Текст книги "Ведьмоспас"

Глава 26

Жмых Оксана Валерьевна, директор по связям с общественностью, гордилась тем, что из ее кабинета лучше всего слышно, что происходит в апартаментах генерального – сурового и недоступного дяди Гены. Их двери располагались напротив. Посему, едва заслышав Леночкин визг, Оксана схватила трубку беспроводного телефона и заняла наблюдательный пост у замочной скважины.

– Андрюшка, – дрожа от любопытства, зашептала она в мембрану, – не знаешь, кого это старик чихвостит?

– Не-а, – ответил технический директор и тоже приник к замочной скважине. Выйти в коридор он боялся: дядюшка был страшен в гневе. – От тебя лучше видать, комментируй.

– Оксанка, мне тоже интересно, – послышался в трубке еще один голос.

Это почуял неладное вечно опаздывающий финансовый директор.

– …Ленка опять голосит, – вела репортаж Оксана. – В предбаннике на диване. Чуть не в обмороке. Дядя ругается. Грохнул что-то об пол. Во, два мужика показались. По коридору галопом. Видать, сильно Старик уел. А это что? Вроде собачка. В темноте не разглядеть. Эти болваны к дяде с собакой заявились. Тс-с! Стучат… Потом перезвоню.

Оксана открыла дверь и уставилась в черную пустоту коридора.

– Кто там? – испуганно вопросила директор по связям с общественностью.

– Глаза опусти, – посоветовал озорной голос.

– К-к-к-как-кая с-с-ст-т-транная с-соб-бач-чка, – пролепетала Оксана и закрыла рот ладонью.

– Вот так и стой, – одобрил Йорик, – до, – он бросил огненный взгляд на стенные часы, – до шести вечера. Недолго осталось. А тронешься с места – рожу расцарапаю.

Череп на кошачьих лапах растворился во тьме коридора. Дверь захлопнулась, вызвав в комнате легкий снегопад из побелки.

«Тук-тук-тук» – постучал кто-то в кабинет финансового директора.

* * *

После затхлого коридора промасленный, прокопченный хозяйственный двор показался альпийской лужайкой. Предвечернее солнце щедро поливало землю раскаленными лучами. Миша щурился, разглядывая расставленную под навесами замысловатую технику. Спортивная сумка с мечом приятно холодила бок.

«Хорошо, не забыл захватить», – подумал молодой человек.

– В-вот установка, – пролепетал Плетнев, кивнув на устрашающего вида тягач болотного цвета, увешанный трубами, моторами и черт знает чем еще. – К-катайся.

Милиционер помотал головой.

– Ты что, Вовка! Мне без тебя никак. Я ж не умею управляться с этой дурой!

– Н-нич-чего, у т-теб-бя в-в-вот оно есть. – «Пом. гл. инж.» указал дрожащим пальцем на Йорика, который только что выскочил во двор. Череп так и светился от гордости: девять потенциальных преследователей глупо хихикали в своих комнатах. Самый опасный – охранник – пытался в кромешной тьме найти выход из запертого туалета. И перекрыть холодную воду, хлеставшую из сорванного крана.

– Чего он в меня пальцем тычет? – спросил Йорик, подозрительно косясь на трясущуюся конечность Плетнева. – Эй, незнакомец, ты что удумал? Учти, белочки не любят, когда в них тычут пальцами. И когда громко и часто клацают зубами, они тоже не любят. У них от этого портится аппетит. А белочка с испорченным аппетитом – страшней свиньи. – Череп выдержал многозначительную паузу. – Нет, он все равно тычет! Ща рожу расцарапаю!

– Ну хватит, Йорик! – прикрикнул Миша. – Перепугал ты его до смерти, вот и тычет. Не встречал раньше человек таких красавцев.

– А, ты вон чего, – успокоился череп. – Не боись! Я знаешь какой добрый? Я, если хочешь знать, даже мурлыкать умею. Только сегодня научился. Трр-трр-трр-трр! Слыхал?!

Вовка затравленно кивнул. Миша взъерошил белобрысый «бобрик».

– Ты, Вовка, не нервничай. Это он только с виду жутковатый, а на деле – душа-парень.

– А от-ткуда он в-взялся? – проблеял Плетнев. – Он робот, да? Или этот… мутант? Он мутант, да?

– Ну, понимаешь… – Миша задумался.

