Текст книги "Ж… замечательных людей"

За рулем
27 апреля 2007 г.

Я ждала, что Зэк раскается… Ну хотя бы признает, что садиться в пьяном виде за руль – верх идиотизма. Ничего подобного!

– Ты сама на дороге не подарок!

Он ведет себя затравленным волчонком и уверен, что мы с Полом «радуемся» его несчастью. В его глазах мы – спекулянты, предложившие голодному суп в обмен на обручальное кольцо. С одной стороны, – спасли, с другой – обокрали.

В моей водительской жизни тоже всякое бывало – тут с Зэком не поспоришь. Чего стоят первые месяцы за рулем! Тогда я даже дневник завела – хотела, чтобы мама узнала о моих последних днях:

Тормоз – эта большая кнопка для ноги. Газ– маленькая кнопка. Различать наощупь.

Первый раз выехала на улицу. Временно никто не пострадал.

Ненавижу: школьников, собак, кошек, велосипедистов, фонарные столбы, канализационные люки и старушек с палочками.

Все еще никто не пострадал. Удивительно.

Кошмарный сон – это не когда за тобой кто-то гонится, а когда ты за кем-то. И догоняешь…

Моя первая машина представляла собой гибрид между доисторическим «понтиаком», «фордом» и значком «мерседеса» на капоте. Автором этого шедевра был падре Михаэль – страстный селекционер-любитель.

– Жалей ее: это не машина, это настоящий скакун, – сказал он, пряча деньги в карман сутаны.

Что падре имел в виду, я узнала на следующий день. Мой автомобиль действительно передвигался по городу нервными скачками: проедет с десяток ярдов и замрет как будто в удивлении: «Эк меня проперло!» Потом рывок, дым, визг – и преодолен еще отрезок.

Я ехала на работу подобно африканскому послу: с гудками, длинным эскортом и толпами зевак.

– Магдж таки очень умная девочка, – говорили старички, восседающие на лавочке перед нашим домом. – На машине с такой скогостью ей никогда не убиться, а вот стгаховку ей дадут непгеменно.

Чудеса и приключения
29 апреля 2007 г.

День рождения Джоша и Пола мы решили отмечать в один день – на даче в Биг Беар.

С подарком Полу я разобралась довольно быстро: компьютерные игры – наши лучшие друзья. А вот чем порадовать племянника?

Все мои прежние подарки он продал на интернете.

– А вот и не все! – запротестовал Джош, когда я напомнила ему об этом. – Помнишь, когда я был маленький, ты подарила мне «Энциклопедию мифических существ»? Я ее даже читал!

Мне не верилось.

– И кто тебе больше всех понравился?

– Саламандра! Она не горит в огне и предохраняет хозяина от плотских желаний.

Для Джоша это актуально – он так и не нашел себе девушку.

За день до торжества мы с Мелиссой зашли в магазин и купили резиновую ящерицу.

– Ты уверена, что это саламандра? – спросила Мелисса.

Я пожала плечами.

– Думаешь, Джош поймет разницу? Учебник биологии он точно не читал.

Ящерица была очень похожа на настоящую, и ради прикола мы решили подарить ее не просто так, а в красивом террариуме с домиком, прудиком и системой вентиляции.

– Это мне?! – ахнул Джош, глядя на резиновую саламандру на берегу пруда. – Какая красавица! А почему она не двигается?

– Она в зимней спячке, – сказала Мелисса. – Ты, главное, ее не трогай. Она ядовитая. Проснется через пару недель.

Джош был так счастлив, что нам стало неудобно.

– Давай сходим в зоомагазин и купим ему настоящую саламандру, – шепнула я Мелиссе. – Потом незаметно подсунем.

Джош поочереди подводил к террариуму всех гостей.

– Это очень редкое животное. Я про нее в одной мифической книжке читал.

Кевин приехал на день рождения Пола вместе с дочерью. Я видела Беллу два года назад и совсем ею не заинтересовалась. Не девица, а медуза – белая и полупрозрачная. Хотя, может, тогда я и не могла ее оценить – любое напоминание о Сьюзан, жене Кевина, давило мне на мозг.

На этот раз Белла меня изумила – порода! Мягкие движения, утонченный вкус… Кто бы мог подумать, что Кевин способен на такое произведение искусства?

