Текст книги "Дочь крови"

3. Террилль

Деймон сидел на краешке постели, баюкая правую руку. Рубашка липла к телу, разгоряченному лихорадкой и болью.

Мужчина пытался сегодня утром сцедить яд из змеиного зуба, но он загустел гораздо быстрее, чем ожидал Деймон, поэтому, если не считать усилившегося воспаления в и без того чувствительной плоти, он ничего не добился. Мужчина сумел каким-то чудом продержаться еще один день, а после обеда попросил разрешения удалиться, заявив – и вполне правдиво, – что плохо себя чувствует. Поскольку Филип сегодня ужинал в другом месте и еще не вернулся, а Роберт отправлялся по своим традиционным ночным делам, Александра и Леланд были достаточно добры, чтобы не требовать от него услуг.

Теперь, по мере того как приближалась полночь, а боль превратилась в тонкую, острую иглу, пронзившую руку от пальца до локтя, постепенно добираясь до плеча, Деймон слабо гадал, что сделают Александра и Леланд, обнаружив его в таком состоянии. Он может потерять палец или всю ладонь – возможно, даже руку, если учесть, как распространилось воспаление. Если бы выбор был за ним, Деймон предпочел бы умереть от боли. Он даже боялся представить, как поступит с ним Доротея, узнав, что у бастарда был змеиный зуб. Он не был уверен, что сумеет защитить себя.

Дверь спальни открылась.

Перед ним стояла Джанелль, спокойная и уверенная в себе.

– Позволь взглянуть на твою руку, – произнесла она, протягивая свою.

Деймон покачал головой и закрыл глаза.

Джанелль прикоснулась к его плечу. Ее пальцы безошибочно проследили дорожку боли от плеча к локтю, от локтя к запястью, от запястья к пальцу.

Деймон медленно открыл глаза. Джанелль держала его ладонь в своей, но он не чувствовал ее прикосновения – вообще не чувствовал руку. Деймон попытался заговорить, но девочка заставила его умолкнуть, одарив мрачным взглядом. Поставив под его руку маленькую миску, которую он обычно использовал, сцеживая яд, Джанелль медленно погладила палец от костяшки до ногтя. Деймон не почувствовал боли, только усиливающееся давление на кончик пальца.

Затем тихий стук, словно крупинка соли упала в миску. Еще одна, и еще, и еще, прежде чем наконец потекла тонкая, белая, ровная нить загустевшего яда.

– Можно я повторю для тебя урок, который выучила сегодня? – тихо спросила Джанелль, продолжая поглаживать палец. – Это поможет мне вспомнить.

– Если тебе так угодно, – тихо ответил Деймон. Было трудно думать, еще труднее сосредоточиться, когда он смотрел на маленькое кольцо свернувшегося на дне миски яда и на крошечные кристаллики, причинявшие столько боли.

Когда Джанелль начала говорить, сознание ее пациента достаточно прояснилось, чтобы слушать и запоминать. Она рассказывала ему о змеином зубе и его цикле, о том, что

Черная Вдова обычно употребляет четыре капли своего собственного яда, смешанного с теплым питьем, чтобы восстановить баланс в организме, испытывающем потребность в опасных веществах, после того как мешочек змеиного зуба опустошен. Она объяснила, что происходит, если яд успевает загустеть и свернуться, и так далее и тому подобное. За то время, которое ей потребовалось, чтобы полностью сцедить густую нить яда из зуба, Джанелль рассказала Деймону больше, чем то, что он сумел узнать за несколько веков исследований. То, что многое из ее объяснений противоречило имевшимся у него сведениям, не удивило мужчину. Доротея и ее ковен, разумеется, пытались обучать своих Сестер в других Краях, однако он знал наверняка, что они сами не обладали широкими познаниями. Это объясняло, почему так много потенциальных соперниц погибло в страшных мучениях.

Наконец операция была закончена.

– Ну вот, – удовлетворенно произнесла Джанелль и взбила подушки. – А теперь тебе нужно прилечь на спину и немного отдохнуть.

Нахмурившись, она посмотрела на намокшую от пота рубашку.

