Текст книги "Ошеломленный"

Глава 19
Мак

Кто бы мог подумать, что меня так сильно возбудит наблюдать, как Фрея гладит лошадей? Черт, надо уже привыкнуть к тому, что Фрея для меня горяча в абсолютно любой ситуации.

Она даже не очень расстроилась, услышав, что эти рабочие лошади не предназначены для верховой езды. Когда фермер дал ей щетку и предложил расчесать гриву парочки лошадей, я думал, она расцелует старого болвана.

К счастью, обошлось без этого.

Я немного помог с расчесыванием, но в основном я просто смотрел, как Фрея светится от счастья, гладя этих прекрасных животных. Эта женщина с ума сходит от котят и лошадей. Если бы она была моей женой, я был бы дураком, если бы не купил ей ферму с пони.

Не то чтобы я собираюсь на ней жениться, конечно. Она едва ли может терпеть меня достаточно долго для того, чтобы месяц со мной трахаться, не говоря уже о том, чтобы быть вместе всю жизнь. К тому же, мне кажется, она не видит во мне мужчину, с которым хотела бы осесть. Слишком уж легко она согласилась назначить дату окончания нашей договоренности. Сердце Фреи Кук определенно неприступно. Впрочем, как и мое. Я все еще сконцентрирован на своей футбольной карьере и отказываюсь позволить еще одной женщине испортить мне игру, как сделала это Ками всего год назад.

Я буду обязан остановиться на тридцатый день. После этого я уеду в тренировочный лагерь, и все закончится. Мы полностью разорвем эти отношения и начнем с чистого листа.

Мы с Фреей возвращаемся в дом, чтобы приготовиться к ужину. Собравшись за десять минут, я оставляю ее краситься в одиночестве и спускаюсь вниз. Когда я захожу в маленькую кухню с ярко-желтыми стенами и старым деревянным столом, мне открывается уморительный вид на Роана, читающего газету, как старичок.

– Я смотрю, кто-то уже чувствует себя как дома, – улыбаюсь я, хлопая его по плечу по дороге к шкафу, где мой дедушка хранит виски.

– Элли завивает волосы, и смотреть на это довольно быстро наскучивает.

Я смеюсь, поднимая бутылку с янтарной жидкостью, беру два стакана и присоединяюсь к Роану за столом.

– Только не говори мне, что ваш медовый месяц уже закончился.

Я наливаю нам обоим виски и протягиваю ему стакан. Он нюхает его и морщится.

– Нет, конечно. Он еще даже не начался.

Мы чокаемся и одним махом выпиваем порцию виски.

– Что насчет тебя? – спрашивает Роан, пока я наливаю нам еще. – Последние две недели вообще тебя дома не видел. Элли засыпает меня вопросами, да и мне самому любопытно. В наш последний разговор ты собирался остаться только на одну ночь.

Уголки моего рта тянутся вверх.

– Как тебе сказать… Все меняется, наверное.

– Наверное? – повторяет Роан. – И это все еще секс по дружбе? Как было с Ками?

– Сейчас все по-другому, – возражаю я и откидываюсь назад в кресле. Второй шот виски я пью медленнее, наслаждаясь его вкусом. – С Фреей у нас есть четкий срок окончания этих отношений.

Роан усмехается и качает головой.

– И ты думаешь, что эта маленькая деталь тебя спасет?

Я хмуро смотрю на него.

– Да, конечно.

Роан осуждающе поджимает губы.

– Ты говоришь, что Фрея тебя терпеть не может, но ты уже две недели с ней живешь и не спалил ее квартиру дотла, а она тебя не выгнала. Разве у тебя нет ощущения, что она начинает желать того, чтобы ты остался у нее навсегда?

Я трясу головой.

– Совсем нет. Фрея не видит во мне будущего мужа.

– Ты уверен?

– На все сто процентов, – просто отвечаю я. – Для нее это способ достичь цели, и сейчас она использует меня, чтобы набраться уверенности. Больше ничего между нами не происходит.

Роан морщится.

– Мак, кого ты сейчас в этом пытаешься убедить?

– Тебя. Ты же пристаешь ко мне со всеми этими дотошными вопросами, – раздраженно отвечаю я, потирая шею. – Если ты хочешь мне что-то сказать, то говори.

