Текст книги "По законам Дикого поля"

30

После Соли Илецкой экспедиция шла в северном направлении, к Уральским горам. Степью и лесостепью конная экспедиция могла продвигаться быстро, по сто верст в сутки, даже больше.

На ходу Долматов спросил Вожу:

– Есть ли здесь заповедные реки?

– Э, капитан, до этого года и Сакмара, что течет к Яику, считалась заповедной. Параллельно Яику в ста верстах течет долго. Междуречье Яика и Сакмары слыло заповедным краем. Да уж, видно, это в прошлом. Скоро останутся тут только заповедные озера и малые речушки. Места всем хватит. Да сердце саднит. Ну как распугают зверя и птицу?

– Зверя хватит надолго, – Долматов успокоил зверолова. – Землепашец к другому ремеслу приспособлен. Да и как без хлеба?

Южный Урал открывался все возрастающими холмами и широкими долинами между хребтами. Вначале холмы и горки безлесые, но постепенно лесные колки на них стали встречаться чаще и обширнее. Травы покрывали долины гуще.

После нескольких дней пути экспедиция впервые встретила селение вольных починков. Аж с десяток изб стояло в доле, окруженном лесистыми холмами. Все население трудилось в поле. Серпами косили овес.

Мужики все при оружии: ружья, дротики, у одного клевец[151]151
  Клевец – боевой топор из прутка, один конец которого расплющен в виде птичьего клюва, а другой загнут к черену. Таким топором легче пробить кольчугу или цеплять как крючком.


[Закрыть]. Мужик с клевцом заметил взгляд начальника экспедиции, немного поиграл топором старинного образца:

– У нас тут каждый по нужде и швец, и жнец, и на дуде игрец, и в бою не оплошает.

– Что серпами, а не косами жнете хлеб? – спросил Долматов.

– Так от косы зерно больше сыпется. Колос и так перестоял. Асиатцы[152]152
  Асиатцы – одно из названий, общее для азиатских кочевых народов.


[Закрыть] поблизости шалили, так мы опасались в поле выходить.

Долматов разглядел на стерне рядом с тряпичными узелками со снедью на обед куртки и поддевки из козьей замши.

Тот же смышленый мужик с клевцом перехватил взгляд начальника экспедиции:

– Охотой мало промышляем. Своих коз разводим. Коза не корова, везде корм найдет. Эвон, встала на задние ноги, а передними ветки дерева к себе клонит. Волков она меньше овцы боится. Ее пасти легче. – Тут мужик решил похвалиться. – У нас козы особые, пуховые.

Уже в деревне участники экспедиции убедились в правоте слов починка. По просьбе Долматова мастеровые с одной козы, не особо усердствуя, начесали более фунта пуха.

Польщенные вниманием гостей и добрыми отзывами, починки подарили членам экспедиции кому поддевку из пуха, кому шарф, для жены передали платок. Все это еще пригодится в горах.

Долматов покачал в руке платок, пышный и почти невесомый, и обратился к Рудознатцу:

– Вот оно, золото. Искали самородное, холодное, а нашли золото теплое. У рачительного хозяина прибыток может принести немалый.

И еще одно чудо природы наблюдал Долматов в приуральской деревушке. На озерцо, начинавшееся сразу за околицей деревушки, к домашним гусям спустился дикий гусь. К ночи он пришел в деревню с другими птицами. Его не ловили и не гнали. Дикая природа сама приходит на крестьянский двор. На удивленный вопрос начальника экспедиции буднично отвечал совсем молоденький паренек.

– Гусь-гуменник[153]153
  Гуменник – дикий гусь с двухцветной окраской клюва, имеет черный клюв с желто-красным кольцом.


[Закрыть]. Сошелся с домашней гусыней. Прилетает к ней на озеро и провожает ее домой. Изредка ночует в птичнике. Года три назад такой же гуменник остался у соседей зимовать. Бывает. На озеро дикие гуси каждый день прилетают.

Чем выше к истокам Яика поднималась экспедиция, тем холмистее и лесистее местность. Название ей – горная страна Урал. Гряда гор протянулась с юга на север на две тысячи верст, а в ширину раскинулась на расстояние от шестидесяти до ста пятидесяти верст. С запада к Уралу примыкают дремучие Пермские леса, а с востока на тысячи верст простирается почти не хоженная сибирская тайга.

