Текст книги "Кромка"

– Лежать! – снова выкрикнул я и сделал шаг вперед.

Выронив котелок, одна женщина упала сразу, а вторая опускалась медленно, словно у нее болел бок, и попыталась спрятать украденный нож.

Миндальничать и играть в благородного джентльмена – не время и не место. Поэтому действовал грубо.

Еще один шаг вперед и толчок ногой в бок женщины, которая прятала клинок.

– Брось! Брось, кому говорю!

Вскрикнув, воровка отбросила нож в сторону и, убедившись, что непосредственной опасности нет, я огляделся.

Жилище убогое, и заметно, что в избушке давно никто не жил, а женщины появились здесь случайно. Есть лавка, и на земляном полу – старая медвежья шкура, которая служила воровкам постелью. Посуды, кроме моего котелка, нет. Очаг грубый, времянка без трубы.

В общем, ничего интересного, и взгляд снова сместился на женщин. Куртки, грубые штаны, а на ногах потерявшие форму кроссовки, не самая лучшая обувь для зимнего леса. Лица изможденные. Под глазами синяки. Старые, если судить по желтизне. Обеих били, может быть, шесть-семь дней назад. А кроме этого, у одной явно непорядок с ребрами, слишком зажималась. Сколько им лет – определить трудно, слишком чумазые и неухоженные. От двадцати до сорока.

Подобрав нож, я присел на лавку, положил АКМС на колени и начал допрос:

– Вы меня понимаете?

Не поднимаясь, они переглянулись, и мне ответила та, которая пыталась спрятать нож:

– Да.

– Отлично. Как вас зовут?

– А подняться можно?

– Нет.

– Бить будешь или насиловать?

– Здесь я задаю вопросы. Надо будет – ударю, и не посмотрю, что женщины. Пока я к вам по-хорошему. Начнете юлить – получите. А насчет насилия интереса нет, не моя тема. Расскажете обо всем честно – отпущу. Ясно излагаю? Доступно?

– Ага.

– Тогда жду ответа. Кого и как звать?

Краткая пауза, и женщина сказала:

– Меня Лиза зовут, а подругу – Анжела.

– Как вы здесь очутились?

– Из Кистеневки бежали.

Вспомнив карту, я прикинул местоположение Кистеневки, небольшого вольного поселения на окраине каменецких владений. Отряд Романтика проходил через эту деревушку по пути в Вольск. Километров сто от затерянной в лесу сторожки, а то и больше. Если женщины оттуда и синяки им поставили там, то шли они в хорошем темпе. Впрочем, пока это не важно.

– Я про другое. Как вы оказались в этом мире?

– Выехали с друзьями на природу. Пикник, шашлык, ночные купания… А потом туман – и мы тут.

– Где это произошло?

– Недалеко от Воронежа.

– Сколько вас было?

– Шестеро. Три парня и нас, девчонок, трое. На двух машинах выехали.

– И что потом произошло?

– Мы растерялись. Не могли понять, где оказались. Кругом лес, дорог нет, мобильники не работали. А потом на нас вышли местные. Кольку, мужика моего, убили, а остальных повязали и привели в Кистеневку.

– Давно это произошло?

– Полгода назад. Летом. Точно не знаю, счет дням потеряли.

– Местные на вас специально вышли?

– В смысле?

– Они знали, где вас искать?

– Знали…

– Давно в этой избушке?

– Вторые сутки.

– С боком что?

– Ночью на сук наскочила. Наверное, ребро треснуло.

– Дикарей видели?

– Нет.

– А почему убежали из Кистеневки? Вы ведь убежали?

– Да, мы сбежали. Сил не было терпеть издевательства. Мужиков деревенских обслуживать – никому не пожелаешь. Иногда по пять клиентов в сутки. Марьянка, подружка наша, не выдержала, повесилась. Они не люди, а звери. С пришлыми, кто из города, или повольниками заискивали, а нас в отдельной избе держали и по очереди заходили. Скоты!

– А мужики ваши где?

– Сельские их продали… Говорили, что в Каменец отправили…

– Так-так… А вы как смогли сбежать?

– Паренек один помог. Он на Анжелку запал, а потом за стену вывез и отпустил. Сначала хотел с нами уйти, но не получилось. Его заметили и назад завернули, а мы ждать не стали и сбежали.

