Текст книги "Алина в Стране Чудес"

– Говорят, – закончил свою грустную повесть менеджер по невестам, – что магесса хочет сравняться силой с королём, а потом пойти на него войной и свергнуть его с трона. Не знаю, так это или нет, но…

«А что? – подумала я. – Это дамочка может – легко! Понятно теперь, почему Хрум сомневался в том, что Шумву-шах пошлёт войско на помощь осаждённому Ликатесу… Но почему тогда она так охотно отправила меня к верховному правителю Эххленда, да ещё под надёжной охраной? Ой, что-то тут не тае…».

С Озаботтэсом мы засиделись основательно – опорожнили весь кувшин. За окном кареты уже темнело, когда менеджер по невестам спохватился и вспомнил о других своих подопечных.

– Простите меня, леди Активиа, – засуетился он, – заболтался, а мне надо идти. Скоро будет привал, и за ужином я познакомлю вас с остальными невестами.

«Всю жизнь мечтала, – подумала я, – хотя – врага нужно знать в лицо!». Я хотела было спросить Озаботтэса, удостоит ли нас своим вниманием Шумву-шах, но передумала (надо будет королю – придёт, а мы посмотрим), и менеджер по невестам покинул мою карету прямо на ходу (впрочем, эта телега тащилась еле-еле – это вам не с де Ликатесом нестись сломя голову).

Войско (а с ним и обозы) вскоре действительно остановилось. Кругом загорались костры, воины ставили палатки и разбивали лагерь. Я тем временем быстренько причесалась, навела марафет и покрутилась перед зеркалом. Свой землянский наряд я решила не менять ради сохранения индивидуальности (в конце концов, король оценил меня именно в этом наряде), только вместо куртки накинула длинный плащ – он мне понравился. В общем, когда в дверь просунулась блинообразная физиономия Озаботтэса, я была готова.

Менеджер по невестам подал мне руку, и я выбралась наружу. Возница приветствовал меня словами «добрый вечер, леди!», на что я ответила коротким кивком – нечего баловать челядь ненужным вниманием. Неподалёку я увидела ещё несколько повозок, очень похожих на мою, а вокруг них у костров расположились воины нашей личной охраны – Шумву-шах явно позаботился о безопасности своих невест, одной из которых (именно одной, я уже знала со слов таукитянина, что у эльфов многоженство не принято) суждено было стать его женой.

Чуть в стороне от дороги горел большой костёр, к которому мы и направились. Когда мы подошли поближе, я увидела у костра нескольких молодых женщин, глядевших на меня с интересом, и поняла, что это и есть мои конкурентки в борьбе за руку, сердце и все другие органы Шумву-шаха, а также за право сесть рядом с ним на трон правителя Эххленда. Я не подала виду, что эти мымры так уж сильно меня интересуют, рассматривая их исподтишка и прикидывая, в чём они меня превосходят, а в чём – уступают. И я сразу заметила, что среди них нет ни одной блондинки, и отнесла этот факт в свою графу «плюсы».

Но вообще-то все они были девчонки симпатичные (определять истинный возраст эххиек я уже зареклась) – меня встретили улыбками и дали место у огня на мягком пуфике. В другой ситуации я охотно типа подружилась бы с любой из них, но не сейчас, когда все они были только препятствиями на моём пути к сияющим вершинам. Однако я не стала сразу оскаливать зубки – успеется, – села у костра и приняла живейшее участие в трапезе (мне и в самом деле хотелось есть). Беседа была никакая – так, шуточки-смешочки, ко мне ведь тоже приглядывались, – и тут я услышала за моей спиной голос Шумву-шаха:

– Вы довольны, леди Активиа?

Я повернулась, не выпуская из рук кинжал с насажанным на него куском жареного мяса, и увидела короля – он стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на меня с улыбкой.

– Довольна, ваше величество, – ответила скромная я и добавила: – Пока довольна.

И улыбнулась ему в ответ.

* * *

Прошло несколько дней.