Поначалу он на меня не смотрел – по инерции дулся. Мы сидели на террасе с разных концов дивана. Пол жарил барбекю и трепался с братом Эрни, приехавшим из Лас-Вегаса, Мелисса ушла выгуливать Ронского, гости разбрелись кто куда…

Через открытую дверь нам было видно, как Джош показывает Белле свой террариум:

– Смотри, это сальмонелла!

– Сальмонелла – это бактерия, – поправила я. – А у тебя саламандра.

Но мальчик не растерялся.

– Это ее так зовут.

Чтобы «взрослые» не мешали, Джош закрыл дверь на террасу.

Я покосилась на Кевина: он улыбался.

– Будешь? – спросил он, откупоривая коньяк.

Я протянула ему бокал. Под крышей тенькала «музыка ветра» – тонко и часто, как игрушечный набат.

– Как ты?

Кевин пожал плечами.

– Нормально… А вообще – устал. Выдохся.

– После фильма?

– Да нет, вообще. Мне тут Белла подарок сделала… – Кевин задрал рукав рубашки и показал браслет, сделанный в виде дракона и тигра, кусающих друг друга за хвосты. – Сама сделала.

Я вытаращила глаза.

– Твоя Белла?!

– Она выучилась на дизайнера ювелирных изделий. В прошлом месяце открыла фирменный магазин.

Браслет был действительно необыкновенным, я такого раньше не видела.

– Что он означает?

– Союз Ян и Инь. Древние китайцы верили, что дракон олицетворяет Ян: активное начало, сознание и небесные силы. А тигр – Инь: пассивное, подсознательное и земное. В их балансе – вся мудрость мира. Если хочешь, понимай это как марксистскую диалектику – единство и борьбу противоположностей.

Я рассмеялась.

– А ты сам как понимаешь?

Кевин не ответил прямо. Вертел браслет, глядя, как солнце играет на золоте.

– Белла сказала, что дракон – это разумное управление судьбой; тигр – автопилот. Она думает, что в последнее время я живу жизнью тигра… А должен быть баланс. Вот так-то яйца курицу учат!

Я вытянула шею, чтобы через стеклянную дверь посмотреть на Беллу. Они с Джошем сидели на диване в глубине комнаты и над чем-то потешались.

– Ничего себе девушка выросла!

– Я иногда думаю, как хорошо, что нам со Сьюзан некогда было ее воспитывать, – сказал Кевин. – Иначе сделали бы из нее уродца, вроде нас самих.

– Вы с ней друзья?

– Нет. Мы только знакомые. Я всю жизнь забывал, в каком она классе. А она вчера подбежала, обняла: «Папочка, я тебя так люблю!»

Я смотрела на Кевина и чувствовала то же самое. Эх, дурачина-простофиля! Морду бы твою в кровь расцеловать!

Ночью то ли дремала, то ли бодрствовала.

Тысячи тысяч моих предков жили по принципу Инь: не загадывай на будущее, ни на что особо не рассчитывай, действуй по велению сердца… Инь – река: куда вынесет, там и окажешься. Не так давно ехали с Лелей через Нью-Порт Бич, вдоль дороги стояли знаки: «Продается дом». Мы зашли ради интереса: три этажа, бассейн, семь миллионов долларов.

– Я смогу себе это позволить, – сказала я. Леля посмотрела на меня как на безумную.

– Не говори «гоп» пока не перепрыгнешь.

– В Калифорнии десятки, если не сотни тысяч таких домов. И что, все их владельцы умнее или образованее нас с тобою?

– Им по наследству деньги достались.

– А их предкам?

Леля не хотела считать себя достойной дома в семь миллионов. Она начала перечислять мне сто внешних причин, почему ей никогда не купить его. Нужны связи, талант, удача…

Я не сдавалась:

– А может, дело в том, что однажды владельцы этих домов сказали: «Я смогу себе это позволить»? Вспомни Кевина: где он был, а кем стал. Вспомни нас с тобой – приехали в Штаты без копейки денег! Вся Америка создана с нуля! Просто кто-то ставит себе планку над головой, а кто-то – над облаками.

Я смотрела на спящего рядом Пола: он всегда придумывает сто внутренних причин, почему он может достать звезду с неба. Внешние препятствия его вообще не волнуют – горы на пути можно свернуть, обогнуть или перейти поверху. Хотя Инь у него тоже есть – без нее жить нельзя, иначе сотрешься, как мелок о шкурку.

