Текст книги "Ведьмоспас"

Виктор Антонович испытующе посмотрел на милиционера, но тот и бровью не повел, предоставив собеседнику самому решать – произвели впечатление его слова или нет.

– Будем считать, что вы уяснили положение, – продолжал Чертопрыщенко после короткой паузы. – Тогда перейдем к делу. Мне нужен сундук. Доставьте его, и Наташа свободна.

Миша поднял брови.

– Знаете, что-то нескладно выходит. Сундук был у вас в руках. Но ваши люди похитили Наташу, а ценную мебель оставили на попечение троих чудиков. Даже делая скидку на тупость исполнителей, я все равно не могу поверить, что моя невеста здесь совершенно ни при чем. Кроме того, вся эта слежка, от которой Наташка просто сходила с ума. Зачем вы следили за ней и ее бабкой? За каким бесом все эти ваши страшилки? Или это у вас хобби такое – пугать женщин?

Чертопрыщенко брезгливо скривил губы.

– Язвите сколько душе угодно, молодой человек. Это все, что вам осталось. Вы вляпались в историю, которая началась задолго до вашего рождения, вам никогда не постичь суть происходящего, так что другой реакции от вас я и не жду.

– А вы просветите меня, – задушевно проговорил Миша. – Глядишь, я и перестану язвить.

Виктор Антонович покачал головой.

– Мне нужен сундук. И нужно, чтобы Наташа кое-что прояснила относительно его содержимого…

– Но сундук пустой! – перебил Миша. – В нем никогда ничего не держали. Или вы не поверите, пока Наташа не ткнет вас носом?

Виктор Антонович поморщился.

– Я уже упоминал, что вам известно далеко не все. Итак, мне нужен сундук. Из Любиного рассказа следует, что вы или ваши приятели спрятали его перед тем, как отправиться сюда…

– Кстати, о Любе, – снова перебил милиционер. – Как вы сделали ее собакой? И как вообще узнали, какой дорогой мы подбираемся к вашему логову?

На этот раз физиономия Чертопрыщенко расплылась в самодовольной улыбке.

– А вы не догадываетесь? Магия, молодой человек. Стопроцентная настоящая магия, давным-давно позабытая в нашем мире. С ней мне не нужны ни камеры наружного наблюдения, ни всякие охранные штучки-дрючки, ни прочий технический вздор. Конечно, в сравнении с волшебными коробками ваших приятелей мои методы грубы, топорны, примитивны, но тем не менее они работают.

Говоря о «волшебных коробках», Чертопрыщенко зажмурился и облизнулся, как голодный кот, грезящий о колбасе.

– И вы туда же, – простонал Миша. – Повернулись на магии. Это что, поветрие такое, что ли? Уж лучше бы вы оказались заурядным уголовником! Хотя действуете вы как самый обычный бандюган.

Виктор Антонович фыркнул.

– Попрошу с урками меня не равнять! У меня благородные цели, и со всякой швалью я не имею ничего общего.

– Это какие такие у вас цели? – поинтересовался милиционер. – Наверняка что-то великое. Что-то такое, во имя чего можно пойти на любые преступления. Я угадал?

– Вы угадали, – патетическим шепотом ответил Чертопрыщенко. Его лицо вдруг окаменело, в глазах появилась фанатическая одухотворенность. Виктор Антонович стал похож на плакатного стахановца, мечтающего выполнить пятилетний план в две недели. – Вы угадали. Я хочу закончить дело, начатое моими предками. Я хочу постичь искусство магии, хочу вернуть это искусство людям. Хочу подчинить наш мир преступно отринутым законам…

«Какая удача, что дело происходит в психушке, – подумал Миша. – Осталось только доставить сюда врачей».

– …И я добьюсь этого во что бы то ни стало! – Закончив спич, Чертопрыщенко с размаху ударил кулаком по столу.

Стол с подломленной ножкой повалился набок, открыв миру пожелтевшую бумажную бирку со штампом ОТК. Люба вскрикнула. Чертопрыщенко чертыхнулся, потирая ушибленный кулак.

