Текст книги "Дочь крови"
Автор книги: Энн Бишоп
Жанр: Книги про волшебников, Фэнтези
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 17 (всего у книги 35 страниц)
Глава 7
1. ТеррилльЯ только что сказал тебе! – рявкнул Филип. – Твои услуги сегодня не понадобятся!
– Я слышал, что ты…
На подбородке Филипа задергалась жилка.
– У тебя выходной. Я понимаю, что хейллианцы считают нас деревенщиной, но у нас тоже есть музеи, галереи и театры. Должно же найтись хоть какое-то занятие на один день, которое ты не сочтешь ниже своего достоинства!
Глаза Деймона опасно сузились. За завтраком Леланд была непривычно молчалива, Александра – до странности напряжена, Роберта нигде не было видно, а теперь еще и Филип срывал на нем очередную вспышку гнева, пытаясь хоть на день выставить гостя из дома.
– Очень хорошо.
После короткого, сухого прощания Деймон попросил подать карету, чтобы отправиться на базарную улочку Белдон Мора, и двинулся на кухню, надеясь, что хотя бы кухарка знает, что здесь затевается. Но эта достойная госпожа тоже была несколько не в себе, поэтому Деймон поспешно ретировался, прежде чем она успела его увидеть, вздрогнув, когда повариха с оглушительным грохотом швырнула на стол тяжелую сковородку.
Он провел утро, слоняясь по книжным магазинам и собирая коллекцию романов местных писателей. Между делом Деймон не мог не думать о том, что могло привести обитателей дома в столь странное состояние. Что бы это ни было, в городе он вряд ли нашел бы ответ.
Поэтому Деймон к обеду вернулся в имение Анжеллин – только для того, чтобы обнаружить, что вся семья куда-то отправилась.
Изрядно раздраженный таким пренебрежением, Деймон сложил купленные книги на письменном столе, переоделся и отправился к конюшням.
Оказалось, что и там не все гладко. Гиннес как раз отчитывал конюхов, пока те пытались хоть как-то успокоить взбунтовавшихся лошадей.
– Могу прокатиться на черном жеребце, если хочешь, – предложил Деймон.
– Что, жить надоело?! – отрезал Гиннес. Он сделал глубокий вдох и немного смягчился. – Впрочем, было бы неплохо вывести его во двор ненадолго.
– Что-то здесь все не в духе сегодня.
– О да.
Поняв, что продолжения и тем более объяснения не предвидится, Деймон вошел в стойло жеребца и подождал, пока Эндрю его оседлает. Руки парня дрожали, пока он проверял подпругу. Устав от всеобщей изворотливости и уклончивости, Деймон вывел коня во двор, вскочил в седло и направился к полям.
Стоило только выехать за пределы поместья, как Демон жизнерадостно потрусил вперед, безупречно слушаясь поводьев. Что бы ни вселилось сегодня в хозяев и слуг, жеребец, очевидно, тоже это чувствовал. И теперь был счастлив, избавившись от повисшего в воздухе напряжения.
Не желая снова бороться с упрямым животным, Деймон позволил ему повернуть к дереву.
Конь остановился прямо под дубом и терпеливо ждал, глядя на подъем, который они только что одолели. Он стоял так около десяти минут, прежде чем ожидание уступило бразды правления унынию. Когда всадник повернул к тропе, жеребец не сделал ни одной попытки воспротивиться, да и мчался только вполсилы.
Часом позже Деймон отдал поводья Эндрю и вошел в дом через черный ход. Он почувствовал это сразу же, едва переступив порог. Волна обжигающего льдом гнева достигла вершины и захлестнула его с головой.
Широким шагом пройдя по коридорам, Деймон захлопнул за собой дверь комнаты, быстро принял душ и переоделся. Если бы он встретил Филипа по дороге, то убил бы на месте.
Как только посмел этот придурок с Серым Камнем пытаться удержать его вне дома? Как он только осмелился?!