На одном из притоков Яика Вожа на привале зачерпнул пригоршню воды в чистой реке и в тот момент увидел на дне реки необычный камушек. Он вынул его из воды и стал рассматривать на ладони.

– Что это? – спросил Васек.

– Похоже, золото, как на реке Кусе, – ответил Вожа и посмотрел на Васька. – Помнишь, я тебе говорил закон Дикого поля: потерял – молчи, нашел – тоже молчи.

– И капитану не говорить?

– Никому, – Вожа взмахнул рукой и забросил маленький, но тяжелый «камушек» на глубину.

– Зачем? – недоумевал Васек.

– Чтоб злодеев не приманивать. Понаедут, взбаламутят реки, распугают зверя. Они наших законов держаться не станут.

В поисках рудных мест экспедиция исследовала несколько ущелий, взбиралась на довольно высокие горы. Урал и снизу красив, вздыблен, насыщен многими озерами, а сверху открывались и вовсе чарующие виды.

Более всего на путешественников произвела впечатление гора Ямантау. Для жителей равнинных лесов и степей вершина высотой более пяти тысяч футов[154]154
  Фут – мера длины, равная тридцати с половиной сантиметрам.


[Закрыть] показалась огромной. Чем выше подъем, тем холоднее. Пригодилась Ваську рубашка из птичьего пуха, подаренная Вожей, а участникам экспедиции пришлось доставать ветровки, рубашки, поддевки из козьего пуха от уральских починков.

Еще большее впечатление произвела гроза в горах. В то время как экспедиция поднималась к вершине горы, набежали облака и скрыли землю от взора людей. От горизонта до горизонта внизу под ногами белое покрывало закрыло землю. Раскаты грома стали сотрясать воздух. Невероятно и странно видеть молнии не над головой, а под ногами. Молнии на короткие мгновения разрезали белое покрывало облаков, и взорам открывалась земля, зеленый лес. Очарованные люди долго не могли оторваться от необычного вида.

В Долматове дух исследователя взял верх над созерцателем; он послал казаков отметить на горе верхний и нижний слой облаков. После грозы произвели замеры и занесли в журнал запись: «Слой облаков во время грозы равнялся тысяче футов».

После Ямантау экспедиция спустилась к восточным склонам Урала. Здесь встретили дремучую тайгу. На непривычного человека уральские леса производят гнетущее впечатление. Высоченные деревья и тишина. Ни одна птаха не запоет, даже не дзенкнет.

– Места глухие, лешие, – сказал Вожа. – Сюда и ворон костей не занашивал.

– И впрямь, только сороку однажды видели, – с тревогой в голосе сказал геодезист Герасимов.

– Живут ли здесь люди? – спросил Долматов.

– Туда, – Вожа показал рукой направление, – очень далеко, на реке Челябке в пещере с подземным родником живут староверы. Туда, – Вожа показал другое направление, – редкие селения только по берегам больших рек. В ту сторону не хаживал. Дикое поле и Общий Сырт мне милее. За Уралом страна, где нет крыс, воробьев, блох, тараканов, а в реках раков нет. Зато в поле привольнее.

– Тишина, – сказал Капитан, прислушиваясь к шагам коней, и повернулся к Рудознатцу. – Будем здесь поиск делать?

– Исследуем ближайшее болото и повернем назад.

– Как же его исследуешь? – не без улыбки спросил геодезист, отирая лицо от комаров и мошки.

– Есть способы, – невозмутимо ответил Рудознатец. – Чтобы определить рудное место на болоте, опустим свежую березовую кору. Вода, которая содержит в себе железистые частицы, съест наружную кору, так что останется только внутренняя гладкая кожица. Так узнаем рудное место на болоте.

Экспедиция расположила временный стан недалеко от большого болота. Начало Сибири. Лес тут не то что на Волге, меньше плодовых деревьев и колючих непроходимых кустарников. За Уралом деревья-колонны, уходящие к небу; ветвятся только вверху. Стена могучих деревьев. Лес сумеречный, закрывающий землю от солнца.

Возле болота таежный лес опять изменил свой облик. Гигантские ели, пихты, березы, осины поросли мхом и лишаями от низа до самых вершин. С веток свешиваются длинные пряди тонковетвистого серого моха, будто рукава широких одежд. И сами деревья похожи на лохматых лесных духов. Если слаб и пуглив, то причудливые видения будут преследовать всюду.