– Я думаю, что у тебя есть к ней чувства, – заявляет Роан.

Я бросаю на него суровый взгляд.

– Она меня физически привлекает.

– И она тебе нравится.

– Конечно, она мне нравится. Она моя подруга.

– Она нравится тебе больше, чем Ками.

Я отшатываюсь.

– Ками мне не нравилась.

– Ками была для тебя важнее, чем ты думаешь. Она навредила твоей игре, тому, над чем ты больше всего трясешься. То, что ты снова всем этим рискуешь ради Фреи, значит, что она тебе небезразлична. Просто признай это, мужик.

– Она мне небезразлична в дружеском смысле, – рявкаю я, изо всех сил сжимая стакан в своей руке.

– Чушь собачья. – Роан откидывается назад и одним глотком выпивает свой второй виски. – Я видел, как ты на нее сегодня в самолете смотрел. Ты переживал.

Я хмурюсь и качаю головой.

– Я волновался из-за того, что она себя странно вела. Сейчас с ней все в порядке.

– Ты волновался, потому что она тебе дорога… больше, чем подруга. И ты не хочешь ее потерять.

– Я ее не потеряю, – сердито огрызаюсь я. – Мы с Фреей честны друг с другом. Мы знаем, что делаем. Наш медовый месяц, или как ты там его называешь, закончится, и мы снова станем обычными Маком и Фреей.

На этом я поднимаюсь со своего места и оставляю своего друга на кухне. Мне срочно нужно прогуляться, чтобы развеяться перед ужином.

Глава 20
Фрея

Вчерашний вечер был чудесным. Все девушки сидели за одним столом, а парни – за другим. Я была рада отдохнуть от присутствия Мака, потому что моему сердцу очень нужно было успокоиться после его потрясающего сюрприза с лошадями. Как только я хочу от него отстраниться, он находит способ обратно притянуть меня к себе. Когда этот засранец хочет, он может быть очень милым.

Мы так хорошо посмеялись за ужином. Все дамы дали Элли советы:

1. Занимайтесь сексом минимум три раза в неделю. Это улучшает настроение мужчины и помогает не ссориться.

2. Напивайтесь как минимум раз в неделю, потому что именно в таком состоянии происходят самые искренние разговоры.

3. Минимум раз в неделю мойтесь вместе в душе, чтобы видеть тела друг друга в хорошем освещении и следить за странными родинками.

4. Когда у вас будут дети, наймите няню, которой можно будет позвонить, если захочется выйти из дома и прокричаться.

5. Научи своего мужа, что его жена всегда права. При необходимости шантажируй его сексом.

6. Возьми фамилию мужа, потому что это наполняет его сердце пещерного человека гордостью, и давайте просто согласимся, что парням иногда нужно хотя бы в чем-то победить.

7. Никогда не переставай делать ему минет. Обожание в глазах твоего мужа после этого всегда приятно.

Должна признать, что во многих пунктах узнала себя, несмотря на то, что мои отношения с Маком длятся всего две недели. Я боялась, что буду чувствовать себя не в своей тарелке, но мои страхи не оправдались.

Мы решили лечь пораньше, потому что, оказывается, дандональдские игры горцев начинаются на рассвете, так что мужчин рано утром заберет машина. Дамы же приедут в полдень, когда начнется основная часть праздника.

Я ушла переодеться в ванную, а когда вернулась, увидела, что Мак спустил наши матрасы на пол и улегся в ожидании меня. Без рубашки, в татуировках и такой невыносимо идеальный в своей очаровательности.

«Когда это кончится, я буду очень по нему скучать», – подумала я про себя, когда мы занялись любовью во второй раз за день.

Никакого урока. Никаких разговоров. Только единение двух людей в темноте под тихий звук волн в качестве фоновой музыки.

На следующее утро меня будит смех девушек внизу. На часах десять утра, и Мак уже ушел, так что я на цыпочках спускаюсь вниз в своей ночнушке с котятами. Все дамы сидят в столовой с коктейлями и выпечкой.

– Доброе утро, – говорю я, и все семь девушек поворачиваются ко мне с широкими улыбками. – Не могу поверить, что так долго спала.

– Доброе утро, Фрея! – радостно приветствует меня Элли и хлопает по свободному стулу рядом с собой. – Давай я тебе тоже сделаю мимозу.

