Текст книги "Дочь крови"

Геката плавной, текучей походкой вошла в покои. Наряд из паучьего шелка струился по ее хрупкому телу, высокий воротник был усеян бриллиантами, сверкающими, как звезды на фоне кроваво-красного неба. Для этого тщательно спланированного «случайного» разговора она оделась с особой тщательностью. Несмотря на нелепую, плебейскую галантность, которая была свойственна Сэйтану при общении с любой женщиной независимо от того, была она красива или дурна собой, он оставался ценителем представительниц прекрасного пола, умеющих выгодно преподнести себя. А у Гекаты, хотя расцвет ее молодости давно остался позади, не было недостатка в мужчинах.

Но этот ублюдок, подобранный в сточной канаве, только оглядел ее поверх очков с линзами в форме полумесяца, которые он не так давно начал носить, положил на страницу книги закладку и заставил очки исчезнуть, прежде чем, наконец, уделить гостье немного внимания.

– Геката, – любезно, но вместе с тем настороженно произнес Сэйтан.

Проглотив поднявшуюся в душе ярость, Геката прошлась по комнате.

– Как приятно увидеть Зал возрожденным, – произнесла она своим звонким голосом, изливающим нежное тепло, которое однажды заставило его осторожно открыться ей.

– Пришло время сделать это.

– Есть какие-то особые причины?

– Я обдумывал возможность устроить бал для демонов, – сухо отозвался Сэйтан.

Геката опустила подбородок и одарила его кокетливым взглядом из-под длинных ресниц, не осознавая, что это была лишь жалкая пародия на юную, чувственную ведьму, которой она была много веков назад.

– Но ты не стал переделывать южную башню.

– Не было никакой необходимости в этом. Оттуда вынесли все и как следует отмыли. Только и всего.

– Но ведь в южной башне всегда были мои покои! – возмутилась она.

– Как я уже сказал, в этом нет никакой необходимости.

Геката пристально уставилась на прозрачные занавески нежного оттенка слоновой кости под собранными красными бархатными шторами.

– Что ж, – наконец произнесла она, как будто все это время не спеша обдумывала сказанное, – полагаю, я могла бы удовлетвориться комнатой в твоем крыле.

– Нет.

– Но, Сэйтан…

– Дорогая моя, ты, кажется, кое о чем забыла. У тебя никогда не было своих покоев в Зале в этом Королевстве. Ты не жила ни в одном из моих домов с тех пор, как я развелся с тобой, и никогда в них не вернешься.

Геката опустилась на колени возле его кресла, довольно отметив, как прелестно ее шуршащий наряд собрался в изящные складки. Широкий рукав ее платья лег на колено бывшего мужа.

– Я знаю, в прошлом у нас было много разногласий, но, Сэйтан, здесь теперь просто необходима женщина. – Она готова была кричать от восторга, заметив, как он поднял бровь, а в глазах сверкнула явная искорка интереса.

Он поднял руку и погладил ее длинные, струящиеся волосы, сохранившие свой насыщенный черный цвет.

– А почему мне нужна здесь женщина, Геката? – вкрадчиво поинтересовался Повелитель мягким, чуть хриплым голосом.

Таким тоном он разговаривал только с любовницами. Этот голос всегда приводил ее в бешенство, потому что звучал слишком заботливо и слабо. Не по-мужски. Он совершенно не походил на голос ее отца. Отец никогда не позволил бы себе умолять и уговаривать. Он не позволил бы жене отказывать ему. С другой стороны, он был хейллианским Князем, принадлежал к одному из Ста Семейств и был таким же гордым и заносчивым, как любой достойный мужчина Крови, не то что этот…

