Текст книги "Очаровательная сумасбродка"

Собрав целую кипу ее заметок, Колин прихватил мешок с кормом и стремительно вышел из кабинета, даже не оглянувшись, чтобы посмотреть, идет она следом за ним или нет.

Чтобы поспеть за ним, Холли пришлось почти бежать по мощеному двору и садовой дорожке. Отблески рассвета отражались в черных окнах особняка, не доходя до окон первого этажа, где уже суетились работники кухни, готовящие еду на весь день.

Холли невольно замерла у входа в библиотеку, вспоминая о том, что произошло незадолго до того, как она заходила сюда в последний раз. Их первые объятия, первые поцелуи… И первый раз, когда она услышала, как он нежно назвал ее по имени.

Колин подошел к письменному столу, нашел коробок спичек и начал зажигать лампы. Желтоватый свет осветил диванчик, на который он усадил ее, где его страсть впервые дала о себе знать. Сжав губы, Холли отвела взгляд в сторону.

– Чем я могу тебе помочь? – спросила она.

– Ищи книги о растениях и садоводстве.

Они уже вдвоем стали перебирать книги.

– Что мы ищем? – поинтересовалась она.

– Что-то, что я не смог определить ни с помощью микроскопа, ни невооруженным глазом. Я почти уверен, что это не входит в состав лошадиного корма, – ответил он.

– Например?

– Какие-то ядовитые растения, которые могли подмешать в корм, – пояснил Колин.

– Святой Господь!

Они усердно читали бесчисленные описания растений и сравнивали крохотные таинственные зеленые частицы, которые принес с собой Колин, с иллюстрациями в книгах.

– Я и не подозревала, что такое количество растений содержат яды. – Холли указала на картинку цветка в форме рупора. – Взять хотя бы такой цветок, как лилия.

– Не думаю, что мы с тобой ищем цветок, – пробормотал Колин. – Это должно быть какое-то сильное растение с более грубыми листьями и стеблями. – Он с такой силой захлопнул книгу, что Холли подскочила на месте. Зажав глаза ладонями, Колин уперся локтями в стол.

– Мы обязательно найдем то, что ищем, – промолвила Холли.

– Если только я не ошибаюсь. – Подняв голову, он сжал руки в кулаки. – Возможно, я просто не способен на это.

– Ты не должен терять надежду, – сказала она.

Колин медленно покачал головой.

– Ужасные вещи происходят в этом мире, – проговорил он. – Так почему они не должны касаться Эшуортов?

На этот вопрос у Холли не был ответа.

– Все дело в том, что речь идет не только о спасении лошадей, – снова заговорил он. – Они чудесные животные и, безусловно, стоят того, чтобы мы тратили на них свои усилия. Но эта история касается еще и всей моей семьи. Эти лошади, этот конный завод – это все мы. Наша жизнь.

Колин взял еще одну книгу, придвинул ее к себе и с видом человека, обреченного на сплошные неприятности, стал пролистывать страницы. Холли устремила взгляд на мешочек с зерном, который он положил на угол письменного стола. Пододвинув ближе лампу, она вытащила из мешка часть его содержимого и стала рассматривать его, причем делала это несколько раз, с каждым разом все глубже запуская руку в мешок. Колин продолжал читать. Наконец Холли заметила на своей ладони частицу какого-то растения длиной в дюйм. Это был похожий на веточку лист, и если бы он оказался чуть меньше, то она бы и не заметила его среди зерен.

– Колин, мне кажется, что к зерну подмешали папоротник, – проговорила она взволнованно. – Его можно давать лошадям?

Колин оттолкнул от себя книгу.

– Нет, нельзя, – ответил он. – Дай-ка мне посмотреть.

Колин протянул ей руку, и она положила ему на ладонь найденный среди зерна лист. А потом подвинула лампу ближе к его локтю. Колин рассматривал лист, хмурясь все сильнее.