Она достает бутылку шампанского из ведерка со льдом и наливает его в мой бокал, затем добавляет немного апельсинового сока. С улыбкой она протягивает мне коктейль.

– Как спалось? – спрашивает Слоан с другого конца стола, рассматривая меня с любопытством.

– Отлично, – отвечаю я и делаю глоток из бокала. – Во сколько вы встали?

– В шесть утра, – жалуется Поппи с глазами-блюдцами. – Букер очень громко топтался, пока пытался надеть свой килт, и разбудил меня.

– Я даже не слышала, как ушел Мак, – пожимаю я плечами.

– Это потому, что он одевался в коридоре, – смеется Инди. – Я вышла из комнаты в поисках телефона Кэмдена и наткнулась на голую задницу Мака, который надевал свой килт прямо в коридоре.

Я закатываю глаза.

– Невероятно. Конечно, он и сегодня трусы не надел.

– Я чуть не задохнулась от смеха, когда наблюдала за тобой и Маком тогда в бутике, – смотрит на меня своими голубыми глазами Ви. – Вы ругаетесь, как пожилая женатая парочка, я в жизни ничего милее не видела.

– Мы скорее смертные враги, – фыркаю я.

Ви качает головой.

– В любом случае, я вас обожаю. Дети мои, когда вы уже наконец признаете, что нравитесь друг другу?

Все девочки выжидающе смотрят на меня, и я чувствую, как у меня начинают гореть щеки.

– Никто никому не нравится, – смущенно выдавливаю я. – Вы знали, что мужчины и женщины могут быть просто друзьями?

– Не все мужчины и женщины смотрят друг на друга так, как вы, – протестует Белль, перекидывая свои черные сияющие волосы через плечо и смотря на меня с осуждением. – Помню, как я такими же глазами на Таннера смотрела. Это было прямо перед тем, как он сделал мне предложение.

Все девочки пищат от восторга, и я обиженно сжимаю губы.

– Боюсь, мы просто слишком разные, – говорю я с неловким смешком.

– Что ты имеешь в виду? – спрашивает Белль, нахмурившись.

Я тяжело вздыхаю. Белль, может, и не такая худая, как остальные за столом, но у нее фигура, как у Кардашьян, темные волосы и темные глаза. В общем, она выглядит как порнографическая мечта любого мужчины. Мы с ней слеплены из разного плюс-сайз теста.

Все девушки смотрят на меня одинаковым пустым взглядом, и это раздражает.

– Слушайте, ни для кого не секрет, что я выгляжу не так, как вы.

– Мы все выглядим по-разному, – возражает Элли с вызывающим блеском в глазах.

– Ты не понимаешь, это другое, – нервно хихикаю я и смотрю в свой бокал, будто это меня как-то спасет. – Одно дело вы, другое – я. Проблема не в комплексах, я просто смотрю на себя объективно. Некоторые черты мне в себе нравятся. Моя любовь к кошкам и пони делает меня забавной. Мое умение шить и перекраивать одежду можно назвать первоклассным. У меня даже есть несколько идей дизайнов, которые я бы в дальнейшем хотела обсудить со Слоан и Лесли. Я знаю, что я могу быть очень смешной и что я – хорошая подруга. Моя внешность – единственная вещь, которую я не могу в себе изменить, и из-за нее я вряд ли выйду замуж или рожу детей. Но я с этим смирилась, потому что я реалистка и знаю, что не единственная в этом огромном мире буду жить без настоящей любви.

Я делаю ободряющий глоток мимозы, выпивая почти половину бокала за один раз.

– Это называется не объективность, а самообман, – усмехается Элли. – Фрея, ты совсем слепа к своей уникальной красоте. Серьезно, как ты не видишь, что твое место на обложках журналов?

– Нет! – смущенно протестую я. – Это вообще не так.

– А вообще, к черту журналы, – перебивает меня Элли. – Не стоило мне такое говорить. Именно они заставляют нас думать, что существует только один вид красоты. Фрея, ты потрясающая, а твой внутренний голос – злая лживая сучка.

– Что? – со смешком переспрашиваю я.

Элли пожимает плечами.