Рассказывать о «психиатрическом» происхождении Йорика совершенно не тянуло, хотя такое объяснение напрашивалось само собой. Но и врать не хотелось.

– Он это… – Милиционер почесал затылок, – как бы объяснить… Результат опытов по клонированию. Во!

– А, вот оно что… – «Пом. гл. инж.» кивнул. Научное объяснение чудесным образом успокоило его. – Понятно. В пробирке чего-то не то намешали.

– Че надо намешали, – надулся Йорик.

– Вовка, правда, поехали с нами, а? – сказал Миша. – Наташка, невеста моя, в беду попала. Спасать надо. Я тебе по гроб жизни буду благодарен. И с шефом твоим поговорю. Мы ему из милиции официальное письмо пришлем, что, мол, ты выполнял наше спецзадание, поэтому и вел себя… странно. Отмажу по полной программе, вот увидишь!

– Если только письмо, – проворчал Плетнев.

До его сознания начал наконец доходить весь ужас того, что они натворили в конторе. Если б не давнее подспудное желание насолить семейству Жмыхов за все притеснения, «Пом. гл. инж.», наверное, уже лебезил бы в кабинете босса, вымаливая прощение. Но раз уж так повернулось… Будь что будет! В конце концов, стоит потерять должность, чтобы узнать, в какую такую беду попала невеста одноклассника, что для ее спасения непременно нужна буровая установка.

* * *

Люди – удивительные существа. Не счесть странностей и чудачеств, на которые они способны.

Например, представим себе, что на выезде с территории предприятия рядовой сотрудник предъявил вахтеру пропуск, залитый кофе, с едва просматривающейся подписью и без печати. В лучшем случае ни сотрудника, ни машину просто не выпустят за ворота. В худшем – вызовут охрану или милицию и оштрафуют.

Но если точно такую же рваную мокрую бумажку держит в зубах огненноглазый человеческий череп на кошачьих лапах, вахтер, скорее всего, пропустит машину без лишних расспросов. Возможно, это случится потому, что череп искренне считает себя белочкой. Поразительно, что делает с человеком любовь к животным!

* * *

Тяжелый грузовик, рыча мотором, протиснулся сквозь узкие ворота Горгеолразедки, повернул и скрылся за черным солярным облаком, будто гигантский недовольный жизнью осьминог.

– Давай на трассу, – скомандовал милиционер.

Плетнев снова крутанул руль.

– Слушай, а чего он все белочкой себя кличет? – спросил «Пом. гл. инж.», покосившись на Йорика. – Он на кошку вроде больше похож.

– Точно, Йорик, чего это ты решил, что ты белочка?

Череп зевнул во всю пасть.

– Долгая история…

– Ничего, ехать далеко, – подбодрил милиционер, – рассказывай.

– Понимаешь, пока ты шлялся по магазинам, меня похитили…

– А, так тебя таки похитили, – перебил Миша.

– Ну да, – Йорик кивнул всем телом. – Ввалились здоровенные такие. Страшные. Я сражался, как лев!

– Ага. И дверь, значит, никому не открывал…

– Ни боже мой! – вскричал череп. – Скрутили по рукам и ногам и погнали! Следом – милиция. С мигалками! И давай кричать: остановите, мол! А похитители – ни в какую. Здорово было! А как я девчонок щекотал, ты бы видел!

– Во перец, – прищелкнул языком Вовка.

– А то!

Йорик вспрыгнул на широкую панель над приборной доской.

– Потом трах-бабах! Въехали в лужу. Милиционеры по полю мчатся, бандиты – от них. Я из машины выскочил – милиции в ноги. Отвезите, мол, люди добрые, в Горгеолразведку.

Йорик умолк.

– И что? – спросил Миша.

– Ничего, – сердито ответил череп. – Сволочи твои коллеги. Трое удрали, остальные хвать пистолеты и ну в меня палить.

– А ты?

– Ну, я пару пуль зубами поймал, тогда и эти побежали. Запрыгнули в машины и уехали. Угонщики бежали следом, умоляли, чтоб и их до отделения подбросили, но служивые не захотели. Плюнул я на них и пошел в город эту вашу геологию искать.

– И как же нашел? – поинтересовался Плетнев.

– Прохожих спрашивал, как еще? – ответил Йорик.

– А они?