Армия Шумву-шаха бодро шла на восток, охраняя любимую меня и горя желанием сразиться с врагом. Я освоилась, попривыкла, отдохнула, и всё это путешествие мне уже где-то как-то наскучило.

Да, на работу идти не надо, никто не напрягает, но прикиньте: пейзаж однообразный (всё те же поля-луга-рощи-деревни), от фруктов-ягод на моём каретном шведском столе уже оскомина (я для порядку устроила Озаботтэсу небольшой скандальчик, когда обнаружила, что мне три дня подряд наливают в кувшин вино одного и того же сорта), развлечений никаких (ни дискотеки, ни телевизора, ни тебе самого занюханного магазинчика по пути!). И даже насчёт поболтать проблема – не с кем, блин!

С невестами я держала ухо востро, на обедах-ужинах отмалчивалась, ограничиваясь односложными ответами, если меня о чём-нибудь спрашивали. Они от меня и отстали, хотя поначалу приняли нормально – косых взглядов я не видела. И между собой они ладили, как будто и не соперницы, а так, подружки закадычные. Непонятно как-то… Даже когда одна из невест вдруг собрала свои манатки, извинилась перед королём, – мол, так и так, дома у меня проблемы, простите, ваше величество, – и спешно покинула лагерь, остальные не радовались исчезновению конкурентки, а переживали: что там у неё стряслось, да как она эту ситуацию разрулит.

Его эльфийское величество не баловал финалисток своими частыми визитами, и это меня злило – война войной, а женщины требуют к себе постоянного внимания! Что у него, генералов нет? Военные дела-заботы можно переложить на плечи подчинённых, а вот если попробуешь проделать то же самое по отношению к будущей жене – ох, пожалеешь!

Короче, тоска. Все наряды из моего каретного мини-гардероба я перемерила в первый же день (их и было-то – тьфу, говорить нечего, пара-тройка платьев и кое-что по мелочи), и от безделья потихоньку начала звереть. Лошадка моя, подарок маркиза, бежала на привязи за каретой, но покататься на ней было негде – кругом солдаты, вся дорога забита, а удаляться от войска мне как-то хотелось не очень – война всё-таки, нарвёшься ещё на каких-нибудь вражеских диверсантов. Повозилась я со своим арбалетом, только пострелять от души мне не удалось: вечером темно, а днём что – стрелять из окна кареты по первому встречному? Это мы уже проходили, повторять не надо.

Озаботтэс, конечно, забегал, но у него кроме меня было ещё шесть единиц невест, и потому таукитянин, несмотря на наше общее с ним попаданское происхождение, особо со мной не рассиживался, вино не распивал и долгие разговоры не разговаривал. «Что вам ещё нужно, леди Активиа?», «Сейчас, леди Активиа» – и нет его.

И тогда я от тоски и меланхолии попросила менеджера по невестам принести мне что-нибудь почитать – надо же чем-то занять время. К чтению меня приохотила моя маман: она вообще уделяла мне массу времени и сил – «посвятила мне всю свою жизнь», как она любила повторять, – и усердно сеяла среди меня разумное, доброе, вечное. Маман у меня преподаёт в универе – именно её стараниями я поступила туда на вечерний и до сих пор не вылетела за неуспеваемость – и любит что-то там лепетать об этике, всяких там высоких чувствах и прочей хрени. В глубоком детстве я всему этому ещё верила, но потом, когда подросла и столкнулась с суровой реальностью России девяностых годов, эта моя наивная детская вера быстро (хотя и болезненно) скончалась. Я убедилась, что надо делать деньги, а всё остальное – туфта. Маман пыталась меня переубедить, но крыть мои аргументы ей было фактически нечем: за двадцать пять лет беспорочной работы в старейшем высшем учебном заведении города она так и не смогла обзавестись даже самой завалящей тачкой, не говоря уже о чём-то большем. Но то, что я люблю читать – это её заслуга (хотя это так, лирика).

Попросила, а потом вдруг подумала: я ведь по-эххийски читать не умею! Понимать язык – это одно дело, в фэнтезийных мирах это как бы само собой получается, по условиям игры (даже есть какая-то теория занудная на этот счёт), а вот что касается печатного слова – тут вполне может затык случиться. Однако всё оказалось не просто, а очень просто.