* * *

Геремор опоздал на долю секунды. Йорик хихикнул и вынырнул из спасительной тьмы перед самым носом охранника.

– Эй, братан, открывай!

В облаченной в синее трико горе мышц произошло какое-то движение. Бритая голова медленно наклонилась.

– Чего? – промычали толстые губы.

– Дверь, говорю, открой! – повторил Йорик тоном ангела, которому наскучило общение с безмозглым смертным. – Смена караула, блин.

– А по черепу? – пророкотал бугай.

– Щас устроим, – ласково ответил Йорик и припал на передние лапы, готовясь к прыжку.

* * *

Со двора донесся душераздирающий вопль. Разнеслась убойная матерная тирада, сопровождаемая кошачьим воем. В самом пике тирада сорвалась в паническое «А-а-а-а-а-а!», которое принялось носиться вокруг дома с неимоверной, нечеловеческой быстротой.

Чертопрыщенко ринулся к дверям. Миша и Люба помчались следом.

Глава 23

Олло, как и все эльфы, был патологическим чистюлей. Правда, отношение к чистоте у него было не вполне традиционным: рыжий эльф считал, что если грязь не сыплется с него кусками, значит, он вполне чист.

Но сейчас грязь сыпалась большими, огромными шматками, ползла осклизлыми потеками, бежала куда-то, резво перебирая суставчатыми лапками, и все никак не кончалась.

Такое состояние доводило несчастного эльфа до спазмов и судорог. Он чесался и скребся.

– Ненавижу! Ненавижу грязь! – стонал Олло, остервенело драя перемазанный Боекомплект и пытаясь разлепить листки инструкции, склеенные липкой вонючей слизью.

Гиллигилл отполз подальше, чтобы не чувствовать вони, и прикорнул на травке. Он справедливо рассудил, что эльф все равно не уснет, пока не отчистится до стерильного состояния, и в случае тревоги подаст сигнал.

* * *

Гиллигилла разбудил жуткий вопль.

– А-а-а-а-а!!! – донеслось из-за забора.

Перепуганный орк вскочил на ноги.

– Что? Началось? – крикнул он, ошалело вращая глазами.

Снова завопили – несколько голосов разом. Грянул взрыв, да такой, что дрогнула земля. Небо озарили разноцветные всполохи.

– Началось! – выдохнул Олло, чертя символы Разрушающего Заклинания. – Аринор вафота вафота!

Боекомплект натужно чихнул, выпустив крошечную шаровую молнию. Похожий на цыпленка желтенький шарик робко подплыл к забору и остановился. Его света хватало ровно на то, чтобы выхватить из тьмы кусок доски с накорябанной кем-то буквой «Д».

– Ты, чудила! – простонал Гиллигилл. – Чтобы справить нужду в кустах, ты тоже читаешь заклинание? Не можешь выломать доску из забора, так я покажу!

Орк шагнул вперед и бесцеремонно ткнул кулаком желтый шарик.

– Ай! – только и успел пискнуть Олло.

Громко щелкнув, та самая доска с буквой «Д» плашмя приложила орка по физиономии. Гиллигилл рухнул наземь.

Оловянная коробочка Боекомплекта еще раз чихнула, и вдруг исходивший из нее синюшный свет погас.

* * *

Драка вышла на загляденье.

– Сейчас! Сейча-а-а-а-аз-з-з! – замогильно вопил Йорик. – За пятки, за пя-я-ятки-и-и!

Он мчался со скоростью курьерского поезда, громко клацая зубами и жутко сверкая глазищами. Впереди, высоко вскидывая ноги и отчаянно вереща, галопировал давешний невежливый охранник. Разодранные в клочья тренировочные брюки напоминали костюм больного страуса.

Геремору пришлось худо. Противник повалил его и навалился сверху, сомкнув на шее толстые волосатые пальцы. Легкие рвало в клочья. Перед глазами поплыли алые круги. Собрав последние силы, эльф сжал в кулаке золотую коробочку Боекомплекта. Удар! Удивленно хрюкнув, громила завалился набок. Из раны на лбу побежала струйка крови, похожая в лунном свете на тоненькую змейку.

