Текст книги "Европа в огне. Диверсии и шпионаж британских спецслужб на оккупированных территориях. 1940–1945"

СХВАТКА С УГНЕТАТЕЛЯМИ

В канун дня Д Лондон перестал сдерживать активность диверсантов из Сопротивления. Группа «Стул» дала зеленую улицу рвущимся в бой отрядам. Немедленно последовал ряд более или менее серьезных диверсий, наиболее значительной из которых стало разрушение работавшего на немцев завода электрооборудования, продукция которого поставлялась для нужд люфтваффе.

Непосредственно в день Д отряд из пятидесяти человек совершил нападение на фабрику «Глобус», расположенную недалеко от Копенгагена, производившую детали для немецких самолетов. Фабрика была полностью уничтожена. Большинство диверсионных актов совершили группы Holger Danske, но коммунисты из Вора не намного отставали. 22 июня бойцы Вора совершили нападение на завод «Rekylriffel Syndikatet», единственное в Дании предприятие, выпускающее противотанковое и артиллерийское оружие для немцев. Люди из Вора очень гордились тем, что не зависели полностью от поставок из Лондона. 13 июня они средь бела дня ворвались в йегерсборгские казармы и ушли оттуда с изрядным грузом оружия, боеприпасов и взрывчатки. 24 июля диверсанты заложили взрывчатку на датском заводе «Ситроен» и уничтожили главный сборочный конвейер. 28 августа был превращен в руины завод «Форум». Это лишь самые крупные из бесчисленного множества диверсий, проведенных бойцами датского движения Сопротивления.

Немцы принимали ответные меры. Схваченные после нападения на «Rekylriffel Syndikatet» были казнены. Бандитам из датской нацистской партии и прочим преступным элементам было разрешено действовать безнаказанно. Их руками был полностью уничтожен известный во всем мире сад Тиволи, фабрика по производству фарфора в Копенгагене, были взорваны здания городского совета и студенческого союза.

26 июня оберфюрер СС Бест ввел в стране режим чрезвычайного положения. В столице было объявлено военное положение, комендантский час длился с 8 часов вечера до 6 часов утра.

В ответ на террор датчане поднялись на борьбу всем миром. 10 тыс. рабочих с крупнейшей в стране судоверфи «Бурмейстер и Вайн» начали забастовку. Бест тут же объявил забастовку нелегальной и пригрозил ее участникам арестом и отправкой в Германию. Однако датчане знали, что это пустая угроза. Немецкий полномочный представитель, занимавшийся вопросами экономики и труда, Даквиц, уведомил Беста, что гестаповские меры могут привести к крушению экономики Дании, которая чрезвычайно важна для Германии. К рабочим судоверфи присоединились десятки тысяч фабричных и заводских рабочих. Несмотря на предостережения Даквица, Бест решился на беспрецедентные меры. Он отключил в Копенгагене электричество, газ и воду, в надежде, что это заставит рабочих вернуться на свои предприятия.

Но теперь уже датчане преисполнились решимостью идти до конца. 27 июня жители Копенгагена вышли на улицы. Тысячи демонстрантов двигались по улицам, сметая на своем пути эсэсовские патрули. Затем горожане начали сооружать баррикады. Они переворачивали троллейбусы и автобусы, повреждали дорожные покрытия. Кое-кто даже появился на улице с винтовками и британскими «стенами». Железнодорожное движение прекратилось. Телефонная связь не работала. Ночью город погрузился в непроглядную тьму. Быстро подходили к концу запасы продовольствия.

В разных районах начались уличные сражения. Бойцы Сопротивления выворачивали булыжники из мостовых и копали рвы, чтобы преградить дорогу немецкой бронетехнике, которая двигалась по улицам, где еще могла проехать, беспорядочно паля в окна домов. Больше ста датчан были убиты, около шестисот человек получили ранения разной степени тяжести. Госпитали, где, так же как и во всем городе, не было ни света, ни воды, были переполнены. Немцы тоже несли потери. Зачастую на фонарных столбах можно было заметить немецкие военные формы и каски – трофеи бойцов Сопротивления.

Всеобщая забастовка не прекращалась до тех пор, пока немцы не согласились с требованиями Национального комитета «Свободная Дания» отменить военное положение и комендантский час в столице, пополнить запасы продовольствия и вывести из страны шальбургский военный корпус, совместно с датскими нацистами принимавший участие в бесчинствах. Немцы дали обещание, что забастовщики и участники уличных беспорядков не будут преследоваться властями.

