Текст книги "Жертвы"

И от моего предложения он действительно не отказался – лег рядом со мной и обнял меня.

– Все, спокойной ночи, – сказал он и чмокнул меня в висок.

– Спокойной ночи.

– А ведь белки и на крышу умеют залазить, ты не представляешь – это супер-убийцы, – он снова начал негромко смеяться, а я снова стукнула его по плечу.

– Хватит уже, я белок не боюсь.

– Зря. Ох, зря, – я чувствовала – он улыбается.

Тут Дима перевернулся на спину, положил мою голову себе на грудь, и мы вроде начали спать. Но уснуть у меня не получалось.

– А ты видел медведя?

– Только однажды, далеко отсюда.

– И как?

– Что? – переспросил он.

– Страшно?

– Ну да. Он большой. Было неловко ощущать себя маленьким, обычно, наоборот.

– Он что нападал?

– Да зачем я ему? Нет, он шел явно по более важным делам. Спи давай, – Дима устроился поудобнее, я тоже положила ногу на его ноги, вытянула руку на его груди – а что вполне удобно так-то рядом с мужчинкой, вроде… Если правда он храпеть не начнет…

– Ты, надеюсь, не храпишь?

– Нет, – произнес он со вздохом.

– А если я храплю, ты мне не рассказывай потом.

– Хорошо.

– А ты говорил, звери боятся громких звуков, и при встрече надо закричать, и они испугаются. Ты пробовал так?

– О, Боже, – вздохнул он. – Ты совсем не хочешь спать?

– Ну, я от страха, чет я сильно напугалась.

– Я же был рядом.

– Ну ты спал.

– И именно поэтому ты сейчас не даешь мне уснуть?

– Да, – честно призналась я. – Поговори со мной.

– О чем?

– Не знаю, расскажи хоть что-нибудь о себе, как ты был студентом? Небось со строительного выгнали за прогулы и пьянки.

Он хмыкнул.

– А я ведь знал, что от вас женщин больше проблем, чем пользы.

– Чего? – я поднялась, упершись рукой ему в грудь, и посмотрела на него, он тоже смотрел на меня, и я видела, он сдерживает улыбку.

– А вы мужчины прямо подарки судьбы.

– Ну… – протянул он, почти утверждая.

– Ага, так и норовите свой подарок сунуть куда-нибудь, неважно куда… Вот и все, что вы можете и о чем думаете: сунуть-сунуть-сунуть…

Он засмеялся, а я снова легла на его груди.

– В тебе просто говорят обиды, – заключил он.

– Допустим. Но вот какая от тебя польза – вот ты построил дом?

– Да, – ответил он.

Я кивнула, точно – дом он построил.

– Сына родил?

– Да.

– А дерево, дерево ты посадил? – уже раздосадовано, повысив тон, произнесла я.

– Да, товарищ-генерал, еще в школе сосну посадил.

– Черт возьми, – я легонько хлопнула ладошкой по его груди, – да ты прямо крутой перец: дерево посадил, сына родил, дом построил… правда… – я хмыкнула и замолчала, так и не договорив.

– Ну давай, договаривай, что ты там брякнуть хотела.

– Тебе не понравится…

– Ага… и я даже знаю, что мне не понравится… что-то типа такого: «правда, людей убиваешь на досуге…»?

Я снова приподнялась на его груди и посмотрела ему в глаза – почти слово в слово, как он угадал?

– Ну, извини, просто вот пришло на ум…

– Да не за это тебе надо извиняться, – как-то уж больно серьезно произнес Дима.

– А за что? – я удивленно уставилась на него.

– А за то, что ты испортила весь мой так тщательно спланированный старческий досуг.

– Чем?

Он замер, подтянулся вместе со мной, так что практически сел и посмотрел на меня сверху вниз.

– Всем.

– Это обидно звучит, – вырвалось у меня. – И это не ответ.

Дима провел рукой по моей щеке, убрал волосы за ухо.

– Это ответ, – голос его был серьезным, но не злым, я поняла, что он не всерьез про «испортила», вернее – он вложил в это слово какой-то иной смысл…

– Да ну тебя, – я махнула рукой и легла на подушку.

