Текст книги "1000 чудес со всего света"

Узнаваемая всеми фигурка кенгуру красуется вместе со страусом эму на гербе Австралийской федерации. Первоначально слово «кенгуру» употреблялось аборигенами Квинсленда для обозначения одного из мелких видов «прыгающих» местных животных. В настоящее время так называются все представители обширного семейства Macropodidae («большеноги»), начиная от 40-сантиметровых кенгуровых крыс и заканчивая трехметровыми крупными кенгуру. Все эти создания, независимо от размера, – исключительные вегетарианцы и имеют общие черты строения. Их тело своей необычной формой приспособлено для передвижения скачками. Передние лапки маленькие и недоразвитые, зато пояс тазовых конечностей, сами лапы и хвост чрезвычайно мощные и обмускуленные. В спокойном состоянии зверьки принимают свою обычную «стойку», удерживаясь на трех точках опоры: задних лапах и длинном хвосте.

Ученые относят кенгуру к отряду сумчатых (Marsupialia), при этом анатомия отряда имеет целый ряд особенностей, выделяющих эту интереснейшую группу животных среди прочих млекопитающих. Прежде всего это наличие так называемых сумчатых костей, представляющих собой небольшие специфические костные структуры таза, имеющиеся и у самок, и у самцов. При этом набрюшная сумка для вынашивания детенышей развита лишь у «представительниц слабого пола», причем у самок кенгуру она наиболее совершенна и напоминает большой карман на переднике домохозяйки, открываясь вперед, к голове. Очень интересно строение млечных желез сумчатых: они имеют сформированные соски, к которым прикрепляются новорожденные детеныши; причем млечные протоки открываются у края сосков (как у приматов), а не во внутреннюю полость, как у остальных высших млекопитающих.

Феноменальным явлением в физиологии сумчатых является весь процесс размножения, тонкости которого не изучены и по сей день. Мнение, что детеныши рождаются прямо в сумке и растут, вися на соске, точно яблоко на плодоножке, утвердилось в науке с 1629 г., когда голландский мореплаватель Ф. Пельсарт впервые описал диковинное австралийское животное. Через 200 лет в 1833 г. знаменитый английский анатом Р. Оуэн авторитетно заявлял, что новорожденного детеныша к соскам переносит мать, держа губами, а лапами раздвигая отверстие сумки. Однако хирург Колли выдвинул невероятную идею о том, что крохотный детеныш способен без посторонней помощи залезать в сумку и прикрепляться к соскам.

У большинства видов кенгуру нет четко ограниченного сезона размножения. Например, у группы крупных кенгуру малыши чаще всего появляются зимой, а беременность продолжается не более 40 дней. Такое преждевременное рождение связано с тем, что развивающийся зародыш представляет собой практически обособленное образование, не связанное с маткой, пуповиной и плацентой, как у высших млекопитающих. По сути, питание зародыша сумчатых происходит лишь за счет желточного мешка, резервы которого быстро истощаются.

Длина миниатюрного новорожденного у большого серого кенгуру составляет около 25 мм, а вес – чуть более 5 г. Учитывая трехметровые размеры родителей, это самый крохотный младенец в мире млекопитающих (по отношению к размерам взрослого животного). Лишенный шерсти, с недоразвитыми задними конечностями и органами чувств, он похож на маленький эмбрион. Несмотря на явное недоразвитие, этот комочек жизни достаточно силен, чтобы самостоятельно проделать долгий и тяжелый путь от полового отверстия самки к ее сумке. Широко раскрыв рот, малыш ползет на передних лапках по брюху матери, извиваясь, как красненький червячок. Он так крепко цепляется за шерсть своими крохотными коготками, что стряхнуть его на землю практически невозможно. Жизненная энергия этого существа поражает: будучи отделен от матери, новорожденный кенгуренок может прожить без пищи более двух дней. Порой детеныш выбирает ошибочное направление, доползает до бедра или груди матери, но потом поворачивает назад и упрямо, неутомимо ищет сумку. По наблюдениям исследователей время, необходимое новорожденному для того, чтобы найти сосок, у крупных кенгуру колеблется от 5 минут до получаса.