– И куда направлялись?

– К горам. Слух был, что где-то пещеры есть, и там племя, которое всех принимает. Только добраться нелегко. Лесовики могут поймать, а потом за выкуп или оружие селянам вернуть. А еще зверье дикое может сожрать.

– Как додумались меня обокрасть?

– Мы белку-подранка сбили. Начали разделывать и тебя заметили. Выйти побоялись, решили украсть рюкзак.

– А не могли подумать, что я за вами пойду?

– Нам все равно уже… Без еды долго не протянем… И куда идти, не знаем…

– Понятно.

Вопросов у меня было много, и я спрашивал, спрашивал и снова спрашивал. До тех пор, пока Лиза могла отвечать. А когда она устала и попросила пить, я разрешил женщине напиться и задумался.

В отличие от меня девчонкам не повезло. Они с самого начала оказались внизу социальной лестницы и стали наложницами кистеневцев, которые по местным законам ни в чем не виноваты. Кистеневка – вольное поселение под протекторатом Каменецкого княжества. Поэтому, обратив потеряшек в рабов, фермеры ничем не рисковали. Тут все просто. Но встает извечный вопрос – что дальше?

Больше меня в избушке ничто не задерживало, и я собрал свои вещи. Мои припасы воровки ополовинили. Но не убивать же их за это? Были бы мужики, тогда все иначе: пуля в лоб. А этим бедолагам и так досталось.

Закинув рюкзак на плечи, я направился к выходу и услышал голос Лизы:

– Ты уходишь?

Мне надо было промолчать, но я отозвался:

– Да.

– А мы… Как же мы?

Я пожал плечами:

– К вам у меня претензий нет. Делайте что хотите.

Краткая пауза. Я уже на пороге, и снова женский голос, жалобный и тоскливый:

– Не бросай нас…

Наверное, следовало отдать им остатки продовольствия и запасной нож, а затем уйти. Но я не смог. Еще раз обдумал ситуацию и сказал:

– Ешьте и собирайтесь. Пойдете со мной.

Куда идти и кто я такой, они не спрашивали. Видимо, силы беглянок, как физические, так и душевные, были на исходе…

Покинув избушку, мы продолжили движение на север. Вечером я подстрелил молодого подсвинка, и у нас был пир. А на следующий день добрались до границ Преображеского анклава. По крайней мере, я на это надеялся и верил, что подаренная Кольцом карта меня не подвела.

С опушки леса мы разглядели припорошенные снежком квадраты вспаханных полей, одиночные строения, обнесенный частоколом поселок вдалеке и хорошую грунтовую дорогу. Еще заметил вдалеке легковую машину темно-зеленого цвета, на мгновение выскочившую на бугор, а потом караван из пяти телег. Опять же, если верить карте, невдалеке город Александровск.

«Как выйти к людям?» Такой вопрос волновал меня, но вскоре все разрешилось само собой, так как представился удобный случай легализоваться.

Невдалеке от основной дороги находилась вспомогательная, которая уходила в лес и вела к вырубкам. Наверное, сюда выезжали рабочие бригады на заготовку дров. И с одной такой бригадой я столкнулся. Четверка вооруженных обрезами и длинными ножами молодцев, по внешнему виду – крепких фермеров, а с ними десяток рабов, жалких и забитых доходяг.

– Костра не зажигать. Ждите меня здесь и никуда не уходите, – обратился я к Лизе.

Замерзшая девушка, кутаясь в медвежью шкуру, прихваченную из лесной избушки, постукивая зубами, отозвалась:

– П-п-понятно… А что делать, если ты не вернешься?

– Идите к людям. Там всякое может быть. Но в лесу вам точно конец.

Девушка кивнула, а я шмыгнул в лес и направился к вырубке.

Лесорубы пришли в лес пешком. После чего парни-охранники раздали работягам топоры и оставили на посту одного товарища. Один присматривал за лесорубами, а трое отошли в чащу, остановились возле ручья, где их никто не видел, и стали разговаривать. Явно на какую-то конфликтную тему, потому что молодцы махали руками, спорили и порой хватались за оружие.