Оберфюрер Бест был категорически против принятия этих требований, однако командующий немецкими войсками генерал фон Ханнекен, опасавшийся возникновения эпидемий, а также отдававший себе отчет, что немалая часть его армии симпатизирует датчанам, настоял на своем. Как и многие немецкие офицеры, он понимал, что война проиграна, и не желал усугублять положение. В столице снова появилось электричество, газ и вода. Было объявлено, что шальбургский корпус отправляется на русский фронт. Комендантский час был сохранен, но теперь он начинался не в 8 часов вечера, а в одиннадцать. Датская столица медленно возвращалась к нормальной жизни. Наиболее отъявленные бунтари перебрались в провинции, где народные волнения продолжались еще много дней.

Народные волнения в Дании добавили трудностей немецкому командованию. Несколько немецких дивизий потребовалось срочно перебросить во Францию, чтобы дать отпор союзникам. Войска из Норвегии из-за забастовки на железной дороге Дании задержались почти на неделю. Армейские части и подразделения СС пришлось вводить в Данию, чтобы укрепить местный гарнизон. Теперь основные железные и автомобильные дороги страны охранялись постами, выставленными через каждые двести ярдов. Только так можно было обеспечить безопасность военных перевозок.

Ярость немцев обратилась на датских полицейских, которые вовсе не спешили выполнять приказ немцев выступить против террористов, а зачастую и помогали им. Оберфюрер Бест расформировал местную полицию и возложил ее обязанности на СС.

19 сентября подразделения армии и СС захватили все полицейские участки Дании. В гестапо заранее были составлены списки наименее благонадежных полицейских. В результате акции более двух тысяч человек были схвачены и отправлены в немецкие концентрационные лагеря. Всего было арестовано около 10 тыс. полицейских. Из них 7 тыс. были интернированы в Дании. Много сотен людей, на которых пало подозрение в причастности к движению Сопротивления, были избиты и заключены в подвалы гестапо, расположенные в печально известном доме Шелхуз в Копенгагене. Позже, когда немцы обнаружили, что не справляются с повседневной работой полицейских, такой, например, как управление движением транспорта или расследование ежедневных мелких преступлений и правонарушений, они вернули на работу какое-то число датчан. Им предписывалось нести службу безоружными и под надзором офицеров СС. Многие депортированные полицейские в Германии погибли.

Офицеры гестапо из Шелхуза не ушли от возмездия. Агенты SOE разработали специальный план, который был рассмотрен и одобрен SHAEF. 31 марта 1945 года небольшая эскадрилья «москитов» нанесла точечный удар по этому зданию. Пилотам сказали, что внутри находятся датские пленные. Поэтому обстрел велся очень точно и аккуратно. Верхние этажи, на которых расположились разные отделы гестапо, были обстреляны из пулеметов. Более восьмидесяти офицеров гестапо и СД были убиты или получили серьезные ранения. Но пленные пострадали мало, и более того, многие из них, воспользовавшись неразберихой, сумели спастись.

В этот период значительно увеличился поток оружия и грузов для тайной армии. До наступления дня Д поставки были относительно небольшими. В феврале кроме взрывчатки и боеприпасов поступило 400 «стенов» и 125 револьверов, в марте, соответственно, 600 и 250, а в апреле – 710 и 290. Начиная с мая поставки стали относительно стабильными и составили 70–80 контейнеров в месяц. В первом квартале 1945 года было сброшено 2043 контейнера общим весом 214 тонн. В последнем месяце войны общее количество контейнеров достигло 2349 единиц, а вес – 251 тонны. Первое время все оружие шло из британских запасов. В период с августа 1944 года до февраля 1945 года 2272 контейнера были британскими, а 284 – американскими. Позже доля американских поставок увеличилась. В марте 1945 года в Данию поступило 713 британских и 627 американских контейнеров.

МОНИКА И ИНКИ

После народного восстания летом 1944 года серьезная угроза нависла над агентами SOE, работавшими в стране. Немцы считали «британских террористов» зачинщиками и подстрекателями бунта. Муусу и его товарищам пришлось отказаться от ряда очень удобных приемных площадок, а также покинуть ранее вполне безопасные укрытия на Ютландии и Зеландии. Они решили временно переместиться на острова, расположенные на юге страны, – Лолланд и Фальстер. За несколько месяцев до описываемых событий Муус познакомился с семейством Викфилд, имевшим большую ферму в Энгельстофте на Лолланде. Район был идеальным с точки зрения наличия площадок для приема грузов. Миссис Моника Викфилд была англичанкой, вышедшей замуж за датчанина. Теперь у нее и ее мужа Йоргена Викфилда было трое взрослых детей: два сына – Айвен и Вигго – и очаровательная дочь Варинка, которую все вокруг звали Инки. Вся семья уже долгое время работала в местной организации Сопротивления. Когда же к ним обратился Муус, они, ни минуты не раздумывая, согласились организовать прием сброшенных с самолета контейнеров. Руководителем «встречающих команд» стала Моника. Но Инки тоже стремилась принять активное участие в борьбе. Она отправилась в Копенгаген и стала помощницей капитана Ранцау. Она занялась распространением пропагандистских материалов SOE и PWE, а также подпольных листовок и газет. Позже Инки стала главным курьером Мууса, и, поскольку в ее семье говорили на двух языках, выполняла шифровку и дешифровку сообщений в/из Лондона.

