Текст книги "Вампир… ботаник?"

Глава 16

Женщина – это слабое, беззащитное создание… от которого нет спасения.

Из воспоминаний аргентума Ченцио

Дарья

В первый момент я даже не нашлась, что сказать. «Хакарл им в прическу» – было слишком мягко для характеристики доставучих кровососов, чтоб им до конца жизни похмельем страдать. А других комментариев не нашлось. Прокомментировало пузо. Причем так громко и с таким чувством, что Джано, не выходя из каких-то нехороших раздумий, машинально кивнул:

– Согласен…

Слышь, пузо, с тобой уже соглашаются.

– Только при них такие слова говорить не стоит.

Слышь, пузо, а ты, оказывается, умеешь выражаться нецензурно? Надо же, какие возможности открываются. Представьте: часик не поешь – и все окружающие уже в курсе, куда им пойти, и с кем, и… отставить посторонние мысли! Вечно у людей так: когда что-то пугает, так мозги живо запускают защитную реакцию и подсовывают мысли – кому-то злые, кому-то полные неверия, а кому-то мысли о совершенно посторонних вещах, например, о поголовье пингвинов в Антарктиде. А у меня чаще всего включается юмор… ну или злость. Хорошо хоть ненадолго, и взять себя в руки получается довольно быстро.

– А какие стоит?

В черных глазах Джано промелькнуло какое-то странное выражение.

– Ты уверена, что готова это услышать?

– Ты серьезно?

– Предположительно.

– Поправь меня, если ошибаюсь. – Я уперла руки в бока и заговорила ла-асково, как кобра перед укусом. – Значит, я должна войти молча, опустив голову, на стражников не смотреть, на аргентумов глядеть только с их разрешения или приказа, а если меня о чем-то спросят, то я должна сначала сказать всю эту хре… то есть эту фразу, причем ни разу не споткнувшись? Да сие можно выговорить только с разбега! И только потом дать ответ на поставленный вопрос, при этом не допустив никакого нарушения приличий?!

– В принципе… да. Так и есть.

– А неприличностью в башне считается даже обнажение шеи?

– Особенно обнажение шеи! Этим ты как бы заявляешь, что доступна, ведь полная связь еще не сформировалась, это по узору видно, значит, есть шанс ее переориентировать, например, на аргентумов.

– То есть они имеют право забрать меня себе?!

– Формально – нет. Фактически же есть две ловушки в одном из законов, которые при особых условиях позволяют присвоить Дар, отделавшись сравнительно небольшим наказанием.

– Могут или не могут?!

Джано вздохнул:

– Я не зря сегодня провел тебя по домам сильных и независимых орихальти. Кое-кто из них вхож и к ауруму. Понимаешь? То есть если ты не допустишь ошибок, то твоя «передача в другие руки» вызовет пересуды.

Вампирский инструктаж по должному поведению перед аргентумами дал блестящие результаты: поздно ночью я в пятый раз проснулась от очередного кошмара на тему завтрашнего приема. На этот раз аргентумы изволили присниться в виде жаб, широко разевали пасти, почему-то зубастые, как у змей, и противным кваканьем требовали пива на опохмел. А если я принесу не то или подам не так, то меня приговорят к продаже в слоновник…

Милая ночка, мечта шизофреника. Так, как бы нам успокоиться? Заняться медитацией? Я глубоко вдохнула прохладный ночной воздух и приготовилась «отрешиться от мыслей о бренном» – ночь на дворе все-таки. И тут рядом на кровати что-то шевельнулось, напрочь вышибая душевное равновесие.

Длинное. Тонкое. С кисточкой на конце… в моей постели?!

Я рванула из кровати, как мамонт из ловушки первобытного племени. Постель хрустнула и заметно скособочилась, дежурный кефир на тумбочке (отгонятель аппетита) спикировал на пол вместе с глиняной кружкой и тумбочкой, а хвост… хвост последовал за мной.