И возле болота тихо. Хотя один тонкий, звенящий звук, кажется, источался отовсюду. Мириады комаров висели в воздухе и искали поживы. Если в степи время комаров отошло, их заметно поубавилось и в горах Урала, ветерок сдувал кровососов в низины, то здесь их число столь велико, что и опахала не помогали в должной мере. Коней покрыли попонами, но этого оказалось мало. Зажгли дымные костры, но и это принесло лишь частичное облегчение. Лето в этих местах короткое, и, похоже, комарье так торопится жить, что его не останавливает и дым огня.

На стане во время ночевок участники экспедиции вновь вспомнили о пологах, которые использовали весной и в начале лета. Ходить по таежному лесу на болоте с непривычки просто невозможно. Если кто устало проводил рукой по лбу, то лоб и рука становились красными от насосавшейся твари.

По примеру казаков специалисты экспедиции надели на шапки мелкоячеистые защитные сетки, смазанные смолой. И под сетки забивался комар и мошка, но без сетки непривычному человеку погибель. Смотреть через сетку не очень удобно, но деваться некуда. Скорее бы морозец…

Вожа впервые извлек из походной сумки дымокурку – небольшой железный сосуд, который наполнил сырыми щепками и гнилушками. Дымокурку он привязал за спиной. Волосяную сетку он опускал только на стане, а во время движения переднюю часть сетки, свисавшую на лицо, поднимал на войлочную шляпу, чтобы лучше видеть.

Рудознатец в сопровождении двух казаков исследовал окрестности, отмечая свой путь в лесу затесями на стволах деревьев, чтоб не заблудиться. Другие члены экспедиции собирали гербарий. Вожа и Васек решили осмотреть северную окраину болота.

Звероловы пробирались среди девственного леса, открывавшего видимость всего на несколько саженей, когда Вожа насторожился и сбавил шаг. Он прислушался и прикрыл горловину дымокурки, чтобы запах дыма не распространялся далеко.

– Слышишь? – спросил Вожа.

Васек напряг слух. Вначале слышалась только однообразная песня комаров, но вот стали отчетливо слышны другие звуки, от шагов человека.

– Кто-то хлюпает по воде? – неуверенно заметил Васек.

– Так. Посмотрим, кто.

Выйдя к окраине болота, звероловы залегли в кустарнике. Что они увидели, походило на то, что северные лесотундровые кочевники отправились исполнять обряд жертвоприношения духам леса. Впереди шел шаман, облаченный в ритуальную одежду из звериных шкур, множества свисающих ремешков с узелками, обозначавших змей, из птичьих перьев и с бубном в руках.

Шамана сопровождали его соплеменники, ведущие к месту жертвоприношения жеребенка. Очевидно, туземцы шли к поросшему мелким кустарником острову среди болота. Лесные кочевники шли след в след, явно опасаясь угодить в трясину.

К северу от реки Черемшан звероловы не однажды наблюдали обряд жертвоприношения у язычников. Разные племена лесных кочевников имели некоторые отличия в обряде жертвоприношения, в словах гимнов, которые распевали шаманы, но во многом обряд одинаков.

Даже обрядовая пляска похожа. Шаман начинает петь гимны сидя, а потом корчится стоя. Мотает головой, руками, телом, не отрываясь от земли. При этом шкуры, ремешки и перья на веревочках приходят в движение и вместе со все учащающимися ударами в бубен делают танец завораживающим.

Чтобы шаман одурел, в костер, возле которого идет действо, подбрасывают можжевеловые ягоды. Постепенно шаман приходит в неистовство. Его лицо искажается, у рта появляется пена… В конце шаман совершает обряд жертвоприношения.

Необычным оказалось место, куда лесотундровые кочевники направлялись для жертвоприношения. Обычно для этого они выбирали самые живописные места, а не болото. Необычно и то, что два крепких язычника несли на носилках что-то весьма тяжелое, похожее на болвана, какие стоят на марах в степи. Но лесные кочевники каменных баб на захоронениях не ставили. Они несли идола, которого прежде не видел никто из посторонних.

В это время не только Вожа и Васек наблюдали за язычниками. Невдалеке залегли Острога и Заплатка.

– Вот она, – едва сдерживая волнение, прошептал Острога, – золотая баба. С детства слышал, что зауральские племена поклоняются идолу из чистого золота. И дед мой о том слышал. Думали, байки странников.

– Значит, правда есть. – Заплатка оглядывал оружие язычников. – Может, и не одна баба.

