Текст книги "Ганеша и его культ: происхождение, иконография, мифология"

Глава 19
Ганеша в буддизме

Образ слона стал популярным мотивом в буддийском искусстве примерно с III века до н. э. и с этого времени неизменно присутствует на древнебуддийских рельефах. Популяризация слона в буддизме происходила параллельно с повышением его статуса в брахманизме и раннем индуизме. Вместе с тем буддизм придал слону дополнительное сакральное измерение, связав его с предыдущими рождениями Будды. За много веков за Ганешей, как и за слоном, закрепился «плодородный» символизм – он дарует детей, земное счастье, процветание, изобилие, особенно в отношении растений и крупного рогатого скота, а также потомство, здоровье и долголетие (Pradhan, Sumant, 2016: 251).

Слоноликий Ганеша был востребован индийским буддизмом еще в раннем средневековье, в VII–VIII веках (Brown, 1991: 11), но не исключено, что это могло произойти еще раньше. Его изображения часто встречаются в местах, где в прошлом присутствовал буддизм (как, например, у входа в буддийскую пещеру в Боджджаннаконде, находящуюся в дистрикте Вишакхапатнам). В буддизме, как и в индуизме, Ганеша почитается в качестве божества богатства и как устранитель препятствий на пути к просветлению. Но в буддизме Ганеша зачастую предстает как недоброжелательное и злобное демоническое существо, которого нужно умилостивить, чтобы избежать беды или перевести ее на врага.

Старая буддийская танка с Ганешей

Иногда говорят об изначальном существовании двух главных образов Ганеши – отрицательного и положительного. Отрицатетельный образ мрачный и даже пугающий, он чаще всего именуется Винаякой. Нередко именно такой Ганеша был объектом поклонения в тантре, откуда и был заимствован буддизмом. Положительный образ доброго, отзывчивого и благосклонного к людям Ганеши характерен для индуизма. Именно таким он представлен в многочисленных пуранических историях. В более позднем буддизме Ганеша нередко понимался не столько как устранитель препятствий, сколько как олицетворение самого препятствия. Поэтому в буддийской иконографии часто встречаются такие изображения, где Ганешу попирают ногами буддийские божества.

По словам Р. Брауна, Ганеша начал свою карьеру в Индии, а затем распространил свое влияние на всю Азию (Brown, 1991: 11). Действительно, Ганеша нередко путешествовал по другим странам вместе с буддизмом и его изображения очень часто встречаются за пределами Индии. Однако было бы ошибкой думать, что в буддизме существует один, раз и навсегда утвердившийся, образ Ганеши. Поскольку буддизм распространен на довольно обширной территории, включающей множество стран и культур, куда он проникал в разное время, то в каждой стране имелись и имеются свои особенности в изображении и восприятии образа Ганеши.

Фрагмент танки с белым тибетским Ганешей

В Тибете Ганеша стал известен под именем Цогдаг (Tshogs Bdag), а популярность к нему пришла в XI веке, когда Атиша ввел в Тибете этот культ. Хотя К. Уилкинсон называет более раннюю дату появления культа Ганеши в этих краях. Он полагает, что Ганешу в буддийскую литературу Тибета вводили несколько адептов и монахов – авторов и переводчиков буддийских текстов, живших, скорее всего, в VIII–IX веках (Wilkinson, 1991: 237). Возможно, они даже являлись известными мастерами, практиковавшими тантрический буддизм.

В средние века поклонение Ганеше в Тибете, несомненно, было важным аспектом буддийского учения и отражало практику таких важных учебных центров в Индии как Наланда и Викрамашила. Признание важности Ганеши наиболее образованными и выдающимися учителями буддизма говорит о том, что он не был периферийным божеством. В Тибете Ганеше, как правило, поклоняются для приобретения каких-либо благ. Это может быть пища, богатство, разного рода наслаждения или сверхъестественные способности (Wilkinson, 1991: 235, 241).