И только когда он нырнул под мою ночную рубашку, до замороченных мозгов дошло, что конкретно этот хвост вообще-то мой собственный. И завтра мне придется брать его на встречу с аргентумами… Именно что придется, куда его денешь-то? Джано сказал, что есть два способа удаления этого интересного «образчика атавистических чар», быстрый и медленный. Но для медленного ему нужно шесть дней спокойной работы, в крайнем случае, три, чтобы антидот по крайней мере доварился, а такого счастья нам пока не светило. А для быстрого – мое терпение, уверенная рука и топор. Вы бы на моем месте что выбрали? Ну вот…

Так что от атавизма мне в ближайшую неделю избавиться не светило. Разве что если я очень захочу, то можно будет с него волосы удалить – такое лекарство, мол, у вампира имеется. Я представила. Настроение упало окончательно. И вообще, похоже, решило податься в шахтеры и закопаться где-то на уровне шахты «Донецкая». Дарья-с-хвостом – это, конечно, та еще достопримечательность, но Дарья с хвостом, который к тому же еще и лысый…

Ладно, Дарья, подъем. Засыпать, чтобы еще раз просмотреть захватывающий кошмарик с участием аргентумов, паука-птицежора и других интересных персонажей, не стоит. К тому же неизвестно, насколько мы застрянем завтра в этой башне, а ребятам что-то есть надо, правильно?

Так что сгонять стресс будем на кухне.

Ну твою же швабру!

Я осторожненько отодвинулась от миски, в которой, по виду, то ли что-то кипело, то ли вообще кто-то шевелился. Ничего себе, приготовила оладушки…

Недосып, нервы и плохое освещение сыграли со мной злую шутку. Не знаю, что я такого насыпала в муку вместо тертой земляники, но ничего зеленого-шевелящегося точно не заказывала. И пищащего тоже.

Отлично, Дарья, на этот раз ты прямо превзошла себя. Такое даже сторожкам не скормишь. Таким если кого и кормить, то разве что смертельных врагов – если не помрут, то хоть помучаются. Я поразмыслила, кого я настолько ненавижу, но кандидатов не нашлось… пока. Разве что аргентумы, но они ж, гадюки, живучие…

Хм… я взяла ложку на длинной ручке, осторожно ткнула в тесто. Может, его сохранить где-нить в хладнице? Заморозить и… Тесто хихикнуло.

Секунду я тупо таращилась на зеленый кошмарик, убеждая себя в том, что глюки, они и слуховыми бывают. Усталость, три часа ночи, недосып, то, се… Потом ложка снова легонечко коснулась теста…

И хихиканье раздалось снова.

Нет, сторожкам это давать точно не стоило. Да и аргентумам. Негуманно. Лучше выльем эту гадость на соседскую помойку. Той уже хуже не будет, в смысле, хуже просто некуда. Правда?

Неправда.

Если уж день (то есть ночь) не задалась, то до конца. Во-первых, когда я потащилась выбрасывать миску (тихо-тихо, чтобы не проснулись сторожки), то особо одеваться не стала, посчитала, что ночной рубашки хватит. Во-вторых, когда выходишь ночью в собственный двор, обычно не ожидаешь, что нарвешься на шпионов. Особенно таких целеустремленных – сидеть посреди соседской свалки только для того, чтобы следить за нашими окнами, – это настоящий подвиг. А в-третьих, сторожки, разобиженные, что хозяйка несет какую-то вкуснятину и не делится, облепили меня со всех сторон и выражали недовольство. Без них я бы, может, и засекла шпиона, а так…

Зеленая гадость шикарно плеснула через забор (знаю, знаю, что непорядочно, но свалку под нашими окнами устраивать тоже нехорошо, особенно если в городе полно мусорщиков!), и дикий вопль расколол ночную тишину.

Я шарахнулась – мне показалось, что от моего варева ожила мусорная куча, неслабое такое впечатление. Но в нечленораздельном вопле прорезались сначала мат (местный, с дэвами, ифритами и родословной, происходящей от гиены), а потом и более вразумительные слова…

– Щекотно-о! – вопила куча. – Щекотно-о…

Сторожки зачарованно внимали.

– Ой, хи-и-хи… ой, не могу… щекотно-о… убери это! Я больше не буду за вами следи-ить! Хи-хи-хи…

Я попыталась оказать несчастному шпиону гуманитарную помощь в виде воды из корыта для сторожков, но вы когда-то пробовали поднять корыто и прицелиться настолько точно, чтобы попасть?

И-экх!

Нет, я попала. И часть зеленой гадости смыло. Но зато шпион, обретя силы и надежду, сиганул через забор и умчался в поисках водоема, а гнаться за ним по улице в ночной рубашке… я еще не настолько рехнулась. А как было бы здорово его порасспросить…

Ну не везет, так во всем.