Геката поспешно опустила глаза, надеясь, что Сэйтан не сумел в этот раз прочесть в ее взгляде, что она думала о нем на самом деле. Какая власть… Они могли бы править всем Терриллем – да и Кэйлеером тоже, – если бы у него имелась хоть капля честолюбия. И даже если бы Сэйтан оставался слишком ленивым, чтобы заниматься делами, за них с радостью взялась бы она, Геката. Кто бы посмел бросить ей вызов, если бы новую правительницу поддерживал Верховный Князь, носящий Черный Камень? Но он отказался сделать даже такую малость. Не помог ей в Демлане, своем собственном Крае. Привязал ее к Хейллю, где у семьи, хвала Тьме, хватило влияния, чтобы сделать ее Верховной Жрицей. И вся эта мощь была потрачена даром на какое-то существо, которому пришлось самому выбирать себе имя, потому что его отец не считал своего отпрыска достойным того, чтобы бороться за него. Но ничего, Террилль еще будет принадлежать ей, даже если придется использовать слабовольную марионетку вроде Доротеи, чтобы заполучить его.

– Так зачем мне сейчас необходима женщина? – Голос Сэйтана, теперь не такой мягкий и ласковый, вывел ее из размышлений.

– Чтобы выносить ребенка, разумеется, – отозвалась она, повернув голову и нежно целуя его ладонь.

– Ребенка? – Сэйтан отнял руку и сцепил пальцы на животе. – Один из наших сыновей стал мертвым демоном пятьдесят тысяч лет назад, и ты, дорогая моя, знаешь лучше кого бы то ни было, где сейчас находится второй.

Геката с шипением втянула воздух сквозь зубы и улыбнулась:

– Девочка, Повелитель. Ваша маленькая любимица.

– У меня нет никаких любимиц, Жрица.

Геката невольно сжала кулаки и поспешила спрятать руки в складках платья.

– Все знают, что ты обучаешь девочку служить себе. Я просто пытаюсь сказать, что ей необходимо руководство взрослой женщины, чтобы удовлетворить все твои потребности.

– Это какие же, интересно?

Геката судорожно стиснула подлокотник кресла:

– Не играй со мной. Если у девчонки есть способности, она должна обучаться Ремеслу у одной из своих Сестер. Что ты будешь делать с ней потом – только твоя забота. По крайней мере, позволь мне как следует обучить ее, чтобы она не стала досадной помехой в будущем.

Сэйтан грациозно выбрался из кресла, подошел к высоким окнам и отодвинул прозрачные занавески, чтобы полюбоваться видом Ада, как всегда утопающего в вечных сумерках.

– Тебя это не касается, Геката, – медленно произнес он. В его голосе зазвучали отдаленные раскаты грома. – Да, это верно – я согласился обучать юную ведьму. Видишь ли, мне скучно. Это необременительное занятие забавляет меня. Если она станет для кого-то досадной помехой, признаюсь, мне не будет до этого никакого дела. – Сэйтан отвернулся от окна и устремил пронзительный взгляд на Гекату. – И тебя это не касается. Оставь свою нелепую затею. Потому что, если ты будешь настаивать на том, чтобы взять это дело на себя, очень многие вещи, на которые я в прошлом смотрел сквозь пальцы, неожиданно привлекут мое пристальное внимание.

Сэйтан отпустил занавеску, небрежно задернул ее и вышел из комнаты.

Опираясь на кресло, Геката поднялась, неспешно подошла к окну и посмотрела на прозрачную ткань. Она медленно протянула руку.

Самовлюбленный ублюдок. И его можно с легкостью обойти. Он что, считает, будто за все эти годы она так и не узнала его слабые места? Было забавно наблюдать за тем, как он корчится, великий Повелитель, связанный своими представлениями о чести, в то время как его сыновей, которых она выпестовала с помощью Доротеи, сминают и подавляют – год за годом, век за веком. «Они ненавидят тебя теперь, Повелитель. Какой же ублюдок не возненавидит отца, отказавшегося от него?» – с удовольствием отметила Геката.

Полукровка, правда, оказался сюрпризом. Кто бы мог подумать, что в Сэйтане еще сохранилось столько огня и желания? Прекрасные, сильные сыновья – и ни один не способен стать настоящим мужчиной. Что ж, по крайней мере, у полукровки причиндалы нормально работают. Никто не рискнул бы сказать то же самое о втором.