В Тибете у Ганеши своя мифологическая история. Согласно Ладрангу Келсангу, у Лха Вангчуга (Шива) и Лхамо Ума Деви (супруга Шивы) было два сына. Старший – Цогдаг, то есть Ганеша, и младший Жонну Донгдруг – Кумара. Цогдаг был очень могущественным, непобедимым и отважным, поэтому его назначили генералом армии. Однажды его армия проиграла битву и противник отрубил ему голову. Тогда Вангчуг узнал, что ситуацию можно исправить, если голову только что убитого животного присоединить к шее Цогдага. Поэтому он отрезал голову слоненку и присоединил ее к шее Цогдага. Тот ожил, и с тех пор стал известен как Лангначен – Слоноликий. После того, как его отец Вангчуг освоил черную магию, стал даровать помощь своим поклонникам и уничтожать своих противников, Ченрезиг (Авалокитешвара) увидел, что пришло время подчинить Цогдага. Однажды, когда Цогдаг Лангначен вышел на прогулку в сад за пределами дворца, Ченрезиг волшебным образом превратился в точную копию Цогдага и вошел во дворец. Когда же настоящий Цогдаг захотел войти во дворец, придворные его не опознали и не впустили. Цогдаг не смог конкурировать с Ченрезигом и стал ему служить (см.: Ладранг, 2016).

В некоторых тибетских текстах присутствует естественная связь между Ганешей и Шивой-Махадевой, но подобное восприятие Ганеши как члена семьи Шивы, в общем-то, не характерно для тибетского буддизма. Здесь чаще всего Ганеша понимается как эманация Бодхисаттвы Авалокитешвары. К. Уилкинсон усматривает в этом попытку отсечь от Ганеши его небуддийское прошлое и полностью включить его в буддийский пантеон (Wilkinson, 1991: 236). Хотя все же некоторые особенности иконографии Ганеши остались практически неизменными и явно указывают на его индуистское прошлое. Например, та же модака является таким же необходимым атрибутом тибетского Ганеши, как и индийского. Кроме того, в Тибете он нередко изображается под ногами Махакалы (Шивы), тоже довольно популярного тибетского божества.

Ранний буддизм был очень тесно связан с индуизмом, а иконография индуизма оказала заметное влияние на буддийскую. Тем не менее, иногда встречаются достаточно редкие изображения, где образ божества трактуется весьма своеобразно. Примером может служить одна любопытная танка сино-тибетского происхождения, датируемая XIX веком [130]130
  Речь идет о коллекции под номером 794 из фонда Зарубежной Азии МАЭ (Кунсткамера) РАН, в состав которой входит танка № 794–4 (сино-тибетский стиль), где, по описанию, изображены зооморфные божества – Ганеша и якобы Хануман.


[Закрыть]. Здесь белый Ганеша изображен с тремя головами, шестью руками и четырьмя ногами. Причем только одна голова слоновья – центральная, в то время как его правая голова – это голова крысы/мыши (держит в зубах драгоценность), а левая – обезьяны (символ праджни). В трех правых руках он держит пылающий чинтамани (волшебный камень, исполняющий желания), меч (рассекающий мрак невежества), а в руке перед грудью – редис. В его левых руках – сосуд с крышечкой, топорик (paraśu)[131]131
  Д. В. Иванов почему-то решил, что это скипетр.


[Закрыть] и некий предмет, который сложно определить, хотя Д. В. Иванов идентифицировал его как драгоценность. Ганеша стоит на двух полусогнутых ногах, а две другие ноги скрещены впереди таким образом, будто он стоит и сидит одновременно. При этом его опущенный вниз фаллос находится во рту у маленькой обезьянки (праджня – женское начало), изображенной перед ним внизу, а из ее заднего прохода в сосуд сыпятся драгоценные камни. В самом низу танки слева в ряд стоят четыре других сосуда, чем-то наполненные до краев. Возможно, это действительно драгоценные камни, как и предполагает автор статьи (Иванов, 2009: 96, 98). И тогда данный образ Ганеши можно трактовать как божество богатства.