Я лежала с закрытыми глазами и думала, что «сон и явь» звучат как «Инь и Ян». Вдруг чувствую – пахнет паленой резиной. Накинув халат, спустилась на кухню.

Окна везде были открыты; у барной стойки сидел Джош.

– Чем воняет?

– Саламандра сгорела, – шмыгнул он носом. – Я хотел проверить, как она на огонь реагирует, стал кидать к ней спички, а она взяла и того… Не буду больше книжки читать – там одно вранье!

Oops!
1 мая 2007 г.

Если скрестить доктора Айболита и Бармалея, то выйдет старший брат Пола, Эрни. Седой, благообразный, со старомодными усами и массой негодяйского обаяния.

Встретившись со мной в первый раз, Эрни долго тряс руки, кричал комплименты и предлагал устроить мою судьбу.

– Вы литагент! О, замечательно! Вы, наверное, страшно устаете на работе? Я помогу вам! Вы купите виллу в Пуэрто-Рико! Там такая красота! Океан, солнце и все – дешевле грязи.

Пол взял меня под локоток и вывел из-под обстрела.

– Не слушай его. Он жулик, причем профессиональный.

В это было трудно поверить. Когда Эрни Вардлоу общается с людьми, он как будто окрашивает их весельем. Глаза начинали сиять, губы улыбаться; визитки перекочевывают из рук в руки.

– Пять жен, одна добропорядочней другой, – ворчал Пол, глядя на его маневры. – Детей никто не считал.

– Зачем же ты его пригласил к себе?

– Я?! Он сам приперся.

Официально Эрни приехал к брату, чтобы лично вручить подарок на день рождения – пятьсот долларов, которые он когда-то занимал. Ввалился в квартиру, расставил по столам чемоданы и начал командовать Папой Жао. Через два дня Пол переселился ко мне.

Наглость – второе счастье, наивность – первое: Эрни абсолютно счастливый человек.

– Ну как я его выгоню? – говорит Пол. – Он ведь маме позвонит, будет спрашивать «За что?!» А маме вредно расстраиваться. Через неделю сам уедет.

Джош вывалил на диван гору туристических каталогов.

– Это – Белиз! Преступность маленькая, экономический рост – ого-го, находится на Карибском море. Что думаете?

Мы с Полом переглянулись.

– Насчет чего? Джош вздохнул.

– Теть, США давно прогнили. У нас двадцать процентов населения не имеют медицинской страховки. Нам нужна новая родина!

Я полистала каталоги. На каждом из них был напечатал портрет Эрни.

– Что он тебе пообещал?

– Смотри: ты мне даешь денег, Эрни все устраивает, а прибыль делим поровну.

Джош показал на картинки, обведенные красным фломастером.

– Для начала купим три особняка. Один мне, остальные сдадим. Арендаторы будут оплачивать нам ипотеку, да еще и сверху останется. Только сделку нужно провернуть быстро. Особняки на дороге не валяются.

Пол кусал губы, чтобы не засмеяться. Джош уловил его взгляд.

– Что?

– Для начала сходи на сайт Торговой палаты Лас-Вегаса и посмотри на рейтинг твоего агента.

– А что ему поставили?

– «F» – «кидала в особо крупных размерах».

– Это все завистники! Им завидно, что Эрни такой успешный бизнесмен, что он находит такие сделки, что…

Пол защелкал по клавишам ноутбука.

– На, любуйся.

Это было исковое заявление. Из него следовало, что Эрни Вардлоу присвоил семнадцать миллионов чужих долларов.

Джош был потрясен.

– Как он это сделал?!

История с миллионами началась вскоре после Первой мировой войны. Разоренная Германия должна была выплачивать репарации победителям, но платежи были настолько чудовищными, что страна не могла с ними справиться.

Немецкое правительство выпустило облигации, обещало баснословные проценты и распространило их по США и Европе. Но пришедший к власти Гитлер аннулировал все внешние долги, и «золотые облигации» превратились в фантики.

После окончания Второй мировой вопрос об облигациях вновь всплыл на поверхность. Германия разделилась на два суверенных государства – ГДР и ФРГ, и ни та, ни другая страна не собиралась выплачивать долги Веймарской республики.[11]11
  Веймарской республикой называли Германию в 1919–1933 годы.