Позже святую истину о невезении пришлось озвучить еще раз. В той самой хладнице. Причем вместе с несколькими крепкими словечками, выражающими степень моего потрясения этой хре… этим маловероятным и неожиданным событием. Как бы это сказать подоходчивей…

У меня голова ожила.

Да не моя! С моей все было нормально, то есть я надеялась, что нормально… а вот головы, которые в кладовке лежали… Какой черт меня в эту кладовку вообще понес!

Если быть точной, то понес меня туда не черт, а паранойя. Точнее, навязчивое желание запастись для завтрашней (то есть уже сегодняшней) встречи аргументами повесомей приветствия «Благословенны будьте, принимающие решения, направляющие силу и дарующие процветание».

Ну, меня на первом же титуле перекосит, про благословенность. Тоже мне, благословенные, превратили человека в помесь раба с домашним животным, а сейчас еще и ко мне лапы тянут. Нетушки, обойдетесь! Когда Господь раздавал послушания, моя душа, наверное, засмотрелась на «Макдоналдс» и опоздала к раздаче. А стройность, наверное, сменяла на десяток гамбургеров. Эх… Короче, мне хотелось на крайний случай иметь что-то этакое, оружие последнего шанса. Я сначала подумала про тот порошочек, который мощный афродизиак. Но представила последствия и решила, что снотворное будет гуманней. Для окружающих. Тем более что я знала, где оно лежит.

Кто же ведал, что неукротимый ботаник переложит пакетики, раскапывая какой-то нужный? И кто знал, что для временного оживления головы ей даже крупинки порошка не надо – достаточно того, что пакетик проплывет рядом?!

Я как раз раздумывала над тем, брать или не брать те самые незабываемые галлюциногенные грибочки, когда за спиной грянуло:

– Ершамхух!

Я чуть не уронила пакетики.

– Кто тут!

И, похолодев, встретилась взглядом с открывшей глаза головой…

– Я…

Ох, твою тофу с кефиром!.. Я попятилась к двери вместе со всем тем, что держала в руках.

– Стой! – прошипела голова. И тут же, почти без перерыва: – Стой, воровка! Стой, порождение ифрита! Посыпь меня, немедленно! Сто-о-ой…

Захлопнув дверь, прислушалась к затихающему шепоту и нервно ухмыльнулась. Ну ничего себе, а? Шпионы. Зеленая гадость. Оживающие головы. И аргентумы утречком…

И что тут хуже, сны или все-таки реальность?

Какая, однако, ночка… колоритная.

Кисточка аккуратно нанесла завершающий штрих и отстранилась.

– Готово, – важно кивнуло лазурное чудо, с удовольствием рассматривая мои свежеокрашенные ногти.

– Спасибо, Санни.

Алишер откусил нитку, поправил шарф на моей шее и отступил. Узлам бывший раб не доверял, поэтому шарф решил просто зашить. Намертво. Рад закончил чистить сережки и примерился к моему уху. Все были при деле. Зоопарк дружно собирал меня к аргентумам.

Тагир и тот принял посильное участие: слетал в сад, сорвал какой-то цветочек, пристроил в мои волосы. Пахучий. Захотелось чихнуть, но попробуй чихни, когда тебе раскрашивают лицо! Раскраску мне творили сообща Шер и Санни, споря по каждой мелочи типа точек над бровями и дополнительных завитков у висков… Пришлось терпеть.

– Готова? – негромко спросили у порога.

Джано уже собрался. Сегодня он приоделся, по-своему, конечно: ни вышивки, ни яркости, та же серая тряпочка, разве что новая. Но все-таки получше, чем раньше. Аккуратная повязка на голове была свежей, накидка отглаженной. Только почему-то этот его почти нарядный вид напомнил первый вечер и растерянного парня, который встал мне навстречу, готовясь защищаться… Может, из-за котенка на руках?

– Да. Нормально?

Вампир кивнул:

– Да. Достойно. Хотя, подожди… присядь. Не двигайся. Теплая ладонь мягко легла на макушку, и… какое странное ощущение… словно в волосы заползли сотни трудолюбивых муравьев. А потом они выросли. Волосы. Золотая волна тяжело упала на плечи, коснулась локтей, стремительно доросла до бедер… И остановилась.