Старая монгольская танка с изображением Ганеши

Многорукий Ганеша (современная буддийская танка)

Существуют и другие танки с подобным сюжетом. Например, на одной монгольской танке Ганеша изображен красного цвета, с двенадцатью руками и стоящим на мышке, которой одна обезьяна вкладывает в рот драгоценность, а вторая вынимает из заднего прохода. Рядом изображены другие обезьяны, и среди них одна пара в оральном соитии (Иванов, 2009: 99). Как видим, подобные образы Ганеши весьма далеки от своих индийских прототипов.

Показательно, что в тантрическом буддизме, как и в индуизме, Ганеша выполняет функцию охраны границ, являясь божеством начал и переходов, ответственным за переход из одного состояния в другое. То есть, связан с инициациями. Известно, например, что образ Ганеши используется в буддийском тантрическом ритуале под названием cārya nṛtya, сопровождающем инициацию. В целом суть данного ритуала состоит в преодолении концептуального препятствия, которое не позволяет адепту видеть недвойственность реальности, и в ходе ритуала (и сопровождающего его танца) предстоит сначала визуализировать Ваджрасаттву, а затем растворить его образ в пустоте. Это пример того, что образ Ганеши так или иначе оказался востребованным в буддийских ритуальных практиках, особенно в инициатических ритуалах, связанных с переходом в новый статус и постижением высшей религиозной истины (осознание пустоты в буддийской тантре) (Бурмистров, 2014: 169).

Что касается китайских тантрических текстов, то они, как правило, были привезены из Индии и переведены индийскими и китайскими монахами в VII–VIII веках. В них нередко обсуждаются вопросы поклонения Ганеше, или Винаяке, и результаты этого поклонения (Brown, 1991: 11). Однако первые следы присутствия Ганеши в Китае относятся к более раннему времени – к первой половине VI века. Этим временем датируется нарисованное изображение Ганеши, обнаруженное в Тун-Хуане (Tun-huang), в пещере под номером 285. А в Кун-сене (Kung-hsien) было обнаружено скульптурное изображение Ганеши, надпись на котором позволяет датировать его 531 годом. Есть еще одно изображение Ганеши, относящееся ко времени династии Тан. Сейчас оно находится в музее Кливленда и в нем не сразу признали китайское происхождение. По мнению Л. Ланкастера, хотя в Китае Ганеша и являлся частью религиозной традиции, тем не менее, не пользовался особой популярностью (Lancaster, 1991: 277). Это может быть связано с тем, что здесь он не столько устранитель препятствий, сколько само препятствие. В китайском буддийском каноне имеется достаточно свидетельств о Ганеше-Винаяке, и в большинстве текстов он представлен как опасность, которую следует обезвредить. Тексты, которые относятся к тантрической традиции, содержат множество заклинаний, дхарани, мудр и различного рода ритуалов, призванных удерживать злобного Винаяку под контролем. Считалось, что Ганеша может создавать препятствия на пути к просветлению.

Кроме того, с точки зрения китайцев, сам факт наличия у божества головы слона является чрезвычайно неблагоприятным. Дело в том, что в некоторых китайских текстах говорится, что за определенные проступки человека ожидает наказание в виде последующего рождения с отсутствующими конечностями, с двумя или тремя головами, или же с головой какого-либо животного, например, лошади или слона. Или что человек с плохой кармой может родиться в одном из адов, где наряду с пытками и разного рода страданиями он будет иметь голову слона (Lancaster, 1991: 278). Поэтому не удивительно, что к слоновьей голове Ганеши у китайцев отношение весьма настороженное. То есть в Китае Ганеша воспринимался как бы через призму недоверия к его внешнему виду, что, конечно же, не могло способствовать широкому распространению и процветанию культа данного божества (Lancaster, 1991: 284).

