Текст книги "Дочь крови"

Деймон натянул через голову яркий свитер глубокого красного оттенка и поправил воротник белой рубашки с золотым узором. Удовлетворенный, он придирчиво изучил свое отражение. Глаза приобрели теплый цвет подтаявшего масла – сказывалось влияние смеха и хорошего настроения. Лицо изменилось, привыкнув к расслабленной, мальчишеской ухмылке. Внезапная перемена во внешности удивила Деймона, но через мгновение он покачал головой и снова провел щеткой по волосам.

Причиной была Джанелль, которая странным образом беспокоила, очаровывала, интриговала и восхищала его. Более того, теперь, когда юные годы остались так далеко позади, она подарила ему – утомленному, пресыщенному Садисту – детство. Джанелль окрашивала его дни магией и ощущением чуда, и все те вещи, на которые Деймон давным-давно перестал обращать внимание, неожиданно предстали перед ним в новом свете.

Он ухмыльнулся своему отражению. Деймон чувствовал себя двенадцатилетним мальчишкой. Нет, пожалуй, все-таки не двенадцатилетним. Ему по меньшей мере лет четырнадцать, и он умен не по годам. По-прежнему достаточно юный, чтобы участвовать в детских играх, и вместе с тем достаточно взрослый, чтобы мечтать о том дне, когда он сможет сорвать с ее губ первый поцелуй.

Деймон нацепил плащ, вошел в кухню, стащил из корзины пару яблок, подмигнул кухарке и выбежал из дома, предвкушая утро с Джанелль.

Сад был на несколько дюймов засыпан сухим, мелким, как мука, снегом, который пушистыми облачками взвивался при каждом шаге. Деймон шел по следам маленьких ножек, которые то подпрыгивали, то бежали, то танцевали по тропинке. Скрывшись за поворотом, где теперь никто, глядя из окон верхних этажей, не смог бы его увидеть, Деймон осознал, что следы исчезли.

Он тут же осмотрел деревья вокруг и вздохнул с облегчением, не обнаружив Джанелль на ветвях. Она что, вернулась спиной вперед по собственным следам и спряталась где-нибудь в кустах, чтобы он спокойненько прошел мимо?

Усмехнувшись, Деймон собрал немного снега, но тот оказался слишком пушистым и отказывался лепиться. Мужчина выпрямился, и в этот момент что-то мягкое ударило ему в шею. Он взвыл, когда за шиворот провалился комок холодного снега.

Деймон резко повернулся, сузив глаза, хотя губы его подергивались в улыбке. Джанелль стояла всего лишь в нескольких футах от него, ее личико сияло озорством и весельем, а в руке оказался второй снежок. Деймон упер кулаки в бока. Девочка опустила руку и взглянула на него из-под ресниц, пытаясь принять мрачный вид, приличествующий ожидающему головомойки.

Деймон не обманул ее надежд.

– Это крайне нечестно, – своим самым суровым тоном заявил он, – вовлекать кого-то в снежные бои, если этот кто-то не может слепить себе такое же оружие. – Он подождал, восхитившись тем, как засверкали ее глаза. – Ну и что ты теперь скажешь?

Даже не читая мысли девочки, Деймон почувствовал, что ее прикосновение наполнено смехом. Он нагнулся, собрал немного снега и научился лепить снежки из сухого, совершенно непригодного для этого материала. Это тоже было похоже на урок основ Ремесла – по этому же принципу создавались шарики колдовского света, – однако здесь требовалось более тонкое, существенное знание магии, которое Деймон до сих пор не встречал ни в ком.

– Это Жрец научил тебя вытворять такое? – спросил он, выпрямившись и с восхищением глядя на идеально ровный снежный шарик, лежащий на ладони.

Джанелль с ужасом уставилась на него и звонко рассмеялась.

– Нет! – Она размахнулась и запустила ему снежком в грудь.

Следующие несколько минут прошли в нешуточной баталии. Они с трудом успевали лепить снаряды.