У Деймона кружилась голова, а мысли блуждали. Девочка успела расстегнуть его рубашку и начать стаскивать ее с плеч, прежде чем он сообразил, что именно она делает, и неуклюже попытался помочь. Держа промокшую насквозь ткань двумя пальчиками, Джанелль сморщила нос и заставила ее исчезнуть. Затем она ушла с миской в ванную, вернулась оттуда с полотенцем и, насухо вытерев Деймона, снова толкнула его на подушку.

Мужчина прикрыл глаза. Он чувствовал странную легкость, головокружение и пустоту. А вместе с этим – острую потребность в яде, которая оказалась такой жестокой, что сейчас он бы с радостью приветствовал возвращение боли.

До него донесся шум бегущей воды, который вскоре прекратился. Он открыл глаза и увидел, что Джанелль снова стоит у постели, держа в руках одну из кружек поварихи.

– Выпей это.

Деймон неуклюже взял кружку левой рукой и покорно отхлебнул теплое питье. Его тело напряглось, по коже словно проскочили искорки. Он с благодарностью сделал еще несколько глотков и почувствовал облегчение, когда жажда яда начала приглушаться.

– Что это? – наконец спросил мужчина.

– Раствор ядов, который ты можешь пить без малейшего вреда для себя.

– Но где ты…

– Пей, – перебила его Джанелль и исчезла в ванной.

Он осушил кружку прежде, чем девочка вернулась. Она поставила чистую миску на прикроватный столик, взяла пустую кружку и заставила ее исчезнуть.

– Теперь тебе нужно поспать. – Она стянула с Деймона ботинки и потянулась к пряжке ремня.

– Я сам могу раздеться, – зарычал он и тут же устыдился своей резкости. Ведь Джанелль только что избавила его от ужасных страданий.

Девочка отошла на шаг от постели.

– Ты стесняешься.

Деймон изучил ее. Она вовсе не прикидывалась скромницей.

– Я не раздеваюсь перед юными девицами.

Джанелль одарила его странным, задумчивым взглядом.

– Что ж, как хочешь. Змеиный зуб еще не скрылся в своем гнезде, поэтому будь осторожен, не сломай его. – С этими словами она развернулась и направилась к двери.

Было больно услышать от нее этот холодный, вежливый тон.

– Леди, – тихо позвал Деймон. Когда девочка вернулась к постели, он поднес ее руку к губам и легонько поцеловал. – Спасибо. Если когда-нибудь тебе понадобится повторить еще один урок, чтобы получше запомнить его, я сочту за честь послушать.

Джанелль улыбнулась ему. К тому времени, как она тихонько вышла из комнаты, Деймон уже крепко спал.

4. Террилль

Сюрреаль попыталась пошевелить бедрами, надеясь устроиться поудобнее, но рука, обнимавшая ее, напряглась и с силой схватила ее за запястье.

Филип Александр назначил встречу с ней сегодня еще с утра. Это была единственная предсказуемая вещь, которую он совершил. Никакого спокойного ужина, разговора, выключенного света, легкой, нежной прелюдии. Он взял ее сразу же, резко и тяжело, когда огни свечей горели в полную силу, и он не мог представить другую женщину на месте шлюхи. Кончив, он скатился с Сюрреаль, съел успевший остыть ужин, выпил почти все вино и снова взял ее. Теперь Филип невидящим взглядом смотрел на полог над кроватью, вцепившись пальцами в уже успевшую покрыться синяками руку.

Она могла бы остановить его. Серый против Серого. Разумеется, Зеленый Камень тоже дарил ей защиту, но не настолько, чтобы не чувствовать боли. Серый был ее тайным оружием, и Сюрреаль вовсе не хотелось отказываться от такого преимущества до тех пор, пока обстоятельства не вынудят. После второго раза он не делал вообще ничего, только прижимал ее к себе, но девушка чувствовала бурлящий в нем гнев, видела, как его Камень мерцает, поглощая энергию.

– Я бы убил этого ублюдка, если бы только мог, – сквозь стиснутые зубы выплюнул Филип. – Он ведет себя так, словно ничего не происходит, в то время как она…

– Кто? – Сюрреаль попыталась поднять голову. – И что за ублюдок? – Если у нее появится хотя бы смутная догадка, что заставило Филипа вести себя таким образом, возможно, ей удастся пережить остаток ночи.

