Текст книги "Европа в огне. Диверсии и шпионаж британских спецслужб на оккупированных территориях. 1940–1945"

ЖАМБРОС «УМИРАЕТ»

Мистификаторы Шрайдер и Гискес после инсценированного ареста капитана Киста в Париже побудили агентов SOE доложить полковнику Букмастеру (а через него и руководству голландского отделения SOE) о провале плана возвращения Жамброса. Новостей с Бейкер-стрит долго ждать не пришлось: Лондон уведомлял оставшихся на свободе членов команды «Гольф» о том, что их командир взят гестапо в Париже. Гольфовцам советовали соблюдать осторожность, потому что Киста могут заставить заговорить. Гискес в ответ поспешил заверить Лондон, что все коллеги Киста находятся в относительной безопасности. Хотя, конечно, все они очень переживают случившееся. Это было в общем-то правдой. Капитану Кисту и его соратникам в застенках гестаповской тюрьмы в Гаарене больше нечего было опасаться. Самое худшее с ними уже произошло.

Хотя миссия Антона провалилась, в Лондоне все еще были намерены организовать отъезд Жамброса из Голландии. Позже Гискес рассказывал, что устал получать приказы майора Бингема, обязывающие оставшихся на свободе членов команды «Гольф» изыскивать дополнительные возможности обезопасить отъезд Жамброса. Поскольку дело не двигалось, лондонские руководители вернулись к первоначальной идее – организовать его переход по испанскому маршруту. К тому времени Гискесу все это уже до смерти надоело.

Ему, доктору Харстеру и Шрайдеру снова пришлось собраться вместе, чтобы выработать план дальнейших действий. После этого в Лондон пошло сообщение о том, что профессор Жамброс отбыл в Испанию. Роль профессора была поручена знающему голландский язык сержанту абвера Карлу Бодену. В роли его телохранителя выступил один из двойных агентов-голландцев. Гискес и Шрайдер надеялись, что Боден сумеет выйти на кого-нибудь из работавших во Франции офицеров SOE. Однако в июне 1943 года во Франции происходили трагические события, связанные с разгромом сети Prosper, и оставшиеся на свободе агенты SOE ушли в подполье.

Поэтому у Бодена не было возможности обнаружить и сдать гестапо ни английских агентов, ни бойцов французского Сопротивления, хотя он и очень старался это сделать. Капитан Роже Ланд (Аристид), агент SOE, работавший на севере Франции, рассказывал мне, что некий таинственный голландец неоднократно пытался выйти на его людей. Ланд, ярый сторонник усиленных мер безопасности, не разрешил устанавливать связи с подозрительными незнакомцами, поэтому все усилия Бодена оказались тщетными.

В Тулузе Боден посетил несколько кафе и бистро, где, как подозревали гестаповцы, часто встречались члены различных групп Сопротивления. В каждом из них он во всеуслышание рассказывал о своем желании перейти Пиренеи и бежать в Англию. Теперь Боден и его спутник могли быть уверены, что в рядах местного движения Сопротивления знают о его существовании. Им осталось только разыграть последнюю сцену задуманного Гискесом спектакля – организовать на дороге из Тарба в По автомобильную катастрофу.

Местная полиция SIPO[26]26
  SIPO – Sicherheitspolizei – полиция службы безопасности, исполнительный орган СД и гестапо.


[Закрыть] оказала надлежащую помощь, и вскоре «тяжело раненный водитель», хорошо упакованный в окровавленные бинты, был отправлен в немецкий военный госпиталь, где его ожидал отличный обед. На следующий день в прессе появилась информация о том, что мужчина, «судя по всему, голландец, подозреваемый в нелегальной деятельности», совершил попытку побега в Испанию, однако машина, на которой он ехал, попала в аварию и он умер в госпитале от ран.