Деймон прекрасно понимал, что его глаза пожелтели от ярости, но, откровенно говоря, ему было все равно. Он рывком распахнул дверь и отправился выслеживать членов семьи Анжеллин.
Однако, едва завернув за угол, Деймон замер на месте.
Вильгельмина была бледна, но вместе с тем на ее лице ясно читалось облегчение. Графф, как всегда, хмурилась. Леланд и Александра недоуменно и напряженно смотрели на него. Плечи Филипа вызывающе расправились.
Деймон отметил все это в единое мгновение – и проигнорировал. Его безраздельным вниманием полностью завладела вторая девочка.
Она казалась истощенной, руки и ноги не толще палочек. Голова то и дело опускалась вниз, а безжизненные локоны золотистых волос скрывали лицо.
– Ты что, совсем забыла о хороших манерах?! – Костлявые пальцы госпожи Графф больно вонзились в плечи девочки.
Та покорно подняла голову, и ее глаза, эти потрясающие глаза на мгновение встретились с его взглядом, после чего бедняжка посмотрела в сторону, сделала неуверенный реверанс на подкашивающихся ногах и слабо пробормотала:
– Князь.
Сердце Деймона бешено забилось, а рот наполнился слюной.
Прекрасно понимая, что сейчас не может себя контролировать, он коротко поклонился и отрывисто бросил:
– Госпожа.
Кивнув Филипу и остальным, Деймон развернулся и направился прочь, перейдя на бег, стоило только скрыться из их видимости. Он метнулся в библиотеку и запер дверь.
Дыхание превратилось в рваные всхлипы, руки дрожали, и, помоги ему Тьма, он весь горел, как в огне.
Нет, яростно думал Деймон, мечась по комнате в поисках какого-то здравого объяснения происшедшему, надеясь привести мысли в порядок. Нет! Он ведь не похож на Картана. Он никогда не желал плоти ребенка. Он не такой, как Картан!
Прислонившись к книжному шкафу, Деймон убедил себя коснуться трясущейся рукой холмика между дрожащих ног… и едва не заплакал от облегчения, обнаружив, что его мужская плоть по-прежнему была мягкой и безвольной – в отличие от тела, которое пожирал жестокий, огненный голод.
Оттолкнувшись от шкафа, Деймон прошел к окну и прислонился пылающим лбом к холодному стеклу. «Думай, будь ты проклят, думай!»
Он прикрыл глаза и нарисовал образ девочки перед глазами, штрих за штрихом, контур за контуром. Сосредоточившись на воспоминаниях о ее теле, он почувствовал, как охватившее его пламя понемногу стихает. Вплоть до того момента, когда он вспомнил те сапфировые глаза, на мгновение встретившиеся с его ищущим взглядом.
Деймон истерически рассмеялся, а по его щекам покатились слезы.
Он сумел принять тот факт, что Ведьма еще была ребенком, но оказался совершенно не готов к своей реакции на долгожданную встречу. Конечно, то, что он не желал юного, еще детского тела, несколько утешил Деймона, но вот неистребимый голод, который он ощутил, встретившись взглядом с удивительными глазами, изрядно напугал. Одна мысль о том, что его могут отослать к другому двору, где он вообще не сможет видеть ее, вывела его из себя.
Но ведь прошло уже много лет с тех пор, как доводилось служить при каком-либо дворе больше года. Как ему продолжать этот бесконечный танец и не сломаться до тех пор, пока она не станет достаточно взрослой, чтобы принять его признание и службу?
И как, во имя Тьмы, ему выжить, если придется расстаться с ней?
2. ТеррилльРано утром Деймон, спотыкаясь, шел на кухню. Его глаза горели после бессонной ночи, словно в них насыпали песка, в желудке бурчало от голода. Рискнув вчера выйти из библиотеки, он предпочел остаться в своей комнате, вместо того чтобы отправляться на ужин с Королевской семьей. Еще меньше ему хотелось отправляться на кухню – из боязни столкнуться с кем-то по дороге.