Прикрываясь кустарником, я скинул рюкзак и подобрался поближе. Юноши меня не заметили, слишком увлеклись выяснением отношений. Поэтому у меня получилось встать за стволом массивного дуба и подслушать разговор.

– Валька, я тебе еще раз говорю: не ходи к Зойке, – с нескрываемой злобой в голосе прошипел один крепыш.

После этих слов он покосился на второго приятеля, такого же пышущего здоровьем молодого верзилу, который отличался от товарищей пятнистым бушлатом, а потом надвинулся на третьего, коему и были адресованы слова. Он хотел запугать его и психологически подавить. Но третий, Валька, из всех охранников самый худосочный, стройный темноволосый юноша в новеньком зеленом ватнике и добротных ботинках с высоким берцем, не испугался. Наоборот, он усмехнулся и ответил:

– Ты как хочешь, Игнат, а Зойку я тебе не отдам. Любит она меня, а тебе дала от ворот поворот, вот и бесишься.

– Это твое последнее слово?

– Крайнее.

Снова Валька усмехнулся и допустил ошибку. Парень отвернулся от соперника, а тот долго не думал. Он ударил Вальку прикладом обреза по голове, и юноша упал словно подкошенный.

– Ты чего наделал?! – воскликнул второй.

Игнат обернулся к нему, схватил за плечи и сильно встряхнул:

– Минька, заткнись! Ты мне брат и должен всегда прикрывать спину родственника! Или от хороших харчей забыл про это?

– Нет, не забыл… – Минька сделал шаг назад. – Но ты ведь хозяйского сына ударил… Чего теперь будет?

– А ничего не будет. Я его сам добью, а потом скажем, что Вальку дикари убили. Мое слово и твое. Нам поверят.

Минька засомневался:

– Ну… если так… тогда, может быть…

– Вот и все.

Игнат подобрал возле ручья крупный булыжник и собрался еще раз ударить своего соперника. На этот раз прикончить Вальку. Но я был рядом и вмешался.

– Молодые люди, – передергивая затвор автомата, я вышел из укрытия. – Камень опустите, и за оружием тянуться не советую. Одно движение – и стреляю.

На мгновение Минька и Игнат замерли. После чего осторожно положили на землю оружие, и я допустил небольшую оплошность, приблизился к ним на пару шагов. И вот тут, понимая, что отступать некуда, братья бросились на меня.

Игнат прыгнул, словно хотел вцепиться в горло. Однако я отступил. Убивать охранников, пока они не схватились за огнестрелы, не стоило. Нужны свидетели. Поэтому, когда Игнат промахнулся и приземлился, я ударил его прикладом в челюсть.

Хрустнула кость, и он отлетел в сторону. Можно добивать. Однако ему на помощь подоспел Минька, у которого в руках был длинный тесак.

Пригнувшись и размахивая перед собой длинным клинком, парень оскалился, будто дикий зверь, и просипел:

– Зря ты в наши дела вмешиваешься, наемник. Ой зря…

Мы закружили один напротив другого, и Минька сделал пару пробных выпадов. Дурак он, ведь я мог выстрелить в любой момент. Но, может быть, крепыш считал, что у меня нет патронов или шел в атаку от отчаяния. Не суть важно. Я был немного опытнее и смог его подловить.

– Получи! – На выдохе парень сделал еще один выпад, а я увернулся и ударил его стволом в лицо.

«Коротким коли!» – пронеслась в голове команда штыкового боя, и Минька, обливаясь кровью, упал.

– Получи, баран! – Я ударил парня ботинком в голову, контрольный, так сказать, и он потерял сознание.

– Хана тебе! – услышал я позади и отскочил в сторону.

Отпрыгнул вовремя, так как Игнат схватился за обрез. Опасный момент. Однако у него тоже ничего не вышло. Парень попытался выстрелить, но не успел. Мой автомат выплюнул пулю раньше, и у него подломилась нога. Я попал в коленную чашечку. Последний противник свалился, и я подобрал обрезы. Только это сделал, как очнулся Валька.

Встряхивая головой, юноша приподнялся и спросил:

– А что здесь происходит?