Заметка была напечатана также и в подпольной газете, издаваемой организацией Сопротивления в Тулузе. Позже она появилась и в других газетах, а также в многочисленных листовках. В итоге информацию о происшествии на Бейкер-стрит получили из самых разных источников. Чтобы не допустить неверного толкования и раз и навсегда положить конец затянувшейся истории, немцы организовали «утечку информации» о том, что погибший опознан как некто Жамброс. Теперь у Лондона не оставалось сомнений в том, что профессор Жорж Луи Жамброс мертв.

Гискес также передал в Лондон информацию о трагической кончине Жамброса. Новости привели руководителей SOE и голландское правительство в шок. Газета «Vrij Nederland», выходящая в Лондоне, опубликовала многословный некролог, в котором отметила проделанную им огромную работу в рядах Сопротивления. А в это время профессор Жамброс был жив, хотя и не слишком хорошо себя чувствовал в тюремной камере. Только в 1944 году вместе с большой группой офицеров SOE он был переправлен в Германию и казнен в Маутхаузене.

Глава 15
В ПОРАЖЕНИИ – ВЫЗОВ

Зимой 1942/43 года немцы не ограничивались ведением широкомасштабной радиоигры с Лондоном, в результате которой все агенты SOE, прибывшие в Голландию, сразу же оказывались за решеткой. Они также внедрились в основные организации Сопротивления, действовавшие на территории Голландии, сведя на нет результаты их борьбы. Чтобы понять, какая ситуация сложилась в это время в Голландии, следует вернуться к описанию событий февраля и марта 1942 года.

Агент Джордж Дессинг был послан в Голландию с заданием установить контакт с лидерами политических партий, вошедших в национальный комитет. По прибытии в страну Дессинг вышел на человека, которого звали Винус. Его настоящее имя Левинус ван Лоой. До войны он был редактором социалистической газеты «Het Volk», а в 1942 году стал главным помощником Кооса Ворринка, президента социал-демократической трудовой партии. Ворринк один из немногих политических деятелей, которым удалось избежать ареста гестапо. Чтобы организовать встречу Дессинга с ван Лооем и Ворринком, в Лондоне были приняты специальные меры предосторожности. Агенту дали фотографию Марийки, маленькой дочери Мейера Слуйзера, друга Лооя, успевшего уехать в Великобританию. В Амстердаме Дессинг должен был прийти в дом сестер Лели, показать фотографию и попросить о встрече с Винусом. Агент встретился с Винусом, а позже и с Ворринком, с остальными членами подпольного комитета. Подпольщикам необходима была радиосвязь с голландским эмиграционным правительством в Лондоне. SOE было поручено направить для этой цели специального радиста.

Для этого задания были выбраны Леонард Андринга (Акки) и Ян Моленаар (Мартене). В свое время Акки обучал Дессинга, поэтому проблема, как эти люди узнают друг друга, не стояла. А Моленаару дали еще одну фотографию Марийки, чтобы он мог использовать ее в качестве верительной грамоты, если встретится с Дессингом один. Информация о времени и месте встречи была передана как личное сообщение, по радио «Оранж». Дессинг должен был 11 марта зайти в винный погребок «Лидсе Поорт» и встретиться с радистами. Агенты были сброшены 9 марта, но Моленаар погиб при приземлении. Акки пришлось скрываться, и он не смог явиться на встречу вовремя. Позже его схватили немцы.

После ареста Акки из Лондона отправили несколько сообщений на контролируемые немцами рации, обязывающие Акки явиться на встречу с Дессингом 11 мая. Акки доставили в винный погреб прямо из тюремной камеры, но он сумел предупредить Дессинга об опасности. Этот эпизод подробно описан в главе 13. Тем не менее группа Винуса оставалась без радиосвязи. В октябре Дессинг обнаружил, что за ним следят, не стал дожидаться ареста, перебрался в Бельгию, затем в Швейцарию и лишь после долгого и изнурительного путешествия сумел добраться до Великобритании.

29 ноября 1942 года Гискес получил приказ из Лондона – Акки и Мартенсу предлагалось встретиться с Винусом. В нем также упоминалась фотография, которую следовало предъявить вместо пароля.