– Да ну их, дураки какие-то! Убегали по большей части. Один на дерево полез. Парня с девчонкой встретил, они собаку выгуливали, большую такую. Я к ним. Девчонка меня увидела, спряталась за парня, парень – за собаку. Собака, не будь дура, хозяина куснула и деру. Только куда ж ей убежать, если она на поводке? В общем, тоже не сказали – псина их волоком утащила. Потом только добрый дядька попался. Замызганный такой. Едва меня увидел, «здравствуй, – говорит – белочка. Вот я и допился». Ну и отвел к вам.

Миша кивнул.

– Ясно. Про белочку я так и думал. Ладно, если хочешь, считай себя белкой. Все равно неизвестно, кто ты есть на самом деле.

* * *

Тягач прогрохотал по трассе, тяжело скатился на проселок, ведший к злополучному холму. На ветровом стекле вспыхнули рыжие лучи заходящего солнца, превратив лица пассажиров в подобие золотых масок, отлитых неведомой древней цивилизацией.

– Далеко еще? – спросил Плетнев.

– Такими темпами порядочно, – ответил Миша. – Только к ночи доберемся. Дальше дорога совсем скверная.

– Тут гостиница у дороги. Давай переночуем, а утром – дальше, – предложил Вовка.

– Ой, давай, – заканючил Йорик. – Жрать охота. Ночью ж все равно там делать нечего.

Миша молчал, сжав зубы. Сердце рвалось к проклятому холму, требовало во что бы то ни стало начать раскопки, срыть чертов бугор до основания, найти Наташу. Разум же твердил голосом черепа на кошачьих лапах:

– Ты подумай, там сто мегатонн магии. За такое дело нельзя с бухты-барахты приниматься. Надо все как следует обмозговать, а то только хуже сделаем. Вдруг этот кокон нельзя дырявить.

Плетнев кивнул.

– Точно, надо обмозговать. Сто мегатонн магии – это не хух… Магия? Вы что, рехнулись оба? Какая, к чертям, магия?

– Ладно, сворачивай к гостинице, – проговорил милиционер сквозь зубы. – Вечером все расскажу. Только ты сразу на пол садись, чтоб не упасть.

* * *

На стоянке у гостиницы – двухэтажного деревянного дома – было припарковано несколько легковушек. На их фоне тягач смотрелся как перезрелый огурец среди россыпи семечек.

Йорик нехотя забрался в спортивную сумку.

Дежурная выдала ключ от двухместного номера и равнодушно сообщила, что сегодня кафе закрыто на «санитарный час». Кое-какие продукты можно купить в ларьке по соседству.

Из продуктов в ларьке с громким именем ООО «Гималай» имелись водка, пиво, пряники и курево. Затарившись пивом и пряниками, друзья по скрипучей деревянной лестнице поднялись в свой номер.

– Черт, с таких харчей и загнуться можно, – проворчал Плетнев. – Этак от них все постояльцы разбегутся.

– Уже разбежались, – сказал Миша. – Кроме нашего только два номера заняты.

Вовка бросил на приятеля уважительный взгляд.

– Откуда знаешь?

– Оттуда. Милиционер я или кто?

Они вошли в номер. Включили свет. Разложили на колченогом, засиженном мухами столе нехитрую снедь. Открыли пиво.

И Миша начал рассказ.

* * *

Утром всех разбудил Йорик. Он уже забрался в сумку и понукал продиравших глаза приятелей.

– Что вы копаетесь? Кафе открылось. Чуете, как пахнет? Это котлеты. А вот фаршированным перчиком потянуло. А это… это… блинчики… О боже. Обморок!

– Идем, идем уже, – успокоил милиционер, застегивая сумку.

Кафе на первом этаже напоминало старинную избу. Подслеповатые окна. Деревянные столы и лавки. Светильники, стилизованные под лучины и свечи.

Зал был разделен на четыре части тонкой деревянной перегородкой.

– Осталось только топить по-черному, – проворчал Вовка, когда уселись за стол в углу у перегородки.

Подошла сонная официантка в облезлом кокошнике из папье-маше и, щурясь от недостатка света, долго корябала что-то в блокнотике, принимая заказ. Заказ был явно на три персоны, и девица, записывая, удивленно приподняла нарисованную бровь. Откуда ей было знать, что под столом в длинной спортивной сумке спрятан голодный череп на кошачьих лапах!

Кафе пустовало. Лишь за перегородкой переговаривались вполголоса несколько посетителей.