27

Чистая комната. Возле окна с настоящим стеклом – по местным меркам это шик и признак богатства – стол. И на нем все, о чем только может мечтать человек, который вышел из леса. Есть мясо, вареное и копченое. Хлеб, черный и белый. Жареная колбаска. Сало. Квашеная капуста. Моченые яблоки. Маринованные лук и чеснок. Салаты. А помимо этого в центре – трехлитровая бутыль с самогоном. Так что набивай брюхо, выпивай и радуйся.

Однако я не торопился. Все-таки не бродяга какой, не умеющий добыть себе пропитание. И не алкаш, чтобы сразу на дармовое спиртное набрасываться. Для меня важнее разговор с тем, кто накрыл этот стол, а выпить и закусить всегда успею. Поэтому я смотрел на невысокого бородатого мужика, который расположился напротив, и пытался понять, что он за человек. А тот, в свою очередь, наблюдал за неожиданным гостем и тоже раскладывал собеседника на составляющие.

Кто передо мной? Кондратий Федорович Самохвалов, потомственный фермер Преображенского анклава собственной персоной. Он отец Вальки, паренька, которого я спас, и крепкий хозяин. По меркам цивилизованного общества, которое осталось в другом мире, Самохвалов, конечно, сволочь и эксплуататор. У него свои поля, амбары, склады, стада коров, свинарники, пасеки, работники и рабы. Подневольных немало, почти сорок душ, и отношение к ним скотское. Это вещи, движимое имущество. А Кондратий Федорович – полновластный владелец этих людей. Захочет – убьет раба, и никто слова поперек не скажет, а проявит милость – может вольную дать.

Кстати, когда-то он дал вольную отцу Игната и Миньки. И с той поры они, подобно своему родителю, – наемные работники Самохвалова. Все равно идти некуда, разве только в Александровск, главный город Преображенского анклава. И братья собирались уйти, чтобы стать городскими стражниками или пограничниками, но Игнат запал на Зойку, девчонку из другой работной семьи. Поэтому тянул время. А девушка, не будь дурой, уходить от Самохваловых не хотела. Что ей в городе делать? Правильно, нечего. Игнат сегодня рядом, а завтра в пограничных разборках сгинет. А Валька Самохвалов, хоть и шестой сын хозяина, то есть не наследник, все равно партия выгодная.

Из-за этого между парнями, которые раньше дружили, началась ссора. Она едва не привела к смерти Вальки, но ему повезло. Я его спас и теперь находился в гостях у Кондратия Федоровича.

В общем, вот с таким человеком меня свела судьба. А кого видел перед собой он? Молодого повольника, который вышел из леса, обстрелянного бойца с оружием, который выручил младшего сына и пока ни о чем не просил. Это хорошо. Однако есть одно «но». Я пришел со стороны Каменецкого анклава, отношения с которым в последнее время осложнились, и со мной беглые рабыни. Отсюда тема для предстоящей беседы.

Я это понимал и в тысячный раз напомнил себе про осторожность. В мире, где я оказался, человеческая жизнь стоит дешево. Без поддержки одиночка – никто, и тот факт, что я спас Вальку, не является гарантией моей неприкосновенности. Кто его знает, этого Кондратия? Вроде бы относительно честный человек, но что у него на уме – неизвестно. Сейчас маякнет своим работничкам, половина из которых открыто носит оружие, и конец моему путешествию. Дубинкой по башке приложатся и колодку на шею накинут, а потом вперед, с мотыгой наперевес, канавы рыть. Так что надо быть начеку.

Словно угадав мои мысли, Кондратий усмехнулся и кивнул на стол:

– Ешь, человече, угощайся. Отравы нет, и зла в этом доме тебе не сделают. Пока сам пакость какую не учинишь. Мое слово тому порукой.

– Верю, – кивнув, я наколол на вилку кусочек колбаски, покосился на свое оружие и имущество, которые находились рядом, и отправил вкусняшку в рот.

– Нравится? – спросил хозяин.

– Очень.

– Моя жена делает. Ни у кого таких колбас нет. Но не об этом речь. Давно ты здесь оказался?

– Три месяца уже.

– А где очутился после перехода?

– На левом берегу Тихой.

– Потом к каменецким повольникам примкнул?

– Да.

– И повоевать успел?

– Довелось пострелять.

– А в наши края зачем пришел?

– К ведьмаку иду.

– Наверное, хочешь стать его учеником?

– О чем ты? – не понял я Самохвалова.