– Вот теперь совсем достойно, – бледно улыбнулся вампир. – Шер… ты помнишь, что я говорил. При малейшем подозрении…

– Мы помним. – Моя синеглазая покупка кусала губы. – Но, Джано…

– Ну вот и хорошо. Пойдем, Дарья.

– Удачи! Возвращайтесь побыстрей!

– Миу!

– Возвращайтесь… – тихо проговорил Алишер.

– Что ты ему сказал?

Скрытничать вампир не стал.

– Если в дом начнут ломиться, ребята должны уйти. Я оставил деньги и кое-что нужное. Ну и адрес, где можно переждать. На всякий случай.

– На какой?

Наступившее молчание было тяжелым.

– На всякий.

Вдохновляюще.

А на улице бушевало солнце! Цвели теневики – вьющиеся растения, оплетавшие заборы, крыши и стены домов, куда-то торопились по своим делам прохожие, откуда-то негромко доносилась музыка – струнная, напоминавшая переливы струй фонтана. У соседского забора что-то восхищенным шепотом обсуждали дети (и, между прочим, тыкали пальцами в сторону помойки). Я вспомнила ночное происшествие и невольно ускорила шаги. Чего-то мне неохота смотреть на эту свалку…

…А башня-то у вампиров и правда красивая. Странная на фоне этой восточной округлости-узорчатости, угловатая, с блестящей крышей, похоже, из стекла… Только почему-то внаклонку. То ли местные вампиры стажировались в Пизе, то ли веселая ночка оказалась еще веселей, чем я думала, и это последствия.

Интересно…

Изображать из себя безмолвную тень оказалось проще, чем я думала. Потому что вампиры демонстративно меня не замечали. Морды надменные, взгляды мимо… Еще чуть, и сквозь меня ходить начнут!

Ничего. Все нормально, это даже к лучшему… спокойненько… Хладнокровие очень важно для сумотори. Хладнокровие и концентрация.

Но все это «безмолвие-спокойствие» разлетелось вдребезги под внимательными взглядами троих «принимающих решения». Ледяными взглядами…

– Энчелесто Джано. И его… Дар.

Так, в правом кармане снотворное, в левом – галлюциноген. Или наоборот?

Серебряные глаза превратились в щелочки, и я запоздало вспомнила, что аргентумы могут читать мыс…

Черт.

Я успела остановить руки у карманов, а вот опустить глаза – нет, и что-то в этот момент случилось странное…

Серебряный туман растворил подо мной пол, поплыл вокруг плотным мягким облаком, и первый раз в жизни я стала легкой-легкой, а голова – пустой, бездумной… без единой мысли. Нет, с мыслями.

Чужими.

…явились…

…оболочка держится… может, напрасно опасаемся?

…просто страховка…

…а это почти забавно… было бы забавно, если бы не вопиющая наглость…

…он боится… за себя или за нее?

…бояться за такую? не смеши…

…привереда… чем этот Дар тебе не нравится?

…дикарка…

…но сильная…

…толку от ее силы… я пробовал на энергию, абсолютный неконтакт, ничего не удалось взять… и тупая…

…уверен?

…она не боится… не боится нас…

…может, просто не понимает, что будет?.. наше вкусное приобретение могло ничего ей не объяснить…

…а вы уверены, что он догадался о лишении Дара?

…не знаю… про роль Даиза он не догадался… кого теперь назначим держать наше приобретение в рамках?

…позже…

…а я вообще не уверен, что ей можно что-то объяснить… только посмотрите на этот приоткрытый рот!.. Она же абсолютная тупица.

…на этот раз соглашусь… ее даже пробовать не хочется…

…ты прав… мы же не отнимали у нашего подменыша его прежний Дар? Ту корову?..

Пробовать меня? Корова… Корова?! Я задохнулась. Перед глазами поплыли пятна, хвост, кажется, вообразивший себя львиным, яростно хлестнул по ноге. Серебристое облако лопнуло, оставив на прощание звон в ушах и кипящую вулканом злобу. В пальцах что-то захрустело, в карманах что-то смялось, но кого это волновало? И что сейчас такое было, меня тоже не особо интересовало. Телепатия, экстрасенсорика, чары – неважно! Важно другое.