Тот факт, что с Бейкер-стрит продолжали посылать подобные приказы спустя семь месяцев после ареста Акки и через девять месяцев после смерти Мартенса, кажется невероятным и неправдоподобным. Как это могло быть? Виной тому, во-первых, отсутствие профессионализма в действиях руководства и сотрудников голландского отделения SOE. Именно благодаря этому немцы располагали таким количеством захваченных радиопередатчиков и сумели ввести в заблуждение лондонских руководителей. А кроме этого, офицеры голландского отделения SOE имели слабое представление о перемещениях агентов британской секретной службы, например, таких, как Дессинг. То же самое относится и к голландской MVT. Ее руководитель полковник де Брин после войны признавал, что не владел никакой информацией об этих операциях. Во время большой радиоигры между Лондоном и Голландией прошло от 2 до 4 тыс.

разных сообщений. Голландская секретная служба получила искаженную информацию не более чем о 200 из них. Таким образом, голландцы имели основание винить во всех несчастьях англичан.

Приказ от 29 ноября поручал агенту, который «имел маленькую фотографию», отправиться по указанному адресу в Амстердаме и встретиться с Винусом. Гискес поинтересовался у Шрайдера, может ли коллега что-нибудь придумать. Шрайдер смог. В некоторых случаях у арестованных агентов находили фотографии любимых девушек или родственников (хотя иметь их при себе было строжайше запрещено). Покопавшись в бумагах, Шрайдер извлек на свет божий маленькую фотографию девочки, найденную на теле погибшего Мартенса. Решили рискнуть.

Шрайдер дал фотографию ван дер Ваальсу и послал его по известному адресу под видом только что прибывшего в страну агента. Ван дер Ваальс показал фотографию женщине, открывшей ему дверь. Это была миссис ван Лоой, которая встретила его тепло и сердечно. Она поинтересовалась, когда он прибыл из Англии.

– Вчера, – не растерявшись, сообщил он. – Меня сбросили возле Холтена. До Амстердама я добрался довольно легко.

Миссис ван Лоой предложила ему зайти попозже, тогда один из друзей проводит его к Винусу. Во время второго визита ван дер Ваальс застал у миссис Лоой человека, который сразу же начал задавать вопросы. Предатель спокойно ответил на все, не вызвав подозрений. Тогда мужчина предложил отвести его к Винусу. Они ходили по темным улицам Амстердама больше часа. Провожатый, уверенный, что гость не знает города, старался максимально усложнить маршрут, чтобы скрыть местонахождение убежища Винуса. Они прошли через центр города, затем поплутали по району, прилегавшему к порту, после чего вернулись почти туда же, откуда ушли, и заглянули в маленькое кафе.

В маленькой задней комнате им навстречу поднялся лысый человек средних лет с усталым, изможденным лицом. Несколько минут он внимательно рассматривал гостя. Ван дер Ваальс представился Антоном де Вайлде, уроженцем Брабанта. Он сказал, что уехал в Англию в 1940 году, прошел обучение в одной из специальных школ SOE и теперь вернулся работать. Затем он протянул фото, которое Винус внимательно изучил.

– Да, – через некоторое время сказал он, – с этим все в порядке. Но вам придется пройти двойную проверку. Надеюсь, вы меня поймете правильно. В последнее время было очень много арестов, и я должен быть абсолютно уверен, что вы действительно друг. Полагаю, вы можете развернуть рацию и передать сообщение в Лондон? Или, может быть, вам нужна помощь?

– Нет, – ответил агент де Вайлде. – Помощь не нужна. Но какое сообщение надо передать?

– Я хочу, чтобы радио «Оранж» передало завтра и послезавтра имена, которыми я подписал второе письмо, отправленное мной в Лондон. Если вы тот, за которого себя выдаете, ваши руководители все поймут. Если имена будут переданы, я встречусь с вами снова и представлю людям, с которыми вы хотите встретиться. Приходите послезавтра вечером по этому же адресу.