– Что я тебе говорил? – уже победно заговорил Острога. – Вожа выведет нас к золоту. Они золотую бабу искали. Опередим их. Я отсюда, а ты заходи правее. Ударим разом.

Туземцы начали разбегаться при первых выстрелах разбойников. Судя по всему, они уже знали о приходе чужаков в их урман[155]155
  Урман – глухой лес.


[Закрыть] и спешили укрыть своего идола и произвести обряд жертвоприношения лесным духам.

Шаман погиб, но по его указанию идола бросили в трясину.

Острога и Заплатка срубили шест и пытались нащупать дно болота в том месте, где золотая баба ушла в густую жижу. Шест ушел в трясину до конца, но дна не достал. Разбойники связали два шеста, но так дна и не достали. Они поняли, что добыча ушла от них безвозвратно.

На этом неудачи разбойников не закончились. Когда они возвращались на берег по узкой тропе, их атаковали стрелы лесных кочевников. Опытный Острога стрелял туда, где шевелились кусты, и рассеял нападавших. Когда он оглянулся, то увидел, что Заплатка мертв. Оперенная стрела пробила ему грудь.

Вожа увел Васька на стан экспедиции:

– Надо уходить. Экспедиция в опасности.

После рассказа зверолова Долматов оценил опасность, грозившую экспедиции от разгневанного лесного племени. Экспедиция ушла к Уральским горам.

31

Второй раз экспедиция пересекла Уральские горы. Здесь нашли залежи селитры, алебастра, серы, нефть, много видов драгоценных и полудрагоценных камней, а также мрамор, годный в строительном деле, материалы для приготовки красок, рудные места.

По западным склонам гор вышли к верховьям горной реки Белая. Несколько прошли долиной реки. Живописные холмы и быстрые реки Западного Урала вызывали восхищение. Да и долины производили более радостное впечатление по сравнению с болотистой тайгой. На опушках лесов и в самих лесах больше солнца, щебет и крики птиц, непрерывное гудение пчел и шмелей.

Показывая на быстрое течение Белой, Вожа сказал:

– Белая и другие реки, текущие с Урала и Общего Сырта, на быстринах не замерзают даже среди зимы. Здесь зимуют утки и гуси.

От Белой экспедиция возвращалась в крепость Самара. По пути обследовали реки Ик, Шешма и несколько других, текущих с Общего Сырта. В реках изобильно ловили рыбу: кутему, пеструшку, форель. Рыбы сии родственны в том, что способны жить в чистой, холодной, быстро текущей воде.

На берегах встретили залежи селенитов, агатов, горного хрусталя, колчеданы, квасцы, медные руды, каменную соль… Исследовали карстовые воронки и пещеры. В одной из пещер наткнулись на озеро, в котором из-за холода стоял лед, способный выдержать человека.

От реки Шешмы экспедиция спустилась до реки Сок и по ней до Сергиевска. Короткие остановки на реках Ермак, Сургут, Шунгут. В реках обнаружили много серных частиц. В некоторых местах из песчаника на поверхность выходили радужные нефтяные пятна.

В крепости Сергиевск экспедиция оставаться не стала, а спустилась к реке Кинель, притоку реки Самары. Отсюда и до крепости Самара недалеко.

В долине Кинеля много стариц реки, много озер, болотистых низин и довольно больших лесов. Кинель еще мало заселен, и его долина притягивала звероловов обилием выдр, бобров, куниц, выхухоли. Но участники экспедиции порядком вымотались и спешили к завершению экспедиции.

Среди крошечных селений на Кинеле немало основанных беглыми крестьянами и осевшими на земле разбойниками.

Здесь капитан продиктовал писарю:

– В предуралье встречается много рек с названиями не тюркского происхождения: Сакмара, Уфа, Ик, Сок, Уй, Миас, Дема, Аи… Сегодня наш вожатый показал нам оляпку – водяного воробья. Сия птица размером более обычного воробья смело ныряет в воду и спокойно бегает по дну в поисках добычи. Чучело птицы-рыбы добыли для академии.

Уже оставалось рукой подать до Алексеевского пригорода[156]156
  Алексеевский пригород – крепость, основанная в 1700 году на стрелке рек Самара и Кинель для упреждения внезапного удара по крепости Самара.


[Закрыть], а оттуда всего двадцать семь верст считали до конца пути, до Самарской крепости. Но злоключения экспедиции, связанные с Острогой, на этом не закончились. Самый трудный день оказался впереди.