Он хихикнул, тоже лег, обнял меня, а я наконец почувствовала, что успокоилась, и захотелось спать.

– Ладно, давай спать. Спокойной ночи.

– Спокойной, – Дима поцеловал меня куда-то в макушку, и я почти сразу уснула.

Проснулась я одна, сладко потянулась, потерла лицо, села, услышала шум воды и поняла, что Дима купается. Я встала и подошла к окну – на улице было так зелено, свежо и солнечно… И почему и правда так страшно, когда темно? Ну темно – но мир-то от этого не меняется, вот он… Отчего же, когда выключается свет, кажется – раз и ты на другой планете, и вместо теней – призраки, вместо шорохов – подкрадывания, вместо белок – медведи? Удивительно, как легко фантазия, а точнее, собственный мозг, подменяет такой светлый, солнечный мир, на совершенно другой, сумрачный и пугающий…

Я повернулась, услышав, что Дима вышел из ванной, и улыбнулась ему.

– Привет.

– Привет, выспалась? – он тоже улыбнулся мне.

– Да, – коротко ответила я – Дима стоял без футболки, в одних джинсах, и этим очень смущал меня. Он весело хмыкнул, явно заметив это, и игриво подмигнул мне, а я поспешила в ванную.

Когда я спустилась на кухню, Дима, одетый уже в брюки и рубашку, разливал кофе. Мы молча позавтракали, и я пошла провожать его.

– Я сегодня приеду поздно, так что держись. Дверь никому не открывай… – Дима говорил очень серьезным тоном и с очень серьезным видом, но было заметно – он откровенно подтрунивает надо мной.

– Ха-ха, – я состроила ему рожицу и показала язык, а он подошел ко мне, совсем вплотную…

– Можно я тебя поцелую?

Я удивилась: во-первых, самому факту его просьбы, во-вторых, тому, о чем он спрашивал, но… я все же кивнула.

И он поцеловал.

– Пока, – произнес Дима почти мне в губы, улыбнулся и чуть отошел от меня.

– Будь осторожен, – произнесла я и облизала влажные от его поцелуя губы.

Дима кивнул, улыбнулся еще раз и ушел, и я осталась одна.

Я убралась в спальне, помыла полы на лестнице и веранде – там, где не успела вчера, почистила ванную наверху. Делала я все без спешки, поэтому ушло на все про все у меня порядка пяти-шести часов, конечно, по моим прикидкам, – часов в доме не было, нигде, что, кстати, показалось мне весьма странным для такого педанта, как Дима, хотя я заметила, что он носил ручные часы – возможно, ему хватало их.

После я принялась готовить ужин – это заняло еще около двух часов, а потом я взяла книжку, разместилась на диване в гостиной и погрузилась в чтение.

На улице стало темнеть – а Дима все не приезжал, я занервничала – вдруг с ним что-то случилось? Конечно, он предупредил, что приедет поздно, но…

Когда стало совсем темно, я прошла на кухню, погрела себе ужин, быстро поела, попила чай, помыла посуду, проверила заперта ли дверь с веранды на улицу, закрыла дверь с кухни на веранду, проверила все ли выключено на кухне, вышла и плотно закрыла дверь. Потом поднялась наверх, закрыла окно в своей комнате, проверила заперта ли дверь в кабинет, спустилась в гараж, проверила ворота, потом дверь на улицу, вернулась в гостиную, заперла дверь и растеряно села на диван – становилось страшно. И я не понимала, где он? А вдруг с ним и правда что-то случилось, но ведь так не может быть?!… Это будет не справедливо.

Ноутбук Дима увез собой, кино не включить, телевизора и радио нет – было так тихо, только шум леса доносился из окон в гостиной. Я тут же встала и закрыла окна – пусть будет жарко, но зато не так страшно, затем я включила свет в ванной, открыла дверь из нее, с глубоким вздохом погасила свет в гостиной и легла на диван, укрывшись пледом.

Я лежала, а в голову лезли разные страхи – я просто боялась, ужасно боялась, непонятного чего и всего сразу: и духов, и призраков, и медведей, и волков, и того, что с Димой могло что-то случиться – в голове был настоящий винегрет от мельтешащих страшных картинок…

Всю ночь я спала урывками, как бы и не спала вовсе, и к утру я уже была порядком зла на Диму за то, что он не приехал. А потом начало светать, я открыла окна, потому что стало порядком душно, легла и сразу уснула.