Гискес сообщил в Лондон, что Винус сомневается, и передал его просьбу. Она вызвала на Бейкер-стрит небольшую панику, однако вскоре письмо было найдено и требуемые имена прозвучали в программе радио «Оранж». На всякий случай их повторяли четыре раза – два вечера подряд: «Курт и Фиа – верьте нам».

Когда на следующий вечер Антон де Вайлде снова явился к Винусу, он был принят тепло и радушно. Осторожный Левинус ван Лоой теперь не сомневался, что к нему прибыл долгожданный радист. Предателя проводили в Харлем, где представили Коосу Ворринку и другим членам Национального комитета.

СЕКРЕТЫ СОЮЗНИКОВ В РУКАХ НЕМЦЕВ

С тех пор де Вайлде стал доверенным лицом лидеров Сопротивления. Очень скоро радисты Гискеса оказались сверх меры загруженными обменом информацией между Национальным комитетом и эмиграционным голландским правительством в Лондоне. Де Вайлде приносил сообщения, изученные и отредактированные немцами. Копии всех текстов отправлялись в Берлин.

Немцы не собирались арестовывать членов Национального комитета. В тюрьме они станут бесполезными, а на их места придут новые люди, которых придется опять выслеживать и устанавливать с ними контакты… Нет уж, пусть лучше все остается по-старому. Оставляя этих людей на свободе, немцы были обеспечены постоянным притоком ценной информации. Работа де Вайлде на Национальный комитет приносила полное удовлетворение как лидерам Сопротивления, так и немецкой контрразведке. Бородач Коос Ворринк, лидер социалистов, доверял новому радисту безоговорочно. От предателя теперь не существовало никаких тайн. Очень скоро он смог доложить Шрайдеру о знакомстве со многими выдающимися политическими деятелями, и немцы были весьма довольны, получив полный список членов комитета.

Можно только догадываться, какими сведениями обогатились Гитлер и его советники о политических и стратегических планах и решениях союзников в этот период – то есть зимой и весной 1943 года. Информационные материалы от лидеров Сопротивления в Лондон шли сплошным потоком: меморандумы о политической и экономической обстановке в стране, о немецкой администрации, о развертывании воинских частей и промышленном производстве, а также регулярные отчеты о действиях и планах на будущее действующих групп Сопротивления и создании новых и т. д. Особый интерес и недоумение немцев вызвало наличие у подпольщиков подробных описаний немецких фортификационных сооружений на Хук-ван-Холланде, радарных установок в Пииле, аэродромов люфтваффе, организации работ на заводе Фоккера и ряда других секретных сведений. Разумеется, их так и не увидели в Лондоне.

Непрекращающийся поток информации заставлял Гискеса и Шрайдера пребывать в постоянном напряжении. Они знали, что ван дер Ваальс – человек малообразованный, не обладает большим интеллектом. Поэтому они каждую минуту опасались, что он может совершить роковую ошибку и поставить под удар прекрасно организованную и отлаженную игру. Однако бывший маляр общался с голландскими государственными деятелями на равных и пользовался их безоговорочным доверием. Однажды Ворринк предложил ван дер Ваальсу перебраться вместе с его рацией в дом Ле-винуса ван Лооя. Он считал, что это ускорит процесс передачи информации.

Для Гискеса это решение было неприемлемым. Он не мог позволить лидерам Сопротивления передавать и получать сообщения без соответствующей редактуры. Ворринк настаивал, и Гискес придумал весьма хитроумный план. Передатчик принесли в дом Лооя, но он был настроен на офис Гискеса в Дрибергене, а не на Лондон. Де Вайлде привел еще одного радиста – очень молодого человека, но уже успевшего стать двойным агентом. Его звали Уолтере. И сообщения стали передаваться сначала в Дриберген, где они проходили цензуру и редактуру, а уже оттуда – в Лондон. Все ответы из Лондона также приходили сначала в офис Гискеса, а уже потом ретранслировались в дом ван Лооя. Лидеры голландского Сопротивления так и не раскрыли обмана.

