Текст книги "Ведьмоспас"

– Да запросто! – Коротким заклинанием Олло сотворил два медных чана. – Мы с Гиллигиллом складываем лягушек в левый, ты их целуешь и перекладываешь в правый. Главное – не перепутай.

– А целовать их… Может, все вместе, а? Поможете? – Геремор просительно сложил руки на груди.

– Нет, – отрезал Олло. – От нас пользы никакой. Только ты сам.

Гиллигилл захохотал.

– Ничего, Геремор! На жабах натренируешься, потом от девок отбою не будет. Гы-ы-ы!

* * *

И закипела работа. Олло и Гиллигилл были идеально подготовлены для охоты на лягушек. Зеленые джинсы эльфа и буро-зеленое исподнее орка сливались с травой получше униформы бойцов какого-нибудь спецподразделения.

Левый чан быстро наполнялся. Геремор двумя пальцами выуживал оттуда очередную животинку и трясущейся рукой подносил к губам. Через мгновенье несчастное животное, кувыркаясь, летело в правый чан, а Геремор зверски тер губы тыльной стороной ладони.

На лице белокурого эльфа застыла страшная маска муки – будто он третьи сутки кряду умирал от выворачивающей лихорадки.

Орк вовсю наслаждался зрелищем.

– Чмокай громче, а то не подействует, – закричал он, поднося очередную партию. – Целуешь в обе щечки? Еще в попку попробуй – там самое волшебное место.

– Чтоб ты вонючкой подавился, гад! – зашипел Геремор.

– Олло! – крикнул Гиллигилл рыжему эльфу, который неподалеку копошился в траве. – Этот неблагодарный обзывается. Не буду ему помогать. Олло! Тебе говорю, чего не отвечаешь?

– Отстань, – огрызнулся Олло. – Тут что-то…

В траве что-то белело. Круглое, размером с человеческую голову. Олло раздвинул зеленые стебли и взял предмет в руки.

– Гиллигилл! Откуда здесь череп? И какой дурак приделал к нему кошачьи лапы?

Олло протянул находку орку.

Гиллигилл пошатнулся. Серая кожа сделалась пепельной, челюсти затряслись.

– Бро-бро-бро-бро… – завопил орк. – Брось! – Он ткнул пальцем в сторону ограды. – Выбрось сейчас же! Это оно! Оно на нас напало в тумане! Бро-ось!

Олло послушался мгновенно. Подскочив к стальному забору, он с размаху швырнул жуткую находку вверх. Но случилось страшное: с перепугу эльф не рассчитал, и череп, описав крутую дугу, ударился о верхнюю кромку забора и отлетел внутрь.

Чудище плюхнулось в густую траву в десяти шагах от Олло. В пустых глазницах вспыхнули огоньки, череп пружинисто вскочил на мягкие лапы и устремился к эльфу.

– Чур меня! – завопил Олло, пятясь. – Гиллигилл, убери это!

– Ищи дурака! – крикнул орк, успевший отбежать на другую сторону поляны. – Нечего подбирать что попало!

Тварь надвигалась, припав на передние лапы – точь-в-точь кошка, изготовившаяся к прыжку. Огоньки в пустых глазницах сверкали как две адские свечи.

Олло взвизгнул от ужаса и кинулся прочь, к дальнему краю поляны. Туда, где стоял Гиллигилл. Чудище метнулось следом.

– Куда?! – заорал орк. – Не надо сюда! Вон пошли!

Но Олло не слушал. В двадцать прыжков он преодолел разделявшее их расстояние и устремился дальше. Сзади послышался тяжелый топот орка.

– Ну спасибо, удружил, – прохрипел Гиллигилл, нагнав Олло. – Тебе места было мало?

– Ничего, убежим, – выдохнул эльф. – Убежим!

Они мчались вдоль стальной стены, наматывая круг за кругом, как две цирковые лошади. Череп не отставал ни на шаг.

В центре поляны, где оставался Геремор, блеснул бок золотой коробочки.

– Что он это? – пропыхтел Гиллигилл.