– Знаешь, Миха, – сказал Плетнев. – Эта твоя история… Ей-богу, набил бы морду за брехню, если б не твой дружбан с мечом-кладенцом. – Вовка тихонько пристукнул по сумке.

В ответ донеслось голодное урчанье Йорика.

Миша кивнул.

– Знатный дружбан. Только очень уж шебутной.

– Зато не скучно. – Плетнев провел ладонью по залысинам на лбу. – Слушай, со всеми этими чудесами совсем из головы вылетело: на пару мы с буровой не управимся. Надо еще хотя бы двоих-троих.

– По дороге есть несколько деревень, – ответил Миша. – Наймем мужиков.

– А им что скажем?

Миша пожал плечами.

– Скажем, что нефть ищем. Им Йорика показывать не обязательно.

* * *

За разговорами прошло около получаса. Ни Миша, ни его приятель не заметили, что в сумке под столом происходит какое-то движение. С тихим скрежетом разошлась молния, и тяжелый костяной шар на кошачьих лапах бесшумно ступил на доски пола.

При всей своей волшебности Йорик обладал одним совершенно приземленным органом, который безжалостно привязывал своего потустороннего хозяина к материальному миру. Этим несносным органом был желудок, и он требовал еды. Подталкиваемый нетерпеливым урчаньем, череп скользнул под соседний стол и потрусил туда, куда манил соблазнительный запах еды.

Тем временем мужчины тоже вспомнили о сделанном некогда заказе.

– Сколько ж можно? У них что, свиная отбивная еще по загону бегает? – Голодный Плетнев поднялся с лавки и решительно зашагал к кухне.

Миша остался один. От нечего делать он стал прислушиваться к разговору, доносившемуся из-за перегородки.

– Заззу, – произнес вдруг приглушенный досками женский голос.

– Вот так имечко, – прогудел в ответ мужской. – Какое-то африканское, не находишь, сестра?

– Сам ты африканский! – фыркнул женский голос. – И хватит звать меня сестрой. Не в монастыре.

– Ну, хорошо… Люба. – Мужской голос прозвучал смущенно, как будто человека заставили сказать что-то крамольное. – А этот Заззу – сильный колдун?

– Уж не сильней учите… Виктора Антоновича, то есть. Даже гораздо слабей. Но сейчас он единственный, кто сможет помочь.

Миша затаил дыханье. Черт возьми! Стало быть, кто-то из приспешников Чертопрыщенко не провалился в тартарары, а остался на поверхности! Ну конечно, оно ж не тонет. А Люба… неужели та самая пирсингованная Мата Хари, она же бывшая дворняжка?!

Что ж, восславим звукопроводящие свойства фанеры и послушаем, что они задумали…

Открылась входная дверь. Воровато оглядываясь, в кафе прошмыгнул щуплый тип в мешковатых брюках, мятой рубашке и с портфелем в руках. Человек скорым шагом прошел по проходу и скрылся за перегородкой. Милиционер навострил уши.

С той стороны донесся дружный вздох облегченья. Щелкнула портфельная застежка.

– Паспорта, – забубнил тип. – Билеты. Визы…

– А туда разве с визами? – перебили его.

– Можно и без виз, – иронически ответил тип, – ночью, ползком мимо пограничников.

– Сколько я вам должна? – осведомилась Люба.

– Деньги не нужны, – категорически ответил неизвестный. – Такса прежняя: пять процентов от Великой Тайны, чем бы она ни оказалась.

– Вы же знаете… – начала было Люба.

– Я знаю, что у нашего дорогого гуру большие неприятности и без меня ему не выбраться. Хотите торговаться – ищите другого агента. А я погляжу, что у вас получится. Любочка, не дурите, а лучше поскорей спасайте вашего любимого шефа.

Мишины мозги работали на третьей космической скорости. Люба взялась спасти Чертопрыщенко и для этого отправляется куда-то за границу. И еще она болтала о каком-то Заззу. Что только он может помочь. В имени действительно есть что-то африканское. Хочет привезти африканского колдуна? Чушь! Она сама сказала, что это не так. Значит… Стоп, а откуда ей знать про того, другого Заззу? Ведь… Ну конечно! Вчера весь вечер они трепались о нем. Заззу – то, Заззу – другое. А она вертелась рядом и все слышала! Это они не обращали на нее внимания – собака и собака, хоть и в туфлях… Но Люба постоянно была поблизости. Знает про Заззу… Стало быть, знает и про портал над Средней Азией! Вот откуда и билеты, и визы…

Его мысли прервал истошный визг, донесшийся со стороны кухни. Следом послышалась загогулистая матерная очередь, перемежавшаяся воплями:

– Стой! Отдай! Убью!