Озаботтэс приволок целую корзинку разноцветных кристаллов размером с куриное яйцо, и в ответ на мой недоумевающий взгляд широко улыбнулся.

– Возьмите любой из них, леди, и сожмите в ладонях.

Я выбрала кристалл поменьше (на всякий случай, вдруг рванёт прямо у меня в руках) и осторожно так его стиснула. Раздался тихий мелодичный звук (я от неожиданности чуть не выронила это дурацкое крашеное яичко), и между пальцев у меня потекла призрачная дымка, словно я раздавила шарик, наполненный голубоватым туманом. Дым этот синий собрался в облачко, в нём проступило изображение – типа голограмма, – и пошло-поехало. Картинки сменялись, а голос за кадром пояснял происходящее. В общем, телевизор с видеоплейером, только без экрана и пульта управления. Таукитянин пытался ещё что-то сказать-показать, но я уже просекла суть и скорчила ему выразительную гримасу – давай, Зяба, чеши отсюда, не отсвечивай, благородная леди Активиа нашла себе занятие.

Занятие оказалось увлекательным. И что ценно, среди кристаллов нашёлся один по истории Эххленда. Я историю не люблю (кажется, я уже говорила), но смотреть – не читать, и к тому же для будущей правительницы кое-что надо знать – типа как без сдачи экзаменов и зачётов диплом не получишь. Хотя сам диплом купить можно, а вот нужные знания – хрена. Короче, я заинтересовалась и решила, что когда я стану королевой – а я ею стану, можете не сомневаться, – то непременно напишу мемуары: добавлю свою яркую страницу в местные летописи.

В общем, как я поняла, эххи пришли сюда сколько-то тысяч лет назад из хрен знает откуда – есть у них какой-то материнский мир где-то за тридевять измерений, в тридесятой галактике, – и начали помаленьку обживаться. Местных людей здесь не было – зверьё разное не в счёт, – вот пришельцы и колонизировали этот мир без всякого истребления туземцев. И выяснилась одна интересная штука.

Магические способности одного эхха – даже сильного мага – ограничены: в одиночку он не то что горную цепь не развалит и море не высушит, но даже город не построит. И поэтому эххи кучковались вокруг как бы вождей, подгребавших под себя сородичей рангом пониже. И простые граждане чувствовали себя спокойнее, и вожди постепенно усиливались – они ведь получали возможность использовать соединённые силы всего клана-племени. А защищаться им было от кого – древний Эххленд одновременно заселяли и светлые, и тёмные эххи. Вот так и сложился этот причудливый мир, живущий по своим законам. Менялись вожди, но всякий раз к власти пробивался самый энергичный и сильный в магическом смысле, самый одарённый этими способностями – от природы. Остальные занимали места соответственно своим силам – типа каждому сверчку свой шесток по заслугам. И я сделала вывод, что без каких бы то ни было колдовских талантов мне ни в жизнь не сделаться повелительницей этого мира, пропитанного чародейством, – надо искать обходные пути. А первой ступенькой на моей ведущей вверх лесенке станет его эльфийское величество, король Шумву-шах.

* * *

Мои будни можно было назвать фронтовыми с большой натяжкой – войной пока и не пахло. Идёт себе здоровенная толпа мужиков, обвешанных железом, и всё – у нас, вон, от футбольных болельщиков в дни матчей шуму-драки куда больше. Однажды, правда, где-то за горизонтом, над Восточными горами, заполыхало-запогромыхивало – наверно, там пошла в ход какая-нибудь крупнокалиберная боевая магия, а так – тишина. И только раз, когда горы были уже близко, война о себе напомнила.

Мы только что отобедали, и я, пока сворачивали лагерь, сидела на подножке своего дилижанса с арбалетом в руках – долго ли забраться внутрь, как только войско тронется дальше. Я в последнее время таскала с собой самострел на каждый пикник – пусть видят, что я девушка из самого воинственного эххийского клана! И в глубине души я надеялась, что мне всё-таки удастся из него в кого-нибудь выстрелить: а вдруг? И совершенно неожиданно такая возможность мне представилась.