– Аагрр! – рявкнул Геремор, и спину орка ожег пылающий желтый шар.

Ограда брызнула искрами.

– Чтобтысдох! Чтобтысдох! Чтобтысдох! – протараторил орк, пытаясь на бегу погасить тлеющую на спине рубаху.

– Прости! – крикнул Геремор. – Вы слишком быстро бежите, я не могу прицелиться!

– Чем рожать тебя, лучше б твоя мать завела жабу! – пропыхтел Гиллигилл.

Ответом ему стал еще один шар, просвистевший перед самым носом. Орк чудом успел изменить направление и помчался к центру поляны, прямо на Геремора. Череп увязался следом.

Геремор заметался возле чанов.

– Что ж ты на меня-то прешь? – вопил он. – Вправо бери! Впра…

Гиллигилл пронесся мимо, но полоса шевелящейся травы, преследовавшая орка, изменила направление и устремилась к Геремору. Эльф вертел головой в поисках хоть какого-нибудь оружия. В траве поблескивал бесполезный Боекомплект.

С громким «Ви-и-и-я-у-у-у!» череп бросился на Геремора. Падая, эльф опрокинул чан, из которого с радостным курлыканьем посыпались перецелованные лягушки.

Геремор сражался с мужеством и проворством тролля, атакованного бешеным гномом. Череп был дьявольски шустр. Он метался по несчастному эльфу, появляясь в самых неожиданных местах, и безжалостно пускал в ход зубы и когти. Во все стороны летели клочки одежды и пучки волос. Сумятицы добавлял и сам Геремор: схватив с земли тяжелый сук, он лупил себя, будто отшельник, изгоняющий чертей. Но угнаться за противником эльф не мог и только зря полосовал себе шкуру.

Наконец, после восьмого удара по собственной макушке, Геремор отбросил бесполезное оружие и пустился наутек. На его спине, вцепившись всеми когтями в остатки футболки, шипел и завывал череп с кошачьими лапами.

* * *

– Геремор, стой! – завопил Олло, рыся вслед за скачущим вдоль ограды эльфом. – Стой, дурак! Я не могу прицелиться!

При всей мощи Магический Боекомплект, состоящий на вооружении эльфийской армии, не назовешь точным оружием. С его помощью можно испепелить двадцать орков за раз, наслать приступ дизентерии на орду троллей (категорически не рекомендуется!) или решить еще какую-нибудь серьезную тактическую задачу. Но совершенно невозможно безболезненно оторвать распоясавшееся нечто от спины приятеля, который мечется по загону.

– Стреляй так! – крикнул Геремор. Его белые волосы развевались на ветру. – Ай! В него, в него стреляй! Скорей, оно меня сожре-е-ет!

– Сожре-е-ет! – выкрикнул череп.

– Оно говорящее! – взвизгнул Геремор.

– А то! – ответил монстр. И вдруг зарычал совершенно по-милицейски: – Желтый «Мерседес», остановитесь! «Кирпича» не видишь? Штр-раф-ф-ф-ф!

Последнее слово череп плюнул прямо в ухо Геремора. Ноги эльфа подкосились, и он врезался в траву с грацией кузнечного молота. Чудище кубарем покатилось к стене.

– Кадарронн праа иррр! – выкрикнул Олло.

В землю ударила слепящая голубая молния. Череп с кошачьими лапами подлетел высоко вверх и исчез за стальной оградой.

– Все! – выдохнул эльф.

– Документы! – донеслось из-за забора. – Лицом к стене! Штраф-ф-ф-ф…

Голос постепенно удалялся, и скоро все стихло. Лишь слышно было, как шуршат в траве обретшие свободу лягушки.

Глава 15

Геремор походил на пассажира, чудом выжившего при падении рейсового дракона. Лицо, руки, грудь покрывал затейливый узор из синяков и ссадин. Исполосованная спина кровоточила. Драная одежда не сгодилась бы даже на собачью подстилку.

Держась за стену, эльф с трудом поднялся на ноги. Когда взгляд упал на перевернутые чаны, из груди страдальца вырвался горестный вопль.