Проснулась я тоже одна. Я встала, умылась, ночные страхи отступили, а вот волнение за Диму, наоборот, усилилось, и, главное, что делать – есть еще одна машина в гараже, но куда ехать, где его искать, откуда спасать?..

Я позавтракала, попила кофе и вышла на веранду. Я стояла и смотрела на лес, на улице было уже порядком жарко, из чего я заключила, что было уже около полудня. И тут, неожиданно даже для самой себя, я резко повернулась и уверенно прошла в гостиную, взяла два рыболовных крючка и направилась к двери кабинета: если с Димой что-то случилось, я сначала должна все узнать, понять, а уж потом принимать решение, что делать дальше.

Я постояла немного наверху, прислушиваясь, и наклонилась к замку. На этот раз замок поддался быстрее, и вот я внутри, но что искать – так сразу и не сообразишь… Да и Дима может вернуться с минуту на минуту…

Я вышла в коридор и снова прислушалась к дому – но никаких посторонних шумов – в доме я одна. «Скорее всего, сегодня он вернется уже вечером, как всегда, – заключила я про себя, – но где он был всю ночь, где пропадал… и с кем?» На душе стало как-то неприятно, будто происходит ситуация, на которую я никак не могу повлиять, но она мне не нравится, мне не нравится, что он не рядом, что он провел ночь где-то еще, а возможно и с кем-то еще… я вдруг поняла, что внутри меня говорит ревность, обычная, банальная до бытовушности, ревность… Из-за этого я разозлилась на себя, и на него, и вошла в кабинет уже полная решимости и праведного гнева.

Я снова начала обшаривать стол и шкаф, но опять ничего не нашла – тут действительно ничего не было, но зачем-то же он закрывает эту комнату на ключ. Я встала посреди комнаты и оглядела ее, медленно и внимательно: стены, шкаф, стол, стул, тумба, все только нужное, кроме… глобуса. Я еще раз оглядела комнату: никаких элементов декора, никаких памятных вещей, сувениров, цветов – только этот странный состаренный глобус.

«А значит – он тоже для чего-то нужен», – заключила я и была твердо уверена, нужен он явно не для изучения географии. Я подошла к глобусу и повертела его в руках, внимательно рассматривая, но ничего так и не рассмотрела, это был обычный глобус – шар размером с футбольный мяч на пластиковой ножке. Я, как и в первый осмотр комнаты, несильно потрясла глобус, но, как и тогда, в ответ тишина. Я поставила его на место и почесала затылок, вышла в коридор и снова прислушалась – вроде тихо, вернулась, взяла глобус, села за стол и принялась аккуратно откручивать ножку, ушло на это у меня несколько минут – я очень боялась повредить или поцарапать глобус, но усилия были не напрасны – мне все же удалось отделить шар глобуса от подставки, я заглянула внутрь шара – и снова ничего… Я уже было совсем расстроилась и разочаровалась, но тут заметила, что в полости отвинченной ножки что-то блеснуло, я перевернула ее и потрясла над столом – раздался звон – на стол выпал небольшой ключ. Я довольно улыбнулась и закивала…

– Да, твою ж мать! – не сдержалась я и победно ругнулась в голос, и тут же замолчала, смотря на дверь и прислушиваясь…

Я взяла ключик в руки и осмотрела его – он явно не от простого замка, от чего-то вроде сейфа или… от двери в подвал?! Захотелось сразу же проверить догадку, но я вдруг словно напугалась – сколько я уже тут, а вдруг Дима решит вернуться пораньше? Я принялась лихорадочно собирать глобус. С этим справилась я уже намного быстрее, потом вернула все на свои места, оглядела все напоследок, вышла, заперла дверь и вернулась в гостиную, не забыв положить рыболовные крючки обратно в шкаф.