Колонна уже строилась – сержанты подгоняли замешкавшихся солдат, – когда среди воинов возникло оживление в зале. Народ засуетился, забегал, раздались крики и команды, а потом я увидела, как по траве придорожного луга заскользили две быстрые тени. Я подняла голову и реально припухла.

Над самой землёй неслись две какие-то мерзкие твари типа обезьян, одновременно напоминавших голых крыс – видела я таких в магазине, их там продавали под Новый год Крысы, – величиной с медведя, дополнительно оборудованных широкими кожистыми крыльями. Я с ходу как-то не врубилась, что это за ужас такой, но когда эти летучие мышки исполинских размеров хрипло заорали в один голос, я сообразила: да это же горгульи!

Ответных тёплых чувств они не вызывали: кожа горгулий отливала мертвенной синевой, глаза у них были как у нашего директора, когда у него угнали новенькую «мазду», а внушительные когти на лапах и на сгибах перепончатых крыльев идеально подходили для нанесения глубоких проникающих ранений, несовместимых с жизнью, а также иных тяжких телесных повреждений. Горгульи пролетели прямо надо мной – поэтому я всё и разглядела, – солдаты кинулись ко мне, поднимая на ходу щиты, однако твари не напали: им было явно не до того.

И понятно, почему: следом за сладкой парочкой строем клина мчались три грифона, на спинах которых сидели пилоты-лучники. Истребители-перехватчики быстро нагоняли горгулий, и не успели эти милашки перелететь дорогу, как в воздухе часто-часто замелькали стрелы. На грифоньих спинах сидели стрелки-эльфы – читала я, что грифоны для эльфов – это излюбленная машина воздушного боя. Как говорил де Ликатес, эльфийских стрел боятся даже драконы – куда уж против них каким-то горгульям. Скорее всего, горгульи были типа разведчиками, и бомбить нас не собирались, но эльфийский воздушный патруль не хлопал своими удлинёнными ушами и на раз их перехватил.

Всё происходило в быстром темпе, однако я уже закалилась в местных передрягах, и потому не растерялась, а сразу же лихорадочно закрутила ручку арбалета, взводя самострел. И пока эльфы расстреливали горгулий, я успела зарядить своё оружие.

Схватка кончилась, так толком и не начавшись. Когда я вскочила на ноги, сжимая в руках готовый к бою арбалет, одна из горгулий уже уходила к горам, преследуемая по пятам тройкой грифонов, зато вторая, утыканная стрелами, рухнула наземь шагах в двухстах от дороги. И я побежала к месту падения сбитого врага.

Какой-то бородатый сержант пытался было остановить меня криком «Опасно, леди! Она может вас укусить!», но я послала его заботливого в далёкое эротическое путешествие и побежала дальше. Я не неслась наобум, снедаемая жаждой воинской славы, – что я, совсем дура? Нет, я трезво оценила ситуацию: эльфы бьют без промаха, и если горгулья схлопотала в брюхо с десяток эльфийских стрел (которые, напоминаю, валят даже дракона), то вреда от неё будет уже не больше, чем от дохлого маньяка-извращенца (пусть даже при жизни он был не очень приятной личностью, близкого контакта с которой следовало избегать). Я бежала быстро, обогнав пеших солдат в тяжёлых доспехах и даже всадников – луг был кочковатый, галопом не поскачешь.

Мне непременно было нужно первой добежать до поверженной горгульи, и шустрая я это сделала. И как бы в награду за моё проворство, горгулья оказалась ещё живой: при моем приближении она даже подняла голову и хрипло зашипела. Жестяк – лучше не придумаешь! Я подняла арбалет, спокойно прицелилась и на глазах подбегавших воинов и подскакавших рыцарей в упор всадила стрелу прямо в налитый кровью горгулий глаз.