– Сто восемнадцать проклятых мерзких вонючих осклизлых холодных жаб! Сто восемнадцать! Гиллигилл, сын ежа и метелки, из-за тебя все придется начинать сначала!

Орк и сам был не рад, что все так повернулось. Он растерянно озирался по сторонам.

Солнце добралось до зенита и нещадно поливало зноем. Железная стена раскалилась, отчего все трое чувствовали себя как сардельки в кипящем котле.

– Давайте по-быстрому закидаем лягушек в чаны и отнесем в дом, – предложил Олло. – А то передохнем тут на жаре.

– Опять ловить, – проворчал Гиллигилл. – А при помощи вашей магии их никак не собрать?

Олло почесал в затылке.

– Поймать никак. Но можно попробовать приподнять над травой. Притягивающее заклинание, помнишь?

– Давай. Только чтоб они у тебя в небо не улетели, как вчерашняя посуда.

Скоро притихшие от удивления лягушки уже парили в метре над землей, а два эльфа и орк вылавливали их и аккуратно складывали в медный чан. Геремор сделал несколько попыток узнать целованных квакушек «в лицо», но скоро оставил это занятие и принялся собирать всех подряд, бросая злобные взгляды на Гиллигилла.

Когда воздушное пространство над поляной очистилось от зеленых летающих объектов, Олло убрал стену, и друзья подтащили чаны к крыльцу. Всего набралось двести девяносто четыре амфибии.

Услав приятелей в дом, Геремор уселся на крылечке и, тяжело вздохнув, запустил руку в чан.

* * *

Дело шло плохо. Шевелящаяся серо-зеленая масса в медной посудине почти не убывала. При этом Геремор чувствовал себя все хуже и хуже. Не то лягушки со страху выделяли какое-то ядовитое вещество, не то эльф внушил себе что-то, но губы его распухли, посинели и едва ворочались.

– Семьдесят тьфу-у девять, – шептал бедолага, пытаясь расколдовать очередную тварь. – Бр-р-р! Теперь ты. Восемьдесят… Когда же это кончится?! Восемьдесят один…

– А я говорю, Иван-царевич, – прозвенел вдруг совсем близко детский голосок. Геремор вздрогнул и выпустил лягушку. С громким «чвак» та затерялась среди товарок. Эльф поднял глаза. На полянке в десяти шагах стояла веснушчатая девочка лет семи, а с ней рядом пятилетний мальчик.

Две русые девочкины косички с красными бантиками воинственно торчали вверх, как султанчики на гномьих шлемах. Глаза юной гостьи пылали неукротимым энтузиазмом. В противоположность спутнице, мальчик излучал только скепсис. Он старательно щурил карие глаза, должно быть подражая папе, и ковырял в носу.

– Нет! – заявил малыш, внимательно изучив внешность Геремора. – Не Иван-цалевич. У цалевича стлела была, и он лягушку в кастлюлю не ставил.

– Дурак ты, Сережка. Это сто лет назад стрелы были. А сейчас, – она старательно выговорила трудное слово, – ди-на-мит бросил, раз – и готово. Видишь, дядя целый тазик наловил. Теперь Василису Прекрасную ищет. Правда, дяденька царевич?

Хотя последняя фраза явно относилась к нему, Геремор решил не отвечать. Его педагогическая доктрина состояла из одного-единственного пункта: если на детей долго не обращать внимания, им станет скучно, и они уйдут.

Но дети не уходили. Они уселись на пенек, и девочка предложила «подождать, пока Иван-царевич женится на Василисе». Мальчик не возражал. Правда, свадьба его не интересовала, зато очень хотелось увидеть как именно Иван и Василиса будут «жить-поживать, дадабра наживать». Что такое «дадабра», Сережа не знал.

Между тем Геремор продолжал сеанс нетрадиционной магии.

– Сто шесть… Тьфу! Сто семь. Бэ-э-э. Сто во…

Он не договорил. Лупатая лягушка, которую эльф брезгливо держал двумя пальцами, вдруг начала стремительно увеличиваться в размерах, как будто в нее закачивали воздух.