Когда битва закончилась, Деймон был весь осыпан белоснежными крупицами. Он наклонился, уперев руки в колени.

– Оставляю поле за вами, Леди, – тяжело дыша, произнес он.

– Так и должно быть, – едко отозвалась она.

Деймон посмотрел на нее, подняв одну бровь.

Джанелль в ответ сморщила нос и помчалась к беседке.

Деймон вскочил на ноги и последовал за ней, однако, пробежав несколько шагов, замер и оглянулся. На снегу остались только его следы. Он присел на корточки, пристально рассматривая тропинку. Нет, не совсем. Ему удалось обнаружить едва заметные следы, ведущие до беседки. Деймон рассмеялся и поднялся на ноги.

– Умная маленькая ведьма.

Он поднял одну ногу, поставил ее на снег и сосредоточился. Когда появилось ощущение, что он стоит на твердой земле, Деймон опустил рядом и вторую ногу. Шаг, еще шаг, еще… Оглянувшись назад, мужчина усмехнулся: следов не было. Тогда он помчался к беседке.

Джанелль пыталась закатить огромный снежный ком в центр беседки. Все еще усмехаясь, Деймон помог ей, а затем начал катать средний шар, пока девочка занималась головой. Они работали в мирном молчании – он залеплял дыры и сглаживал неровности, а Джанелль, стоя на воздухе, пристраивала голову, старательно наделяя ее индивидуальными чертами лица.

Наконец девочка сделала шаг назад, смерила их совместное творение критическим взглядом и начала смеяться. Деймон тоже отошел на пару шагов, взглянул на снеговика и закатился от смеха, кашляя и постанывая. Несмотря на только намеченные, грубо вылепленные черты, было невозможно не узнать оригинал.

– Знаешь, – сдавленно произнес он, – если кто-то из садовников увидит это и слухи дойдут до самой Графф… нам здорово попадет.

Джанелль искоса посмотрела на него. Сапфировые глаза искрились озорством и весельем, и Деймону уже было все равно, действительно ли им влетит.

Он вытащил яблоки из кармана и протянул одно девочке. Джанелль откусила кусочек, задумчиво прожевала и вздохнула.

– Знаешь, он ведь недолго простоит, – с сожалением произнесла она.

Деймон озадаченно покосился на свою собеседницу.

– Так обычно и бывает. – Он взглянул на солнце, выглянувшее из-за облаков. – Не думаю, что снежная погода долго продержится. Похоже, скоро потеплеет.

Джанелль покачала головой и снова впилась зубами в сочную мякоть яблока.

– Нет, – проглотив, произнесла она. – Он развалится задолго до того, как снег растает. У меня не получается долго их держать. – Девочка нахмурилась и взъерошила волосы, пристально глядя на Снегографф. – Чего-то не хватает. Чего-то, о чем я пока не знаю, но это помогло бы удержать их…

«То, что вы делаете, уже за пределами того, чего достигает большинство, Леди», – невольно подумал Деймон.

– Может быть, нужно сплести их…

Деймон вздрогнул. Он бросил огрызок в кусты, зная, что его подберут птички.

– Даже не думай об этом, – резко бросил он, ни капли не заботясь о том, что голос звучит слишком сурово.

Джанелль удивленно посмотрела на него.

– Даже не пытайся экспериментировать с плетением снов и видений до тех пор, пока не получишь урок от наставника, который действительно умеет это делать. – Деймон положил руки на плечи девочки и тихонько сжал пальцы. – Сплетать паутину сна очень опасно. Черные Вдовы приступают к этому только на второй ступени своей подготовки, потому что очень легко угодить в ловушку и затеряться в сети. – Он обнимал Джанелль за плечи, не приближая к себе и не отводя взгляда от ее лица. – Пообещай мне, пожалуйста, что не будешь заниматься плетением снов сама. Что найдешь лучшего наставника, чтобы как следует научиться. – «Потому что я не вынесу, если мне придется любить лишь пустую оболочку с бессмысленным взглядом, в то время как ты сама будешь блуждать за пределами досягаемости, откуда никто не возвращается…»

Руки Деймона сильнее сжались на ее плечах. Задумчивость, отразившаяся на лице Джанелль, изрядно его напугала.