– Против магии не попрешь, – прохрипел Геремор, с трудом поднимаясь.

* * *

Чертопрыщенко поспел к развязке. Метнулась тень, и охранник рухнул на землю, как куль с мукой. Тень, шатаясь, поднялась на ноги и в лунном свете, смешанном с хилым лучиком электрической лампочки, вылепилась в белобрысого патлатого типа с мечом на боку.

Тип сунул что-то в карман, шагнул к ангару и принялся ощупывать двери в поисках замка.

– Лучше подстраховаться, – пробормотал Виктор Антонович.

Он опрометью бросился в дом, едва не сбив с ног Любу и милиционера.

– Чего это он? – Миша уставился на девушку.

– Сейчас увидишь! Мало не покажется.

– Увижу! – Миша бросился вдогонку за хозяином безумной лавочки.

* * *

На дверях ангара не было ни замка, ни засова, ни защелки. Тем не менее двери не открывались.

Геремор пытался поддеть створки острием меча, бросал в них камни, даже уговорил Йорика ненадолго оторваться от погони и, пока перепуганный охранник в одиночестве наматывает круги, попробовать подкопаться под порог. Безрезультатно! Двери скрипели, стонали, лязгали, но открываться не желали.

– Гадина! – Геремор пнул стальную рифленую створку с такой силой, что брызнули искры. – Именем всех богов, открывайся, сволочь! Ну я тебя…

Эльф осекся. Он вдруг почувствовал слабый, почти неуловимый привкус магии. Самую малость колдовства, каплю, некий примитивный наговор, который чего-нибудь стоит лишь вкупе с запирающим механизмом.

Вот только механизма-то не видать. Озадаченный Геремор принялся водить пальцем по узкой щели, разделявшей створки. Изнутри тонкой полоской пробивался голубоватый свет. Рука поднималась все выше и выше, и вдруг в том месте, где положено быть замку, эльф нащупал что-то холодное массивное металлическое и совершенно невидимое.

– Чубуби, бог дураков, повелитель Лотереи! – рявкнул Геремор. – Кто из нас идиот? Тот, кто использовал магию, чтобы спрятать амбарный замок, или я, потому что купился на это?! Ну да ничего, щас поквитаемся…

Эльф выдернул из кармана Боекомплект.

– Эзирр Праа Маррмарр!

В небе полыхнуло, загрохотало. В двери ангара ударил нестерпимо яркий желтый шар. Тяжелые железные створки с треском разлетелись в разные стороны. Одна из них, описав огромную дугу, ударила Йорика, выбегавшего на очередной круг.

Череп отлетел к забору и затих.

* * *

Чертопрыщенко остановился в центре зала и исчез.

Правда, сделал он это совсем не элегантно. Исчезновение не было ни бесшумным и незаметным, ни потрясающе эффектным. Оно было топорным. В первые секунды Миша даже не понял, что противник исчезает.

Виктор Антонович исчезал частями. Сначала испарились очки. Потом туфли и белый халат. За ними – пиджак, брюки, трусы, рубашка, майка и, наконец, носки.

Остановившись в дверях, милиционер удивленно наблюдал нечаянный стриптиз Виктора Антоновича. Чем меньше оставалось на враге одежки, тем более успокаивался Миша, уверенный, что в таком виде Чертопрыщенко уж точно никуда не денется.

Но вслед за носками Виктор Антонович лишился волос, а потом – кожи, превратившись в подобие манекена из школьного анатомического кабинета. Когда милиционер наконец понял, что «клиент» уходит, и крикнул: «Стоять!» – от несостоявшегося арестанта остался лишь белый скелет, да и тот через секунду растворился в воздухе, оставив после себя запах переваренного холодца.

– Ничего, как исчез, так и появится, – рассудил Миша. – Подождем.