Я прошла на кухню, налила себе чай, взяла шоколадку из холодильника и села на веранде – хотелось подумать, осмыслить все. Прежде всего – если Дима, как и говорит, правда убивает просто ради удовольствия, и он просто маньяк, то должны быть трофеи… Ведь как показывают по телевизору, серийные убийцы всегда любят доказывать свои преступления – либо оставляют какие-то метки на жертвах, либо соблюдают определенный ритуал убийств или выбирают однотипных жертв, либо собирают трофеи… Собственно, даже те же охотнички частенько делают себе чучелки из пойманных зверей и выставляют напоказ, особенно крупную добычу. Дима, как я помнила по выпускам новостей, меток и знаков никаких не оставлял, особого ритуала убийства, ну помимо того, что он просто мучил своих жертв до смерти, я не заметила, и то, что Дима согласился на Никитоса и Артемку, явно говорило о том, что пунктик «семья» стоит не особо остро…

«Возможно, я смогу найти что-нибудь в подвале. Туда надо обязательно попасть, будет очень хорошо, если тот ключ в глобусе окажется от подвала. Хотя еще остался гараж… чем черт не шутит», – рассудила я про себя, поставила чай на стол и тут же направилась туда.

Гараж был также в идеальном порядке и минимализме, что существенно облегчило мне осмотр. В одном углу стояла полка с ящиками, в которых были инструменты, даже насос, дальше вдоль стены в аккуратно оборудованном отделении стояли запасные колеса, канистра полная, канистра пустая, потом еще ряд полочек, на них шланг, трос и прочие автомобильные штуки, был даже набор автомобильных ароматизаторов. И, наконец, машина: я дернула дверь со стороны водительского кресла – она оказалась открытой, я села, оглядела салон, открыла бардачок – внутри ключи. Я вышла, открыла багажник: запаска, насос, огнетушитель, знак аварийной остановки, трос, небольшая канистра и все. Я снова вернулась в салон автомобиля и тщательно все осмотрела – я искала документы, чтобы посмотреть на кого оформлено авто, но… нашла только аптечку.

Я вышла из машины, положив ключи обратно в бардачок, и разочарованно вздохнула: что это?.. Он не появляется почти сутки, не запирает меня, оставляет в гараже машину с ключами, полным баком и даже полной канистрой в багажнике… – настойчиво намекает, что мне нужно уехать?.. Не зря же он об этом столько раз заговаривал… Неужели я ему настолько не нужна, или это из-за того, что я не иду с ним на близость, так сказать, – я ведь вижу и понимаю его намеки и игнорирую.

Я окончательно расстроилась, потерла рукой лоб, отгоняя эти мысли, и огляделась еще раз, вспомнив, что вчера вечером, запирая все, видела тут, в гараже, еще одну дверь. Ее я нашла быстро, за ней оказалось небольшая комната, больше напоминающая техническое помещение, тут был распределительный щиток и еще куча подобных штук.

Я вернулась в гостиную, села на диван и загрустила – уезжать мне точно не хотелось, мне нравилось здесь, с ним, мне нужен был кто-то, я так устала быть одна…

Я прошла на веранду, села и снова уставилась вперед, допивая оставленный чай и тщательно все обдумывая. Итогом довольно долгих моих раздумий стал вывод о том, что лучше уступить – ну пересплю с ним, ну и что, может быть, что-то получится, может быть, будет и не так противно… По крайней мере, от этого я точно ничего уже не потеряю, нечего уже терять, хотя… даже само это мое решение, эта моя готовность вызывала внутри меня некоторую панику и отторжение.

Как же не хватало часов: знать бы сколько времени? во сколько он приезжал раньше? знать бы, что он приедет? Я уже порядком нервничала и была готова сесть в машину, и ехать в близлежащий город, но на деле – вернулась в гостиную и принялась расхаживать взад-вперед. Прошло около часа, а может и больше, прежде чем я услышала шум машины…

Я замерла и настороженно посмотрела на входную дверь, Дима вошел буквально через пару минут и улыбнулся.

– Привет, – он подошел и вдруг обнял меня, очень крепко прижав рукой за талию к себе. – Рад видеть тебя, прости, что не приехал. Гляжу, ты не далась коварным белкам в обиду, – попытался он пошутить, а я высвободилась из его объятий и от души врезала ему пощечину, звук получился звонкий.

