Текст книги "Европа в огне. Диверсии и шпионаж британских спецслужб на оккупированных территориях. 1940–1945"

КАМЕНЩИК

Руководство SOE в Лондоне решило послать в Париж одного из своих самых опытных полевых офицеров – майора Франца Антельма. Он должен был решить задачу новой штаб-квартиры SOE в столице или в непосредственной близости от нее, а также проверить работу основных сетей. Псевдоним этого человека – Каменщик ему чрезвычайно подходил. Дело в том, что во время своих первых двух миссий он кропотливо, по кирпичику, заложил прочные фундаменты для создания нескольких важных сетей. Его первая миссия во Франции была военно-политической, он работал совместно с представителями голлистских организаций, ORA и ОСМ[12]12
  ORA – Organisation de Résistence de l'Armée – французская армейская организация Сопротивления, состоявшая в основном из офицеров правого крыла. ОСМ – Organisation Civile et Militaire – французская организация Сопротивления, состоявшая в основном из бывших офицеров и гражданских служащих.


[Закрыть]. А в следующий раз – в июле – он сопровождал майора Николаса Бадингтона в Париж. Именно в этот период Антельм создал отряд в Ле-Мане и оставил его на Эмиля Анри Гарри (Фоно). Кроме того, он обеспечил убежище для Мадлен (Hoop Инаят Кхан) в Офаржи.

Пока шли приготовления к отправке майора Антельма и его команды, Анри Фраже настоял на собственной безотлагательной отправке во Францию. Он чрезвычайно беспокоился о судьбе своих товарищей. Из-за отсутствия Гилберта некому было организовать срочный прием «лизандера». Поэтому 15 февраля Фраже вместе с радистом отбыли на одном из военных катеров.

До Антельма во Францию было направлено четыре агента с заданием выполнить всю черновую работу: это два француза – Рауль Александр и Жак Леду, а также канадец Фрэнк Денизет и американец Роберт Байерли. Все были схвачены, как только приземлились на контролируемой СД посадочной площадке.

Доктор Гетц незамедлительно задействовал передатчик Байерли, чтобы сообщить об успешном прибытии агентов на место, а также о том, что высадка команды Каменщика будет должным образом обеспечена. На Бейкер-стрит возникли некоторые сомнения в подлинности полученного сообщения, однако Антельм настоял на продолжении подготовки.

Вылет Антельма и его команды был назначен на 29 февраля. В этот день первая четверть луны появляется без десяти минут девять. Операцию назвали «Фоно-4», соответствующие сообщения были посланы с Бейкер-стрит Фоно и Мадлен. Это было серьезной ошибкой.

Сообщения, в должное время положенные на стол Киффера, содержали информацию о мерах по организации встречи Антельма и его людей на земле. Планировалось, что «Галифакс» появится над Рамбуйе в 22.45. Наземными ориентирами должны были служить два небольших озера к югу и востоку от Пуани и река Друе. Площадка располагалась таким образом, чтобы оттуда было удобно добираться до Парижа. Это дало возможность Кифферу пригласить генерала СС Оберга – главного контрразведчика Франции – и штандартенфюрера СС доктора Гельмута Кнохена – шефа Sicherheitsdienst – встречать «высокопоставленного английского разведчика». Примерно в 21.15 район был прочесан и оцеплен. Теперь Киффер был уверен, что в нем не осталось ни одного бойца из местного Сопротивления. Парк Рамбуйе был окружен эсэсовскими машинами. Но все эти меры едва ли были необходимы.

Команда состояла из майора Антельма, радиста лейтенанта Лайонела Ли (Механик) и курьера Мадлен Дамерман (Мартина). Сначала был сброшен груз – восемь больших контейнеров и шесть ящиков. Там было три передатчика, оборудование для связи и большое количество оружия и боеприпасов. Затем прыгнул майор Антельм. Из своих двойных агентов под предводительством Фогта Киффер организовал нечто вроде комиссии по встрече. Но когда все трое уже были в воздухе, он решил не церемониться. Едва поднявшись на ноги, майор Антельм спросил:

– Где Фоно?