Как только он появился на пороге, звонкое девичье хихиканье тут же смолкло, и две пары таких разных голубых глаз принялись наблюдать за каждым его движением. Повариха, казавшаяся сегодня совершенно счастливой и довольной жизнью, тепло приветствовала утреннего гостя и сообщила, что кофе почти готов.
Двигаясь осторожно, словно приближаясь к дикому, неприрученному созданию, Деймон сел на стул слева от Джанелль. Ощутив укол сожаления, он покосился на остатки обильного завтрака и единственное ореховое пирожное, оставшееся на тарелке.
Повисло неловкое молчание, прежде чем Джанелль склонилась к сестре и шепнула ей что-то. Вильгельмина чуть слышно ответила ей, и хихиканье возобновилось.
Деймон потянулся к ореховому пирожному, но, не глядя по сторонам, его забрала Джанелль. Она как раз собиралась запустить в него зубки, когда повариха поставила на стол кружку кофе для гостя и возмущенно ахнула.
– Скажите на милость, и чем теперь должен завтракать Князь?! – возмутилась она, хотя глаза женщины сияли от гордости при виде опустевших тарелок.
Джанелль взглянула на ореховое пирожное, неохотно положила лакомство обратно на блюдо и подвинула его к Деймону.
– Все в порядке, – мягко отозвался тот, целенаправленно глядя на кухарку. – Я не слишком голоден.
Женщина пораженно уставилась на него, открыв рот. Спохватившись, она закрыла его, клацнув зубами, и вернулась к своему рабочему столу, качая головой.
Деймон ощутил, как по щекам теплом разливается румянец – он произнес такую нелепую ложь, пока эти сапфировые глаза изучали его… Поэтому Деймон предпочел сосредоточиться на своем кофе, избегая пронзительного взгляда.
Джанелль разломила пирожное напополам и вручила одну часть Деймону повелительным жестом – ее желание было ясно без слов. Сама она принялась за вторую половину.
– Не стоит слишком наедаться в течение дня, знаете ли, – ласково произнесла кухарка, суетясь за своим столом. – На ужин сегодня нога.
Деймон удивленно поднял взгляд, когда пирожное, которое Джанелль держала в руке, упало на стол. Он никогда не видел, чтобы кто-то так резко и мертвенно бледнел. Ее глаза, огромные озера страха, смотрели прямо перед собой. Горло конвульсивно сжималось.
Деймон отодвинул стул, готовый схватить ее в охапку и отнести к раковине, если девочке станет плохо.
– Вы не любите баранину, Леди? – тихо и мягко спросил он.
Джанелль медленно повернулась к нему. Деймону захотелось кричать, все внутренности сжались в один комок при виде боли и ужаса, лившихся из этих бездонных глаз. Девочка моргнула, из последних сил пытаясь успокоиться.
– Б-баранину?
Деймон мягко взял ее за руку. Джанелль вцепилась в его ладонь удивительно крепкой хваткой, стиснув ее до боли. Она смотрела прямо ему в глаза, и он почувствовал, что, с этой физической связью, возникшей сейчас между ними, он стал уязвимым и беспомощным. Здесь не могло быть никакого притворства, никакой лжи во благо.
– Баранину, – ободряюще произнес он.
Джанелль отпустила его руку и отвела взгляд. Деймон вздохнул с облегчением.
Девочка повернулась к Вильгельмине:
– Скажи, а у тебя есть время немного погулять в саду, прежде чем ты отправляешься к Графф?
Ее сестра тут же мельком посмотрела на Деймона:
– Да. Я гуляю почти каждое утро.
Джанелль уже поднялась со стула и надела пальто. Еще мгновение – и она оказалась у двери и вылетела на улицу. Вильгельмина не успела даже подняться.
– Я присоединюсь к вам через минуту, – тихо произнес Деймон.
Вильгельмина, кивнув, надела плащ и поспешила следом за сестрой.