Острога по-прежнему, только уже в одиночку, шел по следам экспедиции. Он обнаружил в лесостепи следы некованных коней кочевников и, проследив их, увидел стоянку большого отряда башкир. В отряде насчитывалось до двухсот всадников. Приход башкир походил не на баранту, а на масштабные военные действия, одним из звеньев их являлся этот отряд.

Решение Остроги созрело тут же. Он повернул лицо в ту сторону, где в пяти верстах двигалась экспедиция, и мстительно проговорил:

– Держись, Вожа. Ты навел нас на сыртовских разбойников, а я наведу на тебя башкир. На Урале ты обходил башкирские кочевья. Сейчас не уйдешь. Посмотри смерти в глаза.

Острога как бы невзначай выехал на стан кочевников. После того, как его заметили, он проехал несколько саженей. Острога сделал вид, что увидел башкир внезапно и, изобразив испуг, выстрелил в кочевников и поскакал прочь.

В мгновение весь отряд башкир оказался в седлах и устремился в погоню. Острога вел преследователей прямиком на экспедицию Долматова. На расстоянии версты он начал делать небольшой крюк, чтобы уйти, прикрывшись экспедицией, столкнув ее со своими преследователями.

Вожа увидел Острогу и его преследователей, выскочивших из-за колка, на расстоянии версты. Он сразу все понял:

– Не зря ему дали прозвище Острога. Вцепится – не отпустит. Капитан! Скачите к избе мельника!

В полуверсте Вожа видел хутор мельника и водяную мельницу. Перед избой калда, за которой паслось несколько буренок. Калда могла послужить первой линией обороны. Изба, амбар и мельницы – вторая линия обороны. За мельницей лес и речушка, на которой стояла мельница. Там оборону держать легче, чем в чистом поле.

Куда делся Острога, никто из участников экспедиции разглядеть не успел. Начался жаркий бой. Вместе с экспедицией бился и могучий мельник со своей отважной женой, стрелявшей из ружья. На осажденных обрушился град пуль и стрел.

Первый натиск отбили. Кочевники отошли. Но оставаться на мельнице было опасно. В бою погиб казак Андриян Колчин.

Трое раненых. Геодезист Аким Герасимов ранен тяжело.

– Капитан, можем здесь не удержаться, – сказал Мамон. – Что-то уж очень много стронулось кочевников. Уходить надо. Вдоль леса.

Долматов посмотрел на раненного геодезиста.

– Для раненого сделаем волокушу, – предложил казак Надей Боев.

– На неделе несколько странников прошли, – мельник принес кувшин с молоком. – Пейте молочко. Так вот, они сказывали, у башкир большое замешание происходит. На севере они порезали много мордовских, чувашских и черемисских сел. По Кинелю, в верховьях, сожгли слободы починков. Сами починки в лесу прячутся, другие к Самаре пробираются. Мы, как вас, всадников, завидели, дочерей спрятали за мельничными колесами. Если они плакать станут, то ордынцы их не услышат. А сами за ружья.

Андрияна Колчина похоронили. Коротко прощались с ним участники экспедиции. Прочитали молитву, бросили в могилу по горсти земли. Крест решили поставить позже.

– Ну, Острога, будет тебе… – сказал Вожа.

Для геодезиста, который не мог сидеть в седле и часто впадал в беспамятство, сделали волокушу на старинный лад. Длинные жерди соединили посередине перекладинами. К перекладине приделали люльку вроде ящика из досок. В передние концы жердей впрягли коня, а задние концы волочились по земле. За неимением телеги в экспедиции и у мельника, отдавшего свою прежним беженцам, и это выход из затруднения.

– Капитан, я в случае чего уведу кочевников в поле. Вы же спешите к Алексеевскому пригороду, – сказал Вожа.

Долматов обнял зверолова:

– Свидимся ли? Удачной дороги тебе.

– Свидимся, – Вожа ободряюще улыбнулся глазами, лицо его при этом осталось неподвижным, только уголки глаз на мгновение сузились в своеобразной улыбке. Кажется, он не тревожился и не жалел о грозящей смертельной опасности. – Вам недалече. А меня в поле только ветер достать может.

– Я с тобой, – решительно сказал Васек. – Мы же братья. Звероловы взяли по одному заводному коню, оставив лишние вьюки экспедиции, и ушли туда, откуда повторно могло совершиться нападение. И оказалось, что не зря. В трех верстах от мельницы на пути к Алексеевску к лесу примыкала топь, и можно было предположить, что экспедиция станет ее обходить и отойдет от опушки леса. Здесь в кустарнике кочевые разбойники устроили засаду.