Запомните, мальчики и девочки, бредящие военной славой: чтобы ваш подвиг вошёл в историю, его должны запечатлеть на плёнку фронтовые кинооператоры (и пиар, конечно). На глазах у изумлённой публики я подошла к горгулье – страшновато было, врать не буду, однако чутьё мне подсказывало, что обезьяна эта летучая уже бесповоротно мертва (она сдохла бы и без моего добойного выстрела), – выдернула свою стрелу и аккуратно вытерла её о травку, стараясь при этом не очень брезгливо морщиться.

По рядам свидетелей пронёсся восторженный шёпот – я млела. Подбежал Озаботтэс, взъерошенный, как воробей, тюрбан съехал набок. Менеджер по невестам был перепуган и очень бледен – наверно, таукитянин не столько испугался за отважную меня, сколько уже представлял себе, что сделает с ним Шумву-шах за нерадивость – не уберёг королевскую невесту, блин недопеченный!

– Вы целы, леди Активиа? – забулькал он, задыхаясь. – Как вы безрассудны!

– Зяба, всё путём, расслабься, – небрежно бросила я, похлопав невест-менеджера по пухлому плечу. – Пойдём-ка лучше обмоем с тобой это дело. Для дочерей клана Отданонов мочить горгулий – пустяк, мы и с драконами, бывало, общались на короткой ноге. Да не трясись ты так, ёлы-палы, она уже дохлая!

И мы с ним потопали к моему передвижному коттеджу на колёсах. Гордую меня провожали уважительными взглядами, и я не сомневалась: не пройдёт и получаса, как его величество эльфийский король узнает о геройском поведении своей невесты леди Активии.

И я не ошиблась – этим же вечером навестивший наш курятник Шумву-шах подошёл ко мне после ужина и сказал:

– Я хочу поговорить с вами, леди, – наедине.

* * *

До моего мобильного терема мы с королём проследовали в торжественном молчании – при нашем приближении воины охраны вставали и приветствовали нас, лязгая амуницией. Шумву-шах вежливо пропустил меня вперёд; я уселась на диванчике в предельно скромной позе, изображая почтительное внимание.

– Вы позволите сесть? – учтиво спросило его эльфийское величество.

– Вы король, – ответила я, – вам ли спрашивать у меня разрешения?

– Вы хозяйка этого жилища, леди Активиа, – я здесь всего лишь гость.

«Блин, мы так и будем играть в короля Хренлика и королеву Морга или нормальную тему перетрём?» – подумала я и соизволила разрешить ему сесть.

– Вы мне нравитесь, леди Активиа, – без обиняков заявил Шумву-шах, устроившись в кресле, – и я хотел бы видеть вас своей женой.

Сердце у меня прыгнуло и зачастило в режиме зайчика с батарейкой «Энеджайзер». «И чего тебе мешает? – подумала я. – «Бы»-то здесь при чём? Видь – я только «за»!».

– Вы мне тоже нравитесь, – ответила скромная я и добавила: – Очень.

– Я не был счастлив в браке, – продолжал между тем правитель Эххленда, и взгляд его слегка затуманился. – Леди Ослабелла была женщиной достойной во всех отношениях, но мы с ней были слишком разные. Я сделал ошибку, женившись на ней, – мы так и не стали по-настоящему близкими, даже после рождения нашего сына. Наоборот – мы всё больше и больше отдалялись друг от друга, пока не сделались совсем чужими. Наверно, между нами просто не было любви…

Ну, начинается… Слыхали мы эту песню очень одинокого бизона – мужики обожают её петь своим любовницам: типа, я отдыхаю с тобой душой и телом, дорогая, но вот уйти от жены – это не так просто, надо подумать, всё взвесить, обмозговать, так что давай-ка будем с тобой жить по-старому – я буду к тебе приходить в свободное время, трахать тебя, говорить красивые слова, а потом буду возвращаться к опостылевшей жене, потому что… Причины могут быть разными, но в целом мужики используют стандартные варианты: дети, квартира, привычка и всё такое прочее. И дуры-бабы слушают эту песню, и болтаются годами, словно цветок в проруби, – ни к одному берегу, ни к другому.