Обычно самки рождают одного детеныша, но у большого серого кенгуру встречаются двойни, а у большого рыжего – даже тройни. Интересно, что во время мучительных передвижений своего детища мамаша остается практически пассивной, возлежа кверху брюхом или на боку. При этом она не сводит глаз с кенгуренка, вылизывая его непосредственно после рождения или во время поиска сумки. Некоторые авторы указывают, что самка помогает детенышу найти максимально короткий путь, вылизывая языком «дорожку» в своей шерсти по направлению к сумке. Случается, что малышу так и не суждено найти сосок – он теряет силы, все время двигаясь в ложном направлении, и наконец падает на землю.

Впрочем, обычно все заканчивается не так печально, и детеныш, наконец, припадает к источнику жизни. Сосок самки тем временем претерпевает диковинные метаморфозы. По началу удлиненный, через некоторое время он приобретает расширенную грибовидную форму. Подобное утолщение на конце соска обеспечивает столь плотное сцепление с ртом малыша, что разорвать эту связь без анатомических повреждений детеныша или млечной железы невозможно. При этом молоко поступает в рот кенгуренка пассивно за счет сокращений особой мускулатуры железы. Для обеспечения одновременных процессов питания и дыхания у детеныша некоторое время сохраняется особое строение дыхательных путей: воздух непосредственно из ноздрей попадает в легкие, так как небные кости еще не сформировались полностью, а надгортанник продолжается вперед до носовой полости.

В сумке кенгуренок быстро растет, и в течение нескольких недель недоразвитый эмбрион становится похожим на маленького зверька. Первое время мамаша пресекает эти попытки, насильно удерживая подросшее чадо в сумке сокращением мышц выходного отверстия. Но приходит день, когда малютка впервые оказывается во внешнем мире. Впрочем, он еще залезает в спасительную сумку в течение нескольких месяцев, будучи голодным, уставшим или от страха. Время идет, и кенгуренок перерастает свою «люльку» – голова, ноги и хвост попросту не помещаются в ней и торчат наружу. Постепенно молочная пища заменяется едой взрослых, и тогда молодая особь полностью становится обособленной от матери.

Особой спецификой отличается размножение небольшого кенгуру квокка, относящегося к кустарниковым валлаби. После спаривания у самки, как и положено, рождается один детеныш. Но если он погибает, в организме матери происходит уникальная гормональная перестройка, дающая толчок для развития другого, доселе «дремавшего» эмбриона. Таким образом, через месяц рождается второй близнец, зачатый в результате прошлого спаривания. Подобный механизм, несомненно, увеличивает шансы вида на выживание, позволяя без вмешательства самца появиться на свет еще одному детенышу.

Наиболее примитивных представителей – кенгуровых крыс (подсемейство Potoroinae) – отличает строение зубного аппарата. Вслед за сильно развитыми и нетипичными для травоядных клыками располагаются удлиненные желобчатые предкоренные зубы, и далее – коренные, причем размеры ряда последних не увеличиваются, как это бывает у большинства животных, а уменьшаются. Кенгуровые крысы от природы непоседливы и очень быстры. Самцы наделены воинственным темпераментом и при встрече не упустят случая выяснить отношения друг с другом. Обычно животные строят из травы удобные гнездышки, где и отдыхают в течение дня. Интересно, что щеткохвостая крыса для переноски пучков травы и мелких веточек использует свой длинный цепкий хвост. Другой вид кенгуровых крыс рода Bettongia поселяется в кроличьих норах, довольствуясь таким «общежитием» и прекрасно уживаясь с хозяевами-ушастиками.

Еще в конце XVIII века кенгуровые крысы населяли практически весь материк, кроме его крайнего севера и северо-востока. Но белые колонисты привезли на своих кораблях невиданных здесь доселе хищников – лисиц, собак, кошек, хорьков, которые начали собственную охоту на непуганую и многочисленную добычу. В настоящее время все девять видов кенгуровых крыс находятся на грани вымирания.

Среди исключительно «наземных» представителей семейства «большеногов» есть своя «белая ворона» – интересный род (род denrolagus) древесных кенгуру, которые, как и следует из названия, очень неплохо чувствуют себя в кроне деревьев. Особенно многочисленны они на Новой Гвинее, где водится около десятка видов этих животных, называемых еще в некоторых источниках древесными валлаби. Размеры их не превышают 60 см. Коричневатый или бурый цвет меха делает их малозаметными на фоне коры и ветвей. Задние конечности несколько короче, чем у всех ближайших родственников, и снабжены острыми когтями, позволяющими ловко взбираться на деревья и активно перемещаться на большой высоте. Уникальность этих зверей состоит в том, что они способны без какого-либо вреда для себя прыгать вниз с уровня 10–18 м. Головокружительные трюки древесные кенгуру проделывают постоянно, подобным экстремальным способом спускаясь на землю, чтобы попить воды или отведать свое излюбленное лакомство: лесные ягоды и побеги папоротников. Иногда они ловят и съедают мелких беспозвоночных, разбавляя свое меню «мясной» пищей. Среди ветвей древесные кенгуру тоже находят пищу, обгрызая гибкие лианы, молодые листья и всевозможные плоды.