– Смотри, смотри! – пискнула девочка.

Лягушка росла, меняла цвет, обрастала волосами и одеждой. Наконец она превратилась в высокого белобрысого молодого человека с глазами хомяка, проведшего час в работающей стиральной машине.

«Хвала богам, он при одежке остался, – подумал Геремор. – А то сраму было бы перед ребятишками».

– Какая же это Василиса?! – Девочка чуть не плакала.

– Это не Василиса. Это Иван-дулак, – авторитетно заявил мальчик. – Пойдем отсюда, мама зовет.

И действительно, издалека послышался женский голос, обещавший надрать уши кое-кому непослушному.

* * *

Миша выглядел отвратительно. Он сидел на корточках, провожая завороженным взглядом круживших над поляной комаров и мух. Иногда перебирался с места на место – большими прыжками.

Но Геремор все равно был счастлив.

Олло и Гиллигилл, вызванные из избушки, уставились на Мишу с видом людей, угодивших вместо банкета на лекцию о пользе вегетарианства.

– Значит, это и называется «излечить от безумия», – проворчал орк.

– Но ведь тазом он больше не рулит, – заметил Геремор.

– Угу. Он теперь на комаров охотится, – сказал Олло. – Неплохо, кстати, получается.

В это время Миша большим прыжком настиг толстую черную муху, этакую шестиногую матрону, неспешно летевшую куда-то по своим лесным делам. Таращась в пространство выпученными глазами, потащил добычу в рот.

Геремор не выдержал. Вопя: «Я тя вылечу!» – он набросился на несчастного милиционера и принялся тузить его кулаками по макушке.

– Ты человек! Человек, а не жаба!

Олло повернулся к Гиллигиллу.

– Вылечит или убьет? На что ставишь?

– Убьет, – буркнул Гиллигилл, запустив палец в оставленную освободившимся Мишиным безумием дыру в рубахе.

Тем временем Геремор продолжал сеанс психотерапии:

– Я тебя вылечу, псих бестолковый, чурка белобрысый!

– Ты кого чуркой назвал, козел?! – рявкнул вдруг Миша.

Раздался глухой удар, и «врач» полетел в кусты.

– Гляди-ка. Может, когда захочет, – прокомментировал орк.

Вспышка милицейского гнева была короткой. Через секунду Миша ошарашенно оглядывался вокруг.

– Это чего? Как это я тут? – бормотал он.

– Браво, Геремор! – воскликнул Олло. – Он уже что-то мычит. Тузи по башке еще час, и он научится делать стойку и приносить тапочки.

– Ага! – Миша повернулся к рыжему эльфу. Лицо милиционера приобрело грозный багровый оттенок, «бобрик» на голове воинственно встопорщился. – Значит, это ты придумал бить меня по голове?

По косичкам Олло пробежал неприятный холодок.

– Вы трое совсем с катушек съехали?! – Громкость Мишиного голоса нарастала, подобно реву атакующего носорога. – Умыкнули машину. Напустили какой-то бесноватый таз. Потом… Черт, что было потом? Я не помню!

– Потом ты свихнулся, – сказал Геремор, – а я тебя лечил.

– Ле-чил? Авиценна хренов. Еще раз вздумаешь так полечить… – Миша выразительно показал кулак.

Геремор нахмурился.

– Ладно, не дуйся, – великодушно сказал милиционер. И добавил: – А теперь выкладывайте, что случилось с Наташей!

Глава 16

Сколь ни фантастичен был рассказ новых приятелей, Миша уяснил главное. Пока он дежурил, Наташа не теряла времени зря. Сперва ухитрилась угодить в каталажку за то, что напала на какого-то бедолагу, которого приняла за пресловутого врага семейства. После этого некие темные личности были только тем и заняты, что пытались ее похитить. Сначала – из КПЗ, потом из машины.

– А тебя самого, значит, не похищали, – сказал орк.

Миша кивнул.

– Простая уловка, чтобы выманить из дому. Вы мне лучше вот что скажите: номер машины, на которой увезли Наташу, запомнили?

Все трое покачали головами.