– А вы, леди Активиа, поразили меня с первого взгляда своей молодой энергией – вы отважны («Ага, значит, про горгульку убиенную тебе уже рассказали!»), целеустремлённы, сдержанны («Это он сделал такой вывод по моему поведению на посиделках с невестами?»), умны, настойчивы и очень красивы.

«Да, я такая» – подумала польщённая я.

– И мне кажется, что на вас действительно упала астральная тень Активии Отданон – в вас много черт, присущих девушкам этого клана. Окостенелла не ошиблась, направив вас ко мне, Алина.

Я слегка дёрнулась, хотя и не сомневалась, что Шумву-шаху хорошо известно, кто я такая есть (вспомним хотя бы тот кристалльчик дымчатый), – привыкла я уже ощущать себя горской княжной.

– И то, что вы из другого мира – это для меня очень важно, да, да, не удивляйтесь! У нас с Окостенеллой был когда-то один, – король чуть запнулся, – …спор. И я очень надеюсь, что вам, Алина-Активиа, удастся его разрешить.

Эту идею его величества я не совсем поняла – точнее, совсем не поняла, – однако успокоилась: значит, в этом чёртовом кристалле ничего плохого про меня точно не было. Меня так и подмывало спросить Шумву-шаха: если я вся из себя такая заманчивая, за чем тогда дело стало? Или у вас тут дикие очереди в местный дворец бракосочетания, вина для свадебного пира не завезли, и нет музыкантов, умеющих играть марш Мендельсона? Однако я молчала, сохраняя принятый имидж прелестной скромницы.

– Но дело в том, – король тяжело вздохнул, – что жениться на вас мне мешает один наш древний обычай, а какой именно – вы узнаете об этом завтра, когда я объявлю о своём решении.

Ох, не люблю я эти древние обычаи, обряды и разные там пророчества: от них, как показывает практика, в сказочных мирах одни неприятности – то надо ждать сто лет, пока какой-нибудь заблудившийся придурок тебя поцелует и разбудит, то ещё что-нибудь из того же репертуара…

– Увы, – Шумву-шах снова вздохнул. – Но чтобы вы не сомневались в искренности моих чувств и в моих намерениях, не зависящих ни от каких обычаев, я готов разделить с вами ложе любви – сейчас, ещё до свадьбы, – и он недвусмысленно повёл глазами в сторону спальни.

У меня даже зубы заныли – опять старые песни о главном, а я-то думала, что здесь их не поют… Хрена – везде то же самое, во всех мирах! Давай-ка, милая, в постельку, а в загс – оно успеется, какие наши годы! В принципе, ничего такого страшного нет, дело житейское, да и я не так чтоб очень уж против, скорее наоборот… Но – нельзя выходить из роли, имидж – всё, жажда – ничто! И я ответила, опустив глаза:

– Ваше королевское величество, я не могу противиться вашей воле, но, – голос мой очень естественно дрогнул, – честная девушка не может никому принадлежать до свадьбы. Дочь князя Эрма умерла девственницей («Пусть проверят – от неё даже пепла не осталось!»), и я, её тень… – на этом я эффектно замолчала (типа борясь с подступившими слезами).

– Успокойтесь, леди Активиа, – Шумву-шах привстал и по-отечески поцеловал меня в лоб, – и простите меня за то, что я невольно вас оскорбил. Спокойной ночи, и до завтра!

С этими словами он повернулся и вышел, а я призадумалась. Всё это, конечно, очень романтично, но я, кажется, слегка увлеклась, изображая недотрогу, – что я предъявлю моему венценосному суженому в первую брачную ночь? Интересно, есть тут у них какая-нибудь магическая клиника интимной хирургии?

Кроме того, меня беспокоил упомянутый королём обычай, мешающий Шумву-шаху немедленно повести счастливую меня к алтарю (или куда у них тут ходят в таких случаях?) – что за хрень такая, и где здесь засада? И что, раньше нельзя было сказать – обязательно надо было сначала запудрить мозги честным девушкам с этим типа конкурсом «Выбери меня!»?