– Открой эту книгу, – не поднимая глаз, попросил он, указывая на толстый том подбородком. – Найди статью о папоротнике-орляке. Он растет повсюду, и лошадям его есть нельзя, потому что он для них – яд.

Холли открыла книгу, нашла главу про нужный вид папоротника и стала вслух читать описания характерных черт мест обитания этого растения. Но тут Колин остановил ее:

– Постой, а там есть симптомы заболевания животных, отравившихся папоротником-орляком?

Холли стала водить пальцем по строчкам.

– Неустойчивость, сбивчивый шаг, боли в животе, запор… расширение зрачков… – Остановившись, она сжала губы и посмотрела в глаза Колину. – Все ведь совпадает, да?

Вскочив с места, Колин стал читать описание через ее плечо. А потом схватил Холли в свои объятия, закружил по комнате вокруг себя и крепко поцеловал в губы. Прервав поцелуй, он широко улыбнулся.

– Подожди здесь, я хочу отправить записку Питерсону, – сказал он.

Колин выбежал из библиотеки, но вернулся всего через несколько минут – теперь он шел бодрыми, уверенными шагами, и сразу чувствовалось, что этот человек испытывает огромное облегчение. Холли уже начала убирать книги на полки. Колин подошел к ней, забрал книги, бросил их на ближайший стол и заключил ее в объятия. А потом стал кружить ее в беззвучном вальсе.

– Теперь, когда мы знаем, в чем дело, лошади выживут. – В голосе Колина появился мальчишеский задор, детская радость. Потом он остановился. – Спасибо тебе. Спасибо! – твердил он.

– Да не за что, – улыбнулась Холли. – Но, думаю, я заметила лист только благодаря тому…

– Благодаря тому, – перебил ее Колин, – что ты не потеряла надежду. – Когда она кивнула, он поцеловал ее в лоб, а затем выпрямился. Вид у него был смущенный. – Ты, конечно, будешь надо мной смеяться, но я начинаю верить в то, что все это дело рук Брианонн. Вот тебе и наука, да?

Глава 26

Холли обвила руками его шею.

– При всем желании я не могла бы поверить в то, что Брианонн захотела бы причинить вред невинным лошадям, – заметила она.

– Ты говоришь это так, как будто веришь в нее.

– Знаешь, мне кажется, я действительно верю в ее дух и в то, за что она борется. Твоя бабушка сказала мне, что жрица жаждет не мести, а решения проблем. Так что существует проклятие или его нет, но у нас есть собственная свободная воля, возможность делать то, что правильно, что бы ни произошло.

На его губах мелькнула быстрая улыбка.

– Стало быть, я был прав, когда украл жеребца? – спросил он.

– О, Колин! – Чувствуя, что у нее перехватывает горло, Холли уткнулась лицом в его сорочку. Колин ласково погладил ее волосы, поцеловал в макушку. Холли прижалась к нему, и Колин поднял ее на руки.

Все вокруг пошло хороводом, когда он отнес ее к дивану и положил на подушки. А потом отошел на мгновение, чтобы запереть дверь библиотеки на замок. Когда Колин вернулся, выражение его лица напугало, но в то же время поразило ее. Холли быстро приняла решение.

Она вжалась в подушки, когда он крепко поцеловал ее. Это был такой властный и горячий поцелуй, что сердце Холли заколотилось вдвое быстрее. Снова оставив ее на мгновение, Колин открыл шкаф и вытащил оттуда темное одеяло, которое оказалось на удивление мягким, когда он подсунул его под нее.

Если Холли и думала, что следующие несколько мгновений будут полны безумной страсти, то она была права лишь отчасти. Да, ее тело раскалилось до невероятной температуры, а мысли растворились, когда Колин начал медленно снимать с нее одежду. Ах, как же неспешно он действовал! Никаких переплетенных рук и ног. Никаких безумных торопливых поцелуев.