Миссис Викфилд отлично справлялась с порученной ей работой и успевала еще помогать Карлу Ларсену вести финансовые дела SOE. 13 января 1944 года, то есть вскоре после возвращения Мууса из Лондона, Моника, ее муж, оба сына и еще несколько человек были арестованы. Это печальное событие явилось прямым следствием поимки агента SOE, который прибыл на Лолланд поздней осенью 1943 года. Он пренебрег существующими правилами безопасности и воспользовался общественным телефоном (его прослушивали немцы) для передачи сообщения. Он не выдержал пыток и сообщил гестаповцам имена сорока четырех членов местной группы Сопротивления. Среди названных им людей были Викфилды и Карл Ларсен. (Ларсен вел финансовые дела SOE в течение двух лет. Он был убит 21 мая 1944 года. Несмотря на жесточайшие пытки в гестапо, он не выдал своих товарищей.)

Отцу и сыновьям Викфилд как-то удалось убедить немцев, что они не имеют никакого отношения к Сопротивлению. В конце концов их отпустили. Однако гестаповцы задержали Монику и предъявили ей обвинение в «пособничестве британским террористам». При этом основной уликой против нее явился тот факт, что она англичанка. Муус и Инки решили, что должны ее спасти. Они были знакомы с немкой, которая перед войной вышла замуж за датчанина и теперь заведовала столовой в гестаповском офисе Дагмархус. Немцы считали ее вполне лояльной, однако она была ярой антифашисткой и в течение длительного времени снабжала движение Сопротивления весьма ценной информацией. С ее помощью Муусу удалось подкупить гестаповца по имени Реннер. Получив 30 тыс. крон (около 13,5 тыс. долларов), он пообещал перевести миссис Викфилд в другую тюрьму. Во время поездки Муус, Инки, а также агенты SOE Йен Петер и Ганс Йохансен должны были устроить засаду и освободить заключенных. 31 марта все четверо прибыли в условленное место. Но немецкая машина с пленными так и не прибыла. Впоследствии оказалось, что накануне вечером Реннер навлек на себя подозрения, швыряя направо и налево свои «заработанные» деньги. В результате его сместили с должности. А миссис Викфилд была отправлена в немецкий концлагерь, где и сгинула в начале 1945 года.

После поимки матери гестапо начало охотиться и за Инки. Это не помешало отважной девушке продолжать активно помогать Муусу, женой которого она стала. Молодожены постоянно подвергались смертельному риску, но не прекращали работу. В то время Сопротивление понесло серьезные потери. Среди тех, кто был вынужден перебраться в Швецию, были Флемминг Юнкер и Свен Труельсен – выдающиеся деятели Сопротивления, стоявшие у его истоков. Труельсен являлся представителем лондонского офиса датской секретной службы. Он всегда работал в тесном контакте с агентами SOE. В сентябре гестаповцы провели массовые аресты. Были схвачены ближайшие помощники Мууса – Пребен Лок-Линдблад, Ааге Шох, Флемминг Ларсен, Пауль Юстесен, Кейт Флейрон. На допросах им всем задавали один и тот же вопрос: «Где Флемминг Муус?»

Капкан грозил вот-вот захлопнуться. Муусу и Инки приходилось менять квартиры каждый день. Но гестаповцы шли по пятам. Они предложили за голову Мууса большую награду. По всему Копенгагену были расклеены плакаты с описанием «террориста». Тем не менее всегда находились люди, готовые предоставить ему убежище. Даже постоянно скрываясь, Муус продолжал руководить своей сетью и отверг предложение перебраться в Швецию.

14 октября 1944 года был схвачен профессор Могенс Фог. Остальные члены Национального комитета решили уходить в Швецию. Но Муус не согласился. Он заявил, что останется в стране до ее освобождения. Он продолжал поддерживать регулярную связь с Лондоном и периодически получал настойчивые советы Холлингворта покинуть Данию. В конце концов из Лондона поступил приказ: «Немедленно уходите!» Но к тому времени и сам Муус уже понимал, что другого выхода нет. Две сотни эсэсовцев методично обыскивали дома всех его знакомых, даже случайных, обшаривали гостиницы, кафе, таверны.

СПАСАТЕЛИ

Чтобы попасть в Швецию, Муус и его жена прибегли к помощи специальной организации Speditoren, которую он сам же и создал в октябре 1943 года. В период с марта 1944 года и до освобождения Норвегии более двух тысяч мужчин и женщин, среди которых были видные датские политические деятели, лидеры Сопротивления, агенты SOE и курьеры, были благополучно препровождены этими людьми в Швецию. В распоряжении Speditoren был собственный флот небольших лодок, но при необходимости они вполне могли захватить траулер, пакетбот и даже маленькое грузовое судно с немецкими охранниками на борту.