– Хорошо, – наконец отозвалась она. – Разумеется, ты прав. Если я хочу научиться, то лучше всего попросить помощи у тех, кто был рожден для этого. – Джанелль покосилась на Снегографф. – Вот видишь? Она уже проседает.

Снег начал терять форму, тихо превращаясь в пушистый сугроб.

Они вместе шли по воздуху к главной дорожке сада. Наконец, опустившись в снег, Джанелль отбрела немного от дома, затем повернулась и пошла к двери, взбивая снег и оставляя четкие следы. Деймон обернулся, посмотрел на дорожку без единого отпечатка, опустился на землю и побрел за ней. Обратно к дому.

Деймон ворвался в свою комнату, с грохотом захлопнул дверь, сорвал с себя одежду, принял душ и снова влетел в спальню.

Сука. Тупая, хнычущая сука! Как она только посмела? Как она только посмела?!

Слова Леланд жгли его каленым железом: «У нас вечеринка сегодня вечером, забегут несколько моих подруг. Ты, разумеется, будешь нас обслуживать, поэтому постарайся одеться соответственно».

Его окатила холодная волна, заключив Деймона в привычную клетку ледяного спокойствия. Он сделал глубокий вдох и улыбнулся.

Что ж, если этой суке сегодня нужна Проститутка, он ей обеспечит достойное зрелище.

Подняв руку, Деймон призвал два своих личных сундучка. Куда бы он ни отправлялся, одежду и якобы личные принадлежности упаковывал всегда в чемоданы, которые были открыты взгляду, чтобы содержимое могла проинспектировать любая Королева или ее Советник, если у таковых появлялось желание покопаться в его вещах. Он всегда уверял, что больше ничего с собой не привез. Личные сундучки же содержали те вещи, которые представляли для Деймона определенную ценность.

Один из них был наполовину пуст и вмещал сувенирчики, свидетельства не слишком щедрой на развлечения жизни. Здесь же находились запертые, обитые бархатом шкатулки, где лежали его Камни – Красный, доставшийся по Праву рождения, и холодный, величественный Черный. Во втором лежали несколько нарядов, которые он презрительно называл «костюмы шлюхи», – одежда из разных Краев, принадлежащая десяткам культур, специально скроенная так, чтобы возбуждать женскую чувственность.

Открыв сундук с вещами, он исследовал его содержимое. Да, пожалуй, вот этот наряд будет весьма кстати. Деймон вытащил черные кожаные штаны, мягкие и скроенные так ладно, что они облегали его ноги, как вторая кожа. Он натянул их и передвинул холмик спереди так, чтобы его было хорошо заметно. Затем извлек из сундука черные кожаные ботинки на высоком устойчивом каблуке, доходящие до лодыжек. Прекрасно скроенная белая шелковая рубашка с острым вырезом, доходящим почти до талии, застегивалась на две жемчужные пуговицы. Рукава были пышными и заканчивались строгими, тугими манжетами. Затем Деймон взял баночки с косметикой и с холодной, жестокой неспешностью нанес на щеки, глаза и губы легкие штрихи. Это было сделано так искусно, что он теперь выглядел, с одной стороны, слишком женственно, а с другой – излучал еще более дикую, необузданную мужественность. Страшное сочетание. Сложив косметику в сундук, Деймон взял небольшой золотой обруч и вдел его в ухо. Тщательно причесав волосы, он прибег к Дару, чтобы зафиксировать их в небрежно-растрепанном виде. Последним штрихом стала черная фетровая шляпа с черным же кожаным ободком и белым плюмажем.

Предвкушая реакцию Леланд на его внешний вид, Деймон издевательски улыбнулся, и в это мгновение кто-то постучал в дверь, которая тут же открылась и закрылась.