И все же Холли мгновенно забыла, что в этой оболочке кроется ученый, осторожный наблюдатель, который тщательно обдумывает каждый свой шаг. В точности так же аккуратно, как они осматривали и описывали образцы лошадиного корма, Колин снимал с нее одежду. Он начал с поцелуев в верхние части ее ступней, потом перешел к обратной стороне колен, внутренней части ее бедер… Кончики его пальцев так осторожно и бережно касались ее тела, что вскоре эта ласка превратилась в сладкую пытку.

Очень медленно и безжалостно Колин довел ее до безумства, неистовства, остановил ее на самом краю, предвкушение наслаждение было столь сильно, что ей пришлось вцепиться в его волосы, чтобы сдержать крик.

В какое-то мгновение – Холли и не заметила, в какое именно, – Колин сорвал с себя камзол, жилет и галстук. Она обеими руками развязала тесемки на его сорочке и, подгоняемая страстью, стянула ее с него через голову. Ах, какая же у него была грудь – твердая, мускулистая, словно созданная опытными руками какого-нибудь талантливого бога… или богини!

Ей хотелось сказать Колину, какой счастливой он ее сделал. С какой радостью она проведет с ним остаток жизни – в радости и в горе. Но она боялась, что эти слова напомнят ему о том, что их ждет в ближайшее время, и это заставит его остановиться. А Холли не хотела, чтобы чувство долга вновь овладевало им, пробуждало его инстинкты, заставляющие Колина защищать ее.

Холли привлекла его голову к себе, и когда их губы соприкоснулись, она проскользнула рукой между их тел и расстегнула его панталоны. А потом, помогая себе второй рукой, она стянула его панталоны ниже, обнажая его точеные бедра.

Его плоть сначала ткнулась в ее живот, а затем быстро проникла в узкую щелочку между бедер.

– Холли… – Его язык пробежал по ее губам, проник ей в рот, но тут же вынырнул обратно. – Я такой, какой есть. Я ничего не могу тебе предложить.

– Я ничего у тебя и не прошу, – шепотом отозвалась она. – Мне нужен ты. Только ты.

Кончик его плоти уперся в ее лоно. Качнувшись, Колин проник в него. Как это было и в карете, дойдя до естественной преграды, он остановился.

– Я уверен: даже если бы я искал вечно, то никогда не нашел бы второй такой женщины, как ты, – хрипло проговорил он. После этого его жезл толкнулся в преграду, что угрожало разрушить ее, что вызвало… боль… хотя нет, это была не совсем боль… скорее, содрогание внутри ее.

Холли устремилась навстречу ему, и преграда на удивление быстро исчезла. Она льнула к нему, чувствуя, что из уголков ее глаз вытекают горячие капли слез. Холли затуманенным взором смотрела на Колина, понимая, что он говорил правду: она тоже могла бы обойти весь свет, но не нашла бы такого же второго мужчины, как он, – мужчины, который заставил ее почувствовать себя счастливой… живой и прекрасной.

– Я верю… – шепотом заговорил он, начиная двигаться ритмично и равномерно, как океанский прибой. Сладостная, томительная боль наполнила все существо Холли, перехватила ее горло, вызвала новые потоки счастливых слез.

Она крепче обхватила его руками и ногами, приподнимая ягодицы, чтобы быть ближе к нему, пропустить его плоть глубже в свое лоно. Ее напряженное тело изогнулось дугой. Весь мир исчез, остались только они вдвоем, да их чувства, желание, отчаянная страсть, и все эти ощущения нарастали, заполняя все ее существо, до тех пор, пока где-то глубоко в нем не произошел взрыв, который сотряс ее тело от головы до пят. А через мгновение и его плоть взорвалась внутри ее, и они вместе закричали, празднуя победу любви.

– Я верю в тебя, – договорил Колин недосказанную фразу, приподнявшись над ней. Его грудь, блестевшая от пота, все еще ходила ходуном, а сердце неистово колотилось рядом с ее сердцем. – Я верю в то, что мое чувство к тебе – это любовь.