Кухарка только покачала головой:
– Ничего не понимаю. Мисс Джанелль всегда любила баранину.
«Но ты же сказала не «баранина», ты сказала – «нога», – подумал Деймон, надевая плащ. Благая Тьма, чем же их могли кормить в этой больнице, что девочку одно упоминание о ноге перепугало до такой степени?
– Вот, держи, – произнесла кухарка, сунув ему еще одну чашку кофе и три яблока. – По крайней мере, сможешь спокойно начать разговор. Положи их в карман – и не забудь оставить хотя бы одно для себя.
Деймон покорно засунул яблоки в карман плаща.
– Вы просто прелесть, – произнес он с благодарностью, быстро чмокнув повариху в щеку. Деймон отвернулся, пытаясь скрыть улыбку – а заодно для того, чтобы кухарка могла поверить, будто никто не заметил, как она покраснела от удовольствия.
Девочек нигде не было видно. Ни капли не обеспокоившись этим, Деймон неспешно прошелся по тропинкам, наслаждаясь вкусом кофе. Он уже знал, где найдет их.
Сестры оказались в той самой уединенной рощице – сидели рядышком на железной скамье.
Вильгельмина щебетала, как пташка, словно спешила как можно быстрее рассказать обо всем сразу, оживленно размахивала руками и была совсем не похожа на тихую, сдержанную девочку, которую он привык видеть. Когда Деймон подошел ближе, болтовня в тот же миг смолкла и две пары глаз уставились на него.
Деймон извлек из кармана яблоки, протер их краем плаща и торжественно подал девочкам. Затем он молча отошел. Мужчина был не в силах заставить себя повернуться к ним спиной, не мог не смотреть на нее, но, по крайней мере, сумел нацепить на лицо бесстрастную маску. Деймон невозмутимо вгрызся в яблоко, и через мгновение сестры последовали его примеру.
Две пары глаз. Во взгляде Вильгельмины сквозила неуверенность, настороженность, сомнение. Но Джанелль… Когда он только приблизился, эти глаза сообщили, что их обладательница уже пришла к своим выводам на его счет, о которых он даже не догадывался. Деймон с удивлением понял, что неведение беспокоит его.
А ее голос… Он отошел достаточно далеко, чтобы не слышать отдельных слов, зато прекрасно слышал звучание, звонкое, живое, успокаивающее, похожее на пение волн, на закате бьющихся о берег. Озадаченный, Деймон нахмурился. Ее странный акцент тоже не способствовал разрешению загадки. Среди людей Крови в обиходе дав-ным-давно принят общий язык, Древний же язык был теперь почти забыт. Этот единый диалект все знали так же хорошо, как родной – свой для каждой расы. Поэтому любой человек, даже говорящий на общем языке, обладал своим акцентом. Ее выговор резко отличался от обычного диалекта Шэйллота. В нем словно смешались различные слова, выученные ею в разных местах, которые впоследствии сплавились в единое целое. Ее голос завораживал. Прелестный, лучистый. Такой голос омывает мужчину, исцеляя самые глубокие раны сердца.
Неожиданно воцарившееся молчание застало его врасплох, и Деймон запоздало повернулся к девочкам, вопросительно подняв бровь. Вильгельмина не сводила глаз с сестры. Та, в свою очередь, пристально смотрела в направлении дома.
– Тебя ищет Графф, – наконец произнесла Джанелль. – Думаю, лучше поспешить.
Вильгельмина спрыгнула со скамейки и легко побежала по тропинке к дому.
Джанелль подвинулась немного и принялась внимательно разглядывать клумбу с ведьминой кровью.
– А ты знаешь, что если правильно спеть для них, то цветы назовут тебе имена тех, кто ушел? – Ее глаза пытливо вгляделись в лицо Деймона.
Он медленно подошел к девочке.
– Нет, я этого не знал.
– Так вот, это правда. – На ее губах мелькнула горькая улыбка, а в глазах на короткий миг появилось безумное выражение. – Пока Шэйллот возвышается над морем, те, ради кого их здесь посадили, не будут забыты. И однажды кровавый долг будет полностью уплачен.