А ну его в пылесос, вчерашний инструктаж, в пылесос, в мусорку, в нору крысиную! Ведь зря я нервничала, что сказать да как посмотреть, зря ребята переживали насчет ошибок в раскраске, зря волновался Джано о последствиях нарушения этикета.

Зря. Они в любом случае собирались меня отобрать.

Просто потому что не желали оставлять Джано ни одного Дара, никакого вообще, никогда, разве что негодный какой-нибудь, в насмешку…

И если…

Негодный. Дикарка. Тупая. Корова. Противно пробовать… Ну твари! Негодный…

Стоп.

Значит, негодный?

В следующую секунду я проверила, открыт ли рот, и принялась действовать. На первый взгляд странно, но…

– Ну че? – Я с силой пихнула беднягу-вампира локтем в бок, отчего более легкого Джано шатнуло, как пальму, и отнесло в сторону.

– Че?! – Ничего не понимающий вампир смотрел на меня, как на готовую пациентку для стаи психиатров.

– Ты че? – с этим «тихим» конспиративным шепотом я «незаметно» ткнула пальцем в сторону замерших аргентумов. – Кого я смогу того… этого… а?

Глаза Джано можно было смело вывешивать на «Ю-тубе», как олицетворение полного и абсолютного непонимания.

– Дарья, что с тобой?..

– А че? Я ж того… этого… – Я шумно хмыкнула и активно почесала в затылке, отмечая моментально похолодевшую атмосферу, – ага?

«Осторожно».

– Дарья. Не знаю, что ты делаешь, но…

– Твой Дар выходит из повиновения, Джано? – послышался довольный голос.

Ага. Призвав хвост к порядку, я принялась разворачиваться в сторону аргентумов – шумно и неуклюже, как кит на пляже.

– Это… как это? Благословенны будьте, рехнувшиеся… поправляющие сало и дарующие процветание. Джано, я правильно сказала?

– Э-э… – кажется, мой ботанистый вампир пытался подобрать какие-то слова, кроме: «Яд-первородной-змеи и-пески-всех-пустынь-мира какого-хрена творится?» – но я не дала ему такой возможности.

– Ну и ладно. Благословенны будьте, принимающие крушение… или как там?

Вампиры молчали. Наверное, от неожиданности. И смотрели, как… как вампиры. Причем вампиры, которые вместо готовой для изъятия жертвы вдруг обнаружили настоящую корову, да к тому же дистрофика. И все никак не могли поверить своим глазам.

– Это… что?

– А че, опять не так сказала? – «расстроилась» я. – Тогда щас… как там… благословенны будьте, дарующие приставания. Вот. Так сойдет? Или как?..

– Орихальти Джано! Не желаешь ли объяснить, что все это значит?

– Не понимаю, что…

– Подметание! – рявкнула я, повысив голос. И улыбнулась фирменной улыбкой артиста Крамарова – а-ля дебил. – Во!

– Дарья!

– Отвянь! Достал уже! Слышьте, – я уставилась на аргентумов, – ну чего он ко мне все время придирается? Жрать не дает, пилит без передыху, а как до дела – так к своим пузырькам удирает. Хай своим пузырькам приказывает, если так!

Пока я несла всю эту дикую чушь, руки тоже без дела не скучали. Они сцапали «хозяина» и как следует тряхнули. Дебилка, да еще агрессивная… не захочется с такой связываться. Эх, надо было хлебнуть чего-то перед походом…

В глаза Джано я старалась не смотреть, может, поэтому выпавший из его кармана пузырек заметила сразу. И он мне не понравился – тоже сразу.

Правда, аргентумам не понравился еще больше. Когда грохнул. Ох, он и грохнул…

Зал качнулся, по телу врезала какая-то упругая волна, будто пол пытался провести прием аситори, и сквозь шум в ушах мило и как-то трогательно зазвенели, осыпаясь, разбитые стекла. А главное – там, где упала стеклянная бутылочка, набухало, постреливая искорками, небольшое, но очень неприятное на вид зеленовато-желтое облачко.

Набухало… набухало…

– Ложись!

Бум-м-м! Второй прием аситори швырнул меня на пол. Рядом упал Джано – хвост дернул его за ногу. Аргентумы соскользнули со своих кресел-подставочек и быстро-быстро оказались за ними.

Бум-м-м! Джано сжал мою руку и что-то зашептал. Осторожно? Ого… да что ж у него там такое, в этом пузырьке? Бум-м-м!

