Текст книги "Европа в огне. Диверсии и шпионаж британских спецслужб на оккупированных территориях. 1940–1945"

ОПЕРАЦИЯ «КЛЕЙМОР»[33]33
  Клеймор – палаш шотландских горцев.


[Закрыть]

Примерно в это время была проведена первая десантная операция в районе Согне-фьорда. Хотя ущерб от нее оказался минимальным, ее проведение дало повод немцам к усилению репрессий против местного населения. Хотя y SOE не было намерения осуществлять акции, в результате которых приносились бы бессмысленные жертвы, именно по этому вопросу постоянно велись напряженные дискуссии и многие смелые планы оказались сорванными. Эмиграционное норвежское правительство, не имевшее новостей из дома, заявило, что британцы, и особенно руководители SOE, желают единолично контролировать норвежское движение Сопротивления. Положение усугубилось тем, что некоторые лидеры Сопротивления Норвегии направили в Лондон королю Хаакону письмо, в котором выражали протест против десантных операций британцев на береговых территориях, указывая на то, что следствием каждой из них является усиление репрессий по отношению к мирному населению, которое и без того достаточно напугано. В письме также приводились возражения против «рискованных диверсионных операций». Осторожные руководители движения Сопротивления заявляли, что «каждая акция должна быть всесторонне обдумана и тщательно взвешена, причем непременно с нашим участием, до того как молодые норвежцы будут посланы выполнять такую опасную работу».

После ряда встреч норвежских министров с доктором Далтоном самые острые противоречия были урегулированы. С норвежской стороны «миротворцем» выступил министр иностранных дел Тригве Ли (в 1946–1953 годах он работал генеральным секретарем ООН). В конце концов отношения между британскими и норвежскими властями несколько улучшились. К этому времени и в движении Сопротивления сменилось руководство. Новые лидеры – Джон Рогнес и государственный советник Льюндберг – открыто признали, что без помощи Великобритании и надлежащего обучения, которое обеспечивало SOE, партизанские отряды станут бесполезными – так, нечто вроде «военных воскресных школ».

После достижения компромисса между власть имущими была организована первая крупная рейдовая операция, носившая название «Клеймор». Это было 4 марта 1941 года на Лофотенских островах. Кроме британских десантников, в ней приняли участие 52 члена роты Линджа под командованием самого капитана Мартина Линджа и Эндрю Крофта. Нападавшие потопили 11 немецких и норвежских судов общим водоизмещением 19 тыс. тонн, взорвали фабрики по переработке сельди и производству тресковой печени, а также захватили 224 пленных, среди которых было 12 предателей-норвежцев, в том числе шеф полиции Свёльвара. Обратно нападавшие вернулись с 314 норвежскими добровольцами, многие из которых впоследствии стали бойцами роты Линджа.

Руководители SOE посчитали лофотенский рейд безусловно успешным. Однако норвежское правительство и многие лидеры Сопротивления на местах увидели его совсем в другом свете. В бесплодной пустыне Крайнего Севера работали две маленькие фабрики, которые снабжались сырьем, доставляемым с моря несколькими старыми рыболовными траулерами. Местное население имело работу и средства существования. После британского рейда простые люди лишились и того и другого. К тому же гестапо не осталось в стороне: по всему району прошли массовые аресты, несколько заложников было расстреляно.

Тем не менее руководство SOE продолжало отстаивать свою точку зрения, заключающуюся в том, что проведенный рейд значительно укрепил дух бойцов Сопротивления в Норвегии. В письме норвежскому правительству от 16 апреля 1941 года сэр Чарльз Хэмбро выразил на удивление оптимистичную мысль, что освобождение Норвегии союзническими войсками, скорее всего, произойдет к Рождеству. Не представляется возможным объяснить причины столь необоснованного оптимизма руководителя SOE. Он также сообщил норвежскому правительству, что принято решение о систематическом наборе норвежских слушателей в школы SOE в количестве от 25 до 50 человек ежемесячно.

И утихшие было споры вспыхнули с новой силой. Норвежские лидеры уверились, что британцы стремятся к установлению главенствующего положения в Норвегии и полного подчинения себе местного движения Сопротивления. Они намерены сами набирать агентов, обучать, а затем и оплачивать их работу, не говоря о контроле радиосвязи и движении «шетландского парома», исключив из всех перечисленных процессов норвежское правительство.