Для так называемых скальных, или каменных, валлаби (роды petrogale и peradorcas) близ знаменитых пещер Дженолан в Новом Южном Уэльсе создан небольшой заповедник. Помимо достопримечательностей подземного мира многочисленные туристы теперь могут наблюдать за этими славными зверьками – быстрыми и прыгучими, точно маленькие обезьянки. Издавна обитая на большой высоте, они способны передвигаться по острым скалам и сыпучим камням с такой скоростью, что догнать их практически невозможно. На кормежку исключительно травоядные каменные валлаби спускаются в луга и долины, проявляя особую активность в ночные и сумеречные часы. Интересно, что эти животные могут подолгу обходиться без воды, получая необходимую жидкость из тканей растений.

Примечателен род когтехвостых валлаби (род onychogalea), имеющих на кончике хвоста особое ороговевшее образование, напоминающее коготь. Назначение этой структуры еще не выяснено, но, возможно, она помогает зверькам в их оригинальном способе передвижения.

Изображение крупного кенгуру является официальным символом Австралии, красующимся на гербе страны вместе со страусом эму. Натуралисты, изучающие Зеленый континент, называют представителей родов macropus и Megaleia «владыками австралийской саванны». Большой серый, или лесной, кенгуру (macropus major) – самый крупный из существующих ныне сумчатых животных. Самцы выглядят настоящими атлетами с длиной тела до 3 м и весом более 80 кг; самки – значительно меньше и изящнее. Прыжки совершаются с помощью задних конечностей – узких, длинных, обладающих стальными мускулами и необычайно прочными сухожилиями. Функцию рессоры и дополнительной опоры выполняет также длинный и толстый чудо-хвост. Его нижняя часть образована особой жировой подушкой, а позвонки имеют сильно уплощенные отростки. Хвост кенгуру является изысканным лакомством для аборигенов, учитывая, что все остальное мясо туши малопригодно в пищу из-за чрезвычайной жесткости.

Рацион крупных кенгуру составляет растительная пища. Во время кормежки эти животные часто задействуют в качестве опоры все конечности, вставая, как и положено зверям, на «четвереньки». Также ведет себя и самка, защищающая свое дитя, укрывшееся в набрюшной сумке. При пастьбе звери перемещаются вперед сравнительно мелкими прыжками (до 1,5 м каждый). Естественных врагов у взрослых сильных кенгуру сравнительно немного. При этом исследователи Австралии описывают несметные полчища песчаных мух, нападающих на утомленных жаждой млекопитающих, под жарким солнцем пришедших на водопой. Несчастным кенгуру мелкие кровососущие насекомые набиваются в глаза и ноздри, нещадно жалят и часто ослепляют. Детеныши еще более уязвимы, становясь частой добычей лисиц, диких собак и хищных птиц.

Не обладая врожденной агрессивностью, стада кенгуру ведут себя вполне мирно и спокойно. Но «большеног», спасающий свою жизнь, может нанести серьезные раны своим главным оружием – мощными и когтистыми задними лапами с удержанием обидчика в цепких объятиях передних. Если не посчастливится, то обездвиженный враг может в скором времени умереть от удушья. Рассказывают также, что разозленный взрослый самец может запросто распороть брюхо напавшей на него собаке динго. В этом случае, опершись на хвост, кенгуру, точно заправский кик-боксер, наносит одновременно обеими задними ногами страшный удар, сопровождаемый вонзанием в плоть крепких длинных когтей. Особенно склонен «боксировать» большой рыжий кенгуру. Некоторые хитрецы заманивают собак-преследователей в воду и там, на плаву, крепко ухватив за голову, топят. Будучи испуганными или рассерженными, обычно молчаливые кенгуру подают голос, похожий на хриплое покашливание.