– Подарочек, который Доротея прислала Александре. На леднике больше тепла, чем в этой твари, и, несмотря на это, Леланд…

Сюрреаль ощутила запах крови. Она слегка повернула голову и увидела, что Филип в ярости прокусил себе губу.

Сюрреаль уже давно догадалась, что преданность Филипа двору Александры была связана с дочерью, а не матерью. Разве не для этого он всегда гасил свет в комнате? Он пытался представить себе, что неспешно, неторопливо, размеренно занимается любовью с Леланд. Очевидно, в отсутствие Роберта Бенедикта не раз имели место быстрые совокупления, удовольствие от которых приглушалось и отравлялось страхом, что о них узнают. Но теперь при дворе был Сади, и Леланд могла получать удовольствие в объятиях другого мужчины при полном одобрении и попустительстве Роберта.

Сюрреаль содрогнулась, слишком хорошо помня, каково оказаться в постели Садиста.

– Замерзла? – спросил Филип. Его голос теперь звучал чуть мягче. Сюрреаль почувствовала, как он подтыкает ей под бок одеяло. Теперь, зная, где искать, будет нетрудно добраться до Сади – если она захочет. Очень уж им интересовалась рыжая ведьма у Алтаря Кассандры. А за Сюрреаль и впрямь был должок.

Девушка оперлась на локоть, борясь с напрягшейся рукой Филипа, не дававшей ей отстраниться и на дюйм. Она пригладила волосы, позволив им упасть черной волной на спину и плечи.

– Филип, почему ты так уверен, что Сади обслуживает леди Бенедикт?

– Она открыто призывает его в свою комнату, поэтому вся семья и большинство слуг знают, что он проводит с ней время, – прорычал тот в ответ. От гнева его серые глаза казались пустыми и холодными. – А за столом каждое утро она распространяется о том, как хорошо он ее развлекает.

– Она утверждает, что с ним можно развлечься?! – Сюрреаль упала на спину и рассмеялась. Леланд оказалась куда умнее, чем она думала.

Филип бросился на девушку, всем телом прижав ее к кровати.

– По-твоему, это смешно?! – выплюнул он. – Ты находишь это забавным?!

– Ох, милый мой, – произнесла Сюрреаль, подавившись очередным смешком. – Судя по тому, что я знаю о Сади, он может быть весьма занятным компаньоном вне постели, но непосредственно в ней он редко может развлечь женщину.

Хватка Филипа несколько ослабла. Он нахмурился, озадаченный.

– Она уже далеко не первая, знаешь ли, – с улыбкой добавила Сюрреаль.

– Не первая в каком смысле?

– Не первая женщина, так открыто привлекающая внимание к тому, что пользуется услугами раба для утех. – Она героически поборола новый приступ смеха. Он так ничего и не понял.

– Но зачем?..

– Затем, чтобы впоследствии к этому привыкли и начали ожидать продолжения. И горничные не будут сплетничать о смятом постельном белье, потому что история уже несколько устарела. Вот тогда раба можно спокойно отпустить, а любовник достойной леди сможет провести с ней пару часов наедине, и никто ничего не заподозрит. – Сюрреаль выразительно посмотрела Филипу в глаза. – А у леди Бенедикт есть любовник, не так ли?

Еще несколько мгновений Князь молча смотрел на нее, а потом улыбнулся и вздрогнул от боли – на губе снова выступила кровь.

Сюрреаль игриво оттолкнула его, выбралась из постели и небрежной походкой направилась в ванную. Она включила свет и изучила свое отражение. На руках и плечах остались синяки от его пальцев, на шее – от зубов. Она вздрогнула, ощутив острую боль между ног. Дедже придется обойтись без ее услуг еще несколько дней.

К тому времени, как она вернулась в спальню, Филип поправил постельное белье и теперь спокойно лежал на спине, заложив руки за голову. Серый Камень мягко засиял, когда он откинул одеяло, позволяя девушке лечь. Мужчина осмотрел синяки и нежно коснулся их пальцами.

– Я причинил тебе боль. Прости.