Два события, происшедшие в 1941 году, – появление документа, названного «Скандинавия. Взгляд в будущее» (15 апреля), и предложение, сделанное советским министром иностранных дел Молотовым в Москве сэру Стаффорду Криспу, – разработать план совместной оккупации Северной Норвегии, – отнюдь не улучшили настроения норвежского кабинета в Лондоне.

Операция «Клеймор» носила несколько мелодраматический характер. Британские военные историки характеризовали ее и ряд последующих рейдов так: «Эти небольшие операции вряд ли могут считаться соответствующими концепции премьер-министра Черчилля, который заявил, что «недостойно Британской империи посылать за море нескольких головорезов». Хотя в течение достаточно длительного периода «несколько головорезов» были именно той силой, на которую мы могли рассчитывать при проведении наступательных операций. И даже если представители вермахта относились к такого рода комариным укусам с высокомерным презрением, все равно в то время не существовало других возможностей для наступательных операций с территории Великобритании».

В октябре 1941 года лорд Маунтбаттен сменил адмирала Кейеса на посту командующего десантными операциями, после чего изменилась вся концепция рейдов на оккупированные немцами территории Европы. Поэтому последующие рейды в Норвегию, Брюневал, Сен-Назер и Дьеп носили несколько иной характер. Их целью было не только и не столько уничтожение военных и промышленных объектов, сколько боевые схватки с целью прощупать береговую оборону противника.

ЛОФОТЕНСКИЕ РЕЙДЫ

26 декабря 1941 года вблизи Лофотенских островов появились значительные силы Королевских военно-морских сил под командованием контр-адмирала Луиса Гамильтона. При наличии даже небольшого плацдарма в Буде Норвегию можно было бы легко разделить на две части, и тогда операция против Нарвика стала бы выполнимой. Но приложенных усилий оказалось явно недостаточно. Триста человек высадились на берег, заняли главные города – Рейн и Москенс, без особых усилий изгнав из них малочисленный немецкий гарнизон. После этого адмирал Гамильтон решил создать морской плацдарм на южных островах. В его распоряжении находились довольно значительные силы, он мог еще рассчитывать на подкрепление по морю или по воздуху из Шотландии. Однако 28 декабря самолет люфтваффе сбросил бомбу возле корабля «Аретуза», и почти сразу же были перехвачены вражеские радиопередачи, из которых стало ясно, что немцы концентрируют в Нарвике силы для контратаки захватчиков. Адмирал Гамильтон выбрал путь отступления, он приказал войскам грузиться на корабли и поспешно отплыл домой.

Вместе с британскими командос и кадровыми морскими офицерами на кораблях находились 77 норвежцев из роты Линджа, к которым присоединилось еще 266 добровольцев. Поспешное бегство военных произвело крайне отрицательный эффект на моральное состояние населения Рейна и Москенса. Коммандер Фрэнк Стаг из норвежского отделения SOE написал в своих отчетах от 5 и 10 января 1942 года: «Населению обещали, что британские войска останутся надолго. Люди поверили, что это действительно возможно, и началась добровольная эвакуация, потому что можно было ожидать начала массовых бомбардировок района немцами. Среди местного населения преобладали патриотические настроения. Городок Рейн даже шутя переименовали в Лондон! Эти люди надеялись, что настал долгожданный час и борьба будет продолжена до победного конца, хотя было немало и сомневающихся, с немалой долей скептицизма наблюдающих за развитием событий. Но никто не ожидал такого исхода – к бегству отлично вооруженных и подготовленных солдат и офицеров, даже не попытавшихся вступить в бой и закрепить победу. Поэтому, когда разнеслась печальная новость, она вызвала не столько удивление и разочарование, сколько ярость и негодование. По общему мнению, операция затевалась исключительно в пропагандистских целях, причем с обеспечением стопроцентной безопасности для военных. А то, что сам факт высадки снова обрушит на головы местного населения ужасы немецких репрессий, не принималось во внимание.

Именно поэтому некоторые убежденные патриоты остались на островах, хотя и помогали англичанам. Другие также всячески старались помочь, но уехать не смогли, потому что уведомление об отходе кораблей пришло в самый последний момент, и они никак не успевали забрать свои семьи. Население Рейна было настроено пробритански, но, думаю, после имевших место событий отношение изменилось».