Тантрический буддизм проник в Тибет, Китай, Японию и Юго-Восточную Азию в VIII–IX веках, и в чисто тантрической форме сумел выжить в Тибете и Японии (Rossels, 2015–2016: 16). Самый ранний комплекс литературных источников, связанных с культом Ганеши в Японии, и во многих отношениях наиболее важный, составляют китайско-японские ритуальные тексты, так или иначе относящиеся к этому божеству. Часто это довольно короткие тексты, подробно описывающие иконографию Ганеши, мудры, мантры и различные ритуалы, имеющие отношение к определенному изображению. В некоторых текстах рассказываются небольшие мифологические истории, объясняющие происхождение того или иного образа Ганеши. Все эти сочинения структурно и стилистически схожи между собой. Такая их краткость и формульный формат заставляют предположить, что они представляли собой краткий обзор более длинных оригинальных версий, относящихся к более ранней текстовой традиции, возможно, полностью утерянной для нас (Sanford, 1991: 290–291).

В Японии, в буддийском тантризме (сингон/шингон), чрезвычайно популярным оказалось изображение Ганеши в виде двух стоящих обнимающихся фигур, имеющих человеческие тела и слоновьи головы. Именно данный образ, известный как Кангитен[132]132
  Он известен и как Канги-тен, или Канки-тен, а также Шо-тен (благородное божество), Дайшо-тен (великое благородное божество), Дайшо Канги-тен, Тенсон (почтенное божество), Канги Джизай-тен, Шоден-сама, Винаяка-тен, Бинаяка-тен, Ганапатеи и Зоби-тен.


[Закрыть] (божество блаженства) и представляющий Ганешу в двух аспектах – мужском и женском, больше всего привлекает внимание исследователей, изучающих культ Ганеши в Японии. Кангитен обычно рассматривается в качестве источника радости и процветания.

Существует несколько вариантов парного образа Ганеши. Согласно первому варианту, на голове у женской фигурки надето украшение в виде диадемы с драгоценным камнем впереди, а сзади голову прикрывает накидка, которая опускается на плечи и спину. На верхнюю часть тела наброшена часть ткани наподобие короткой мантии, а нижняя часть тела задрапирована и перевязана широким поясом. На мужской фигурке облачение аналогичное, но на голове отсутствует диадема. Кроме того, верхняя часть тела как женской фигурки, так и мужской, может быть облачена в некое подобие блузки с короткими облегающими рукавами. У обоих божеств тела белого цвета. Они стоят плотно прижавшись друг к другу, обхватив тело партнера так, что руки каждого божества почти смыкаются на спине противоположной фигурки. При этом голова каждого из них лежит на плече партнера, а ступни женской фигурки покоятся на ступнях мужской. Глазки обоих божеств широко раскрыты.

Во втором варианте белотелые божества стоят лицом друг к другу, и каждый обнимает партнера, лишь слегка прикасаясь к его спине. При этом тела выше талии у обоих немного отклоняются назад и божества пристально смотрят в глаза друг другу, сцепившись кончиками опущенных вниз хоботов. Дж. Сэнфорд полагает, что эти формы могут быть связаны с так называемыми «четырьмя взглядами» в индийской и тибетской тантре (Sanford, 1991: 290).

Встречается еще одно парное изображение Ганеши, когда обе фигурки сидят лицом друг к другу, и при этом женское божество слегка обхватывает своего партнера ногами. Такого рода картины и позолоченные бронзовые скульптуры парного Кангитена с явными сексуальными коннотациями появились в конце периода Хэйан, очевидно под тантрическим влиянием тибетского буддизма, в котором такие пары (Яб-Юм) были довольно широко распространены. Но в Японии, как правило, подобные изображения скрывались от посторонних глаз.

Еще один вариант парного образа Ганеши выглядит довольно необычно: одна фигурка изображена с головой слона, а вторая – с головой кабана (Sanford, 1991: 290). Могут быть и другие варианты, отличающиеся от описанных выше некоторыми деталями. Также в Японии можно встретить изображения Ганеши с тремя головами и шестью руками (Sinhā, Candra, 1990: 76).