Немцы вели себя очень умно, ловко создавая впечатления у Лондона, что все идет хорошо. Когда англичане прислали запрос о миссии Жамброса, от имени комитета им был направлен ответ, что профессор продолжает работать. Очевидно, в этом заключалась одна из причин удивительного терпения, проявляемого Лондоном, когда речь шла о возвращении Жамброса, которое откладывалось много месяцев подряд. И команда «Гольф» была отправлена только в феврале 1943 года.

В период между ноябрем 1942 года и апрелем 1943 года агентов прибывало не много, а до февраля вообще не было ни одного. Частично заброске помешала плохая погода, но по большей части Лондон был настолько доволен установлением прямой радиосвязи с Национальным комитетом, что считал отправку новых агентов лишней.

Как раз в это время голландская секретная служба в Лондоне подверглась очередной реорганизации. Декретом королевы Вильгельмины от 22 ноября было создано новое Разведывательное бюро, начальником которого стал майор Брекман. Через несколько месяцев его сменил на этом посту майор Дж. М. Зомер, который до этого почти два года проработал в Голландии в подполье. Он был настоящим экспертом в своем деле, и под его руководством голландская секретная служба впервые стала действовать эффективно. Доктор Зомер решил изолировать свой департамент от влияния как голландского отделения SOE, так и MVT полковника де Брина. Он сделал ставку на сотрудничество с SIS.

УБИЙСТВА ПО ПОЛИТИЧЕСКИМ МОТИВАМ

Гискесу и Шрайдеру была необходима передышка. События в Голландии требовали постоянного внимания. Еще в мае 1942 года, когда ван дер Ваальс внедрился в группу Сопротивления под руководством Кееса Датила и сдал нескольких ее членов гестапо, сам Датил сумел избежать ареста. Он продолжил работу и за девять последующих месяцев сумел организовать разветвленную разведывательную сеть, охватившую довольно большой район. Он и его друзья делали фотографии немецких военных объектов и собирали информацию о немецкой военной промышленности. Они даже совершили несколько переходов через границу к Северному Рейну и Руру. Подпольщики организовали курьерскую службу для доставки материалов в Швейцарию. Большое количество микрофильмов с ценной информацией попало в Великобританию по этому маршруту.

Однажды, когда ван дер Ваальс находился в офисе Национального комитета, туда прибыл Датил. Мужчины встретились впервые и были представлены друг другу. Как и большая часть молодежи, Датил искренне верил, что различия в политических курсах партий давно потеряли значение. Он дружил с консерваторами, коммунистами, католиками и кальвинистами. Одним из самых преданных его друзей был доктор Геррит Кастейн, убежденный марксист, сражавшийся в Интернациональной бригаде в Испании.

Ван дер Ваальс с одобрения Шрайдера предложил Датилу и Кастейну помощь. Последний сначала не доверял де Вайлде. Как-то раз, возможно чтобы проверить новичка, он попросил де Вайлде достать ему револьвер. Шрайдер велел ему дать Кастейну оружие. Это покажет, что можно ли доверять де Вайлде. Так юный доктор обзавелся «люгером» калибра 7,65 мм. Такими пользовались в основном эсэсовцы.

Вечером 5 февраля 1943 года в дом на Ван-Нек-страат в Гааге позвонил мужчина. Это был особняк генерала Сейфарда, одного из очень немногих голландских офицеров, открыто перешедших на сторону нацистов. Теперь он занимал пост командира так называемого Голландского легиона против коммунизма. Как правило, его дом охранялся, однако в тот вечер было очень холодно, и солдаты, должно быть, направились в соседний бар согреться стаканчиком джина. Дверь открыла служанка. Посетитель очень вежливо попросил разрешения навестить генерала. Когда появился Сейфард, незваный гость выстрелил. Генерал, не успев понять, что произошло, упал замертво.