Миша вытянул шею.

Дробно стуча лапами, в проход вылетел Йорик. Издав победный клич, он помчался между столами к спасительной сумке. В зубах череп сжимал длинную связку сосисок. Ее хвост болтался из стороны в сторону далеко позади, норовя зацепиться за ножки скамеек. Следом, размахивая окровавленным мясницким топором, несся длинный тощий повар в сбитом набекрень колпаке.

Йорик вопящей ракетой пролетел по проходу и юркнул в сумку. Туда же перепуганной змеей втянулась связка сосисок.

Повар остановился у Мишиного столика, поудобней ухватил топор.

– Вынай!

– Чего вынать? – поинтересовался милиционер.

– Кота вынай. Я ворюге башку снесу.

В ответ из сумки донеслось голодное урчанье и чавканье. К ногам повара упала изжеванная целлофановая оболочка от сосиски.

– Слушай, земляк, не надо его убивать. Извини, я не доглядел. Не покормил вовремя. Давай я тебе за сосиски заплачу и разойдемся.

К столу подошел Плетнев. Широко улыбаясь, «Пом. гл. инж.» вовсю наслаждался ситуацией.

– Что ж вы, уважаемый, посетителей маринуете? Видите, на что они с голодухи идут. Сколько с нас за сосиски?

– Вынай кота! – железобетонным голосом повторил повар, не удостоив вниманием нового собеседника.

– Сейчас, – вздохнул Миша и полез в нагрудный карман. – Может, все-таки передумаешь? – спросил милиционер через секунду. Повар задумчиво уставился на раскрытую красную книжечку с надписью «МИНИСТЕРСТВО ВНУТРЕННИХ ДЕЛ».

* * *

– Планы изменились, – шепотом сказал Миша Плетневу, когда повар, матерясь, ретировался на кухню.

– Как так? – воскликнул Вовка.

– Тс-с-с! – Милиционер приложил палец к губам и знаками попросил приятеля осторожно заглянуть за перегородку. – Тише. Они меня знают, – добавил он одними губами.

Плетнев со всеми предосторожностями подкрался к краю перегородки и заглянул в соседнюю секцию зала. Потом повернулся к Мише.

– Там никого нет.

Глава 27

– Вовка, в аэропорт! – заорал Миша так громко, что повар снова выскочил из кухни.

Потоптавшись на пороге, он досадливо плюнул и вернулся в свое сковородочное царство.

– Аэропорт? Какого черта аэропорт? – Плетнев вытаращил глаза. – Что там делать? Там бурить, что ли?

Миша закинул сумку на плечо. Йорик отозвался глухим урчаньем и еще громче зачавкал.

– Ничего не бурить. Этих ловить, которые за стенкой были.

– Да кто там был-то? – Вовка был совершенно сбит с толку.

Он только-только начал понимать суть происходящего, и тут на тебе – новый поворот.

– По дороге расскажу, – бросил милиционер. – Ходу!

* * *

Тяжело завывая мотором, тягач тащился к аэропорту.

– Стало быть, те самые бандюки, – сказал Плетнев. – Ну что он плетется, как неживой? Эй, олух! Задавлю к чертовой матери!

Рявкнув клаксоном и выпустив облако черного дыма, тягач обогнал испуганно прижавшийся к обочине трактор.

– То-то, – сказал Вовка, разглядев в зеркале заднего вида закопченное лицо тракториста. – Надо ж, как повезло, что мы их встретили.

Миша кивнул.

– Повезло, что оттуда дорога всего одна. А то б разминулись. Эй, смотри, «Мерседес» впереди. Обгоним?

– Задавим. Так куда, говоришь, твои урки собрались?

– В Среднюю Азию. Там есть место, через которое можно попасть… ну скажем так: в параллельный мир.

– Слышал я про такое место. Чуйская долина называется. – Плетнев загоготал.

– И кого только в геологи берут, – вздохнул милиционер.

– Да ладно, не обижайся. Просто я к чудесам еще не привык. Все тянет «скорую» вызвать. Слушай, ты в этой каше уже несколько дней варишься. Как, крышу не сносит?