– Это правда. У всех нас в голове есть этот мерзкий голосок, который рассказывает нам ложь о самих себе, в которую мы верим. Например, я считаю, что не заслуживаю Роана из-за того, как много боли причинила ему тем глупым видео в прошлом году. Через неделю мы женимся, а ему до сих пор приходится мне напоминать, что я прощена.

– Элли, это ужасно. – Я беру ее за руку. – Роан очень сильно тебя любит. Одна ошибка не может настолько все изменить.

– Она убеждает себя в этом из чувства самосохранения, – добавляет Слоан с дрожью в голосе. – Она думает, что так не сломается, если произойдет худший вариант развития событий. Но я могу сказать из собственного опыта, что это не поможет. – Все поворачиваются к Слоан. – У моей дочери был рак. Даже несмотря на то, что она уже несколько лет в ремиссии и абсолютно здорова, я до сих пор задерживаю дыхание каждый раз, когда она жалуется на какую-то боль.

Я делаю глубокий вдох, слушая ее откровенный рассказ, который возвращает меня в тот год, когда я жила вместе с ней и Софией.

– Твой внутренний голос – лживая сучка, – снова говорит Элли и ударяет кулаком по столу.

Слоан улыбается настойчивости подруги и согласно кивает.

Лесли поднимается со своего места и говорит:

– Мой отец вел себя просто ужасно по отношению к моей маме, поэтому каждый раз, когда Тео хотя бы немного раздражен, я говорю себе, что он может стать таким же, как отец, хоть в глубине души знаю, что это не так.

– Лживая сучка! – повторяет Элли, и в этот раз к ней присоединяется Слоан.

Затем в разговор вступает Поппи:

– Растить близнецов очень тяжело, и я боюсь, что я ужасная мама.

– Лживая суча! – кричат Элли, Слоан и Лесли.

– Я ненавижу свои бедра, – говорит Белль, опираясь локтями о стол. – Они стали еще больше после рождения малыша Джоуи. Мне кажется, мое тело отвратительное.

– Лживая сучка! – скандируют Элли, Слоан, Лесли и Поппи.

Следующей голос подает Инди:

– От беременности Бекс у меня остались красные растяжки, из-за которых я больше никогда не хочу раздеваться перед Кэмденом. Он говорит, что любит эти отметины, потому что они символизируют бесценный подарок в виде нашей дочки, но я все равно постоянно переживаю из-за этого.

– Лживая сучка!

Все поворачиваются к Ви, которая за все это время не сказала ни слова. Она качает головой и смотрит на нас со слезами на глазах.

– Я боюсь, что меня недостаточно, чтобы Хэйден был счастлив. Боюсь, что, как бы я ни старалась, он все равно снова совершит попытку суицида.

Комната резко замолкает, осмысливая слова Ви. Я качаю головой, потрясенная тем, как все эти невероятные, сильные, успешные женщины открыли мне свои души и показали темные стороны своих страхов.

Никто не идеален.

И все врут.

– Лживая. Сучка, – беру я за руку Ви.

Она кивает и улыбается мне, не обращая внимания на слезы, бегущие по щекам.

– Лживая сучка.

Элли поднимает свой бокал шампанского и смотрит на нас.

– Давайте выпьем за то, чтобы заткнуть свои внутренние голоса, лгущие нам, и начать жить жизнью, которую мы заслуживаем!

– За нас, – улыбаюсь я.

Мы все воодушевленно чокаемся бокалами, закрепляя нашу клятву друг другу.

«Кто бы мог подумать, что наряд для дандональдских игр горцев заставит меня так сильно нервничать», – думаю я, разглаживая свою юбку. Мы с девочками едем в микроавтобусе в замок Дандональд, где нас ждут парни.

Утро они провели на десятикилометровой групповой гонке, которая, по-видимому, заканчивается распитием виски. Боюсь представить, в каком они состоянии, раз они пьют с десяти утра.

Впрочем, если быть честной, я и сама немного навеселе. Мы с дамами распили несколько бутылок шампанского, пока собирались. Когда мы доезжаем до замка, время едва перевалило за полдень. Впереди нас ждет длинный день.

Мы выходим из машины, и Слоан с Лесли понимающе мне улыбаются.

– Ты выглядишь очаровательно, – качает головой Лесли. – Карманы – идеальный завершающий штрих.