– Издержки профессии, – не моргнув глазом ядовито отозвалась Сюрреаль. Он вполне заслужил небольшого ножа в грудь.

Филип пристроил ее голову к себе на плечо и снова подоткнул одеяло. Она знала, что он отчаянно пытается отыскать способ вернуть их отношения в привычное русло, облегчить причиненную ей боль. Сюрреаль продолжала невозмутимо молчать до тех пор, пока тишина не стала совсем уж напряженной. Теперь она оставалась шлюхой лишь по одной причине – так легче всего было подобраться к мужчинам, изучить их привычки и совершить убийство. Поскольку имя Филипа занесено только в один из ее журналов и вряд ли могло оказаться во втором, ей было все равно, вернется ли он снова.

А вот Сади был настоящей проблемой. Нужно отыскать способ увидеться с ним так, чтобы не вызвать подозрений. Однако об этом лучше подумать после того, как удастся немного поспать.

– Ты так ничего и не поела, – между тем тихо произнес Филип.

Сюрреаль выждала пару мгновений и приняла предложение мира.

– Верно, и умираю от голода.

Она отправила мысленный приказ на кухню, заказав две порции свежих стейков с гарниром и еще одну бутылку вина. Чек на кругленькую сумму, который Дедже вручит ему, несколько обескуражит Филипа, но вместе с тем и облегчит чувство вины за причиненную боль.

– Я бы не стала волноваться насчет Сади, – произнесла Сюрреаль, выскользнув из постели и скрыв свое стройное, изящное тело под шелковым халатом. – Хотя… – Как приятно увидеть мгновенно вспыхнувшее беспокойство в его глазах! – Любовник, который хотел бы заполучить обещание молчать об одном маленьком заговоре, должен понимать, что Сади запоминает добро ничуть не хуже зла.

Она улыбнулась, когда на столе зазвонил колокольчик и появились две накрытые тарелки.

Что ж, ему и впрямь не помешает переварить все это, подумала девушка, принимаясь за еду.

5. Террилль

Деймон направлялся в столовую своей скользящей походкой, но замер в дверях, увидев, что Леланд и Филип погружены в тихую беседу. Мужчина стоял спиной к двери и, чуть слышно бормоча что-то, поглаживал ее по руке. Глаза Леланд, внимательно слушавшей его, были озарены огнем, говорившим о глубокой любви.

Она была одета в свой костюм для верховой езды, волосы собраны в тугой пучок на затылке – просто и в то же время элегантно. Да, под дурацкими кудряшками и кружевом, которые она носила, как и все женщины из высшего общества, билось сердце истинной ведьмы.

Улыбнувшись, когда Филип сказал что-то забавное, она подняла глаза над его плечом и увидела Деймона. Ее глаза в тот же миг наполнились холодом. Отойдя от Филипа, она приблизилась к столу и начала наполнять едой тарелку.

В глазах ее ухажера появилось жесткое выражение, когда он заметил Деймона, однако Филип сумел вымученно улыбнуться и вежливо поздороваться с ним.

Ну и ну, подумал непрошеный гость, приступая к завтраку. В воздухе веет чем-то новым. Сегодня Деймон должен был составить Леланд компанию во время верховой прогулки, но Филип тоже был готов к отъезду.

После завтрака Леланд отправилась на конюшню, а затем Филип обратился к Деймону. Он говорил как вежливый хозяин, на шею которому свалился непрошеный гость.

– Нет никаких причин, чтобы ты сегодня отправлялся на прогулку – разумеется, если сам того не хочешь. Поскольку я планировал покататься верхом утром, леди Бенедикт не потребуется другой сопровождающий.

«Ага, и дуэнья тоже», – подумал Деймон, прихлебывая кофе. Сегодня Филип предпочел резкости и ревности вымученную вежливость. Почему? Впрочем, не так уж это важно. Деймон прекрасно знал, как распорядиться неожиданно появившимся свободным временем – особенно если учесть, что Леланд и Филипа дома не будет. Александра уехала в гости к подруге и до обеда не вернется, а Роберт, столь занятый своими «важными делами», старался как можно меньше времени проводить в поместье.