Не стоило ему этого говорить. В последние несколько дней ему вообще многого не стоило делать, но больше всего ему не следовало представлять, какой была бы его жизнь, если бы он был волен взять Холли Сазерленд в жены.

Если раньше у него и были какие-то сомнения насчет такого брака, то последние несколько часов совместной работы доказали ему, какой безупречной женой стала бы для него Холли. Они были бы такой же парой, как Саймон и Айви, работавшие в одной лаборатории и вместе разрабатывающие планы развития электричества. Кто знает, чего бы они могли достичь вместе с Холли, – может, придумали бы какие-то методы укрепления пород лошадей или изобрели какой-то способ, который каждый год помогал бы спасать лошадей в Англии.

Но чем больше минут пробегало, тем дальше уходила радость, пока Колином вновь не овладело подавленное настроение, которое нависло над ним, навалилось на его плечи, становясь тяжелее с каждым тиканьем часов. Потому что именно сейчас он понял, с чем именно должен расстаться.

Колин провел рукой по ее обнаженному плечу. Она уснула? Господи, до чего же ему не хочется будить ее! Как ему самому не хотелось прерывать тот прекрасный сон, который он видел всего несколько мгновений назад…

Колин подвинулся ближе к ней.

– Холли!

Ее ресницы затрепетали, и она улыбнулась ему.

– Я сделал тебе больно?

– Да, но это было чудесно.

– С тобой… все будет в порядке? – Он имел в виду не только это утро – он говорил обо всей ее будущей жизни. – Нам не следовало…

– Я не сожалею об этом, – прошептала Холли. – И никогда не буду сожалеть.

Но что, если…

Глаза Холли широко распахнулись, она приподнялась на локтях.

– Я переживу любые последствия, – пообещала она. – Сестры никогда меня не оставят, что бы ни случилось, даже если общество от меня отвернется. Я не боюсь.

Эти слова сильно задели Колина, потому что напомнили ему о существовании той любви, какой никогда не было в его семье. А еще он подумал обо всем, чего никогда не сможет ей дать.

– Я понимаю, что ничего не изменилось, – с грустной улыбкой промолвила Холли.

Колин заставил себя выпрямиться, не уронить голову.

– Ну хотя бы рассердись на меня, – попросил он. – Я смогу стерпеть твою обиду. Но сейчас твоя нежность и сердечность для меня невыносимы. Ведь я никогда не обещал тебе больше, чем могу дать.

– Всего лишь несколько мгновений назад ты сказал, что веришь мне. Но это не так! И похоже, ты никогда мне не поверишь! – бушевала Холли.

Она села и, повернувшись к Колину спиной, стала молча собирать свою одежду.

– И что ты теперь будешь делать? – спросила Холли, без особого успеха пытаясь затянуть волосы в тугой узел. Как она ни старалась, рыжие кудряшки выбивались из прически и плясали вокруг ее разгоряченного лица.

– Я вернусь в конюшню, – сказал Колин, взяв со стола свой галстук и засунув его в карман камзола. За окном небо начинало светлеть; появившаяся на оконных стеклах роса серебристыми дорожками стекала вниз. – Я отдал распоряжение избавиться от всего оставшегося корма, и мне необходимо удостовериться, что оно исполнено. Ну а потом я должен начать расследование того, как все это вообще могло произойти.

– Я пойду с тобой.

Колин покачал головой.

– Тебе нужно отдохнуть, – сказал он. Холли начала было возражать, ссылаясь на то, что ему может вновь потребоваться ее помощь, но он остановил ее, подняв руку. – И повидаться с сестрами.

Этот довод окончательно убедил ее, и она согласно кивнула. Колин направился к двери. Взявшись за ключ, он уже было хотел отпереть замок и пожелать ей доброго утра, но тут, повинуясь внезапному порыву, подошел к ней и крепко поцеловал. Неожиданно его надежды воспарили. Эта женщина любит его, хочет его. Конечно, они должны быть вместе. Конечно, вместе они найдут способ обрести то будущее, о котором мечтают.