Она говорит о наряде, который я сшила для сегодняшнего праздника. На мне расклешенное платье в стиле пятидесятых с кокетливой юбкой, круглым вырезом и рукавами в три четверти. Оно обнимает меня в талии, а на бедрах и посередине – крупная плиссировка, напоминающая килт. Этот классический дизайн не представляет из себя ничего особенного, но я совместила его с остатками шотландки клана Логан, которую Мак принес в бутик. Великолепная зеленая клетка определенно прибавляет особого шарма.

Услышав, как Мак отзывался о своем идеальном килте, я решила, что будет забавно прийти в платье в этом стиле. Когда я показала свое творение девочкам, они очень умилились и начали делать еще больше предположений о наших отношениях. Я заверила их, что платье было сделано исключительно ради шутки.

Пробравшись через толпу на парковке, мы идем по траве к замку. Вдалеке видно парней, сидящих за столами для пикника с пластиковыми стаканами, в которых, как я предполагаю, налит виски. Они окружены другими мужчинами в килтах. Очевидно, большая пьянка в самом разгаре.

Независимо от степени их опьянения, все они выглядят просто потрясающе в разноцветных килтах и грубых ботинках с носками. Я замечаю, что их ноги забрызганы грязью, а футболки в пятнах – скорее всего, от утреннего бега.

Этот стиль Мак называет «повседневным килтом», который, оказывается, очень отличается от «парадного килта». Я видела фотографии парадных килтов в интернете, но, насмотревшись на настоящих взъерошенных и грязных от соревнований шотландцев вживую, я точно могу сказать, что повседневные нравятся мне больше.

Я оглядываю толпу в поисках Мака, раздумывая, где он может быть. Внезапно он выходит из-за угла с парой парней – видимо, местных. Они все попивают виски, ведя беседу.

– Выглядите отлично, ребята! – навстречу им кричит Элли, привлекая все внимание к нам.

Мужчины оставляют свой виски, чтобы поприветствовать своих женщин с широкими гордыми улыбками. Мы с Маком встречаемся глазами, и я ожидаю, что он начнет смеяться, как только увидит мое платье.

Но он не смеется.

И даже не улыбается.

Он выглядит хмурым.

Я оглядываюсь, чтобы проверить, не сердится ли он на кого-то другого. Может, старого местного врага? Но рядом со мной никого нет. Все женщины ушли к своим мужчинам, и я одна стою в траве под суровым взглядом Мака. Он пялится на меня так, словно я – лох-несское чудовище.

Мой живот скручивает от волнения. Я спешу к нему мимо счастливых парочек, не обращая внимания на болтающих с ним парней.

– Прости, пожалуйста. Я думала, что тебе это покажется забавным, – выпаливаю я, оказавшись с ним лицом к лицу.

Я прячу руки в карманы своего платья и нервно оглядываюсь на наших друзей, с сочувствием в глазах наблюдающих за разворачивающейся сценой.

Боже, что я натворила?

Я снова смотрю на Мака, который таращится на мое платье так, словно оно испачкано запекшейся кровью. Вытянувшись по струнке, с раздувающимися ноздрями он сминает стакан с виски в своей руке.

– После килтов осталась лишняя ткань, и мне захотелось порукодельничать, – бормочу я высоким встревоженным голосом. – У меня, видимо, мозг отключился, пока я это платье делала, потому что очевидно, что я перестаралась. И когда надевала его утром и подбирала эту дурацкую помаду в тон, тоже головой не думала. До меня наконец-то дошло, насколько глупо я выгляжу.

Друзья Мака медленно отходят назад, что только усиливает мою панику.

Я подхожу ближе.

– А новые туфли на каблуках, которые я купила для этого платья, жали мне пальцы на ногах, так что вместо них мне пришлось надеть резиновые сапоги. Я не ожидала, что в Шотландии будет так грязно. Честно говоря, мне наверняка стоило воспринять эту боль как знак, что все это было очень плохой идеей. Мне стоило сначала спросить тебя, потому что это, очевидно, не смешно и меня слишком много. Чересчур много.

– Это не чересчур, – шепчет Мак глубоким и хриплым голосом.

– Извини? – выдыхаю я, пытаясь перевести дыхание от пожирающей меня тревоги.

– Тебя не слишком много, – повторяет он, поднимая глаза с моего платья.