На самом деле теперь, когда этот восхитительный темный аромат снова пропитал стены особняка Анжеллин, Роберт, казалось, чувствовал себя все более и более неуверенно. Дошло до того, что Деймон всегда точно знал, когда Роберт возвращается, даже если не видел его, потому что в приемной тут же разливалась вонь страха.

Деймон налил себе еще одну чашку кофе и пожал плечами в ответ на заявление Филипа.

– Я могу обойтись и без верховой прогулки сегодня, – произнес он скучающим тоном. – По всей видимости, вы – более опытный наездник, а значит, составите лучшую компанию леди.

Глаза Филипа сузились, однако в бархатистом, вежливом тоне Деймона, припорошенном скукой, не было ни намека на намеренную двусмысленность замечания.

Деймон улыбнулся и потянулся за вторым тостом.

– Не стоит заставлять даму ждать, Князь Александр.

Филип задержался в дверях и обернулся. Деймон намазывал масло на тост медленными, чувственными движениями, прекрасно зная, что Князь наблюдает за ним и не может не представить что-то другое под его пальцами. Что ж, если Филип и в самом деле поверил, будто дамочка вроде Леланд может заставить Верховного Князя, носящего Черный Камень, потерять голову, то этот дурак вполне заслужил небольшого урока. Пусть попотеет.

Как только Филип ушел, Деймон вернулся в свою комнату и быстро переоделся. Вильгельмина уже начала свое утреннее занятие с Графф, повариха не покидала кухню и сейчас наверняка попивала чай и планировала меню обеда, а у слуг хватало и своих забот. Остался только один человек.

Деймон насвистывал веселый мотивчик, направляясь к уединенной беседке, чтобы провести приятное утро в обществе своей Леди.

Он обшарил сад, осмотрел весь дом, зашел на конюшню, заглянул в библиотеку с книгами по Ремеслу и наконец оказался в детском крыле, чувствуя разочарование и растущее беспокойство. Он попросту не смог отыскать Джанелль. Деймон даже рискнул зайти в ее комнату – разумеется, тихо постучав в дверь в надежде, что она отдыхает или хочет побыть одна. Не дождавшись ответа, он быстро заглянул внутрь.

Деймон прикусил нижнюю губу и стал слушать, как Графф ругает Вильгельмину. На протяжении всего времени, проведенного здесь, он не переставал удивляться тому, что такая резкая и не слишком образованная женщина обучает Ремеслу юную ведьму из такой сильной, властной семьи, пока не узнал, что эту неприятную особу нанял Роберт Бенедикт. Поскольку Вильгельмина не была прямой родственницей Леланд и Александры, желания Роберта взяли верх над их возражениями. Деймон считал, что Графф могла быть идеальным вариантом только в одном случае: если мужчина хотел заставить девочку усомниться в своих силах и способностях настолько, что она никогда не сможет использовать Ремесло без отвращения, не находя в нем никакой радости. Да, пожалуй, Графф – то, что нужно, чтобы разбить вдребезги самолюбие юной девушки и сделать ее уязвимой к более интимным вариантам жестокости, когда она немного подрастет.

Деймон направился к классной комнате, чтобы посмотреть, не может ли Джанелль быть где-нибудь поблизости, и в тот же миг Графф заорала:

– Ты сегодня вообще ни на что не способна! Никуда не годная девчонка! Ты называешь вот это Ремеслом? Что ж, ты сама напросилась. Урок окончен! Иди и займись чем-нибудь бесполезным! По крайней мере, с этим ты точно справишься!

Вильгельмина пулей вылетела из класса и врезалась в Деймона. Он поймал девочку за плечи и помог удержаться на ногах. Вильгельмина робко, но благодарно улыбнулась.

– Значит, ты уже освободилась? – спросил Деймон, улыбнувшись в ответ. – А где…

– О, хорошо, ты уже здесь, – громко заявила девочка приказным тоном. – Помоги мне выучить дуэт на пианино. – С этими словами она повернулась к музыкальной комнате.

– Сначала скажи мне, где…

Вильгельмина сделала шаг назад и наступила каблучком прямо на ногу Деймону. Изо всех сил. Он крякнул от боли, но ничего не сказал, потому что Графф теперь стояла в дверях, пристально наблюдая за ними.

Вильгельмина шагнула в сторону.