В ответ на него уставилось дуло автоматического «люгера». Трое агентов были доставлены на авеню Фош. Их допрашивали всю ночь, причем хуже всего пришлось майору Антельму. После войны Фогт вспоминал, что Антельм был в ярости. Войдя в кабинет Киффера, он первым делом закричал:

– Меня предали!

Впоследствии Фогт сделал вывод, что Антельм имел в виду предательство в Лондоне. Однако, представ впоследствии перед французским судом, Фогт сообщил немало достаточно спорных умозаключений, которые не следует принимать на веру. Но как бы там ни было, Киффер и другие допрашивающие от Антельма не узнали ничего. Он не сказал ни слова даже под пытками.

Немцы решили не соблюдать ими же установленную процедуру заключения в тюрьму Фресн, затем отправки в концлагерь в Германии и так далее. Трое пленных некоторое время провели в одиночных камерах на авеню Фош. 12 мая мужчин отправили в печально знаменитые подвалы гестапо. Согласно одним источникам, их казнили в Маутхаузене, согласно другим – в Грос-Розене. Не подлежит сомнению одно: оба были казнены.

Мадлен Дамерман тоже содержалась на авеню Фош, затем в женской тюрьме в Карлсруэ и была казнена вместе с тремя другими женщинами – агентами SOE в Дахау 13 сентября 1944 года.

Киффер и доктор Гетц уведомили Бейкер-стрит, что команда Каменщика прибыла. Они знали, что Антельм послан с важной миссией, и опасались, что их радиосообщение может вызвать в Лондоне большое количество вопросов. Поэтому немцы поспешили уведомить своих английских коллег, что Антельм во время приземления получил серьезную травму головы и находится в госпитале. Последовал срочный запрос, касающийся состояния здоровья раненого и прогноза врачей. Следующая радиограмма содержала вопрос, по какой причине Механик (Лайонел Ли) сам не вышел на связь. Немцы использовали передатчик Ли для сообщения о том, что Каменщик находится в коме, а 20 апреля проинформировали о его смерти. Но к тому времени на Бейкер-стрит уже знали, что обе команды попали к немцам.

Как могла группа обученных людей, возглавляемая старшим офицером и имеющая чрезвычайно важное задание, быть сброшена прямо в руки к немцам? Спустя несколько лет после окончания войны появилась версия, что на Бейкер-стрит решили пожертвовать Антельмом, Ли и Дамерман для того, чтобы установить, в чьих руках радиопередатчики Бертрана, Мадлен и Фоно. Но даже если на минуту предположить, что полковник Букмастер мог принести в жертву своего друга и двоих молодых людей только ради того, чтобы убедиться, действительно ли провалены некоторые радиопередатчики на оккупированной территории, то все это выглядело нелогично. Майор Антельм был одним из ведущих офицеров SOE, выполнил ряд важнейших заданий. Его команда тщательно подбиралась. В Рамбуйе было сброшено четырнадцать контейнеров с ценным оборудованием. Если группа предназначалась в жертву, не было никакой необходимости делать немцам еще и такой дорогой, можно сказать, царский подарок.

Нет сомнения, что на Бейкер-стрит просто допустили трагическую ошибку. И в феврале 1944 года позиции SOE в Париже оставались весьма неопределенными. После ареста Мадлен и Фоно немцы стали посылать на Бейкер-стрит очень правдоподобную информацию и таким образом заманили Антельма и его команду в ловушку.

КОШКИ И МЫШКИ В ПАРИЖЕ

К моменту возвращения Анри Фраже во Францию 15 февраля 1944 года все офицеры SOE, которые ранее работали с ним, – Эркюль, Бастьен, Эли, Симона – были арестованы. Полковник Букмастер посоветовал Фраже воздержаться от посещений Парижа и устроить штаб в одном из лагерей маки в Йонне. Фраже отправился в Осер, где обосновался его помощник полковник Жак Адам.