Примерно в то же время, когда происходили описываемые события, была проведена операция «Стрелки». 27 декабря на побережье Молей и Ваагсэ высадилось 525 солдат и 51 офицер. Среди десантников было 16 человек из SOE, которыми командовал Мартин Линдж. Подрывники отправили на дно несколько судов, общей грузоподъемностью более 15 тыс. тонн, а также взорвали большую фабрику в Ваагсэ. Затем нападавшие заняли эти два города, немецкие гарнизоны которых были уничтожены или сдались в плен. Во время атаки на вражеский штаб в Ваагсэ был убит капитан Линдж. Эта потеря явилась жестоким ударом для норвежских добровольцев, которые искренне уважали и любили своего бесстрашного командира. Линджа похоронили вместе с погибшими британцами в Молее. В 1946 году он был перезахоронен в Вестре-Акерсе с воинскими почестями.

После двух декабрьских рейдов на мирных жителей обрушились жесточайшие репрессии. Члены семей норвежцев, отплывших в Великобританию, были отправлены в концентрационные лагеря, скрыться удалось лишь очень немногим. Город Рейн и еще несколько деревень полностью опустели. Но худшее было еще впереди.

ТЕЛЕВАГСКАЯ ТРАГЕДИЯ

21 апреля 1941 года агенты SOE Арне Верум (Пингвин) и Эмиль Хвааль (Якорь) высадились с катера «Олаф» неподалеку от Несвика. «Пингвин» имел приказ взорвать объекты люфтваффе в Ставангере, «Якорь» должен был провести ряд диверсий на востоке Норвегии. Они прибыли в Сорту, где установили связь с одной из групп Milorg. В воскресенье 26 апреля все собрались в Телеваге в доме лидера Сопротивления.

Об этой встрече узнал от своего информатора шеф гестапо Бергена гауптштурмфюрер Беренс и отправил в Телеваг отделение эсэсовцев. Когда немцы появились возле фермы, Верум и Хвааль забаррикадировались на сеновале и открыли огонь. Перестрелка продолжалась четыре часа. Верум был смертельно ранен, но перед этим успел застрелить шефа гестапо Беренса и его заместителя штурм-фюрера СС Бернхарда. Тяжело раненного Хвааля вытащили из сарая и отправили в Трандум.

Рейхскомиссар Тербовен потребовал, чтобы все население Телевага сполна заплатило за действия террористов. И деревня стала норвежской Лидице. Все 300 домов были сожжены, 260 мужчин в возрасте от 16 до 65 лет были отправлены в концлагеря, 76 из них позже погибли в Заксенхаузене. Раненый Эмиль Хвааль, хозяин дома, в котором он скрывался, Ларе Телле и еще 18 человек, подозреваемых в принадлежности к Milorg, подверглись пыткам и были расстреляны.

Массовые аресты прошли в Бергене, Ставангере и Хардангере. В Ставангере немцы схватили Лейва Леа, пионера норвежского Сопротивления и командира группы Milorg. Его до смерти замучили в гестаповских застенках в Бергене. Два агента SOE Эрлинг Мартинсон и Кристиан Ааль, прибывшие в Норвегию 8 апреля, также пали жертвой массовых облав. Оба были казнены в Трандуме.

Трагедия Телевага вызвала волну возмущения, прокатившуюся по всей стране. Даже члены Milorg теперь почувствовали, что гражданское население платит слишком дорогую цену за жалкие результаты, которых иногда удается достичь одиночным агентам SOE.

Несмотря ни на что, норвежское Сопротивление мало-помалу набирало силу. И 1942 год стал для него «великим годом», хотя военные операции в этот период почти не проводились. Качественное улучшение британо-норвежских отношений, наконец достигнутое во второй половине года, со временем переросло в тесное и плодотворное сотрудничество, которое продолжалось до освобождения Норвегии в 1945 году. Этому способствовало несколько факторов.