Он увидел ее в зеркале. На мгновение стыд угрожал разбить холодный кокон гнева, но Деймон удержался в нем. В конце концов, она тоже была женщиной. Его жестокая, чувственная улыбка стала еще шире, и Деймон обернулся.

Джанелль уставилась на него, широко распахнув глаза и раскрыв рот. Деймон ничего не делал, ничего не говорил. Он просто ждал, когда осмотр завершится и он услышит жестокий приговор.

Девочка начала с его ног. Взгляд медленно двигался вверх по его телу. Он задохнулся, когда она окинула взглядом бедра. Деймон ожидал слишком хорошо знакомого ему пристального внимания, уделяемого обычно промежности, или же быстрого, торопливого, искоса брошенного взгляда. Однако Джанелль, похоже, не было до этого никакого дела. Ее взгляд с совершенно одинаковой скоростью скользил по мужскому телу, останавливаясь на рубашке, серьге в ухе, накрашенном лице и, наконец, шляпе. Потом она, задержавшись на шляпе, снова спустилась вниз.

Деймон ждал.

Джанелль открыла рот, снова его закрыла и наконец робко произнесла:

– Как ты думаешь, когда я вырасту, то смогу так одеваться?

Деймон изо всех сил укусил себя за щеку. Он не знал, смеяться ему или плакать. Пытаясь оттянуть момент ответа, он задумчиво посмотрел в зеркало.

– Ну, – медленно произнес он, – рубашку, конечно, придется изменить, чтобы она подходила женской фигуре, а в остальном… почему бы и нет?

Джанелль расплылась в счастливой улыбке:

– Деймон, шляпа просто замечательная!

Деймон не сразу признался самому себе в том, что невольно ощутил обиду. Надо же, он торчит тут перед ней, выставляя напоказ свое тело, а ее интересует проклятая шляпа!

«Да, ты знаешь, как уязвить самолюбие мужчины, верно, маленькая ведьма?» – сухо подумал он, а вслух произнес:

– Может, хочешь ее примерить?

Джанелль тут же подскочила к зеркалу, и их тела соприкоснулись.

Неожиданный жар, разряд острого удовольствия, пробежавшего по телу, напряженное желание прижать ее к себе потрясли его настолько, что Деймон поспешил отпрыгнуть в сторону. Дрожащими руками он надел шляпу на голову Джанелль, но уже через мгновение невольно рассмеялся. Она повисла на самом кончике носа девочки, и теперь Деймон видел только ее подбородок.

– Вам придется немного подрасти, Леди, – тепло произнес он.

Прибегнув к Ремеслу, он поместил шляпу над ее головой и зафиксировал в воздухе.

И мгновенно пожалел об этом.

Она превратится в потрясающую женщину, осознал Деймон, глядя на личико, обращенное к нему. Ногти больно впились в ладони.

В это мгновение он увидел лицо, которое появится у нее только через несколько лет, когда острые черты наконец разгладятся. Брови и ресницы. Какого они цвета? Золото, припорошенное сажей, или же смола, припорошенная золотом? Глаза, больше не скрывающиеся под детским притворством, притягивали его, увлекая на дорогу, темнее которой ему не доводилось видеть. Деймон ощутил отчаянное желание последовать по ней…

Впервые в жизни он ощутил жадное, тянущее желание, свивающееся в тугой клубок между ног. Он закрыл глаза и заскрипел зубами, поглубже вонзая ногти в ладони.

«Нет», – беззвучно взмолился он. Только не сейчас. Он не должен, не может ответить сейчас на зов. Никто не должен знать, что он способен на это. Они пропадут, оба, если хоть кто-то ощутит подобную реакцию через Кольцо. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

– Деймон?

Он вздрогнул и распахнул глаза. Перед ним снова была Джанелль-девочка, обеспокоенно нахмурившая лоб. Деймон неуверенно улыбнулся, медленно разжимая кулаки и забирая шляпу.