– О, мне так жаль. Тебе больно? – Не дожидаясь ответа, она потащила Деймона к музыкальному салону. – Идем, я хочу попрактиковаться.

Как только они оказались в комнате, она сразу подошла к роялю и принялась рыться в нотах, ища дуэт, который сейчас разучивала.

– Можешь играть басовый ключ, – надменно сообщила девочка и положила руки на клавиши.

Деймон, хромая, подошел к скамейке и опустился на нее.

– Мисс Виль…

Но она тут же ударила пальцами по клавишам, заглушив звук его голоса. Девочка сыграла несколько пассажей, а затем повернулась к своему вынужденному партнеру и обвиняющим тоном сказала:

– Ты не играешь.

Это была такая дивная имитация интонаций Графф, что Деймон невольно нахмурился и обернулся к девочке, однако на ее личике застыла безмолвная мольба о понимании. В глазах Вильгельмины он прочел ледяной страх. Стиснув зубы, Деймон покорно опустил пальцы на клавиши.

– Раз, два, три, четыре.

И они начали играть.

Вильгельмина была ужасно напугана, и каким-то образом это было связано с ним. Кое-как пробираясь через пассажи дуэта, Деймон заметил, что в дверях музыкальной комнаты притаилась Графф, слушая, наблюдая – словом, шпионя за ними. Они закончили играть и начали заново. Чем дольше они играли под бдительным надзором Графф, тем больше Вильгельмина путалась в клавишах, и в конце концов Деймон начал сомневаться, что они действительно играли одно и то же. Ноты, которые он читал, не имели абсолютно ничего общего с какофонией, выходящей из-под их пальцев. Деймон не раз и не два невольно вздрагивал, услышав далекие от гармонии звуки.

Когда Вильгельмина с завидным упорством начала играть дуэт в третий раз, Графф отвернулась с презрительной гримасой, и Деймон невольно позавидовал мерзкой особе – по крайней мере, она была вольна уйти отсюда. Однако, освободившись от навязчивого присмотра наставницы, Вильгельмина начала играть ровнее и спокойнее.

– Никогда не спрашивай о Джанелль, – произнесла девочка так тихо, что Деймону пришлось наклониться к ней. – Если не можешь найти ее, никого не спрашивай, где она.

– Почему?

Вильгельмина смотрела прямо перед собой. Ее горло конвульсивно сжималось, словно выталкивая слова.

– Потому что, если они узнают, Джанелль может попасть в беду, а я этого не хочу. Я не хочу, чтобы ей пришлось возвращаться в Брайарвуд. – Она наконец перестала играть и посмотрела на Деймона полными слез глазами. – А ты?

Он мягко отбросил волосы с ее лица и легонько погладил девушку по щеке.

– Нет, я совершенно не хочу, чтобы она вернулась туда. Но где она?

Вильгельмина снова начала играть, но теперь довольно тихо.

– Сейчас она по утрам отправляется на занятия. Иногда навещает своих друзей.

Деймон нахмурился, озадаченный:

– Но если она с кем-то занимается, значит, твой отец, или Александра, или, в конце концов, Леланд организовали…

– Нет.

– Но Джанелль обязательно должна выходить в сопровождении горничной и…

– Нет.

Деймон немного поразмыслил над этим, и его руки медленно сжались в кулаки.

– Так она уходит одна? – наконец произнес он, тщательно следя за тем, чтобы голос звучал спокойно.

– Да.

– И твоя семья не догадывается о ее отлучках?

– Они не должны узнать об этом.

– И ты, конечно, не знаешь, куда именно Джанелль уходит и кто обучает ее?

– Нет.

– Однако если твои родные узнают об этих уроках или о ее наставниках, то могут заставить ее вернуться в больницу?

Подбородок девушки жалко задрожал.

– Да.

– Понятно.

