворчливой интонацией в голосе, одновременно вытаскивая из внутреннего кармана своей джинсовой куртки трубку мобильного телефона. Она была разряжена, хотя еще полчаса назад Андрей мог поклясться, индикатор зарядки батареи показывал полную зарядку. Подумать, почему батарейка разрядилась, Андрей не успел, так как Мария ответила на его вопрос:

– Я же поехала встречать отца и ребят. С них сегодня сняли все обвинения. Ребят уже отпустили, а вот отца почему-то еще нет. Вот я его и жду в дежурной части. Пока делать нечего, познакомилась здесь с сотрудниками нашей доблестной милиции. Ой, знаешь, они такие все вежливые, культурные. Никогда бы в это не поверила, если бы сама не убедилась.

Андрей снова услышал в трубке в некотором отдалении от нее мужской раскатистый смех. И на этот раз в его душе проявилось не чувство ревности, а чувство опасности. Он ощутил ее всем своим спинным мозгом. Комок подкатил к горлу, и чтобы скрыть свое волнение, он закашлялся.

– Ой, прости, что-то в горле запершило, – стараясь говорить ровным голосом, объяснил свой кашель Андрей, – так ты что, сейчас в милиции одна?

– Ну да. Сам понимаешь, ребята поспешили поскорее отсюда уехать, а я вот отца жду. Мне сказали, он вот-вот должен подойти. Наверное, что-то с документами не так. Оформляют.

Андрей быстро прикинул, за сколько он сможет доехать до здания милиции. Получалось, что очень быстро.

– Ну, я не могу оставить тебя одну, даже и в окружении вежливых и культурных сотрудников милиции, – как можно спокойнее проговорил в трубку Андрей, – жди меня там, я еду к тебе.

– Ну, Андрюш, – услышал он в трубке, – это совершенно ни к чему, а вдруг отца сейчас уже выпустят, я же не буду тебя ждать.

– А вы и не ждите. Ничего страшного – если его выпустят, поезжайте сразу домой. Но я все равно на всякий случай подъеду.

Чтобы не объяснять, какой это случай мог быть, Андрей положил трубку и собрался выйти из офиса. Однако, сразу уйти ему не удалось. Сначала его поймал за руку менеджер по рекламе и попросил подписать счета, выставленные клиентам. Потом подошел администратор сайта и попросил утвердить макет рекламного баннера, потом позвонили по телефону заказчики и попросили задержать выход рекламного материала, так как они хотели внести в него небольшие изменения. Потом, потом, потом…

Одним словом, выйти из офиса Андрей смог только через двадцать минут, еще пять минут он выруливал во дворе, объезжая брошенную кем-то поперек дороги машину, и еще пять минут ехал по городу до здания милиции.

Когда же Андрей наконец добрался до места, то Марии в дежурной части уже не было. На расспросы о том, куда делась красивая девушка с зелеными глазами, никто толком ответить не мог.

«Только что была здесь. Вышла на улицу покурить».

Дождалась ли она отца или нет, никто также сказать ему не смог. Именно в этот момент Андрей почувствовал всю гениальность изобретения под названием «мобильный телефон». Казалось бы, чего проще, набрать номер телефона и устранить все сомнения, но, к сожалению, воспользоваться этим гениальным изобретением человечества он не мог, так как его трубка по-прежнему оставалась разряженной.

Андрей достал телефон из кармана и еще раз внимательно осмотрел трубку. Это была новенькая «сонька», почти такой же телефон, как у «Джеймса Бонда» из последнего фильма. Андрей попытался вызвать его к жизни нажатием кнопки «пуск», но батарея была разряжена, что называется, до «последней капли».

Поздоровавшись разок для проформы, на экране засветилась голубая заставка, телефон пискнул и умер окончательно.

Можно было подумать, что аппарат выступил своеобразным щитом. В офисе во время разговора со священником тот сознательно или, скорее всего, несознательно хотел взять себе энергию собеседника и тем самым подчинить его своей воле, но вместо этого выкачал ее из батарейки телефона, который лежал как раз на пути энергетического канала. Будь Андрей мистиком, он бы не сомневался в истинности такого умозаключения, но материалистическое мировоззрение не позволяло ему рассуждать в этом направлении.

Андрей решил, что ему достался бракованный аппарат, который надо будет в ближайшее время обменять. И, тем не менее, проблема недостатка информации для Андрея по-прежнему оставалась острой.

Куда подевалась Мария? Что с ее отцом?

Странно, но все вежливые милиционеры исчезли из дежурной части вместе с его любимой женщиной. На просьбу дать телефон, чтобы позвонить, ему порекомендовали обзавестись своим собственным или, на худой конец, попробовать воспользоваться телефоном-автоматом на улице. После более настойчивой просьбы ему было обещано проживание в стенах этого заведения за городской счет в течение ближайших пятнадцати суток. Причем Андрей не сомневался, что это обещание не пустые слова. Войти в его положение никто также особенно не стремился.

Андрею ничего не оставалось делать, как вернуться в офис, поставить там телефон на подзарядку, и попытаться дозвониться до Марии со стационарного аппарата.

Все ее телефоны были вне зоны действия сети. Самое обидное было то, что во всех этих разъездах и переговорах он потерял как минимум час-полтора. Наконец, он решился на почти отчаянный шаг. Доехал до дома, где жила Мария. Ее машины нигде не было видно. Двор вообще был пустой. На звонок в дверь с другой стороны ему ответила тишина.

Позвонил соседям. Дверь открыла седая старушка, которая обстоятельно рассказала Андрею, что не видела академика уже три дня, а его дочка ушла из квартиры утром.

Последней надеждой оставался центральный офис в поселке «Динамо», но и там Марию и ее отца никто не видел.

После этого Андрей почувствовал в груди странную и необъяснимую грусть, будто случилась какая-то беда. Вернее, эту боль он уже чувствовал давно, с того самого момента, как услышал в последний раз голос Марии, но не придавал этому значения. Ну, болит и болит, мало ли что. Бывает. Но сейчас эта грусть была особенно сильной. Она буквально выдавливала его сердце из груди.

Это было невероятно, но это был факт. Два взрослых человека бесследно исчезли среди бела дня буквально от порога здания милиции. Исчезли или были похищены?

Андрей был законопослушным гражданином. Он верил в свою страну и высшую справедливость, но сейчас эта вера была в нем сильно поколеблена. Ну, кто еще мог в его стране так безнаказанно действовать?

Сердце снова сдавило в груди. Название этой организации так и вертелось у него на языке. Но в то же время разум гнал от него такие мысли. Этого не могло быть. Ведь сейчас не тридцать седьмой год…

Но если это не они? Тогда, кто? Бандиты? Иностранная разведка? Андрей вспомнил о том, что Мария на самом деле была дочерью весьма и весьма состоятельного отца, а потом ее странный разговор с подругой. О каких-то полетах и птицах. Точно! Эта подруга могла, безусловно, многое ему прояснить. Вот только где искать эту подругу? Он ведь знал только ее имя – Екатерина.

Охранник, наблюдающий за Андреем, через глазок охранной видеосистемы увидел, как он запустил ладонь себе в волосы и беспомощно посмотрел по сторонам. По инструкции охранник не имел права отвлекаться от своих непосредственных обязанностей по наблюдению за периметром здания. Но Андрей стоял перед дверью уже неприлично долго, больше десяти минут, поэтому он нажал кнопку селектора и поинтересовался: «Может быть вам чем-то помочь?»