– Я тут чуть не умерла от страха, прости Господи, ты совсем?! – я с укором посмотрела на него, хотелось тут же потребовать отчета, где он пропадал все это время, что делал и с кем, но я не решилась… – Оставить меня одну посреди леса?! – выдала я вместо этого.

Дима пристально смотрел на меня, вроде гневно, но при этом как-то игриво, словно моя пощечина, конечно, разозлила его, но в тоже время и повеселила, что ли? Этот его намек на веселость очень разозлил меня, я было замахнулась ударить его еще раз, но Дима перехватил мою руку, опустил ее и отпустил, взгляд его стал суровым, он медленно коснулся рукой ударенной щеки и потер.

– Допустим, – строго сказал он. – Но учти на будущее: насилия в семье я не терплю.

– Да ладно? – с сарказмом произнесла я.

Дима кивнул и отчего-то улыбнулся, выглядел он вообще каким-то странным, словно он вдруг освободился от чего-то мучавшего его, от каких-то сомнений, и теперь ему было очень спокойно.

– Лучше покорми меня, а еще – я купил шампанского и тортик.

Я грустно хмыкнула, поняв, что особо каяться и рассказывать, где он был и что делал, Дима не намерен, а доводить до ссоры эту ситуацию я не хотела, поэтому я сдалась, окинула его взглядом и только сейчас обратила внимание на большой пакет в его правой руке.

– Пошли, – сказала я уже без гнева и направилась на кухню.

Я принялась разогревать еду, а Дима разобрал пакет, убрал шампанское в морозилку и поднялся наверх, спустился он минут через десять, уже переодетым и с мокрыми волосами – судя по всему, быстро принял душ. Я накрыла на стол, он разлил остывшее шампанское в стаканы, из которых мы все время пили коньяк, и мы сели есть.

Он вдруг поднял тост.

– Давай за тебя!

Я удивленно уставилась на него – неужели он не понимал, что сейчас он был похож… он был так похож на всех… на Пашеньку, который пытался за мной приударить, на Алексея, на Сашу, на того парня из бара и еще одного?.. Эти мужские глаза, а в них это выражение вожделения почти «пойманной добычи»: когда почти детский восторг переплетается с плохо скрываемыми похотью и предвкушением плотского удовольствия – а в общем-то получается довольно гнусный взгляд… Мне с трудом удалось побороть зло внутри себя – я не хотела злиться на Диму, не хотела его ненавидеть, его, человека, который сидел напротив меня, но это его выражение лица, так хорошо читаемые мысли в его глазах, шампанское, все так… Я привязалась к нему, потому что он был другой – почему же он так похож на них сейчас?..

Но я улыбалась и чокалась с ним, а в душе поднималась чернота…

Мы уже почти допили бутылку, когда Дима вдруг пересел поближе ко мне и взял мою руку в свои.

– Катюш, я надеюсь, ты приняла окончательное решение, – он это не спросил, а сказал – я не очень понимала, о чем он… вернее, я понимала – но вот только мы же вслух не говорили про это?..

Я растерянно таращилась на Диму, хотелось спросить, уточнить наверняка, что значат его слова… Но с другой стороны – я так боялась, что я все понимаю правильно…

– Может чего покрепче? – спросил Дима, внимательно вглядываясь в мое лицо.

Я кивнула. Он налил нам коньяк, сел все также сбоку от меня, мы выпили.

– Расскажи мне тогда о себе все-таки? – наконец выдавила я из себя хоть что-то.

Он улыбнулся и помотал головой:

– Опять двадцать пять.

– Ты должен мне за эту ночь в одиночку посреди леса, так сказать, за моральный ущерб, – сказала я грозно.

– Хорошо. Пять вопросов, любых.

Я согласно кинула и задумалась – вопросы надо было задавать обдуманно.

– Когда ты стал убивать?

Дима посмотрел на меня, взгляд его стал суровым.

– Так… понятно, – произнес он и стиснул челюсти, но через несколько секунд вздохнул и все-таки ответил, – первый раз я убил очень давно… мне было двадцать один…

Дима нервно сглотнул, поиграл желваками, ему явно не нравилось, что я заговорила на эту тему, но я не отступала.