Адам сообщил ему хорошие новости. Весной 1944 года начался приток людей в маки. Теперь отряды существовали не только в Йонне, Брие и Обе, которые традиционно поставляли людей для Donkey man, но и в Арденнах, Лоре-не, Бургундии и даже в горах Савойи. Самый крупный лагерь полковника Адама, в котором насчитывалось несколько сотен отлично вооруженных людей, разместился в лесу Оте. У Фраже тоже имелись хорошие новости. Он заверил Адама и командиров групп, что высадка союзников – это вопрос ближайших недель.

Полковник Букмастер направил к Фраже другого офицера связи, радиста, а также женщину-курьера Пегги Найт (Николь). Некоторые приключения этой юной девушки достойны того, чтобы о них рассказать. Вопреки существующему мнению, агенты, прибывшие во Францию весной 1944 года, то есть накануне высадки союзников, тоже подвергались постоянной опасности.

Пегги была сброшена с парашютом 28 апреля 1944 года на одну из площадок в Йонне. Уже через несколько дней после прибытия ей была поручена организация приема оружия, которое теперь поступало часто и большими партиями. Параллельно она обучала новичков обращаться со «стенами» и между делом приняла участие в нападении на колонну вражеских грузовиков, при этом впервые опробовала в деле свой собственный «стен». Она часто ездила в Париж с поручениями Фраже, а когда наступил день Д, объехала на велосипеде все окрестные лагеря, чтобы предупредить людей и обеспечить боевую готовность отрядов. Она находилась вместе с Фраже в замке Птит-Эрмит, когда его окружили немцы, приняла активное участие в сражении, после чего несколько дней скрывалась в лесу с группой из тридцати партизан. Когда же немецкие дивизии двинулись в Нормандию и отряды Фраже в Йонне и Луаре их атаковали, Пегги участвовала в бою, завязавшемся на дороге из Жоани в Монтаржи. Стычка закончилась поражением немцев, захватом большого количества транспортных средств и ценных грузов – оружия, боеприпасов, продовольствия. На протяжении недель, предшествовавших освобождению Франции, Пегги осуществляла связь между отрядами полковника Адама и британскими десантниками, сброшенными к югу от Парижа, а позже и с американскими танковыми подразделениями. Ей приходилось неоднократно пересекать боевую линию. Дважды ее останавливали немецкие патрули, но ни у кого и мыслей не возникло, что эта девочка может быть шпионкой. Один раз она объяснила немецкому офицеру, что ищет зубного врача, потому что у нее ужасно болит зуб. Немец потешался над девушкой, осмелившейся пересечь линию огня, чтобы только избавиться от зубной боли, дал ей кофе, аспирину и отпустил. Таким образом Пегги смогла оценить численность немецких войск в регионе и рассказать об этом своим командирам.

После возвращения из Лондона Фраже постоянно жил в лагере маки, но регулярно совершал поездки в Париж, Осер, Сен-Флорантен и Труа. Однажды в марте в замке Птит-Эрмит появился Роже Барде. Полковник Адам не доверял ему, поэтому они встречались очень редко. Но Фраже принял Барде с распростертыми объятиями. Барде поведал ему длинную и запутанную историю о том, как прятался от гестапо, и предложил снова встретиться с немецким другом – полковником Анри, то есть с Блейхером.

Хуго Блейхер переживал не лучшие времена. Его многочисленные командиры из СД ежедневно требовали от него адрес «террориста Поля». Блейхер все чаще задумывался о своем незавидном положении и весьма неопределенном будущем. Как и многие офицеры абвера, он отлично понимал, что Германия уже проиграла войну. Но, чтобы спасти свою шкуру, ему приходилось создавать видимость активной деятельности перед Sicherheitsdienst.

Блейхер целиком и полностью доверял информации Барде, но не всегда имел возможность с ним связаться. Барде появлялся, только когда ему были нужны деньги, и рассказывал захватывающие истории о том, как его заподозрили поголовно все лидеры Сопротивления. Он красочно живописал, какая плотная слежка была за ним установлена и как тяжело ему было ускользнуть. Получив деньги, Барде снова исчезал. В конце концов Блейхер заподозрил, что Барде водит его за нос и сообщает о встречах с ним Сопротивлению. Он был недалек от истины. Барде не был дураком и сообразил, что настало время провести трезвую оценку происходящих вокруг событий и принять меры к обеспечению своей безопасности в будущем, иными словами, делать ставку не на немцев, а на своих бывших товарищей по Сопротивлению. Поэтому он зачастил в Осер и вообще стал гораздо больше ездить, возобновляя старые контакты и устанавливая новые.