О да, Деймону и впрямь теперь все было понятно. Остерегайся Жреца. Значит, она принадлежит Жрецу. Было очень глупо с его стороны забывать о том, что есть настолько сильный соперник. Однако у девочки и впрямь были свои способы очаровывать мужчин. Он совсем забыл про

Жреца. Интересно, Джанелль сейчас у него? Что мог Сэйтан, один из живых мертвецов, предложить ей, чтобы она предпочла его компанию обществу Деймона, живого и здорового мужчины? Но с другой стороны, Джанелль еще не готова принять то, что может предложить мужчина. Попытается ли Сэйтан удержать ее подальше от своего сына? Если ее семья хоть когда-нибудь узнает о Повелителе…

В этом особняке было слишком много подводных течений, слишком много тайн. Александра балансировала на лезвии ножа, пытаясь сохранить власть над Шэйллотом, в то время как Роберт становился лидером в мужском совете, который постоянно противоречил ей, подрывая доверие других Королев, которое было необходимо правительнице. Соперничество, существующее между Робертом и Филипом, ни для кого не было секретом среди знати Белдон Мора, а неспособность Александры справиться с проблемами в собственной семье ставила под сомнение ее правление Краем. Прибавить к этому еще и наличие внучки, которую с пятилетнего возраста то и дело приходится отправлять в больницу для психически нестабильных детей…

А если этот самый ребенок еще и признается, что Повелитель Ада, Князь Тьмы, самый могущественный и опасный Верховный Князь в истории Крови, обучает ее Ремеслу…

Даже если родные сочтут это очередной выдумкой, они навсегда запрут Джанелль в четырех стенах, чтобы она никому об этом не рассказывала. Но если хотя бы раз они и впрямь поверили ей, что эта милая семейка сможет предпринять, чтобы положить конец заинтересованности Повелителя в юной девочке и тем самым уберечь самих себя от опасности? А Деймон был убежден, что в Белдон Море происходили очень многие вещи, на которые Сэйтан не стал бы смотреть сквозь пальцы.

Он поднял глаза и вздохнул с облегчением.

Джанелль стояла у порога, облаченная в костюм для верховой езды. Ее золотистые волосы были заплетены в косу, на голове – шляпка, щегольски сдвинутая набок.

– Я хочу покататься верхом, – заявила девочка. – Не откажусь от компании!

– Я сейчас! – счастливо воскликнула Вильгельмина. – Мои занятия уже закончились.

Деймон наблюдал за спешащей к выходу старшей сестрой, ощущая горечь во рту. Вот он, пепел надежд. В конце концов, он-то был всего лишь Хейллианской Проституткой, рабом для утех, развлечением для пресыщенных леди любого возраста и внешности, способом скоротать досуг. Он закрыл ноты и притворился, что подравнивает стопку. Почему Джанелль обязательно должна что-то чувствовать к нему? Почему ему должно быть больно, как ребенку, которого не приняли в игру?

Деймон повернулся. Джанелль стояла возле рояля, изучая его взглядом и озадаченно наморщив лоб.

– Вы разве не умеете ездить верхом, Князь?

– Разумеется, умею.

– О! – Она обдумала его ответ. – Значит, ты не хочешь пойти с нами?

Деймон моргнул, глядя в ее красивые, чистые сапфировые глаза. Ей и в голову не приходило исключать его из своей жизни. Он улыбнулся девочке и шутливо дернул ее за косичку.

– Нет, я с удовольствием присоединюсь к вам.

Она снова смерила его пристальным взглядом:

– У тебя что, нет другой одежды?

– Прошу прощения? – поперхнувшись, выдавил Деймон.

– Ты же всегда одет одинаково.

Захваченный врасплох, Деймон опустил взгляд на прекрасно скроенный черный костюм и белую шелковую рубашку.

– А что не так с моей одеждой?

– Да ничего. Но если ты поедешь прямо в этом, то все помнешь.

Деймон поспешно закашлялся и постучал себя по груди, прогоняя остатки неуместного смеха.

– У меня есть костюм для верховой езды, – хрипло ответил он.

– О, это замечательно! – Глаза девочки весело заблестели.

«Вот ведь маленький бесенок! – тепло подумал Деймон. – Ты же прекрасно знаешь, почему я вдруг поперхнулся, верно? Ты самое безжалостное на свете создание! Нельзя так смеяться над мужским тщеславием!»

Джанелль вприпрыжку направилась к двери:

– Поторопитесь, Князь! Встретимся на конюшне!

– Меня зовут Деймон, – тихо прорычал он.