В критической ситуации убегающие кенгуру совершают фантастические прыжки длиной от 6 до 12 м. При этом животные двигаются с особой пружинистой грацией и потрясающей энергией. Скорость кенгуру, убегающего от опасности, достигает 40–50 км/ч, и в большинстве случаев обеспечивает благополучный исход побега. В прошлом коренные жители материка натаскивали полуприрученных собак динго для охоты на крупных кенгуру, охраняя, таким образом, от набегов свои пастбища и возделываемые поля. Но европейцы изобрели варварский способ охоты с автомобилей и вездеходов, во время которого загнанные животные падают в изнеможении.

К группе крупных кенгуру относятся также несколько видов так называемых валлару, или горных кенгуру (род Osphranter), живущих в труднодоступных скалистых районах гор. У них примечательная внешность: более короткие и приземистые задние лапы, широкие плечи, массивное туловище и лишенный шерсти носовой участок морды. Шероховатые подошвы когтистых лап позволяют им удерживаться на гладких камнях и совершать головокружительные прыжки. При выраженном половом диморфизме взрослые самцы весят около 75 кг. Само название группы происходит от слова «волару», которым аборигены Нового Южного Уэльса называют вообще всех крупных кенгуру. Проживание в столь неласковых условиях среды в некотором роде спасло валлару от истребления человеком (учитывая, что большой науке эти прыгающие скалолазы были представлены лишь в 1832 г.). Приспособленные к экстремальной обстановке горные кенгуру выедают весь произрастающий здесь скудный растительный корм: траву, молодые веточки кустарников, листья и даже корни. Необычайная физиологическая выносливость проявляется даже в умении утолять жажду особым аскетическим способом: животные сдирают кору с молодых деревьев и слизывают сок.

В отличие от других крупных кенгуру валлару прослыли пожизненными одиночками. Исключения составляют мамаши с детенышами. Самцы особо драчливы и неуживчивы, способные при встрече нанести один другому страшные раны. Хищники редко преследуют столь трудную добычу, а наиболее упорных собак динго хитрые валлару сбрасывают вниз со скал. В неволе горные кенгуру остаются такими же дикарями, норовя ударить или оцарапать приближающегося человека. Преклонным для крупных кенгуру считается возраст около 12–15 лет.

Пустыня ассоциируется у большинства людей с палящим солнцем, раскаленными песками и, конечно же, верблюжьим караваном. Известные своей непревзойденной проходимостью в знойной пустыне, «корабли пустыни» имеют много удивительнейших особенностей строения и физиологии. Систематики относят их к отряду мозоленогие (Tylopoda), названому так вследствие особого строения конечностей. Бедро у верблюдов длинное и «свободное» (не включенное в контур туловища), что обеспечивает характерное движение иноходью на шагу и на рыси. Вместо классических копыт ноги заканчиваются тупыми искривленными когтями на двух толстых пальцах. При движении верблюды опираются на всю совокупность фаланг, при этом нижняя часть ступни преобразована в расширенную эластическую мозолистую подушку. Такие необычные конечности, увеличивая площадь опоры, позволяют не проваливаться тяжелому животному в сыпучих песках. Известны два вида верблюдов (двугорбый и одногорбый), обитающие в засушливых областях и великолепно приспособленные к жаркому климату пустынь и полупустынь.

Своим официальным признанием в середине XIX века двугорбый верблюд (Camelus bactrianus) обязан Н. М. Пржевальскому. Великий исследователь Азии в 1838 г. привез из своего путешествия шкуры и скелеты дикого верблюда, подтверждая мнения ученых о реальном существовании этого животного. Он рассказывал, что неоднократно видел небольшие табуны в пустыне Кумтаг к востоку от китайского озера Лоб-нор, что позднее подтверждалось результатами научных экспедиций русских естествоиспытателей.

Новое упоминание о диких верблюдах датируется 1943 годом, но лишь через несколько лет монгольские операторы впервые сделали фотографию пасущегося табуна и сняли короткий фильм. В настоящее время около 300 диких двугорбых верблюдов живет в Заалтайской Гоби, где монголы называют его «хаптагаи», и южнее, в районе уже известного озера Лоб-нор. Летом животные уходят в самые глухие уголки кустарниковых пустынь, предпочитая простор долин или легкую холмистость местности. На зиму они совершают переходы на 300–600 км к югу и держатся в горах, защищающих от ветра, или по высушенным руслам рек. Если повезет, то верблюды зимуют в оазисах, заросших разнолистным тополем.