Потом она вновь превратилась в юную, глуповатую девчонку, и Деймон попытался убедить себя, что этот полуночный, погребальный голос, который он только что услышал, – лишь галлюцинация, результат хронического недосыпания и голода.
– Пойдем, – позвала Джанелль, подождав немного, чтобы Деймон успел нагнать ее.
Они неспешно направились по тропинке к особняку.
– А ты разве не занимаешься с леди Графф?
Воздух вокруг нее заискрился мукой и мрачной покорностью.
– Нет, – совершенно бесстрастно отозвалась она. – Графф говорит, что у меня нет абсолютно никаких способностей к Ремеслу, поэтому нет смысла заставлять Вильгельмину отставать. Я все равно не могу научиться даже самым простым вещам.
Деймон покосился на нее, и его глаза на мгновение сузились от гнева. Он помолчал немного.
– Что в таком случае ты делаешь, пока Вильгельмина занимается?
– О, я… у меня много занятий. – Девочка неожиданно остановилась и прислушалась, склонив голову набок. – Ты нужен Леланд.
Деймон издал весьма неприличный звук и был вознагражден удивленным смешком. Бледная, хрупкая рука схватила его за предплечье и с неожиданной силой потянула вперед. Его сердце бешено забилось, когда Джанелль со смехом потащила Деймона к дому. Они продолжали играть так всю дорогу. Она тянула, он старательно делал вид, что сопротивляется. Наконец девочка заставила Деймона войти в кухню, а оттуда повела к проходу, ведущему в коридор, не обратив никакого внимания на удивленный возглас кухарки.
В двух футах от входа Деймон встал столбом, отказываясь идти дальше. Леланд могла отправляться прямиком в Ад, ему не было до нее никакого дела. Он хотел остаться здесь, с Джанелль.
Но девчонка как следует толкнула его в спину и направила в коридор.
Оказавшись по другую сторону, Деймон обернулся и уставился на закрытую дверь. Но Джанелль попросту не успела бы… Если подумать, он даже не помнил, была ли здесь дверь вообще!
Деймон пристально смотрел на дверь еще несколько мгновений. Его глаза теперь были цвета расплавленного золота, а губы так и норовили растянуться в усмешке. Он еще раз громко фыркнул, надеясь, что кто-то по другую сторону двери старательно прислушивается, пожал плечами, снял плащ и отправился к Леланд выяснять, что именно ей понадобилось.
3. ТеррилльДеймон развязал шелковый галстук и расстегнул ворот рубашки. После утренней прогулки он отправился вместе с Леланд за покупками. Раньше ему было все равно, что эта женщина носила, он обращал на нее внимание только для того, чтобы отметить про себя, как его раздражает фривольность ее нарядов и дурацкая, бессмысленная болтовня. Однако сегодня он взглянул на Леланд как на мать Джанелль, а потому приложил все усилия, чтобы заставить ее примерить синее шелковое платье простого, элегантного покроя, которое действительно подходило ее фигуре. После этого она повела себя по-другому, немного расслабившись. Теперь даже ее голос меньше действовал ему на нервы.
Когда Леланд купила все, что ей было нужно, Деймону предоставили свободное время до самого вечера. При любом другом дворе он бы потратил это время с пользой, просматривая газеты, присланные его доверенным до востребования на городскую почту.
Холодно улыбнувшись, Деймон подумал, что они были бы поражены, узнав, сколько земель на этом острове принадлежит ему.