Зал озарила ослепительная вспышка. От грохота зазвенели хрустальные сундучки на люстре. Миша ринулся во двор.

Здание слева осталось без дверей. В прямоугольном проеме, освещенном холодным голубым светом, виднелась фигура Геремора. Обнажив меч, эльф напряженно вглядывался в синюшное чрево ангара.

Милиционер подбежал к Геремору. И тут ему открылось то, на что смотрел эльф.

Вдоль обеих стен ангара выстроились экспонаты с выставки механических уродцев. Если представить, что машины способны рожать, как живые существа, то примерно так выглядели бы плоды кровосмесительных браков и отпрыски наркоманов и алкоголиков. Бесформенные груды металла тянули вперед перекрученные суставчатые конечности, снабженные клещами, сверлами, ковшами, пилами и черт знает чем еще. Многие тряслись как в лихорадке, и смертоносный инструмент мотался из стороны в сторону, то и дело задевая соседей и оставляя на полу и стенах рваные отметины. Воздух оглашался визгом, скрипом, лязгом, хрипами и чавканьем пневматики.

Сквозь этот механический ад вела узкая дорожка, в конце которой, у дальней стены, возвышался цилиндр голубоватого стекла, в рост человека. А внутри цилиндра…

– Наташа!

– Здесь занимаются магией, – сказал Геремор.

– Магией?! А кто мне говорил: «Магии тут ни на грош! Не чувствуем!»

Геремор сплюнул.

– Позорище, а не магия. Ты это видел? – Он обвел широким жестом стальных уродцев. – Без машин их волшебство не работает! Если это вообще можно назвать волшебством!

– Черт с ним со всем, – сказал Миша. – Надо Наташку выручать.

* * *

Милиционер шагнул в ангар.

До цилиндра было метров тридцать. Сквозь стекло Миша видел невесту. Девушка стояла совершенно неподвижно, широко распахнутые глаза безжизненно таращились в пустоту. Странное дело: старая обтрепанная куртка и джинсы выглядели чуть ли не бальным нарядом. Наташа казалась манекеном, выставленным в витрине дорогого бутика.

Миша сделал несколько шагов.

Раздался щелчок. Из глубин ядовито-красного ящика выскочил брезентовый брандспойт со стальным рылом.

– Вот тебе, Иванушка, Змей Горыныч, – пробормотал милиционер.

В ящике забулькало, забурлило. Распираемый изнутри брезентовый шланг загудел, как телеграфный столб в ветреную погоду. Из раструба скатилось несколько первых ржавых капель, и… и все кончилось. Ящик захлебнулся. Брандспойт обмяк и дохлой анакондой шлепнулся на пол.

Милиционер почесал в затылке.

– Надо же. От одного вида. Да в общем-то я себя и сам иногда побаиваюсь…

Вверху что-то заскрежетало, мелькнула огромная тень. Молодой человек метнулся вперед. Зацепился за торчащую из пола скобу, кубарем покатился по дорожке. Позади с ревом и грохотом, подминая под себя механических собратьев, рухнул козловой подъемный кран.

Миша поднялся и несколько секунд стоял неподвижно, переводя дыхание. В воздухе пахло машинным маслом и ржавчиной.

Милиционер прикинул расстояние до цилиндра.

– Восемь брандспойтов без воды. Или четыре падающих крана. Или…

«С-с-с-с-с!» – послышалось сзади. В спину ткнулось что-то колючее. Миша повернул голову. Мускулы напряглись, готовые в любой миг вступить в поединок с новой опасностью. «С-с-с-с-с!» – повторил висящий на длинном шланге желтый наконечник автогена. Пахнуло карбидным смрадом. «С-С-С-С-С-С!!!» Мышцы распрямились, и Миша вдруг обнаружил себя летящим вперед, прочь от беснующегося пламени.

* * *

Внезапно нахлынула толпа. Геремор не успел глазом моргнуть, как у входа в ангар собралось с полсотни людей в синих тренировочных костюмах. Вытянув руки, они медленно двинулись на эльфа.

