Текст книги "Прихожанка нарасхват"

– Ничуть. Все полагают, что убийство планировалось. А оно было вынужденным, досадным, случайным. Поэтому и не расследовалось никак, да простят меня господа офицеры. Человек шел сюда красть, услышав, что дома никого не будет. Вы трое об этом слышали. Но дозрел до экспроприации один.

Идея была неплохая. Обнаружив люк, человек додумался, что это – сообщение между квартирами. Потом выяснил, куда Мария прячет ключи от жилища сына. Я специально только что попросилась на дополнительную экскурсию в спальню. Даже через очень узкую щель между дверью и косяком виден тот ящичек под зеркалом. Ошибкой Олукревских было держать ключи от люка и дверей нижней квартиры на одном кольце. Но им это, наверное, казалось удобным.

– Мария, в то утро в дом явился старый добрый знакомый, – принялась я за хозяйку. – Не называй его, может, сам нам все расскажет. Полковник Измайлов знает, как оформляется явка с повинной. У любой другой я бы спросила, не ушел ли он по-английски. Но чтобы ты собственноручно не заперла дверь не только за посетителем, но и за родственником? Немыслимо. Поэтому вспомни, на сколько минут ты задержалась в кухне или ванной, когда гость крикнул, что уходит?

Единственный момент, которого я боялась. Скажи она: «Никто к нам не являлся», даже если это было бы неправдой, и мой карточный домик был бы разрушен. Но Мария уныло отрапортовала:

– Я готовила на кухне. Задержалась минуты на три.

Я всегда считала, что мужьям надо меньше есть. Свободная от плиты женщина гораздо полезнее.

– А где в это время был Семен?

– Умывался.

– А почему ваш гость так ушел?

– Потому что так пришел. Я сказала, что он не вовремя. Семен в ванной, мы еще не завтракали, у нас семья. Обиделся. Засобирался. Я сунула ему пакет с мусором. Разве трудно вынести по пути? Он еще сильнее надулся.

– Какой мусор? – встрепенулся Балков.

– У нас мусоропровод с вечера был забит. Скоты живут.

Я немного поборолась с собой. Только глаза не прятать, только не опускать. И довольно трудно выговорила:

– Вадим, ради интереса, в какую комнату вы спрятались за эти три минуты? Мария оскорбляет вас постоянно, мусор наверняка ерунда по сравнению с остальным. Но вы, такой кроткий, вдруг ярко продемонстрировали обиду. Дескать, нервы сдали, вот и хлопнул дверью, чтобы слышала.

– Полина! – прикрикнул он на меня.

– Ладно, я догадываюсь, в комнату сына. Туда, куда Олукревские перетащили не самые престижные свои вещи. Муторно было сидеть, пока Семен домывался, завтракал? У вас еще был шанс выкрутиться. Если бы вошли хозяева, можно было выдать ваш поступок за дурацкую шутку.

– Полина!

Заклинило. Бедняга. Олукревские собрались и покинули дом. Вадим быстро взял из спальни ключи от люка и нижней квартиры, спустился и выскользнул из нее. Вряд ли консьерж часто смотрел в монитор на двери пустующего помещения. И в холле ему показалось, что гость просто немного отстал от хозяев и догоняет. Мне было очень любопытно, зрела или уже вызрела в Вадиме готовность к краже без взлома, когда заводил разговор об одинаковых связках ключей от хрущоб и от элитного жилья? Но я не спросила. Какое это имеет значение? Главное, что, решившись, он добежал до мастерской по изготовлению ключей за углом. И, вероятно, сказал мастеру:

– Мужик, выручай. Теща в отъезде, и мне пора в командировку на ее дачу. Ключик от погреба с закусками простенький, его сделай. А все остальное не надо. Подбери что-нибудь сильно похожее. Жене подложу на денек. А то еще догадается, что дача обитаема, и когда ее мамочки нет.

– Да у твоей тещи не дача, а сейф.

– Так я и прошу организовать имитацию. Можно?

За деньги, конечно. Через час дубликат ключа от люка был предоставлен заказчику. Вместе со связкой похожих на отпирающие дверь нижней квартиры ключей. Дальше все было проще. Нанятый за бутылку бомж бросал камни в непробиваемые стекла первого этажа или еще что-нибудь вытворял. Выманил консьержа. И Вадим проник сначала в подъезд, затем в квартиру сына Олукревских и, наконец, через люк к ним. Он собирался положить в ящик под зеркало поддельную связку с дубликатом ключа от люка. Ограбить Олукревских, тем же путем уйти вниз, заперев люк за собой, отдышаться, улучить момент, выбраться из второй квартиры, пользуясь настоящими ключами. А через день-другой как-нибудь поменять связку с имитациями и дубликатом на настоящие ключи.