– Знали бы, что это такое, запомнили бы.

– Ясно. Трудновато будет машину искать.

– Зачем ее искать? – удивился Олло.

– Затем, что если я найду машину, я выйду на ее владельца, а через него – на похитителей.

Эльф вытаращил глаза.

– Так сложно?!

– Увы. Волшебных палочек в милиции не выдают.

– Волшебные палочки – чушь, детская забава, – сообщил Олло. – Здесь нужно кое-что посерьезнее.

Он сунул руку в карман зеленых джинсов и вынул оловянную коробочку Боекомплекта.

– Ну конечно! – воскликнул Геремор, сообразив, что собирается делать приятель. – Давай, Олло, покажи класс.

– Снова колдовать, – проворчал Гиллигилл. – Мало вам утренних приключений? Эльфы, когда-нибудь вы превратите друг друга в тараканов.

– И тогда ты нас слопаешь, – хохотнул Геремор.

Рыжий эльф важно взглянул на милиционера.

– У тебя есть какая-нибудь вещь, принадлежащая Наташе?

– Есть. Фотография.

Миша достал из нагрудного кармана цветное фото. Наташа была изображена в открытом купальнике на берегу реки.

Геремор вытаращил глаза.

– Тонкая работа! Наши так не умеют. Обязательно сведи меня с художником, который это рисовал. Закажу у него портрет.

Миша покосился на эльфа и покрутил пальцем у виска.

Олло вложил фотографию внутрь Боекомплекта и принялся чертить магические символы.

– Каерда бунар! – воскликнул рыжий эльф.

Послышался тихий свист, и неожиданно в воздухе появилась полупрозрачная цветная картинка.

На ней были изображены лес и петляющая по нему узкая дорога, ведущая к расположенному на холме старинному дому с колоннами. Дом окружен высокой оградой, по верхнему краю которой тянется иззубренное кружево колючей проволоки. В ограде – глухие железные ворота, на правой створке – облезлая вывеска: «Тимофеевская психиатрическая клиника имени…»

Чье имя носит клиника, прочесть было невозможно.

Повисев с минуту, картинка обратилась в зеленоватый туман.

– Вот и нашли, – сказал Олло. – Ты знаешь, где это?

Миша не ответил. Он таращился в пустоту круглыми, как у филина, глазами.

Эльф пощелкал пальцами перед носом милиционера.

– Ты что, заклинания испугался?

Миша пришел в себя.

– Ничего я не испугался! Просто понять не могу, причем здесь психушка?!

– Так у вас тут сбрендить проще, чем насморк подхватить, – сказал Геремор. – Может, узнали, что ведьма, и упекли.

– Чушь, – отмахнулся милиционер. – Открой любую газету: там всяких ведьм и колдунов, что блох на собаке. И никакие психушки им не светят. А чтобы попасть в дурдом, надо отчебучить что-нибудь прилюдно, и не один раз. Но Наташка даже со мной это свое… этот дар не любила обсуждать. Да у нее и способностей особенных нет, не то что у Лизаветы Петровны.

– Кто есть Лизавета Петровна? – спросил Гиллигилл.

– Так Наташкину бабушку зовут, – ответил Миша. – Кроме того, – продолжал он, – не станут же врачи похищать пациента, как какие-нибудь бандиты. И какого черта Наташке делать в дурдоме? Ерунда полная. Не катит ваше заклинание.

Олло сердито тряхнул косичками.

– Сам ты не катишь. Каток нашелся. Заклинание верное. Мы и этого, – он ткнул пальцем в Гиллигилла, – с его помощью вычис… Ох, боги… Это же военная тайна!

– Олух на олухе, – прокомментировал орк. – За что только король вам жалованье платит?

– За то, что мы тебя арестуем, когда доберемся домой, – проворчал Олло.

– Едва вы меня арестуете, ваш король окочурится, – хмыкнул Гиллигилл.

– Почему это?

– От удивления! – Орк загоготал.

– Да ну тебя, – сказал Олло. – Ладно, могу еще раз попробовать.