Вожа и Васек обошли засаду. Вожа выстрелом всполошил сидевших в засаде и набросил аркан на одного из кочевников. Васек в это же время попытался угнать у кочевников коней, стоявших в нескольких сотнях саженей в небольшой низине. Это не удалось, его обстреляли сторожа, но зато удалось распугать коней и вызвать смятение.

Поняв, что засаду обнаружили, кочевники кинулись отбивать соплеменника. Они быстро поймали коней и устремились в погоню. Вожа увлек их в поле, мимо небольшой дубравы, но оказалось, что вторая засада тут. Пришлось бросить добытого пленника вместе с арканом и уходить во весь опор.

Довольно долго звероловы таскали преследователей по степи, через топи и реки. Но однажды два отряда кочевников зажали их с двух сторон. Предстояло либо залечь и отстреливаться, либо прорываться меж двух огней, пока они не сомкнулись. И то и другое мало удобно на равнине, где не оказалось ни удобного пригорка, ни гривы.

В это время под конскими копытами раздался необычно гулкий звук, как будто внизу пустота. Рядом несколько карстовых воронок, глубиной до пятнадцати саженей и шириной до сорока саженей. Возле Алексеевского пригорода нет близких грунтовых вод, зато много карстовых провалов.

Вожа взглянул на дно воронки и увидел чернеющий вход в пещеру. Решение созрело мгновенно. Вожа посмотрел на Тополя – вход в пещеру мал. В считанные секунды Вожа завязал коню колени шкурами.

– Ползи, – попросил Вожа. Ему было жаль бросать промышленного коня.

И случилось чудо. Конь пополз, припав на колени. С помощью тянущих его звероловов он вначале втиснул в пещеру голову и грудь, а потом и круп. Других коней отпустили, потому что кочевники уже приближались к краю воронки.

Вожа выстрелил в потолок у входа в пещеру и обвалил массу известняка, почти прикрывшего вход. Опасения его были напрасны. Узкий вход оборонять не сложно. Кочевники даже не попытались войти в пещеру, расположились у края воронки, решив устроить засаду.

Из глубины пещеры дул ветерок.

– Оставим Тополя у входа, а сами пойдем вперед, – предложил Вожа. – Здешние починки сказывали, что в одной воронке начинается длинная пещера. Тянется она верст на двадцать и выходит в Сокольих горах. Это русло подземной реки, текущей во время таяния снегов. Похоже, мы в нее попали. Проверим.

Из топора вынули топорище, накололи из него много тонких лучинок. Одну из них зажгли и пошли искать выход. Вышли звероловы в овраге возле Волги.

Тем временем экспедиция и семья мельника благополучно добрались до Алексеевского пригорода. Гарнизон крепости накануне слышал стрельбу, но из крепости не вышел, так как половина небольшого гарнизона ушла на выручку в селитьбу по реке Самаре.

Меж тем Вожа и Васек на купленных конях вернулись к истоку подземной реки. Кочевников там уже не оказалось. Они еще будут рассказывать легенды, как знаменитый зверолов Вожа ушел под землю и исчез. Звероловы расширили вход в пещеру и освободили Тополя, который заиграл на солнце, будто весной.

Из Алексеевского пригорода Вожа довел экспедицию и нескольких солдат из крепости до урочища Барбошина поляна, что в двенадцати верстах от Самары. Здесь Вожа стал прощаться с экспедицией.

– Пойду домой, капитан. Жена, чай, заждалась. До Самары час-другой пути вдоль дубровы. Дойдете сами.

Капитан обнял проводника:

– Спасибо за добрую службу. Без тебя весь путь не прошли бы. Наш долг благодарности ничем не выплатить. Трудами нашими и таких, как мы, огромный Заволжский край будет введен в общую систему прочих областей Российской империи. Усилия наши не были бесплодны. Верю, потомки в дальнейшем не раз оценят наши труды. Будь здоров и счастлив, Вожа.

Вожа не умел говорить так возвышенно. Он молча еще раз обнялся с Долматовым, быстро обнял других участников экспедиции, с кем несколько месяцев грелся у одного костра, сел на коня.

От Барбошиной поляны Вожа, Васек и Мамон ушли в свои селения. Долматов и другие участники экспедиции долго махали им вслед.