Происхождение парного образа Кангитена вызывает множество вопросов у исследователей. Возможно, его прототипом был индийский Ганеша с Шакти. Однако это всего лишь предположение, как один из возможных вариантов. В «Ганеша-пуране» (I, 36. 137) о Ганеше говорится как о двутелом (dvi-rūpa). Р. Хазра допускает, что речь идет о двойном образе типа японского Кангитена, но сказать что-либо определенное в этом отношении не представляется возможным (Hazra, 1985: 221).

Парное изображение Ганеши было известно и в Китае, хотя свидетельств на этот счет очень мало (Brown, 1991: 11). Впервые такой образ был обнаружен в китайских тантрических текстах, где центральной фигурой был Вайрочана Будда. То есть до своего прибытия в Японию Ганеша уже был буддизирован и переосмыслен в Тибете и Китае. Однако это была не такая уж серьезная трансформация по сравнению с той, которой он подвергся в Японии. В общем, в японской культуре в очередной раз произошло переосмысление образа индийского божества с головой слона, причем, в некоторых случаях довольно радикальное.

Кангитен (Бронза, Япония)

Традиционный индийский Ганеша редко встречается в Японии, хотя в японской иконографической традиции существует более тридцати образов Ганеши (Sanford, 1991: 288). И для большинства из них в различных текстах содержится описание ритуалов. Можно предположить, что все эти ритуалы действительно совершались, по крайней мере, изредка. В одних случаях образ Ганеши на почве японской культуры претерпел значительную трансформацию, а в других во многом сохранил элементы индийской иконографии. Приведем лишь несколько примеров.

Кангитену принято предлагать фрукты, вино, редис и канги-дан, или «булочки счастья»[133]133
  По сообщению Дж. Сэнфорда, редис, как и морковь, считается фаллическим символом. В японском языке для обозначения редиса/редьки используется слово «дайкон» – «большой корень», которое созвучно слову «данкон» – «мужской корень», которым обозначается фаллос. Несмотря на то, что канги-дан является аналогом индийской модаки, в данном случае эта сладость претерпела значительные изменения и теперь имеет форму матки, превратившись, таким образом, в сексуальный символ. Иными словами, редис и канги-дан в японской культуре символизируют мужской и женский аспект Кангитена (Sanford, 1991: 312).
  Канги-дан обычно готовятся с добавлением творога, меда и пасты из красной фасоли, а затем обжариваются в масле. Хотя в некоторых случаях одни ингредиенты могут заменяться другими, возможно, в зависимости от ожидаемого результата.


[Закрыть] – этакий японский аналог индийской модаки. Предложенная божеству пища имеет такой же статус, как и прасад в индуизме, и ее потребление является в высшей степени благоприятным. Редис и канги-дан считаются не просто излюбленной пищей божества, но и, как в индуизме и тантризме, являются его характерными иконографическими атрибутами. Это касается и образа, известного как Шо-тен. Он может изображаться без пары, в образе одинокого мужского божества с головой слона и с двумя, четырьмя, шестью, восемью или двенадцатью руками. Чаще всего он бывает четырехруким, и держит в двух руках редис и модаку, а остальные две руки могут быть сложены, или же в них он может держать оружие и другие предметы. Шо-тену поклоняются в основном торговцы.

Японский Бинаяка, как и индийский Ганеша, считается устранителем препятствий, подателем материального благополучия, процветания, успеха и здоровья. Однако у Бинаяки есть и другая сторона, менее доброжелательная, и в этом аспекте он может создавать конфликты и подталкивать человека к совершению неблаговидных поступков. Изображение Винаяки можно встретить в двух наиболее важных шингонских мандалах: ваджра-дхату и гарбхакоша-дхату (обычно в мандале размещается более одной фигуры Винаяки). Винаяки при этом имеют голову слона, держат редис и топорик, сидят на сиденье из лотоса (падмасана). Они считаются охранителямии объектов и защитниками от злых сил. Центральной фигурой мандал является Вайрочана, один из пяти Великих Будд, чьим воплощением считаются Винаяки. Японский Ганеша также может быть изображен в мандалах символически, в виде биджа-мантры, а также в виде зонта, гирлянды, лука или стрелы.