– Ну как же… – Он усмехнулся. – Каждую зиму Вадим Рысь, самый старый ведьмак Перуновых гор, набирает учеников. Разве ты не ради этого к нам через зимние леса пробирался?

– Нет. Я по личному делу. Как мне к ведьмаку попасть, не подскажешь?

– Это не тайна. Его острог за Александровском, в дне пути. Про это всем известно, и, если ты туда собрался, вскорости можешь пойти с моим караваном. Я ведьмаку продовольствие поставляю. Летом и осенью – овощи, фрукты и рыбу. Зимой – солонину и мясо.

– Отлично. С караваном идти лучше.

– Но перед этим придется отметиться у пограничников. У тебя документы есть?

– Каменецкое удостоверение подойдет?

– Вполне. Завтра начальника заставы в гости позову, он все сделает. А если в Александровске или по дороге спросят, кто ты и откуда, скажи, что мой гость. Меня многие знают. Треть городских мой харч наяривает и нахваливает. Без Кондратия Федоровича им никак. С голоду не подохнут, но пояса затянут.

– Благодарю.

– Пока не за что. Давай выпьем по пятьдесят капель. Не пьянства для, а ради сугрева и поддержания тонуса.

Он разлил по стопкам самогон, и мы выпили. После чего беседа продолжалась.

– Гляжу, у вас тут спокойно, – сказал я.

– Нас преображенцы берегут, справные вояки. Да и ведьмак со своими учениками помогает. Опять же горные племена с нами в дружбе. Так что если и приходит беда, то от реки, со стороны Ольгинска. Но прежде чем враг до нас доберется, ему надо крепость взять и пару укрепрайонов сжечь. А это очень даже непросто.

– Понятно. А почему ваш анклав называется Преображенским?

– Так это от гвардейцев, которых император Александр Второй в наши края переселил. Одним махом семьсот человек с оружием, пушками и припасами на Кромку перешли. Думали форпост здесь построить. Но какой форпост, если люди могут только в одну сторону перемещаться? Со временем преображенцев перестали поддерживать, и они основали город Александровск. Благо рядом медные выработки есть и уголек, а дальше в горах серебро найти можно.

– И твоя семья с гвардейцами пришла?

– Нет. Мы, Самохваловы, еще до прихода преображенцев в этих краях обосновались. Так что я потомственный житель Кромки, уже в шестом поколении. Мои предки здесь все начинали. На пустом месте. Вот кому тяжко пришлось. А я уже привычный. Поэтому все получается. И болячек не боюсь, иммунитет к ним. И с вояками городскими ровно живу, кушать все хотят. И с горцами не ссорюсь, даже торгую порой, хотя я для них человек чужой. И большое нашествие пережил. И налеты бандитов. Много чего было, но я привычный.

– А ведьмак почему именно в этом анклаве живет?

– Он, как и моя семья, тут еще до преображенцев был.

– Как это? – удивился я. – Выходит, что ему больше ста лет?

– Если быть точным, сто девяносто восемь. – Самохвалов улыбнулся.

– Что-то мне не верится.

– А это уже дело твое. Хочешь верь, а хочешь – нет. Но это факт.

– И что, каждый год он берет учеников?

– Последние сто лет – каждый год.

– И много желающих?

– Очень. Только берет он не всех. Далеко не всех. Из сотни желающих только три-четыре человека становятся его учениками, и единицы доходят до конца обучения.

– А почему так?

– Вадим Рысь – суровый человек, хотя многие считают, что он далеко ушел от простых смертных и не может так называться. Поэтому его ученикам тяжко. Помню, мой дядя Дмитро, лучший охотник, какого я знал, отправился к ведьмаку. Я тогда совсем кроха был и завидовал ему. Хотел быть, как он, и очень радовался, когда узнал, что Дмитро стал учеником Вадима. А потом, через полтора года, дядю привезли обратно, с пробитой головой. До сих пор неизвестно, что произошло, но поговаривают, что он не выдержал назначенного ведьмаком испытания, ошибся и погиб.

– А каков срок обучения?

Самохвалов пожал плечами:

– По-разному. Слышал, что Яросвет стал ведьмаком через три года, а Боромир – через двенадцать.