Игра на бирже была лишь упражнением для ума, забавой, в которой он непрестанно совершенствовался. С годовым доходом, получаемым со всех уголков Королевства, Деймон мог скупить каждую доску, каждый кирпичик и гвоздь в Белдон Море. Более того, у него было с полдюжины счетов в Хейлле, о которых Доротея прекрасно знала и периодически запускала туда руку, когда привычка к роскошному образу жизни опустошала ее собственные хранилища. Деймон держал там достаточно крупные суммы денег, чтобы Верховная Жрица поверила, будто это и впрямь все его сбережения. Для себя же… Лишенный свободы жить так, как ему бы хотелось, Деймон тратил деньги в основном на одежду и книги. Книги, впрочем, он считал более личным приобретением, поскольку роскошный гардероб служил вполне определенной цели – помогал манипулировать теми, кому приходилось служить.
Словом, при любом другом дворе он бы потратил время с пользой. Здесь же ему было скучно, скучно и еще раз скучно – не в последнюю очередь потому, что он по-прежнему не имел права появляться в детском крыле.
Вечер был посвящен роскошному ужину и театру. В последний момент Роберт решил присоединиться к ним, и Деймон нашел, что борьба за места в их маленькой ложе и нарастающее напряжение между Филипом и лордом Бенедиктом куда интереснее, чем пьеса.
Поэтому теперь, поздним вечером он бродил по поместью, не в силах уснуть. Деймон миновал библиотеку с книгами по Ремеслу и остановился как вкопанный. Его внимание привлек свет, льющийся из-под двери.
В тот же миг, как Деймон повернул ручку, свет погас.
Он ужом скользнул в комнату и поднял руку. Светильник, стоявший на столе в дальнем углу, озарился тусклым светом. Но и этого было вполне достаточно.
В золотистых глазах светилось удовольствие, когда Деймон пробирался по комнате, минуя различные препятствия, к дальним книжным стеллажам, а точнее – к светловолосой девочке, упрямо смотрящей в пол. Из-под ночной рубашки выглядывали босые ноги.
– Уже поздно, маленькая. – Деймон выругался про себя, ясно расслышав в собственном голосе соблазнительную хрипотцу, но ничего не смог с собой поделать. – Ты разве не должна в такой час крепко спать в постельке?
Джанелль наконец подняла на него глаза. Недоверие, сквозившее в ее взгляде, уязвило его не хуже пощечины. Еще сегодня утром он был ее спутником, товарищем по играм. Что изменилось? Почему он вновь превратился в подозрительного незнакомца?
Отчаянно пытаясь подыскать тему для разговора, Деймон обратил внимание на книгу, которая была наполовину вытащена из ровного ряда. Надеясь, что отыскал единственную причину ее недоверия, он взял томик в руки и, прочтя заглавие, недоуменно поднял бровь. Если, в ее представлении, это легкое чтение на ночь, вместо сказки, то неудивительно, что от уроков Ремесла, даваемых леди Графф, нет никакой пользы. Не сказав ни слова, Деймон подал девочке книгу и поднялся на цыпочки, чтобы подровнять остальные на верхней полке. Когда он убрал руку, пустое место, оставшееся от книги, исчезло, как по волшебству. Ни один человек, бросивший беглый взгляд на полки, не заметил бы, что одного тома не хватает.
Ну, что теперь? Деймон не произнес эти слова вслух, не отправил их на мысленной нити. И все же он задал вопрос и ждал ответа.
Губы Джанелль странно дернулись. После настороженности проснулось веселье. А затем, в свою очередь… Быть может, первая искорка доверия?
– Благодарю вас, Князь, – с едва различимым смешком отозвалась Джанелль.
– Всегда пожалуйста, – отозвался он и, помедлив, добавил: – Меня зовут Деймон.
– Но было бы очень невежливо обращаться к тебе по имени. Ты ведь старше.
Тот раздраженно фыркнул.
Джанелль дерзко рассмеялась, присела в реверансе и вышла из комнаты.
– Вот надоедливая девчонка! – прорычал Деймон, возвращаясь в свою комнату темными коридорами. Но его губы то и дело уступали нежной улыбке, исполненной надежды.
Александра сидела на своей постели, обняв колени. По обе стороны от роскошной кровати висели два шнура от колокольчиков. Дернув за левый, она могла бы вызвать свою горничную. А правый, на котором ее взгляд задерживался уже в шестой раз за последние пятнадцать минут, заставил бы зазвонить колокольчик в комнате снизу.