[Закрыть]

Тем временем проценты накапливались. К моменту воссоединения Германии на каждую облигацию стоимостью в штуку баксов приходилось чуть ли не 800 тысяч долларов процентов.

В начале 1990-х Эрни Вардлоу работал скромным клерком в Нью-Йорке. Денег едва хватало на маленькую квартирку под самой крышей, а тут еще сосед-пьяница повадился просить у него на опохмел. Однажды он принес Эрни кипу документов, похожих на почетные грамоты.

– Ты того… Возьми… Спасибо за вчерашнее.

Это были облигации Веймарской республики. Эрни снес их в банк, будучи уверен, что через пару часов очнется миллионером. Но ничего подобного не произошло. Нудный менеджер посмотрел на бумаги через лупу:

– Сходите на блошиный рынок. Может кто-нибудь и возьмет – по доллару за штуку.

Сокровище ничего не стоило. Эрни пережил кошмарную ночь, но потом понял, что его судьба не способна на такие подлости. В течение следующего года он работал как бешеный: создал инвестиционный фонд, объявил себя финансовым гением и приступил к агитации.

– Германия объединилась и теперь она обязана платить по старым долгам. В конце концов на ее территории – наши военные базы. Мы заставим их! Все, что нам надо, – это скупить у населения облигации по доллару за штуку.

Эрни удалось собрать на свою затею около 17 миллионов. Люди в здравом уме и трезвой памяти отдавали ему все свои накопления, стоило ему нарисовать красивую стрелу на графике, летящую вверх, в бесконечность.

– Пол, не будь дураком, давай деньги! – шумел Эрни. – Завтра у тебя будет новый BMW! Причем, не машина, а завод! А еще все баварское пиво, все сосиски и Дрезденская картинная галерея впридачу!

Пол позвонил в Берлин, после чего сказал брату, что им надо серьезно поговорить.

– Твои бумаги действительно ничего не стоят.

– Как это? – возмутился Эрни. – Мы давали немцам взаймы, они на наши деньги построили фабрики… Потом на них же производили оружие против нас… А теперь они отказываются платить?!

Оказалось, что перед войной часть еврейских банкиров скупили «золотые облигации» и безвозмездно передали их Германии в качестве доказательства лояльности Гитлеру. Банкиров все равно отправили в газенваген, облигации – в подвалы Рейхсбанка. А в 1945 году в Берлин вошли русские и все вывезли: куда – неизвестно.

– Немецкое правительство согласно погасить долги, – сказал Пол. – Но ты должен доказать, что ты перекупил их у правомочных владельцев, а не у русских, которые их похитили. В противном случае они будут считаться краденым имуществом.

Полчаса Эрни орал, что это произвол, и пусть эти сраные немцы сами докажут, что облигации краденые. Но потом успокоился и решил, что не все так плохо.

На счетах его компании лежали миллионы, которые он не успел потратить на скупку облигаций. Эрни взял в аренду роскошный особняк, гоночный автомобиль и дюжину прелестных женщин. Два года жил как падишах, а потом был суд.

Разъяренные инвесторы требовали крови Эрни, но его договоры были составлены так хитро, что все растраты списывались на представительские расходы. А что облигации не удалось реализовать – так то вина не Эрни, а правительства Германии.

Джош с уважением посмотрел на Пола.

– Ты бумаги составлял?

Тот неопределенно качнул головой.

– Не имеет значения. Я надеюсь, ты понял, что с Эрни можно связываться только ради криминального репортажа?

Джош уныло листал буклеты.

– Все-таки ты, Пол, нехороший человек. Тебе ничего не стоит убить чужую мечту… У меня ж душа пела!

Пол хмыкнул.

– И я даже знаю, какую песню.

 
Money, money, money
Must be funny
In the rich man's world[12]12
  Песня группы ABBA: «Деньги, деньги, деньги, должно быть, здорово жить в мире богатых».


[Закрыть]
 

Остаток вечера Джош посвятил критике мира капитала вообще и торгашеской системы Америки в частности.

– Мне нужна другая страна! – заявил он и пошел ужинать в «Макдоналдс».

Родина
3 мая 2007 г.

Когда я рассказала папе, что Джошу наскучила Америка, он ликовал как Александр Невский, заваливший псов-рыцарей.