Девчонка обернулась, нахально поклонилась и, усмехнувшись, выбежала в коридор.

Мужчина шел к своей комнате так быстро, как позволяли по-прежнему болевшие пальцы на ноге. В конце концов, его звали Деймон, а не Князь, прорычал он себе под нос, переодеваясь. Ему всегда казалось, что Джанелль обращается не к человеку, а к какой-то собаке, даже несмотря на то, что этот титул принадлежал ему согласно Кодексу. Нет ведь никакого вреда в том, чтобы называть его по имени, но девчонка отказывается это делать, потому что, видите ли, он старше!

Деймон замер, натягивая ботинки. Потом начал смеяться. Если он, в ее представлении, старше, что же она в таком случае думает о Жреце?

Наконец, добравшись до конюшни, Деймон обнаружил, что оседланы два пони, серая кобылка и Темный Танцор. Не зная, какая из лошадей предназначена ему, он подошел к Эндрю. Конюх криво улыбнулся ему и, склонив голову, проверил, крепко ли застегнута подпруга на седле Танцора.

– Будь осторожнее, – тихо произнес Эндрю. – Он сегодня немного нервный.

– С чем сравниваешь? – сухо поинтересовался Деймон.

Эндрю поник и ссутулился. Глаза Деймона угрожающе сузились.

– И как, есть причины у этой неожиданной нервозности?

Плечи поникли еще больше.

Почувствовав напряжение, охватившее весь двор, Деймон огляделся.

Джанелль тихо разговаривала с одним из пони. Вильгельмина стояла поблизости, ожидая, когда кто-нибудь поможет ей сесть в седло. Ее щечки красиво разрумянились на прохладном осеннем воздухе (разумеется, ожидание прогулки тоже сыграло свою роль), но при этом девочка все время нервно поглядывала в его направлении, при этом категорически не желая обращаться с просьбой.

– Мать-Ночь, – устало пробормотал Деймон и подошел к Вильгельмине, чтобы подсадить ее в седло.

Когда Вильгельмина оказалась на спине пони, он повернулся, чтобы помочь Джанелль. Однако девочка уже вскочила в седло и широко усмехнулась ему.

– Думаю, нам будет лучше побыстрее тронуться в путь, – нервно произнес Эндрю.

Повернувшись к нему, чтобы ответить, Деймон окинул взглядом конюшню. Все мальчишки стояли на месте, наблюдая за ним. Они все знали об этом, подумал Деймон, садясь на Темного Танцора. Она была их драгоценной тайной.

Гиннес вышел из своего кабинета и направился к ним, понурив голову и сгорбившись, словно шел против сильного ветра. Оказавшись рядом с маленькой группой, он втянул щеки, несколько раз прокашлялся и посмотрел в их сторону, не останавливая взгляда ни на ком конкретно, а потом снова прочистил горло.

– Что ж, юные леди, вы давненько не выезжали, и я хочу, чтобы вы сегодня не геройствовали. Никаких гонок и сложных препятствий. Только легкий галоп. А Дем… Темный Танцор тоже в последнее время выбирался из стойла нечасто. – Он виновато покосился в сторону Деймона. – Поэтому следите за ним, иначе он может пораниться. Ясно?

– Мы все поняли, Гиннес, – тихо отозвалась Джанелль. Ее голос был совершенно серьезным, но губы подрагивали, а глаза сверкали.

– Леди Бенедикт и Князь Александр еще не вернулись со своей прогулки, так что поглядывайте по сторонам, слышите? – Гиннес снова втянул щеки, а затем махнул рукой и проворчал: – Ну, теперь поезжайте.

Девочки тронулись с места первыми, пустив своих пони шагом вниз по дороге. Деймон и Эндрю следовали за ними.

– Что-то я не припомню, чтобы раньше Гиннес звал этого коня по имени, – заметил Деймон.

Эндрю пожал плечами и улыбнулся:

– Мисс Джанелль не одобряет, что мы прозвали его Демоном. Она говорит, он расстраивается.

– Знаешь что, Эндрю, – тихим, бархатным, почти ласковым голосом произнес Деймон, – если на этом коне она свернет себе шею, я собственноручно сломаю твою.