Александра опустила голову на руки и вздохнула.
Он был чертовски элегантен в своем смокинге, сидевшем безупречно на потрясающем, подтянутом и мускулистом теле; красивое, мужественное лицо невольно притягивало взгляд. Каждый раз стоило ему заговорить, как низкий, хрипловатый голос дарил ей чувственную ласку, от которой Александра невольно трепетала. Такого воздействия на нее не оказывал еще ни один мужчина. Этот чувственный голос и потрясающее тело сводили с ума, потому что он, казалось, и сам не подозревал о производимом впечатлении. В театре большинство женщин рассматривали в свои бинокли не сцену и актеров, а его.
Правда, с другой стороны, у Деймона была своеобразная репутация. Однако сама Александра не нашла в его поведении никаких изъянов, если не считать излишней холодности. Он мгновенно являлся на зов, безукоризненно выполнял свои обязанности сопровождающего с умом и изяществом, всегда был безупречно вежлив, но никогда не льстил – и между тем излучал такое сексуальное притяжение, что каждой женщине, оказавшейся этим вечером в театре, наверняка пришлось искать удовлетворения в объятиях своего супруга или любовника.
В этом-то и заключалась проблема, верно?
У Александры не было постоянного любовника с тех пор, как она попросила Филипа позаботиться о Первой ночи Леланд. Королева была прекрасно осведомлена о его страстной любви к своей дочери. Было бы предательством по отношению к каждому из них требовать его услуг в постели.
В то время как разум Королевы отвергал саму идею о том, чтобы держать мужчин в своем поместье только для сексуального удовлетворения, тело еще не перестало желать прикосновений любовника. По большей части, она старалась удовлетворять свою страсть, отправляясь в гости к одной из низших Королев – или же ускользая на пару дней к своим подружкам, Черным Вдовам, проводя время с мужчинами, прислуживавшими ковену.
А теперь в комнате, расположенной прямо под ее собственной, находился Верховный Князь, один вид которого заставлял сердце учащенно биться, Князь, уже несколько веков оттачивающий навыки сексуального ублажения женщин и предоставленный в ее полное распоряжение. Если, разумеется, она все-таки осмелится пойти на это.
Александра резко дернула за шнур справа. Выждала минуту и снова потянула его вниз. Как правильно вести себя с рабом для утех? Она знала только, что мужчины этого сорта обладали низшим рангом по сравнению с консортами или любовниками. Но что она должна сделать? Что сказать?
Александра причесала пальцами волосы. Она во всем разберется. Должна разобраться. Если сегодня ей не удастся немного снять напряжение, она попросту сойдет с ума.
Несмотря на охватившее ее раздражение, Королева успела отказаться от своей идеи и выключила свет. Теперь она почувствовала облегчение оттого, что он не повиновался и не явился на зов. Однако в этот миг раздался тихий стук в дверь.
– Войдите. – Александра села на постели, тщетно пытаясь принять величественный вид. Ладони стали скользкими от выступившего холодного пота. Королева невольно покраснела, когда Деймон вошел и прислонился спиной к двери. Он по-прежнему был в костюме, но волосы оказались растрепаны, а рубашка – наполовину расстегнута, открывая взгляду гладкую мускулистую грудь.
Тело мгновенно отреагировало на его присутствие, лишив Александру способности связно мыслить или говорить. Она сопротивлялась этому влечению со дня его приезда, но сейчас ей хотелось только одного: узнать, каково оказаться с ним в постели.
Деймон долгое время ничего не говорил и не делал. Он просто неподвижно стоял, прислонившись спиной к двери, и пристально смотрел на Королеву.
И что-то опасное мелькало в золотистых глазах.
Александра ждала, не желая отпускать его и в то же время не смея ничего требовать.
В конце концов он сам оказался в ее постели и показал, на что способен раб для утех.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.