Он пристально смотрит на меня с чувством, которого я до этого ни разу не видела на его лице. Он делает шаг вперед и оказывается в нескольких сантиметрах от меня. Его взгляд наполняется острым, глубоким желанием.

– На самом деле, тебя даже недостаточно.

Затем он хватает мой затылок своими большими ладонями и притягивает меня к себе.

Когда наши губы соприкасаются, я тихо взвизгиваю в знак протеста, упираясь руками в его широкие плечи. Все наши друзья смотрят на нас. Даже эти незнакомые мне парни на нас таращатся. Черт возьми, да мы на виду у половины деревни Дандональд!

Что Мак себе позволяет? Мы не друзья-которые-целуются-на-людях. Мы должны были держать нашу договоренность в секрете! Вообще-то, у наших отношений есть дата окончания. Из-за того, что он целует меня на глазах у всех наших друзей, он все очень усложняет. Может быть, я хочу, чтобы он все усложнил.

Но потом Мак прикусывает мою нижнюю губу, его язык дотрагивается до моего, и все мое внимание переключается на него. Мир вокруг нас бесследно исчезает вместе со всеми моими мыслями, и единственное, что остается реальным – его губы на моих.

Я не знаю, сколько мы стоим в наших одинаковых шотландках, целуясь так, словно это вопрос жизни и смерти. Кажется, прошла пара часов и несколько секунд одновременно. Слишком много, но недостаточно… Прямо как мое платье.

В конце концов неприятный свист лопает наш маленький пузырь, и мы отрываемся друг от друга под неистовые крики окружающих нас людей. Мак продолжает смотреть мне в глаза, не обращая внимания на них. Он нежно гладит большими пальцами мои скулы с улыбкой, от которой у меня подкашиваются ноги.

Я не знаю, улыбаюсь ли я в ответ. Возможно, моя челюсть все еще лежит где-то на земле. Но одно я знаю точно: в моей груди разливается абсолютное счастье.

– Так и знала, – прерывает нас Элли, оттаскивая меня за руку. – Вот почему ты так странно себя вела!

Я закатываю глаза. Меня окружают девчонки, а к Маку подбегают парни, чтобы чокнуться с ним своими стаканами виски. Судя по реакции друзей, твердящих о том, как они за нас рады, можно было бы подумать, что мы с ним только что обручились.

Неужели я и Мак стали «нами»?

Мы что теперь, пара?

Что ж, нам есть что обсудить.

Прежде чем я успеваю отвести Мака в сторону для разговора, вдалеке слышится низкий голос.

– Мой маленький Маки наконец-то дома!

Наше внимание переключается на мужчину, поднимающегося по поросшему травой холму. Я не могу поверить своим глазам. В нашу сторону направляется клон дедушки Джека Бартлетта из «Хартленда».

Он высокий, широкоплечий, а его килт сшит из шотландки клана Логан. У мужчины седые непослушные волосы, а над верхней губой красуются пышные усы. Рядом с ним пожилая пара и молодая женщина, в которых я моментально узнаю родителей и сестру Мака.

– Дедушка! – восклицает Мак, покидая парней и подбегая к своей семье.

Его дедушка обхватывает ладонями лицо Мака и ненадолго пристально смотрит на него, а потом притягивает к себе для крепкого объятия. Он хлопает внука по спине, игриво взъерошивает его волосы и отпускает обниматься со своей мамой, отцом и сестрой. Несколько минут они впятером стоят, разговаривая, прежде чем Мак поворачивается и ведет их к нам.

– Знакомьтесь, это мой дедушка, Фергюс Логан. Мой отец, Джеймс Логан, моя мама Джин и младшая сестра, Тилли.

Мы пожимаем руки, а Мак отходит в сторону, чтобы позволить всем обменяться любезностями. Фергюс устраивает целое представление, заметив, что все мужчины одеты в килты. Он оценивает работу так, словно сам – портной. В моем животе скручивается узел от волнения. С моей удачей, один неверный стежок может обернуться каким-нибудь глубоким оскорблением шотландских традиций.

– Черт побери, вот это я понимаю – хороший пошив, – одобрительно говорит Фергюс, трогая складки на килте Роана и толкая локтем своего сына Джеймса, привлекая его внимание. – Только взгляни на эти мелкие детали. Сынок, нам срочно нужно переделать наши килты. – Затем он поворачивается ко мне, с большим интересом рассматривая мое платье. – А это что еще за девчонка в шотландке?