С ее помощью Доротее удалось вернуть в Хейлль сильную, темную линию крови Са-Дьябло. Конечно, долгое ожидание церемонии, устанавливавшей Право рождения, чтобы разбить договор с Сэйтаном, было большим риском, но именно в это время право отцовства либо официально признавалось, либо отвергалось. Вплоть до этого момента любой мужчина мог объявить ребенка своим и выполнять обычные родительские обязанности. Однако до момента официального признания никаких прав на дитя он не имел. Только после завершения церемонии мальчик действительно принадлежал своему отцу.

В этом-то и заключалась проблема. Им была нужна только подходящая кровь, а не сам Повелитель. Наблюдая за тем, как Сэйтан воспитывает двоих сыновей, Геката сразу же поняла, что ребенок, выросший под влиянием мужа, никогда не превратится в настоящего мужчину, способного приложить все силы на реализацию ее амбиций. Она полагала, что, поскольку Повелитель видел обоих мальчиков лишь по несколько часов в неделю, его влияние еще можно сгладить, что не останется никаких следов, никаких воспоминаний о нем, если дети не будут принадлежать ему и он не возьмется за их обучение всерьез.

Как же Геката ошиблась. Сэйтан уже успел закрепить в их сердцах этот дурацкий кодекс чести, вбить его в разум обоих мальчиков, и к тому моменту, когда она это осознала, было слишком поздно пытаться вести их другой дорогой. Еще не понимая толком почему, они сопротивлялись всему, что не укладывалось в этот свод правил, до тех пор пока борьба, боль и наказания не начали постепенно переделывать их.

А теперь появилась еще и эта девочка.

Пять лет назад Геката впервые ощутила странную, темную силу на острове килдру дьятэ. С тех самых пор она внимательно прислушивалась к обрывкам разговоров прислуги, которые, однако, не сообщили ей ничего нового. Спутанные сети, которые Жрица сплела, показали ей только темную силу в женском теле. Девчонка обладала такой мощью, что, если ее правильно обучить и направить, можно захватить контроль над любым Королевством.

Гекате потребовалось пять лет, чтобы узнать, что Сэйтан обучает девочку. Это открытие привело ее в ярость. Ребенок с самого начала должен был принадлежать ей, должен был превратиться в послушное орудие, полностью зависимое от своей хозяйки, которое реализует все ее мечты и амбиции. Получив в свое распоряжение такую силу, Геката была бы непобедима. Ничто и никто не были бы способны остановить ее.

Но, как всегда, она опоздала.

Если бы Сэйтан согласился поделиться с ней девчонкой, возможно, Геката бы и передумала. Однако он заупрямился, значит, это дитя не должно было повзрослеть, созреть и превратиться в угрозу планам ведьмы. Она собиралась применить свое самое страшное оружие – Деймона Сади.

Он не питает любви к своему отцу. Можно предложить ему десять лет управляемой свободы – разумеется, снимать с него Кольцо никто не собирался, – однако целую декаду ему не придется служить при дворе. А еще лучше – целое столетие, на протяжении которого не придется становиться на колени ни перед одной ведьмой. И что для этого потребуется? Всего лишь уничтожить какого-то ребенка, незнакомку, любимую и лелеемую тем самым человеком, который когда-то отказался от него. А если для верности бросить на чашу весов еще и свободу полукровки? У Сади хватило бы силы, чтобы бросить вызов даже самому Повелителю. Он обладал достаточным коварством и жестокостью, чтобы поймать девчонку в ловушку и уничтожить ее. Только вот как заставить его подобраться достаточно близко, чтобы нанести точный удар? Да, об этом придется хорошенько поразмыслить. Гекате удалось узнать только то, что девчонка находится где-то в далеких западных регионах Хейлля. Больше она ничего не нашла… кроме странной, непроходимой дымки на одном из островов.

О, как Сэйтан будет дергаться и кричать от боли, пойманный на крючок собственных принципов, когда Сади уничтожит его маленькую игрушку!

Геката опустила руки и улыбнулась, глядя на исполосованные занавески. Она с недовольной миной вытащила обрывок ткани из-под одного из своих острых ноготков и поспешила выйти из комнаты. Ей не терпелось побыстрее убраться из Ада и приступить к выполнению своего коварного плана.