Гестапо начало разыскивать убийцу. А спустя два дня к дому бывшего политического деятеля консервативной партии Рейдона, который тоже присоединился к нацистам и теперь руководил департаментом пропаганды, подошел незнакомец. Он носил партийный значок, поэтому был беспрепятственно допущен в дом. В гостиной он произвел два выстрела – в Рейдона и его жену – и снова исчез, не оставив никаких следов. Ван дер Ваальс не сомневался, что убийца – тот самый доктор, которому он передал «люгер», но он не знал ни его имени, ни убежища, где он скрывается. Теперь предатель опасался идти на встречу с доктором, которая была назначена на 19 февраля в Делфте. Шрайдер, как мог, успокоил своего агента, пообещал увеличить ему регулярные выплаты, а также специальную награду за поимку убийцы. Антон отправился в Делфт, но опоздал. Местный информатор сообщил шефу делфтского гестапо Мунту, что в кафе «Кроон» собираются коммунисты. Гестаповцы провели облаву и арестовали трех человек. Среди них был и доктор Кастейн. Несмотря на то что на него надели наручники, он ухитрился достать из-под одежды оружие. Правда, выстрелить он не успел. Гестаповцы избили его до полусмерти и отобрали «люгер» калибра 7,65 мм. Несмотря на многочисленные раны, приведенный на допрос доктор продолжал сопротивляться, а затем, вырвавшись из рук своих мучителей, подбежал к окну, разбил стекло и выпрыгнул на улицу. Его смерть была мгновенной. Доктор Кастейн унес свой секрет с собой, но представляется весьма вероятным, что именно он застрелил двух высокопоставленных голландских нацистов.

Шрайдер был все еще занят расследованиями политических убийств, а также деятельностью различных диверсионных групп, за последнее время значительно активизировавшихся, когда Гискес сообщил ему об ожидаемом прибытии еще одного агента – Феликса. Его ожидали 13 февраля, и Шрайдер решил отправиться на встречу лично. Самолет прилетел точно в назначенное время, было сброшено шесть контейнеров, а затем в темном небе показался парашютист. Приземление оказалось нелегким, поскольку внезапный порыв ветра протащил прибывшего агента через поле. Немцы поспешили к упавшему человеку и были удивлены, увидев, что с земли поднимается женщина. Ее поставили на ноги. После этого стало видно, что она довольно сильно поранила лицо. Когда один из немцев надел на нее наручники, она рассмеялась.

– Не надо так шутить, – улыбнулась она. – Неужели ты думаешь, что если я женщина, то обязательно испугаюсь?

Ей потребовалось время, чтобы понять: с ней никто не шутит. Тогда она предприняла попытку скованными руками засунуть в рот и проглотить две капсулы с информацией и таблетку с ядом. Немцы не дали ей этого сделать.

Смелую женщину звали Беатрикс Тервиндт. До войны она работала стюардессой в авиакомпании KLM. Позже стала агентом секретной службы и занималась, главным образом, разработкой маршрутов для побега. Ее послали, чтобы вывезти из страны нескольких лидеров голландского Сопротивления. Шрайдер пообещал, что она не будет отправлена в концентрационный лагерь, если согласится сотрудничать с немцами. Тем не менее Беатрикс молчала. Однако Шрайдер проявил несвойственную ему мягкость, и Беатрикс была заключена в гааренскую тюрьму. Она выжила и была одной из немногих агентов, которые после войны свидетельствовали перед голландской следственной комиссией.

Через два дня после прибытия мисс Тервиндт немцы встретили следующую группу агентов – Клааса Бора, Корнелия Браггаара и Корнелия ван Халстейна. Они доставили Гискесу пятнадцатый канал связи с Лондоном. Операция носила название «Нетбол». А 18–19 февраля настала очередь команды «Гольф», о которой упоминалось ранее. Захватив находившиеся при агентах две рации, Гискес получил шестнадцатый и семнадцатый каналы связи, которыми неоднократно пользовался, разыгрывая спектакль с подставным Жамбросом. Восемнадцатая линия связи появилась вместе с радистом Петером Арендзе, который был сброшен 9 марта 1943 года вместе с агентами SOE Петером Даурлейном и Петером Богаартом.