Чтобы упрочить свою изрядно пошатнувшуюся репутацию у руководства гестапо, Блейхер, прихватив с собой группу эсэсовцев, навестил дом на улице Коньяк-Жей, где, согласно информации Барде, часто бывал офицер SOE по имени Сегонзак. Эта импровизированная акция дала ошеломляющий результат. Немцы обнаружили в доме группу французских офицеров, возглавляемую генералом Верно, одним из руководителей Тайной армии, а также полковника Коньи, его начальника штаба[13]13
  Генерал Верно умер в концлагере, полковник Коньи был освобожден в 1945 году и выступил свидетелем на процессе Барде.


[Закрыть]. Значение этих арестов было значительно больше, чем немцы могли в тот момент оценить. Незадолго до этого Пьер Броссолет, один из руководителей BCRA генерала де Голля, прибыл из Лондона вместе с подполковником авиации Йео-Томасом, представителем SOE, для проведения переговоров с генералом Верно и другими лидерами французского Сопротивления. Арест генерала и его помощников свел на нет все преимущества достигнутого, наконец, соглашения.

Через некоторое время Барде снова появился у Блейхера и принес много новостей. Поль вернулся во Францию, Гилберта отозвали, майору Бадингтону «дали отставку». Барде с гордостью доложил, что Фраже снова назначил его своим помощником и поделился последними лондонскими новостями. Кроме того, Барде сообщил Блейхеру, что Фраже согласился с ним увидеться. Встреча была назначена на 27 марта в Булонском лесу.

БЛЕЙХЕР ПОЛУЧАЕТ РЕКОМЕНДАЦИИ

Фраже все еще был убежден, что полковник Генри – настоящий антифашист. Он сказал Блейхеру, что высадка союзников во Франции произойдет в течение ближайших нескольких недель, что у него наготове пять тысяч вооруженных бойцов, обученных вести боевые действия в тылу врага, которые перекроют все дороги, ведущие из Дижона, Парижа и Орлеана на север. Фраже посоветовал своему немецкому другу позаботиться о себе, так как освобождение не за горами. Блейхер пожелал собеседнику удачи и в заключение попросил об услуге: не мог бы Поль дать ему рекомендательное письмо? Если после разгрома Германии его возьмут в плен союзники, ему очень пригодится бумага, удостоверяющая, что он оказывал помощь Сопротивлению.

Анри Фраже, этот великодушный, храбрый и удивительно доверчивый человек, с готовностью дал требуемую бумагу. Он даже сообщил немцу адрес своей сестры в Нейи и посоветовал ему укрыться в ее доме, когда войска союзников войдут в Париж. Фраже пообещал, что предупредит сестру о возможном появлении немца по имени полковник Генри, и заверил, что она встретит его как друга.

Позже Блейхер рассказывал мне, что ему непросто было общаться с Фраже. Ему искренне нравился этот француз, которого он обманывал на протяжении долгих месяцев и которого был обязан арестовать и предать смерти. В характере Блейхера причудливо смешивалась тевтонская сентиментальность, уважение к врагу и убежденность, что он должен исполнить свой долг немца.

Некоторое время судьба благоволила Блейхеру. Он сообщил майору Фельдману о возвращении Поля, но попросил пока не трогать его, чтобы выяснить местонахождение его отрядов и посадочных площадок. Барде доставил Блейхеру список из двадцати двух площадок, но толку от этого было мало. За площадками было установлено наблюдение, но английские самолеты к ним не приближались. Очевидно, Барде отдал список площадок, которые уже давно не использовались. В апреле Блейхер лишь единожды имел удовольствие видеть Барде. Затем он исчез всерьез и надолго. На послевоенном процессе Барде заявил, что именно тогда решил порвать с немцами и провел все это время в лагере у маки.