В начале 1942 года полковник Джон Скиннер Вильсон стал главой норвежского отделения SOE. В то же время новый министр обороны эмиграционного норвежского правительства Оскар Торп и новый глава норвежской секретной службы в Лондоне Topp Бойе были значительно более расположены наладить сотрудничество с SOE, нежели их предшественники. Главнокомандующий норвежскими вооруженными силами в Великобритании генерал Карл Г. Флейшер, всегда противившийся британской «гегемонии», был вполне удовлетворен, когда SOE предложило ему осуществлять командование всеми группами Milorg. Однако SOE сохранило контроль над отправкой всех без исключения агентов в Норвегию, а также над радиосвязью с ними и лидерами Milorg. После того как стараниями полковника Спорборга и полковника Вильсона был создан Объединенный англо-норвежский комитет, отношения между руководителями двух стран стали почти сердечными. Полковник Спорборг разработал документ, получивший название «Англо-норвежское сотрудничество в вопросе военных организаций в Норвегии», в котором определялось будущее Milorg. Дело в том, что как норвежское правительство, так и британские власти относились к Milorg с некоторой подозрительностью, хотя и по разным причинам. Норвежские министры-социалисты в Лондоне испытывали вполне обоснованные сомнения по поводу политических амбиций некоторых лидеров Milorg. А британцев не удовлетворял мирный настрой этой организации, они не были уверены, что группы должным образом организованы и сумеют вовремя распознать внедрявшихся в ряды Сопротивления предателей и агентов гестапо.

До начала 1942 года SOE оказывало очень ограниченную помощь Milorg. После заключения нового англ о– норвежского соглашения о сотрудничестве и визита в Лондон лидера Milorg капитана Якоба Шиве началась активная работа. Были разработаны подробные планы организации, обучения групп, а также графики поставок оружия в Норвегию. Со временем Milorg коренным образом перестроила свою деятельность. Боевые группы стали основой общенационального движения, к которому присоединялись представители всех слоев общества.

Еще два фактора в немалой степени способствовали улучшению отношений между SOE и норвежскими правительственными чиновниками в Лондоне. Один из них – великолепная работа стокгольмского офиса майора Мунта. Другой – созданное по инициативе SOE шетландское паромное сообщение.

«ШЕТЛАНДСКИЙ АВТОБУС»

«Шетландский автобус» совершил свой первый рейс из Шотландии в Норвегию накануне Рождества 1940 года. Его «крестным отцом» был британский разведчик майор Л.Х. Митчел. Митчелу помогали коммандер Дэвид Ховарт, три английских сержанта и несколько норвежских рыбаков. Шкипером стал тридцатичетырехлетний Лейф Ларсен, подвиги которого стали воистину легендарными.

Работы начинались на пустом месте. Вначале имелось четыре старых, давно потерявших мореходные качества рыболовных судна, которые следовало привести в порядок. Первый рейс совершило судно «Вита», позже в море вышли «Аксель», «Сиглас» и «Игланд». Они успели совершить довольно много рейсов, прежде чем им на смену пришли арктические китобои, британские военные катера, а позже – современные американские «морские охотники». Рыболовные суда были совершенно беззащитными и в каждом рейсе подвергались опасности уничтожения со стороны подводных лодок и авиации противника. Экипажи были норвежскими. Они устанавливали мины, перевозили оружие и боеприпасы для Milorg и Сопротивления, доставляли в страну агентов и обычно возвращались, имея на борту норвежских добровольцев, желавших пройти подготовку в Англии. Иногда на борт попадали и важные чиновники.

База «шетландского автобуса», расположенная к северу от Ларвика, тоже со временем была переоборудована. Позже ее перевели в Лунна-Во. К Митчелу и Ховарту присоединился капитан Роджерс. На базе работало около сотни моряков, сорок находились в море, остальные отдыхали. При этом никакие потери не останавливали норвежских моряков, и они снова и снова отправлялись в чреватые опасностями рейсы. Один из них, Ян Баалсруд, плавал на «Братхольме», который был атакован немецким военным кораблем за полярным кругом и затонул. Чудом уцелел лишь один человек – Баалсруд. Он решил уйти в Швецию, и это ему удалось, хотя и с большим трудом. Сильно обмороженный, он потерял девять пальцев на ногах, но, как только с помощью шведского Красного Креста ему удалось вернуться в Великобританию, он немедленно доложил о готовности приступить к работе. Таков был дух современных викингов, обеспечивавших работу «шетландского автобуса».

Когда флот пополнился современными американскими военными кораблями, работа стала намного производительнее. Суровые моряки с радостью приняли технические новшества, облегчающие труд, так же как и элементы комфорта, делающие жизнь на этих кораблях значительно более приятной, – центральное отопление, холодильники, фонтанчики с питьевой водой, удобные постели, горячий и холодный душ.

К весне 1942 года старые рыбацкие посудины совершили более сорока рейсов, доставили в Норвегию 43 агентов SOE и 150 тонн различного оборудования. Они вывезли в Великобританию 9 агентов SOE и 46 беженцев из Норвегии.