Двугорбого верблюда можно описать как крупное животное с длинной шеей и двумя жировыми горбами на спине. Длина тела составляет 2,5–3,6 м, а высота в плечах превышает рост высокого мужчины, достигая у крупных самцов двух метров и более. Масса верблюдиц около 450 кг, самцы намного массивнее, костистее и могут весить до 700 кг.

Верблюд двугорбый

Окраску шерсти можно описать как красновато-коричнево-песчаную, при определенном освещении практически сливающуюся с окружающими песками.

Кормежка в условиях неласковой пустыни не располагает к пищевым излишествам. Хаптагаи кормятся кустарниковыми и полукустарниковыми солянками, любят лук, ежовник, парнолистник с его сочными крупными листьями, поедают эфедру и молодые побеги саксаула, а осенью в оазисах охотно едят листья тополя и тростник. Многомерный желудок, приспособленный для наилучшего переваривания грубой растительной пищи, состоит из трех отделов, значительно отличаясь от желудка домашней коровы.

Для диких верблюдов характерны широкие кочевки в течение суток даже при обилии корма, в последнем случае большие переходы связаны с водопоями. Так, наблюдения А. Г. Банникова за одним из табунов показали, что верблюды за день проходят по меньшей мере 80–90 км. Наиболее активны эти животные в утренние и вечерние часы. Большую часть ночи и жаркие полуденные часы хаптагаи отдыхают, выбирая для лежки ровную площадочку у одинокого кустика. Инстинкт самосохранения гонит уставших животных от густых кустарниковых зарослей, узких глубоких водотоков, от закрытых участков между каменными завалами, бугристых песков и других мест, откуда плохо видна окружающая местность и где к спящему, а значит, потерявшему бдительность, верблюду легко подкрасться незамеченными.

У верблюдов очень острое зрение, улавливающее малейшее движение. Например, движущийся автомобиль или человека хаптагаи замечают более чем за 1000 м. Почуяв опасность, они перестают пастись и, вытянув шеи, напряженно оценивают ситуацию, вглядываясь в сторону неизвестного. Если табун вспугнуть, то он уходит, не останавливаясь, на десятки километров. Выносливость диких верблюдов велика, но не безгранична. Эти животные в настоящее время больше всего страдают от нестерпимой жажды вследствие сокращения числа водопоев, так как освоение участка пустыни и заселение ее человеком начинается, как правило, вблизи открытых источников. Как считают исследователи, по этой же причине произошло сокращение ареала дикого верблюда в прошлом.

Обычно хаптагаи держатся табунами по 5–9 голов, включая взрослых самок, молодых животных, и доминирующий – отец семейства. Иногда одинокие самцы бродят по пустыни, не находя себе пару. Самки достигают половой зрелости к трем годам, самцы – не раньше пяти. Сезон размножения приходится на январь-февраль, сопровождаясь драками между представителями сильного пола. Они подолгу меряются силой, будто мужчины-силачи в поединке армреслинга, – только вместо рук используют свои длинные шеи, которыми давят один на другого, стараясь повалить на землю. Реже противники используют более жесткие приемы единоборств: грызут друг друга, наносят удары головой и передними ногами. В пылу разгулявшихся страстей дикие верблюды-самцы по-разбойничьи нападают на табуны домашних верблюдов, убивают самцов и угоняют самок в свой гарем.

Беременность у верблюдиц длится 13 месяцев. Самка рождает стоя и приносит одного-единственного верблюжонка. Можно только представить, что испытывает малыш, в буквальном смысле слова выпадая из теплого материнского чрева в большой мир с высоты более полутора метров. Впрочем, как и у всех травоядных, он уже через несколько часов может следовать за матерью. Вскармливание детеныша молоком продолжается больше года. Ежесуточно малыш выпивает около 5 литров жирного и богатого молочным сахаром живительного напитка.

Двугорбый верблюд был одомашнен более чем за 1000 лет до н. э. Как выносливое и устойчивое к низким температурам вьючное и верховое животное, он получил наиболее широкое распространение в Монголии, Северном Китае и Казахстане. Его называют еще «бактриан», по имени древнего государства Средней Азии – Бактрии. В сравнении с дикими формами у домашних верблюдов больше горбы, шире ступня и хорошо развиты мозоли на коленях передних ног. Кроме того, пропорции черепа домашних и диких имеют небольшие, но устойчивые отличия. Наконец, окраска шерсти домашних верблюдов довольно изменчива – от светлой, песчано-желтой до темно-коричневой. Различают несколько пород домашних двугорбых верблюдов (например, калмыцкие, казахские, монгольские и др.).