Геремор взмахнул мечом.

– Назад! Назад, зарублю!

Его не слышали. Медленно и неотвратимо толпа надвигалась.

Эльф отступил. Будь перед ним вооруженная орда, он ринулся бы в бой, сражался и с честью сложил бы голову. Но враги были безоружны.

– Где ваше оружие?! – в отчаянье завопил Геремор. – Сражайтесь, трусы! Где ваше оружие!

Ему не ответили.

За спиной зашевелились железные чудища, предвкушая скорую поживу. Пусть они упустили первую жертву, но уж вторая непременно достанется им.

Геремор бросил затравленный взгляд в конец ангара. Миша был уже там. Он ухватился за верхний край цилиндра и, напрягая все силы, пытался наклонить его набок. Голубая громадина нехотя подавалась. Наташа, по-прежнему безучастная ко всему, смотрела сквозь стекло невидящими кукольными глазами.

«Давай, стражник, спасай свою невесту! Она того стоит, – подумал эльф. – Проклятье, но как он пронесет ее сквозь толпу? Стоп! Боги, какой же я идиот!»

– Вон отсюда, уроды! – заорал Геремор, щелкнув замком Боекомплекта.

Ему помешали. Какая-то толстозадая бабенка со свекольными волосами впилась зубами в запястье.

– Пусти, ведьма! Пусти, чувырла крашеная! – завопил эльф.

Боекомплект мелодично звякнул о бетонный пол и, сверкнув золотым боком, отлетел в сторону.

Тотчас еще двое повисли на плечах, плюгавенький дедок ухватил за ногу. Дед кряхтел и стонал, пытаясь повалить Геремора, но только сам растянулся на полу, уткнувшись носом в начищенный сапог противника.

– Прочь, недоумки! Аспиды! Драконьи потроха! Свинячье племя!

Эльф едва держался на ногах, чувствуя, что вот-вот рухнет под напором врагов. И вдруг со двора донесся зычный голос Гиллигилла:

– Геребор, бы идеб!

Толпа заколыхалась. Что-то застучало – будто кто-то методично колотил друг о друга костяные шары. Из тьмы выплыла жабообразная физиономия орка. Орк хватал синекостюмников за волосы и с бильярдным щелком сталкивал лбами.

Вид Гиллигилла был ужасен. Нос распух, превратившись в ярко-алый нарост неопределенной формы. Щеки, рот, подбородок были вымазаны кровью. В глазах горела лютая жажда драки.

Следом ковылял Олло, похожий на ожившую глиняную статую. Засохшая грязь, обладавшая поистине дьявольскими свойствами, превратила его волосы в сплошной коричневый колтун, одежда окаменела. При каждом шаге полы кафтана, ударяясь друг о друга, производили звук, похожий на удар кирпича о кирпич.

Издав торжествующий клич, Геремор попытался стряхнуть врагов. Тщетно!

– Олло, колдуй! Отдери их от меня!

– Не могу, – пропыхтел Олло. – Боекомплект не работает.

– Издеваешься? – разозлившись на глупую шутку приятеля, Геремор врезал локтем под ребра подбиравшемуся сзади тощему мужичонке. Тот рухнул на пол, громко брякнув костями. – Как это Боекомплект может не работать?

– А вот так! Видать, в ту яму сбрасывали какие-то магические отходы. Боекомплект и закоротило.

– Чтоб тебя, растяпа! – выругался Геремор. – Поищи мой! Он там где-то, в углу. Гиллигилл, хоть ты мне помоги!

– С удовольствиеб!

Но не успел Гиллигилл сделать и двух шагов, как со двора донесся хриплый рев Чертопрыщенко:

– Стоять! Стоять, сволочи! Перебью как тараканов!

Стало тихо.