Наступил день Д. Шефы СД настойчиво требовали у Блейхера предъявить им Поля. Наконец он дал им некоторые адреса лагерей в Йонне, которые упоминал Барде. 16 июня по приказу шефа парижского гестапо генерала СС Оберга в Йонну были посланы подразделения СС и СД. Фраже находился на своем командном пункте в Птит-Эрмит. Отсюда он руководил действиями своих людей. Вместе с ним в замке был и Барде. Немцы недооценили силы партизан маки и после короткой стычки были вынуждены отступить. Фраже и Барде переместились в другой лагерь.

После неудачного рейда в Йонне крайне обозленные чины СД призвали Блейхера на авеню Фош. Киффер, более дружелюбно настроенный, чем все остальные, сказал:

– Ты обязан был арестовать Поля во время вашей последней встречи. Теперь, вероятно, мы уже не сумеем его достать. А значит, вся ответственность за эту неудачу ложится на тебя. Даю тебе неделю. После этого я отправлю рапорт в РСХА. Ты сам знаешь, чем тебе это грозит.

Блейхер понял, что попал в почти безвыходную ситуацию. Ему во что бы то ни стало нужно было разыскать Фраже, но как? 28 июня к нему пришел майор Фельдман, чтобы согласовать свои дальнейшие действия. Офицеры пили кофе, когда, как всегда неожиданно, появился Роже Барде. Блейхер спросил, где Поль, и объяснил, что должен срочно повидаться с ним, поскольку располагает исключительно важной информацией. Барде обещал организовать встречу 30 июня. Блейхер отправился в условленное место в компании двух полицейских, но не нашел и следа подпольщиков. Ему стало ясно, что Барде его водит за нос.

На следующий день он явился к сестре Фраже в Нейи. «Полковника Генри» здесь встретили весьма любезно.

– Брат рассказал мне о вас, – улыбнулась мадемуазель Фраже. – Я конечно же помогу вам.

Они беседовали довольно долго, обсудили высадку союзников во Франции, ход военных действий в Нормандии, после чего оба пришли к выводу, что в самом ближайшем будущем англо-американские войска войдут в Париж. Блейхер объяснил, что считает своим долгом пока оставаться на посту в люфтваффе, но располагает ценной информацией, которую хотел бы передать ее брату. И естественно, поинтересовался, не знает ли она, как его найти.

Женщина ответила, что ее брата в настоящий момент нет в Париже, но он должен приехать на следующий день. Она собиралась встретить его в 5 часов на вокзале Монпарнас. Блейхер покинул этот гостеприимный дом с тяжелым сердцем. Он понимал, что Полю теперь уже не удастся скрыться. В конце концов он утешился, решив, что нечего беспокоиться о других, когда речь идет о собственной жизни и смерти.

Блейхер созвонился с Киффером, и они обсудили подготовку к аресту. Вечером 2 июля Блейхер прибыл на вокзал Монпарнас. С ним было трое его людей, еще троих навязал Киффер. Абверовец поставил двоих на платформе, двоих – у выхода на улицу, еще двое следовали за ним на небольшом расстоянии. Поезд прибыл вовремя, и Блейхер сразу же увидел Фраже, шагающего по платформе № 4. Ему бросилось в глаза, что неуловимый лидер Сопротивления выглядит усталым и измученным. К тому же он сильно поседел.

Когда Блейхер подошел к Фраже, тот обрадованно протянул ему руку и с улыбкой спросил:

– Что вы здесь делаете, Генри? Откуда вы знали, что я приеду?

– Мне очень жаль, Фраже, – криво улыбнулся Блейхер, – но я обманул вас. Я – немецкий офицер и пришел, чтобы арестовать вас. – И он сделал знак сопровождающим его солдатам, чтобы те подошли.

Фраже выглядел очень удивленным, но не произнес ни слова. Его проводили до машины и отвезли на авеню Фош. Блейхер рассказывал, что во время поездки Фраже молчал, но его глаза были красноречивее любых слов. Уже после войны Блейхер в минуту откровения признался мне, что до сих пор помнит взгляд преданного им француза.