Но потом мне стало смешно – я оценила комизм ситуации. Это же надо: правитель Полуденной стороны, могущественный маг, строит из себя девочку-целочку – типа ах, ах, не знаю, разрешат ли мне родители выйти за тебя замуж, милый-дорогой-навек-любимый, но чтоб ты не сомневался в мой любви, единственный-ненаглядный, я готова тебе отдаться ещё до свадьбы – вот прямо тут, не отходя от кассы! Да, равноправие полов у эххов имеет место быть, реально.

От этих мыслей настроение у меня заметно улучшилось – ведь король всё-таки сделал свой выбор, и выбрал он из великолепной семёрки невест именно меня. А разные там законы и обычаи – он же король, в конце концов! У нас, вон, каждый мелкий чиновник норовит вывернуть закон по-своему, а монарху это вообще на раз чихнуть!

И я отошла ко сну в самом радужном настроении, вся в мечтах и надеждах.

* * *

На следующий день королевское войско достигло предгорий и стало лагерем, причём основательно – не на краткий привал. Знакомые места – проезжала я тут не так давно в компании с одним красавчиком, который учил меня стрелять из арбалета… И до памятного Водопада Слёз недалеко…

Судя по всему, фронт был уже рядом: ночью над Восточными горами вовсю сверкали зарницы, а ближе к полудню нам навстречу попался обоз с ранеными. Ребятам, лежавшим на санитарных телегах, крепко досталось, раз уж их везли в тыл, – помнится мне, сотник Верт порезы да переломы прямо в полевых условиях залечивал. А потом я увидела толпу пленных – то ли орков, то ли огров, то ли вообще троллей, не разобрала. Бывшие солдаты Вам-Кир-Дыка понуро брели на восток под охраной копейщиков, а по обеим сторонам дороги следом за ними ехали два рыцаря. Боевые маги, стопудово, – уж больно они повадками смахивали на де Ликатеса. Рыцари не спускали глаз с пленных, и я не сомневалась: стоит кому-нибудь из тёмных сделать шаг в сторону – типа попытка к бегству – или не по делу дёрнуться, как эти охраннички огненным смерчем или молнией мигом сделают из него ходячую запеканку.

Лица воинов Шумву-шаха посуровели, не слышно стало шуток – понятное дело, вот она, горячая точка. Но я не сильно брала всё это в голову – меня занимал другой вопрос: как там с оглашением итогов выборов супруги его эльфийского величества? Завтра-то давно уже наступило…

Наконец, когда день уже потихоньку начал клониться к вечеру, до предела серьёзный Озаботтэс собрал всю нашу стайку слегка взволнованных невест и объявил, что сейчас его величество изволит огласить результаты конкурса «Первая леди Эххленда». Мы чинно расселись полукругом на травке под раскидистым деревом; невесты шушукались между собой, а я хранила презрительное молчание – мне-то было известно, кто станет призёром!

Шумву-шах не заставил себя ждать. Он явился во всём своём великолепии: в золотых доспехах, при мече, в сопровождении свиты и рыцарей ближнего круга – в общем, в полном блеске короля-воина. Правитель Полудённой стороны обвёл взглядом притихших невест, еле заметно улыбнулся, встретившись со мной глазами, и я окончательно уверовала в свою полную и безоговорочную победу.

– Высокородные леди! – начал король. – Я рад, что такие прекрасные девушки хотели стать моей женой – любая из вас более чем достойна быть королевой. И я готов любую из вас назвать своей супругой, но я должен выбрать только одну. Однако я так и не смог найти среди драгоценных камней драгоценнейший, и поэтому… – и он сделал многозначительную паузу.

«Та-а-а-ак… – подумала разъярённая я. – А что ты мне пел, петушок золотой? Хочу видеть вас своей женой, вы вся такая умница-раскрасавица! И это называется эххи не врут?! Да, все мужики сволочи… Стоп, Алиночка, но ведь он же не сказал, что хочет видеть женой только меня, а всех остальных финалисток готов послать в известном направлении! А вдруг – вдруг он говорил то же самое всем остальным невестам? Типа, проверял-испытывал? Вот гад, а я-то уши развесила…».