– И ты убиваешь… с тех самых пор?

– Нет, после… я долго жил, как ты это называешь, нормальной жизнью, но… воспоминания о… – он замолчал, потер подбородок и немного неуверенно продолжил, – это не давало мне покоя… и семь лет назад… я как сорвался, и все началось…

Он снова замолчал и внимательно посмотрел на меня.

– И… как … – сформулировать вопрос под его пристальным взглядом у меня получилось не сразу, – как так долго… целые семьи, и тебя не поймали?

– Раньше я убивал по одному… Смени тему.

– Ты правда убил свою мать?

– Не совсем, – размыто ответил он, но я поняла, что большего я не добьюсь.

Я кивнула.

– Ты кого-нибудь любил?

– Да.

– Что ты хочешь от меня? – быстро протараторила я, внимательно вглядываясь в его глаза.

– Ты взрослая, ты же понимаешь, – серьезно ответил он, я кивнула и задумалась.

Дима немного подождал, а потом заговорил:

– Послушай, я скажу банальную вещь, но… – он замолчал, взял мои ладони в свои и крепко сжал, и, когда он заговорил, я кажется догадалась, почему он так сделал – наверное, опасался, что я ему еще раз залеплю пощечину. – То, что было, оно было, понимаешь? – он говорил медленно, въедливо глядя мне в глаза, и неужели – не понимал, что эти слова, как первые строчки какого-то обряда, заклинания, который всегда, всегда приводил к одному и тому же внутри меня… – Не позволяй прошлому жить в твоем настоящем, – упорно строчку за строчкой продолжал Дима эту «клятву». – Мы отомстили им, их нет. Оставь им это.

Я смотрела на него, внутри меня непонимание – как?.. почему все думают одинаково? так неправильно? так странно? Почему и он не может понять: то, что было – это не прошлое, это не настоящее, это не будущее, это часть меня, это данность, это черта моей души… Почему он не может воспринимать наши отношения как дружеские, или как соседские, почему обязательно мужчинам переводить все это к сексу, зачем? И почему, почему каждый мужчина уверен, что именно он сможет помочь мне забыть и «оставить им это»?..

Дима чуть ослабил хватку своих рук и стал нежно теребить мои пальцы.

– Я вижу, ты злишься на меня. Но опять – за что, Катюш? За то, что ты мне нравишься? Даже больше, чем нравишься. Но разве ты не добивалась этого сама?

Я смутилась, опустила глаза и уставилась на стол – я не знала, что сказать.

– Я не тороплю тебя, – спокойно продолжал Дима. – Ты сама решишь когда.

Я нервно сглотнула, попыталась что-то ответить, но… лишь кивнула. Дима налил нам еще коньяка, и я залпом выпила. Чернота, зло внутри меня, все еще в клетке, но ей там уже становилось тесно, очень тесно…

– Я пойду, мне надо… – вдруг выпалила я невпопад, показав рукой куда-то вверх, и торопясь вышла из кухни.

Я быстро поднялась в комнату, закрыла дверь – хотелось запереть ее, но ключ только у него, я прошла в ванную, заперлась в ней, стянула одежду и встала под прохладный душ. Я довольно долго стояла под приятно охлаждающими струйками воды, пытаясь отвлечься, не думать сейчас… Я оделась и вышла из ванной, села на кровать – я не знала: со одной стороны – я боялась, мне было по-настоящему страшно, с другой – я очень, очень не хотела его обижать, с третьей – несколько раз я действительно испытывала влечение к нему, желание… А может и стоит попробовать, может и вправду, может быть и правда?..

Я услышала, как он поднялся, подошел к двери моей комнаты, но не входил и не стучался, я глубоко вздохнула и решилась – я подошла к двери, на секунду замерла, досчитала до трех и открыла ее… Дима уже шел к лестнице, но повернулся на звук – на его лице смешались напряжение, удивление и полуулыбка.