Согласно учению школы шингон, Вселенную можно изобразить в виде махамандалы, а различные феноменальные существования при этом рассматриваются в качестве Будд, Бодхисаттв, начал, божеств, происходящих из изначального тела Махавайрочаны. Махамандала представляет собой гигантскую окружность, модель Вселенной, и символизирует Махавайрочану. Центром любой мандалы является «основной почитаемый» (яп. хондзон; санскр. свадэва). В традиции шингон мандалы были неотъемлемой частью всех ритуалов и медитаций. Созерцая мандалу, адепт постигает высшую истину (Лепехов, Лепехова, 2013: 232). Ганеша является лишь одним из множества индуистских богов, которые, «обратившись» в буддизм, стали выполнять незначительные роли в качестве внешних стражей мандал (Sanford, 1991: 287). Хотя в буддизме Ганеша порой отождествляется с Бодхисаттвой Авалокитешварой [134]134
  Подобного рода трансформация ролей и функций наблюдается и в отношении некоторых других индуистских божеств. Например, Шива связан с буддистским Авалокитешварой, а Брахма – с Буддой Манджушри (Rossels, 2015–2016: 14).


[Закрыть].

Нередко в буддийских текстах присутствует новая мифология, которая отсутствует в санскритской литературе. В одном из таких новых мифов говорится, что богиня Парвати родила три тысячи богов. Боги, которые появились из ее левой половины тела, были злобными и возглавлялись демоническим существом по имени Винаяка, то есть Ганешей. А добрые боги, появившиеся из ее правой половины тела, возглавлялись доброжелательным Сенаякой, или Скандой. Чтобы остановить орду демонов, Авалокитешвара превратился в Сенаяку и обнял Винаяку, успокоив, таким образом, его ярость (Rossels, 2015–2016: 21). А в буддийском тексте «Маньджушри Мулакальпа», относящемся к махаяне, упоминается Кумара, который именуется Махакродха и описывается как разрушитель препятствий, являясь смертельным врагом винаяков (Ghurye, 1962: 64).

Школа шингон (кит. чжэньянь) представляет в Японии буддизм ваджраяны. Появление эзотерического буддизма в этой стране, как и сам расцвет школы шингон, связывают с именем выдающегося буддийского деятеля Кукая (Кобо-дайси) (774–835). Считается, что именно с него началась история Ганеши в Японии. Хотя имеются предположения, что японцы могли познакомиться с Ганешей чуть раньше, в период Нара (710–794). Согласно Дж. Сэнфорду, Ганеша появился в Японии в начале IX века. По его мнению, данная датировка является достаточно надежной, хотя не обязательно окончательной (Sanford, 1991: 287). Со временем Кангитен стал важным божеством в традиции шингон. И хотя ему сегодня поклоняются по всей Японии, самым главным центром поклонения считается Хозан-дзи (Hōzan-ji), расположенный на вершине горы Икома (Ikoma). А основное изображение парного Кангитена хранится под фаллической крышкой, называемой линга-коша.