– Сносит. По полной программе.

Плетнев вздохнул.

– Держись, Миха. Не скоро тебе с нормальными людьми удастся пообщаться.

* * *

– Все, дальше пешком, – проговорил Вовка, загнав тягач на стоянку возле аэропорта. – Только ума не приложу, как мы в самолет-то попадем?

– Какое такое «попадем»? Кто это – мы?

– Как кто? Мы с тобой. Ну и этого твоего сосисочного ворюгу прихватим.

– Сам ворюга! – огрызнулся из сумки Йорик.

Миша покачал головой.

– Ты, Вовка, со мной и так уж «попал». Как с боссом объясняться будешь? А тягач где оставишь? Ты ж за него потом вовек не расплатишься. Нет, Плетнев, ты оставайся. Спасибо огромное за помощь. И извини, что втравил…

– Ты поизвиняйся еще, – рявкнул Плетнев. – Ладно, черт с тобой. Двинули скорее в аэропорт. Сделаю тебе ручкой и поеду в контору со Жмыхами объясняться.

* * *

Внутренность аэропорта напоминала специализированную психиатрическую больницу для пациентов, мнящих себя муравьями. Сотни людей, нагруженных всякой всячиной, метались по залу без какой-либо видимой цели. Будь их воля, они принялись бы карабкаться по стенам и потолку, но, увы, крайне неудачная конструкция человеческого тела не позволяет проделывать подобные трюки.

– И где ты собираешься искать своих бандюков? – вопросил Плетнев, уворачиваясь от набегающего курносого паренька.

За спиной бедолаги величаво колыхался плотно набитый синий рюкзак, размерами лишь слегка уступавший Пизанской башне. Щуплый хозяин поклажи держался на ногах лишь потому, что в толпе некуда было упасть; да потому еще, что чуть впереди шествовала налегке юная златовласая богиня, одетая в голубенькую маечку и облегающие брючки, в крое которых угадывалось нечто альпинистское. Время от времени богиня вспоминала о существовании попутчика и окидывала паренька лукавым взглядом кошки, сведшей близкое знакомство с мышонком. В эти мгновения юноша гордо выпячивал грудь, полагая, должно быть, что так он более заметен на фоне рюкзака, и чуть ли не руками растягивал губы в жизнерадостной улыбке. Но едва девушка отворачивалась, воздыхатель опускал плечи, скукоживался и продолжал тащить свой груз с видом Самого Несчастного Муравья На Этой И Двух Соседних Полянах.

Проводив парочку долгим взглядом, Миша повернулся к Плетневу.

– Давай так: я обегу зал, поищу «клиентов», а ты дуй к кассам, узнай, какие ближайшие рейсы есть на Среднюю Азию.

– А мне что делать? – донеслось из сумки.

– Готовься. Сдается мне, скоро будем рожи царапать.

* * *

Люба нашлась через четверть часа, в очереди перед окошком регистрации. Здесь оформляли багаж на рейс, отправлявшийся в Ташкент. На девушке были джинсы и зеленая блузка. Каштановые волосы собраны в хвост и схвачены заколкой в виде паучка с изумрудными глазками. На нижней губе воинственно поблескивал «скорпионий хвост».

Любу сопровождала свита из шести стриженных наголо субъектов, одетых в одинаковые костюмы. Двоих Миша узнал. Первый огрел по макушке Гиллигилла, когда нагрянул Чертопрыщенко. Второго гонял по двору Йорик. Эти двое возвышались над остальными, как корабельные сосны над хилым подлеском.

Вся компания что-то оживленно обсуждала.

– Секьюрити, блин, – пробормотал милиционер, бросив беспокойный взгляд на информационное табло.

Горящая красным надпись сообщила, что регистрация почти закончена и рейс на Ташкент вот-вот улетит.

Из-за плеча послышался голос Плетнева:

– Есть билеты на Бишкек через два часа. И завтра – на Душанбе и…

– А Ташкент?

– На тот, что улетает сейчас, уже не продают. Следующий – завтра. Нужен именно Ташкент?

– Угу, – Миша указал на Любу со товарищи. – Мне надо вон с теми.

Вовка выпятил губу.

– Ух, какая фройляйн! Миха, а ты точно невесту спасать или за пирсингованной красоткой ухлестываешь?

Милиционер поморщился. Из-за таких вот шуточек они и подрались с Плетневым на школьном выпускном.