Верблюд одногорбый (Camelus dromaderius), или дромадер, известен только как домашнее животное. Он более высок на ногах, отчего туловище с одним горбом кажется непропорционально коротким. Шерсть короче и светлее, чем у хаптагаи. При этом некоторые ученые склоняются к мнению, что современный одногорбый верблюд есть всего лишь давно одомашненное животное, выведенное человеком от дикого двугорбого. Весьма любопытен тот факт, что в утробе матери у зародыша одногорбого верблюда образуется сначала два горба, на более поздних сроках беременности сливающиеся в один. Возможно, что дикий предок домашнего дромадера бесследно вымер, обитая, по всей видимости, на Аравийском полуострове. Издавна центральную часть Аравии арабы считали истоком появления караванных верблюдов. Во время археологических раскопок в Египте была найдена прекрасно сохранившаяся статуэтка навьюченного дромадера, возраст которой более 5 тысяч лет. Подобной давности рисунки, изображающие одногорбых верблюдов на скалах Асуана и Синая. Именно тогда, по-видимому, и произошло одомашнивание дромадера. В литературе древних оба вида верблюдов упоминались еще 700–600 лет до н. э. Много писал о верблюдах Геродот в связи с большим значением этих животных во время боевых действий.

В настоящее время дромадеры распространены во многих странах с жарким климатом, где лошадь или осел не смогли бы выполнять возложенные на них функции. Одногорбые «корабли пустыни» заняты на службе у человека в Африке, Аравии, Малой Азии, Индии, Туркмении, Узбекистане и Казахстане.

Верблюд одногорбый

В Австралии дромадер оказался незаменимым при изучении и освоении внутренних саванных районов страны.

Известно несколько пород дромадеров, в том числе легкие, быстроходные верховые махари Северной Африки, верховые индийские раджпутанские и тяжелые вьючные дромадеры туркменов, способные перевозить огромные грузы. Как показывают повседневные испытания пустыней, дромадер более вынослив к высоким температурам и засухе, по сравнению с бактрианом, но плохо переносит морозы. Без воды он может обходиться до 10 суток, в то время как человек погибает уже через три дня. Обычная «рабочая» скорость одногорбых верблюдов под седлом – до 10 км/ч, но они способны «разгоняться» до 23,5 км/ч, проходя за сутки до 80 км. В караванах, перевозя груз, проходят по 25–30 км в день, так как им необходимо длительное время пастись.

Способность верблюдов долгое время обходиться без воды порождала много гипотез. Одни учены предполагали, что верблюжий желудок содержит запасы воды на все время путешествия по пескам; другие – что животное может особенностями внутреннего обмена расщеплять жир в горбах, получая воду. В настоящее время установлено, что во время безводного перехода верблюды теряют до 25 % массы за счет потери воды мышцами, но при этом поддерживают минимально необходимый уровень жидкости в крови. При работе данного физиологического механизма не происходит катастрофического обезвоживания организма, повышения вязкости крови и артериального давления, что вызывает негативные сдвиги во всех системах у других животных. Кроме того, у верблюда повышение температуры тела до 40 °C не является толчком для усиленной работы системы терморегуляции, выражающейся в повышенном потоотделении (т. е. влагоотдаче) и наблюдающейся, например, у взмыленных от долгой жаркой скачки лошадей. Таким образом, верблюд теряет воду в три раза медленнее, чем осел в тех же условиях. Особенность удержания влаги кровью, по-видимому, связана со спецификой основных форменных элементов крови – так, красные кровяные тельца (эритроциты) у верблюдов овальные, а не дисковидные, как у всех остальных млекопитающих.

Добравшись до источника воды, верблюды пьют очень быстро и помногу. За 10 минут дромадер выпивает более 130 л (13 ведер) воды. Дромадеры отличаются хорошими удоями: одна самка дает до 8–10 л молока в день. При скрещивании дромадеров и бактрианов между собой получаются удивительно выносливые рабочие гибриды. В отличие от мулов, они плодовиты, но потомки обычно уступают в силе и стойкости.

Помимо разведения домашних верблюдов, их дикие родственники, представляющие исключительную научную ценность, во многих странах подлежат охране.