Фраже допрашивал лично Киффер с помощью переводчика. Если верить Блейхеру, то Киффер впоследствии сказал, что представший перед ним человек – истинный патриот и заслуживает уважения. Конечно, ему предстоит отправиться в Германию, но не для ликвидации. Когда Фраже поместили в гестаповскую тюрьму в Сосэ, Блейхер попросил разрешения навестить его.

Я НЕ ДЕРЖУ ЗЛА

Он нашел Фраже задумчивым. Судя по всему, Киффер дал команду своим людям воздержаться от насилия, потому что на лице и открытых участках тела заключенного не было следов побоев. Увидев входящего в камеру Блейхера, Фраже сказал:

– Я часто подозревал, что вы ведете грязную игру, но все-таки поверил вам. Что ж, нужно больше доверять интуиции. Мне некого винить, кроме себя самого.

Блейхер попытался объяснить, что у него просто не было выбора. Он рассказал о роли во всем деле Роже Барде, назвав его при этом «презренным негодяем». К немалому удивлению Блейхера, Фраже грустно покачал головой.

– Роже вовсе не негодяй, он просто слабый и глупый мальчишка, – сказал он, – я любил его, как брата. Мне очень больно узнать о его предательстве, но я католик, и в моем сердце нет места ненависти. Когда закончится война, Роже придется отмаливать свои грехи. Надеюсь, его ожидает не слишком суровое наказание. А я не держу зла… – Фраже предложил Блейхеру не информировать гестапо об их совместных делах. – Так будет лучше для всех, в том числе и для Барде. Кто знает, может быть, мы все останемся живы и встретимся после войны.

Следующие недели стали беспокойными для Блейхера. Его FAK был переведен в Осер, затем 5 августа – в Нанси, а еще спустя несколько дней – в Льеж, уже в Бельгии. Союзники заняли Алансон и Анже и двигались на Париж. В Бельгии Блейхер встретил Киффера и всю его свиту с авеню Фош. Свой новый штаб они устроили в Шарлеруа. Блейхер поинтересовался судьбой Фраже и получил ответ, что он вместе с группой офицеров SOE был отправлен в Германию 8 августа. Пунктом назначения был, по словам Киффера, вроде бы Бухенвальд.

– Приказа об их ликвидации не было, – заверил Киффер, – так что, если Гитлер найдет общий язык с союзниками, у них имеются неплохие шансы остаться в живых.

В начале сентября Блейхера вызвали для доклада в Германию, после чего назначили инструктором по разведывательной работе в Колонь, где он и оставался до марта 1945 года. После капитуляции Германии он стал работать в военном разведывательном подразделении в Эншеде (Голландия). 15 июня 1945 года он был задержан канадскими военными и спустя месяц отправлен в Лондон. Его допрашивали офицеры военной разведки (MI) и французского отделения SOE. На допросах присутствовала Вера Аткинс, которая собирала материалы для судебного процесса над военными преступниками, причем ее особенно интересовали те, которые были замешаны в убийствах женщин – агентов SOE в Нацвайлере и Дахау. Британские власти приняли решение не предъявлять обвинение Блейхеру, после чего он снова вернулся во Францию, где рассматривались дела предполагаемых военных преступников и их пособников. В августе 1945 года Блейхер был помещен в ту самую тюрьму на улице Сосэ, где он год назад навещал Фраже. В соседней камере томился Роже Барде. Они случайно встретились, когда некоторых заключенных стали использовать на хозяйственных работах. Нельзя сказать, что встреча была дружеской.

Блейхер прошел через множество допросов, но в конечном итоге французские власти сочли его неповинным в военных преступлениях. В сентябре 1946 года он был освобожден и смог уехать в Германию. После освобождения он дважды побывал во Франции. Первый раз это произошло в декабре 1949 года, когда он выступил свидетелем на процессе его агентов Роже Барде и Рауля Киффера (Кики). (Оба были приговорены к смертной казни, но приведение в исполнение приговора было отсрочено. Барде провел в заключении двадцать лет, в 1965 году вышел на свободу и поселился во французской провинции под другим именем.) Во время второго визита Блейхер и его жена стали гостями Питера Черчилля.