– Это моя… подруга, Фрея, – Мак появляется между нами с взволнованным выражением лица. – Она сшила все килты и… свое платье. Она очень талантливая.

Мак хмурится, словно не уверен, что сказал все правильно, но его дедушка, кажется, не обращает на это внимания. Я замечаю тень улыбки под его огромными усами.

– Дочурка, не из Шотландии ли ты родом?

– К сожалению, из Корнуолла.

Фергюс бледнеет.

– Как ты перебралась через Вал Адриана[22]22
  Вал Адриана – оборонительное укрепление, построенное римлянами при императоре Адриане в 122–128 годах. Несмотря на то, что вал никогда не разделял Англию с Шотландией, из-за близкого расположения к границе между двумя странами его часто просторечно называют так.


[Закрыть]? Он должен был защищать нашу страну от вашего сброда.

Я с трудом подавляю улыбку и заставляю себя принять серьезный вид.

– Разве вы не слышали? На самом деле Вал Адриана – это огромная собачья будка, которую построили для таких диких шотландцев, как вы.

На несколько секунд между нами воцаряется неловкое молчание, а потом Фергюс разражается смехом.

– Маки, ты где такое сокровище нашел?

Мак гордо улыбается, смотря на меня.

– Хотел бы я знать.

Фергюс приобнимает меня за плечи.

– Дочурка, я буду звать тебя Рыжиком, потому что ты своим огнем напоминаешь мою покойную жену. Ты уверена, что у тебя в крови не затерялась капля шотландской?

Я смеюсь и качаю головой.

– Честно говоря, я и правда не уверена. Вы, шотландцы, плодовитая порода, так что вполне возможно, что где-то в моем роду затесался бродяга из ваших краев.

Фергюс снова хохочет.

– Да, с этим не поспоришь.

– Милая у вас сумочка, – указываю я на круглую меховую сумку, висящую на его поясе.

– Рыжик, мы зовем эту штуку спорраном.

Я хитро ему подмигиваю.

– А я-то думала, что это просто такая волосатая муфточка.

– Боже мой, что за дерзкая девчонка! – резюмирует Фергюс, поворачиваясь к своему внуку. – Маки, если она еще и виски пьет, нам придется принять ее в семью.

Мак наблюдает за нами со смесью удивления, неверия и, кажется, гордости в своих темно-зеленых глазах. Я бы могла провести часы, анализируя этот взгляд, и вечность – смотря в него.

На этот раз нас отвлекает звук рога, сигнализирующий начало следующего мероприятия, которым будет дегустация (вот неожиданность!) виски. Мак направляет нас к палаткам, полным различных производителей, и все расходятся, чтобы начать пробовать.

Я решаю, что нужно дать Маку возможность побыть наедине со своей семьей, и собираюсь пойти искать Слоан и Лесли. Внезапно меня тормозит сильная рука.

– Пошли с нами.

Я хмуро смотрю на Мака.

– Ты уверен?

– Я уверен, что хочу продолжать смотреть, как ты околдовываешь моего дедушку, – ухмыляется он. – Единственной женщиной, которая могла его так рассмешить, была моя бабушка.

Я морщу нос.

– Я боялась, что переборщила с шуткой про волосатую муфточку.

Мак трясется от смеха.

– Логаны не знают, что такое «переборщить».

Я ударяю его по руке.

– Почему ты мне не сказал, что у твоего дедушки пышные усы и он выглядит прямо как Джек Барлетт из «Хартленда»?

Мак расплывается в широкой улыбке.

– Я хотел посмотреть на твое лицо, когда ты это поймешь. Ты выглядишь так, будто только что описалась.

– Просто чтобы ты знал – я была очень близка. – Я беру Мака за руку и тащу его к его семье. – Боже мой! Надеюсь, он преподаст мне жизненный урок, как дедушка Джек.

Наша компания быстро справляется с тем, чтобы продегустировать очень много виски за очень короткое время. Мак, Джеймс и Фергюс оживленно обсуждают предстоящие переговоры о контракте Мака и свои ожидания по поводу «Бетнал Грин ФС» в этом футбольном сезоне. Все они очевидно заинтересованы в карьере Мака и очень хотят, чтобы он преуспел. Особенно его дедушка.