Эльф повторил заклинание. В воздухе упрямо повисло изображение Тимофеевской клиники. Миша вздохнул.

– Придется наводить справки. Не знаю я такой больницы. И Тимофеевки никакой не знаю. Черт его разберет, где это. Надо к Степанычу идти, пусть по компьютеру пробьет…

Внезапно милиционер замолчал, уставившись на Олло.

– Слушай, Копперфильд, а ты можешь нас туда переместить? Или хотя бы найти дорогу к этому месту?

– Переместить не смогу, – сказал эльф. – После того как Геремор однажды переместился прямиком в постель капитанской племянницы, все перемещательные заклинания из Боекомплектов изъяли.

– Сколько раз повторять: я попал туда случайно! – вскинулся Геремор. – Очень спешил и перепутал координаты.

– Угу. Так спешил, что остался почти без одежды. Из-за тебя у всего гарнизона самоволки накрылись. Вот расскажу парням, кого благодарить…

– Нечего шляться в неурочное время! – ощерился Геремор.

– Хватит вам, – оборвал спор милиционер. – Ладно, с перемещением все понятно. А дорогу указать сможешь?

– А вот дорогу запросто покажу, – кивнул Олло. – Прямо сейчас?

– Ну уж нет! – воскликнул Гиллигилл. – Сначала пожрать надо. С утра кроме мух ничего во рту не было.

– И переодеться не помешает, – подхватил Геремор. – В рванье ходим, как бродяги какие. Гиллигилл вон и вовсе в подштанниках.

Вид у всех четверых действительно был неважный. Они походили на шайку оборванцев, рыскающих по дорогам в поисках одиноких путников. Отправляться в таком виде вызволять Наташу из психиатрической больницы было решительно невозможно – конечно, если они сами не хотели стать ее пациентами.

– Переодеваться потом. Сначала пожрать! – завопил орк.

– Олло, эта твоя штука жратву добывать умеет? – спросил Миша.

– А то! Правда, у меня Боекомплект для рядового состава. Хлеб, сыр да кислое вино. Пусть лучше Геремор еду колдует, у него офицерский.

Геремор принялся за дело. Через минуту под аккомпанемент нежной мелодии, лившейся из золотой коробочки, на поляне появились: большое серебряное блюдо с горой жареного мяса, несколько куропаток в хрустящей корочке, огромный осетр, фрукты и два больших кувшина с вином.

– На скорую руку, по-походному, – скромно промолвил эльф.

Следующие полчаса над поляной слышались лишь хруст, чавканье да восторженное урчанье, заглушавшие даже пенье птиц и трескотню кузнечиков. Ни эльфы, ни орк, ни человек не заметили девочку и мальчика, притащивших к лесной избушке маму и папу.

– Вон Иван-царевич! – возбужденно шептала девочка. – Он лягушек целовал. Скажи, Сережка! Только ни одной Василисы не получилось. Одни Иваны-дураки.

Какое-то время вся компания с интересом наблюдала за трапезой четырех оборванцев.

– Недельки две не читай им сказок на ночь, – попросил папа жену, уводя с поляны свое семейство.

* * *

Насытившись, друзья вернулись к поискам похищенной девушки. В эльфовских Боекомплектах обнаружилось несколько путеуказательных заклинаний. В оловянной коробочке Олло – «Клубок пеньковый путеводный», «Система указателей столбчатая малозаметная» (ее еще называли Тыкалом – таблички были сделаны в виде указательных пальцев с надписями) и демон-проводник. Демон оказался лысым красноносым типом с мутными глазами. Он благоухал ароматами сивухи, стоптанных сапог и портянок, истлевших непосредственно на ногах хозяина.

– Гы! – квакнул демон, обводя компанию тяжелым взглядом. – Тоесь, угоднали г'спадам довет… провет… прошвыр… Ик!.. Куда надо, а? – закончил проводник укоризненно.

– Усохни! – рявкнул Олло, и демон, смачно рыгнув, исчез.

Гереморов демон тоже лыка не вязал, хоть и выглядел чуть поприличней.