Сэйтан замкнул свою гостиную Черным заклинанием и только тогда направился к угловому столику, на котором стояли бокалы и графин с ярбарахом. Его губы на мгновение изогнулись в издевательской ухмылке, когда он отметил, как сильно дрожат руки. Не обратив ни малейшего внимания на кровавое вино, он вытащил из буфета бутылку бренди, налил немного в стакан и залпом выпил, задохнувшись, когда непривычный напиток опалил горло и внутренности. Прошло много веков с тех пор, как он в последний раз пил такое крепкое спиртное. Сэйтан устроился в кресле, удерживая стакан в дрожащих руках.

Геката была бы в восторге, если бы поняла, как сильно напугала его. Если Джанелль окажется жертвой амбиций Гекаты и ее жадного стремления сокрушать и править… Нет, только не Джанелль. Она должна быть мягко, легко привязана к Крови, должна признать ограничения, налагаемые Кодексом и Законом Крови, единственными правилами, удерживающими их всех от того, чтобы вцепиться друг другу в глотку. Потому что скоро, слишком скоро она начнет ходить по дорогам, которых еще не знал никто, она будет так же далека от Крови, как Кровь от лэнденов. К тому же девочка уже обладает огромной силой, которая станет расти с каждым днем. Мать-Ночь! Кто сможет остановить ее?

Кто рискнет остановить ее?

Сэйтан вновь наполнил стакан и закрыл глаза. Он не мог отрицать то, о чем кричало сердце. Он будет служить своей светловолосой Госпоже. Что бы ни случилось, он будет служить ей.

Когда он правил Демланом в Кэйлеере и Демланом в Террилле, то без колебаний сумел усмирить разыгравшиеся аппетиты Гекаты. Он верил тогда – впрочем, и сейчас тоже, – что нельзя использовать силу, покоряя другую расу. Если же Джанелль действительно захочет править… Это будет стоить ему чести, не говоря уже о его душе, но Сэйтан поставит Террилль на колени, если это доставит ей удовольствие.

Единственный способ защитить Королевства – это уберечь Джанелль от влияния Гекаты и ее человеческих орудий.

Любой ценой.

Деймон добрался до своей комнаты только поздней ночью. Вино и бренди, которые он выпил, достаточно притупили чувства, чтобы он смог сдерживать свой гнев, несмотря на неожиданный натиск недвусмысленных намеков и кокетливой болтовни, обрушившейся на него за ужином, несмотря на то, что женские тела то и дело «случайно» весь вечер касались его.

Однако он был не настолько пьян, чтобы не почувствовать женского присутствия в своей комнате. Ее ментальный запах ударил ему в ноздри в тот же миг, как Деймон открыл дверь. Оскалившись, он поднял руку. В то же мгновение у постели загорелись свечи, озарив комнату мягким сиянием.

В центре кровати лежала юная хейллианская ведьма. Ее длинные черные волосы соблазнительно рассыпались по подушкам, простыня, скрывавшая нежное тело, была целомудренно натянута до подбородка. Девица была новенькой при дворе Доротеи – всего лишь одна из учениц ковена Песочных Часов. Она пожирала Деймона глазами весь вечер, но не осмелилась приблизиться к нему.

Ведьма улыбнулась, а затем приоткрыла маленький, но пухленький ротик и пробежалась кончиком языка по верхней губе. Медленно стягивая простыню, она сладострастно потянулась и лениво раздвинула ноги.

Деймон улыбнулся в ответ.

Он продолжал улыбаться, поднимая одежду, которую она разбросала по полу и вышвыривая ее в открытую дверь прямо в коридор. Он улыбался, стаскивая простыни и одеяла с постели и выкидывая их следом за одеждой. Он по-прежнему улыбался, подняв девушку с кровати и вышвырнув ее вон из комнаты с такой силой, что, когда она ударилась о противоположную стену, раздался хруст костей. За ведьмой последовал матрас, не угодивший прямиком в нее только потому, что она кое-как увернулась, упав на бок. Девица начала кричать.