– Скажи ему, чтоб приезжал к нам! Я его в Музей Красной армии свожу! На рыбалку съездим, в баньке попаримся!

Джош почти не общается с дедушкой: раз в год по велению Лели напишет поздравительную открытку с «Я» как «R» и раз в полгода поговорит по телефону.

Я один раз наблюдала за процессом:

– Привет, дед… Это я… Нормально… Чем занимаюсь? Ну, на интернете торгую.

Джош отставил трубку на полфута и принялся смотреть вдаль.

– Ты чего? – шепотом спросила я.

– А, дед читает лекцию о честном труде. Через пять минут Джош вновь приник к телефону:

– Ну на фига мне базовое образование? Херня какая!

И снова отвел трубку.

Если бы не советская власть, из папы бы вышел страстный проповедник. Он с таким жаром вовлекает всех в свою веру, что с ним неудобно спорить: начинаешь чувствовать себя предателем Родины в особо крупном размере.

Я понимаю, что папин патриотизм – это его стержень, но еще с подростковых времен у меня осталась бессердечная привычка противоречить.

– Пап, да не поедет Джош никуда.

– Как это не поедет? Здесь его Родина! И он обязан ее любить.

Мы спорим целый час. Я спрашиваю папу, любит ли он Камчатку, на которой никогда не бывал, и отвалившиеся от СССР республики.

– Ведь так не бывает – до развала Союза «люблю», а после – «не люблю». Патриотизм не возникает по отмашке политиков, верно?

– Ты… – от возмущения папа не сразу находит слова. – Все у вас меряется хитрожопостью! Родина – это не территория!

– А что? Граждане? Убей меня, я не могу любить вашего соседа из пятой квартиры – он придурок. В России почти 900 тысяч уголовников, и все – граждане. Хочешь сказать, что ты их любишь из чувства патриотизма?

– Ты, милая моя, провокатор!

– Нет, папа, я реалист. Мой бойфренд – наполовину англичанин, наполовину русский, мои друзья – американцы, китайцы, израильтяне, марокканцы, да кто угодно! Вот их я люблю. А любовь из чувства долга – это все равно что вражда из любопытства.

Маме надоедает слушать, как отец со мной препирается, и она поднимает параллельную трубку.

– Родина – это культура!

– Мам, культура – понятие интернациональное. Великие произведения – они для всех доступны.

– Ну тогда хватит спорить: отцу ужинать пора. У него борщ остывает.

Мы расстаемся каждый при своем. Адреналин бурлит, брови хмурятся. Мы с папой оба – за шесть тысяч миль друг от друга – думаем об одном.

Подсознательно чувствуешь, что Родина – это что-то важное, но что именно – объяснить не можешь. Не земля, не государство, не граждане, не культура…

Папа первый не выдерживает и перезванивает мне.

– Родина – это образ жизни! – кричит он в трубку. – Ты нас с матерью хоть на Северный полюс забрось – и там у нас будет Россия!

Я соглашаюсь. Да – образ жизни и ценности. У кого они схожи, те – твой народ. Потом прихожу в ужас: мы с папой принадлежим к разным народам.

Помру – завещаю себя друзьям-генетикам. Пусть удивляются.

Cosmopolitan
4 мая 2007 г.

А кто мой народ?

Как раньше все было просто! Возводили крепостную стену: кто внутри – те свои; кто снаружи – те враги. За царей бились не потому, что нравилось их правление, а чтоб чужие на наш трон не лезли.

Но как быть, если в мире интернета уже не существует границ? Глобальная экономика, миграция и дешевая связь сжали Землю до размеров эдемского яблока. Бог разрешил есть с дерева познания всем, кому не лень.

Мой народ – кочевник. Живет там, где нравится. Верит фактам, ищет истину. Имя ему – Homo Legens, человек читающий.

Сила духа – наша национальная черта. Обстоятельства могут нас согнуть, но не сломать. Раз согнувшись, мы всегда распрямляем спину.

Мы не воюем со злом – мы делаем добро, вытесняя зло массой. Война – это зло само по себе, потому что оставляет после себя развалины и горечь поражений.

Мы не пытаемся изменить мир к лучшему – мы меняем себя. И в этом наша суть.

Я чуть не упала, когда Агнесса объявила мне, что ей нужен жених.

– Какой-нибудь завалящий, но только чтоб с паспортом.