Геремор вытянул шею. Виктор Антонович стоял у входа в ангар, в круге света, отбрасываемом слабосильной лампочкой. Свирепость, исказившую лицо Чертопрыщенко, несколько сглаживал его внешний вид. Из одежды на Викторе Антоновиче были трусы, носки, да мятая белая сорочка. Брюки только еще начинали проявляться. В руках злодея поблескивал золотом предмет, напоминавший гибрид сахарницы и мясорубки. Черное жерло «мясорубки» было направлено в спину орка. Геремор не знал, что это за штука, но вид она имела исключительно смертоносный.

За спиной шефа в желтом кругу электрического света показалась раскрасневшаяся от возбуждения Люба.

– Эй, вы, взять этого, с разбитым носом! – прорычал Чертопрыщенко.

Не успел Гиллигилл и глазом моргнуть, как восемь «синих костюмов» повалили его на землю. Удар камнем по макушке – и орк замер, потеряв сознанье.

– Патлатый! – крикнул Чертопрыщенко. – Да, ты, с ленточками! Не дергайся, и мои люди не причинят тебе вреда. А где этот чертов милиционер? Неужели жив?

Геремор скосил глаза и боковым зрением увидел Мишу. Милиционер только что прошмыгнул мимо последней «живой» машины. В руках он держал Наташу. Девушка не шевелилась. Жива она или нет, Геремор не знал.

– Ну что, Михаил, как невеста? – крикнул Чертопрыщенко. – Зря ты вытащил ее из цилиндра. Она может погибнуть.

– Пошел ты! – рявкнул Миша.

Виктор Антонович коротко хохотнул.

– А я ведь предупреждал, что вы у меня в руках. И вышло по-моему. Я обзавелся четырьмя подопытными кроликами. Правда, ты, Михаил, мне неинтересен. А вот Наташа, и эти двое – носатый с патлатым… Да еще бегающая черепушка. Где она, кстати?

«Носатый с патлатым, – подумал Геремор. – Это Гиллигилл и я. Олло он, стало быть, не заметил». Когда появился Чертопрыщенко, рыжий эльф стоял, прижавшись к стене ангара, рядом с вывороченными дверными петлями. Он кивал куда-то вбок и делал Геремору загадочные знаки.

– Там мой Боекомплект, – прошептал Геремор одними губами, опасливо скосив глаза на вцепившихся в него зомби. – Там, под стеной.

Олло приложил к уху ладонь: не слышу!

– Читай по губам, идиот! – беззвучно крикнул эльф. – Возьми Боекомплект, он под стеной!

– Сам дурак! – так же беззвучно ответил Олло и сделал шаг в нужном направлении.

В тот же миг один из синекостюмников молча отлепился от Геремора.

– Скорей! – гаркнул эльф. Но было поздно.

«Синий костюм» нырнул в ноги Олло. Эльф с керамическим стуком рухнул на бетонный пол. Тотчас на беднягу навалились еще трое учеников Чертопрыщенко. В полном молчании они расселись на Олло, как на скамеечке.

– Ах вы жабы! – зарычал Геремор, пытаясь вырваться.

Но не тут-то было: синекостюмники вцепились в него мертвой хваткой. Они по-прежнему молчали, лишь принялись громче сопеть.

– Поубиваю к воронам! – заорал Геремор, доведенный до бешенства собственным бессилием и гробовой тишиной. – Ублюдки! Свиные рожи! Висельники крашеные! Чего молчите, как утопленники на свадьбе?! Кричите, мерзавцы: да здравствует король!

– Заткнуть его! – рявкнул Чертопрыщенко, входя в ангар.

Геремора ударили по голове и бережно опустили на пол.

* * *

Миша остался один. Он сделал шаг вперед, загородив лежащую у стены невесту. У дверей, поигрывая таинственным оружием, стоял Виктор Антонович. Он уже полностью материализовался. Белый халат и посверкивающие в электрическом свете очки делали его похожим на университетского профессора, только что успешно завершившего трудный эксперимент. Чуть позади стояла Люба. Роскошные каштановые волосы она собрала в хвост, отчего стала похожа на амазонку. На торжествующую амазонку.