Ориентируясь по звуку торопливых шагов, Доротея мчалась по коридорам особняка, дрожа от едва сдерживаемого гнева. Она растолкала локтями мрачных охранников, расчищая дорогу, и вскоре оказалась рядом с толпой горничных и других ведьм ковена, чье перепуганное щебетание приглушалось криками, становившимися все громче и пронзительней.

– Что, во имя Ада, здесь происходит?! – спросила она. Ее обычное мелодичное мурлыканье теперь больше походило на рявканье рассвирепевшей кошки.

Деймон вышел из своей спальни, преспокойно одергивая рукава. Стены коридора моментально покрылись льдом.

Доротея пристально посмотрела на Деймона. Она ни разу не видела его, охваченного холодным гневом, только наблюдала последствия, когда он уже успевал отойти от приступа. Однако она мгновенно почувствовала, что Деймон сейчас находится в эпицентре бушующего шторма и хватит любой мелочи, любого неосторожно сказанного слова, чтобы вызвать мощный взрыв, который разорвет особняк на части.

Доротея сузила глаза и постаралась побороть невольную дрожь.

На этот раз здесь было нечто большее, чем просто холодный гнев. Намного больше.

Лицо Деймона казалось абсолютно безжизненным – оно могло быть вырезанным из цельного куска мрамора. И вместе с тем оно было наполнено… чем-то. Он казался неестественно спокойным, но эти золотистые глаза, блестящие так же ярко, как и обледеневшие стены, смотрели на нее. Пристально. Так глаза хищника неотрывно следят за своей жертвой.

Что-то подтолкнуло его к эмоциональному перелому, и он наконец переступил черту.

Среди короткоживущих рас рабы для утех становились нервными и начинали сходить с ума уже спустя несколько лет после начала службы. Для представителей долгожителей этот процесс длился десятилетиями, но в конце концов комбинация афродизиаков и постоянное возбуждение без достижения оргазма извращали душу мужчин. После этого (разумеется, при условии бережного обращения) они еще могли служить – но не как рабы для утех.

Деймон был одним из таких слуг большую часть своей жизни. Уже несколько раз в прошлом он подходил очень близко к пропасти, но каждый раз успевал отойти от края. На сей раз дороги назад не было.

Наконец Деймон заговорил. Его голос звучал ровно и спокойно, но в нем появились опасные нотки, похожие на далекий гром.

– Когда выветрите ее вонь из моей комнаты, я вернусь. Не зовите меня до тех пор.

Он скользящей походкой направился прочь по коридору и вскоре исчез из вида.

Доротея ждала, отсчитывая про себя секунды. Передняя дверь захлопнулась с такой силой, что особняк содрогнулся, и по всему зданию окна разлетелись на мелкие осколки.

Доротея повернулась к ведьме – юному, многообещающему порочному созданию, которое теперь скромно прикрылось простыней и осмелилось что-то храбро бормотать о жестоком обращении. Ей хотелось вонзить ногти в это хорошенькое личико.

После того, что произошло сегодня, она больше не могла контролировать Сади. Боль или наказание только приведут его в большую ярость. Нужно убрать его как можно дальше от Хейлля, отправить его к какому-нибудь незначительному двору, которым можно пожертвовать. У Темной Жрицы было столько планов на его счет, когда Деймона только зачали. Затем они нарушили договор с Повелителем, чтобы оставить мальчика в хейллианском ковене Песочных Часов. Но что делать с Деймоном теперь, когда он погрузился в пучины холодного гнева и, вероятно, быстро скользит к границе Искаженного Королевства? Что ж, лучше этой суке придумать что-нибудь, и побыстрее.

Выпрямив воротник своего халата, Доротея одарила юную ведьму презрительным взглядом.

– Эта сучка изгнана из ковена Песочных Часов и из моего двора. Я хочу, чтобы она и все, кто с ней связаны, убрались из моего дома в течение часа.