– Вот моё королевское слово. Я не могу ни на ком жениться, пока не будет выяснена судьба моей прежней жены, королевы Ослабеллы. Если она жива и просто томится в плену, то она, моя законная супруга, может вернуться. И поэтому, – Шумву-шах вновь оглядел всех невест, – моё решение таково: та из вас, кто сумеет выяснить судьбу Ослабеллы, станет моей женой. Да, мои маги не смогли найти Ослабеллу, – есть только предположение, что она была похищена драконом, – но вы все владеете магией: может быть, вам удастся это сделать? Если же все вы окажетесь бессильны, то после окончания войны…

Но я его уже не слушала – я была в шоке. Хорошенькое дело! Это что ещё за Иван-царевич наоборот? Я вообще-то не нанималась драконов на лету останавливать и в горящие замки входить – ещё чего не хватало! Равноправие равноправием, но это уже перебор – что у него, у короля этого белёсого, мужиков нет для такой вредной работы? И вообще – конкурсы так не устраивают: обещали ценный приз, а теперь говорят, типа, сперва заплати налоги, а потом получи выигрыш (а потом ещё скажут, что призовой фонд разворован…). Ну, блин, и порядки в этом диком магическом средневековье…

Однако прочие невесты восприняли слова Шумву-шаха удивительно спокойно. Они переглянулись, пошептались, а потом трое из них встали, поклонились королю и заявили, что эта задача не по их скромным талантам, и потому они не смеют больше злоупотреблять королевским гостеприимством и намерены тут же отправиться восвояси. Король, не моргнув глазом, распорядился выделить девушкам надёжную охрану и посмотрел на меня. А я что? Я сидела и молчала – что я могла сказать?

Зато три другие финалистки собрались в кружок, деловито посовещались – до меня долетели обрывки фраз «Магия ветра… Рунная магия… А я умею искать эфирные следы…», – а потом одна из них, жгучая синеглазая брюнетка с гибкой змеиной фигурой, поднялась и сказала:

– Мы попробуем, ваше величество, – втроём. И если мы сумеем узнать судьбу пропавшей королевы, мы затем бросим жребий и решим, кому из нас быть вашей женой. Ведь вы, – она лукаво улыбнулась, – согласны, чтобы ею стала любая из нас троих, верно?

– Согласен, – Шумву-шах кивнул и снова посмотрел на одинокую меня. – А вы что скажете, леди Активиа?

– Э-э-э… – промямлила я. – Мне надо это… подумать, вот…

На самом деле конструктивных мыслей у меня не было – никаких. Я злилась на эту троицу – меня ведь не позвали к себе в компанию, эгоистки эххийские! Завидуют, небось, – типа, прошла тут какая-то вне конкурса, – или уже раскусили, что в магии я ни в зуб ногой… А может, мстят за то, что я не чесала с ними языками на привалах, бабы – они ведь бывают хуже мужиков. Но отступать мне было некуда, и я через силу выдавила:

– Я тоже попробую, ваше величество, то есть постараюсь.

На этом оглашение итогов конкурса и закончилось. Народ разошёлся по своим делам, а унылая я побрела к своему домику. Забравшись внутрь, я огляделась, и мне захотелось плакать при мысли о том, что все эти занавески, рюшечки, всё это уютное розовое кукольное гнёздышко я очень скоро потеряю без всякой надежды обрести его вновь. А это случится, и причём очень скоро. Что мне прикажете делать? Обложиться куриными костями и начать бормотать несуразицу на манер наших доморощенных типа колдуний? Ага, счаз! Для эххов колдовать – что для нас дышать, они такое дешёвое шарлатанство на раз раскусят, и я тут же получу под зад коленом, невзирая на все мои прежние как бы заслуги.

Я выпила пару стаканов вина – не полегчало, и тогда я переоделась в своё земное, выбралась из кареты и пошла в стороночку, подальше от лагерных костров. Мне не хотелось никого видеть: ни короля, ни заботливую рожу менеджера по невестам, ни тупые морды воинов-охранников.