– Вот так-то, Михаил, делаются дела! – Чертопрыщенко прыснул, как школьник, которому удалось незаметно намазать клеем учительский стул. – Вся компания в сборе и в полном моем распоряжении.

– Солить нас будете или так, сырыми съедите? – полюбопытствовал милиционер и как бы невзначай сделал маленький шажок влево. Там, в углу, золотился бок Гереморова Боекомплекта. – Вам ведь нужен сундук, а не мы, так что кушайте на здоровье. Кстати, на кой черт вам все-таки сдался сундук?

Виктор Антонович покачал головой.

– Не скажу. Умрете в неведении, ничего с вами не случится. Пусть вас греет мысль, что я оставлю в живых ее. – Чертопрыщенко бросил взгляд на Наташу, недвижно лежащую у стены. – И этих ваших сказочных эльфов.

Миша встал так, чтобы противник не увидел Боекомплект.

– Эльфы-то вам зачем? Хотите сколотить труппу и показывать фокусы в цирке?

Виктор Антонович фыркнул.

– Зубоскальте, сколько влезет, все равно помирать. Они мне нужны… Да ну вас к черту! Что за народ?! Одной ногой в могиле, а все туда же – выспрашивать! И куда вы все отступаете? Мне трудно целиться!

– Ах, простите, сейчас вернусь. Или нет, для вашего удовольствия ударюсь о стену и разобьюсь насмерть!

Миша сделал еще шаг и вдруг, поддев носком золотую коробочку, резко подбросил вверх. Сверкнул ярко-желтый бок. Милиционер нажал защелку. Крышка откинулась, в руку скользнул пергамент инструкции.

– Отдай! – завизжал Чертопрыщенко. – Взять его!

Молчаливые «синие костюмы» бросились к милиционеру.

– Стоять! – гаркнул Миша. – Стоять, а то колдону!

С тем же успехом он мог угрожать вагону, катящемуся под откос.

– Ах, так?! – милиционер наугад выбрал заклинание. – Геззи нла прупроу!

Разверзлась крыша, и на зомби обрушился поток свежесрезанных алых тюльпанов. Кто-то из синекостюмников упал, на него повалились остальные.

– Еще колдовать будем? – дурашливо спросил Чертопрыщенко, нацеливая на Мишу раструб «мясорубки».

– Да пошел ты! – Милиционер снова занес палец над крышкой Боекомплекта.

Два события произошли одновременно. Виктор Антонович нажал маленькую спусковую кнопку, выполненную в виде серебряного черепа. Миша выкрикнул формулу заклинания.

Из жерла «мясорубки» вырвалось сверкающее голубое облако. Зловеще шипя, оно поднялось к потолку и закружилось там, расправляясь, превращаясь в огромную хищную медузу с мириадами полупрозрачных щупалец. Щупальца, извиваясь, потянулись вниз. Миша вдруг почувствовал, что неведомая сила обволакивает его, сжимает, скручивает, будто он – мокрое полотенце, которое выжимает гигантская прачка.

Что-то невидимое ухватилось за Боекомплект, дернуло так резко, что милиционер едва удержал его. Обеими руками Миша прижал к груди золотую коробочку. Нет, Боекомплект упускать нельзя, иначе он останется совсем безоружным.

Но что же не действует проклятущее заклинание? Ведь он все четко произнес! Может…

Миша задыхался. Чудище под потолком скручивало его в жгут, как будто собиралось превратить в веревку. Еще чуть-чуть и…

Внезапно медузьи щупальца изменили цвет. Голубой сменился оранжевым, зеленым, серым. Страшная хватка ослабла. Сделав несколько судорожных вдохов, Миша поднял глаза к потолку.

Там творилось нечто невообразимое. Возникший из ниоткуда злой маленький смерч неистово кружил вокруг медузы, норовя затянуть ее внутрь своей воронки. Несколько оторванных щупалец, исходя желтым дымом, уже летели по все сужающейся траектории, устремляясь к центру.

Медуза отпрянула, спрятав под купол оставшиеся конечности. Смерч ринулся за ней. Творение Чертопрыщенко в панике заметалось под потолком, рассыпая снопы искр.