Я увлеченно наблюдаю за их разговором, потому что о большинстве предметов этого обсуждения Мак ни слова мне не рассказывал. Когда я смотрю, с каким лицом он слушает своего дедушку, я чувствую, как сильно он хочет угодить семье. Это… тяжело. Я невольно задумываюсь об иронии того, что мой лучший друг – футболист, и единственная вещь, о которой мы никогда не говорим, – это футбол.

К третьему раунду дегустации Мак, кажется, полностью выговорился на тему футбола, так что я решаю сменить тему и рассказать его семье, как мы с Маком были партнерами на уроке бальных танцев. Они со слезами от смеха слушают о том, сколько раз Мак наступил мне на ногу и как ему потом пришлось выносить меня из клуба на руках.

– Я думал, что тебе каблуки ноги убили! – восклицает он, не веря своим ушам.

– Господи, нет, – смеюсь я. – Нормальные у меня были туфли. Весь урон нанесли твои огромные медвежьи лапы.

Мак обиженно смотрит на меня так, словно я его предала, а Фергюс хлопает его по плечу.

– Не грусти, Маки. Не все Логаны так искусны в обращении с дамами, как я и твой отец. Я потом покажу Рыжику пару приемчиков.

Мак с любопытством таращится на Фергюса. Кажется, ответ дедушки его озадачил. В этот момент вдалеке начинается конкурс волынщиков. Мужчины направляются туда, а сестра Мака, Тилли, спрашивает, не хочу ли я сходить вместе с ней на выставку домашних животных.

– Выставка домашних животных? – взвизгиваю я. – Где?

Тилли смеется. Ее потрясающие голубые глаза очень красиво контрастируют с волосами такого же светло-рыжего цвета, как у Мака.

– Она на другом конце замка.

– Показывай дорогу! – восклицаю я и машу Маку, смотрящему на меня с нежностью, от которой мои уши краснеют.

Может, ненадолго побыть порознь – это хорошая идея.

– Я так понимаю, ты любишь домашних животных? – спрашивает Тилли, пока мы спускаемся по извилистой тропинке.

– Очень, – отвечаю я с чрезмерным энтузиазмом. Кажется, виски наконец ударил мне в голову. – Пока что у меня есть только кот, потому что я живу в квартире. Я бы очень хотела иметь свой участок, чтобы завести собак и, может, даже лошадей.

– Для этого придется уехать из Лондона, – понимающе говорит она.

– Скорее всего, – грустно соглашаюсь я. – Вряд ли такое когда-нибудь случится, потому что я слишком люблю этот город. Но мечтать об этом очень приятно. Ты живешь в Дандональде, да?

Тилли кивает.

– Да, моя квартира находится совсем рядом с квартирой родителей.

– Тебе нравится жить так близко от них?

Она пожимает плечами.

– Неплохо, наверное. Я просто не ожидала, что окажусь тут. Жизнь хороша тем, что ты никогда не знаешь, по какому пути пойдешь.

Ее ответ меня озадачивает.

– Где ты хотела быть до того, как жизнь нарушила твои планы? – осторожно выбираю слова я, чтобы не показаться слишком любопытной.

Тилли улыбается.

– Я тоже люблю Лондон.

Я цокаю и качаю головой.

– Тогда тебе нужно решиться и воплотить свою мечту в жизнь. Твой брат уже живет там. Наверняка это облегчит переезд.

– В Лондоне больше нет места для меня, – сурово прерывает меня Тилли. – К слову о моем брате, что между вами двумя происходит?

Я взволнованно поджимаю губы.

– Что ты имеешь в виду?

У нее вырывается тихий смешок.

– Если только сегодня не было какой-то другой женщины в сшитом из шотландки платье, я почти уверена, что это ты с ним обжималась, – пронзает меня взглядом Тилли. – Он только сейчас позволил тебе отойти от него, поэтому я спрошу еще раз. Что у тебя с моим братом?

Я тяжело вздыхаю и кусаю губу, пытаясь подобрать слова. Она задала мне сложный вопрос, ответа на который я и сама не знаю.

– Расслабься, – подмигивает Тилли. – Я не тот Логан, которого тебе стоит опасаться.