Взяв под руку юного Предводителя, ублажавшего Доротею в постели до того, как раздались страшные крики, она вернулась в свое крыло особняка. Разорвавший тишину плач, полный отчаяния и муки, заставил Доротею улыбнуться.

Доротея спешила по широкой тропе в Святилище, плотнее запахнув плащ, который ветер неутомимо пытался сорвать с ее тела. Старая Жрица, сутулая и не совсем в здравом уме, отворила для нее тяжелую дверь, а затем, борясь с ветром, с трудом закрыла ее.

Доротея поблагодарила старуху коротким кивком и помчалась мимо нее, отчаянно спеша к месту встречи.

Внутренняя зала была практически пуста, если не считать низкого столика и двух потертых кресел, поставленных перед пылающим в камине огнем. Сбросив плащ, другой Доротея осторожно поставила на столик бутылку, которую все это время крепко прижимала к груди, и со стоном опустилась в одно из кресел.

Два дня назад она бы ощутила негодование при одной мысли о том, что придется попросить помощи Темной Жрицы, ее раздражали жертвы, которые приходилось приносить от имени своего двора или Песочных Часов Хейлля. Теперь же она готова была умолять ее, стоя на коленях.

Два дня Сади бродил по Дрэге, неустанно и безжалостно пытаясь притупить свою ярость. За это время он убил молодого Предводителя, принадлежащего к одному из Ста Семейств, – богатенького юнца, который всего лишь пытался получить удовольствие, затащив в постель дочь владельца какой-то таверны. Ее отец посмел возразить – из-за того, что девчонка была девственницей и носила Камень. Предводитель разобрался с заботливым папашей – не убил, разумеется, – и потащил было девку в подходящую комнату, когда неожиданно появился Сади. Услышав перепуганные крики этого ничтожества, он набросился на него и обратил в пыль его Камень, а мозг – в серую кашицу.

Благодарный хозяин таверны устроил для Сади бесплатный роскошный ужин и обещал, что отныне его бокал здесь всегда будет полным. К утру эта история обошла весь город и не осталось ни одного владельца таверны или постоялого двора, из людей Крови или лэнденов, который бы не был готов предоставить Деймону ночлег и стол, случись тому зайти на его улицу.

Доротея не была уверена, что Кольцо остановит его на этот раз. Она боялась, что, если попытаться управлять им,

Деймон обратит свою ярость против нее. А если ему удастся противостоять боли…

Доротея закрыла лицо руками и снова горестно застонала. Она даже не слышала, как открылась и закрылась дверь.

– Ты обеспокоена, Сестра, – произнес звонкий голос.

Доротея подняла глаза, дрожа от облегчения. Она опустилась на колени и склонила голову:

– Мне нужна ваша помощь, Темная Жрица.

Геката улыбнулась и голодным взором посмотрела на бутылку, стоящую на столе. По-прежнему запахивая капюшон плаща, чтобы скрыть лицо, она опустилась в другое кресло, грациозным движением руки призвав бутылку к себе.

– Подарок? – спросила Жрица, излучая фальшивое удивление и восторг. – Как великодушно с твоей стороны, Сестра, вспомнить обо мне! – Еще один поворот руки – и рядом с женщиной появился черный кубок. Она наполнила его доверху жидкостью из бутылки и жадно осушила. – Как сладка кровь, – удовлетворенно вздохнула Геката. – Молодая, сильная ведьма. Но только один шанс отдать столь многое.

Доротея кое-как вернулась в свое кресло и расправила платье. Ее губы изогнулись в лукавой усмешке.

– Она настаивала на своей исключительности, Жрица, желая, чтобы у вас было только самое лучшее. – Это было самое меньшее, что могла сделать маленькая сучка, которая стала причиной стольких неприятностей.

– Ты посылала за мной, – нетерпеливо произнесла Геката, а затем вновь заговорила в своей звонкой, певучей манере: – Чем я могу помочь тебе, Сестра?

Доротея вскочила и начала мерить комнату шагами.

– Сади сошел с ума. Я больше не могу его контролировать. Если он останется в Хейлле, то уничтожит нас всех.