Смерч не отставал. В какой-то момент он загнал медузу в угол. Он выл и стонал и отрывал куски от своей жертвы. В воздухе со свистом кружились клочки субстанции, похожей на загустевший воздух, и детали заколдованных машин, и сами машины – из тех, что помельче. Похоже, смерч вознамерился разнести к чертовой матери весь ангар.

Миша бросил на Чертопрыщенко торжествующий взгляд: знай, мол, наших. Пропала твоя стрекозябла!

Виктор Антонович ответил широченной улыбкой. Он приподнялся на цыпочки, вытянул шею (с его-то ростом!) и неотрывно наблюдал за битвой. Ноздри раздулись. Глаза горели в предвкушении чего-то грандиозного. И вдруг…

Ангар сотрясся от грохота. Казалось, кто-то обрушил на стены и крышу удары тысячетонного молота. Под потолком сверкнуло. Милиционер поднял глаза и увидел, что смерч исчез, а медуза превратилась в огромный сияющий шар. Шар медленно и величаво плыл по кругу, потрескивая, как сотня шаровых молний. Казалось, он пытается что-то вспомнить или что-то понять…

– Виктор Антонович… – подала голос Люба.

Она нервно теребила «скорпионий хвост» на губе.

– Тс-с-с! – оборвал Чертопрыщенко. – Ни слова! Если оно услышит…

«Оно» услышало. Угрожающе загудев, шар сорвался с места и ринулся к выходу из ангара.

– Бежим! – пискнул Чертопрыщенко.

Поздно! Шар внезапно увеличился в размерах, отбросив в сторону Любу и десяток «синих костюмов». За спиной милиционера в стену ударила молния, пробив огромную дыру. В двух шагах от этого места, по-прежнему недвижная, лежала Наташа. Неведомая, непреодолимая сила швырнула Мишу прямо к пробоине, норовя выбросить вон. Милиционер взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, и выпустил Боекомплект. Сверкнув золотым боком, волшебная коробочка улетела в неизвестность.

Поднялся ветер. Он выл и ревел, подхватывал с пола детали машин и с грохотом швырял их в стены. Ветер валил с ног. Милиционер ухватился за рваный край пробоины, потянулся к Наташе. Оставалось совсем немного. Чуть-чуть. Он уже коснулся кончиками пальцев воротника ее куртки. Разметанные ураганом черные волосы опутали запястье. Еще одно усилие – и можно будет подтянуть девушку к дыре и вытащить наружу. Есть! Ухва…

Удар! Милиционера вышвырнуло наружу. Он опрокинулся на спину и кубарем покатился по склону холма, к забору. Мир разлетелся на тысячи осколков и через секунду вернулся в виде мутного призрачного видения.

Шар снова вырос. Теперь он занимал всю вершину холма. Ночь отступила. Сияющая алая сфера поглотила ангары и усадьбу и псарню. То немногое, что осталось снаружи, отскакивало прочь, будто камушки от резинового мяча.

– Наташа! – крикнул милиционер. Он с трудом поднялся на ноги и, превозмогая боль, сделал несколько шагов вверх по склону. – Наташа!!!

Никто не ответил. Миша швырнул камень. Беззвучно ударившись о пылающую поверхность, камень отлетел в сторону.

Сфера снова раздулась. Теперь она походила на гигантский нарыв, который вот-вот лопнет. Милиционеру послышался зловещий брезентовый треск.

Вдруг повеяло холодом. Сияющий шар стал стремительно темнеть, наливаться тяжестью. Его бока сделались бурыми, будто шар наполнялся дурной кровью. Вокруг все плотней сгущалась тьма.

А потом шар стал погружаться вглубь холма. С шипением и треском он просачивался вниз, как будто и не было под ним многометровой каменной толщи.

* * *

Через минуту шар исчез. На вершине холма не осталось ни зданий, ни людей, ни эльфов, ни орков. Лишь голая земля, припорошенная красноватой марсианской пылью.