Не прерывая поцелуя, Колин нажал на ручку и отворил дверь. И вдруг послышались удивленные возгласы.

Колин поднял голову, и они отскочили друг от друга, как напуганные кролики. Холли, замерев, смотрела на изумленные, шокированные лица, появившиеся за дверью. Сабрина, герцогиня и ее брат и – Святой Господь! – обе ее сестры! А потом яростный вопль привлек внимание Колина к фигуре, которая стояла позади всех, к светлым кудряшкам и высокомерно задранному подбородку. У него подвело живот.

Леди Пенелопа Уингейт. Он совершенно забыл о том, что она с родителями до сих пор находится в Мастерфилд-Парке. И если еще он смог бы как-то убедить родных в том, что они ошибаются, то что делать с Пенелопой и ее родителями? Колин украдкой покосился на Холли. Она покраснела, как мак, и, кажется, еще не перевела дыхание после их поцелуя.

Несколько невыносимых секунд никто не мог вымолвить ни слова. Наконец Пенелопа, надувшись, повернулась и шумно удалилась. Айви поджала губы. Мать Колина обменялась скандально-многозначительным взглядом со своим братом, дядей Хорасом, лордом Шелби.

Молчание нарушила Сабрина.

– Хм! Ну и сюрприз! А мы и не знали, что вы уже вернулись, – произнесла она.

Колин лихорадочно пытался придумать, что бы такое сказать и как извиниться перед ними, но отрицать очевидное было бессмысленно. Последствия их близости были почти физически ощутимы, они были так же сладки и притягательны, как утренняя роса на траве. Не помогло бы ему оправдаться и одеяло, которое он держал под мышкой. Однако когда Колин решился снова оглядеться по сторонам, то он увидел, что Холли высоко поняла подбородок и приосанилась. Она указала рукой на письменный стол.

– Мы изучали образцы лошадиного корма и воды, а потом стали искать в книгах описания случаев острых колик у животных, – сказала она. – Кажется, мы нашли ответ на все вопросы.

Его грудь наполнилась теплом от гордости за Холли, за то, каким уверенным тоном она говорила. Ведь, в конце концов, она не солгала, а то, о чем она не упомянула, никого не касается.

Кажется, ее слова заворожили всех, потому что напряжение внезапно спало, все стали наперебой взволнованно спрашивать их о чем-то. Дядя Хорас, повернувшись к Тилди и Эмили, велел им отнести завтрак в гостиную и сказал, что все сейчас придут туда.

– Папоротник-орляк! – воскликнула Сабрина. – Как вам удалось это выяснить?

– Это все Холли, – горделиво промолвил в ответ Колин. – В лошадином корме она нашла маленькую, но вполне узнаваемую частицу этого растения.

– Но каким образом? – спросил дядя Хорас. – Такие вещи сами по себе не происходят. Значит, кто-то где-то недосмотрел.

Колин кивнул:

– Я надеюсь узнать, кто это сделал.

Он не стал уточнять, что намеревается также выяснить, был ли поступок этого человека случайным или намеренным. Однако судя по взгляду, которым он обменялся с лордом Шелби, подозрения у них обоих были одинаковыми.

– Я оценил все, что вы сделали за время моего отсутствия, – обратился Колин к собравшимся. – Сабрина, я знаю, что это ты велела выгуливать лошадей, давать им больше воды и кормить свежим сеном. Если бы не это, многие из них не выжили бы.

– Мы также отправили образцы Саймону, – сообщила Айви. – Он и его коллеги из научного клуба смогут воспользоваться всеми достижениями и приборами Королевского общества. Возможно, им удастся выяснить, в каком месте вырос папоротник.

Колин благодарно кивнул. Но потом выражение его лица стало серьезным.

– А леди Пенелопа чем-то помогала? – поинтересовался он.

Сабрина пожала плечами:

– Ты забыл, что у нее тут есть собственная лошадь? Она беспокоилась о том, чтобы за ней ухаживали, хотя никаких признаков болезни у лошади не было.