– Интересно… А по возрасту учеников не отсеивают?

– Нет.

– Понятно.

– Раз понятно, давай еще выпьем, в этот раз за спасение моего младшего. Хоть и дурак наивный, едва голову из-за девки не потерял, а родная кровиночка.

Хозяин снова разлил по стопкам самогон. Мы чокнулись и выпили. Крепкий алкоголь прокатился по пищеводу, согрел меня, и захотелось спать. Однако беседа важнее и, закусив, я продолжил расспросы:

– Кондратий Федорович…

– Ась? – Самохвалов вопросительно кивнул.

– Может, не мое дело, но хочу спросить. Что с Игнатом и Минькой сделаешь?

Он поморщился и слегка махнул рукой:

– Все уже сделано. Игната пристрелили, и он свиньям на корм пошел, а Миньке сухожилия подрезали, и завтра в город отвезут, на рынок.

Это было сказано с таким равнодушием, что мне стало не по себе. А когда я представил, что мясо, которым только что закусывал, недавно само жрало человечину, к горлу подступила тошнота. И чтобы не опозориться, я закинул в рот капусту, прожевал и посмотрел на Кондратия. Он улыбался – наверное, понимал, что мне не по себе, и поинтересовался:

– Про свининку подумал?

– Да.

– Не боись. У меня на столе мясо чистое, на траве, рыбе и зерне выкормленное.

– А «грязное» кому?

– Кому надо. Есть покупатели.

– Ясно.

Кондратий повел плечами:

– Ладно. Тебя сейчас отдыхать отведут. Если есть важные вопросы, спрашивай сразу, а то потом недосуг будет.

– Скажи, Кондратий Федорович, куда мне девок, что со мной пришли, пристроить? Совет нужен.

– Они твои рабыни?

– Нет. От каменецких сбежали. Воли хотели и едва не погибли. Я их пожалел и с собой взял.

– Так-так… – Он поджал губы и нахмурился: – Плохо. Баба без документов и без мужика – ничья. Она вещь, которую можно продать. Поэтому, если хочешь им добра, пограничнику скажи, что они твои рабыни.

– А потом что?

– Дашь вольную и оставишь у меня. Или в город отправь. Иного выхода нет. Хотя ты можешь и дальше вести их за собой.

– Нет. Они для меня обуза.

– Тогда делай, как я говорю. Уяснил?

– Вполне.

– Тогда ступай, гость дорогой. Завтра, может, еще пообщаемся.

Покинув стол, я подхватил рюкзак и автомат. После чего вышел во двор.

Все хозяйство Самохвалова – перед глазами. Избы хозяина и его старших сыновей. Поварня. Бараки для работников и рядом сараи, в которых проживали рабы. Далее конюшня и коровник, а за ними свинарники. А вокруг огромного подворья – высокая ограда из бревен, и вышки, на которых дежурили часовые. Хорошо устроился Кондратий Федорович, надежно.

Неожиданно я услышал женский плач. Он доносился от хозпостроек, и, когда подошел угрюмый Валька, который должен был проводить меня в гостевую избу, я спросил его:

– Кто это плачет?

Парень насупился, слегка потемнел лицом и ответил:

– Мать Игната и Миньки плачет.

Вот так бывает. Кто-то спасся, а кому-то от этого плохо.

Валька проводил меня в избу, которая предназначалась для гостей. Девушки были здесь, чистые и одетые в простые, но добротные платья местных крестьянок. И первый вопрос, который мне задала Лиза, был легко предсказуем:

– Что с нами дальше будет?

Я устал и был под хмельком. Поэтому хотел только покоя, чтобы меня никто не дергал. Однако следовало ответить, и я сказал:

– Через пару дней получите свободу, и делайте что хотите.

– А ты чем займешься?

– Дальше пойду.

– Мы с тобой, – заявила Лиза.

– Ошалели? Я вам не муж и не родственник.

– Но ты же позаботился о нас…

«Почему так? – промелькнула мысль. – Делаешь доброе дело – и люди, которым помог, пытаются сесть на шею… Неизвестно почему».

– Я вам ничего не должен. Точка. Разговор окончен.

Девушки переглянулись и больше ничего не сказали, а я упал на кровать в дальнем углу, спрятал под подушку пистолет и практически сразу заснул.