– Вскоре прибудут гости Леланд, а мне еще нужно одеться, так что беги.

Было что-то странное в том, как Джанелль на него посмотрела, но он не понял, что именно. Вскоре девочка ушла, и он мешком свалился на постель, глядя на открытый сундучок. Через минуту он снял рубашку, брюки и ботинки, а затем снова положил их на место – вместе со шляпой. Он заставил оба сундучка исчезнуть, не спеша убедился, что их никто не обнаружит, а затем переоделся в обычный вечерний костюм.

Леланд придется удовлетвориться накрашенным лицом и серьгой. Одежда, лежащая в этом сундуке, будет надета ради удовольствия только одной женщины.

Деймон мгновенно проснулся. Что-то было не так, что-то заставило его вздрогнуть… Он лежал на спине, прислушиваясь к холодному, ледяному дождю, бившему в окна. Вздрогнув, он выбрался из-под одеяла, натянул халат и раздвинул шторы, чтобы выглянуть в окно.

Только дождь. И все же…

Сделав глубокий, успокаивающий вдох, он начал медленно скользить в бездну, проверяя каждую ступень Камней, ожидая ответной дрожи, которая обязательно пробежит и по его нервам.

Над Красным – ничего. На Красном – тоже. Серый, Эбеново-серый. Ничего. Он достиг ступени Черного – и в тот же миг его сознание затопила боль, острое, колючее страдание, погребальная песнь, полная гнева, боли и тоски. Голос, певший ее, был чистым, сильным – и знакомым.

Деймон закрыл глаза и прислонился лбом к холодному стеклу, возвращаясь на ступень Красного. Больше никто в этом доме не сможет ее услышать. Никто не узнает.

Он сам знал с самого начала, с первого мгновения встречи, что перед ним Ведьма, а Ведьмы всегда носили Черные Камни. Он знал это, однако сумел обмануть себя, убедить в том, что она только будет носить их, когда повзрослеет, но не сейчас. За всю долгую историю Крови только горстке ведьм довелось носить Черный, и они все были одарены им после принесения Жертвы Тьме. Никтоне получал этот камень по Праву рождения.

Глупый самообман, конечно, – особенно если учесть, что доказательства все время были у него перед глазами. Джанелль была способна на многое, о чем остальные люди Крови и мечтать не смели. Она отыскала Повелителя Ада и убедила его стать ее наставником. Некоторые черты характера и магии Джанелль были одновременно захватывающими и пугающими.

Черный по Праву рождения. Она носила Черный по Праву рождения. Благая Тьма, во что же она превратится, когда принесет Жертву?!

Деймон снова открыл глаза и увидел маленькую белую фигурку, медленно идущую по тропинке сада. Он открыл окно и мгновенно промок под ледяным дождем, но не обратил на это внимания. Деймон тихо, но резко свистнул, отправив сигнал на звуковой нити маленькой фигурке.

Она покорно повернулась к нему и подошла к его окну.

Деймон перегнулся через подоконник, когда Джанелль медленно поднялась вверх, поймал ее за руки и втянул в комнату. Усадив девочку на пол, он закрыл и запер окно, а затем задернул шторы. Тогда Деймон посмотрел на нее, и сердце сжалось от боли.

Она стояла, дрожа, вода капала на ковер, а в глазах застыла боль. Ночная рубашка, босые ноги и голые руки были покрыты грязью.

Деймон взял ее на руки и отнес в ванную. Весь день Джанелль была непривычно тиха, и он боялся, что она заболела. Теперь же приходилось опасаться шока. Под глазами были темные круги, и, похоже, девочка не понимала, где находится.

Деймон наполнил ванную водой и попытался снять с Джанелль промокшую ночную рубашку, но она помешала ему.

– Нет, – слабо произнесла она, пытаясь одернуть подол.

– Я прекрасно знаю, как выглядят девочки! – рявкнул он, срывая ночнушку и сажая Джанелль в ванну. – Сиди здесь, – велел он, угрожающе наставив на нее палец. Она покорно прекратила попытки выбраться.