Позже движение стало более интенсивным. Только зимой 1943/44 года было выполнено около восьмидесяти рейсов, причем все они обошлись без потерь, хотя в зимних условиях судоходство в этом регионе весьма опасно. В течение летних месяцев «шетландский автобус» работал более напряженно, чем любой из британских пригородных автобусных маршрутов.

ОПЕРАЦИЯ «ТИТУЛ»

Осенью 1942 года была предпринята смелая попытка взорвать линейный корабль «Граф Тирпиц» – гордость немецкого военно-морского флота. Его постройка завершилась всего двумя годами ранее. Подвергшись преследованию британских военных кораблей в Северном море, «Тирпиц» отстаивался в Тронхейм-фьорде. Операция, носившая кодовое название «Титул», разрабатывалась в течение нескольких месяцев специалистами адмиралтейства, которые изобрели новые субмарины – «человеческие торпеды», или «колесницы Вельмана». (Колесница внешне выглядит как карликовая субмарина или крупная торпеда. Она имеет длину около 20 футов и приводится в движение электродвигателями. Экипаж состоит из двух человек, которые сидят на ней верхом, одетые в легкие водолазные костюмы. На носу колесницы крепится боеголовка. Экипаж может провести колесницы в погруженном состоянии под целью, отсоединить боеголовку, установить время взрыва и скрыться.)

Агенты SOE провели предварительную разведку местности вокруг якорной стоянки «Тирпица» и сделали фотографии. Затем «спитфайеры» осуществили более детальную разведку, теперь уже с воздуха. Шкипер Ларсен вызвался доставить в Норвегию три «колесницы» на борту «Артура».

«Артур» замаскировали под обычное рыболовное судно, приписанное к Тронхейму. В лабораториях SOE сделали все требуемые документы, включая немецкие разрешения на ведение лова. Ларсена и его экипаж снабдили поддельными документами, а также судовой ролью, заверенной гестапо. Запасы продовольствия специально для этого рейса доставили из Норвегии – черный хлеб, сухая колбаса, немецкий эрзац-кофе. Снабженный всем необходимым, «Артур» вышел в рейс, имея на борту шесть британских артиллеристов и «колесницы», спрятанные в трюме под слоем торфа. Предосторожности оказались отнюдь не лишними. Судно было остановлено немецким патрульным катером на входе в Тронхейм-фьорд. Документы были самым тщательным образом проверены, после чего «Артур» сочли одним из многих рыболовных судов и пропустили.

Ларсен подплыл к одному из маленьких островов у входа во фьорд. Там его люди осторожно выгрузили «колесницы», опустили их в воду и взяли на буксир. Теперь, с погруженными «колесницами» на буксире, «Артуру» предстояло пройти еще одну проверку. Впереди их ждал следующий патрульный катер. Немецкий лейтенант поднялся на борт и снова внимательно проверил документы. Несколько немцев стояли у поручней катера и лениво обозревали окрестности. Будь они хотя бы немного повнимательнее, то без труда смогли бы заметить буксирные тросы, хорошо различимые в чистой воде. Наконец «Артур» приблизился к «Тирпицу». И тут выяснилось, что по пути они потеряли «колесницы». Очевидно, специальные приспособления, к которым крепились буксирные концы, оказались ненадежными и не выдержали нагрузки. Приходилось с горечью признать, что «колесницы» затонули безвозвратно.

Ларсену пришлось принять очень трудное решение. У судна не было шансов вернуться обратно тем же путем. Оставался один выход – затопить «Артур» и уходить в Швецию по суше. Путешествие оказалось долгим и опасным, но в конце концов до цели добрались все, кроме матроса Роберта Эванса. Неподалеку от шведской границы неудачливых диверсантов остановили немецкие полицейские. В завязавшейся перестрелке Эванс был тяжело ранен и попал в плен. Его отправили в госпиталь, а после выздоровления казнили по приказу адмирала Карла Деница, командующего немецким военно-морским флотом в Норвегии. Во время ареста Эванс был одет в военную форму. Его убийство стало одним из обвинений, выдвинутых против Деница на Нюрнбергском процессе. За военные преступления адмирал был приговорен к десяти годам тюремного заключения.

Оставшиеся в живых пассажиры и команда «Артура» были переправлены в Англию, причем норвежцы тут же вернулись к работе на шетландской паромной переправе.