Ну, все. Кому-то здесь точно настал полный и бесповоротный каюк. Или аргентумам, или нам…

Эх. Все хорошее в жизни кончается быстро, от мороженого до гамбургера.

Пузырек тоже закончился. Отбушевали искры, оттанцевал тарантеллу пол. Стих шум. И аргентумы тут же подняли свои змеиные головы.

Чтобы осмотреть зал, им потребовалось на удивление мало времени – доли секунды. И все три пары серебристых глаз тут же уперлись в моего вампира. Тот медленно поднялся на колени. И в следующую секунду на темноволосую голову Джано рухнул град:

– Ты!

– Энчелесто Джано…

– Ты что себе позволяешь, отродье нечестивого?! – перебил третий. – Ты что приволок, ты, покуп…

– Тихо! – прошипел первый. – Джано, ты представляешь, на какое наказание тянут твои прегрешения? Ты…

Звень.

И стало тихо-тихо. И претензии прекратились. Потому что все взгляды приклеились к полу – к тому месту, на которое из карманов коленопреклоненного Джано выкатились еще два пузырька…

– Что? Где? Как? Что случилось? – топая и причитая на разные лады, в комнату влетело полтора десятка народа (среди них наш старый знакомый Массимо). Стража. Ну да, очень вовремя: как раз к шапочному разбору. – О-о… Вы целы? Что тут было?

Джано – вот же ботаник! – принялся объяснять, что ничего, мол, опасного, просто одна экспериментальная настойка и… Он, мол, извиняется, не хотел… и вообще, это совсем не то… эти пузырьки вовсе не разрыв-настой, а…

Я полюбовалась на то, как глаза Массимо становятся все круглей и круглей, а лица аргентумов все злее. И вмешалась, пока не стало поздно:

– Дык я не поняла: вы его че, прощаете?

Аргентумы в шоке – это зрелище. Казалось, еще минута – и в нас полетят молнии вместе с люстрой, потолком, небом и звездами. Но взгляд на пузырьки (все еще лежавшие на полу рядом с моей ногой), оказывается, дивно способствовал тому самому хладнокровию, которого требовал наш ояката. И гуманизму заодно.

– Да.

– Чё-о?! – На этот раз я не прикидывалась – вот чего после всего этого переполоха не ждала, так это прощения. Джано рядом окаменел.

Один из аргентумов неохотно покосился на свидетелей.

– Да. Прощаем. На сей раз. Джано, забери свою… экспериментальную настойку… и свой… Подарок… и иди отсюда!

– Точно прощаете?

– Вон!

– Да идем мы, идем… как там… благословенны будьте, принимающие, направляющие и так далее.

– Вон, идиотка!

Ах так… Ну ладно.

– Дарья, не надо.

Спокуха, Джано, я иду тихохонько, руки на виду, никого не трогаю… а что там творит хвост, распихивая пакетики из карманов в разные укромные местечки, я за это не отвечаю. Правда?

Пакетики промасленные. Хорошие такие пакетики. Крысы или мыши до них быстро доберутся. А порошочек легонький, его сквознячком развеет в момент.

А там мы посмотрим, господа принимающие-направляющие, что скорее до вас доберется, галлюциноген или снотворное. Интересно… а слабительное я случайно не брала?

При каждом шаге из карманов Джано доносилось мягкое стеклянное звяканье, и, может быть, поэтому нас проводили к выходу куда уважительней, чем в зал. Несмотря на довольно злобные взгляды, связываться с нами страже явно не хотелось.

– Ух ты… – Я зачарованно уставилась на башню. Мне показалось или она в самом деле наклонилась сильнее? Кстати, раньше наклон, кажется, был в другую сторону. – Джано, ты посмо… ой! Что ты делаешь?

На этот раз даже краска была не в состоянии скрыть цвет его лица. А уж выражение…

– Что это было?

Хм… Не мог же он заметить хвост?

– Ты про то, что я их послала? Джано, они просто хотели…

– Что-это-было-такое?

Ой, Джано, ты как-то не вовремя решил перестать быть ботаником.

– Ну… ты же не думаешь, что здесь подходящее место для разговоров?

Джано мрачно покосился на башню, на «незаинтересованные» морды стражи и прошипел:

– Домой.