Обыск был тщательным, но результатов не давал. Мечтающий о приюте для собак мужчина напрасно терял время. Если бы ему нужны были деньги, скажем, на дозу, взял бы что угодно и продал. Но он искал доллары, почему-то уверенный в наличии таковых в каждом богатом доме. Вероятно, забыл про время и доискался до возвращения Семена. Консьержу не почудилось – Олукревский действительно вошел в свою квартиру. Вадим не успел ликвидировать следы преступления. И в отчаянии задушил одноклассника каким-нибудь тонким шнуром.

Дальнейшее было отдано на откуп удаче. Он осторожно открыл дверь, выпихнул тело в коридор, вложил в мертвую руку ключи. Юрьев ведь был уверен, что Семен успел открыть верхний замок, а заняться нижним, защелкивающимся ему помешал убийца. А убийца просто захлопнул дверь изнутри за оставшимся на мраморном полу лестничной площадки хозяином. Но перед этим Вадим вытащил деньги из кармана Семена.

В шоке он действовал, как задумал. Будто тело Семена не валялось за дверью. Мигом позабыв о якобы зашитых в матрасах долларах, Вадим прибрался в квартире, сунул в ящик тщательно подобранные умельцем взамен настоящих ключи, спустился вниз, ухитрившись вернуть коврик на место вместе с люком, затаился и стал ждать. Суматоха поднялась быстро. Он выбрался этажом ниже, увидев в глазок скачущего к вопящей Марии консьержа, выбежал из дома и вернулся после звонка Олукревской на его мобильный. Наверняка квартира напоминала тогда отделение психушки, так что подменить ключи в спальне на настоящие труда не составило.

– Простите, но сие не доказуемо, – твердым адвокатским тоном произнес отец Михаил.

– Почему же? Человек из мастерской наверняка запомнил нервного клиента и его своеобразную просьбу об имитации.

– А если Вадим дал ключнику на отшиб памяти? – оживился Алекс. – Тогда тот может и забыть.

– Меня кто-нибудь оградит от оговоров этой истерички? – поздновато встрял Вадим. – Пьет водку, как лошадь, вот мозги набекрень и съезжают.

Нормально! Хотя, окажись я сама в такой луже помоев, неизвестно, чем защищалась бы.

– Мне искренно жаль вас, Вадим, – сказала я. – Пожертвовали бы Олукревские на собачий приют, вы бы каждую данную вам копейку отработали сторицей. Или все-таки от зависти, от непонимания, почему им все, а вам ничего, уже совсем озверели?

– Заткнись! – крикнул Вадим.

Виктор Николаевич Измайлов начал недовольно покряхтывать. Ему не нравится, когда мне приказывают молчать другие, даже если я изволю пороть чушь.

– Вадим, вы не предполагали, что Семен Олукревский записывал номера полученных в частном порядке купюр? Записи найдут либо в квартире при обыске, либо Александр в компьютере наткнется на нужные цифры. Такие причуды обеспеченных одноклассников вам неведомы?

– А вот это уже разговор, – встрепенулся полковник.

– Не разговор, треп. Где купюры, девушка? – недрогнувшим голосом спросил Вадим.

Вместо ответа я заплакала. Слезы щекотали кожу, и жалко было всех – Семена, Антона, Вадима, Марию… Человечество было жалко. Но я выдавила из себя:

– Вадим, Вадим, помните, вы приглашали меня на могилу Чарльза? Вы размялись водочкой, расчувствовались, и вам сильно захотелось еще. Денег не было ни у меня, ни у вас. Но вы настойчиво твердили, что поминки мы продолжим на могиле лучшего добермана. Думаю, взятые у Олукревского доллары вы зарыли там.

Истомившийся Сергей Балков встал.

– Это где-то на полпути между его домом и ближайшей ветеринарной клиникой. Предназначенная под снос хижина в яблоневом саду. Судя по безумному взгляду, перепрятать не успел, – объяснила я. – Извините, Мария, за мои следующие слова. Вадим, вам повезло с убийством. Ограбь вы Олукревских, еще не факт, что выбрались бы незамеченным. Вас спасла суматоха.

Хорошо, что бумага не передает звуков. Мне кричали в лицо гадости и Мария, и Вадим, и даже Борис. Но я не вслушивалась. Только спросила у спокойного и грустного отца Михаила:

– Я виновна в смерти Антона? Может, нужно было поговорить с ним по душам, а не уезжать от него?

Священник не успел ответить. Меня подтолкнул к выходу тоже невозмутимый полковник Измайлов:

– Идем, Поленька, я сам все – все тебе объясню…