Наверняка конюхам приходилось тратить на коня Пенелопы время и внимание, которые были так необходимы другим животным. Возможно, он несправедлив к ней, но она никогда не казалась ему доброй или великодушной. Интересно, спросил себя Колин, что Пенелопа рассказывает в это самое мгновение родителям о том, что увидела, когда дверь библиотеки распахнулась?

Само собой, теперь он обязан жениться на Холли.

Герцогиня переводила задумчивый взор с Холли на Колина, и Холли разве что не видела, как бегут мысли у нее в голове. Репутация семьи, скандал, реакция ее мужа, когда он узнает о случившемся, что неизбежно. Какие фразы складываются у нее в голове для того, чтобы описать женщину, которая, по сути, загнала ее сына в ловушку?

– У вас только один выход – пожениться, – сказала Айви, когда спустя некоторое время они оказались наедине в отведенной им комнате. – Даже если ее светлость и лорд Шелби закроют на эту историю глаза, леди Пенелопа молчать не станет. Я буду удивлена, если к обеду весь Аскот не узнает о вас. А уж оттуда…

Уиллоу приподняла брови и кивнула.

– Леди Пенелопа была просто в ярости, – напомнила она.

– У нее были на то причины. – Холли едва не застонала, вспомнив, какое выражение появилось на лице герцогини, когда дверь в библиотеку отворилась. – У них у всех есть причины негодовать.

– Колину лучше уехать отсюда, – с решительным смешком произнесла Уиллоу. – И если хочешь знать мое мнение, герцогиня не будет против. Готова поверить, что ее светлость испытывает к тебе симпатию.

Холли поморщилась: ее сестра порой бывает так наивна.

– Да откуда у нее может быть ко мне симпатия? По сути, я лишила ее старшего сына возможности сделать самый важный выбор в жизни.

Сев рядом с ней на кровать, Айви обняла ее за плечи.

– Но кто может быть для него лучше тебя? Да, согласна, ситуация непростая, обстоятельства не совсем идеальны, зато в конечном счете все будет хорошо.

Задумчиво посмотрев на сестер, Холли сказала:

– Есть кое-что, чего вы не понимаете. Колин не хочет жениться на мне.

– Не могу в это поверить!

– Это так, Айви. Ты можешь думать, что знаешь его, но на самом деле ты ошибаешься. Колин считает, что лучший способ защитить меня от неприятностей – это не вступать со мной в брак. Увы, это действительно он украл жеребца.

– Нет! – хором воскликнули ее сестры.

– У него была самая благородная причина сделать это, – сказала Холли и быстро добавила: – Но он из «благородных побуждений» отказывается связывать свою судьбу с моей.

– Да, но это глупо… – заговорила Уиллоу, но Айви перебила ее:

– Так вы привезли жеребца или нет?

– Жеребца украли… Снова, – сообщила Холли. – Но на этот раз ни я, ни Колин не знаем, где он может быть.

– Вы потеряли жеребца?! – прошептала Уиллоу, прижимая пальцы к губам. – Господи, что скажет Виктория? Что она сделает?

Снедаемая огорчением, Холли начала ходить взад-вперед.

– Колин считает, что именно из-за этого мы не можем пожениться. Хотя… Я не думаю, что это так. – Она остановилась. – Мне кажется, он просто не верит в то, что любовь может быть настолько сильной, что ей будет по плечу справиться с любыми сложностями.

– Да, но к чему настраивать себя на худшее? – Встав с кровати, Айви положила руку на щеку Холли. – Мы должны надеяться на то, что жеребец в конце концов будет найден.

– Возможно, жеребец и будет найден, – серьезно проговорила Холли, – но Колин не вернет его Виктории. Есть еще кое-что, что вам следует узнать, – сказала она.

Следующие несколько минут она рассказывала сестрам о проклятии и наследии Брианонн, начиная с трагической истории, которая разбила ее сердце, и заканчивая пропажей жеребца и несчастьями, которые постигли в последнее время жителей деревни.