Вовка взглянул на табло.

– Что делать будешь, Орфей? Самолет вот-вот отчалит.

Миша затравленно огляделся. Без билетов на рейс не попасть. Можно, конечно, улететь завтра, но где гарантия, что он найдет подручных Чертопрыщенко в чужой стране, в незнакомом городе?

Очередь в окошко регистрации двигалась быстро. Вот уже кусанный Йориком громила взгромоздил на транспортерную ленту вагоноподобный чемодан с колесиками. Приемщик крякнул, глянув на багаж, но покорно выдал громиле квитанцию. Тотчас вся компания, не переставая совещаться, двинулась к терминалу. Миша проводил счастливчиков полным отчаянья взглядом.

– Смотри, смотри! – Плетнев вдруг дернул милиционера за рукав. – Глянь, и сладкая парочка туда же!

Милиционер повернул голову.

К стремительно укорачивающейся очереди на всех парах летела давешняя богиня. Волосы развевались, как буйное золотое пламя. Глаза метали молнии, достойные самого Зевса.

Следом, движимый не столько собственными ногами, сколько энергией, запасенной рюкзаком, мчался курносый паренек. На его лице застыло безысходное отчаянье человека, которому всю оставшуюся жизнь предстоит провести в зиндане с клопами, без солнца и телевизора.

– Пропал человек, – констатировал Плетнев. – Не тот калибр выбрал. Всю жизнь мучиться будет.

– А я его спасу, – воскликнул вдруг Миша.

– Как это?

– Грубо и безжалостно, – ответил милиционер и выудил из кармана видавшее виды удостоверение. – Эх, пропадай моя головушка!

* * *

– Растяпа ты, Жорка! – раздраженно шипела девушка. – Тюфяк, мешок с трухой. Из-за тебя чуть не опоздали!

Жорка в ответ краснел, сопел и молчал.

– Молодой человек, – донеслось вдруг сзади.

Парень обернулся и уткнулся носом в белый прямоугольник с фотографией, печатью и надписью «Министерство внутренних дел». За прямоугольником маячил светловолосый молодой мужчина в штатском.

– Молодой человек, – повторил мужчина, – пройдемте, я должен задать вам несколько вопросов.

– Вы что, сдурели?! – закричала Жорина спутница. – Мы на самолет опаздываем!

– Всего несколько минут, – отрезал милиционер. – Я вам помогу.

Он ухватил синий рюкзак и вместе с владельцем поволок к приемному окошку, тыча удостоверение в нос возмущающимся пассажирам. Следом, ругаясь и причитая, семенила девица.

Когда добрались до цели, Миша взгромоздил рюкзак на весы и, бросив девушке: «Оформляйте, мы скоро», – подтолкнул Жорика к укромному уголку за информационным табло.

– Что стряслось? – почти всхлипнул парень. Ростом он едва доставал милиционеру до подбородка. – Я ничего не сделал. Вы меня с кем-то путаете.

Милиционер молчал.

– Да что случилось-то? – заканючил Жорик. – Говорите скорей, а то самолет улетит!

– Уверен? – поинтересовался Миша.

Парень сокрушенно кивнул.

– Слушай, а ты сам-то хочешь лететь? – строго спросил милиционер. – Только честно. Положа руку на сердце.

Жорик мотнул головой.

– Так я и знал, – деловито сообщил милиционер. – У меня к вам дело, гражданин. Я выполняю секретное задание и должен инкогнито попасть на самолет. Мне нужен ваш билет.

* * *

Через минуту Миша вернулся к Плетневу, улыбаясь и похлопывая себя по нагрудному карману. В это время Жорик уже садился в такси, размышляя, действительна ли милицейская расписка о конфискации, накорябанная карандашом на клочке бумаги, вырванном из блокнота. Впрочем, это Жору почти не беспокоило. Главное, он не отправится в этот дикий, безумный, полный опасностей поход. Пусть Нинка ищет себе другого носильщика.

* * *

– Вот, есть у тебя билет, – Вовка потер переносицу, – и что? Может, у тебя и паспорт есть на имя Георгия Андреича Гаврикова? Как ты контроль собираешься прохо… Ух, вот это скорости!

Миша проследил за взглядом Плетнева. В сторону терминала выступала Жорикова подружка, лукаво поглядывая на низенького чернявого мужичка, семенившего рядом.