Название «линга-коша» о многом говорит. Присутствие в японской культуре элементов индуизма не является случайным. Хотя вопрос о происхождении буддизма ваджраяны до сих пор окончательно не решен, тем не менее, известно, что ранний тантрический буддизм испытал сильное влияние ведизма и индуизма. Например, из ведийской традиции был заимствован обряд хома (яп. гома), прежде совершавшийся брахманами и подразумевавший ритуальное сожжение подношений божеству. В тантрическом буддизме этот ритуал приобрел значение ментального очищения адепта посредством огня. Из индуизма буддизм ваджраяны позаимствовал, прежде всего, индуистских богов. Так, образ Ямантаки, одной из центральных фигур в ваджраяне, сформировался под влиянием культов сразу двух индуистских божеств – Ямы и Дурги (Лепехов, Лепехова, 2013: 231). Несмотря на то, что традиция ваджраяны (впрочем, как и других буддийских школ), была заимствована японцами из Китая, тем не менее, особое внимание здесь уделялось элементам индуизма и индийского буддизма. К примеру, сакральный символизм акшар санскритского алфавита присутствует и в японском буддизме, сохраняя свою важность и в настоящее время. Нередко санскритские акшары изображались на одежде некоторых японских монахов. Кроме того, как и в Тибете, в Японии было принято изображать санскритские биджа-мантры на придорожных камнях и скалах (Лепехов, Лепехова, 2013: 231).

Интересно, что Кукай разработал особую систему эзотерических ритуалов, предназначенных, в первую очередь, для преображения японского правителя в чакравартина. Но так как ни царь-чакравартин, ни император не могли самостоятельно совершать абхишеку, то ее совершение вменялось в обязанность буддийскому духовенству. Именно в обязанности буддийского духовенства входило знание и сохранение эзотерических ритуалов, необходимых для поддержания гармонии во Вселенной. То есть для Кукая буддийские священнослужители являлись не просто правительственными чиновниками, состоящими на службе у императора, но наместниками Будды Махавайрочаны, находящимися в мире людей (Лепехов, Лепехова, 2013: 292). Поэтому вполне закономерно, что Ганеша оказался востребованным в ритуалах, связанных с императорским культом [135]135
  В 834 году Кукай подал прошение императору Нинмэю (833–850), в котором говорил о необходимости проведения эзотерических богослужений в честь божеств, которые упоминаются в «Сутре Золотого света». Он считал это эффективным средством усиления страны и императора. Для этого необходимо выделить во дворце специальное помещение, где следовало установить алтарь, и 28 священников должны провести все необходимые церемонии. Хотя императорский двор дал согласие, однако первая церемония, проведенная в 836 году, прошла уже без участия Кукая, поскольку тот умер годом ранее. Церемонию проводили его старшие ученики – Синдзэй (800–860), Синсё (797–873) и Синга (801–879). Описание этой церемонии не сохранилось. Зато в распоряжении специалистов имеются два сочинения, где содержится описание церемоний Мисюхо и Мисаэ. Это «Происхождение и применение Мисюхо» и «Записки о [проведении] Мисюхо в часовне Сингонь-ин во втором году Эйти». Первый текст сообщает о церемонии, проведенной в 921 году настоятелем храма Тодзи Кангэном (853–925), а второй говорит о проведении Мисюхо в 1142 году настоятелем Тодзи Кандзином (1084–1153). Например, во втором тексте Ганеша упоминается следующим образом: «…в северо-западном углу внешнего помещения были помещены два алтаря – хома (яп. гома) – первый для предотвращения бедствий (сокусай гома), второй – для увеличения благоденствия (дзояку гома). Перед ними в северо-восточном углу находился алтарь для подношения Ганапати (яп. Кангитэн) – божеству плодородия. Ему следовало делать подношения дважды в день в течение недели. Изображения двенадцати богов, ответственных за смену времен года, висели на восточной стене коридора, окружавшего внутреннее помещение» (Лепехов, Лепехова, 2013: 293–294).


[Закрыть].

О популярности культа Ганеши в Японии свидетельствует количество храмов, которых насчитывается порядка 250, и многим из них не одна сотня лет. Здесь Ганеша считается защитником храмов. В Японии Кангитену поклоняются, чтобы заручиться поддержкой на пути просветления и в мирских делах. Молодежь ожидает от него помощи в делах любовных, а люди постарше – удачи в бизнесе. Особенно часто к нему обращаются за помощью люди, связанные с искусством и разного рода удовольствиями – гейши, актеры, игроки и т. д.