– Хорошо, я согласна, – тихо, почти полушепотом, произнесла я, Дима подошел ко мне, посмотрел на меня сверху внизу, улыбнулся и поцеловал меня, а потом еще, и еще… И он поцеловал каждый мой шрам, каждый, и это было действительно приятно, очень приятно, казалось, они совершенно не смущали его, казалось – они ему даже нравились…

Я лежала рядом с ним и смотрела в потолок, Дима уже спал, все прошло вроде хорошо, не больно, даже где-то приятно, внутри меня не появилось ядовитого отвращения, не потянуло тут же побежать в душ и смывать с себя все: его поцелуи, его прикосновения, пот, сперму… Но где же то, про что пишут, где тот вау-эффект? – чего-то не хватало. Внутри меня зарождалось какое-то разочарование – а вдруг все то, что случилось тогда, изменило меня настолько, что я никогда не смогу получать удовольствие, о котором столько разговоров… И почему же сейчас не проснулось во мне то желание, то возбуждение, которое я испытала, в том же подвале, например?.. Я не понимала: себя, что надо делать, что надо чувствовать – я была в полнейшей растерянности, в моей голове была совершенная неразбериха, просто невероятный бардак из смятения, страха, прошлых воспоминаний, настоящих ощущений и бьющейся в клетке черноты… она билась изо всех сил, она просачивалась, вливаясь по капле в кровь… Я закрыла глаза и глубоко вздохнула, изо всех сил пытаясь унять это просыпающееся зло внутри себя. Я потом снова уставилась в потолок, в темноту…

– Знаешь, отчего все твои проблемы? – вдруг полушепотом сказал Дима.

Я повернулась на его голос.

– Ты очень много думаешь, слишком, и ни о том…

Я хмыкнула на его слова.

– Да иди ты.

Он повернулся и лег на спину, также, как и я, и уставился в потолок.

– Но это правда. О чем ты сейчас думаешь?

Я молчала.

– О том, где оргазм, – он не спрашивал, он утверждал.

Я не понимала – как… как он понял? неужели было так заметно, что я притворялась? Я вроде старалась, вроде все делала, как показывают в кино…

Я молчала, говорить об этом не хотелось, вернее, говорить вообще не хотелось… И почему он стал так много говорить?!

– И… – единственное, что я смогла выдавить из себя.

– Не думай, Катюш, это я оплошал.

– И… – снова промычала я, – что делать?.. – я не знала, что надо говорить в таких ситуациях.

Дима негромко хохотнул.

– Дать мне еще шанс… – он вдруг повернулся ко мне и нежно поцеловал в висок, – и еще…

Я инстинктивно уперла руку ему в грудь – я была не готова прямо сейчас на это его «еще», но он не настаивал, просто поцеловал еще раз и, приподнявшись на локте, заглянул мне в глаза.

– Противно-то не было? – почему-то шепотом спросил Дима.

– Нет, – честно ответила я.

– Ну уже кое-что.

Он довольно хмыкнул, лег обратно на спину, сграбастал меня и уложил к себе на грудь.

– Не думай ни о чем, было и было – не обдумывай это. Все! Считай этой физзарядкой. Спи!

Я поудобнее устроилась на его груди, его рука, гладящая по голове, очень успокаивала, и вскоре я уснула.

На следующий день я проснулась одна, Димы в кровати уже не было. Я села, потянулась, натянула трусы и футболку, прошла в ванную, искупалась, умылась и спустилась вниз. Странно, но его совет не обдумывать то, что произошло, немного помогал, – каждый раз, когда в голове появлялись мысли о том, что было между нами, я не гнала их, не сопротивлялась им, но и не сосредотачивалась на них, не обдумывала: было ли это правильно, были ли мне хорошо… тем более, что еще вчера я уверенно пришла к мысли, что это было точно неплохо…

Дима был на кухне, сидел, глядя в ноутбук, но как только я вошла, улыбнулся мне, встал, подошел, поцеловал меня в макушку и пожелал доброго утра, налил кофе, накормил завтраком и только после этого уехал. И это было приятно.