– То есть как – неконтакт? – Джано остановился прямо посреди улицы. Налетевший на него прохожий выразился насчет вампирьей родословной от тажмуду, каменеющих червей, но пригляделся и принялся многословно и бестолково извиняться.

Джано не слушал. Он меня допрашивал:

– Хочешь сказать – они так и подумали – про неконтакт?! И тупицу?

– Ну… я думаю, да.

Не хотела бы я услышать такое еще раз…

Ни у меня, ни у Джано не хватило терпения дойти до дома, и мы принялись обсуждать этот выдающийся визит уже на втором повороте дороги. За это время успели опрокинуть корзину с абрикосами у торговки фруктами (Джано), сбить с ног менялу (это я), напугать крикучего попугая у дома придворного брадобрея (бедный попугай забыл кричать: «Пр-р-риходите к брадобр-р-рею Р-р-равилю!» – и заменил этот крик воплем: «Кар-р-раул, гр-р-рабят!») и два раза поцапаться. Джано сначала не хотел верить, что я реально слышала мысли, потом потребовал размотать шею, присмотрелся к узору и призадумался, отделавшись от меня фразочкой: «Возможно, это последствия активации связи». А потом принялся доставать, выпытывая подробности…

– Значит, роль Даиза – держать приобретение в рамках? Ты точно запомнила?

– Еще раз такое спросишь – укушу. Точно, точно.

– Любопытно… Ершамхух!

Знакомое слово подействовало, как удар тока: я дернулась. Что, неужели голова каким-то образом выбралась из кладовки и явилась предъявлять претензии? Но нехорошее слово, стойко ассоциировавшееся с неприличным, произнес Джано. И смотрел он при этом на наш… то есть его… дом. Точнее, на двор, переполненный людьми.

– Что там могло случиться?

– О, нет! – простонал ботаник и бросился к дому.

– О-что?

Блин! Ненавижу бегать.

– Дочь шайтана! Вах, смотри, куда идешь! Дэвий зад, дэвушка, вай, мои ноги, мои ноги-и-и! Ты, порождение бегемота, беги дальше, сохрани Нейгэллах того, к кому ты так торопишься!

Да, людям тоже не очень нравится, когда я пытаюсь бегать.

…Двор и правда был переполнен. Целеустремленно двигались люди, толпились верблюды, нервно дергались сторожки, кое-как сдерживаемые Алишером. Кто-то орал:

– И-и-и, раз! И-и-и, два! – И медленно взлетало-растягивалось голубое полотнище.

– Что здесь происходит?

– О, Джано, дружище! – заулыбался невесть откуда вынырнувший вампир Микеле. – Ты вовремя! Мы с Мелисс никак не можем поделить двор. Кто у тебя там ползает, интересный такой…

– Мелисс?! – Джано благополучно пропустил мимо ушей «ползает».

– А что? Ты же сам просил приглядеть за твоим Даром? Поверь, нам это доставит истинное, ни с чем не сравнимое удовольствие!

– Я признателен… Но Мелисс – тут?

– Конечно, нам стоило подождать твоего ответа на наш запрос о приглашении в твой дом, но ты же не против?

– Нет, но Мелисс?..

– Приветствую со-родича Джано. – Кажется, воздух разом похолодел градусов на пять. Знакомьтесь, Мелисс, женщина-кондиционер, замораживает одним дыханием. – Я полагаю, ты не сочтешь наш визит вторжением? Я просто стремлюсь выполнить свой долг наидостойнейшим образом. А судя по интересу, который проявлен к твоему оригинальному Дару, полагаю, наилучшим выходом будет держать его – то есть ее – под присмотром. Неусыпным.

– Ах вот как… Смею ли я спросить, кем именно проявлен интерес?

– Обсудим это в моих комнатах?

– Где?

– Я имею в виду, в моем шатре. Кстати, ты абсолютно запустил свои владения. Полагаю, ты должен позволить нам привести все в порядок хотя бы во дворе.

– А пока мы поживем в шатрах. Походные условия! – жизнерадостно пропел Микеле. – Давно мечтал немного отдохнуть от роскоши!

Я поглядела на заполнивших двор верблюдов, с которых снимали бесчисленные тюки, свертки, кувшины, ковры, предметы мебели, зеркала, потом на огромные шатры, шелестящие на солнце шелковыми стенами, потом на прислугу, брызгавшую на песок у входа ароматическую воду…

Походные условия, ага.