Для этого члены группы Speditoren поднимались на борт нужного судна, обычно курсирующего между портами датских островов, предъявляли соответствующие немецкие разрешающие документы и вели себя, как прочие пассажиры. А уже в море капитан получал приказ, подкрепленный таким убедительным аргументом, как пистолет, следовать в Мальме или Треллеборг. Осенью 1944 года одна из групп Speditoren под командованием восемнадцатилетнего студента Арне Сейра предприняла попытку захвата пяти немецких военных катеров, стоявших на якорной стоянке в Вординборге. После перестрелки им удалось захватить только один – «Адлер», на котором они и отплыли в Швецию. Двое студентов, товарищей Сейра, заплатили за это приобретение жизнью. Но большая группа беженцев была благополучно доставлена в Швецию. Люди из Speditoren спасли множество датских евреев, а также еврейских беженцев из Германии, Австрии и стран Восточной Европы. На их счету более 200 военнослужащих союзников, которым удалось бежать из лагерей для военнопленных, а также летчиков, сбитых над Данией и Германией. Один из героев-спасателей Роберт Йенсен в одиночку не раз совершал подобные путешествия. 24 февраля 1944 года во время кратковременного пребывания в Копенгагене его выследили немцы. Завязалась перестрелка, в которой он погиб.

Флемминг Муус и Инки отправились в Швецию 11 декабря 1944 года. Через два дня они уже были в Лондоне. Муус передал командование Оле Гейслеру, которого позже сменил на этом посту капитан Оле Липманн, прибывший из Лондона в конце января 1945 года. В Лондоне Муус был принят королем Георгом IV. Аудиенция состоялась в Букингемском дворце. В присутствии руководителей SOE и товарищей по борьбе Муус получил звание майора британской армии.

НЕМЦЫ СДАЮТСЯ

Как и норвежцы, датчане много сделали для освобождения своей страны. Они внесли весомый вклад в общее дело победы над фашизмом. Об этом говорят многие факты. Но самый впечатляющий – разведывательная информация о ракетах «фау», секретном оружии, на которое Гитлер делал ставку, надеясь осуществить перелом в ходе войны. Датские агенты сообщили также немало ценных сведений о размещении немецких войск на северо-западе Европы и в Германии, а также о потенциальных возможностях вермахта накануне дня Д.

В поисках информации датские офицеры SOE и участники движения Сопротивления ездили в Гамбург, Бремен, Киль и Вильгельмсхафен. Обратно они привозили бесценные материалы. Накануне дня Д Свен Труельсен, один из организаторов этих поездок, получил от Холлингворта следующее сообщение: «Мы очень довольны великолепно проделанной вами работой. Планы размещения немецких войск представляют большой интерес, ваши комментарии также исключительно полезны. Вы делаете большую и важную работу».

Операции SOE в Дании завершились позже, чем в других регионах, потому что страна оставалась оккупированной до самого последнего дня войны. Немцы не ушли из Дании, даже когда войска союзников переправились через Рейн и вторглись в Германию. И хотя отряды датского Сопротивления не смогли сыграть такой решающей роли в освобождении своей страны, как маки во Франции или Milorg в Норвегии, в меру своих сил они помогли союзникам. Немцы были вынуждены до самого конца держать в Дании несколько дивизий, которых остро не хватало на фронтах. А две дивизии, которые Гитлер приказал все-таки вывести из Дании в последней отчаянной попытке сдержать натиск союзников, задержались из-за диверсий на транспорте настолько, что так и не попали на фронт.

Немецкий главнокомандующий в Дании генерал фон Ханнекен сдался отрядам датской тайной армии. Это произошло за несколько часов до того, как передовые части британской дивизии армии Монтгомери вошли в страну.

Датчане дорого заплатили за свою свободу. Страна лежала в руинах. В течение нескольких лет немцы беззастенчиво грабили Данию, вывозя в Германию все, что только подлежало транспортировке. В мае 1945 года датские железные дороги бездействовали. Диверсиями был уничтожен практически весь парк локомотивов, несколько сотен вагонов и платформ. Шестьдесят железнодорожных мостов, соединяющих острова, были взорваны, подлежали восстановлению многие километры железнодорожных путей.

По мнению руководителей SOE, операции в Дании прошли наиболее успешно. В Лондоне обошлось без вспышек враждебности между SOE и секретными службами эмиграционного правительства, а на местах агенты SOE работали в полном согласии с местным движением Сопротивления, в рядах которого практически не было предателей. Успех в Дании явился весьма удачным финалом деятельности SOE в Западной Европе.