– Придется тебе пересаживаться, – сообщил Вовка. – Место занято. Да и длинноват ты для нее, похоже.

* * *

Объявили посадку. Сгрудившись в стальной кишке терминала, пассажиры с тоской глазели на диковинную конструкцию, состоявшую из рамки металлоискателя, рентгеновской машинки для проверки сумок и четырех хамоватых операторов. Счастливчики, протиснувшиеся сквозь узкую щель паспортного контроля, спешили дальше и терялись во мгле.

– Билет! – В свинцовых глазах обширной контролерши любой желающий мог без помощи гадалки увидеть и дальнюю дорогу, и казенный дом.

Миша полез в карман.

– Паспорт, – подбодрила дама чугунным голосом. – Что вы мне удостоверение суете? Ну и что, что МВД? Загранпаспорт предъявите. Не надо здесь рыться в карманах. Отойдите и ищите. За вами очередь, молодой человек. Не задерживайте. Следующий!

– Да отойди ты. Ишь, встал, охламон! – пискнула сморщенная старушенция, сжимавшая под мышкой потертую сумочку времен Парижской Коммуны. – На, милая, билетик.

Миша понуро отошел от стойки. Огляделся.

У входа в терминал маячила озабоченная физиономия Вовки Плетнева. Тот не желал уходить, пока не отправит приятеля в путь.

Справа в беленой стене виднелась железная дверь с надписью «Посторонним вход воспрещен». Дверь была приоткрыта. За ней тихонько мурлыкало радио, слышались негромкие голоса и время от времени что-то загадочно брякало.

– Готовься, – прошептал милиционер, похлопав болоньевый бок спортивной сумки. – Эх, была – не была. Не умереть мне своей смертью.

* * *

Дверь распахнулась, открыв небольшую, похожую на аквариум, стеклянную караулку, от которой параллельно пассажирскому терминалу тянулся длинный серый коридор. В караулке, примостившись за серым от пепла столиком, дулись в нарды двое пограничников – старый и молодой. В воздухе лениво ворочались волны сизого табачного дыма.

– Марс, – негромко объявил молодой и, щелкнув по доске красной шашкой, повернулся к вошедшему. – Вам чего? Это служебное помещение, здесь нельзя находиться.

Миша покачнулся, икнул. Сделал шаг вперед, снова покачнулся, да так, что едва не опрокинулся на протертый до дыр линолеум.

– М-муж-жики, – промычал милиционер и так скосил глаза, что игрокам в нарды пришлось вывернуть шеи, чтобы не потерять с ним зрительный контакт. – Муж-жики, котика купите, а? Трубы горят, мужики.

– Какой котик, придурок! – рявкнул пожилой. – Пошел вон, пока цел!

– Не обижайте, мужики, – заканючил Миша и сделал еще шаг. – Тру-убы горят. Хороший котик. Сиамский. Не пожалеете. Кошечка сиамская. А мышей как ловит! Трубы, мужики…

– Сгинь со своими мышами! – скомандовал пожилой.

– У-у меня нет мышей. Нету. М-мышей не принес. – Милиционер сокрушенно развел руками и перебрался на середину комнаты. – Я мышками не торгую. У меня кот… Сибирский перс. Гладкошерстный. Вы только гляньте, мужики. Тру… трубы горят. Мне б полтишок на опохмелку, а?

С этими словами Миша расстегнул молнию.

– Мя-а-а-а-у-у! – донеслось из сумки, и вдруг на игровую доску, разметав шашки, вспрыгнул череп на кошачьих лапах. – Мя-а-а-у-у! Тртр-тртр-тртр…

Он прошелся туда-сюда, оглушительно мурлыча и постреливая из черных глазниц фирменными адскими искрами.

Пограничники окаменели. Молодой выпучил глаза и распахнул рот до максимальных пределов, отпущенных человеку природой. Лицо сделалось одного цвета с погонами.

– Бр-бр-бр-бр-бр-бр, – затянул пожилой нечто невразумительное. – Бр-бр-бр…

– Дядя, ты это о чем? – спросил Йорик. Он уселся на стол и совершенно по-кошачьи принялся драить лапкой костяную физиономию. – Ты собираешься меня покупать или нет? Решай скорей. Слышал, у хозяина трубы горят. Нехорошо мучить человека.

Тем временем «хозяин» огромными прыжками промчался по коридору, преодолел лабиринт служебных помещений и, никем не остановленный, выбрался на летное поле.