В добавление к стандартным средствам в золотой коробочке белокурого эльфа обнаружились: дорожка из алых бархатных сердечек, летающие розы и «Сводная карта окрестностей в радиусе пятидесяти миль. С указанием адресов незамужних красавиц».

– Давай карту, – оживился Миша.

Геремор прочел заклинание. Прошелестел ветерок, и на траву упал разрисованный платок из тончайшей прозрачной ткани. На нем была изображена карта. С лесами, дорогами, реками, деревнями. Местоположение красавиц отмечалось цветками. Там были розы, фиалки, гвоздики, хризантемы, орхидеи. Еще Миша заметил несколько кактусов и капустных кочанов. Покрытая ботаническими изысками карта напоминала весенний цветущий луг.

– Ну розы-орхидеи еще понятно, – сказал милиционер, разглядывая чудеса флоры, символизировавшие незамужних красавиц. – Но кактусы-то с капустой кого обозначают?

– Значит, что красавица на любителя, – пояснил эльф.

Миша кивнул.

– Вот оно как. А имена твоя карта сообщает?

– Конечно.

Геремор проделал несколько сложных пассов, и на платке появились крошечные надписи.

– Вот это вещь! – восхищенно вздохнул милиционер. – Куда там нашим компьютерам.

– Что такое компьютеры? – спросил Олло.

Молодой человек задумался.

– Ну… Это такой ящик, который думает.

– Думает вместо тебя?

– В некотором роде да, – ответил Миша. – Во всяком случае, помогает думать.

– Заззу как-то создал демона, который за него думал, – сказал Олло. – Помнишь, Геремор? Хороший был демон. На Заззу походил как две капли воды. И поговорить с ним можно было по душам, и в кости перекинуться. И Заззу он во всем помогал. Вот только свихнулся однажды. Как-то раз пришел наш маг к себе в лабораторию, а дверь заперта. Это демон раздобыл рецепт, по которому его самого создали, заперся и давай штамповать себе подобных. По всему городу потом вылавливали поддельных Заззу и топили в смеси уксуса и рыбьей требухи. Только так можно убить демона-двойника.

– Глупые эльфы. Так кого хочешь можно убить, – вставил Гиллигилл.

– Я до сих пор гадаю: нынешний Заззу – настоящий или подделка, – пробормотал Геремор. – Уж больно он после того случая до женщин стал охоч. И все норовит в чужой огород залезть.

– Бог с ним, Заззу, – взмолился Миша. – От всех ваших волшебностей и так голова кругом идет. Того и гляди, сам свихнусь, как тот демон. Что у нас с картой-то?

В отличие от компьютеров, волшебная карта не имела никаких средств быстрого поиска. Через минуту Миша, привыкший к электронным удобствам, на чем свет стоит ругал недалеких чародеев, не догадавшихся снабдить свое детище хотя бы элементарным алфавитным указателем.

В конце концов платок разделили на квадраты для поиска, и работа закипела.

– Вот она! – воскликнул Гиллигилл через четверть часа сосредоточенного сопения и ткнул пальцем в юго-восточный угол карты.

Там сиротливо ютился одинокий домик, окруженный лесами и болотами. Рядом с домиком была нарисована огненная лилия, под которой значилось имя Мишиной невесты.

– Надо же, в какую глушь забрались, сволочи, – прорычал Миша. – Километров семьдесят – и все пешим ходом. Хотя нет, вот дорога какая-то нарисована. Это дорога, Геремор? Ни черта в этих ваших условных обозначениях не пойму.

– Дорога, дорога, – подтвердил эльф. – Дороги красным изображаются. Тропинки – желтым.

– Ага. Значит, на машине пое… Черт! Совсем забыл. Машина-то тю-тю. В поросенка превратилась. Вот кто ты после этого, Геремор?

– Ну прости, – раздраженно воскликнул белокурый эльф. – Я в Олло целил. Руки тряслись, промазал.

– Прости, прости, – проворчал милиционер. – «Жигуль» отцовский. Батя шкуру с меня спустит, как узнает.

– Что ж я сделаю, если поросенок убежал, – оправдывался Геремор.