Деймон направился в спальню и нашел бутылку бренди и стакан, которые спрятал в нижнем ящике комода. Вернувшись в ванную, он присел на краешек, налил немного в стакан и вручил его девочке.

– Вот, выпей это, – велел он.

Под его пристальным взглядом Джанелль отхлебнула немного и скривилась. Тогда он сам поднес бутылку к губам и сделал большой глоток.

– Пей, – сердито повторил Деймон, когда девочка попыталась вернуть ему стакан.

– Мне это не нравится.

Впервые он слышал, чтобы ее голос звучал так по-детски беззащитно. Ему захотелось закричать.

– Что… – Но он понял. Внезапно все стало ясно. Грязь, руки в порезах от попыток вскопать твердую, мерзлую землю… Он понял.

Деймон сделал еще глоток бренди.

– Кто?

– Роза, – пустым, бесцветным голосом ответила Джанелль. – Он убил мою подругу Розу. – В этот миг в ее глазах вспыхнул жестокий, неприрученный свет, и губы изогнулись в жалкой, горькой улыбке. – Перерезал ей горло, потому что она отказалась лизать леденец. – Ее глаза на миг скользнули к его паху, а потом неспешно поднялись к лицу. – Вы так называете это, Князь?

Деймон почувствовал, как судорожно сжалось горло. Кровь пульсировала в ушах, оглушая его, как яростный прибой, хлещущий по скалам. Было очень, очень трудно дышать.

Замогильный голос. Полуночный, беспредельный, древний, гневный голос с ноткой безумия. Он ему не померещился тогда. Деймон слышал его на самом деле.

Черный по Праву рождения.

Ведьма.

Она хотела убить его, потому что он был мужчиной. Приняв это, стало легче успокоиться.

– Это называется пенис, Леди. Я не привык использовать эвфемизмы. – Он помолчал немного. – Кто убил ее?

Джанелль отхлебнула немного бренди.

– Дядюшка Бобби, – прошептала она, начав раскачиваться взад и вперед. По щекам струились слезы. – Дядюшка Бобби.

Деймон забрал стакан из ее рук и поставил его на пол. Ему было все равно, пусть убивает его, пусть возненавидит за то, что посмел к ней прикоснуться. Он поднял Джанелль из ванной на руках и прижал к себе, убаюкивая, позволяя ей выплакать свое горе до тех пор, пока не осталось больше слез.

Почувствовав наконец, что ее дыхание выровнялось, Деймон понял, что она, окончательно измучившись, провалилась в сон. Тогда он завернул девочку в полотенце, отнес в ее комнату, нашел чистую ночную рубашку. Надев ее на Джанелль, Деймон положил бедняжку в постель. Понаблюдав за ней несколько минут, желая убедиться в том, что она действительно заснула, он вернулся в свою комнату.

Деймон бродил туда-сюда по ковру, глотая бренди и чувствуя, как стены сжимаются и давят на него.

Дядюшка Бобби. Роза. Леденец. Откуда она узнала? Джанелль, должно быть, знала об этом весь день и специально дожидалась ночи, чтобы посадить живое напоминание о смерти? Весь день, пока Роберт Бенедикт был дома.

«Если правильно спеть для них, то цветы назовут тебе имена тех, кто ушел».

Он тихо оскалился. Шаги замедлялись по мере того, как в его душе поднимался холодный гнев.

Что-то не так в этом месте. Здесь есть зло. У Шэйллота слишком много секретов. Прибавить к этому еще и охоту на Джанелль, которую открыли Доротея и Геката. Да и Грир по-прежнему в Белдон Море, вынюхивает что-то…

Терса сказала, что Жрец станет либо лучшим союзником, либо самым опасным врагом.

Придется как можно быстрее принять решение, иначе будет слишком поздно.

Наконец, окончательно вымотавшись, Деймон снял халат и упал на постель. Ему снились разбитые хрустальные чаши.