– Так что, полагаю, вы понимаете, что жеребца следует вернуть в табун эксмуров в Девоншире, – договорила она.

– Ты говоришь так, как будто действительно веришь в проклятие. – Айви обменялась с Уиллоу недоверчивым взглядом. – И Колин – тоже. Да как может он, ученый, и ты, моя собственная сестра, вкладывать какой-то смысл в эту чушь?

– Вы там не были, – возразила Холли. – И вы не знаете, как местные жители реагируют на исчезновение жеребца. Не важно, существует проклятие на самом деле или нет. Они в него верят, поэтому готовы взбунтоваться.

– Но нельзя ли потолковать с ними, объяснить им все?

Холли вздохнула.

– Нет, Айви, это невозможно, – вымолвила она. И вдруг ее глаза широко распахнулись – похоже, Холли что-то поняла. – Если Колин будет вынужден жениться на мне, девонширские жители будут еще в большей ярости, чем сейчас. Боже правый, это же может привести к более серьезной катастрофе, чем мог представить Колин!

Холли поведала сестрам, что рассказала ей вдовствующая герцогиня о том, что проклятие потеряет силу, если следующий герцог Эшуорт женится на девушке королевской крови.

– Так что, как видите, в свете того, что жеребец опять пропал, леди Пенелопа со своими королевскими связями была бы куда более подходящей женой Колину, чем я.

– Позволь мне с этим не согласиться, – пробормотала Айви, мрачно взглянув на сестру. – Все это какая-то чушь.

– Да, но после того, что произошло сегодня утром, разве можно их в этом винить? – тихо спросила Уиллоу.

Холли по очереди посмотрела на сестер. Только теперь она начала осознавать, каковы могут быть последствия того, что произошло у нее с Колином – даже не для нее самой, а для него самого, для жителей Девоншира и даже для лошадей эксмурской породы. Она внезапно поняла, что именно Колин пытался защитить, когда выкрал жеребца из конюшни Виктории: образ жизни, давние традиции, верования. И не важно, можно ли объяснить эти верования логическим мышлением. Важно то, что люди верят сердцами и душами.

В следующие три дня события вырвались из-под контроля Холли, потому что герцогиня занялась планированием свадьбы. Ее светлость попросила помощи у Айви и Уиллоу; даже Сабрина принимала в этом участие теперь, когда больные лошади начали выздоравливать, благодаря чему у всех обитателей Мастерфилд-Парка было приподнятое настроение. Лошадей перестали кормить испорченной пищей, и им с каждым днем становилось все лучше.

В эти три дня Холли почти не видела Колина, а если и встречалась с ним, то только в чьем-то присутствии. Герцогиня и лорд Шелби об этом позаботились: первая постоянно занимала Холли какими-то делами, а последний помогал с лошадьми, благодаря чему он постоянно находился рядом с Колином. Леди Пенелопа с родителями поспешно уехали из Мастерфилд-Парка, всем своим видом продемонстрировав Холли свое к ней осуждение, когда они шествовали мимо нее к двери. Большинство гостей тоже покинули усадьбу, а те, кто привез туда своих чистокровных коней, занялись последними приготовлениями к предстоящим скачкам.

Объявление о помолвке должно было состояться на балу, который герцогиня давала в честь начала Королевских скачек, и до этого события оставалось меньше недели. И тогда все будет в порядке… если только Холли неожиданно не освободит Колина от его обязательств. Хватит ли у нее сил на такой поступок?

На третий день, когда ее сестры и несколько оставшихся гостей отдыхали или гуляли по саду, Холли в одиночестве бродила по дому, заглядывая в разные комнаты, пока наконец не оказалась в милой и безлюдной гостиной. Холли решила, что может посидеть тут в уединении.

Сначала она не заметила мерцающего света лампы, стоящей на карточном столике в дальнем углу комнаты, и двух женщин, склонившихся над рукоделием, а когда увидела их, то было уже слишком поздно. Впрочем, она могла бы тихонько выйти, если бы Сабрина не обратилась к ней:

– Добрый день, Холли. Заходи!