28

Самохвалов не подвел. Он уладил все формальности с пограничным чиновником, а затем, снабдив меня припасами, вместе с обозом отправил в Норброд, резиденцию ведьмака Вадима. В общем, Кондратий Федорович проявил себя с самой лучшей стороны, за что ему от меня благодарность, и проблема возникла только одна, с девушками. Беглянки решили, что я и дальше должен заботиться о них. Они даже ко мне в постель пытались залезть. И хотя у меня давно не было женщины, я отказался. Скажу честно, побрезговал. Понимал, что не по своей воле Анжела и Лиза обслуживали десятки деревенских мужиков, но поделать с собой ничего не мог. После чего дал обеим вольную и оставил у Самохвалова. Отныне каждый сам за себя. Повезет девушкам – выйдут замуж и нарожают детей, а нет – тогда дорога одна, в бордель, скрашивать досуг воинов Преображенского анклава.

До Норброда, острога на берегу реки Норска, добрались за двое суток, без происшествий и приключений. Миновали ворота, которые охранялись суровыми стражниками, верными слугами ведьмака, и расстались. Обоз из пяти саней направился к складам, а я, спрыгнув с телеги, попрощался с мужиками и взвалил на плечи рюкзак.

Фермеры повернули в проулок, а я двинулся в центр поселка, где находились постоялые дворы. И пока шел, осматривал местные достопримечательности.

Что можно сказать про острог – по сути, небольшой городок? Дома из бревен, теплые, но неказистые и прижаты один к другому. Люди, кто обеспечен, одеты в легкие полушубки. А бедняки – кто в чем. Оружие почти у всех. Огнестрелов много, а помимо того, у каждого свободного человека есть холодное оружие: сабля, меч, лук, шестопер или кинжал.

На меня оглядывались. Поселение небольшое, человек на пятьсот-шестьсот, а тут новое лицо. Однако я не обращал на это никакого внимания и не дергался.

До постоялого двора, который назывался «Тихая гавань», добрался быстро. Вошел в двухэтажный барак – домом строение назвать было трудно – и оказался в просторном обеденном зале.

Широкие столы и лавки. Свет дневной, хотя и тусклый, проникал в помещение сквозь окна. Осмотрелся и не увидел ни одного человека.

– Эй! Есть кто?

На мой зов откликнулся худощавый бородач в белой рубахе навыпуск, который вышел из темного угла:

– Чего надо?

– Ты хозяин?

– Он самый.

– Мне комната нужна.

– Общая или отдельная?

– Отдельная.

Он смерил меня долгим взглядом и сказал:

– Что-то я тебя не знаю.

– А я здесь впервые.

– Понятно. Есть комната. За сутки десять «маслят» или серебряный рубль. Медные монеты не принимаем.

Цена была нереальной. Серебро у меня имелось, как и десять патронов. Но следовало поторговаться, и я покачал головой:

– Не надо меня обманывать. Расценки известны. Пять «маслят». И с тебя обед.

Хозяин усмехнулся:

– Ладно. Но «маслята» – вперед.

– Само собой.

Я передал ему пять пистолетных патронов, и хозяин обернулся:

– Верка! Проводи постояльца в третий номер!

Появилась полная девчушка в цветастом платье и засаленном переднике. Она двинулась на второй этаж, а я последовал за ней и вскоре оказался в своей комнате.

Крохотная каморка. Кровать, шкаф и столик. Узкое окно, словно бойница, затянуто бычьим пузырем. На полу узкий коврик. Дверь можно запереть на засов изнутри, а снаружи вешался навесной замок. Ключ есть у меня и у хозяина, который гарантировал, что мои вещи никуда не пропадут.

В общем, место тихое и относительно спокойное.

Оставив в каморке рюкзак, я спрятал под куртку пистолет и решил прогуляться. Нужно навестить замок ведьмака и познакомиться с Вадимом. Это главная цель. Так чего время тянуть?

Я покинул постоялый двор, свернул на соседнюю улицу, пересек площадь и оказался перед трехэтажным кирпичным зданием, которое было окружено высоким забором. Просто так внутрь не попадешь, тем более что железные ворота охранялись хорошо вооруженными воинами, а на крыше здания я разглядел пару «Утесов» и АГС.