– Ты можешь использовать полукровку, чтобы приструнить его? – поинтересовалась Геката, вновь наполняя свой бокал и делая глоток теплой крови.

Доротея горько рассмеялась.

– Я не думаю, что хоть что-то теперь может приструнить его.

– Хм… Что ж, в таком случае ты должна отослать его прочь.

Доротея развернулась, судорожно сжав кулаки. Ее губы невольно раскрылись, обнажив стиснутые зубы.

– Куда? Никто не согласится взять его. Любая Королева, к которой я отошлю его, умрет.

– В таком случае чем дальше, тем лучше, – задумчиво пробормотала Геката. – Может, в Прууль?

– У Зуультах уже гостит полукровка, а, как вы знаете, этих двоих нельзя оставлять при одном дворе. Кроме того, Зуультах ухитрилась справиться с первым, она держит его на коротком поводке. Притиан не хочет, чтобы он опять задергался.

– С каких пор тебя интересует, чего хочет эта крылатая свинья? – резко отозвалась Геката. – Прууль находится далеко к западу от Хейлля, по большей части это пустынные земли. Идеальное место.

Доротея покачала головой:

– Зуультах слишком важна для наших дальнейших планов.

– Ах вот оно что.

– Мы по-прежнему только возделываем западные Края и пока не обладаем там достаточно сильным влиянием.

– И тем не менее оно у тебя есть. Разумеется, Хейлль уже успел проникнуть в некоторые места, где не все Королевы настолько ценны. Неужели, Сестра, нигде нет Королевы, которая давно является досадной помехой? Неужели нет места, где подарок вроде Сади может сослужить тебе добрую службу?

Доротея снова опустилась в кресло, постукивая по зубам ногтем указательного пальца.

– Есть одно местечко, – тихо и задумчиво протянула она. – Эта сучка Королева осмеливается возражать мне на каждом шагу. Потребовалось целых три поколения местных правительниц, чтобы в достаточной степени смягчить их культуру и наконец создать независимый совет мужчин, достаточно сильный, чтобы переделать некоторые законы. Те самцы, которым мы помогли подняться к власти, продадут собственных сородичей, чтобы возвыситься над остальными. Как только им это удастся, Край наполнится новыми соками, которые можно будет спокойно собирать. Однако она все время пытается бороться с ними – дошло до того, что эта дрянь решилась закрыть мое посольство, чтобы уменьшить влияние Хейлля. Ненадолго, правда. – Доротея выпрямилась; ее глаза яростно засверкали. – Полагаю, Сади будет просто идеальным подарком от Жрицы Хейлля, знаком ее внимания.

– И если там его нрав вдруг вспыхнет и сорвется с привязи… – рассмеялась Геката.

– Только вот как отправить его туда? – также развеселившись, спросила Доротея.

– Пошли в качестве подарка, только и всего.

– Она его не примет. – Жрица Хейлля задумчиво помолчала. – Правда, ее зять – добрый приятель Картана и сильный лидер, к нему прислушивается совет – с благословения Хейлля, разумеется. Если такая любезность будет продемонстрирована по отношению к нему, он не сможет отказаться.

Геката задумчиво повертела кубок в длинных пальцах.

– А где именно находится это место? К западу?

Доротея улыбнулась:

– Да. Немного дальше, чем Прууль. К тому же место достаточно отсталое, чтобы заставить его сорваться с цепи. – С этими словами она потянулась за своим плащом. – А теперь, надеюсь, вы извините меня, Жрица. Есть дела, которыми срочно необходимо заняться. Чем раньше мы избавимся от него, тем лучше.

– Ну разумеется, Сестра, – мило отозвалась Геката. – Пусть Тьма ускорит твой путь.

Еще несколько минут Геката блаженно жмурилась, глядя на огонь. Опустошив бутылку, она восхищенно любовалась темно-красной жидкостью, подрагивающей в дымном черном стекле, а затем подняла кубок, словно собираясь произнести тост.

– Чем раньше ты избавишься от него, тем лучше. А если он к тому же окажется на западе… еще лучше.