Весь оставшийся день я пыталась отвлечь себя: полежала в ванной, сделала маникюр и педикюр (ножницы и пилочку я нашла в аптечке в книжном шкафу на первом этаже), потом погуляла вокруг дома, почитала книжки, если не нравилась первая глава в книге, сразу откладывала ее и брала другую, съела почти половину вчерашнего торта – главное, не начать думать…

А вечером вернулся Дима, мы поужинали, посмотрели кино и снова отправились в спальню вдвоем, и он снова остался… Но, несмотря на всю его нежность, во мне так и не просыпалось то чувство, как тогда в подвале или на кухне… а вот отвращение – нет, оно по-прежнему не приходило откровенно, мне не было противно от его прикосновений и поцелуев, но мне все больше не хотелось их…

На следующее утро я проснулась поздно, Дима уже уехал. Целый день я не делала ничего, я сидела на веранде и смотрела вперед, внутри была пустота, тяжелая пустота, она придавила, смутила, выбила из колеи. Я сидела и смотрела – в голове не было мыслей, вернее, там была настоящая кутерьма: отрывками врывалась наши ночи с Димой, отрывками те три дня, отрывками другие мои попытки начать нормальную жизнь… – все переплеталось, смешивалось, проникало друг в друга.

Приехал Дима как всегда вечером, немного усталый, мы поужинали, посмотрели кино, выпили почти половину бутылки коньяка и направились наверх. Он замер у моей двери – я знала, он ждал приглашения, и я должна быть послушной, пока… пока не пойму, что внутри меня – и я кивнула, я улыбнулась…

А потом лежала и смотрела в потолок, а вокруг темнота, и внутри меня становилось все темнее…

Проснулась я снова уже одна, на улице так ярко светило солнце, будто был уже полдень, впрочем, вполне может быть – уснула я вчера далеко не сразу. Я умылась, быстро позавтракала и пошла по дому – я снова и снова все внимательно изучала, я снова взяла два крючка, поднялась и вошла в его кабинет, быстро разобрала глобус, достала оттуда ключ, собрала глобус, и направилась вниз, жадно сжимая ключ в руке.

Я взяла из гаража фонарик и, вернувшись в гостиную, прошла за лестницу, встала на колени, отклеила кусок обоев, закрывавший лучину замка потайной двери, и, подсвечивая фонариком, попыталась открыть ее найденным мною ключом, но… этот ключ однозначно был от другого замка. Это очень разочаровало, даже разозлило меня. Все еще стоя на коленях, я подняла ключ к глазам и осмотрела его – отчего же тогда этот ключик? Я попыталась еще раз, повернув ключ верх ногами, – но это было что-то сродни крику отчаянья – ключ даже не входил в лучину замка.

Разочарованно вздохнув, я приклеила кусок обоев обратно, встала, убрала фонарь и ключ на их места, заперла дверь кабинета, вернула рыболовные крючки в шкаф и принялась ходить по гостиной взад-вперед – я пыталась сообразить, где копать дальше?

Помаявшись так с полчаса, я поднялась наверх, постояла там несколько минут и опять спустилась вниз, взяла крючки и снова поднялась, и вошла в кабинет – что-то должно быть… что-то просто обязано тут быть! И я начала ощупывать стены – а вдруг здесь тоже, как и внизу, есть потайная дверь, но на ощупь я ничего не нашла. Разочарованно вздохнув, почесав затылок и решив не сдаваться просто так, я принялась простукивать стены… но тут услышала какой-то шум, или что-то… Я выскочила из кабинета, в панике, трясущими руками, с трудом, больно поцарапав указательный палец, заперла дверь, влетела в свою комнату и сунула крючки в кучу постельного белья, выдохнула, попыталась унять дрожь и направилась к лестнице.

Я как раз спустилась вниз, когда Дима вошел в гостиную из гаража.

– Привет, – сказал он и поцеловал меня.

– Привет, – я удивилась – он сегодня раньше, на улице даже не собиралось темнеть. – Ты сегодня рано?

– Да, решил провести время с тобой. Может сходим погуляем?

Я улыбнулась ему и кивнула, хотя внутри зудело, очень зудело – нужно искать. Нужно! И надо бы добыть ключ от подвала – пусть один Дима возит с собой, но запасной-то ключ всегда есть, должен быть, единственное – он может держать его на работе…

– Ты чего? – Дима легко дернул меня за руку, а я поняла, что мы все еще стоим в гостиной, и я задумчиво пялюсь на лестницу.