Сабрина похлопала по спинке стоящего рядом с ней стула.

– Садись рядом со мной – это тебя как раз касается. – Она повернулась к горничной. – На этом все. Спасибо тебе, Тилди.

Проходя мимо Холли, девушка быстро присела в книксене.

Холли отодвинула стул, села и опустила глаза на образцы тканей.

– Это касается меня? – спросила она.

– Мама едет сегодня за покупками в Виндзор. Она попросила меня выбрать цвета и ткани для бала на следующей неделе. – Сабрина многозначительно взглянула на Холли. – Это же будет двойной праздник, учитывая вашу помолвку.

У Холли похолодело внутри.

– И как я могу помочь?

Сабрина взяла в руки три шелковых образца.

– На гербовом щите Мастерфилда есть голубой, золотой и бордовый цвета. Мама решила использовать эти цвета при декорировании бального зала – такими будут портьеры, скатерти и прочие украшения. И цветы мы подберем таких же оттенков. Распоряжения об этом надо отдать немедленно, иначе ничего не будет сделано вовремя. Может, на гербе Сазерлендов есть другие цвета, которые стоило бы включить в торжественное декорирование?

Холли усмехнулась.

– У Сазерлендов нет герба, – сказала она.

Сабрина поймала и удержала ее взгляд.

– Ты же понимаешь, что у тебя нет выхода. Вы с Колином должны пожениться. – Где-то за пределами комнаты раздалось едва слышное эхо голосов. – У меня, слава Богу, был выбор.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Разве ты не заметила отсутствие одного гостя? – Откинувшись на спинку стула, Сабрина уронила образцы тканей на стол. – Я имею в виду мистера Бентли.

В быстро сменяемой череде событий Холли действительно совершенно забыла о приятеле Колина из клуба «Жокей». Она нахмурилась:

– Ты хочешь сказать, что он не остался, чтобы помочь с лошадьми?

Сабрина пожала плечами:

– Возможно, он и остался бы, только я попросила его собрать вещи до того, как начались неприятности.

– Как же это? – Холли не смогла скрыть удивления. – И что же такого он натворил?

– Попросил меня выйти за него замуж, – с отвращением произнесла Сабрина.

– И что ты ему ответила?

– Разумеется, я ему отказала, – промолвила Сабрина. – И тогда он разозлился. У него хватило дерзости сказать, что я нарочно его поддразнивала, задирала. Ты можешь себе представить? – Острый подбородок Сабрины вызывающе приподнялся. – Он даже грозил рассказать об этом отцу, когда тот вернется. Тогда я и указала ему на дверь.

От неприятного подозрения у Холли по спине побежали мурашки.

– Так ты говоришь, что все это произошло до того, как у лошадей появились признаки болезни? – Сабрина кивнула, и Холли продолжила: – А ты знаешь, куда он направился? Он уехал из этих мест?

– Да нет, не думаю, ведь скоро скачки… А ты на что намекаешь? – Сабрина покачала головой. – Не предполагаешь же ты, что мистер Бентли ответствен…

– Это возможно! – Холли словно воочию увидела камешек на ладони конюха, и она вспомнила тот день, когда Сабрина не смогла справиться с лошадью по кличке Принцесса. Мистер Бентли был очень недоволен тем, что Сабрина принимала участие в демонстрации лошадей.

– Но он же завсегдатай скачек, – неуверенно произнесла Сабрина. – К тому же он состоит в клубе «Жокей». – Она опустила глаза на кусочки тканей.

– Сабрина, я не осуждаю мистера Бентли, – вымолвила Холли. – Я просто выдвигаю предположение, к которому следует отнестись очень внимательно. – Холли встала. – Я уверена, что все, что бы ты ни выбрала для бала, будет безупречным. А теперь, с твоего позволения, я должна потолковать с твоим братом.