Новое руководство театра не продлило ей рабочую визу.

– А, может, тебе в другое место устроиться? – предложила я.

Агнесса только вздохнула.

– Да кому надо лишний раз связываться со службой иммиграции? Я ж не примадонна.

В квартирном комплексе, где живет Агнесса, половина обитателей – иммигранты. По вечерам, когда спадает жара, они собираются вокруг бассейна и обсуждают способы получения грин-карты.

Легенды кочуют из уст в уста:

– Если жениться фиктивно, то лучше искать невесту среди актрис. Им деньги нужны на голливудскую улыбку.

– На Сансет-бульваре есть один мужик – бывший зубной техник. Он из витаминок вытачивает противозачаточные таблетки. Один в один как настоящие! Находим себе американского бойфренда, при нем пьем таблеточку и… залетаем! А там его уж можно к стенке припереть: женись, паразит!

От таких разговоров Агнессе дурно делается.

– Давай лучше тебе нормального мужика найдем? – предложила я.

Агнесса посмотрела на меня как на блаженную.

– Да где я его найду? Твой Пол – единственный нормальный мужик из всех, кого я знаю. Да и он, наверняка, что-нибудь скрывает.

На самом деле мест, где водятся качественные мужчины, полным-полно. Самое лучшее – Лос-Анджелесский аэропорт. Это удивительно, сколько интересных дяденек летает самолетами.

Идет, скажем, джентельмен. В глазах – легкая усталость и понимание жизни. Следишь за ним: один, никто не встречает, вещей мало – значит, командировочный. Кольцо есть? Нет? Можно знакомиться.

– Мистер Смит?

– Э-э… Вы ошиблись.

– Ой, извините… (кокетливый взгляд из-под ресниц). А я бы многое дала, чтобы вы были мистером Смитом. Мы бы тогда познакомились…

Разве ж он откажется?

Еще отличное место для знакомств – Лас-Вегас. Там по дорогим казино пасется очень любопытная публика. Следишь за игрой, громко болеешь за «клиента», а по результатам либо восхищаешься, либо сочувствуешь.

Ну и открытие художественных выставок. К нашим услугам весь спектр женихов – от благородной профессуры до газетчиков. Может, и министр холостой попадется откуда-нибудь из Японии.

В музеях знакомиться еще проще, чем в казино: спрашиваешь «клиента», как ему нравится картина, и тыкаешь наугад в любое полотно.

Агнессе ничего из предложенного не подошло.

– Да не получится у меня ничего. Мужикам не нравятся умные и независимые женщины.

– Мужикам не нравятся угрюмые, – отозвалась я. – Привлекательность – это расправленные плечи и хороший вкус.

В конце концов я уговорила ее дать объявление на сайт знакомств.

Весь вечер мы корпели над текстом. Я, как опытная обольстительница на пенсии, советовала:

– Не пиши про ум и профессию. Поначалу мужиков интересует только приличная фотография…

– Идиоты… – заранее ужасалась Агнесса.

– Самцы других видов еще хуже. Их интересует, как пахнет дамская попа.

Агнесса долго изучала объявления «конкурирующих фирм».

– Слушай, если закрыть фотографии, то вообще непонятно, кого они рекламируют: себя или какой-нибудь вездеход: цвет, возраст, длина. Они бы еще графу «Грузоподъемность» приписали.

Подумав с минуту, Агнесса застучала по клавишам:

«Требуется красавец, умница и душа компании. Желательно в одном лице (но по отдельности тоже сойдет)». А в графу «О себе» добавила: «Я маленькая, твердая и теоретически могу быть многогранной. Если меня найти и отшлифовать – буду стоить целое состояние». Подпись «С».[13]13
  С – химическая формула алмаза.


[Закрыть]

– Не представляю, как я пойду на свидание с чужим мужиком, – сказала Агнесса, отправив анкету. – Он же как взглянет на меня, так и поймет, что мне ничего, кроме грин-карты не нужно. У меня все на лице написано.

Подкравшись сзади, Пи-Пи обняла ее.

– Мам, у меня есть маска собачки. Наденешь ее, и ничего видно не будет.

Я спросила Агнессу, как поживает Зэк.

– Нормально, – отозвалась она. – Говорит, что все бабы – дуры, а все адвокаты – сволочи.

И это после всего, что мы с Полом для него сделали!