– Никуда он не убежал. Я его в деревне у одной бабульки пристроил. А ты что, можешь обратно расколдовать? – В Мишином голосе прозвучала робкая надежда.

– Конечно, могу, – воскликнул Геремор. – Правда, могут быть небольшие осложнения, все-таки заклинание предназначалось Олло. Но попробовать надо.

– Долго расколдовывать-то? Время дорого. Один черт знает, чего этим похитителям в головы взбредет.

– Минута. Только заклинание прочесть. Главное, чтобы поросенок был тот самый.

Молодой человек вскочил на ноги.

– Тогда чего же мы ждем? Вперед. Наташу пора вызволять.

– Ну нет, – уперся Геремор. – В таком виде я с места не двинусь. Мы же на бродяг похожи. Приодеться надо.

Гиллигилл поднялся с бревна.

– И впрямь, пойду-ка переоденусь, – сказал он. – А то с утра в исподнем шастаю.

Орк скрылся в избушке.

– А нам что делать? – сказал Миша. – Решайте скорей, а то я один пойду.

– Сейчас, сейчас, – пробормотал Геремор, открывая золотую коробочку. – Такие наряды справим – закачаешься. Не то что здешнее рванье.

Он окинул взглядом Мишу и Олло и начертал на крышке несколько символов.

– Пагаратта иннаинн кратт имр!

Над поляной сгустилось зеленое облачко. Внутри что-то зашуршало, зазвенело, защелкало – будто там пряталась целая швейная мастерская. Потом на траву тихо опустились три полотняных свертка.

– Примеряем! – бодро воскликнул Геремор. – Мишин – левый. Олло, твой – правый. Мой – посередине.

В свертках оказались снежно-белые кафтаны, расшитые серебром, такие же штаны и рубахи. И еще – по паре сапог из мягкой кожи.

Сапог Геремор не взял – его ботфорты, несмотря на все передряги, оставались в идеальном состоянии. Зато с удовольствием натянул все остальное. Серебряные ленточки весело позвякивали в белокурых волосах эльфа, когда он прохаживался по поляне, проверяя, удобны ли новые вещи. Геремор стал прежним красавцем-сердцеедом.

Неподалеку Олло тоже разглядывал обновки. Не то из-за особенностей хозяйской фигуры, не то из-за какого-то внутреннего дефекта кафтан сидел на Олло несколько кособоко и топорщился, будто был набит сосновыми шишками. Но рыжего эльфа это ничуть не волновало, и он остался доволен новым приобретеньем.

И только Миша взирал на новое платье, будто фельдфебель, которому предложили примерить клоунский парик.

– Чем недоволен? – спросил Геремор, заметив кислую физиономию молодого человека. – Матаренское сукно. Самый лучший крой. Я двадцать золотых выложил за это заклинание.

– Видишь ли, – сказал Миша. – Как бы получше объяснить. Дело в том, что у нас кафтаны уж лет двести не носят. Вышли из моды, знаешь ли.

– Ах да, совсем забыл, – пробормотал Геремор. – Что ж, могу еще предложить тунику, робу с штанами, набедренную повязку…

– В твоем магазине и это есть?

– Конечно, – Геремор пожал плечами. – Что же прикажешь, в бане шубу надевать? Кстати, шуба тоже есть…

– Давай уж робу с штанами, – сказал молодой человек. – Только без этой вашей вышивки.

– Без вышивки ничего нет, – заявил эльф. – Крестьянского не держу.

Через минуту милиционер получил широченные белые шаровары и светло-голубую длинную рубаху без пуговиц, сплошь покрытую вышивкой. Едва взглянув на новые вещи, он решительно потребовал вернуть кафтан. Переодевшись, Миша стал похож на стрельца на службе у Снежной королевы.

Вскоре появился Гиллигилл. Рядом с приятелями он выглядел лихим байкером, который невесть как очутился на светском рауте времен Ивана Грозного.

Когда с переодеванием было покончено, эльфы приторочили к ремням мечи, забросили за спины луки и колчаны, и вся компания отправилась в путь.