– Кто такой? – Меня остановили охранники, два бойца в одинаковом темно-зеленом камуфляже, вооруженные АК-74.

– Повольник из Каменца, – я показал удостоверение личности, – к Вадиму.

– По какому делу?

– Скажите, привет ему от разведгруппы «Сова» принес.

– Подожди.

Один охранник ушел, а второй спросил:

– Ты ведь не местный?

– Нет.

– Земляк, значит. – Он расплылся в улыбке и задал новый вопрос: – Откуда родом, братиш?

– Подмосковье.

– А я из Москвы. Десять лет тут уже. Как там златоглавая?

– А что ей сделается? Стоит.

Боец хотел еще о чем-то спросить, но появился его напарник, и он осекся.

– За мной. – Охранник взмахнул рукой. – Тебе повезло. Вадим здесь и велел привести гостя.

Меня провели в дом, в котором, как ни странно, имелось паровое отопление и электричество. В просторном холле – еще один парный пост. Потом коридор и снова караульный. Меры безопасности хорошие, и я прикинул, что в охране у ведьмака минимум полсотни воинов. Три смены по пятнадцать человек плюс командиры. Это не считая тех, кто патрулирует острог и охраняет ворота. Однако солидно.

Сопровождающий замер перед дубовой резной дверью и постучал. Затем он заглянул внутрь и спросил:

– Разрешите?

Видимо, ответ был утвердительным, и он кивнул:

– Проходи.

Я оказался в кабинете, который был обставлен довольно-таки экзотически. На стенах чучела животных и башка рогатой твари – наверное, черта. На полу толстые ковры с восточным орнаментом. В углу современный плазменный экран и DVD-проигрыватель. А с боку длинного стола в удобном кресле расположился ведьмак Вадим.

Честно говоря, я ожидал, что увижу старца, бородатого и серьезного. Ведь Вадиму без малого две сотни лет, если местные не врут. Однако внешне ведьмак оказался моложавым мужчиной не старше тридцати лет. Светловолосый, скуластый, стройный. Одет в теплую «горку». На поясе кобура, в которой находился «стечкин». Ни дать ни взять – обычный повольник. Вот только взгляд… Взгляд у ведьмака необычный… В его глазах была мудрость, какая есть только у стариков, которые прожили длинную жизнь и могут поделиться своим опытом… Примерно такой взгляд был у моего покойного деда, и неосознанно я слегка заробел…

– Проходи. Присаживайся.

Ведьмак кивнул на стул напротив себя, дождался, пока я присяду, и с ходу стал задавать вопросы. Поначалу самые обычные. Имя? Фамилия? Возраст? Откуда родом? Как оказался в этом мире?

Я отвечал честно, старался ничего не придумывать, чтобы потом не путаться. А через несколько минут ведьмак перешел к сути:

– Так что там насчет привета от группы «Сова»?

На стол легло письмо, и Вадим его взял. Он сразу стал его читать: выходит, знал шифр; и одновременно с этим продолжал задавать вопросы. Как письмо попало в мои руки и при каких обстоятельствах? Как умирала Жарова? Что она говорила? Где именно произошла встреча? Вопрос – ответ. Я рассказал все, и, когда дошел до возвращения в Лику, ведьмак остановил меня взмахом руки.

В этот миг перед глазами все поплыло. Но практически сразу меня отпустило. Моргнул – и снова в норме. Вадим смотрел на меня и улыбался. Письмо лежало на столе и рядом с ним шеврон, который я непонятно каким образом вытащил из кармана.

– Ты в порядке? – спросил ведьмак.

Я прислушался к своим чувствам и ответил:

– Да.

– У тебя бывает так, что ты предчувствуешь беду?

– Случается.

– И часто?

– Раньше ничего подобного не было, а на Кромке – часто.

– И как ощущения?

– В смысле?

– Голова потом не болит, тремора в конечностях нет?

– Ничего такого не было.

– Хм! – Вадим слегка повел шеей, словно его душил воротник рубашки, и спросил: – В ученики ко мне пойдешь?

Сразу в голове множество мыслей:

«Какой из меня ученик? Зачем он это сказал? Ловушка? Или что-то другое? Почему именно я?»

– Пойду. – Согласие вырвалось неосознанно.